CC BY
170
10.3. СИСТЕМА ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИЗРЕНИЯ ВНЕБРАЧНЫХ ДЕТЕЙ В Х1Х - НАЧАЛЕ ХХ СТОЛЕТИЯ
Черкашина Наталья Валерьевна, к.ю.н., доцент. Должность: доцент. Место работы: кафедра гражданско-правовых дисциплин, факультет права и социальных технологий, Муромский институт (филиал) Владимирского государственного университета. E-mail: [email protected] Аннотация: статья посвящена роли приказов общественного призрения по содержанию и обучению незаконнорожденных детей. В работе автор попытался обозначить необходимость введения и следование приказам общественного призрения в рассматриваемый период.
Ключевые слова: незаконнорожденные, приказы общественного призрения, кормилица, сирота, пожертвование.
Cherkashina Natalia Valerevna, PhD in Law, associate professor. Position: associate professor. Place of employment: civil-law disciplines chair, law and social technologies department, Murom institute (branch) Vladimir state university. E-mail: [email protected] Annotation: The article is devoted a role of orders public prizrenia under the maintenance and training of illegitimate children. In work the author has tried to designate necessity of introduction and following to orders public prizrenia during the considered period.
Keywords: Illegitimate, orders public of prizrenia, the wet nurse, the orphan, the donation.
Научная новизна исследования заключается в попытке автора статьи проанализировать и дать правовую характеристику системы государственного призрения внебрачных детей в XIX - начале ХХ столетия.
Воспитательные дома и Приказы общественного призрения продолжали действовать на выработанных началах Екатерины II и в XIX столетии. До 1898г. призрение незаконнорожденных детей по - прежнему составляло привилегию столичных (С.-Петербурга и Москвы) Воспитательных домов, так как в 1828 г. был издан указ запрещавший открывать такие Дома в провинции. Отмена его последовала лишь в 1898 г.
Участие императрицы Марии Федоровны в управлении Воспитательными домами, как уже говорилось, начатое при Павле I изменения, прежде всего, выразилось изменением их учебной части. Практиковавшееся одностороннее занятие питомцев по возрастам было заменено разделением по индивидуальным способностям: выразившие способность к письму посылались на службу по письменной части; способные к арифметике - по счетной части; другие направлялись в аптеки и т.п. С 1807 г. открываются так называемые «латинские классы» для воспитанников, назначаемых к поступлению в медико - хирургическую академию. Правда, потом эти классы были преобразованы в две параллельных гимназии с десятилетним курсом обучения. Из них питомцы, не имевшие наклонности к медицине, направлялись в университет. Многие из окончивших курс в «латинских классах» впоследствии заняли видные должности в администрации, немало вышло из них достойных докторов и профессоров. Менее способные и не окончившие курс «латинских
классов» поступали в фельдшеры при Военном госпитале, в фармацевты в имении графа Разумовского -Горенки, в садовники - в Симферопольский Никитский сад и в ремесленное заведение (будущее Техническое училище).
С 1800 года, девочек, обучавшиеся до этого лишь рукоделию, стали направлять в открытый при родильном госпитале Повивальный институт, где они обучались родовспомогательному искусству и по окончании курса рассылались по разным городам России. С целью удовлетворения потребности общества, учреждаются «французские классы», в которых приготавливали учительниц и гувернанток.
Что касается приноса детей в Воспитательный дом, то он с каждым годом увеличивался, например в Московском воспитательном доме. Если в 1803 году таковых было 2598, то через два года после отмены крепостного права их уже насчитывалось 11664, а в 1888 году - 17114 питомцев[1].
В сложившейся ситуации руководству Дома пришлось придумывать меры по ограничению приноса младенцев. К числу их относится учреждение в 1807 году городского воспитания, т.е. предоставление матерям за плату (она продолжалась до 7 лет) воспитывать своих детей на дому. Кроме того, матерям, продержавшим своих детей до 4-х недельного возраста и затем принесенных в Воспитательный дом крещеными и с обязательным свидетельствами священников, выдавалось денежное вознаграждение: за первую неделю 4 рубля; за вторую - 3; за третью - 2 и за четвертую 1,5 рубля[2].
Такой мерой предполагалось уменьшить отдачу детей в Воспитательный дом, развив за этот четырехмесячный период материнскую привязанность к ребенку. Рассчитывали также получить после этого срока ребенка с укрепившимся на молоке матери сильным и более здоровым, чем при приносе его сразу же после рождения. Так старались бороться со смертностью подкидышей. Несмотря на эти паллиативные меры, принос младенцев в Дом не уменьшился, и в 1811 г. в Петербургском Воспитательном доме вводится в качестве опыта уничтожение тайного приноса детей. Тоже планировалось и в Москве, но война 1812 г. помешала это осуществить, а в 1825 г. эта мера отменяется и в Петербурге.
Воспитательные дома принимали не только новорожденных, но и подкидышей более старшего возраста. Наблюдались случаи, когда подкидывали пятилетних и старше, и даже со свидетельствами о законности рождения детей. По этой причине в 1830 г. последовал суровый указ - взамен оставления таких подкидышей в Доме, зачислять их в кантонисты и даже иногда не возвращать родителям, если они об этом будут просить. Девочек же приказывалось воспитывать непременно в деревнях[3]. Ввиду того, что число призреваемых в Доме ограничивалось 500-ми воспитанниками, остальных подкидышей приходилось отдавать в крестьянские семьи. Но количество смертей таких питомцев, не уменьшилось, и их процент был довольно внушительным от 48 до 66%, только младенцев до годового возраста[1].
С 1837 г. на окружных надзирателей, заменивших собой объезжих лекарей, была возложена обязанность проживать в самих округах, район которых определялся чаще всего границами уезда. Деятельность окружных надзирателей проверялась периодическими ревизиями объезжих надзирателей. Заменяя лекарей чиновниками, руководство Воспитательного дома пре-
следовало сбережение средств, т.к. лекарям приходилось платить большее жалованье. Но, как показала практика, чиновники с жалованьем в 200 руб. в год не оправдали доверия: объезды их были крайне редки, наличность питомцев не соответствовала действительности, по многу месяцев после смерти питомца продолжали получать деньги за воспитание такого покойника, нравственные качества таких дешевых надзирателей часто не соответствовали назначению, эксплуатирование труда взрослых питомцев и их воспитателей граничило с правом любого помещика.
Таким образом, с развитием деятельности Воспитательных домов возрастали затруднения к исполнению поставленных перед ними задач. Подкидышей становилось все более, для их размещения не хватало кормилиц и мест призрения. Обращение к помощи деревенских воспитателей приводило к увеличению расходов.
После кончины в 1828 г. императрицы Марии Федоровны, взгляд правительства на образование «третьего сословия» резко меняется. В таких безродных ничем необеспеченных граждан признается ненужный государству пролетариат, и в 1837 г. все существовавшие «классы» (ремесленные, акушерские, ученые, музыкальные и т.п.) предписано уничтожить, обратив их в образовательные заведения для обер - офицерских сирот. Питомцев же впредь из деревень обратно не возвращать, оставляя их навсегда в крестьянских семьях, и которые в будущем должны были составить сельское сословие, приписанное к казенным селени-ям[4].
Кроме того, практиковалось поселение питомцев в особых колониях, основание которых относится к 1826г., когда была учреждена в Саратовской губернии Мариинская колония, а потом и в Смоленской губернии. Достигших совершеннолетия питомцев женили по жребию на воспитанницах, и, снабдив их хозяйством (лошадью, коровой, сельскохозяйственными инструментами, семенами и т.п.) отправляли в колонию, где их наделяли землей и домом[5]. Однако такая практика продолжалась недолго, лет 7-10, что стоило больших денег. Впоследствии колонисты и их потомки, считая себя на особых правах «казенных детей», причинили немало хлопот правительству, т.к. они протестовали против обложения их земскими и иными повинностями.
Николай I приходит к выводу, что деятельность Императорских Воспитательных домов по призрению внебрачных детей продолжает оставаться несовершенной, а потому дополнил ее губернскими воспитательными приютами. Однако последние долгое время бездействовали и оживили свою деятельность лишь тогда, когда во второй половине XIX столетия их передали в ведение земских учреждений.
Тем не менее, как показала практика, деятельность Воспитательных домов и губернских земств, все благие намерения по установлению целесообразного и удовлетворительного надзора за вскармливаемыми в деревнях детьми «разбиваются о невозможность согласования действительной потребности в надзоре со средствами учреждений, ведающих дело призрения внебрачных детей», констатировал в начале XX века современник[6].
С 1837 г. Воспитательный дом превращается лишь во временную станцию для грудных младенцев, которые оттуда раздавались на воспитание в крестьянские семьи, где оставались до совершеннолетия, а по достижении его приписывались к мещанскому сословию.
Принцип воспитания всех питомцев в деревни, узаконенный в 1837 году, просуществовал до начала XX столетия. Во время крепостного права помещику была выгодна система воспитания подкидышей в деревни, т.к. это вело к увеличению его крепостных душ. Незаконнорожденные дети крепостных девок редко попадали в Воспитательные дома.
Несмотря на предпринимаемые меры по устройству участи питомцев, процесс приноса младенцев, как уже указывалось выше, продолжал увеличиваться. Начальство Домов пыталось повлиять на уменьшение приноса детей изданием новых правил приема детей. По правилам 1869 г. дети с годового возраста должны были приниматься во всякое время дня и ночи с тем, чтобы они приносимы были уже крещенными и с метрической выпиской об их рождении и крещении. Этими же правилами запрещалось выдавать сведения о месте воспитания в деревне принятого ребенка[7].
Однако эти правила просуществовали до 24 апреля 1882 года, когда положением, принятым обеими палатами Опекунского совета, были произведены изменения, по которым при возврате детей, принесенных в Дом крещёных детей никакой платы за их содержание в Доме и деревне не требовалось, и самим матерям предоставлялось даже право на вознаграждение: в течение шести недель в сутки по 35 коп. летом и 30 коп. зимой. После шести недель ребенок доставлялся в Воспитательный дом для отправки его в деревню. По желанию мать могла воспитывать ребенка и на дому и до 3-летнего возраста с платою за первый год по 30 коп. в сутки, во втором по 20 коп. и в третьем по 10 ко-пеек[1]. Первая мера устанавливалась по причине того, что многие матери и родственники не брали из Воспитательных домов детей потому, что не имели возможности внести причитающуюся за содержание ребенка плату. Вторая - имела в виду привлечь матерей к кормлению в Воспитательном доме своих детей в течение полугода, чтобы дать им возможность окрепнуть на материнском молоке и тем самым предупредить их заболеваемость и смертность. Однако вознаграждение за шестинедельное вскармливание на дому пришлось отменить, так как вместо матерей появилось много акушерок - посредниц по отдаче детей в Дом, удерживавших у себя детей до шести недель с целью получения обещанного вознаграждения и доводивших за это время своих питомцев до последней степени истощения.
С 1891 года в столичных Воспитательных домах устанавливается система явного приема младенцев, вместо прежнего тайного. В новых Правилах подтверждалось, что в Императорские Московский и Санкт -Петербургский Воспитательные дома принимаются дети «на призрение и временное вскормление». Дети принимались не старше годовалого возраста: «незаконные младенцы», лишившиеся матерей; незаконные младенцы тех из матерей, которые по беспомощности или по необходимости хотели сохранить тайну рождения ребенка и не могли держать его при себе; подкидыши, никем не принятые на воспитание. При приеме незаконнорожденного ребенка требовались: выписка из метрических книг о его рождении и крещении; удостоверение личности или вид на жительство лица, принесшего младенца; в случае смерти матери - законное о том удостоверение. Младенцы, принесенные с перечисленными документами, принимались на воспитание бесплатно.
В случае необходимости сохранения тайны, Правила допускали принятие такого ребенка без требуемых до-
кументов, но с предоставлением особого удостоверения от приходских священников и от лиц, стоящих во главе советов и комитетов благотворительных обществ, имеющих соответствующие утвержденные уставы, а также от директора родовспомогательных заведений ведомства Учреждений императрицы Марии. При этом вносились не менее 50 руб., свыше же этой суммы, деньги поступали в обеспечение будущности младенца. Подкидыши должны были приниматься исключительно через полицию при письменном от нее удостоверении, что младенец подкинут неизвестно кем, и что о родителях его проводятся расследование. Из правительственных, общественных и частных родовспомогательных заведений и больниц, либо от повивальных бабок незаконнорожденные и законные в грудном возрасте младенцы должны приниматься беспрепятственно на временное кормление, если их мать умерла или по удостоверению медицинского начальства, не могла кормить грудью.
Законнорожденные дети не старше десяти месяцев, допускались на временное кормление до годичного возраста, но только в случае смерти матери или такой болезни, что не она могла кормить грудью, и ребенок не мог вскармливаться за счет родителей. По достижении годовалого возраста питомец возвращался родителям. Если же в указанный срок родители не взяли воспитанника, то они понуждались через полицию со всеми издержками за содержание ребенка со дня достижения им года. Лицу, принесшего ребенка в Дом, выдавался билет с указанием о его принятии, с обозначением номера, под которым младенец записан и времени приноса[1].
С введением данных Правил, условия деятельности Воспитательных домов меняется во всех отношениях. В основу новых правил Дома стали предназначаться лишь для призрения одних лишь незаконнорожденных детей и подкидышей. Требованием же предоставления соответствующих документов парализовалась возможность сбывать в Воспитательные дома законных детей. Установив новые правила, Воспитательные дома отказались от прежних поставленных им задач:
1) оберечь женский стыд, сохранив тайну рождения незаконнорожденных детей;
2) сохранить жизнь младенцев, рожденных вне брака.
Теперь же и тайна рождения не сохранялась, и мать привлекается к вскармливанию ребенка, т.е. Воспитательный дом отказался от несвойственной ему роли заменить для детей мать.
Новые правила отразились и на приносе детей. Если до этого таких младенцев приносили ежегодно 16-17 тыс., то в одном Московском Воспитательном доме в течение 1892-1895 годов их количество падает от 10700 до 9 700 младенцев. Что же касается смертности среди призреваемых детей, то он также уменьшился, и если в 1889 г. она достигла 48.8%, то после введения новых правил, уменьшилась, но по - прежнему оставалась высокой и колебалась в следующих пределах: 1893 г. - 28,4%, 1894 г. - 32,95, 1895 г. -27,1%, 1896 г. - 39,9%, 1897 г. -32, 2 % и в 1898 г. -41,5%[1].
Вообще следует сказать, что Воспитательные дома существовали только в России и Франции и везде слыли «домами смерти».
Как уже говорилось, Воспитательные дома существовали только в столицах. Согласно же ст. 542 VIII тома Свода Законов Российской империи запрещалось их открытие в губерниях. По всей видимости, законо-
датель, вводя такой запрет, прежде всего, имел цель остановить рост незаконнорожденных детей. Но жизнь опрокинула такое предположение. К началу XX века в 50 губерниях Европейской России ежегодно рождалось более четырех миллионов детей, из которых на долю внебрачных детей приходилось около 112 тысяч младенцев. К началу XX века в Московский воспитательный дом ежегодно поступало 12-14 тысяч внебрачных детей; в Петербургский - 7-8 тысяч, да около
5 тысяч подкидышей принимали земские приюты. Таким образом, из 112 тысяч ежегодно появлявшихся внебрачных детей до 27 тысяч могли найти себе приют в государственных и земских «убежищах» [8]. На призрение остальных 90 тысяч у правительства не находилось средств.
К началу XX века назрел вопрос об отмене данной нормы. Появились и инициаторы. Так, барон О.О. Буксгевден предложил перенести Воспитательные дома в деревни. Провинциальная печать встретила эту инициативу весьма сочувственно, за исключением некоторых властных органов, которые оценили инициативу как «опасный выпад», и старались доказать, что такое «удаление детей с глаз» не улучшит дела их призрения. Но основательного обсуждения его проекта так и не было предпринято, и, тем не менее, отмечал один из журналов того времени, предложение барона «в корне изменило бы все настоящее положение детского призрения»[1].
Обращаясь к иной филантропической деятельности правительства, следует сказать, что гуманистические начала в отношении благотворительного призрения сирот и брошенных незаконнорожденных детей продолжили свое развитие, и в особенности с восшествием на престол Александра I. Это прослеживается в одном из первых его законодательных распоряжений в данном направлении, а именно, указе 16 мая 1802 г. на имя действительного камергера Витовтова, учредителя Филантропического общества, впоследствии переименованного в Императорское человеколюбивое общество. В указе, в частности, говорилось, что император берет «под особливое и непосредственное покровительство свое как вновь учреждаемое в здешней столице благодетельное общество, так и все другие, которые, без сомнения, по примеру оного размножаться между народом, толико для меня любезным, на который природа излияла все земные свои сокровища и одарила всеми добродетелями, а особливо сим небесным вдохновением «помогать ближнему». Цель образуемого Общества состояла в доставлении бедным людям пособий всякого рода как в столицах, так, по возможности, и в других местностях империи. Наряду с заботами «об учреждении сословий и заведений» для призрения увечных и неспособных к работам «дряхлых» людей, Обществу вменялось в обязанность открывать учреждения для воспитания сирот и детей бедных родителей. Заведование Обществом сосредотачивалось в Совете и в местных комитетах[9, 10].
Приступая к деятельности на таких основаниях, Человеколюбивое общество довольно быстро расширилось и к концу правления Александра I учредило несколько крупных заведений и образовало четыре попечительства о бедных в Казани, Воронеже, Уфе и Слуцке.
Открывались и более мелкие подобные общества. Так, в 1807 г. епископом Коссаковским основывается Виленское человеколюбивое общество, в 1812г. Xарь-ковское общество благотворения, в 1815 г. такое же
Рижское общество, 1824 г. Гродненское благотворительное общество и др.
Для призрения сирот и бедных людей в губерниях Российской империи продолжали действовать Приказы общественного призрения. Изданные по этому предмету законы подробно определяли их обязанность, средства, права и преимущества. На основании законов второй четверти XIX столетия Приказы обязывались принимать на свое попечение и содержать за свой счет учреждаемые ими богадельни, в которых наряду с бродягами, уволенными от службы по болезни и увечьям нижние воинские чины, должны были призреваться и сироты[11].
Во время правления Николая I дело призрения получило особенное развитие и особую организацию, в особенности в Санкт-Петербурге и Москве. Неудовлетворительность положения данного дела не могла не обратить на себя внимания императора, и по его желанию некоторые заведения С.-Петербургского Приказа общественного призрения 6 января 1828 г. были приняты императрицей Марией Федоровной под ее августейшее «начальство»[12]. Первоначально под ведомство императрицы поступили только Обуховская больница с домом умалишенных, городская богадельня и сиротский дом, которые были выделены из подчинения Приказа и губернских властей.
Вскоре после кончины Марии Федоровны (26 октября 1828 г.) 8 июня 1829 г. Николай I утвердил Положение для управления богоугодными заведениями в С.-Петербурге, на основании которого заведование ими поручалось Попечительному совету, состоявшему из назначаемых императором членов. Причем, военный генерал - губернатор, гражданский губернатор, губернский предводитель дворянства и городской голова являлись членами по должности. В ведение Совета поступали, между прочими богоугодными больницами и работными домами, и сиротский дом[13].
Денежные суммы на содержание Советом богаделен поступали из Приказа общественного призрения, но по причине их недостаточности император повелел С.-Петербургской городской думе отпускать Совету по 100 000 руб. в год. В апреле 1828 г. Николай I разрешил городу С.-Петербургу сделать заем на 1 250 000 руб. из Сохранной казны на 24 года на устройство богоугодных заведений[14]. Кроме того, для увеличения доходов С.-Петербургского приказа общественного призрения на содержание богоугодных заведений 22 марта 1830 г. было передано из наличного капитала столичных запасных хлебных магазинов 2 миллиона рублей, из Конторы адресов - по 20 000 руб. ежегодно, из городских доходов - по 80 000 руб. в год[15]. 20 июня 1840 г. заведениям Попечительного совета были даны новые штаты, и весь расход по содержанию богоугодных заведений ежегодно определялся в 319 696 рублей серебром[16].
В целях привлечения частных лиц к обустройству нищих (а среди них было много малолетних детей), Николая I прибег к различным поощрительным мотивам. В частности, в статус ордена Св. Анны было внесено положение, что «тому, кто займется устройством нищих и представит о том основательное и полезное обществу и для них самих предположение», то таким лицам предоставляется право на получение указанной награды[17].
30 апреля 1828 г. возникает «Дом императрицы Александры Федоровны для призрения бедных», на содержание которого царица пожертвовала 400 000 руб. ассигнациями, проценты от которых в 12 000 руб.
в год шли в пользу Дома, в котором до 1862 г. постоянно содержалось от 50 до 150 обоего пола, лишенных средств к существованию лиц. После кончины Александры Федоровны в 1860 г. Дом был причислен к ведомству Учреждений императрицы Марии[18]. В 1838 г. Санкт-Петербургский комитет для призрения нищих принимается под Высочайшее покровительст-во[19]. Комитету разрешалось принимать в свои члены или сотрудники «благотворительных людей», смотря по важности их действий в пожертвовании в деле попечения о нищих[20]. Главной целью Комитета - искоренение нищенства. В этом плане он обязан был распределять задержанных полицией нищих на разряды. К первому были отнесены и сироты, которые должны были помещаться бесплатно или на счет Комитета в богадельни или в существовавший при Комитете дом призрения.
В 1838 году учреждается подобный Комитет в Москве, открытие которого было объявлено на следующий год[21]. Спустя четыре года это вновь повторилось, а потом через год было подтверждено, что действие Комитета продлевается до 1 июля 1843 года[22]. В 1850 г. определяются новые штаты данного комитета[23].
Деятельность Комитета фактически подразделялась на два направления: благотворительный и исправительный. В первом случае Комитет к началу 80- х годов содержал на свои средства два ремесленных училища для мальчиков и девочек и лечебницу для больных.
Принимая во внимание, что Комитет был филантропическим учреждением, то складывается впечатление, что задачу по призрению детей нищих он выполнял весьма посредственно. В 1883 г. было образовано особое совещание под председательством М.Н. Галкина - Враскина по вопросу согласования деятельности Комитета с Императорским человеколюбивым обществом и приходскими попечительствами. Совещание было представительным: в нем участвовали вице
- президент С.-Петербургского комитета о нищих В.А. Евреинов и члены Комитета - И.П. Лесников, Н.В. Гроздов и И.А. Демьянович, вице - президент Московского комитета о просящих милостыни С.П. Яковлев и член комитета Г.В. Грудев, представители от С.-Петербургской городской думы - Л.Я. Яковлев и Н.Н. Литвинов, Императорского человеколюбивого общества - А.Д. Маслеников, С.- Петербургского попечительного о тюрьмах комитета - В.Л. Давыдов, С.-Петербургского градоначальства - В.Н. Черепнин и председатель совета Покровского приходского попечительства К.П. Мейбаум.
В составленной по этой причине исторической записке о деятельности Комитета, было признано, что неудовлетворительная его работа заключалась в бессилии охватить своей деятельностью всю столицу (к тому же, члены Комитета собирались на совещания один раз в неделю и конечно не были в состоянии сделать правильный и удовлетворительный разбор всех, доставленных за неделю изобличенных в нищенстве), в отсутствии соответствующих средств для призрения нищих и сирот.
Результатом совещания стала выработка положения 18 июля 1883 г. Комитет обязывался сноситься с соответствующими приходскими попечительствами, которые должны были изыскивать меры к презрению нищих и детей - сирот. В случае, если приходское попечительство не было в силах сделать этого, Комитет должен был снестись с Императорским человеколю-
бивым обществом о взятии таковых людей под свое попечение.
Городское общественное управление, независимо от отпускаемых Комитету денежного пособия, обязывалось оказывать «свое посредническое участие в открытии доступа в местные сословно - городские богадельни» и иногородним лицам разных сословий, доставленных полицией в Комитет[24].
Современники давали самую негативную оценку деятельности Московского комитета о нищих, и в 1892г. он был упразднен, а его функции перешли к городскому присутствию по разбору и призрению нищих, самой распространенной мерой воздействия которого было моральное внушение нищим.
За год до этого Московская городская дума постановила ходатайствовать перед правительством о разрешении городскому управлению Москвы учреждать «участковые попечительства о бедных для сбора пожертвований, раздачи пособий нуждающимся и постоянного наблюдения за призреваемыми». Вырабатывается соответствующий проект положения об участковых попечительствах, и в конце 1894 г. Городская дума постановила выдавать ежегодно по 1000 руб. каждому из сорока городских попечительств. Каждое попечительство состояло из попечителя, его товарища и от 4 до 10 гласных членов совета и неограниченного числа сотрудников, приглашенных попечителем и учреждаемых в этом звании советом. Почти все попечительства разделялись на 43 района. На призыв Думы откликнулся 1721 человек, пожелавших принять участие в городской благотворительности[25, 26].
С изданием особого городового Положения для Петербурга 1903 г. и с возложением на городское общественное управление обязанностей по призрению бедных и по искоренению нищенства, тем самым прекращается действие «Комитета по разбору и призрению нищих».
Со 2 декабря 1892 года при Санкт-Петербургском обществе попечения о больных и бедных детях создается отдел защиты детей от жестокого обращения. Задача Отдела, как видно из его названия, состояла в защите детей от жестокого обращения, «в удалении их от развращающей среды», в обучении и воспитании призреваемых людей, в помещении их в профессиональные школы и т.п. Членам отдела приходилось заниматься расследованием случаев жестокого обращения, знакомиться с условиями жизни детей в семьях, узнавать про их нищету.
В начале деятельности Отдела, на его попечении находилось 20 детей, число которых к концу 1905 года увеличилось до 200. Росло и число членов Отдела: если в 1898 году их насчитывалось 552, то в 1905 году с лишним тысяча человек[33]. Отделу нередко приходилось давать приют бедным и заброшенным детям вследствие того, что трудно было помещать их в другие благотворительные учреждения. Для облегчения приема заявлений о случаях жестокого обращения с детьми, с 1 января 1899 года образуются три отделения Бюро, состоящих из участковых попечителей одного или нескольких участков столицы.
Вопросы о призрении бедных и нищенствующих детей, в особенности незаконнорожденных, волновали общественные круги. Данная проблема неоднократно рассматривалась на различных ученых конференциях и съездах. Так, в январе 1902 года в Москве проходил VIII Пироговский съезд врачей, затронувший и вопросы призрения бедных. В частности, председатель Комиссии по призрению подкинутых и бесприютных детей
Д.П. Орлов выступил с докладом «К вопросу о призрении и положении незаконнорожденных детей». Констатировалось, что призрение детей в Воспитательных домах и земских приютах «поставлено неудовлетворительно»: дети во множестве умирают и к 20-летнему возрасту в живых оставалось менее 15%, а «питомический промысел» в деревнях приводил к тому же и к усилению смертности детей коренного населения и содействовал распространению сифилиса в селениях. «Таким образом, опыт Воспитательных домов в земских приютах богат только отрицательными фактами. Очевидно, практикуемая система призрения внебрачных детей неверна в своей основе», подчеркивал докладчик^]. Нарисовав неотрадное положение в деле воспитания подкинутых детей, он ознакомил присутствующих с положениями, выработанными Комиссией. В целях обеспечения личности незаконнорожденных детей высказывалось пожелание изменения гражданских законов на следующих основаниях: а) наименование «незаконные» заменить словом «внебрачные»; б) уравнять их в правах с законнорожденными; в) обязать отца внебрачного ребенка содержать его «до известного возраста». Дела призрения подкинутых детей предполагалось передать общественным учреждениям, передав им соответствующие средства[33].
Смертность грудных детей, в особенности внебрачных, обсуждался на IX Пироговском съезде врачей, проходившем в январе 1904 г. На нем говорилось, что во Франции в 1902 г. было образовано «Лига борьбы с детской смертностью». В России «Уральское медицинское общество» призвало все отечественные медицинские общества образовать союз для борьбы с детской смертностью.
В заключение следует сказать, что власти проявляли безучастие в деле призрения сирот и незаконнорожденных и брошенных детях. На протяжении XIX столетия неоднократно создавались правительственные комиссии, целью которых были призрение как нищих, так и данного контингента людей, пересмотра законов о бедных. Однако вся их деятельность и выработанные законопроекты вязли в бюрократической тине и не были претворены в жизнь. Правительство продолжало опираться на Приказы общественного призрения, а в столицах образовываются особые Комитеты для разбора нищих и изыскания способов к искоренению нищенства. Однако практика показала, что их работа оставила желать лучшего. Причин было много, но главные - это недостаточное материальное обеспечение и медленность в работе самих Комитетов, члены которых работали на добровольной основе и занимались разбором нищих один раз в неделю.
Продолжало действовать и Императорское человеколюбивое общество по призрению бедных россиян, а также иные подобные учреждения, которые действовали в разнобой, не были связаны одним руководством. Государственного руководящего органа по презрению сирот и брошенных детей так и не было создано, что негативно сказывалось на общую работу по предотвращению нищенства и призрению нетрудоспособного населения.
Список литературы:
Яблоков Н. Призрение детей в Воспитательных домах // Трудовая помощь. - 1901. - №4. - С. 430
Указ Сената «О непричислении незаконнорожденных от рекрутских жен детей за помещиками, и об отдаче оных в военное ведомство» от 3 сентября 1807г. // ПСЗ I. - Т.29. - № 22611
Указ именной, данный обоим Опекунским советам «О детях, оставляемых в разных местах Воспитательных домов» от 6 июля 1830 г. // ПСЗ II. - Т. 5. - №3780 Высочайше утвержденный проект об учреждении при Гатчинском воспитательном доме пансионов для содержания малолетних питомцев и школы для первоначального обучения сих детей от 4 января 1837 г. // ПСЗ II. - Т. 12. - №9839 Указ Сената «О поселяемых в Саратовской колонии питомцев Воспитательного дома» от 23 апреля 1828 г. // ПСЗ II. - Т. 3. - № 1985 Шванебах X. Надзор за младенцами, отданными на вскормление в деревню за плату // Трудовая помощь.
- 1915. - №2. - С. 144
Указ именной, объявленный Сенату министром юстиции «Относительно детских приютов ведомства Императрицы Марии» от 17 мая 1869 г. // ПСЗ II. - Т. 44. -№ 47097
Орлов Д. По вопросу об организации общественного призрения внебрачных детей и сирот // Вестник Европы. - 1904. - №2. - С. 797 Воскобойников Н. Материалы по истории призрения бедных и неимущих в России // Тюремный Вестник. -1893. - № 10. - С.535 Учреждения и установления заведений общественного призрения на особом основании управляемых. // Свод законов Российской империи. - Т. XIII. - Изд. 1892 г. - Ст. 447-482
Высочайше утвержденный доклад начальника Морского Штаба «О помещении в заведения Приказов общественного призрения уволенных от морской службы по увечьям и болезням нижних чинов» от 30 декабря 1825 // ПСЗ II. - Т.1. - №25 Указ именной, данный Спб., военному генерал - губернатору «О принятии Ее Высочеством Государынею Императрицей Мариею Федоровною под свое покровительство некоторых заведений Приказов общественного призрения, и о учреждении для управления сими заведования особого Совета» от 6 января 1828 г. // ПСЗ II. - Т.3. - № 1687 Высочайше утвержденное положение для управления заведениями Общественного Призрения в Санкт -Петербурге» от 8 июня 1829 г. // ПСЗ II. - Т.4. - №2916 Указ именной, данный исправляющему должность СПб., военному генерал - губернатору «О подкреплении доходов Приказа общественного призрения для содержания богоугодных заведений» от 22 марта 1830 г. // ПСЗ II. - Т.7. - №3551 Ордин К. Попечительный Совет общественного призрения в С.-Петербурге. 1828-1878 гг. - Спб., 1878 - -456, 63, IV с.
Статут ордена Святой Анны от 14 апреля 1829 г. // ПСЗ II. - Т. 4. - № 2820 Краткая история дома Императрицы Александры Федоровны для призрения бедных с 1824 г. по 1878 г.
- СПб., 1878
Указ именной, данный генерал - адъютанту кн. Трубецкому «О принятии устроенного в Санкт - Петербурге заведения для принятия нищих под высочайшее покровительство» от 18 марта 1838 г. // ПСЗ II. - Т. 13. -№11066
Указ именной, данный Сенату «Об отчислении находящегося внутри военного поселения Киевской и Подольской губерний г. Умани введения начальника военных поселений» от 3 апреля 1838 г. // ПСЗ II. - Т.13. -№11183
Высочайшее утвержденное положение Комитета Министров «О продолжении действий еще на один год
Санкт - Петербургского Комитета для разбора и призрения нищих» от 7 января 1841 г. // ПСЗ II. - Т. 17. -№15196
Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О штате Санкт - Петербургского Комитета для разбора и призрения нищих» от 29 марта 1850 г. // ПСЗ II. Т. 25. - № 24028 Справки по устройству работ для нищих // Тюремный вестник - 1895. - №11. - С. 572-580 Максимов Е. Происхождение нищенства... // Трудовая помощь. - 1901. - №7-8. - С. 77 Духовской М. Городские попечительства о бедных в Москве // Т рудовая помощь. - 1897. - №1. - С. 66-79 Высочайше утвержденное положение о Детских приютах от 27 декабря 1839г. // ПСЗ II. - Т.14. -№13031
Ашротт П.Ф. Развитие призрения бедных в Англии с 1885 г. // Трудовая помощь. - 1898. - № 7 (май). - С. 125; 38 (июнь). - С. 113-151 В.М. Об уменьшении нищих в России и со временем
об уничтожении их. // Чтения в Императорском обществе истории древностей Российских при Московском университете. - 1860. - Т.3. - С. 205-207 Духовской М. О налоге в пользу бедных // Трудовая помощь. - 1899. - №3 (март). - С. 237-238 Матвеев В. Министерство Государственного призрения // Т рудовая помощь. - 1917. - №6. - С. 1 Воропонова М. Защита детей в Петербурге // Трудовая помощь. - 1899. - №10. - С. 506 Воропонова М. Защита детей в С.-Петербурге. // Вестник благотворительности. - 1905. - №10. - С. 71 «Вестник Европы». - 1904. - Кн. 2. - С. 797-798 По разным вопросам. // Трудовая помощь. - 1902. -№1. - С. 112
Шванебах X. Надзор за младенцами, отданными на вскормление в деревню за плату. // Трудовая помощь.
- 1915. - №2. - С. 137
Яблоков Н. Призрение детей в Воспитательных домах // Трудовая помощь. - 1901. - №4. - С. 430 Шванебах X. Надзор за младенцами, отданными на вскормление в деревню за плату // Трудовая помощь.
- 1915. - №2. - С. 144
Орлов Д. По вопросу об организации общественного призрения внебрачных детей и сирот // Вестник Европы. - 1904. - №2. - С. 797 Максимов Е. Происхождение нищенства. // Трудовая помощь. - 1901. - №7-8. - С. 77
