CC BY
66
Bibliography
1. Gulihga, E.V. Grammatiko-leksicheskie polya v sovremennom nemeckom yazihke / E.V. Gulihga, E.I. Shendeljs. - M., 1969.
2. Bondarko, A.V. Teoriya morfologicheskikh kategoriyj i aspektologicheskie issledovaniya. - M., 2005.
3. Loginov, A.V. Strukturnihyj i sistemnihyj status kategorii interrogativnosti // Vestnik MGOU. - M., 2009.
4. Malakhova, O.A. Funkcionaljno-semanticheskoe pole voprositeljnosti v sovremennom russkom yazihke: dis. ... kand. filol. nauk. - Taganrog, 2005.
5. Akhmatova, O.S. Slovarj lingvisticheskikh terminov. - M., 1996.
6. Bondarko, A.V. Teoriya znacheniya v sisteme funkcionaljnoyj grammatiki na materiale russkogo yazihka. - M., 2002.
7. Ljvova, O.V. Funkcionaljno-semanticheskoe pole voprositeljnosti v nemeckom yazihke. - M., 2012.
Статья поступила в редакцию 16.11.14
УДК 81'42:82-1"18/19"
Korol Ye.A. "RAILWAY DISCOURSE" IN THE SILVER AGE OF RUSSIAN POETRY: DEFINITION OF THE PROBLEM. The paper presents the modern approaches to the study of discourse. Such term as a "rail discourse" is the major focus of the researcher's interest, a cultural habitat of the person, i.e. that artificial, artifact environment in which people live and which is a material body of culture. The author of the paper gives a definition of the "railroad discourse" and analysis this type of discourse, which is revealed by the lexical signals based on the Russian poetry of the Silver Age. There is also the ground of the search of this kind of discourse in the literary text. The researcher thinks that it is in the poetry of the Silver Age that the sources of "the railway discourse" as the possible world embodied in the poetry are found. The technical equipment is a style of life of people. At a certain historical period the railroad became a new way of developing the space by man. The use of this transportation became a vital necessity for many people. This object of reality has its verbal objectivation in discourse and launched a new type of discourse, which the researcher calls a "railroad discourse".
Key words: discourse, "railway discourse", silver age, lexics, poetic text.
Е.А. Король, канд. филол. н., доц. каф. русской филологии и методики преподавания русского языка Оренбургского гос. университета, г. Оренбург, E-mail: alena17051983@yandex.ru
«ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ ДИСКУРС» В ПОЭЗИИ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА: ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ
В работе описаны современные подходы к изучению дискурса. В центре внимания исследователя находится такое понятие, как «железнодорожный дискурс», культурная среда обитания человека, т.е. та искусственная, артефактная среда, в которой люди живут и которая является материальным телом культуры. В статье на материале поэзии серебряного века определяется и анализируется «железнодорожный дискурс», выявляемый по лексическим сигналам, а также обосновывается поиск его в художественном текст. Именно в поэзии серебряного века заложены истоки «железнодорожного дискурса» как возможного мира, воплощенного в поэзии. Ключевые слова: дискурс, «железнодорожный дискурс», серебряный век, лексика, поэтический текст.
Одной из особенностей культуры является наличие художественных текстов, активно включающихся в общее культурное пространство, потому что система и среда взаимодействуют. Не только термин текст может использоваться в лингвистическом и культурологическом смысле, но и термин дискурс, представляющий сложный феномен.
Многозначность термина дискурс не только в лингвистике, но и в ряде дисциплин, смежных с лингвистикой, привела к тому, что содержание, вкладываемое в это понятие, не может быть единообразным. Причину отсутствия чёткости в определении дискурса можно усмотреть в широте охватываемого данным понятием явления и в том, что каждая наука выделяет в качестве ядра ту характерную черту дискурса, которая представляет наибольший интерес для данной отрасли научного знания. Внутренняя форма термина дискурс определяется различно и классификации типов дискурсов варьируется в зависимости от базисного признака, на основе которого осуществляется обобщение.
Е.В. Сергеева считает, что в современной гуманитарной парадигме «можно выделить два направления изучения дискурса: первое связано с описанием различных коммуникативных разновидностей дискурса, особенности которых связаны прежде всего с социально-жанровой установкой создателя этого дискурса (А.П. Булатова; М.С. Проскуряков), второе - с исследованием дискурса определённого социума или определенной языковой личности (Е.В. Какорина; М. Ванхала-Анишевски)» [1, с. 11].
В лингвистической науке термин дискурс изучается в двух аспектах: коммуникативно-дискурсивном (Б.Э. Азну-рьян, Б.М. Гаспаров, Т.М. Николаева, П. Серио, М. Фуко и др.) и когнитивно-дискурсивном (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, В.З. Демьянков, Е.С. Кубрякова, О.Г. Ревзина, Ю.С. Степанов, Н.Е. Сулименко и др.).
Представители коммуникативно-дискурсивного направления рассматривают дискурс как коммуникативное событие,
происходящее между говорящим и слушающим (наблюдателем и т.д.) в процессе коммуникативного действия в определенном временном, пространственном и прочем контексте.
При рассмотрении дискурса как коммуникативного акта необходимо учитывать социальный аспект и культурный уровень участников общения. Подобной точки зрения придерживаются авторы учебного курса «Учимся общению» Т.М. Балыхина, М.В. Лысякова и М.А. Рыбаков. Исследователи считают, что «дискурс - это различные виды речевой практики, рассматриваемые как целенаправленное социальное действие, например, обычный повседневный разговор, интервью, лекция, деловые переговоры и пр.» [2, с. 70]. Н.Д. Арутюнова считает, что дискурс изучается совместно с соответствующими формами жизни (репортаж, инструктаж, светская беседа) [3, с. 136]. Характерно, что виды речевой практики и формы жизни толкуются у исследователей как то, что в стилистической концепции В.В. Виноградова названо речевыми жанрами. Следовательно, формы жизнедеятельности становятся определяющим понятием для разных дискурсивных практик, обслуживающих эти формы и соединяющих лингвистические и экстралингвистические знания в антропоцентрической парадигме.
Формы жизни могут закрепляться в текстах, поэтому современные концепции дискурса в своих построениях исходят из понятий не только речь, но и текст, а также совокупности тематически связанных текстов, на что указывает Н.Е. Сулименко. Учёный говорит о том, что «дискурс оказывается не только тематически обусловленным, связывающим совокупность текстов «на заданную тему», но и отражает их связи по серии иных оснований, попадающих в фокус внимания адресанта, адресата и исследователя дискурса» [4, с. 235].
Ученые противопоставляют текст и дискурс по признакам динамики и статистики, с одной стороны, и ситуативной обусловленности, с другой.
Е.С. Кубрякова и О.В. Александрова отмечают: «Под дискурсом следует иметь в виду именно когнитивный процесс, связанный с реальным речепроизводством, создание речевого произведения, текст же является конечным результатом процесса речевой деятельности, выливающимся в определенную законченную (и зафиксированную) форму. Такое противопоставление реального говорения его результату помогает понять и то, в каком смысле текст может трактоваться как дискурс: только тогда, когда он реально воспринимается и попадает в текущее сознание воспринимающего его человека» [5, с. 25].
В определении дискурса мы придерживаемся точки зрения В.Е. Чернявской, которая утверждает, что «дискурс - это совокупность тематически и культурологически связанных текстов» [6, с. 78], и считаем необходимым при анализе дискурса учитывать не только лингвистические знания, но и знания о реальном мире, поскольку в процессе понимания и порождения активизируются все базы данных, хранящиеся в когнитивном аппарате человека.
Дискурс затрагивает ментальные процессы участников коммуникации: этнические, психологические, социокультурные стереотипы и установки, а также стратегии понимания и порождения речи, определяющие при необходимости темп речи, степень её связности, соотношение общего и конкретного, нового и уже известного, субъективного и общепринятого, эксплицитного и имплицитного в содержании дискурса, выбор средств для достижения конечной цели коммуникации. С точки зрения Н.Д. Арутюновой, дискурс - «связный текст в совокупности с экстралингвистическими - прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном аспекте; речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах их сознания (когнитивных процессах). Дискурс включает паралингвистическое сопровождение речи (мимику, жесты). Дискурс - это речь, погружённая в жизнь» [7, с. 136]. В таком понимании дискурс есть текст плюс коммуникативно значимые обстоятельства, в которых этот текст актуализируется. Данное понимание ведёт к интегральному (включающему и прагмалингвистические факторы) подходу к дискурсу и его семантике. Дискурс в таком случае рассматривается и как последовательность речевых актов, как коммуникативное взаимодействие участников общения, как совокупность вербальных и невербальных действий. На первый план при таком подходе выходят ситуативные характеристики общения и, прежде всего, характеристики участников общения (наряду с факторами собственно когнитивными).
Ю.С. Степанов трактует дискурс как использование языка для выражения особой ментальности, при котором происходит активизация некоторых черт языка [8]. Исследователь рассматривает общие признаки дискурса: дискурс создаётся не во всяком языке, он не может быть сведён к стилю и предполагает своего рода идеального адресата, отличного от конкретного воспринимателя речи. Учёный даёт развёрнутое определение дискурса, которое замыкает на себе и понятие возможного мира, и серию семиотических и собственно лингвистических понятий: «Дискурс существует прежде всего и главным образом в текстах, но таких, за которыми встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса, особая семантика, - в конечном счете - особый мир. В мире всякого дискурса действуют свои правила синонимических замен, свои правила истинности, свой этикет. Это - «возможный (альтернативный) мир» в полном смысле этого логико-философского термина. Каждый дискурс - это один из «возможных миров» [9, с. 45]. Одним из таких возможных миров явился мир железной дороги, который становится неотъемлемой частью жизнедеятельности человека. По этому поводу Н.Е. Сулименко замечает, что «любое из оснований, связанных с «жизненными» потребностями субъекта, его жизненным пространством, результатами его деятельности, может служить отправным моментом для классификации типов дискурсов» [10, с. 236]. Это проявление интегрального подхода к языку, который начинает формироваться в конце XX века. С нашей точки зрения, дискурс - это совокупность тематически-интерпретационных и функционально связанных текстов, представляющих в своём лексиконе один из возможных миров; «железнодорожный дискурс» - это совокупность интерпретационно-тематически и культурологически связанных текстов, представляющих в своём «лексиконе» один из «возможных» миров, центральным концептом которого выступает концепт «железная дорога», его концептуальные слои и концептуальные признаки, 394
и по совокупности признаков он («железнодорожный дискурс») соотносим с поэтическим дискурсом.
Мы считаем, что при изучении специфики «железнодорожного дискурса», как и при изучении особенностей любой другой разновидности дискурса, важен лексический аспект в связи с прямой обращённостью лексики к внеязыковой реальности.
Железная дорога явилась новым способом освоения пространства человеком; использование этого средства передвижения стало его жизненной потребностью, нуждающейся в своей лексической объективации и положившей начало формированию нового типа дискурса - железнодорожного, в терминах которого стали осмысляться самые разнообразные явления, включая и психические, ментальные и т.д. Ср., например, использование номинаций железной дороги у современных авторов (В. Пелевин. Жёлтая стрела).
Техника - это образ жизни человека. Действительно, невозможно представить жизнь в XXI в. без автомобилей или компьютеров, а в конце XIX - начале XX вв. такой необходимостью явилась железная дорога, позволившая улучшить жизнь людей. Железная дорога выступает как часть культуры и важнейший фактор её развития, образуя культурную среду обитания человека, т. е. ту искусственную, артефактную среду, в которой люди живут и которая является материальным телом культуры.
Культурологи и философы считают, что в конце XIX - начале XX вв. культура становится городской, а железная дорога - это преимущественно городской вид транспорта. На рубеже XIX -XX вв. у людей все чаще возникала необходимость передвигаться на дальние расстояния. И этому способствовал целый ряд причин, непосредственно связанный с экономическим ростом в стране, увеличением численности населения, повышением материального благосостояния избранных слоев общества, постоянно увеличивающимся интересом к освоению невиданных ранее земель и необходимостью быстрого и безопасного передвижения. Такая возможность была найдена с изобретением поезда. Этот вид транспорта был настолько удобен, что прочно и надолго вошел в жизнь общества. Это обусловило становление соответствующего культурного концепта и его художественное осмысление. В конце XIX - начале XX вв. железная дорога выступала в качестве знака, в котором закодирована информация о социальном статусе пассажира, о его образе жизни (например: «На железной дороге» А. Блок).
Образ железной дороги можно встретить в произведениях авторов начиная с XIX века и по сегодняшний день: Н.А. Некрасова, Л.Н. Толстого, А. Блока, О.Э. Мандельштама и др., но, начиная с поэзии серебряного века, мы можем говорить о специфике «железнодорожного дискурса» как того возможного мира, который демонстрирует тематическую общность при освещении сходных и сопоставляемых событий и любых других, осмысляемых через его номинации и представленных в художественных текстах, в которых передаётся значимость реалии. Этот факт и повлиял на наш выбор данного периода при анализе «железнодорожного дискурса». В определении периода серебряного века мы придерживаемся точки зрения М.Л. Гаспарова, который считает, что рамки серебряного века укладываются в период с 1880 по 1925 гг. [11].
По нашим наблюдениям элементами «железнодорожного дискурса» в поэзии серебряного века являются вокзал, платформа, станция, перрон, буфет, залы, железная дорога, полотно, путь, рельсы, шпалы, стрелки, переезд, шлагбаум, состав, поезд, трамвай, электричка, метро, паровоз, локомотив, вагон, дым, семафор, свет, огни, пар, свист, свисток, звон, гудок, шум, гул, колёса, подножка, площадка, окна, стёкла, двери, пассажиры, куклы, тени, погорельцы, утёсы, муравьи, проводник, кондуктор, машинист, стрелочник, вагоновожатый, станционный сторож.
Железная дорога и её компоненты по-разному представлены в поэзии рубежа веков. Наиболее распространёнными гешталь-тами являются зооморфный, антропоморфный, растительный и индивидуальные гештальты, например, неперсонифицирован-ное представление железной дороги в поэзии серебряного века выражается в тексте через соотношение железная дорога - о'р-ган: Иль чует древесная сила, / Провидя судьбу наперед, / Что скоро железная жила / Ей хвойную ризу прошьет? (Н. Клюев. «Пушистые, теплые тучи...», 1915-1916).
Уподобление железной дороги жилам происходит по нескольким сходным семам. Во-первых, по строению: как жилы, так и железная дорога - это плотное образование из соединительной ткани и чугуна соответственно. Во-вторых, ассоциативная связь прослеживается по функции, то есть здоровый орган и цельная
железная дорога гарантируют нормальное функционирование организма (в последнем случае под организмом понимается все элементы, относящиеся к референту железная дорога). В-третьих, и жилы, и железная дорога имеют большую протяжённость и переплетаются между собой.
В тексте прослеживается второй семантический слой. В нём железная дорога представлена в виде инструмента - иглы (на что указывает использование предиката прошьёт с семой острого инструмента), которая посредством субъекта (судьбы) пройдёт через объект (древесную силу).
Мы считаем, что именно поэтический текст позволяет наиболее полно увидеть способы лексической разработки концептов «железнодорожного дискурса», проследить процесс приращения смысла и возникновения ассоциативных значений, понять, как индивидуальные образы остаются в долговременной памяти носителей национальной культуры. Например, Многоочитые трамваи / Плывут между подводных лип, / Как электрические стаи / Светящихся ленивых рыб. (В. Ходасевич. Берлинское, 1922).
Ранее неодушевленный, механистический мир города автор изменяет: трамваи из средства передвижения превращаются в живых подводных существ, имеющих зрение (Многоочитые трамваи / Плывут между подводных лип <...>). Совмещенные «урбанистический» и «подводный» пейзажи получают завершенный образ в сравнении: Как электрические стаи / Светящихся ленивых рыб. Таким образом, поэт пишет о двоемирии: реальном мире и другом, таинственном мире, который характеризуется двойственностью: с одной стороны, это жизнь (на что указывает употребление лексемы стая), а с другой - смерть.
По мнению Ю.Н. Караулова, именно поэтический текст является процессом и результатом языковой деятельности автора как субъекта эстетики и культуры [12]. В стихотворении преобладает образное выражение смыслов, которое носит более субъективный характер, по сравнению с прозаическим текстом, потому что язык поэзии более ассоциативен, и созданные поэтические образы закрепляются в памяти благодаря лексической экспликации. Это подтверждается точкой зрения Л.Ф. Тарасова, считающего лексический уровень самым важным в поэтической речи [13].
В индивидуально-поэтическом сознании Б. Пастернака поезд уподобляется стихии: И глохнет свисток повторенный, / А издали вторит другой, /И поезд метет по перронам /Глухой многогорбой пургой. (Б. Пастернак. Вокзал, 1913).
Уподобление поезда пурге связывается поэтами рубежа веков с динамическим состоянием объекта (например, метет). Й. ван Лейвен-Турновцова, рассматривая мифологему кружения, утверждает, что «мифологема кружение соответствует антинорме, а в культурной логике представлена как беспорядочное движение» [14, с. 134-135].
Поезд удаляется бесшумно, об этом говорит и употребление слова-ассоциата глухой с текстовым значением беззвучный, тихий. Поезд сливается с пургой, в которую он выехал (эпитет «многогорбая» относится и к пурге, и к наметенным ею сугробам, и к вагонам поезда). Следовательно, поезд концептуализируется как одна из природных стихий (пурга).
При создании текста сознание поэта не просто дублирует с помощью знаковых средств отражаемую реальность, а выделяет в ней значимые для субъектов признаки и свойства, конструирует их в идеальные обобщенные модели действительности, поэтому одной из особенностей поэтического текста является лаконизм и высокая информативная насыщенность, способность переда-
Библиографический список
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
вать большой объем информации в малом текстовом фрагменте, а также представление актуального для общества объекта реального мира (в нашем случае - железной дороги) определённой эпохи с неожиданной стороны. Особенности индивидуального стиля автора, складывающиеся из предпочтений в выборе способов выражения отношения к действительности, дают ключ к пониманию его концептуальной картины мира, без адекватного восприятия которой невозможно глубинное понимание смысла. Художественное восприятие реалии опирается на исторические и культурные знания читателя, поэтому для поэтического текста характерно многократное прочтение, что приводит к появлению новых смыслов.
В художественном тексте поэт способен увидеть окружающий мир и эмоционально отразить то, что не укладывается в рамки ранее увиденного, в результате чего, по мнению И.Я. Чер-нухиной, под влиянием авторского замысла появляются идеальные образования, которые поэт передаёт в процессе коммуникации [15, с. 25].
Эмоциональный строй стихотворения создаёт поле напряжения, которое в совокупности с семантической, ассоциативной и композиционной организацией текста обусловливает не только целостность этого текста, но и целостность созданного образа. Предпосылкой её создания выступает система и семантика ключевых слов культуры, связанных с обозначенным явлением, характерным для каждой эпохи, семантики этих слов, совокупность ассоциаций, отражающих дух времени. Дух времени проявляется в том, что в текстах определённого периода закрепляется актуальное для общества событие, например, для конца XIX - начала XX вв. таким событием стала железная дорога, закреплённая в художественных текстах: Брошусь на землю, / камня корою / в кровь лицо изотру, слезами асфальт / омывая. / Истомившимися по ласке губами тысячью / поцелуев покрою / умную морду трамвая. (В. Маяковский. Надоело, 1916).
В текстовом фрагменте употреблено слово-ассоциат морда с семой голова животного, следовательно, железная дорога представлена в виде зооморфного гештальта, и она (железная дорога), с одной стороны, вызывает страх, а с другой - нежные чувства (на что указывает динамическое состояние лирического героя по отношению к трамваю).
Тема железной дороги принадлежит урбанистической теме, которая становится преобладающей в поэзии «серебряного века». Исконно символическая природа города и, как следствие этого, его мифогенность закономерно приводят, с одной стороны, к превращению железной дороги в ёмкий культурный символ, а, с другой, к тому, что этот символ становится наследником традиционных культурно-мифологических смыслов. Концепт железная дорога становится элементом поэтического сознания, самосознания конца XIX - начала XX вв. и закрепляется в поэтических текстах серебряного века.
Таким образом, дискурс в лингвистике рассматривается в двух аспектах: коммуникативно-дискурсивном и когнитивно-дискурсивном. Основным признаком дискурса является тематический признак, который позволяет выделить такой тип дискурса как «железнодорожный». «Железнодорожный дискурс» - это совокупность интерпретационно-тематически и культурологически связанных текстов, представляющих в своём «лексиконе» один из «возможных» миров, центральным концептом которого выступает концепт «железная дорога», его концептуальные слои и концептуальные признаки, и по совокупности признаков он («железнодорожный дискурс») соотносим с поэтическим дискурсом.
Сергеева, Е.В. Религиозно-философский дискурс В.С. Соловьева: лексический аспект. - СПб., 2002.
Балыхина, Т.М. Учимся общению: учебный курс русского языка и культуры речи для учащихся высших учебных заведений России / Т.М. Балыхина, М.В. Лысякова, М.А. Рыбаков - М., 2004.
Арутюнова, Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990. Сулименко, Н.Е. От стиля к дискурсу // Межвуз. сб. научн. трудов. - Пермь, 2005. - Вып. 9. Кубрякова, Е.С. Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова [и др.] - М., 1998. Чернявская, В.Е. Дискурс власти и власть дискурса: проблемы речевого воздействия. - М., 2006. Арутюнова, Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. - М., 1990.
Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века. - М., 1995.
Степанов, Ю.С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности // Язык и наука конца 20 века. - М., 1995.
Сулименко, Н.Е. От стиля к дискурсу // Межвуз. сб. научн. трудов. - Пермь, 2005. - Вып. 9.
Гаспаров, М.Л. Поэтика «серебряного века» // Русская поэзия 1890 - 1920-х годов: Антология. - М., 1993.
Караулов, Ю.Н. Словарь Пушкина и эволюция русской языковой способности. - М., 2006.
Тарасов, Л.Ф. Поэтическая речь (типологический аспект).- Харьков, 1976.
Ван Лейвен-Турновцова, Й. Панстратические и пантопические аспекты семантизации отклонений от нормы в стандарте и нонстан-дарте европейских языков // Логический анализ языка: Языки этики. - М., 2000. Чернухина, И.Я. Общие особенности поэтического текста. - Воронеж, 1987.
Bibliography
1. Sergeeva, E.V. Religiozno-filosofskiyj diskurs V.S. Solovjeva: leksicheskiyj aspekt. - SPb., 2002.
2. Balihkhina, T.M. Uchimsya obtheniyu: uchebnihyj kurs russkogo yazihka i kuljturih rechi dlya uchathikhsya vihsshikh uchebnihkh zavedeniyj Rossii / T.M. Balihkhina, M.V. Lihsyakova, M.A. Rihbakov - M., 2004.
3. Arutyunova, N.D. Diskurs // Lingvisticheskiyj ehnciklopedicheskiyj slovarj. - M., 1990.
4. Sulimenko, N.E. Ot stilya k diskursu // Mezhvuz. sb. nauchn. trudov. - Permj, 2005. - Vihp. 9.
5. Kubryakova, E.S. Kratkiyj slovarj kognitivnihkh terminov / E.S. Kubryakova [i dr.] - M., 1998.
6. Chernyavskaya, V.E. Diskurs vlasti i vlastj diskursa: problemih rechevogo vozdeyjstviya. - M., 2006.
7. Arutyunova, N.D. Diskurs // Lingvisticheskiyj ehnciklopedicheskiyj slovarj. - M., 1990.
8. Stepanov, Yu.S. Aljternativnihyj mir, Diskurs, Fakt i princip Prichinnosti // Yazihk i nauka konca 20 veka. - M., 1995.
9. Stepanov, Yu.S. Aljternativnihyj mir, Diskurs, Fakt i princip Prichinnosti // Yazihk i nauka konca 20 veka. - M., 1995.
10. Sulimenko, N.E. Ot stilya k diskursu // Mezhvuz. sb. nauchn. trudov. - Permj, 2005. - Vihp. 9.
11. Gasparov, M.L. Poehtika «serebryanogo veka» // Russkaya poehziya 1890 - 1920-kh godov: Antologiya. - M., 1993.
12. Karaulov, Yu.N. Slovarj Pushkina i ehvolyuciya russkoyj yazihkovoyj sposobnosti. - M., 2006.
13. Tarasov, L.F. Poehticheskaya rechj (tipologicheskiyj aspekt).- Kharjkov, 1976.
14. Van Leyjven-Turnovcova, Yj. Panstraticheskie i pantopicheskie aspektih semantizacii otkloneniyj ot normih v standarte i nonstandarte evropeyjskikh yazihkov // Logicheskiyj analiz yazihka: Yazihki ehtiki. - M., 2000.
15. Chernukhina, I.Ya. Obthie osobennosti poehticheskogo teksta. - Voronezh, 1987.
Статья поступила в редакцию 16.11.14
УДК 81.2
Kuzmina I.N., Hohlova Ye.A. NATIONAL SPECIFITY OF THE GERMAN CONCEPT "REST". The article describes the German concept of "rest", which is an important element in the German national consciousness. For naming the core of this concept the German lexical element "Erholung" serves. Through the analysis of the use of the meanings, synonyms and derivative of this German word, be means of the analysis of the proverbs that refer to the topic of "rest" and their interpretation, the authors define the particular features of the concept of "rest" in the German-language society. In their work the researchers also used the results of an associative experiment with native speakers. The research shows that rest is an activity, which gives positive results, joy and pleasure. It is necessary for health promotion, recovery of physical and brain power, for development, cognition and self-awareness. The contextual analysis of the work allowed dividing the lexical material of the research into 4 thematic groups.
Key words: concept, national consciousness, proverbs interpretation, rest conception.
И.Н. Кузьмина, канд. филол. наук, доц. каф. германских языков Алтайской гос. академии образования им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail:kusminai2009@yandex.ru; Е.А. Хохлова, канд. пед. наук, доц., зав. каф. восточных языков и МПИЯ Алтайской гос. академии образования им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: hohlova-09@mail.ru
НАЦИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА НЕМЕЦКОГО КОНЦЕПТА «ОТДЫХ»
В статье описывается немецкий концепт «отдых», как важный элемент национального сознания. Ключевым именем немецкого концепта выступает именная лексема «Erholung». Анализ значений, синонимов и дериватов ключевого указанного имени концепта, а также интерпретация немецких паремиологических текстов на тему «отдых» и ассоциативный эксперимент, референтами которого выступали носители языка, удалось выявить особенности понимания отдыха в немецкоязычном обществе. Исследование показало, что отдых в немецкоязычном обществе считается большой ценностью. Отдых - это деятельность, которая приносит пользу, радость и удовольствие. Он необходим для укрепления здоровья, возвращения физических и интеллектуальных сил, для развития, познания и самопознания.
Ключевые слова: концепт, национальное сознание, интерпретация паремий, понимание отдыха.
Человек оперирует ментальными единицами - концептами, каждый из которых может не получить или получить объективацию в речи. Языковая объективация мыслительного образа делает его частью национального сознания. Как справедливо отмечают З.Д. Попова и И.А. Стернин, язык - одно из средств доступа к «национальному когнитивному сознанию», ключ к пониманию национальной специфики концептов.
Основной языковой объективатор считается ключевым именем концепта, а его лексическое значение является «общественно-закрепленным, надындивидуальным отражением признаковой структуры явления объективной действительности» [1, с. 126], зафиксированным в сознании всех носителей языка. В этом случае можно говорить о концепте, как «моделируемой лингвистическими средствами единице национального когнитивного сознания, национальной культуры» [2, с. 8, 10].
Ключевым именем концепта «отдых» в современном немецком языке служит лексема «Erholung», образованная от глагольной лексемы «sich erholen». Этимология слова раскрывает первоначальное значение отдыха, как процесса, способствующего улучшению, приобретению сил и здоровья: в древневерхненемецком «erholen» означало «fordern» (требовать, способствовать, содействовать), а в средневерхненемецком - «bewerben» (приобретать, получать, наживать что-то). Возвратное местоиме-396
ние «sich» указывает на направленность такого действия: к себе, для себя.
Анализ значений слова «Erholung» в современных толковых немецких словарях [3, 4] определяет многокомпонентность (многослойность) концепта. Содержание каждого компонента отражают соответствующие значения слова «Erholung»: (1) фаза покоя для восстановления сил (состояние); (2) восстановление здоровья, работоспособности, производительности восстановление поврежденного организма (процесс); (3) (экон.) улучшение, рост (цен, акций).
В качестве синонимов слова Erholung указываются Atempause (передышка), Ruhe (покой), Ausspannung, Entspannung, Relaxation (расслабление), Besserung (улучшение), Heilung (лечение), Genesung, Gesundung (выздоровление), Regeneration (регенерация, восстановление), Kräftigung, Stärkung (укрепление). Данные синонимы могут быть отнесены к выделенным компонентам: (1) фаза покоя - Ruhe, Atempause, Ausspannung, Entspannung, Relaxation, (2) восстановление -Besserung, Heilung, Genesung, Gesundung, Regeneration, Kräftigung, Stärkung. Проникновение слова в экономическую сферу в значении «рост, улучшение» подтверждает положительную семантику лексемы «Erholung», обозначающей состояние, процесс в целях «улучшения» себя, для себя, для роста и развития.
