CC BY
66
УДК 327:324 Юрий РУБИНСКИЙ
"100 ДНЕЙ" ЭММАНУЭЛЯ МАКРОНА
Аннотация. За первые три месяца пребывания Э. Макрона у власти его рейтинг упал на треть, что связано с издержками проводимых им радикальных реформ. Однако оппозиция слева и справа остаётся расколотой и не представляет собой кредитоспособной альтернативы. Перспективы успеха или неудач президента зависят от положения в экономике и реальности его планов модернизации ЕС, судьба которых решается не только Францией.
Ключевые слова: рейтинг Э. Макрона, внутренняя политика Франции, социально-экономические реформы, ЕС.
Неформальной, но прочно устоявшейся традицией французской политической жизни является оценка деятельности нового президента за символические "100 дней" после инаугурации. Его заявления, жесты, поступки в этот короткий период создают определённый образ, многие черты которого сохраняются в общественном мнении на весь пятилетний срок первого мандата главы государства, а порой отражаются на его шансах быть переизбранным в будущем.
Принято считать, что очередной хозяин Елисейского дворца переживает в это время т.н. "благословенный период" (l'état de grâce), когда инерция недавней победы на выборах обеспечивает ему определённый кредит доверия и расширяет свободу действий, пока деморализованная поражением оппозиция занята поисками причин своих неудач и критикой ответственных за них лидеров.
К тому же президентские выборы, результаты которых, как правило, предопределяют исход следующих за ними парламентских, обычно проходят весной. В период летних отпусков общественная жизнь замирает до сентября - начала учебного года и открытия очередной сессии парламента (la rentrée). Это даст президенту благоприятные возможности для формирования нового парламентского большинства, правительства и подготовки обещанных реформ.
Хотя в 2017 г. все эти факторы были, казалось, налицо, представитель Французского института общественного мнения (IFOP) Жером Фурке констатирует, что восьмому по счёту президенту Пятой республики Эммануэлю Макрону не удалось воспользоваться ими в полной мере1.
1 Le Figaro 13 août 2017.
© Рубинский Юрий Ильич, д.и.н., г.н.с., руководитель Центра французских исследований Института Европы Российской академии наук, профессор НИУ ВШЭ. Адрес: 125009, Россия, г. Москва, ул. Моховая, д. 11, стр. 3. E-mail: yuri.rubinski@mail.ru
Надежды и тревоги
Если сразу после вступления нового главы государства в должность, которое состоялось 14 марта 2017 г. и было отмечено торжественной церемонией во дворе Лувра, индекс доверия ему достигал весьма высокой отметки - 62%, то всего три месяца спустя удовлетворение его деятельностью выражали лишь 36% респондентов.
Этот показатель заметно ниже, чем он был в соответствующие периоды у двух его предшественников - Ф. Олланда и Н. Саркози (соответственно 46 и 57%)1. Между тем кампания перед выборами 2017 г. проходила под знаком глубокого разочарования избирателей итогами пребывания у власти обоих, исключившее возможность их переизбрания на второй срок. Это немало способствовало победе Э. Макрона, который выступал под лозунгом решительного разрыва с прошлым.
К середине августа 2017 г. треть французов - 33% считала взятый им темп реформ приемлемым, а 26% даже недостаточным. Однако 41% опасались, что президент зашёл слишком далеко2, 61% вообще не были уверены в правильности избранного курса3. Если в мае 2017 г. оптимистов, уверенных в скором подъёме французской экономики, было на 16% больше, чем пессимистов, то к сентябрю соотношение между ними изменилось на 26 в пользу вторых.
Соответственно эволюционировал и образ президента, который становился более контрастным - позитивные коннотации постепенно уравновешивались критическими. В середине августа 2017 г., по оценкам исследовательского центра ELABE, три четверти французов - 73% считали нового главу государства "динамичным", 71% "властным", (-11 по сравнению с маем), 60% сохраняли уверенность в его стремлении к переменам (-8), 57% он внушал симпатию (-11), 54% надеялись, что он вполне способен реформировать страну (-5).
Вместе с тем более половины респондентов - 53% были им недовольны, 51% сомневались в его честности, готовности выполнить предвыборные обещания и объединить для этого людей разных взглядов, а другая половина воздержалась от оценок, предпочитая судить в будущем по результатам4.
Эта осторожная, выжидательная позиция вполне устраивает самого главу государства, который не считает, что 100 дней представляют собой подходящий срок для оценок: "Когда приходят к власти, то важные дела не делают за сто дней. Иначе мы были бы единственной страной, которая два года ведёт кампанию по выборам президента для того, чтобы он правил три месяца", - заявлял Э. Макрон в своём первом развёрнутом интервью еженедельнику "Le Point" 5.
Издержки обновления
В поисках причин повышенной волатильности общественного мнения Франции после выборов 2017 г. аналитики обращают внимание на то, что убедительная победа Э. Макрона и кандидатов от его партии была достигнута благодаря объединению различных политических сил, взгляды и интересы которых не всегда и во всём совпадают.
1 Le Figaro 13 août 2017.
2 Figaro, 13.08.2017.
3 Данные опроса центра Odoxa, BFM-TV, 07.08.2017.
4 Le Point 17 août 2017.
5 Le Point 30 août 2017.
Самой прочной опорой президента был и остаётся "ядерный" электорат - 24% избирателей, отдавших ему свои голоса в первом туре президентских выборов (8,6 млн). С учётом воздержавшихся и опустивших недействительные бюллетени ("против всех") это составляет 18,2% всего избирательного корпуса. Среди них преобладают представители делового мира, менеджеры, служащие, лица свободных профессий, интеллигенция, т.е. верхняя страта среднего класса крупных городов, особенно на западе и юго-западе страны, которая успешно вписалась в контекст научно-технической революции, европейской интеграции и глобализации мировой экономики.
Именно среди них находит наибольшее понимание и поддержку либерально-глобалистский дискурс Э. Макрона: с мая по сентябрь 2017 г. рейтинг его поддержки избирателями президентской партии "Вперёд Республика!" сохранился на уровне 85%, а отсев ограничился 12% .
Сам его облик, стиль, жизненный путь энергичного, амбициозного выходца из семьи провинциальных врачей, получившего образование в самых престижных, элитных учебных заведениях - парижском Институте политических наук, Национальной школе администрации (ЭНА), инспектора финансов, инвестиционного банкира, высокопоставленного чиновника, наконец, министра экономики служит в глазах "ядерного" электората символом меритократии - "власти достойных".
Вместе с тем победа кандидатуры Э. Макрона во втором туре президентских выборов, где оставались только два претендента, большинством в 66% была обеспечена на две трети за счёт голосов избирателей, перешедших к нему от кандидатов прежних системных партий - левого социалиста Б. Амона и правоконсервативного республиканца Ф. Фийона. Значительная часть их голосовала не столько за будущего президента, сколько против его соперницы - лидера ультраправого Национального фронта М. Ле Пен, получившей вдвое меньше 33,9%.
На парламентских выборах в июне многие из этих примкнувших избирателей предпочли воздержаться, что объясняет рекордный уровень абсентеизма (57%)2. Когда же переформатирование высших эшелонов власти осталось позади и начали проясняться контуры будущих реформ, а главное их цена, представители наиболее уязвимых социальных категорий в депрессивных отраслях и регионах начали проявлять растущее беспокойство, что и отразилось на рейтингах нового президента.
Это коснулось в первую очередь избирателей, которые в мае 2017 г. перешли к Э. Макрону от социалистов и республиканцев, а отчасти даже с крайних флангов -"Непокорённой Франции" и Национального фронта. Причём большинство их изначально составляли левые - 45% избирателей Э. Макрона на предыдущих президентских выборах 2012 г. голосовали за социалиста Ф. Олланда, тогда как только 19% за республиканца Н. Саркози и 15% за центриста Ф. Байру3.
Между тем наибольшая утечка из лагеря Э. Макрона произошла именно слева. Если в целом рейтинг поддержки деятельности главы государства снизился к сентябрю 2017 г. на 20-25%, то среди бывших избирателей социалиста Б. Амона он упал на 40%, а ультралевого Ж.Л. Меланшона на 35%. В то же время правый электорат оказался к нему заметно более снисходительным: среди прежних избирателей Ф. Фийона отсев составил 16,2%, а Национального фронта 8,9%4.
1 Le Figaro 13 Septembre 2017.
2 Le Monde 20 Juin 2017.
3 Le Figaro 13 Septembre 2017.
4 Le Figaro 13 September 2017.
Таким образом, постепенная эрозия электоральной базы Э. Макрона сопровождается изменением её структуры - сдвигом центра тяжести вправо. Это тенденция ставит под вопрос основную стратегическую установку президента на преодоление традиционного раскола партий на два лагеря, объединение всех "прогрессистов" слева и справа вокруг давно назревших реформ, которая принесла ему победу на выборах 2017 г.
Проверка на прочность
Первой заметной, знаковой реформой, проведённой за первые "100 дней" пребывания Э. Макрона в Елисейском дворце, стало принятие закона о т.н. "морализации" ("доверии") в политической жизни. Он исключает допуск к выборам лицам с судимостью, запрещает выборным лицам приём на работу членов семьи, упраздняет "парламентский резерв" - безотчётный представительский фонд, из которого депутаты могли давать субсидии в своих округах, ограничивает совмещение выборных мандатов с консалтинговыми услугами и т.д.1 Этот бесспорно популярный закон, принятый подавляющим большинством в обеих палатах парламента и подписанный президентом 15 сентября 2017 г., был реакцией на серию коррупционных скандалов в ходе последних предвыборных кампаний, которые глубоко дискредитировали политический класс в глазах общества.
Однако тот факт, что четыре министра нового правительства Э. Филиппа, в том числе сам его автор - экс-министр юстиции Ф. Байру и лидер фракции президентской партии в Национальном собрании Р. Ферран стали фигурантами расследований в связи с аналогичными обвинениями, явно снизили позитивный эффект от принятия этого закона для образа главы государства. К тому же выдвинутая Э. Макроном идея юридического закрепления статуса "первой леди" - супруги президента была расценена как противоречащая "морализации" - протест против неё собрал 330 тыс. подписей, что заставило отложить такую меру на будущее.
Среди других событий, которые имели негативные последствия для имиджа Э. Макрона летом 2017 г., фигурировал конфликт главы государства с начальником генштаба вооружённых сил генералом Пьером де Вилье, закончившийся отставкой последнего, сокращение пособий на квартплату для малоимущих и пересмотр налогового законодательства.
Хотя каждый из этих эпизодов имел свою специфику, в основе всех была одна и та же причина - категорическая установка президента на ограничение бюджетного дефицита в текущем году до 3%-ной нормы Пакта стабильности и роста ЕС, а затем его дальнейшее снижение до 2,6%2. Коль скоро при этом налоги, прежде всего на крупные состояния (ISF) и прибыли предприятий снижались, то в проигрыше оказывались госслужащие, пенсионеры, студенты, органы местного самоуправления.
Решимость Э. Макрона пойти на риск непопулярных, чреватых рейтинговыми издержками мер диктовалась логикой его программы, изложенной перед выборами в книге "Революция", а после них в речи перед обеими палатами парламента (конгресса) в Версале и интервью еженедельнику "Le Point" 30 августа 2017 г. Суть её сводится к демонтажу социально-экономической модели, сложившейся во Франции в первые послевоенные десятилетия и неспособной, по убеждению президента,
1 Le Monde 21 juiller 2017.
2 Emmanuel Macron - Révolution. Xoéditions, Paris, 2016; "Le Point" 30.08.2017.
Современная Европа, 2017, №5
дать ответ на вызовы глобализации, европейской интеграции, научно-технической революции.
Речь идёт об отказе от жёсткого административно-правового регулирования рыночных, прежде всего трудовых отношений, снижении налогов и обязательных отчислений от прибылей в фонды соцстраха (47% ВВП), с тем чтобы стимулировать предпринимательскую инициативу, снизить отток капиталов за рубеж, увеличить инвестиции и решить самую острую социальную проблему - безработицы (9,5% самодеятельного населения - вдвое больше, чем в Германии или Великобритании).
Эта неолиберальная программа, одобренная Всемирным банком и ОЭСР, призвана стать французским эквивалентом т.н. "третьего пути" Т. Блэра в Великобритании или реформ Г. Шрёдера в Германии, проведённых ещё 15-20 лет назад. Именно так определяет её смысл президент влиятельного, близкого к деловым кругом Института Монтеня Л. Бигорнь1. Решению данной стратегической задачи подчинены и все дальнейшие радикальные реформы - пересмотр Кодекса законов о труде, перестройка системы пенсионного обеспечения, образования и т.д.
Шансы на успех и препятствия на пути столь внушительной программы оцениваются французскими и иностранными аналитиками по-разному. Большинство их сходится на том, что в среднесрочной перспективе Э. Макрон располагает достаточным запасом прочности и свободой действий, позволяющей минимизировать последствия эрозии его рейтингов. Несмотря на высокий уровень абсентеизма на последних выборах легитимность президента, его избрание не подвергается сомнению2. Президентская партия "Вперёд, Республика!", с которой блокируется центристская "Современная демократия" ("МОДЕМ"), а также проправительственная группа "Конструктивисты", располагают абсолютным большинством в Национальном собрании, три четверти депутатов которого избраны впервые и полностью обязаны этим президенту.
В то же время оппозиция справа - Национальный фронт во главе с М. Ле Пен и Республиканцы глубоко расколоты и ещё долго будут заняты переформатированием своих организационных структур, поисками пропагандистской платформы и лидеров. Выборы нового председателя Республиканцев состоятся только в декабре 2017 г., и ему предстоит длительный период самоутверждения. Из НФ демонстративно вышли два самых видных политика - Марион Марешаль Ле Пен и первый вице-президент Флориан Филиппо, что серьёзно подорвало после поражения на выборах позиции лидера.
Поскольку соцпартия по существу распалась, то на левом фланге главным полюсом притяжения протестных настроений оказалась "Непокорённая Франция" Ж.-Л. Меланшона, популистская демагогия которого исключает какую-либо перспективу прихода к власти. Это тем более касается сугубо маргинальных коммунистов и экологов.
Коль скоро следующие общенациональные выборы - европейские предстоят только в 2019-м, а муниципальные в 2020 г., это даёт президенту и правительству срок для проведения форсированными темпами намеченных шести реформ в жизнь.
1 Le Monde 14 Septembre 2017.
2 Почти все предыдущие президенты Пятой республики, включая её основателя генерала де Голля (кроме Ж. Ширака в 2002 г.), также избирались относительным меньшинством общего электората.
Первым шагом к этому стала коренная ревизия Кодекса законов о труде, которая существенно ограничила права профсоюзов в вопросах гарантий занятости и отношений с предпринимателями. После упорного торга с представителями социальных партнёров летом 2017 г. министру труда М. Пенико удалось расколоть профсоюзную оппозицию, склонив реформистские профцентры - Французскую демократическую конфедерацию труда (ФЭКТ) и "Форс увриер" к сотрудничеству. Поэтому протестный "день действий" 12 сентября 2017 г., проведённый Всеобщей конфедерацией труда (ВКТ), в прошлом близкой к компартии, получил сравнительно ограниченный размах: в забастовках и демонстрациях по всей стране приняли участие от 200 до 400 тыс. человек, что на порядок меньше, чем это бывало в аналогичных случаях ранее. Это не помешало принятию новой версии трудового законодательства, проведённой пятью президентскими указами (ордонансами) без детальной дискуссии в парламенте.
Тем не менее, противники нового законодательства о труде отнюдь не сложили оружие. ВКТ призвала к новым акциям протеста 21-го, "Непокорённая Франция" -23 сентября. С аналогичными призывами выступают всё новые категории недовольных - водители грузовиков, пенсионеры, госслужащие, учителя и даже полицейские. Хотя президент заявляет, что не намерен отступать "под давлением улицы", дальнейший ход событий зависит от фактора времени. Если издержки упразднения "завоёванных прав" - статусных льгот и гарантий, которыми традиционно пользуются многие социально-профессиональные категории, им приходится нести уже сегодня, то обещанные властью выгоды от модернизации прежней модели французской экономики власти сулят только завтра, а то и позже. Между тем справедливость распределения связанных с реформами тягот вызывает в обществе растущие сомнения. Именно это и объясняет падение рейтингов президента за первые "100 дней" его правления.
Причём дело не ограничивается одними рейтингами и уличными демонстрациями или забастовками: режим жёсткой экономии болезненно затронул бюджеты "территориальных коллективов" - муниципальных, департаментских, региональных советов. Между тем именно их члены, провинциальные "нотабли" избирают верхнюю палату парламента - Сенат. В ходе обновления 24 сентября 2017 г. половины его состава - 171 сенатора из 348 - президентская партия потерпела первую серьёзную неудачу - большинство осталось за традиционными системными партиями, прежде всего Республиканцами.
Хотя в Пятой Республике верхняя палата играет подчинённую роль, её оппозиция заметно ограничивает свободу действий президента, прежде всего при пересмотре без референдума действующей Конституции, для которого требуются голоса конституционного большинства - 3/5 членов обеих палат.
Немалую роль в судьбах макроновского эксперимента могут сыграть и субъективные факторы. На всех этапах своей успешной карьеры чиновника-технократа, затем инвестиционного банкира Э. Макрон твёрдо усвоил присущую административной и деловой элите Франции вертикальную схему отношений верхов и низов, склонность к императивному стилю принятия решений: отсюда претензии на роль "Юпитера" - повелителя богов на древнегреческом Олимпе. В то же время культура представителей традиционной политической элиты, прежде всего выборных лиц ("нотаблей") в органах местного самоуправления - муниципальных, департаментских, региональных советах построена на горизонтальном принципе постоянных поисков взаимных уступок и компромиссов.
Те же "бонапартистские" черты присущи и новоиспечённым депутатам от партии "Вперёд, Республика!", большинство которых является выходцами из деловых кругов и организаций гражданского общества. Не имея какой-либо серьёзной подготовки к обязанностям парламентариев, они допустили во время чрезвычайной сессии Национального собрания летом 2017 г. массу грубых технических и психологических ошибок, расцененных СМИ как признаки авторитарности и дилетантства. Подобных упрёков не удалось избежать и самому президенту, назвавшему противников реформы трудовых отношений "бездельниками, циниками и экстремистами", что получило весьма негативный резонанс.
Внешнеполитические ориентиры
В своей программной книге "Революция", вышедшей в свет в ноябре 2016 г., Э. Макрон доказывал необходимость разрыва Франции с её прежней социально-экономической моделью не только и не столько внутренними причинами, сколько факторами международного порядка. "Мы вступили в новую эру. Глобализация, цифровая экономика, растущее неравенство, угроза климату, геополитические конфликты и терроризм, эрозия Европы, кризис демократии в западных обществах, сомнения в самом сердце нашего общества - всё это симптомы того, что мир вступил в период потрясений", - констатировал будущий президент1.
Перед лицом этих грозных вызовов активное участие Франции в решении важнейших международных проблем диктуется, по убеждению Э. Макрона, не только заботой о престиже, но и интересами национальной безопасности, залогом сохранения исторической роли страны как одной из вершин мировой цивилизации.
Со времени основания Пятой республики внешняя политика, оборона и безопасность считаются т.н. "заповедной областью" главы государства (le demaine réservé), где он решает вопросы сам или напрямую с соответствующими министрами. Для Э. Макрона осуществление этих "королевских прерогатив" (les fonctions régaliennes) с учётом ограниченности его опыта в международных делах было особенно важно, что объясняет плотность графика его международных контактов в первые "100 дней" (как, впрочем, и после них).
Своё видение приоритетов внешней политики он изложил в речи на традиционном совещании французских послов в Париже 28 августа 2017 г. Концептуальной основой стратегии Франции президент считает сочетание верности основанным на общих ценностях и интересах союзам с поиском выхода из кризисных ситуаций с учётом реального соотношения сил их участников, где Франция могла бы играть ключевую роль посредника2. Подобный подход именовался "голло-миттерановским": у основателя Пятой республики он заимствовал твёрдую защиту национальных интересов и гибкость манёвра, а у его соперника-социалиста приоритет евростроительства на базе франко-германского тандема.
Календарь встреч на высшем уровне в самом различном формате сложился для нового президента весьма благоприятно. Всего за три летних месяца 2017 г. он успел принять участие в сессиях "семёрки" в Таормине (Сицилия), Советов ЕС и НАТО в Брюсселе, "двадцатки" в Гамбурге и т.д. Большое внимание французской и мировой общественности привлекли официальные визиты президента РФ В. Пути-
1 Emmanuel Marcon - Révolution. Xoédition, Paris, 2016. P. 8.
2 Le Monde 30 août 2017.
на в Версаль в связи с 300-летием установления дипломатических отношений между двумя странами и президента США Д. Трампа, присутствовавшего на национальном празднике 14 июля.
Особое внимание Э. Макрон уделил проблемам борьбы с международным исламистским терроризмом в Африке, на Ближнем Востоке (Сирия, Ирак) и в самой Франции: он посетил развёрнутый в Мали французский военный контингент, добился объединения усилий пяти государств Сахары в противостоянии джихадизму.
Первостепенное значение придаётся и активному участию Франции в решении глобальных проблем - климата, миграций, терроризма и т.д., в частности, судьбе Парижского соглашения 2015 г., соблюдение которого стало центральной темой речи Э. Макрона на очередной сессии ГА ООН.
Бурная деятельность молодого президента Пятой республики на международной арене не остаётся безрезультатной: подходы Парижа ко многим кризисным ситуациям (Сирия, Ливия, израильско-палестинский конфликт, контроль над потоками беженцев и мигрантов через Средиземное море и т.д.) заметно эволюционировали в сторону поисков компромиссных решений.
Тем не менее, успех внешнеполитической стратегии Э. Макрона будет измеряться прежде всего судьбой его попыток преодолеть кризис Евросоюза. Речь идёт о форсированной интеграции его "твёрдого ядра" - еврозоны (общий бюджет, парламент, министр финансов и т.д.) при опоре на тесное взаимодействие с Германией, экономическая гегемония которой нейтрализовалась бы военно-политическим лидерством Франции в создании автономной "европейской обороны".
Однако реализация этого масштабного замысла остаётся под вопросом. Она зависит, прежде всего, от готовности Германии на протяжении следующего, четвёртого срока канцлерства А. Меркель искать и находить взаимоприемлемые решения с французским партнёром. Между тем общность ценностей, взглядов, интересов, явная симпатия канцлера к Э. Макрону не мешают германской стороне ставить в зависимость поддержку его взглядов на перестройку ЕС от прогресса модернизации французской экономики. Покрывать дефициты партнёров Берлин не намерен. Это стало особенно очевидным после выборов 24 сентября в бундестаг, результатом которых стал распад коалиции ХДС-ХСС и социал-демократов.
Эти новые факторы безусловно учитываются президентом, который адаптирует конкретные формы намеченных им преобразований к эволюции баланса политических сил внутри страны и на международной арене, результаты чего покажет будущее.
"100 Days" of Emmanuel Macron
Author. Rubinskiy Yu., Head of the Center for French Studies, Institute of Europe, Russian Academy of Sciences, Professor HSE. Address: 11/3 Mokhovaya street, Moscow, Russia, 125009. E-mail: yuri.rubinski@mail.ru
Abstract. E. Macron's rating plummeted in three months of his presidency. This is the price he had to pay for his radical reforms. Nevertheless, the opposition - left and right - remains divided and does not constitute a viable alternative. Whether the President is to achieve success or fail depends on the state of the economy and the realism of his plans to modernize the EU, the future of which are resolved not only in France.
Key words: Macron, rating, domestic politics, France, social and economic reforms, EU.
