CC BY
58
2003.01.008. 100 ЛЕТ КВАНТОВОЙ ТЕОРИИ: ИСТОРИЯ. ФИЗИ-КА. ФИЛОСОФИЯ: ТРУДЫ МЕЖДУНАРОДНОЙ КОНФЕ-РЕНЦИИ / Редкол.: Мамчур Е.А. (отв. ред.) и др. - М.: НИА-Природа, 2002. - 230 с.
5-7 декабря 2000 г. в Институте философии РАН (Москва) состоялась международная конференция, посвященная 100-летию квантовой теории. Цель конференции заключалась в том, чтобы проанализировать сложившееся в самой квантовой теории (КТ) и вокруг нее проблемное поле. Реферируемое издание представляет собой собрание трудов конференции, разделенных на пять частей: «Общие проблемы», «Становление квантовой теории: Вопросы истории», «Физико-теоретические и экспериментальные аспекты квантовой теории», «Философские и методологические проблемы квантовой теории», «Проблемы квантовой космологии».
Часть 1 содержит доклады В.Л.Гинзбурга «К столетнему юбилею квантовой теории: (Несколько замечаний)» (с.5-10), В.С.Степина «Квантово-релятивистская физика как неклассический тип рациональности» (с.10-23), С.Т.Беляева «Квантовая механика и Нильс Бор: (Некоторые воспоминания и размышления)» (с.23-27), В.П.Маслова «О новой теории вероятностей, происходящей из квантовой статистики» (с.27-30) и Т.Цао (США) «Замечания о возможной системе понятий квантовой гравитации» (с.31-38).
В.Л.Гинзбург отметил, что свободой слова сейчас злоупотребляют, в результате чего публикуется немало лженаучной литературы. В этом отношении перед редколлегией настоящего сборника стояла нелегкая задача отбора материалов. «Впрочем, лучше уж пропустить нечто весьма сомнительное, чем проявить излишнюю строгость и заглушить ростки чего-то интересного» (с.5).
В статьях некоторых физиков, не говоря уже о популяризаторах (журналистах), все еще приходится сталкиваться с утверждениями чуть ли не о «конце» физики, о том, что почти все вопросы уже решены, что вот-вот будет создана «теория Всего». «На самом деле фундаментальных вопросов в физике осталось не меньше, чем в прошлом» (с.6). Обсуждение основ физики, в первую очередь интерпретации квантовой механики (КМ), очень бурное в 20-30-е годы XX в., сменилось затем длительным затишьем. Но в 1952 г. появилась интерпретация Д.Бома, в 1957 г. - «многомерная» интер-претация Эверетта, а затем - целый ряд других статей, посвященных интерпретации и реинтерпретации КМ. «Итак, за 75 лет со времени создания КМ в 1925-1926 гг. она не
встретилась ни с какими противоречиями и торжествует. Вместе с тем никакого успеха на пути ее "улучшения" или обобщения в направлении получения ответа на вопрос, "куда же попадает данный электрон", т.е. отказа от вероятностного описания, достигнуто не было» (с.8).
Для Планка было мукой идти на бесконечные компромиссы и вскидывать руку в нацистском приветствии ради сохранения науки на любимой им Родине. Он следовал своим жизненным принципам, платя за это огромную цену. «Совершенно аналогична была ситуация в СССР -тоталитаризм един в своей сущности и своих проявлениях... Буквально в положении Планка находился у нас президент АН СССР Сергей Иванович Вавилов» (с.9).
В.С.Степин отмечает, что через все классическое естество-знание начиная с XVII в. проходит идея, согласно которой объективность научного знания достигается только тогда, когда из описания и объяснения исключается все, что относится к субъекту, к процедурам его познавательной деятельности. Неклассический тип рациональности радикально изменяет эти установки и предлагает иные идеалы и нормы научного объяснения, обоснования и доказательности. «В бинарной оппозиции "разум-бытие" обнару-живается опосредующее звено, соединяющее разум и мир, субъект и объект. Такими посредниками являются деятельность и язык» (с .11).
Развитие науки свидетельствует, что новый тип объекта, который изучает квантовая физика, крайне непохож на известные ранее объекты, ибо для наглядной и модельной его интерпретации не хватает привычных образов.
Программа Бома, как и исследования Дж.Чу и Х.Стаппа, намечает новые пути к построению физической картины мира, использующие идеи нелокальности и несиловых взаимодействий, образы сложной самоорганизующейся системы, где свойства элементов и частей обусловлены свойствами целого, а вероятностная причинность выступает базисной характеристикой. «Философско-методологическим основанием этого подхода является отказ от методологии "элементаризма", которая долгое время доминировала в физике и которая полагала, что свойства физических систем исчерпывающе описываются характеристиками составляющих их элементов» (с.20). Описание поведения квантовых объектов в терминах самоорганизующихся систем открывает новые возмож-ности построения квантово-механической онтологии.
С.Т.Беляев пишет, что «личные качества Бора как человека и мыслителя существенно помогли ему сыграть особую роль в становлении квантовой физики» (с.24). В истории физики XX в. имена А.Эйнштейна и Н. Бора обычно ставят рядом, но эти два гиганта науки имели различные стили работы. «Если следует подобрать одно слово для характеристики стиля работы Эйнштейна, то можно сказать "отшельник"» (с.25). Если говорить о стиле работы Бора, то он в течение многих лет был центром притяжения для молодых талантов. Невозможно переоценить его роль учителя и помощника, друга и критика.
В.П.Маслов указывает на то, что обычно пределом квантовой статистики считается классическая статистическая теория Л.Больц-мана. Но это не так: «Пределом будет служить новая статистическая теория, для которой принцип тождества будет справедлив» (с.28). На основе нового понимания статистической вероятности может быть построена и новая теория вероятности. «Ведь теория вероятности основана на стандартной статистике и, раз меняются основы статистики, то, соответственно, должна существенно измениться и стандартная теория вероятности. В особенности это должно относиться к важнейшему понятию, определенному Муавром (1667-1754), - понятию независимости событий, а значит, и к законам умножения и сложения вероятностей» (с.29). Эта новая статистическая теория найдет полезное применение в решении экономических и финансовых задач.
Т.Цао полагает, что квантовая гравитация является областью, в которой физика встречается с метафизикой. «Хотя Эйнштейн употребил выражение ПИ (принцип Маха. - Реф.) только 1918 г., его работа по ОТО была с самого начала явно основана на критике Махом ньютоновской концепции абсолютного пространства и его понимании пространства как системы отношений... Фактически Эйнштейн утверждал, что его уравнения поля являются воплощением принципа Маха» (с.33). Но главная концептуальная трудность в построении последовательной теории квантовой гравитации заключается в том, что ограничения, налагаемые ОТО и квантовой теорией поля, находятся в серьезном противоречии друг с другом.
В предлагаемой Цао стратегии ключевую роль играют два понятия: «универсальная связь» и «флуктуация». Эти понятия функционируют как «индивидуаторы»: «Мы можем использовать понятие "универсальной связи", чтобы характеризовать гравита-ционное поле, а понятие произвольной флуктуации", чтобы охарактеризовать
квантовую сущность» (с.38). Эта новая онтология дает не только основания для концептуальной структуры квантовой гравитации, но также новую картину мира.
Часть 2 включает доклады А.Д.Суханова «К столетию неклассической физики» (с.39-47), Г.Б.Жданова «Роль Макса Планка в становлении квантовой теории» (с.47-49), Р.М.Нугаева «История ранней квантовой теории: Интертеоретический аспект» (с.49-56) и Е.Шиховцева «Очерк биографии Хью Эверетта Третьего» (с.56-69).
А.Д.Суханов считает, что то, что сегодня можно было бы назвать «неклассической физикой», является результатом приме-нения неклассической стратегии познания природы. Неклассическая физика объединяет совокупность физических теорий - квантовую динамику и статистическую термодинамику, основанные на вероятностном (стохастическом) описании природы: «В этих теориях характеристикам объектов и их состояний сопоставляются средние значения и флуктуации, между которыми существуют корреляции. Необходимость такого описания, согласно Планку, обусловлена наличием в природе неустранимых и неконтролируемых воздействий на объект со стороны окружения, которое может включить и самого исследователя» (с.40). Планк всегда считал важнейшей физической идеей идею целостности, которую он удачно воплотил в теории теплового излучения. Незадолго до смерти он вновь обратился к ней в памятной речи, посвященной Лейбницу. Тогда он сказал: «Если попытаться одним словом охарактеризовать тот пункт, в котором Лейбниц оказал наибольшее влияние на современное нам направление мысли, то им окажется понятие целостности, все значение которого именно теперь начинает заново по достоинству оцениваться» (цит. по: с.42).
Г. Б.Жданов отмечает, что идея Планка о дискретности спектра излучения абсолютно черного тела была лишь первым шагом на пути к созданию КМ. Необычность КМ, коренное отличие ее парадигмы от парадигмы классической механики носят характер подлинной научной революции. Н.Бор не только интересовался различными направлениями экспериментальных исследований, но и обобщил принцип дополнительности на методы управления экономикой стран путем сочетания государственного регулирования и частного рыночного предпринимательства» (с.48).
Р.М.Нугаев полагает, что подавляющее большинство работ по истории и философии ранней КТ теории было основано на том, что эта
теория была создана в результате «дедукции из явления». Но в современной литературе история ранней КТ не рассматривается в качестве образцового случая вывода теории из данных опыта; напротив, в них отмечается значительная доля неопределенности теории опытом. Планк был сторонником позиции Больцмана, но Больцман ответил Планку, что он «никогда не сможет построить корректную теорию статистической термодинамики излучения без введения дотоле неизвестного элемента прерывности в процессы излучения» (с.52). Есть и свидетельства самого Планка, который в письме к Р.Вуду признался, что «Больцман объяснил существование термодинамического равновесия равновесием статистическим; если его воображение применить к равновесию между веществом и излучением, мы придем к заключению, что можно избежать перехода всей энергии в излучение (требуемого классической физикой) за счет предположения, что энергия с самого начала должна существовать в дискретных порциях» (цит. по: с.52). «Поэтому мы не можем утверждать, что планковский закон распределения был обобщением опытных данных. Напротив планковский путь к нему был движением "сверху вниз"» (с.54).
Е. Шиховцев представил очерк биографии Хью Эверетта Третьего (по источникам из архива Эверетта, хранящегося в библиотеке им. Нильса Бора в Американском институте физики, и из частной переписки). Будущий «потрясатель» основ квантовой физики родился в 1930 г. в Вашингтоне. В 12 лет Хью написал Эйнштейну письмо о том, связан ли мир законом или случаем, и «добрый Эйнштейн, хотя и не согласился с тем, что бывают такие вещи, как неподвижное тело и непреодолимая сила, но в ответе от 11 июня 1943 г. похвалил Хью за остроту ума» (с.56). 1 марта 1957 г. Эверетт представил в Принстон диссертацию «Об основаниях квантовой механики», в которой были изложены основы ее многомерной интерпретации. В 60-х годах Эверетт активно участвовал в секретных в то время военно-стратегических исследованиях. Он внес важный вклад в исследования национальной безопасности США, применяя теорию игр и оптимизационные методы к анализу политических альтернатив. «Смена поколений в физике состоялась, но концепция Эверетта доминирующей официально еще не стала» (с.65).
Часть 3 состоит из докладов М.Б.Менского «Квантовые измерения, декогеренция и принципиальные вопросы квантовой механики» (с.70-72), Ю.С.Владимирова «Бинарная геометро-физика и интерпретация
квантовой механики» (с.73-80), В.И.Когана «Упущенная возможность оптимального ВТОРОГО ШАГА - "рентгеновского" выявления изначальной (1900) предсказательной силы открытия постоянной Планка» (с.80-89), Р.Ф.Полищука и Ю.А.Кухаренко «Квантовая механика: От непрерывного к дискрет-ному» (с.89-95), А.А.Тяпкина «Развитие интерпретации квантовой механики» (с.96-105), К.А.Томилина «Планковские величины» (с.105-113) и Л.Г.Антипинко «К вопросу об общем и частном решениях квантово-релятивистского уравнения Дирака и их интерпретациях» (с.114-121).
Если поставить метафизический вопрос о том, каков механизм выбора одного их многих возможных результатов измерения, то для ответа на него, пишет М.Б.Менский, приходится явно рассматривать сознание наблюдателя: «В рамках многомировой интерпретации квантовой механики Эверетта - Уилера предлагается отождествить процедуру выбора (селекции) альтернативы с явлением, которое в психологии называется осознанием. Этот шаг делает естественным гипотезу о возможности существования активного сознания, способ-ного влиять на выбор альтернативы. Тогда становится возможным нарушение квантово-механических законов, подтверждаемое инди-видуальным опытом тех наблюдателей, которые обладают активным сознанием» (с.70). Исследования в этом направлении привели к новым интерпретациям КМ, из которых наиболее необычной и многообещающей является многомировая интерпретация Эверетта -Уилера: «В ней различные альтернативные результаты измерения относятся к различным мирам, лишь один из которых соответствует классической реальности» (с.71). Поэтому КТ сознания представ-ляется логически возможной и ее построение вызывает большой интерес в научном сообществе.
Ю.С.Владимиров пишет, что в основу бинарной геометро-физики положена физическая идея о макроскопической природе классического пространства-времени. «При построении физики микромира нужно отказаться от априорно заданного пространства и времени, а вместо этого опереться на некоторую самостоятельную систему понятий и закономерностей, которую следует выделить из известных данных о явлениях микромира» (с.74). КТ описывается комплексными амплитудами вероятности. Иногда полагают, что использование комплексных величин является лишь упрощающим математическим средством, но «в бинарной геометрофизике комплексность основных
понятий (отношений и параметров) объясняется тем фактом, что в микромире теряет смысл аксиома Архимеда, позволяющая сравнивать два отрезка (две величины), т.е. говорить, какой из них больше, а какой меньше. Отказ от аксиомы Архимеда диктует переход от вещественных чисел к комплексным, где два числа уже линейно не упорядочены» (с.77). Подчеркивается, что общепринятая КМ строится в рамках заранее задуманного классического пространства-времени, «тогда как в бинарной геометрофизике его существование не предполагается - класси-ческие пространственно-временные отношения строятся парал-лельно с формированием квантово-механических закономерностей» (с.78). Таким образом, можно утверждать, что предположенная интеграция КМ объединяет в себе и обобщает ряд черт, содержащихся в ряде предыдущих подходов.
В.И.Коган полагает, что уже изначальная (1900) предска-зательная сила открытия постоянной Планка при должном (притом не столь уж сложном) ее осмыслении давала реальную основу для корректного описания взаимодействия излучения с классическими частицами, позволяющую, во-первых, «на корню» предотвратить постепенно сложившуюся в литературе (и сохраняющуюся поныне отчасти в силу громоздкости точных аналитических результатов) интуитивную, но ошибочную трактовку основных квантовых критериев и, во-вторых, с помощью еще электродинамической величины h достигнуть (опять-таки для классических частиц) определенной «дефеноменологизации» квантовых описаний, т.е. наглядной трактовки квантового акта излучения.
Р.Ф.Полищук и Ю.А.Кухаренко пишут, что М.Б.Менский представил классический макроскопический мир как иллюзию, порожденную объективным квантовым миром. «У М.Б.Менского, идущего вслед за Эвереттом и Уилером с их многомировой интерпретацией КМ, фундаментом бытия является бесчисленное множество параллельных миров. При этом носители продвинутого, активного сознания могут влиять на выбор пути в точках пересечения миров... а непродвинутые (слабовольные) носители пассивного сознания на это чудо не способны» (с.89). Однако, полагают авторы, «задача редукции и в квантовом, и в классическом случае одинакова. Если продолжить ход мысли Эверетта - Уилера, то приходим к необходимости вводить много вселенных и в классическом случае вводить, в частности, свою вселенную для каждой броуновской частицы и даже свою
вселенную для каждой грани игральной кости. Это свидетельствует о неадекватности многомировой интерпретации» (с.95).
А.А.Тяпкин полагает, что объективно-реалистическое истолкование КМ должно решить проблему описания скрытого статистического движения микрообъектов в исходной квантовой системе. «Неудавшиеся попытки ее решения известными учеными в прошлом не должны останавливать молодых ученых участвовать в одной из самых интересных областей науки - в поиске объяснения давно открытых, но далеко не осознанных самых загадочных кантовых законов физического мира» (с .104).
К.А.Томилин напоминает, что в 1964 г. известный советский космолог А.Л.Зельманов предложил геометрическую модель взаимоотношения основных физических теорий. Трехмерная модель Зельманова получила название «куб теорий». Достоинство этой модели «в наглядном (Платоново тело!) воплощении концепции геометризации физики на основе взаимоотношения основных физических теорий XX в.» (с.113). «Куб теорий» отражает представ-ление об эволюции физики в направлении объединения различных теорий и создания в конце концов единой теории. В единой теории фундаментальную роль должны играть планковские масштабы. «Сама идея "естественной системы единиц" отражала понимание направления эволюции метрологии ведущими учеными XIX в. Ныне, на рубеже XX-XXI вв., она реализуется в революции в метрологии, переходящей в квантовую метрологию, хотя и не в точности на основе планковской системы. Хотя планковская система единиц не приобрела метрологическую значимость, ее роль оказалась исклю-чительно высокой» (с.113).
Л.Г.Антипенко напоминает, что в свое время П.А.М.Дирак предложил решение волнового уравнения Шрёдингера, представ-ленного в релятивистской форме, для описания свободного движения электронов. В своей первоначальной теории Дирак рассматривал решения релятивистского уравнения одной частицы как решения, соответствующие отрицательной энергии. Физическая интер-претация таких состояний наталкивалась на непреодолимые трудности. По мнению автора, предлагаемое им истолкование отрицательных решений при наличии полного решения уравнения Дирака устраняет эти трудности.
Часть 4 содержит доклады И.А.Акчурина «Столетие идеи квантов: Некоторые итоги концептуального развития» (с.122-125), Е.А.Мамчур «Квантовая механика и объективность научного знания» (с.125-129),
Н.Ф.Овчинникова «Эпистемологический урок Макса Планка» (с.129-133), Ю.В.Сачкова «Вероятность в контексте кван-товой теории» (с.133-138), А.И.Панченко «Роль квантовой механики в становлении понятия физической реальности» (с.138-145), Р.Ларенца (Финляндия) «"Обоснование" квантовой теории как альтернатива интерпретации» (с.145-150), А.А.Печенкина «Интер-претация квантовой механики как проблема философии науки» (с.150-155), И.З.Цехмистро (Украина) «Импликативно-логическая природа квантовых корреляций» (с.156-163), А.В.Родина «Онтоло-гия квантово-волнового дуализма» (с.163-170), А.Ю.Севальникова «Квант и время» (с.170-176), А.И.Липкина «Квантовая частица вместо "парадоксов" и "интерпретаций" квантовой механики» (с.176-181), В. Д.Эрекаева «Каузально-вероятностный дуализм и динамико-стохастические обобщения квантовой механики» (с.182-186), С.Н.Коняева «Квантовая теория и вопросы методологии теоретической биологии» (с.186-199) и В.Л.Васюкова «Квантовая граница квантовых систем с точки зрения формальной топологии» (с.199-203).
И. А. Акчурин убежден, что теоретического, концептуального развития физики «можно ожидать только от известной программы "топологизации" основных понятийных структур "лидера" современного естествознания (т.е. физики. - Реф.), предложенной несколько десятилетий тому назад учеником Н.Бора и А.Эйнштейна (и воспитателем "самого" Р.Фейнмана!) Дж.А.Уилером. Проблема эта в самом общем виде стоит в современной теоретической физике уже несколько десятилетий: как от континуальных полей (тяготения, электромагнитных, ядерных, слабых - распадных взаимодействий и т.д.) перейти к дискретным "квантам" таких полей. Как раз современная топология даст наиболее общие (и конструктивные) подходы к решению теоретических проблем такого уровня» (с.123). Исключительную концептуальную плодотворность топологических идей в современной теоретической квантовой физике доказывает, например, так называемый квазиклассический метод квантования.
Е.А. Мамчур обращает внимание на то, что вопрос объектив-ности квантово-механического описания реальности является предметом острых дискуссий со дня основания КМ и поныне. Представляется, однако, что утверждения о субъективизме КМ сильно преувеличены и в определенной степени основаны на недоразумении. Так, И.Пригожин и И. Стенгерс полагают: «Давнее противостояние между идеалом знания,
объективность которого устанавливается полным отсутствием какой бы то ни было ссылки на познающий субъект, и чисто прагматической концепции знания стало достоянием прошлого» (цит. по: с. 125). «Но "объективность как возможность обойтись без ссылок на познающего субъекта" и "прагматическая концепция знания", под которой понимается отказ от поиска истины, вовсе не противостоят друг другу» (там же). Существуют серьезные основания утверждать, что все концепции учета сознания наблюдателя не обоснованы в достаточной мере: «Фактически, объективность теории оказывается лишь кантовским регулятивным принципом познания. Наученные горьким опытом революций в науке, ученые уже не онтологизируют свои модели реальности. Тем не менее они считают, что в них содержится известная доля истины» (с.128).
С точки зрения Планка, подчеркивает Н.Ф.Овчинников, основанием научности является достоверность открываемых законов. Остается лишь указать критерий достоверности. В анализе научных понятий, как и при исследовании принципов сохранения, Планк всегда апеллировал к наблюдаемым фактам. Несомненно, он был захвачен менталитетом своего времени: «Влияние позитивистского понимания научного знания подкреплялось условиями работы ученого того времени, его окружением» (с.130). Позднее Планк решительно отклонил претензии позитивистской теории познания Э.Маха на единственно достоверное учение о мире. «Системе Маха, - писал он, - совершенно чужд самый важный признак всего естественнонаучного исследования: стремление найти постоянную, не зависящую от смены времени и народов картину мира» (цит. по: с.130).
Ю.В.Сачков напоминает, что радикальное утверждение вероятностных представлений в физическом знании связано с именем Л.Больцмана. «Отсюда вполне естественно заключить, что именно вероятность породила идею квантов» (с.133). В анализе природы вероятности автор следует тому подходу, который предложил К.Ф. фон Вайцзеккер, утверждавший, что КТ выражает не что иное, как общие законы вероятности (в том числе законы ее изменений во времени).
А.И.Панченко исходит из тезиса Э.М.Чудинова, что «понятие физической реальности характеризует объективно-реальный мир не сам по себе, а в том виде, как он просматривается через призму данной теории» (цит. по: с.139). Принцип дополнительности, спор А.Эйнштейна и Н.Бора, эксперименты по проверке неравенств Дж.Белла показали, что:
«1) физическая реальность существует и как объективная реальность; 2) понятие физической реальности следует отличать от объективной реальности; 3) содержание квантово-физической реальности богаче содержания физической реальности классических физических теорий (от Ньютона до Эйнштейна); 4) невозможно построить никакую новую физическую теорию, не учитывая категорию целостности мира» (с .139). Из квантовой физики известно, что физически реальные квантовые явления зависят от «системы отсчета», определяемой экспериментальной обстановкой. «Можно ли в таком случае утверждать, что такая зависимость доказывает сводимость квантово-физической реальности целиком и полностью к "субъективному фактору", т.е. к деятельности экспериментатора? Безусловно, нет» (с.145).
Рудольф Ларенц (Финляндия) пишет: «Истоки контринтуитивного характера копенгагенской интерпретации в том, что она отвергает безоговорочную "объективность" свойств физического эксперимента. Таким образом, она приводит к ослаблению связи между физическим объектом и его свойствами. Однако, согласно здравому смыслу или обычной интуиции, термин "свойство" имеет смысл, только если предполагается зависимость свойств от физического объекта. Именно здесь находится та точка, где анализ или может продолжить следование интуиции, нашедшей отражение в языке и здравом смысле, или же отказаться от нее, не имея в своем распоряжении другого языка» (с.147). Логически более удовлет-ворительно рассматривать эксперименты как строго естественные процессы, описание которых не должно начинаться с того, что является результатами экспериментов, а с чего-то предыдущего. Хотя физика Аристотеля во многих своих аспектах является достоянием прошлого, его метафизика обладает вневременной ценностью. Это относится, в частности, к аристотелевскому анализу индивидуальных вещей как сущностей, обогащенных «акциденциями» («свойствами»).
А. А. Печенкин отмечает: «Копенгагенский подход господ-ствовал почти безраздельно вплоть до 60-х годов. Альтернативные интерпретации (волновая интерпретация Шрёдингера, статисти-ческая интерпретация Поппера, выполненная в духе ранних идей Эйнштейна) не были влиятельными» (с.153). Важными вехами в интерпретационном процессе КМ явились многомировая и модаль-ная интерпретации, получившие популярность в 90-е годы XX в. «В этих интерпретациях по-новому прозвучало центральное понятие КМ - понятие состояния
физической системы» (с.154). В рамках модальной интерпретации появились концептуальные средства, позволяющие трактовать состояния составных частей сложных систем. «Модальная точка зрения - это не "интерпретация интерпретации", а самостоятельная философская позиция, развива-ющая и обогащающая понятийный аппарат КМ» (с.155).
И.З.Цехмистро полагает, что «хорошо известные "мистерии" КМ сводятся к двум вопросам: 1) почему вероятности первичны в описании физической реальности; 2) почему эти вероятности в так называемом чистом квантовом состоянии удивительным образом скоррелированы, что находит подтверждение в ЭПР-экспериментах» (с.156). Основная идея КМ, выраженная в форме постоянной Планка или требованиях некоммутативности наблюдаемых, должна быть доведена до осознания относительности и неуниверсальности абстрактного понятия множества в описании квантовых систем. «Это влечет необходимо вероятностное описание квантовых систем: раз квантовая система в конечном счете неразложима на какие-либо элементы и множества, мы по необходимости вынуждены описывать ее в терминах вероятностей лишь относительного выделения в ее структуре тех или иных элементов и множеств» (с.162).
А.В.Родин полагает, что корпускулярно-волновой дуализм квантовых объектов является одной из главных загадок («пара-доксов») КМ. Онтологическая трактовка этого дуализма требует столь широкого определения понятий волны и частицы, чтобы их можно было применить как к классическому, так и к неклассическому случаю. Автор стремится найти такие определения на следующем пути: «Успех специальной теории относительности заставил многих философов (например, У. Куайна) отказаться от онтологии частиц и предпочесть ей онтологию событий. Аргумент сторонников событий состоит в том, что всякая траектория является множеством атомарных событий, но не всякое множество атомарных событий является траекторией (или может быть представлено в виде траектории)» (с.166).
А.Ю.Севальников, ссылаясь на заявление Р.Фейнмана, что КМ никто не понимает, пишет: «Столкнувшись с микроявлениями, мы столкнулись с некоторой тайной, которую пытаемся разгадать уже целый век. И как не вспомнить слова великого Гераклита, что "природа любит таиться"» (с.171). Можно допустить, что именно проблема становления, древнейшая философская апория, и является основной проблемой КМ.
Противоположность бытия и небытия, о которой говорил Аристотель, нужно опосредовать чем-то третьим: таким посредником между ними выступает понятие «бытие в невозможности». «Одновременно с аристотелевским заключением, что время есть мера бытия, можно сделать вывод, что КМ позволяет по крайней мере поставить вопрос о множественности времени» (с.175).
A.И.Липкин предлагает взгляд на КМ, в основе которого лежит разрабатываемый им для всех разделов физики «модельный подход». Главными понятиями этого подхода являются «первичные идеальные объекты» и «ядра раздела науки (физики)». Автор совершенно не согласен с популярными утверждениями Р. Фейнмана, что КМ «никто не понимает, хотя многие считают, что в ней все "чисто" и "очень хорошо", и Ф.Дайсона, что понимание подразумевает ситуацию, "когда потребность понимать исчезает и люди начинают просто работать с аппаратом" (цит. по: с.179). «"Непонятность" - это исходное состояние, которое в ходе сложной работы преобразуется в новые первичные идеальные объекты и разделы науки» (с.180). «Новая» КМ, основанная на постулатах Шрёдингера, Бора и Борна, непротиворечива, полна и понятна (с.181).
B.Д.Эрекаев замечает, что существуют две полярные програм-мы адекватной интерпретации КМ - причинная и стохастическая. «Сосуществование и взаимопроникновение каузальных и вероят-ностных закономерностей требуют поиска нового понимания взаимосвязи причины и вероятности, динамических и статисти-ческих закономерностей» (с .182). Исследование проблемы синтеза динамической и статистической детерминаций направлено на раскрытие закономерностей взаимопроникновения жесткого и пластического начал мира. «Более глубокое понимание причины явлений, по-видимому, состоит в рассмотрении каузальности как континуально вложенных в универсум причинно-следственных отношений сосуществования физических объектов или в более обобщенном подходе - физических событий» (с .184). Представления о сложноорганизованной структуре каузальности и принцип каузально-вероятностного дуализма помогут глубже разобраться в полиинтерпретационной природе КМ.
C.Н.Коняев отмечает, что вопросы включения сознания в контекст физического эксперимента все больше обсуждаются в среде профессиональных физиков. Например, М.Б.Менский допускает, что квантово-механические эксперименты могут включать работу мозга и
сознания. Таким образом, вывод Шрёдингера актуален и сегодня: «...умеренно удовлетворительная картина мира была достигнута высокой ценой: за счет удаления нас с картины и занятия позиции стороннего наблюдателя» (цит. по: с.189). Создание ком-пьютеров и компьютерное моделирование мышления оказались чрезвычайно полезными во многих отраслях человеческих рассуж-дений. «Например, проблемы материального и идеального, "психофизическую проблему" (mind-body problem), рассматриваемые на компьютерной модели, можно сформулировать в виде соответствия программного и аппаратного обеспечения» (с.198). Современное развитие информационных технологий, создание глобальных компьютерных сетей все больше приближают чело-вечество к пониманию мышления.
В.Л.Васюков пишет, что столетний юбилей квантовой физики заставляет вспомнить об идее особой, неклассической, логики КТ. После того как в 1936 г. Г.Биркгоф и И. фон Нейман предложили первую систему квантовой логики, спектр ее приложений все время расширялся. В настоящее время можно говорить о квантово-логической интерпретации КМ и других физических теорий микромира, философских интерпретациях их онтологического статуса, эпистемологических функциях квантовой логики, об использовании квантовой логики для интерпретации механизмов исторического развития научного знания и др. (с.199). Возникшая в последнее время формальная топология позволяет по-новому взглянуть на некоторые аспекты квантовой логики, а тем самым и на КТ, логический каркас которой она определяет.
Наконец, часть 5 состоит из докладов В.В.Казютин-ского «Вселенная, квант, человек» (с.204-213), Ф.П.Цицина «Гравитационно-квантовые границы релятивистской астрофизики» (с.213-218), А.Д.Поповой «Квантовая космология: Нужна ли?» (с.218-225) и А.Н.Павленко «Христианство и хаотическая космология - постановка проблемы» (с.225-229).
В.В.Казютинский, отмечая, что квантовая физика сделала основания физических наук неклассическими, пишет, что «неко-торые выдающиеся физики попытались осмыслить следствия, к которым приводит экстраполяция оснований квантовой физики на изучение Вселенной. Так, ДжУилер высказал парадоксальную и многих взбудоражившую идею: человек, в отличие от того, что считалось на протяжении тысячелетий - не просто наблюдатель Вселенной, он в
каком-то "странном" смысле, участник ее создания» (с.204). Уилер полагает, что «никакое элементарное явление нельзя считать явлением, пока оно не будет наблюдаемым явлением» (цит. по: с.204). Проанализировав идеи Уилера, Казютинский заключает: «Итак, Вселенная, квант и человек - как бы участники коэволюции в рамках единого для них процесса универсального эволюционизма» (с.213).
Ф.А.Цицин обращает внимание на то, что анализ положения дел в основаниях теории черных дыр (ЧД) выявляет серьезные некорректности общепринятой их парадигмы. В частности, можно «сделать вывод о наблюдаемости некоторых типов объектов, полагаемых в рамках современных представлений принципиально ненаблюдаемыми. Реальные ЧД оказываются объектами, находя-щимися далеко за границами справедливости ОТО, - телами гравитационно-квантовой природы, в которых, возможно, давно уже наблюдается прямое проявление свойств и законов гравитационно-квантового уровня физической реальности» (с.214). Это подтвер-ждает, в частности, открытие В.Ф.Шварцмана, которое радикально меняет картину свойств и поведения ЧД, соответствующую ОТО.
А.Д.Попова пишет: «Я собираюсь обосновать тезис, который в вольном изложении звучит так: квантовая космология - это позднее и нежизнеспособное дитя двух престарелых теорий, квантовой теории (КТ) и теории относительности (ТО)» (с.218). «Вообще, создание КТ и ТО резко заморозило рынок идей. По-видимому, настолько магическим было очарование двух теорий, что они казались совершенно достаточными для объяснения Всего Сущего» (с.222). Разбираться с собственными проблемами квантовой космологии значило бы относиться к ней серьезно, но в конце XXI в. эта «наука» заинтересует разве что историков. Квантовая космология может быть примером тупикового мышления.
А. Н. Павличенко отмечает, что история взаимодействия христианства и науки наполнена многими драматическими событиями, поскольку истины науки отличаются от истин откровения. Г. Галилею «грезилось достижение своеобразной симфонии христианской религии и христианской науки в том смысле, в котором европейская наука была детищем двух библейских принципов. Согласно первому, мир был сотворен единым Богом, а второй говорил о творении его благим Богом» (с.226). Галилей был осужден, хотя вопрос: «Как устроены небеса?» - это вопрос не христианства: «. собственной областью христианства, что
называется "по определению", является только один существенный вопрос: "Как спасти душу?"» (с.226). Сегодня ситуация изменилась на прямо противоположную. Ватикан признает космологическую теорию Большого Взрыва как подтверждение божественного творения мира, однако эта теория «столкнулась с рядом неразрешимых для нее проблем: сингулярности, горизонта, плоскостности и т.п. Грубо говоря, нужно было бы на время "забыть" про Большой Взрыв и построить все сначала! И только потом вспомнить о нем снова» (с.227). «Не получается ли теперь так, что публичное признание Папой Пием XII теории Большого Взрыва как теории, подтверждающей описание творения мира, данное в книге Бытия, оказалось преждевременным?» (с.229).
Ю.В.Орфеев, А.И.Панченко
