CC BY
23
III. СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ
2003.02.016. БЕНДЛ М.Ф. КРИЗИС «ИДЕНТИЧНОСТИ» В ЭПОХУ ВЫСОКОГО МОДЕРНА.
BENDLE M.F. The crisis of 'identity' in high modernity // Brit. J. of sociology. - L., 2002. - Vol.53, №1. - P.1-18.
«Идентичность» является центральным понятием большинства современных социологических исследований. Однако, как полагает М.Ф.Бендл (Университет Джеймса Кука), такой интерес к «идентичности» указывает на глубокий кризис, который проявляется на двух уровнях: на уровне общества и на теоретическом уровне.
Во-первых, считается, что в условиях высокого модерна процесс приобретения и поддержания идентичности становится как жизненно важным, так и весьма проблематичным. Во-вторых, осознание данной проблемы ведет к появлению многочисленных исследований современного общества, посвященных анализу идентичности. Очень часто такому анализу недостает достаточно высокого уровня теоретизирования, и он оказывается не в состоянии справиться с требованиями современной ситуации. «В результате появляется
внутреннее противоречие между оценкой «идентичности», как некоей фундаментальной структуры, которая имеет решающее значение для личностного благополучия и коллективного действия, и представлением об «идентичности», как о чем-то сконструированном, текучем, множественном, неустойчивом и фрагментарном» (с.2).
Интерес к «идентичности» стал наиболее очевиден с 50-х и 60-х гг. ХХ века, особенно после публикации Э.Эриксона и Э.Гоффмана, а в 80-е и 90-е гг. он значительно вырос. Для современных исследователей идентичности стала значимой новая проблематика: изучение не только индивидуальной, но и коллективной идентичности, обсуждение проблем идентичности в рамках феминистских теорий и постмодернистских
представлений, анализ идентичности в связи с процессом глобализации и «детрадиционализации» и т.д. Несмотря на появление в последнее время многочисленных работ, посвященных этой проблеме, автор подчеркивает наличие кризиса теорий идентичности, который затрагивает не только психологию и психоанализ, но и социологию. Этот кризис связан, прежде всего, с тем, что социологические теории без должной рефлексии заимствуют из психологии и психоанализа понятие идентичности, которое является весьма проблематичным для самих этих областей знания.
Все существующие теории идентичности можно представить в виде оппозиции конструктивизма и эссенциализма. В настоящее время конструктивизм занимает доминирующее положение при изучении идентичности. В современной литературе идентичность может быть представлена следующим образом:
1) в терминах сходства и различия при учете социальных, расовых, этнических и гендерных категорий;
2) в терминах контекста, который различается в связи с определенной социальной ситуацией, создающей разноплановый индивидуальный опыт;
3) в культурных категориях, отражающих современный взгляд на идентичность;
4) в терминах субъективных представлений о самости;
5) в терминах социального представления «себя»;
6) в терминах «нарративов самости», понятых как рассказ о «себе» для «себя»;
7) в психоаналитических терминах, согласно которым идентичность и самость рассматриваются в связи с бессознательными структурами психики.
Все перечисленные подходы к изучению идентичности, кроме последнего, можно назвать, в целом, конструктивистскими. Различные теории идентичности возможно рассмотреть в соответствии с «глубинными» и «поверхностными» моделями анализа. На индивидуальном уровне идентичность представляет собой ядро личности. Считая это ядро фундаментальной, глубоко укорененной, определяющей характеристикой личности, исследователи
придерживаются эссенциалистского подхода. Предполагая, что данное ядро более пластично, поверхностно, подвержено манипуляции, теоретики отражают конструктивистский подход. Крайние версии
конструктивизма, связанные с постструктурализмом и постмодернизмом, отрицают само понятие ядра и представляют идентичность целиком и полностью продуктом дискурса.
Современный кризис идентичности исторически может быть связан с четырьмя основными проблемами «самости», характерными для эпохи высокого модерна:
1) проблематизация самопознания: если ранее проблема «самости» не представляла значительного интереса, то с началом ХХ века стало очевидным, что этот «огромный внутренний континент» исследовать достаточно сложно, и необходима помощь специалистов;
2) «валоризация», рост ценности человеческого потенциала: секуляризация, связанная с эпохой модерна, сделала более приоритетным стремление к достижениям в этом мире, чем в мире «ином»;
3) разрушение иерархий, рост индивидуализма и социальной мобильности, возможность радикальных социальных изменений создали доступ к приобретению новых идентичностей;
4) новая гибкость самоопределения: если ранее идентичность определялась в терминах устойчивых и предсказуемых социальных процессов и структур, то в настоящее время, когда эти структуры и процессы перестали быть столь стабильными, определение идентичности строится на изменчивых и неустойчивых основаниях.
Проблемы идентичности в период высокого модерна были подробно рассмотрены в социологии Э.Гидденса. По мнению Гидденса, «трансформация идентичности и глобализация являются двумя полюсами диалектического противостояния локального и глобального в условиях высокого модерна» (с.6). Идентичность - центральное понятие в работах Гидденса, посвященных индивидуации, рефлексивной модернизации и появлению посттрадиционных обществ, встроенных в глобальную систему, - представляет собой «самость», рефлексивно осознанную индивидом в качестве собственной биографии. Устойчивая идентичность является основой постоянных взаимодействий в условиях изменяющегося и непредсказуемого мира. Если идентичность находится в кризисе (болезнь, девиация и другие отклонения), то в эпоху высокого модерна ей на помощь приходят экспертные системы, состоящие из опытных профессионалов. Таким образом, решение проблем, связанных с идентичностью, становится все более сложным и отходит в ведение внешних и безличных экспертных систем.
Подобный анализ идентичности проводит С.Лэш, различая способы формирования идентичностей в период «простого» модерна и на современном этапе в эпоху «рефлексивного» модерна. Ранее социальные акторы находились во власти предустановленных правил поведения, исходящих от социальных институтов, в период «рефлексивного» модерна такая зависимость стала невозможной. Идентичность превращается в постоянный проект по конструированию, изменению и развитию самое себя.
Теория Лэша связана с учением о «детрадиционализации» в период высокого модерна. В рамках данного учения идентичность на современном этапе рассматривается, как «самость», приобретающая рефлексивные и критические способности не столько с учетом одной господствующей традиции, сколько всех существующих традиций. В настоящее время происходит переход от нерефлексивного и пассивного уровня формирования идентичности к метауровню активной рефлективности и критики.
В теории М.Кастельса анализ идентичности также занимает значительное место. Согласно Кастельсу, глобализация и идентичность вступают в противоречие друг с другом.
По мнению Кастельса, индивид обладает «первичной идентичностью, которая способна самостоятельно поддерживать свое существование в пространстве и времени и организовывать вспомогательные идентичности и социальные роли в соответствии с критерием смысла» (с.9). «Смысл» в данном случае рассматривается, как «символическая идентификация социальным актором цели своего действия» (с.9).
Кастельс выделяет три основных типа идентичности, на основании особенностей властных отношений:
1) «легитимирующая идентичность», которая поддерживает системы власти;
2) «сопротивляющаяся идентичность», которая отражает борьбу маргиналов с данными системами;
3) «проектная идентичность», которая включает в себя конструирование новых идентичностей и подразумевает трансформацию всей социальной структуры.
Эти три типа идентичности формируют соответствующие формы коллективности:
1) гражданское общество, состоящее из рынка и легитимирующих его институтов;
2) «общности» (communities), созданные за счет коллективного сопротивления процессам маргинализации, связанным с рыночными отношениями;
3) «субъекты», которые стараются держаться в стороне от рынков
и «общностей», создавая коллективного социального актора,
посредством которого индивидуумы способны достичь в своем опыте целостного смысла.
По мнению Кастельса, наибольшее значение в настоящее время должны иметь «общности». «Субъекты» теперь строятся не на основании гражданских обществ, а в рамках сопротивления «общностей» процессам глобализации.
Модель идентичности Кастельса во многом сходна с представлениями об идентичности Турена. Подобным теориям присущи волюнтаризм и некоторые черты романтизма - вера в то, что угнетение, борьба и сопротивление могут привести к личностному росту и наделению властными полномочиями.
Автор статьи приводит ряд критических замечаний относительно анализируемых теорий идентичности. Недостаток теории Гидденса заключается в том, что он не отходит от рационалистской позиции, полагая, что «самость» может быть целиком и полностью определена в терминах познания и рефлективности. Таким образом, Гидденс не учитывает роль эмоций и нерациональных сил при анализе идентичности. Модель идентичности Гидденса является отступлением от классических социологических теорий. Согласно модели Гидденса, поведение актора изначально определяется не социальными институтами, традициями или единой системой норм, а скорее информацией, полученной актором из внешней среды, и четким расчетом, стратегической оценкой ситуации, инструментальной рациональностью, учетом возможных рисков.
Теория идентичности Кастельса также сталкивается с определенными трудностями. Хотя Кастельса больше интересует коллективная идентичность, чем индивидуальная, он определяет идентичность, во многом исходя из психологии Эриксона. Для Эриксона основной характеристикой идентичности является самотождественность «Я». Сложности с данной концепцией идентичности возникают, когда, например, необходимо объяснить, каким образом различные социальные
движения влияют на формирование такой идентичности, и как это влияние может привести к положительным результатам.
Как достоинством, так и недостатком теорий Гидденса и Кастельса, а также других конструктивистских подходов можно считать их оптимистический взгляд на адаптивные способности личности и возможность решения сложных социальных проблем. В отличие от данных теорий психоанализ рисует более мрачную картину будущего. Рассматривая эгопсихологию, как полную противоположность психоанализа, Лакан подчеркивал, что эгопсихология переоценивает адаптивные способности «эго» («эго» само не лишено внутренних проблем) и недооценивает трудности, связанные с окружающей реальностью.
Данные теоретические проблемы усиливаются и тем, что «идентичность», как понятие, можно назвать «культурным и историческим артефактом западного модерна» (с.15), отражающим процессы глубоких социальных изменений. В настоящее время, когда появляется множество различных теорий идентичности, тем не менее, страдающих недостатком концептуального потенциала, в социологии необходим критический анализ сложившейся ситуации, с учетом уже существующих моделей идентичности не только в социологии, но и в психологии, и психоанализе.
Архипова Д.А
