CC BY
28
ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕХОДНОЙ ЭКОНОМИКИ
2002.03.050. ОСИПОВ Г.В., ЛОКОСОВ В .В. СОЦИАЛЬНАЯ ЦЕНА НЕОЛИБЕРАЛЬНОГО РЕФОРМИРОВАНИЯ. - М., 2001. - 160 с.
Монография, состоящая из четырех глав, посвящена изучению социальных последствий либеральных реформ в России. Изучая затянувшуюся трансформацию российского общества, политологи, социологи, экономисты зачастую концентрируют внимание на макротенденциях, особенно в экономической сфере. Анализ макроуровня необходим, но, по мнению академика Г.Осипова и В.Локосова, явно не достаточен для понимания характера и направленности преобразований. Для научного анализа реформ аксиоматическая значимость "человеческого измерения" как основного критерия оценки трансформации российского общества остается главной. Именно в социальной сфере авторы видят ключ к адекватному пониманию последствий реформ, их стратегии и тактики.
Во введении авторы обращают внимание на то, что в обществоведении происходит девальвация таких понятий, как "гуманизм", "прогресс", "наука", составляющих фундамент мировосприятия индустриальной эпохи. Необходимость переосмысления содержания многих устоявшихся постулатов не подвергается сомнению, однако настораживает то, что поиски новых парадигм мышления зачастую предполагают новые мутации народов, деиндивидуализацию личности. "Социальные проекты, опирающиеся на позитивистскую традицию бегства от ценностей, могут быть интересны в спекулятивно-познавательном плане, но строить на них реальную социальную политику утопично и опасно" (с.7).
В первой главе "Россия на пороге ХХ1 в." рассматриваются вопросы, связанные с изучением современного положения России в условиях глобального кризиса. Авторы полагают, что у России есть потенциальные возможности решения таких проблем современности, как демографический и эколого-ресурсный вызовы глобального развития.
Вместе с тем слабость социально-политического обеспечения российского общества им представляется труднопреодолимой. Затянувшийся поиск концептуально-стратегической идентичности России, способной вернуть ее геополитическую значимость, пагубно сказывается на социально-политическом положении как внутри страны, так и на мировой арене. Россия оказалась качественно иным в глобальном контексте государством, утратившим лидирующие позиции.
Во второй главе "Практика неолиберальных реформ" анализируется объективная необходимость реформирования общества, дается авторская хронология реформ, выявляются макроэкономические тенденции и проблемы социальной политики. Кризис развития советской системы, пишут авторы, не вызывает сомнений. Однако ситуация в стране не была катастрофической, и у реформаторов были хорошие возможности для маневра. Страна теряла конкурентоспособность и отставала в технической сфере от мировых лидеров, но при этом она имела отличную сырьевую базу, научные, кадровые ресурсы. В ряде наукоемких отраслей Россия занимала ведущее место в мире (с.33). Это обстоятельство во многом способствовало проведению радикальных преобразований. Сохранение относительно мощного социально-экономического потенциала и политической стабильности облегчало начало реформ и делало выбор их курса многовариантным.
В результате реформирования российская экономика стала функционировать на основе рыночных механизмов. Достигнута относительно высокая степень ее либерализации и открытости. Созданы банковская и торговая инфраструктуры. Восстановлен контроль над кредитно-финансовой системой. Одновременно произошли качественные изменения экономического потенциала страны: по основным макроэкономическим показателям Россия продемонстрировала "чудо" - уникальное по масштабам и темпам разрушение экономики в мирное время.
По официальным данным, в 90-е годы ВВП России снизился в 1,7 раза, объем промышленного производства - в 2, сельского хозяйства - в 1,8, капиталовложений - в 35 раз. Снижение объема ВВП на 42% представляет рекордную величину для мировой практики. Падение промышленного производства распространилось на 95% товарных групп. Падение производства высокотехнологичных, наукоемких изделий в машиностроении было обвальным - свыше 90% (с.38-39).
Следует принять во внимание непрерывный рост внешнего и внутреннего долга. Увеличение внешней задолженности происходит в условиях сохранения положительного сальдо торгового баланса и интен-
сивного вывоза капитала за рубеж. Вывезенные из России в 1986-1999 гг. финансовые средства оцениваются в 300 млрд. долл. (с.40).
В целом российская модель экономики выглядит не более эффективной и конкурентоспособной, чем советская модель. Динамика макроэкономических показателей развития России свидетельствует о том, что жизненно важная цель реформ - повышение эффективности функционирования экономики - не была достигнута. Страна пошла другим путем. Вместо продвижения к информационному обществу она оказалась отодвинута к доиндустриальному типу социальных отношений. Вместо утопических коммунистических целей и узкопартийных интересов развитие экономики стали определять не менее мифологизированные интересы узкоэлитарных, новономенклатурных, этнократических, криминальных кругов. Глобальная трансформация общественной системы действительно произошла, но при этом стало окончательно ясно, что развитие рыночных отношений не является достаточным и основополагающим условием для повышения эффективности экономики.
По мнению авторов, слабость концептуально-теоретического обеспечения реформ обернулась переходом от одних социально-политических мифов к другим. В парадигме "светлого рыночного будущего" формировались основные политические мифы неолиберальных реформ: "социализм - это рабство и нищета", "капитализм - это свобода и достаток", "запад нам поможет", "цивилизованный мир", "русский империализм". Принятая реформаторами "светлорыночная" парадигма обернулась, таким образом, абсолютизацией экономического фактора развития общества. "Несколько поколений россиян были использованы в качестве подопытных социальных объектов. Вероятно, настал черед следующего поколения. И в данном контексте неолиберал-утопист мало чем отличается от коммуниста-утописта: экспериментаторская страсть у них общая" (с.47).
В третьей главе "Человек в переходный период" исследуются проблемы, связанные с низким качеством жизни большинства населения и снижением уровня жизни. Как отмечается, за годы реформ граждане РФ по уровню потребления оказались отброшены на 20 лет назад (с.48). Ухудшение жизни российского народа, по мнению специалистов Международного фонда социально-экономических и политических исследований, носит уникальный для мирного времени характер. Оно затрагивает основные стороны жизни людей и представляет угрозу для сохранения генофонда нации.
Многочисленные исследования демографической ситуации подтверждают, что главная причина ухудшения жизни лежит в
многолетнем игнорировании неолиберальными реформаторами приоритетов демографической сферы в обеспечении жизнеспособности общественной системы, а также в отсутствии общегосударственной демографической политики, направленной на стимулирование роста народонаселения и защиту стратегических интересов на окраинах России, где увеличивается опасность демографической экспансии сопредельных государств.
Исследователи особо подчеркивают, что радикальные реформы стали фактором социально-психологической перегрузки населения. Свыше 70% россиян, по данным экспертов, находились в состоянии затяжного стресса, вызывающего рост депрессий, неврозов, психопатических расстройств, что, в свою очередь, негативно сказалось на общем состоянии здоровья населения и привело к накоплению девиантного потенциала (алкоголизм, наркомания) (с.69). Поддержка государством системы здравоохранения поэтому представляется приоритетным направлением государственной деятельности, как и экономическая политика. Разрушение здоровья населения, которое наблюдается в ходе реформ, компенсировать будет сложнее, чем восстанавливать экономику.
Следствием радикальных реформ авторы считают и криминализацию правового сознания. За годы реформ сложилась принципиально иная правовая база жизнедеятельности общества, однако уважение и соблюдение закона как нормы социальной жизни сформировать не удалось. Более того, вопреки стратегическим целям построения правового государства идут расширение правового нигилизма и криминализация общественных отношений. По оценкам экспертов, в 2000 г. поведение в сфере экономических отношений у 20% трудоспособного населения страны было криминальным или предкриминальным. За годы реформ в два раза увеличилась доля россиян, опасающихся, что их дети могут быть вовлечены в преступную деятельность (с.85). Тенденция увеличения зарегистрированных преступлений носит долговременный характер, но всплеск преступности приходится именно на годы реформ.
Самым сложным фактором, усиливающим социальную напряженность, является поляризация населения по имущественному, территориальному, отраслевому, этническому признакам. Статистика свидетельствует, что за исследуемый период произошла маргинализация значительных слоев населения и его социальная деградация. Исторический опыт показывает, что чрезмерная концентрация капитала по социальному, территориальному, корпоративному, клановому, этническому основаниям, как правило, приводит к росту социальной напряженности и противостоянию.
Идеалом большинства россиян, по социологическим данным, является социальноориентированное государство, в котором соблюдается социальная справедливость, права человека и закон. Между тем формирующийся в РФ политический строй воспроизводит перманентную дестабилизацию взаимоотношений государства и общества. Однако система сохранила внутренние резервы для компенсации негативных тенденций, в том числе демократические механизмы функционирования; неприятие насильственных, радикальных мер наведения порядка; осозна-ние новой элитой бесперспективности продолжения прежнего курса реформ. В результате в обществе по-прежнему присутствуют необходи-мые предпосылки стабилизации социально-политической ситуации.
В четвертой главе "Императивы развития России" анализируются допущенные ошибки, обосновывается система предельно-критических показателей стабильности общества, определяются стратегии развития России и новый этап реформ. Наиболее перспективными направлениями в концептуальном поиске самоидентификации страны Г.Осипов и В.Локосов считают евразийско-цивилизационный и информационно-технологический подходы.
Евразийская концепция нацелена на решение ряда фундаментальных для современного российского общества смысловых задач. Во-первых, она дает России новую геополитическую идентичность. Россия занимает место срединной евразийской державы, естественного моста между Западной Европой и Азией. Во-вторых, снимается "бесплодное растаскивание" страны на Европу и Азию. В-третьих, сохраняется историческая самобытность российского народа. В-четвертых, евразийская концепция работает на усиление интеграционных процессов внутри России, что ей выгодно. Идея образования Евразийского союза государств может быть поддержана народами бывших республик СССР. В-пятых, данная концепция не связана с какими-либо конкретными идеолого-политическими схемами. Этот подход к разработке стратегии вхождения России в мировое сообщество делает ее "центром силы", притягивающим к себе сходных по интересам союзников.
Более приемлемой для современной России авторы все же считают концепцию информационного общества. Она снимает "капиталис-тическо-социалистическое" идейное противостояние за счет сведения двух форм общественного устройства в один индустриальный тип. Информационное общество, несмотря на черты утопического социализма, может стать тем социальным идеалом, в котором реализуются достоинства и социализма, и капитализма. По социологическим
данным, абсолютное большинство россиян отвергают "реальный социализм" и нынешний "дикий капитализм". Они считают, что у России должен быть свой самобытный путь развития. Здесь явно видна доминирующая в российском обществе ориентация на некий "третий путь". В данном случае построение информационного общества имеет много сходств с этим "третьим путем".
Представители концепции информационного общества прогнозируют, что будут сняты отчуждение трудовой деятельности, разделение производителя и потребителя, исчезнет эксплуатация в ее привычном понимании. Внешняя схожесть концептуальных построений информационного и марксистского подходов, возможно, окажет положительное социально-психологическое влияние на принятие российским обществом концепции информационного развития.
Неолиберальные реформы доказали, пишут в заключение авторы, что наличие атрибутов демократического устройства необязательно является показателем становления правового государства, а расширение прав человека необязательно ведет к гражданскому обществу. В настоящее время пространство реформ уходит в духовно-нравственную сферу, и на первый план выступают проблемы права и морали, решение которых должно придать изменениям законченный вид и стабилизировать социально-политическую ситуацию. Опыт России, стран ближнего и дальнего зарубежья свидетельствует о том, что успешными экономические и социально-политические реформы могут быть только в том случае, если они отражают интересы большинства граждан, опираются на собственный экономический и интеллектуальный потенциал, сильное и ответственное государство. Новый этап реформ в России предполагает их надежное, научно-информационное обеспечение, ориентацию на евразийское геополитическое положение страны, на социальные критерии планируемых изменений, учет их социальной цены и последствий, на преемственность духовно-нравственных ценностей народов России, на достижение межнационального согласия и общественной солидарности.
Н.П.Кононкова
