CC BY
36
2003.02.023. ВЕК ЛЕОНИДА ЛЕОНОВА: ПРОБЛ. ТВОРЧЕСТВА. ВОСПОМИНАНИЯ / Отв. ред. Саватеев В.Я. — М.: ИМЛИ РАН, 2001.
— 399 с.
В коллективный труд вошли материалы Международной научной конференции "Творчество Леонида Леонова в духовной культуре XX столетия", посвященной 100-летию со дня рождения писателя, состоявшейся в ИМЛИ РАН в мае 1999 г. В статьях анализируются художественный мир писателя, философское содержание его произведений, мировой контекст его творчества. Особое внимание уделено последнему роману — "Пирамида". В реферируемую книгу включены также воспоминания, беседы, интервью с Л.Леоновым.
Ф.Кузнецов в "Слове о Леониде Леонове" выделил пророческий дар писателя, его способность предчувствовать новые угрозы. В "Русском лесе" олицетворением сатанинской силы зла выступает "грацианщина" (с. 11). В "Пирамиде" характер Грацианского развернут в откровенно-символическую фигуру Шатаницкого, воплотившего дьяволиаду современного мира, многоликие темные силы. Критик называет Леонова последователем Достоевского, но не в формальном, а в сущностном, онтологическом плане: жизнь человека и его судьбу оба писателя поверяли Космосом.
Русская литература XX в., в отличие от классики предыдущего столетия существует уже после оформления русской философии в самостоятельную духовную отрасль и продолжает философскую работу познания человека в его потаенных глубинах, "в новых коллизиях омассовления истории и зла в ней" (с. 25), — подчеркивает С.Г.Семенова. Рассматривая романы Леонова 20-30-х годов в философском ракурсе, исследовательница отмечает тесное переплетение в творчестве писателя двух тем: "главной" и "личной", — как он сам говорил. Первая связана с вопросом о человеке, о его противоречивой, промежуточной, кризисной природе, о драмах его судьбы в мироздании. Вторая — экзистенциальная
— включает в себя тему смерти, осознание человеком неизбежности конца.
Внутреннее действие романа "Барсуки" определяется непреодолимой идеологической антитезой "город — село", выходя к двум различным принципам бытия, двум выборам себя в мире. В центре повествования — история осознания героем Семеном Рахлеевым "обреченности" его борьбы с засилием города.
В центре романа "Вор" — изломанная, мятущаяся фигура Дмитрия Векшина, бывшего красного комиссара, а ныне, в эпоху нэпа, воровского короля. Особое место в романе занимает литератор Фирсов — через него осуществляется глубокая "антропологическая" критика революции, ее энтузиастических надежд на быструю рациональную гармонизацию жизни.
В основе романов "Соть", "Скутаревский" и "Дорога на Океан" — вопрос о человеке, его потаенных корнях и высших дерзаниях. Система персонажей в "Соти" поддается биполярной группировке: это, с одной стороны, руководители-большевики, их соратники по работе, а с другой — "обломки сметенной, прежней жизни" (с. 36). Писатель дает высказаться всем, созидая контрапункт самостоятельных, равнозначащих голосов. Главная тема романа — борьба с разгулом природных стихий — обретает мифологические черты: в "единоборстве" с рекой коллективный герой покоряет распоясавшуюся стихию, выступающую при этом как сказочное олицетворение единого общего врага, ополчившегося на человека.
Пафос борцов с энтропией, готовых выстоять перед всепоглощающей бездной небытия, отличает героя романа "Скутаревский" — искателя и творца, выразителя материалистически-пантеистического мироощущения. Мотив открытости человечества в будущее — неопределенное и не предсказуемое до конца — проходит и в романе "Дорога на Океан".
Г.С.Семенова рассматривает романы Леонова как целостный философический эпос современности. Автор перечисляет составляющие его романного мира: интерес к предыстории, генезису характеров и конфликтов, тонкое взаимодействие в повествовании автора, рассказчика и персонажей, диалогичность, самостоятельность и равноценность их голосов, глубокий авторской подтекст в сюжетно-композиционном построении произведения и т.д.
Статья А.Г.Лысова (Вильнюс) — о "всемирной отзывчивости" Л.Леонова. Высокая сострадательная сила, пишет исследователь, подвигла Леонова к противостоянию доктрине "человека гордого", вошедшего на рубеже столетий в духовный обиход нации; именно жалость как мирообъемлющая эмоция позволяла писателю принимать "всемирную отзывчивость" во всех ее ипостасях, в форме служения людям. В основе статьи — леоновский "соборный образ культуры" (с. 74). Творчество писателя в целом есть во многом исследование
трагических ходов XX в., к числу которых он относил полное расхождение духовных устремлений людей с жизнью природного универсума. Однако "всемирная отзывчивость" в том ее виде, в каком она пришла в русскую литературу XX в., не только подразумевала устремленность к творчеству по законам красоты, но была и сферой нормативно-религиозного идеала, "областью живого морально-нравственного чувствования" (с. 84). Леонов определял "всечеловеческое" как "нуждаемость в красоте".
Статья Г.И.Платошкиной (Калуга) — "Проблема духовных накоплений в идейно-образной структуре произведений Леонида Леонова". Для писателя воплощением духовной ценности становится особое сияние глаз, "блестинка" в зрачке человека. И напротив, мрак во взгляде характеризует персонажей духовно опустошенных. В частности, в "Русском лесе" это относится к образу Грацианского: в его взгляде вместо живого, теплого света — холод, безразличие, пустота. Подлинные наследники духовности — Увадьевы и Потемкины, Скутаревские и Кирилловы, Маккавеевы, Березкины, Вихровы — имеют просветленные, "солнечные" улыбки как выражение духовного здоровья, уверенности в своей силе и правоте.
В романе "Пирамида" проблема культуры проецируется на широкомасштабный размах мировой истории. Прослеживая в ряде глав процесс движения человечества к гибели, Леонов показал, что человек при этом утрачивает все признаки своей "божественной чрезвычайности в природе" (с. 96). Однако все зависит от человека — писателю хочется верить в возможность благоприятного исхода.
Б.С.Бугров в статье "Философская драма Л.Леонова" анализирует эстетические принципы драматурга, автора "Метели", "Нашествия", "Золотой кареты". В них заостряется ситуация "смятения", разлада человека с собой и с миром, когда герои оказываются перед решающим выбором жизненной, нравственной позиции. Уделяется внимание разработке системы персонажей-"двойников", а также побочных сюжетных линий, что способствует включению в сферу действия сложных жизненных связей, расширению масштабов изображаемого.
В интеллектуальном театре Леонова доминирует мысль, сопряженная с чувством, сопереживанием. Фигуры концептуально "ключевых" героев, не теряя внешней конкретности, одновременно вбирают в себя философскую насыщенность авторской мысли, становятся образами "особой плотности", имеющими сложную
эстетическую природу. Так, Березкин в "Золотой карете" — это не просто типический характер в своем индивидуальном обличье, он "герой истории", "совесть войны", "проводник в дороге к звездам". Важное место в пьесах Леонова занимает ситуация вторжения прошлого в настоящее, связанное с возвращением героев после долгого отсутствия (Раисы в "Унтиловске", Пыляева в "Половчанских садах", "Порфирия Сыроварова в "Метели", Федора Таланова в "Нашествии"). Разрушая инерцию обыденного существования, эта ситуация обостряет процессы внутреннего самопознания героев, побуждает их к "оглядке назад", порождает череду воспоминаний, часто перерастающих в нелицеприятный суд героя над самим собой. Леонова интересуют прежде всего "духовный климат" времени, диалектика связей личности с миром и социумом.
Т.М.Вахитова (Санкт-Петербург) в статье "Леонов и символизм" выявляет точки соприкосновения его творчества с авангардным сознанием. Причинно-следственные связи в прозе Леонова часто нарушаются и на передний план выдвигаются мотивы случайности, непредсказуемости, тайны и чуда. Особенно интересен, считает исследователь, прием "недораскрытия тайны", что оставляет возможность для многоверсионного толкования событий или для взаимопроекции противоположных выводов и оценок. С романами символистов прозу Леонова сближает принцип двоемирия. В ткань произведения врывается инфернальный мир. Классическая тема "отцов и детей" опосредуется символистскими образцами, в частности опытом романа А.Белого "Петербург" (старший и младший Аблеуховы). С "Петербургом" связана и "детективная" тема: Леонов раскрывает смысл существования "бесов революции", провокаторов, шарлатанов, интриганов, шпионов и оборотней (история "молодой России", Селезнев и Гаганов в "Русском лесе", фининспектор Гаврилов в "Пирамиде" и др.).
Писатель начинал свою творческую деятельность как постсимволист и сохранил предрасположенность к символистской культуре. Он разделял с символистами общий запас художественных мотивов и тем, состоял в диалоге с некоторыми из них, варьировал, изменял, "выворачивал наизнанку" символистскую традицию. Кроме того, как и многие символисты, Леонов прежде всего пытался выразить свой внутренний мир, свое представление о России, об истории и человеке, а его герои, ситуации, события одновременно становились средствами выражения и сокрытия авторской мысли.
Разные аспекты романистики Леонова отражены также в статьях: "Роман Л.Леонова "Вор" в контексте "романного мышления" второй половины 20-х годов" (В.П.Скобелев), "Творчество Леонида Леонова в преддверии XXI в." (А.А.Журавлева), "Леоновская символика фигур и чисел: традиционное и индивидуальное" (В.Е.Кайго-родова), "О сходстве несходного (Л.Леонов и А.Солженицын: отталкивание и притяжение)" (В.Я.Саватеев) и др.
Специальный раздел отведен роману "Пирамида". Автор статьи "Магический реализм" О.А.Овчаренко считает удачным определение метода Леонова как "магического реализма", что сближает его позднее творчество с творчеством Данте, Гёте, с романистикой Булгакова, А.Карпентьера, Маркеса, М.Астуриаса. Книга Л.Леонова — роман-синтез, стремящийся к обобщению и духовного опыта человечества, и художественных исканий мировой литературы.
Значительное место в "Пирамиде" занимает жанровое начало антиутопии, порой разрастаясь во вставные новеллы с относительно независимым ходом повествования. Весь роман проникнут апокалиптическими мотивами, волнующими многих современных писателей. Наличие в произведении нескольких жанровых начал также характерно для литературы "магического реализма". Так, роман Маркеса "Сто лет одиночества" — это семейная хроника, история страны в миниатюре, антиутопия, микро-Апокалипсис (история гибели города). И для Леонова тоже характерна игра со временем: время действия включает в себя черты разных эпох. В "Пирамиде" Леонова летосчисление начинается если не с сотворения мира, то с момента сотворения человека и раздора Бога с Сатаной. В мир довоенной советской действительности постоянно врывается библейское время падения Люцифера и его легионов, линейное время повествования о семье Лоскутовых перемежается с эпохой Хеопса и т.д.
Конфликт Добра и Зла, лежащий в основе "Пирамиды", решается не на земле, а на небесах. И несмотря на наличие самых мрачных апокалиптических прозрений, в романе все-таки побеждает Добро, побеждают те ценности, без которых немыслима Россия. Это прежде всего религиозность, совестливость, чувство долга перед Родиной, преданность семье, правдоискательство, высокая нравственность. "Магический реализм", в частности использование фантастики, позволяет писателю глубже раскрыть характеры своих героев, а также поделиться с читателем своими визионерскими откровениями.
Л.П.Якимова (Новосибирск) — автор статьи "Роман Леонида Леонова "Пирамида" и русский космизм". На рубеже веков представилась возможность постигать глубины романа в русле исторической поэтики, компаративизма, а также феноменологии, герменевтики, интертекстуальности, инструментарий которых органичен, соприро-ден идейно-эстетической структуре романа. В этом методологическом зеркале проблема связи последней книги Леонова с космической философией, вообще космизмом как формой художественного мышления обнаруживает свою первостепенную значимость. Л.Якимова очерчивает амплитуду осмысления романа: от художественного воплощения научных космогонических концепций до признания планетарного мышления как доминанты художественного мира писателя.
Сам личностный колорит, духовный потенциал отечественных космистов — Н.Ф.Федорова, В.И.Вернадского, А.Л.Чижевского, С.Н.Булгакова, П.А.Флоренского, К.Э.Циолковского и др. — был глубоко притягателен для Л.Леонова и во многом соприроден его личности. Понимание культуры, как ипостаси метафизической, онтологической, экзистенциальной, как явления ноосферной значимости, определяет поэтико-эстетическую структуру романа, его культурологичность, реминисцентность, интертекстуальность и разветвленную мифопоэтичность. По мнению Л.П.Якимовой, "роман-ноосфера" может стать одним из жанровых определений "Пирамиды".
Роман анализируется также в статьях: "Традиции христианской мысли в "Пирамиде" Леонида Леонова" (А.А.Дырдин), "Последний роман Серебряного века: диалектика "чуда" и "наваждения" в "Пирамиде" Леонида Леонова" (В.С.Федоров), "Цикл Тертуллиана и законы фантазии в "Пирамиде" Л.Леонова" (В.С.Воронин), "Массовые символы в романе Л.Леонова "Пирамида" (Н.В.Крылова) и др.
О. В.Михайлова
