CC BY
12
ЯЗЫКИ МИРА
2002.02.031. ЯЗЫКИ КОРЕННЫХ НАРОДОВ СИБИРИ: Сб. науч. тр. / РАН. Сиб. отд-ние. Ин-т филологии. - Новосибирск: Изд-во СО РАН: Фил. ГЕО, 2001.- Вып. 6 / Отв. ред. Широбокова Н.Н.-182 с.
Сборник содержит статьи, посвященные разработке проблем синтаксиса, лексики и фонетики языков Сибири.
В статье М.И.Черемисиной 'О некоторых типах определи-тельных конструкций, не вполне отвечающих понятию сложного предложения' рассматриваются сложные синтаксические построе-ния, характерные для алтайских языков. С термином "сложное предложение' у большинства лингвистов связывается прежде всего представление о конструкциях, построенных из двух предикативных частей, каждая из которых воспроизводит структуру простого предложения данного языка, соединяются же эти части при помощи "служебных слов', а точнее -функтивов, состоящих из одного или нескольких графических слов и условно называемых "союзами!' (в это число включаются и некоторые частицы, и "аналоги союзов', и "союзные слова). Этому типу сложных предложений, сложноподчи-ненных и сложносочиненных, в европейских языках принадлежит центральное место в общей системе.
Но в агглютинативных языках Сибири таких предложений нет или почти нет. Описывая те конструкции, с помощью которых в этих языках выражаются отношения между событиями (пропозициями, составляющими содержание объединяемых в высказывании предикативных частей), автор использовал понятие полипредикативной конструкции, которое трактовалось как родовое, позволяющее объединить предложения сложные и предложения "не вполне сложные'. При этом сложное предложение рассматривалось не по аналогии с 'классическим' европейским, а в соответствии с содержа-тельным структурным требованием наличия в каждой части собственного
предикативного узла, одночленного или двучленного. Тем самым был выделен специфический класс алтайских конструк-ций предложения, который автор отнес к сложным, тогда как предшествующая традиция склонялась к пониманию их как осложненных.
Исследования, уже выполненные в области сложного предложения в алтайских языках, отчетливо показали, что в этих конструкциях, которые названы автором синтетическими сложными предложениями, связь предикативных частей осуществляется без помощи аналитической скрепы, служебного слова или группы слов, объединяющих формально '¡самостоятельный предложения. Эту роль берут на себя зависимые формы сказуемого в составе зависимой (придаточной) предикативной части.
Синтетические полипредикативные конструкции характери-зуются такими признаками, которые дают основание ставить вопрос о разных степенях сложности. Выделяются следующие типы таких конструкций: 1. Сложные предложения, выражающие темпоральные, каузальные (причинные, целевые, условные, уступительные), заместительные, сопоставительные, компаративные и некоторые другие типы отношений между событиями. Это такие отношения между двумя событиями (пропозициями), когда одно из них предстает как обстоятельство, под определенным углом зрения характеризующее второе событие. В другой системе классификации их можно было бы назвать сложными предложениями с придаточными обстоятель-ственного типа. В русистике их называют также "предложениями расчлененной структуры!'. Эти алтайские сложные предложения ближе всех остальных к "европейскому' (и русскому) сложному предложению. На основании ряда формальных признаков их можно оценить как '"более сложные" го сравнению с другими. 2. Сложным предложениям "нерасчлененной структуры', придаточная часть которых относится к главной части в целом, противопоставлены, как в русском и других европейских языках, два типа предложений расчлененной структуры с присловными придаточными (или зависимыми предикативными единицами - ЗПЕ). Один из них составляют предложения с изъяснительной зависимой частью, второй - предложения с определительной зависимой частью (изъяснительные и определи-тельные сложные предложения).
В составе сложных предложений расчлененной структуры зависимая часть (ЗПЕ) подчиняется предикату главной части, - это, в частности, изъяснительные сложные предложения. Предикат управляет зависимой ПЕ, требуя от ее сказуемого определенного падежа. Предикат обычно выражается глаголом, но возможны и некоторые другие
грамматические ситуации - ср., например, алт. буру=лу 'виноват, быть виноватым', букв, 'имеет вину, имеющий вину' - в чем? (управляет местным падежом дополнения-актанта или ЗПЕ). И глагольные, и именные предикаты в этой конструкции выступают в формах предикативного склонения (глагольные формы расцениваются как причастные). В составе определительных сложных предложений ЗПЕ может относиться к любому имени существительному, определяя его. Грамматическая зависимость между определяющим и определяемым может получать выражение в конструкциях изафетного типа (быть изафетной) или примыканием.
Предметом исследования статьи Т.А.Козырева 'Изоглоссы ряда эмотивных глаголов в казахском, алтайском, тувинском и хакасском языках' являются ареальные особенности лексем, принадлежащих к лексико-семантической группе (ЛСГ) эмотивных глаголов (ЭГ) в казахском, алтайском, тувинском и хакасском языках. Рассматриваются лексемы, являющиеся общими хотя бы для двух из четырех исследуемых языков. Для определения общетюркского и кипчакского характера распространения лексем использовались данные следующих словарей: Киргизско-русский словарь , Татарско-русский словарь, Узбекско-русский словарь, Турецко-русский словарь, Туркменско-русский словарь - т.е. словари языков, являю-щихся представителями кипчакской, карлукской и огузской групп (в соответствии с классификацией Н.А.Баскакова). Выделяются лексе-мы, общие: 1) для всех четырех языков; 2) для трех языков южносибирского ареала; 3) для всех языков, кроме тувинского, и, наконец, лексемы, объединяющие два языка: 4) алтайско-казахские; 5) алтайско-тувинские; 6) алтайско-хакасские; 7) казахско-тувин-ские; 8) казахско-хакасские; 9) тувинско-хакасские.
Общими для всех четырех исследуемых языков являются 16 лексем. Среди лексем, общих для всех четырех исследуемых языков, большинство (14 из 16-ти) являются общетюркскими, и лишь два имеют, вероятно, монгольское происхождение (а по живым языкам имеют ограниченное распространение). Лексемы, имеющиеся во всех исследуемых языках, кроме тувинского, также все являются тюркскими по происхождению, причем большинство из них (8 из 10-ти) встречаются только в языках кыпчакского ареала. Среди лексем, являющихся общими для трех южносибирских языков, но отсутствующих в языках других ареалов, почти половина (7 из 15-ти) являются монголизмами.
Среди глаголов, объединяющих только алтайский и тувинский языки, вероятные монголизмы также составляют около половины - 9 из
17-ти. Среди глаголов, объединяющих попарно алтайский и казахский, алтайский и хакасский, казахский и хакасский, казахский и тувинский, тувинский и хакасский языки, монголизмы практически отсутствуют. Эти лексические пласты являются чисто тюркскими по составу. При этом среди глаголов, общих для алтайского и казахского языков, большинство (13 из 16-ти) составляют лексемы кыпчакского ареала, к нему же относятся все десять казахско-хакасских лексем. Среди лексем, объединяющих алтайский и хакасский языки, большинство (4 из 5-ти) не встречаются ни в живых языках за пределами южносибирского ареала (исключение составляет глагол жекте= киргизском, см. выше), ни в древнетюркских памятниках; эти лексемы можно считать сформировавшимися в поздний период. Среди глаголов, специфи-чески присущих тувинскому и хакасскому языкам, три лексемы из пяти встречаются в уйгурских памятниках, а из живых языков - только в сибирских (включая якутский), т.е. могут быть отнесены к древнему лексическому пласту.
Целью статьи О.В.Кокошниковой 'Способы образования лексических омонимов в хакасском языке' является установление основных путей образования омонимов в хакасском языке, которые до сих пор не были предметом специального рассмотрения. В качестве объекта исследования были взяты только именные лексические омонимы. Данная работа является попыткой ответить на вопрос, в результате каких процессов происходит совпадение звуковых оболочек разных по происхождению слов и когда в результате распада многозначного слова появляется новая словоформа. В ходе исследования было выяснено, что в хакасском языке имеются пять способов образования именных лексических омонимов.
1. Омонимы, образованные в результате фонетических изменений, которые происходили в ходе исторического развитии языка. В большинстве своем слова, испытавшие изменения, совпали по внешней форме с другими словами. Например, это омонимы, которые образовались после выпадения согласных г, г, ц, в, оказавшихся в интервокальном положении. Например, хакасское аар-1 'тяжелый' появилось после выпадения согласного г от древнетюркского агыр 'тяжелый, весомый'. Это измененное слово совпадает по своей внешней форме с двумя другими словами аар-2 со значением 'пчела' и аар-3 со значением 'дальше'. В свою очередь, лексема аар-2 в своем современном состоянии является результатом изменения древнетюркского а:р1 в хакасском гласная а, стоящая перед узким гласным ы, произносится с
долготой. Впоследствии гласный ы, по-видимому, редуцировался. Третий омоним -аар 'дальше' образовался от слова анры.
Таким образом, в современном хакасском языке имеются три одинаковых по внешнему звуковому оформлению слова, но с разными, не имеющими ассоциативных связей, значениями. Кроме того, в хакасском языке имеются омонимы, которые образовались в результате изменения древнетюркских согласных ш, ч, з на конце слова в свистящий согласный с. Например, хакасские тус-1 'сон, сноведение', тус-2 'гладкий', тус-3 'стройный, прямой'.
2. Омонимы, образованные в результате заимствования из других языков, в частности, из русского и монгольского языков, Например, пай-1 'бай, богач, богатый' и пай-2 'пай' (русское); пар-1 "есть, имеется; наличие' и пар-2 "пар (поле, оставляемое на одно лето незасеянным)' (русское); порт-/ 'хрупкий, ломкий; непрочный' и порт-2 'порт' (русское).
3. Само положение хакасского литературного языка как языка, базирующегося на двух диалектах (на качинском и сагайском), который является общим для нескольких диалектных зон, постоянный тесный контакт между ними приводят к появлению большого количества междиалектных омонимов. Например, кач. соол 'печь, камин' и саг. соол землянка'; кач. обаа 'надмогильный камень' и саг. обаа 'куча из камней'; кач. харчых 'обида' и саг. харчых 'клещ'.
4. Словообразовательные омонимы. Появление таких омонимов определяется тем, что одно из слов в конкретной паре становится омонимом по отношению к другому слову в результате словообразовательного процесса, то есть одно из слов является синхронно производным. В его структуре можно четко выделить основу и аффикс, при присоединении которого данное слово стало омонимом по отношению к другому, которое в современном хакасском языке рассматривается как производное. Например, омонимы алты-1 'шесть' и алты-2 'низ, нижняя часть чего-либо, где омоним алты-2 образовался от древнетюркского а1 'низ, нижняя часть' + аффикс ты.
5. Одним из основных способов образования омонимов в хакасском языке является разрыв семантических связей между разными значениями одного многозначного слова. В тюркологии применяется концепция В.В. Виноградова, согласно которой разные значения звукового комплекса, признаваемого одним словом, становятся разными словами - омонимами, когда более позднее значение далеко отошло от более раннего, по отношению к которому оно является производным.
При этом расхождение между значениями значительно. Например, анат. тш 'язык', лингв. тш 'язык, речь' и тш 'известие об умершем человеке'; 'чарым 'половина, часть чего-либо' и чарым 'пол-литровая бутылка вина, водки'.
Еще один процесс, приводящий к появлению омонимов: активный процесс направленной работы в словотворчестве с использованием готовой лексемы. Это такие слова, как тынаг 'покой, отдых' и тынаг 'пенсия, выходной'. Таким образом, в данной работе установлено, что именные лексические омонимы образуются в результате следующих языковых процессов: 1) фонетических преоб-разований в слове;
2) заимствований из других языков (из русского, монгольских языков):
3) внешнего совпадения диалектных слов, имеющих разные значения;
4) внешнего совпадения слов в результате словообразовательного процесса; 5) распада многозначных слов.
Статья А.Р.Тазрановой 'Глаголы бытия тур=, ]ат=, отур=, ]ур= в аспектуально-темпоральных бивербальных конструкциях алтайского языка' посвящена рассмотрению бивербальных конст-рукций с вспомогательными глаголами (далее ВГ) бытия в алтайском языке на относительно большом эмпирическом материале, до сих пор специальному анализу не подвергавшимся, но рассматривавшимся лишь в общем контексте всех "сложных глаголов' и глагольных аналитических конструкций деепричастного типа.
Автор понимает бивербальную конструкцию (БВК) как устойчивое сочетание двух вербальных компонентов: знамена-тельного, выступающего в форме деепричастия на =п и несущего лексическое значение всей конструкции, и служебного —вспомогательного глагола. Вспомогательный глагол, с одной стороны, выражает "переменные' грамматические значения наклонения, времени и лица конструкции как члена предложения, с другой стороны, формирует в БВК специфическое лексико-грамматическое значение. Лексический и грамматический элементы конструкции получают раздельное оформление, однако грамма-тическое оформление второго компонента является одновременно грамматическим оформлением всей БВК. По своей семантике бивербальная конструкция представляет лексико-грамматическое целое, а в предложении она составляет один член предложения. В настоящей статье излагаются результаты исследования лексической сочетаемости, характерной для каждого из четырех глаголов бытия, выявляются бивербальные конструкции, образующие
аспектуальные или временные формы и устанавливаются значения каждой формы. Анализ сочетаемости каждого из четырех бытийных вспомогательных глаголов с глаголами восьми лексико-семантических групп показал, что ВГ тур= и ]ат= полностью десемантизированы; они сочетаются со всеми семантическими группами глаголов; ВГ отур= и ]ур= десемантизированы не полностью, и хотя и их сочетаемость также очень широка, но она имеет некоторые ограничения. Основным, инвариантным аспектуальным значением, общим для всех рассматриваемых глаголов, является значение длительности (дуративности). Это значение сопровождается акциональным значением не интенсивности, которое проявляется у глаголов отур-, в меньшей мере у глагола ]аш=. Некоторые значения акционального типа бытийные ВГ обнаруживают в сочетаниях с глаголами определенных лексико-семантических типов: а) с глаголами действия тур- указывает на регулярный или периодичный СГД, ]ур~ - на обычный процессуальный или на пожизненный СГД; б) с глаголами состояния]ат=, тур= задают ограниченный временной предел, отур= - длительный, ]ур = - не ограниченно-длительный.
Автор приходит к выводу, что значение конкретного способа глагольного действия зависит от двух факторов: а) от принадлежности основного глагола к глаголам действия или состояния; б) от выбора вспомогательного глагола.
О.К.Клименко
