CC BY
264
12. РАЗНОЕ
12.1. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ ПОСТРОЕНИЯ ТЕКСТА СТАТЬИ5УПК РФ
Бахта Андрей Сергеевич, к.ю.н., доцент. Должность: начальник института. Место работы: Дальневосточный юридический институт МВД России. E-mail: [email protected]
Аннотация: В статье рассматриваются общие положения построения специально созданной нормы уголовно-процессуального закона, содержащей основные понятия, используемые в УПК РФ. Особое внимание уделено логичности и оправданности включения (невключения) в текст специальной статьи УПК целого ряда определений.
Ключевые слова: правила построения ст. 5 УПК РФ; основные понятия, используемые в УПК РФ; критерии включения понятий в специальную статью; качество дефиниции.
GENERAL THESIS OF RF CRIMINAL PROCEDURE CODE ARTICLE 5 TEXT FORMATION
BAKHTA Andrew Sergeevich, PhD in Law, associate professor. Position: Institute Head. Place of employment: the Far East Law Institute of MIA Russia. E-mail: [email protected]
Annotation: General thesis of formation of specially created Criminal Code regulation, involving basic conceptions used in RF Criminal Procedure Code, are considered in the article. Special attention is paid to the logic and expedience of insertion (non-insertion) a series of definitions. Keywords: formation rules of RF Criminal Procedure Code Article 5; basic conceptions, used in RF Criminal Code; criteria of conceptions insertion into special article; quality of definition.
Определения применяемых в тексте законов понятий могут располагаться непосредственно в конкретной норме, а также в других положениях этого закона. Так, в действующем УПК РФ дефиниции содержатся и в нормах, и в специально созданной для этого ст. 5, поименованной «Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе». Считаем необходимым отметить, что далеко не всегда в отраслевом кодифицированном законодательстве используется такой технико-
юридический прием. Так, в Уголовном кодексе дефиниции располагаются непосредственно в статьях Общей и Особенной части либо в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ. И хотя в последние годы в отечественной теории уголовного права получила распространение позиция о целесообразности расположения дефиниций в первой главе нормативноправового акта1, законодательного разрешения она не получает. При этом отмечаются как положительные, так и негативные стороны предлагаемой новации2.
Следует отметить, что в теории уголовного процесса подобных разногласий не возникает - аналогичные статьи имелись и в более ранних законах, что не вызывало ни научных дискуссий, ни проблем в право-
1 См.: Кашанина Т. В. Юридическая техника: учебник. М., 2007. С. 121, 174; Пишина С. Г. Правоинтерпретационные ошибки: проблемы теории и практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2000. С. 23.
2 См.: Тихонова С. С. Юридическая техника в уголовном праве:
курс лекций. Н. Новгород, 2008. С. 89-90.
применении. Так, УПК РСФСР 1923 г. содержал ст. 23, которая начиналась словами: «Содержащиеся в настоящем Кодексе термины имеют, если нет особых указаний, следующее значение...». Статья 34 УПК РСФСР 1960 г. имела название «Разъяснение некоторых наименований, содержащихся в настоящем Кодексе». Отличались нормы уголовно-процессуальных кодексов и количеством понятий. В УПК РСФСР 1923 г. их было 13, в УПК РСФСР 1960 г. - 16, в УПК РФ (по состоянию на май 2009 г.) - 64 дефиниции.
Сопоставление текстов упомянутых статей показывает, что ряд дефиниций являются «переходящими», хотя содержание их несколько отличается. В этом ряду можно назвать термины: «суд», «судья», «прокурор», «следователь», «законные представители»,
«близкие родственники», «постановление» и др. Вместе с тем число основных понятий в ст. 5 УПК РФ значительно увеличено, что и побуждает оценить данный шаг законодателя.
Представляется, что объем рассматриваемой рубрики должен быть оптимальным, иначе использование ее будет затруднено. Существующая в нынешней редакции ст. 5 УПК РФ с этой позиции небезупречна. Так, сформулированное в ней понятие «алиби» (п. 1) в тексте закона не используется. Аналогичное можно сказать о дефинициях «близкие лица» (п. 3) и «следователь-криминалист» (п. 401). Как видим, наличие этих терминов в ст. 5 УПК РФ явно противоречит ее наименованию: «Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе».
Некоторые понятия, содержащиеся в данной статье, употребляются в последующем в тексте закона крайне редко. Например, «непричастность» - 1 раз, «результаты оперативно-розыскной деятельности» и «свидетельский иммунитет» - 2 раза, «фактическое задержание» и «реплика» - 3 раза. Термин «заключение суда» (п. 111 ст. 5 УПК РФ) хотя и употреблялся трижды, но это имело место в одной статье закона (ст. 448 УПК РФ). После внесения изменений в ст. 448 УПК РФ Законом от 25 декабря 2008 г. № 280-ФЗ словосочетание «суд дает заключение» использовано единожды. Однако это понятие до сих пор остается в ст. 5 УПК РФ. Возникает вопрос о том, насколько оправдано и чем вызвано включение этих понятий в текст специальной статьи закона.
Анализ содержания рассматриваемой нормы порождает и второй вопрос - о логичности включения (невключения) в нее тех или иных определений. Например, в п. 11 ст. 5 УПК РФ дано понятие одной из мер процессуального принуждения - задержания подозреваемого. Вместе с тем понятия иных мер принуждения не приводятся. Хотя среди них есть не менее значимые -заключение под стражу, залог, подписка о невыезде, привод и др. По значимости, упоминаемости в тексте Уголовно-процессуального закона и объему применения на практике они не уступают задержанию подозреваемого, однако столь пристального внимания законодателя не вызвали3. Подобное можно отметить и в отношении контроля телефонных и иных переговоров, понятие которого отражено в п. 141 ст. 5 УПК РФ. По сути, здесь дано наименование и определение одного из следственных действий. Почему же в рассматри-
3 Ради полноты рассуждений считаем необходимым указать, что в п. 42 ст. 5 УПК РФ имеется определение «содержание под стражей». Но это не одно и то же, что заключение под стражу.
ваемой статье не приведены понятия иных действий, относящихся к числу следственных?
Законодатель счел необходимым определить в ст. 5 УПК РФ избрание меры пресечения (п. 13) и применение меры пресечения (п. 29). Аналогично можно было бы поступить и с принятием решений, а также осуществлением иных процессуальных действий, например, следственных, применением иных мер принуждения и пр. Однако этого сделано не было. В пункте 27 рассматриваемой статьи дается определение представления прокурора на судебное решение, а сходные с ним по сути акты — жалоба, ходатайство, заявление законодателем опять же проигнорированы. В связи с этим логику наполнения дефинициями ст. 5 УПК РФ понять сложно.
Следующее замечание касается того, что законодатель обозначил: в рассматриваемой статье он поясняет основные понятия. Иными словами, им определено специальное значение используемых слов. Не возникает сомнений, что такие определения должны быть весьма точными и иметь одинаковое значение применительно ко всему тексту закона. К сожалению, это не всегда так. Приведем примеры. В пункте 48 ст. 5 УПК РФ указано: «суд - любой суд общей юрисдикции, рассматривающий уголовное дело по существу и выносящий решения, предусмотренные настоящим Кодексом». В пункте 54 исследуемой статьи обозначено: «судья - должностное лицо, уполномоченное осуществлять правосудие». В последующем тексте уПк РФ эти термины употреблены следующим образом. В части 2 ст. 29 УПК РФ закреплено, что только суд, в том числе в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения, в частности, об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, о проведении обыска и выемки в жилище, о временном отстранении обвиняемого от должности и др. Вместе с тем в правовых нормах, регламентирующих порядок вынесения таких актов (в нашем случае - ст. ст. 108, 114, 165), в качестве субъекта принятия решения упоминается не суд, а судья. Очевидно, что произошел терминологический сбой, которого при наличии специальной нормы, содержащей основные понятия, быть не должно.
Кроме того, не вполне удачным представляется определение судьи через такую категорию, как правосудие. Данный термин достаточно часто употребляется законодателем, но понятия его ни в одном из нормативных актов не сформулировано. Исключением является, пожалуй, ст. 4 Закона «О судоустройстве РСФСР», в соответствии с буквальным текстом которой правосудие по уголовным делам можно определить как рассмотрение в судебных заседаниях уголовных дел и применение установленных законом мер наказания к лицам, виновным в совершении преступления, либо оправдание невиновных. В последнее время «правосудие» как специальное понятие, благодаря усилиям законодателя, судебной практике, мнениям ученых, отчасти утратило изначальный, узкоюридический смысл. Реализуется тенденция к расширительному толкованию этого термина, приближающему его к понятию «судопроизводство». Например, идет речь о конституционном4 и административном правосудии5, к правосудию отнесена деятельность суда по рассмотрению жалоб на действия
4 См., напр.: Витрук В. Н. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. М., 1998. С. 37-40.
5 См., напр.: Лебедев В. М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. М., 2000. С. 8.
органов расследования6, дача разрешения на применение мер пресечения и производство следственных действии7, рассмотрение вопросов, связанных с исполнением приговоров8. Но даже при этом нельзя сказать, что любая деятельность судьи должна именоваться правосудием. Данное должностное лицо в уголовном судопроизводстве выполняет различные функции, в том числе те, которые принято именовать организационными (организационно-процессуальными), т. е. непосредственно связанные с осуществлением правосудия, но таковым не являющиеся. Например, назначение судебного заседания (ст. 231 УПК РФ), осуществление вызовов в судебное заседание (ст. 232 уПк РФ), обращение приговора к исполнению (ст. 393 УПК РФ). Таким образом, законодатель, формулируя дефиницию «судья», использовал термин, не имеющий однозначного понимания и не охватывающий все аспекты деятельности судьи. Это представляется неверным.
Не вполне удачным можно назвать определение, обозначенное в п. 57 ст. 5 УПК РФ: «уголовный закон -Уголовный кодекс Российской Федерации». Качество дефиниции легко проверить путем ее «подстановки» в текст закона, где использован соответствующий термин. Осуществим несколько попыток. После выполнения обозначенной операции содержание ч. 3 ст. 360 УПК РФ стало выглядеть следующим образом: «При рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке суд вправе смягчить осужденному наказание или применить Уголовный кодекс Российской Федерации о менее тяжком преступлении, но не вправе усилить наказание, а равно применить Уголовный кодекс Российской Федерации о более тяжком преступлении». Пункт 3 ч. 2 ст. 472 УПК РФ приобрел следующую редакцию: «описание преступления, в совершении которого осужденный признан виновным, и Уголовный кодекс Российской Федерации иностранного государства, на основании которого он осужден». Погрешности в данном случае очевидны.
В ряде случаев законодатель дублирует понятия. К числу таковых, в частности, может быть отнесено определение «руководитель следственного органа». Круг лиц, осуществляющих полномочия руководителя следственного органа, определен в ч. 5 ст. 39 УПК РФ, но это сделано недостаточно четко. Помимо председателя Следственного комитета при прокуратуре РФ, а также руководителей следственных управлений и отделов центрального и территориальных его органов и руководителей следственных подразделений органов ФСБ, ОВД и ФСКН, а также их заместителей, есть указание на иных руководителей следственных органов и их заместителей. Конечно, речь идет о руководителях и их заместителях специализированных органов. Громоздкость и неточность формулировки ч. 5 ст. 39 УПК, сложность организации следственных органов связаны с определенным противоречием. С одной стороны,
6 Такое понимание теперь нашло отражение и в официальных документах (см.: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовнопроцессуального кодекса Российской Федерации» // Рос. газета. 2009. 18 февр.
7 См.: Якимович Ю. К. Понятие правосудия и принципы его определения// Избранные статьи (1985-1996 гг.). Томск, 1997. С. 25; Бозров В. М. Современные проблемы российского правосудия по уголовным делам в деятельности военных судов: Вопросы теории и практики. Екатеринбург, 1999. С. 32.
8 См.: Гапонов Е. Н. Совершенствование правового регулирования судопроизводства при исполнении приговора: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 8.
выделяются и обособляются отдельные самостоятельные структуры - следственные органы. С другой стороны, вскрывается невозможность отделения соответствующих подразделений от территориальных и специализированных органов прокуратуры (Следственный комитет при прокуратуре РФ), а также территориальных и специализированных следственных подразделений от органов дознания, с которыми они входят в единое ведомство (ФСБ, ФСКН, ОВД). Кроме того, содержание ч. 5 ст. 39 УПК РФ лишь косвенно учитывает организационное построение органов расследования в иных, нежели в прокуратуре, ведомств.
Понятие руководителя следственного органа, кроме того, содержится в п. 381 ст. 5 УПК РФ. Оно лаконично, но достаточно конкретно: это «должностное лицо, возглавляющее соответствующее следственное подразделение, а также его заместитель». На наш взгляд, такого определения вполне достаточно для реализации уголовно-процессуальных отношений. Руководитель следственного органа - это не наименование должности лица, а название участника уголовного судопроизводства. Структура следственных органов и наименование должностей руководителей следственных аппаратов могут быть урегулированы (и урегулированы) иными нормативными актами, что никак не отражается на уголовном судопроизводстве. В связи с этим логичным было бы исключить ч. 5 ст. 39 из текста Закона.
Не вполне понятно желание законодателя сформулировать понятие «судебная экспертиза» (п. 49 ст. 5 УПК РФ). Тем более что некорректной выглядит формулировка этого определения: «экспертиза, производимая в порядке, установленном настоящим Кодексом». Во-первых, термин «судебная экспертиза» достаточно активно используется не только в уголовном, но и гражданском судопроизводстве. ГПК РФ также устанавливает детальный порядок (причем во многом аналогичный) назначения и производства экспертизы (ст. ст. 79-87 ГПК РФ). Во-вторых, сам термин «экспертиза» многозначный. Под ним понимаются и следственное действие (назначение и производство экспертизы), и собственно исследование, производимое экспертами, и документ, отражающий результаты этого исследования (заключение эксперта). Законодателем данные аспекты не учтены. Отсюда и погрешности, которые проявляются при использовании ранее обозначенного нами способа «подстановки». Так, ч. 3 ст. 283 УПК РФ при использовании в ней рассматриваемого понятия выглядит следующим образом: «Экспертиза, производимая в порядке, установленном настоящим Кодексом, производится в порядке, установленном главой 27 настоящего Кодекса».
Впрочем, мы вторгаемся в содержание дефиниций, закрепленных в ст. 5 УПК РФ, а делать это здесь не следовало по ряду причин. Во-первых, в теории уголовного процесса практически нет единства мнений относительно любой дефиниции. Во-вторых, мы не являемся сторонниками привнесения громоздких теоретических определений в текст закона. С помощью рассматриваемых дефиниций в уголовнопроцессуальном законе должны выражаться и закрепляться уголовно-правовые предписания, и не более того, поэтому такие определения должны быть функциональными. Это не означает, что мы умаляем значение понятий и определений, формулируемых в теории уголовного процесса. Теоретические понятия выполняют не регулятивные, а иные функции, например, познавательную. К тому же никто не ставит под со-
мнение связь теории и практики. И все же ученых не может удовлетворить определение уголовного судопроизводства, закрепленное в п. 56 ст. 5 УПК РФ, но никто не оспаривает его содержания, приведенного в данной норме. Наверное, оно удобно для выполнения своего функционального предназначения. Вместе с тем каждое учебное и ряд научных изданий содержат авторские определения уголовного судопроизводства, которые и по объему и по содержанию значительно отличаются от приведенного выше.
Мы ставили цель не дискутировать по поводу каждой отдельной дефиниции, включенной в ст. 5 УПК РФ, а определить общие правила ее построения. И то, что было изложено выше - всего лишь аргументы в пользу пересмотра существующей правовой конструкции.
На наш взгляд, прежде всего, следует решить насколько содержание данной специальной нормы будет способствовать толкованию и применению закона. С одной стороны, наличие такой нормы позволяет освободиться от размещения дефиниций в тексте статей закона, что упрощает его форму и содержание. Однако не надо забывать о том, что подобный способ может затруднять пользование законом. Приходится постоянно обращаться к началу его текста, что осложняет работу с ним, особенно, если этот текст достаточно велик по объему9. Необходимо сделать еще одну оговорку. Вышеуказанное правило обусловлено логикой предположительно последовательного, единовременного прочтения правоприменительного текста нормативного акта сообразно нумерации его структурных составляющих. Но «есть свои технические приемы у закона малой фрагментарной формы и у сложного нормативного акта, обладающего большой формой»10. Для облегчения процедуры нахождения дефиниции в объемных нормативных актах, каким является УПК РФ, она может быть помещена в месте, обусловленном логическим ходом развития нормативных предписаний. Исходя из этого местонахождение многих дефиниций, ныне содержащихся в ст. 5 УПК РФ, можно было определить иначе. Это относится, в частности, к задержанию подозреваемого, моменту фактического задержания, вердикту, неотложным следственным действиям и др.
От решения этого вопроса будет зависеть объем рассматриваемой нормы. Как представляется, он должен быть оптимальным. Сделать его таковым позволит также избежание дублирования. Ранее мы иллюстрировали это на примере определения «руководитель следственного органа». Ряд иных дефиниций (частный обвинитель, экспертное учреждение и др.) также можно было бы разместить в соответствующих статьях УПК РФ (ст. ст. 43, 195, 448).
Существуют и иные моменты, рассмотренные нами выше. Они существенно влияют на необходимость включения (невключения) той или иной дефиниции в специальную норму. «Отбор» дефиниций, размещаемых в ст. 5 УПК РФ, по нашему мнению, должен быть осуществлен более тщательно.
Дефиниции должны быть связаны между собой и с иными уголовно-процессуальными нормами. Более того, они являются неотъемлемой частью уголовнопроцессуальных предписаний и носят обязательный
9 Подробнее об этом см.: Рабец А. М. Проблемы законодательного закрепления юридических дефиниций // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, со-
вершенствование: сб. ст. Н. Новгород, 2001. Т. 1. С. 327.
0 Ушаков А. А. Законодательная техника// Ученые записки Пермского ун-та. 1970. № 238. С. 226.
характер, а поэтому должны быть точны как в своем содержании, так и при использовании.
С учетом изложенного нельзя не согласиться с высказанным в юридической литературе мнением, что при конструировании ст. 5 УПК РФ в качестве критериев включения конкретных понятий уголовного судопроизводства в названную статью должны учитываться как минимум следующие объективные факторы:
1) понятие носит общий для всего уголовного судопроизводства или его отдельных стадий характер;
2) правильное уяснение содержания используемых законодателем понятий имеет важное значение для правоприменителя при осуществлении им процессуальных действий и принятии процессуальных решений, а для иных участников уголовно-процессуальных отношений необходимо для защиты своих прав и законных интересов;
3) соответствующий термин не раскрывается в уголовно-процессуальных нормах, регулирующих конкретные вопросы досудебного и судебного производства по уголовному делу11.
Список литературы:
1. Бозров В. М. Современные проблемы российского правосудия по уголовным делам в деятельности военных судов: Вопросы теории и практики. - Екатеринбург, 1999.
2. Витрук В. Н. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. - М., 1998.
3. Гапонов Е. К Совершенствование правового регулирования судопроизводства при исполнении приговора: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2009.
4. Кашанина Т. В. Юридическая техника: учебник. -М., 2007.
5. Лебедев В. М. Становление и развитие судебной власти в Российской Федерации. М., 2000.
6. Николюк В. В. О совершенствовании статьи 5 УПК РФ // Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: сб. мат-лов XII междунар. науч.-практ. конф. (19-20 февраля 2009 г.): в 3 ч. / отв. ред. Д. Д. Невирко. Красноярск, 2009. Ч. 2.
7. Пишина С. Г. Правоинтерпретационные ошибки: проблемы теории и практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2000.
8. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»// Рос. газета. 2009. 18 февр.
9. Рабец А. М. Проблемы законодательного закрепления юридических дефиниций // Законотворческая техника современной России: состояние, проблемы, совершенствование: сб. ст. - Н. Новгород, 2001. Т. 1.
10. Тихонова С. С. Юридическая техника в уголовном праве: курс лекций. - Н. Новгород, 2008.
11. Ушаков А. А. Законодательная техника// Ученые записки Пермского ун-та. 1970. №238.
12. Якимович Ю.К. Понятие правосудия и принципы его определения // Избранные статьи (1985 - 1996 гг.). - Томск, 1997.
Рецензия
По замыслу законодателя значение всех основных понятий, используемых в тексте уголовно-
процессуального закона, должно быть разъяснено для исключения их различного понимания и толкования. Тем самым создаются необходимые предпосылки к обеспечению единообразия в следственной и судебной практике.
В УПК РСФСР данная идея уже получила некоторое развитие. Статья 34 указанного кодекса называлась «Разъяснение некоторых наименований, содержащихся в настоящем Кодексе» и включала 18 нормативных положений. Считалось, что в ней давалось законодательное определение понятий, которые наиболее часто упоминаются в тексте УПК РСФСР, и поэтому применение их в строгом соответствии со смыслом, вложенным законодателем, имеет важное практическое значение. Абсолютное большинство понятий, закрепленных в ст. 34 УПК РСФСР, дословно или в измененной редакции «перешло» в ст. 5 УПК РФ.
Проведенный А.С. Бахтой анализ содержания ст. 5 УПК РФ показал, что законодатель не имеет четкого представления как о системе основных понятий, употребляемых в основном источнике уголовнопроцессуального права, так и о действительном содержании конкретных ключевых уголовно-
процессуальных терминов. Автор правильно исходит из того, что, во-первых, дефиниции должны быть связаны между собой и с иными уголовно-
процессуальными нормами, во-вторых, они являются неотъемлемой частью уголовно-процессуальных
предписаний, носят обязательный характер, в связи с чем должны быть точны как в своем содержании, так и при использовании.
Таким образом, научная статья Андрея Сергеевича Бахты на тему «Общие положения построения статьи 5 УПК РФ» в полной мере отвечает тем требованиям, которые предъявляются к данного вида работам, развивает теорию языка и стиля уголовно-
процессуального закона, имеет как научное, так и практическое значение, характеризуется научной новизной и рекомендуется к опубликованию.
Рецензент: главный научный сотрудник ВНИИ МВД России, заслуженный деятель науки России, доктор юридических наук, профессор В.В. Николюк.
11 См.: Николюк В. В. О совершенствовании статьи 5 УПК РФ// Актуальные проблемы борьбы с преступностью в Сибирском регионе: сб. мат-лов XII междунар. науч.-практ. конф. (19-20 февраля 2009 г.): в 3 ч. / отв. ред. Д. Д. Невирко. Красноярск, 2009. Ч. 2. С. 204.
