CC BY
29
ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
Статья / Article
УДК / UDC 347.79 (47) «1720»
Юридический язык Морского устава 1720 г.* М. О. Акишин
Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина, Санкт-Петербург, Российская Федерация
В статье анализируется проблема соотношения в Морском уставе 1720 г. рецепции военно-морского права стран Европы и учета накопленного опыта правового регулирования организации и деятельности флота России в годы Северной войны, получившего выражение в терминосистеме русского военно-морского языка.
Наблюдения над терминологией Морского устава позволяют утверждать, что он не внес каких-либо новых терминов в язык военно-морского флота. Можно говорить только о конкретизации уже существовавших терминов и формулировании легальных дефиниций некоторых из них.
Основой формирования военно-морского языка России в конце XVII в. - 1720 гг. стала терминология, заимствованная из голландского языка. В процессе рецепции военно-морского права стран Европы в России сумели не только заимствовать лучшее, но и сформировать собственные традиции, получившие отражение в терминосистеме военно-морского языка России XVIII в.
Ключевые слова: военно-морской флот, Морской устав 1720 г., право, рецепция, юридический язык.
Для цитирования: Акишин М.О. Юридический язык Морского устава 1720 г. // Ленинградский юридический журнал. 2020. № 3 (61). С. 6-23.
Legal language on the Maritime Charter of 1720* Mikhail O. Akishin
Pushkin Leningrad State University, Saint Petersburg, Russian Federation
* Исследование подготовлено при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований. ГРАНТ № 20-09-42011.
* The research was supported by the Russian Foundation for Basic Research. Grant number 20-09-42011
© Акишин М. О., 2020
The article analyzes the problem of correlation in the Naval Charter of 1720 of the reception of naval law in Europe and the accumulated experience of legal regulation of the organization and activities of the Russian Navy during the Northern war, which was expressed in the term system of the Russian naval language. Observations on the terminology of The naval Charter suggest that it did not introduce any new terms into the language of the Navy. We can only talk about the specification of existing terms and the formulation of legal definitions of some of them. The basis for the formation of the Russian naval language at the end of the XVII century - 1720 was the terminology borrowed from the Dutch language. In the process of reception of the naval law of European countries, Russia managed not only to borrow the best, but also to form its own traditions, which were reflected in the term system of the Russian naval language of the XVIII century.
Key words: Navy, naval Charter of 1720, law, reception, legal language.
For citation: Akishin, M.O. (2020) Yuridicheskij yazy'k Morskogo ustava 1720 goda [Legal language of the Maritime Charter 1720]. Leningradskii yuridicheskii zhurnal - Leningrad Legal Journal. No 3(61). pp. 6-23. (In Russian).
Постановка вопроса
Отмечая в настоящем году 300-летие принятия и публикации Морского устава Петра Великого1, приходится отметить, что целый ряд проблем, связанных с его разработкой и юридической техникой поныне остается дискуссионными. В частности, научную дискуссию вызвал вопрос о соотношении в Морском уставе рецепции европейского права и накопленного Россией в конце XVII - начала XVIII вв. опыта создания, управления и применения военно-морского флота.
Общепризнанно, что при создании военно-морского флота России и разработке его нормативно-правовой системы Петр Великий использовал опыт морских держав Европы. Как писал классический исследователь истории флота Ф.Ф. Веселаго в 70-х гг. XIX в., «при начале своего существования русский флот пользовался законоположениями тех старейших иностранных флотов, по образцу которых он создавался и представители которых занимали у нас высшие морские должности» [2, с. 537].
Но сама констатация этого факта и порождает дискуссию. По мнению шведского ученого К. Петерсона, метод разработки Морского устава заключался в «сравнении иностранных правовых актов, избранных в качестве источников, и затем извлечении из этих актов тех частей, которые
1 Книга Устав морской, о всем, что касается доброму управлению в бытность флота на море. Напечатася постановлением царскаго величества в Санкт-Питербургской типографии. Лета Господня 1720, апреля в 13 день; Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. СПб.: Тип. II отд. собст. е.и.в. канцелярии, 1830. Т. VI. № 3485.
наилучшим образом согласовывались с намерениями русских законодателей». Он доказывал, что за основу Морского устава взяты французские морские установления [14, p. 405-407; 16, с. 189]. Концепцию К. Петер-сона поддержал голландский историк А.Х. Хуссен [13, с. 326-340]. Согласно второму подходу (С.И. Елагин, Ф.Ф. Веселаго, Г.Я. Сальман, Е.Т. Волков, П.А. Кротов и др.), проект Морского устава был составлен во взаимовлиянии процессов рецепции европейского права и опыта действий русского флота в первые десятилетия царствования Петра Великого [2, с. 537-578; 3, с. 113-116; 6, с. 1-53; 7, с. 287-294; 10, с. 21-25; 11, с. 310-322].
Думается, важным аргументов в этой дискуссии является изучение вопроса о преемственности юридического языка Морского устава 1720 г. с предшествующим процессом формирования терминосистемы военно-морского флота России. Оговорюсь, что в отличии от лексемы, термин -это номинативный знак, созданный для обозначения предметов, явлений, отношений той или иной профессиональной деятельности. При анализе этой проблемы важную роль играют труды лингвистов по истории формирования военно-морской лексики.
В трудах лингвистов установлено, что становление в России терминосистемы военно-морского языка приходится на эпоху Петра Великого. Лексический состав военно-морского языка является предметом специальных исследований лингвистов с 1960-х гг.1 В 2008 г. была защищена диссертация Л.В. Горбань по истории военно-морской лексики в русском языке2. Важную роль для изучения лексики военно-морского права XVIII в. играют как специальные военные словари3, так и словари русского языка XI-XVII вв. и XVIII в.4
Целью настоящей статьи является изучение влияния иноязычных заимствований на формирование терминосистемы военно-морского флота России, а также проблема преемственности и новаций в языке флота, к которым привела разработка и принятие Морского устава 1720 г.
1 Богородский Б.Л. Русская судоходная терминология в историческом аспекте: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. Л., 1964. 32 с.
2 Горбань Л.В. Военно-морская лексика русского языка в синхронии и диахронии: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Мурманск, 2008.
3 Военно-морской словарь. М.: Воен. изд-во, 1990. 511 с.; Русский военно-исторический словарь / сост. В.Г. Краснов, В.О. Дайнес. М.: Олма-Пресс, 2001. 656 с.
4 Словарь русского языка XI-XVII вв. М.: Наука, 1975-2015. Вып. 1-30. Словарь русского языка XVIII века. Л.; СПб.: Наука, 1984-2013. Вып. 1-20.
Становление языка военно-морского флота России
Лексический состав языка морского флота начал формироваться в Древней Руси. Первые лексемы морского языка обнаруживаются в памятниках письменности X-XII вв.: «корабль», «судно» и наименования деталей корабля и его оснастки - «палуба», «парус», «корма», «весло», «якорь» и др. Часть из них была заимствована из греческого языка («парус», «якорь», возможно, «корабль») [4]. Однако, как доказывает Л.В. Гор-бань, «специальная военно-морская лексика как специфическая терминология, обозначающая предметы и понятия из области военно-морского дела, в древнерусскую эпоху отсутствовала»1. После монголо-татарского нашествия развитие морского флота в России было приостановлено на столетия.
Становление и развитие терминосистемы военного права в русском языке происходит под влиянием экстралингвистических факторов - появления огнестрельного оружия и создания полков «нового строя» в XVII в. Первые попытки создания военно-морского флота России были предприняты в 1660-х годах, что отразилось в заимствовании русским языком ряда терминов голландского происхождения. Однако, во время строительства Азовского флота в конце XVII в., по наблюдениям С. Елагина, морская терминология еще не сформировалась. «Назначенные» Петром I «временные» моряки в это время еще плохо понимали и использовали морские термины [5, с. 32-33].
Нормализация использования военно-морской лексики началось после «Великого посольства» Петра I и массового найма иностранных моряков, преимущественно голландцев. Именно в начале XVIII в. под влиянием экстралингвистических факторов - расширение международных отношений с морскими державами Европы, формирования регулярного флота (парусного и гребного), становления профессионального статуса военных моряков, их правового регулирования - в России возникает военно-морская лексика как терминологическая подсистема русского языка2.
1 Горбань Л.В. Военно-морская лексика русского языка в синхронии и диахронии: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Мурманск, 2008. С. 14.
2 Горбань Л.В. Военно-морская лексика русского языка в синхронии и диахронии: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Мурманск, 2008. С. 14.; Уланов А.В. Формирование и функционирование военной лексики в русском языке XVN-XVШ веков (на материале столичной и региональной деловой письменности): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Омск, 2008. С. 15.
Важную роль в становлении терминосистемы военно-морского флота сыграли первые акты военно-морского законодательства России - «Артикулы» К.И. Крюйса 1698 г., «Инструкции и Артикулы военные российского флота» 1710 г., источником составления которых стал голландский дисциплинарный устав 1662 г. [9, с. 665] Становление терминосистемы языка военно-морского флота происходило преимущественно под влиянием голландского языка. Несколько меньшим было влияние английского языка и еще менее значительным - французского, польского, немецкого, итальянского языков.
Первые уставные акты военно-морского флота содержали значительные пробелы, что привело Петра I к необходимости приступить в 1715 г. к разработке Морского устава [1]. В преамбуле к Морскому уставу 1720 г. указывались источники его составления: «...выбрано из пяти морских регламентов, и к тому довольную часть прибавили, что потребно». При разработке Морского устава 1720 г. были переведены на русский язык и изданы голландская «Книга ордера или во флоте морских прав», французский «Устав о войсках морских и их арсеналах, Людовика XIV», «Инструкция о артикулах морских и кригсрехтах или воинских правах Фридриха IV, короля датского». В 1717 г. под руководством шаутбе-нахта Дж. Паддона переводился английский морской устав.
Влияние каждого из этих нормативно-правовых актов морских держав Европы на составление Морского устава 1720 г. еще слабо исследовано и вызывает дискуссии в науке. Выше уже отмечалось, что К. Петерсон доказывал, что за основу Морского устава взяты французские морские установления [14, p. 405-407]. П.А. Кротов проведя текстологическое сравнение «Инструкции о артикулах морских и кригсрехтах или воинских правах Фридриха IV, короля датского» и Морского устава 1720 г. доказал, что при разработке Морского устава учитывалось датское военно-морское законодательство [8].
При всей продуктивности таких исследований, следует помнить о том, что Петр Великий при составлении Морского устава не собирался перечеркивать тех традиций, которые уже сложились на военно-морском флоте России. Напомню, что в преамбуле к Морскому уставу прямо указывалось, что «.из пяти морских регламентов» европейских морских держав выбрали лучшее и «. довольную часть прибавили, что потребно», т.е. царь стремился сохранить сложившийся правопорядок на флоте. Думается, важным аргументом в исследовании преемственного развития военно-морского права России является анализ истории становления и развития термино-системы военно-морского языка.
10
Терминосистема Морского устава 1720 г.: общая характеристика
К моменту начала работы над составлением Морского устава терминосистема уже сложилась на военно-морском флоте России и стала общепринятой. В конце XVII - начале XVIII вв. в России появился обобщающий термин «флот», который использовался в Морском уставе. Термин «флот» является производным либо от французского flotte, либо от голландского vloot. В части 1 Морского устава этому термину давалось следующее определение: «Флот слово есть французское. Сим словом разумеется множество судов водных вместе идущих, или стоящих, как воинских, так и купецких»1. По типу кораблей флот делился на «флот корабельной» (парусный) и «флот галерной». В начале XVIII в. в языке морского флота появляется термин «навигация» (от лат. navigation), означавший, во-первых, мореплавание, судоходство; во-вторых, науку о мореплавании.
Наряду с обобщающим термином «флот» появились термины для обозначения его подразделений («авангард», «арьергард», «кор-де-баталия», «дивизия», «флотилия», «эшквадра»). Термины «авангард» и «ариер-гард» в значении одной из трех эскадр, составляющих боевой порядок флота, были заимствованы в начале XVIII в. из голландского (гол. avant (avand-) guarde(gvarde); arriergarde (-guarde)), но в голландском языке появился из французского «avant-garde» и arriere-garde. Для обозначения средней части флота, располагавшегося между авангардом и арьергардом, в начале XVIII в. стал использоваться термин «кор-де-баталия» («кордебаталия»), являвшийся производным от французского corps de bataille.
Термин «эскадра», «эшквадра» в значении оперативное объединение в военно-морском флоте для решения боевых задач на морских и океанских театрах военных действий происходит от французского escadre. Термин «дивизия» в значении «партикулярной» части эскадры в военно-морском флоте России начала XVIII в. был производным, видимо, от голландского divisie (хотя схожие термины есть во фр. - division и пол. -dywisya).
Терминосистема языка Морского устава включала юридические, технико-правовые и иные термины. Юридические термины входили преимущественно в состав следующих тематических групп: наименования
1 ПСЗ. Т. VI. № 3485.
органов командования и управления флотом; лиц по воинскому званию и воинской должности; термины, связанные с наименованиями военных документов; термины, связанные с установлением составов правонарушений и наказаний за них; термины для обозначения атрибутики военного флота. Технико-правовые и иные термины - наименования типов кораблей, их конструктивных элементов и их оснастки; наименования вооружения; термины, связанные с воинским бытом и др.
Юридические термины Морского устава 1720 г.
Первой тематической группой юридических терминов Морского устава являются термины, обозначавшие наименования органов командования и управления флотом; лиц по воинскому званию и воинской должности. Эти термины относятся к военно-административной терминологии.
Термин «Адмиралтейство», «Адмиралтейская коллегия» был заимствован в начале XVIII в. русским языком из голландского (голл. admiraaliteyt) в значении органа власти, ведающего делами флота и заведовавшего верфями, портами, складами и т.п. Должность «генерал-адмирал» или «аншеф-командующий» в значении командующий флотом или его самостоятельной частью были заимствованы в начале XVIII в. Термин «аншеф-командующий» является производным либо от голландского Commanderende Chef, либо от английского Commander in Cheif. В арт. 3 гл. I кн. I Морского устава эта должность определялась следующим образом: «Генерал-адмирал, или аншеф командующий презентует персону своего Государя ... Единым словом, высший командир как душа в теле человека, без которой ни какой уд двигнутися не может»1.
Обсуждение военных и иных государственных вопросов происходило в начале XVIII в. в «консилии» («консилиуме»). Этот термин происходит от латинского consilium и заимствован при Петре I через голландский термин concilie или французский conseil. В арт. 2 гл. I кн. II определялось: «В воинской консилии надлежит быть флагманам и генерал-кригс-комми-сару, или обер-кригс-коммисару, ежели будут во флоте, и интенданту, и капитанам-командорам. А когда нужное случится дело и за благо разсу-дят, тогда призываются и капитаны»2.
Для обозначения воинских чинов с начала XVIII в. использовался термин «ранг» (от нем. Rang, фр. rang, англ. range). Согласно арт. 1 гл. I кн. II,
1 ПСЗ. Т. VI. № 3485.
2 Там же.
«флагманы, капитаны и прочие офицеры морские и коммисары одного чина, должны иметь ранг между собою, по первенству в получении чинов своих»1.
Воинское звание адмирал в русском языке появилось не позднее 1575 г. В значении первого офицера военно-морского флота было заимствовано Петром I, видимо, в Голландии (голл. admiraaliteyt), хотя в немецком языке также существовала лексема «Admiralitat». Звание «вице-адмирал» создавалось путем прибавления приставки, образованной на основе латинской лексемы «vice» (замещающий, наместник), известной во всех европейских языках.
Термин «шаутбейнахт» (от голл. schout-bij-nacht - «в ночь смотрящий») в военно-морском флоте Петра I означал адмиральский чин, соответствующий контр-адмиралу. Кроме того, во флоте существовала должность командора - командира отряда судов, не имеющего адмиральского чина. Термин «командор» является производным либо от голландского commandeur, либо от английского commander.
Лексема «капитан» известна в русском языке не позднее начала XVI в. В языке военно-морского права России термин «капитан» означал командира судна и звание офицера военного флота. Наряду с термином «капитан» в военно-морском языке начала XVIII в. появляются термин «капитан-лейтенант» в значении звания офицера военного флота. Согласно арт. 1 гл. III кн. III, капитан-лейтенант - «второй командир по капитане, место его во время бою, у больших пушек».
В начале XVIII в. появляется термин «лейтенант» (нем. leutnant). Согласно гл. IV кн. III, «лейтенант, третий командир на корабле и чинит все по приказу капитанскому». Следующим термином для обозначения офицерского ранга во флоте был «ундер-лейтенант» (от нем. Unterleutnant - подлейтенант). Согласно гл. VI кн. III, «унтер-лейтенант четвертой командир по капитане, и должен чинить все по приказу вышных своих офицеров»2. Низшим морским офицерским званием являлся мичман (анг. midshipman). Согласно гл. XIV кн. III, мичманы «управляют дело свое по приказу офицерскому помогать шхиперу в укладке вещей в корабль, держать журналы»3.
1 ПСЗ. Т. VI. № 3485.
2 Там же.
3 Там же.
Для обозначения офицера артиллерии на флоте использовался термин «цейгмейстер» (от нем. Zeugmeister). Согласно арт. 1 гл. IV кн. 1, цей-гмейстер в мирное время руководил магазинами при Адмиралтейств-коллегии, а в случае выхода всего флота в море должен был быть во флоте. Согласно арт. 2, цейгмейстер, находясь на флоте, «по регламенту. определял артиллерных капитанов при адмиралах, а лейтенантов при вице-адмиралах, унтер-лейтенантов при шаутбейнахтах; а на прочие корабли обер-констапелей или констапелей»1.
Для обозначения должности офицера, ведавшего артиллерийскими припасами на корабле, использовался термин «констапель», появившийся в русском военном языке в начале XVIII в. в результате заимствования голландского konstapel или немецкого Konstabel, Konstabeler. Согласно арт. 1-15 гл. VII кн. III, констапель «принимает все артиллерийский вещи на корабль, ... а по возвращении в порт отдает все остаточное в магазине», «должен перемерять ядры... и расположить их на корабле по своим местам», осматривать порох при приеме, «гранаты повинен сам наряжать и пробовать», определять людей к пушкам и т.д. Согласно арт. 16 гл. VII кн. III, подконстапель «послушен констапелю, и управляет в его небытность»2.
Термин «интендант» в значении лица, ведающего военно-морским хозяйством и снабжением, а также соответствующий чин, звание на флоте, появляется в русском языке в начале XVIII в. и является производным от французского или немецкого «intendant». В Морском уставе правовое положение интенданта урегулировано в арт. 1-7 гл. III кн. 13.
Термин «комиссар» («комисар», «коммисар») появился в русском языке не позднее начала XVII в. и происходит от латинскогоcommissaries и был заимствован, видимо, из немецкого языка. Согласно гл. VIII кн. III, комиссар корабельный «повинен из магазина на определенной ему корабль принять, когда корабль готовится к походу, на всех людей, на всю кампанию, или на сколько от Адмиралтейской коллегии определено будет, при присудствии корабельнаго секретаря, денежное жалованье, запасной мундир, провиант»4.
1 ПСЗ. Т. VI. № 3485.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же.
Первая часть сложных заимствованных слов «кригс-» (от нем. Krieg -война) использовалась в начале XVIII в. для обозначения военных должностей и учреждений. Отсюда, например, происходят термины «кригс-ко-миссар», «обер-кригс-комиссар», «генерал-кригс-комиссар». В арт. 2 гл. II кн. 1 определялись обязанности генерал-кригс-комиссара во флоте и обер-кригс-комиссара в эскадре, включая сбор от корабельных секретарей рапортов о больных с целью перевозки их на госпитальные корабли, контроля за тем, чтобы они получали питание, питье и помощь лекарей1.
Для тайных наблюдений за государственной администрацией Петром I была учреждена должность «фискала» (от лат. fiscalis - казенный, пол. Fiskal - юрист, прокурор). В гл. VIII кн. 1 определялось: «Должны быть во всякой эскадре по одному фискалу, во флоте один обер-фискал. Их должность есть смотреть во всех должностях за всеми офицерами. Ежели кто какой своей должности не исправит по учиненному уставу: и о том доносить фискалам от эскадр своему обер-фискалу, а ему аншеф командующему. А ежели аншеф командующий что неправо будет делать, то доносить в Адмиралтейской коллегии»2.
Термин «штюрман» («штурман») появилось в русском морском языке в начале XVIII в. для обозначения лица, руководившего ходом корабля, и происходит либо от голландского stuurman (от голл. Stuur - руль и англ. man - человек). Согласно гл. XII кн. III, штурман обязан иметь книги карт морских и инструменты, «осматривать рур прежде похода», проверять компас и «хранить ... от железа», вести судовой журнал и т.д. В арт. 12 гл. XII кн. III упоминается подштурман, который «послушен штюрману и управляет его дела»3.
Термин «шкипер», «шхипор» (от голл. schipper) появился в русском морском языке в начале XVIII в. для обозначения содержателя корабельного имущества и материального снабжения военного корабля. Согласно арт. 1-8 гл. XI кн. III, шкипер «должен корабль, на котором он определен, всегда осматривать. присудствовать у его чищенья и починки», принимать припасы на корабль, надзирать за матросами во время уборки корабля и т.д. Согласно арт. 10, подшкипер должен «вспомогать шкиперу и управлять в небытность его»4.
1 ПСЗ. Т. VI. № 3485.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же.
Термин «боцман» в значении морского унтер-офицера был заимствован в начале XVIII в. и является производным от голландского bootsman. Согласно гл. XIII кн. III, боцман хранит якоря и канаты, надсматривает над канатами, галсами и штоками и над прочею такелажею корабельною, чтоб «все было исправно»1. В арт. 2 гл. XIII кн. III упоминается «шхиман»2 (от голл. Schieman - «корабельный человек»), подчиненный боцмана.
Термин «квартермейстер» в значении младшего морского унтер-офицера является производным от голландского «quartier». Согласно гл. XV кн. III, квартирмейстер надзирает за чистотой на корабле, едой команды корабля, ведает боты и шлюпки, «целости платья матросского»3 и т.д. Термин «баталер», «бателер», «унтер-бателер» был заимствован в начале XVIII в. в значении морской помощник комиссара, ведающий снабжением экипажа провизией и амуницией, происходит от голландского bot-telier. Согласно гл. VIII кн. III, баталер - подчиненный корабельного комиссара4.
Термин «профос» (от лат. praepositus - начальник) появился в русском военном языке не позднее середины XVII в. Согласно арт. 1-3 гл. XXI кн. III, «профосы должны смотреть чистоты в корабле., а особливо, дабы люди для телеснаго испражнения ходили в указное место»5, имеет инструменты, надлежащие к наказанию, и чинит наказание и казнь по указу и др.
Рядовой состав флота с начала XVIII в. имел воинский ранг «матроз». Этот термин является производным от голландского «matroos» - корабельный служитель. Термин «канонир» в значении рядовой корабельный артиллерист является производным либо от французского canonniere, либо от немецкого Kanonier.
Термин «гардемарин» в значении кадета старшего класса морского кадетского корпуса был введен в русском флоте в 1716 г. и является производным либо от голландского guardemarine, либо от французского garde-marine. В Морском уставе правовое положение гардемарин во время обучения на военном корабле регулируется в арт. 1, 2 и 3 гл. XX
1 ПСЗ. Т. VI. № 3485.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же.
5 Там же.
кн. III. Согласно арт. 56 гл. I кн. III, «капитан должен прилежание иметь, дабы гардемарины обучались наукам»1.
К военно-административной терминологии относились также термины, связанные с наименованиями дипломатических документов («трактат», «союзный договор» и др.); документов, регулирующих военную службу («артикул», «инструкция», «регламент»); правоприменительных документов («ордер», «патент», «рапорт» и др.).
Термин «артикул» появился в русском языке не позднее XVI в. и был заимствован либо из немецкого (Artikel), либо из французского (article) языков, использовался в значениях, во-первых, параграфа, раздела, статьи документа; во-вторых, устава, свода правил. Термин «инструкция» в русском языке появился не позднее середины XVII в. в значении наказ, наставление и является производным либо от латинского institution, либо от французского и немецкого instruction. Термин «регламент» (фр. règlement, от regie - правило) появился в русском языке в начале XVIII в. в значении инструкция, устав, распоряжение.
Термин «ордер» появился в русском языке в начале XVIII в. в значении приказа, распоряжения и происходит от голландского order, хотя был известен и в французском (фр. ordre), и в немецком (нем. Ordre) языках. Термин «патент» появился в начале XVIII в. в значении официального документа, в т.ч. о присвоении чина, звания. Этот термин происходит от голландского patent, хотя термин существовали в это время во французском (фр. patent) и немецком (нем. Patent) языках. Термин «рапорт» в значении донесения, официального устного или письменного доклада от нижестоящего к вышестоящему, был введен Петром I, взявшим его из польского языка, в котором оно было заимствовано из французского, где rapport обозначает донесение.
Термины, связанные с установлением составов правонарушений и наказаний за них, относились к терминам уголовного права. Как и в предшествующих актах военно-морского законодательства, в Морском уставе 1720 г. для их обозначения использовался термин «преступление». В начале XVIII в. в русском юридическом языке появился термин «рецидив» (от лат. recidivus - возвращающийся, возобновляющийся; нем. Rezidiv) в значении повторения того же преступления, за которое было осуждение.
1 ПСЗ. Т. VI. № 3485.
Новации терминологии Морского устава 1720 г. в отношении установления составов преступлений и наказаний за них заключались в конкретизации составов и некоторой гуманизации наказаний. Одним из составов воинских преступлений было дезертирство. Так, термин «дезертир» появляется в русском военном языке в начале XVIII в. и является производным от латинского desertor (в фр. - deserteur, в нем. - Deserteur, в пол. -desertor). Гл. VIII кн. V Морского устава называется «О дезертирах и беглецах» и конкретизирует состав и санкции за это преступление.
В Морском уставе 1720 г. появляется термин, соответствующий современному термину клевета, - «пасквиль» (от итал. pasquillo, через нем. Pasquill, пол. paszkwil). В толковании к арт. 103 гл. XIV кн. V сказано: «Пасквиль есть сие: когда кто письма напишет, или напечатает, и в том, кого в каком деле обвинит, и оное явно прибьет или прибить велит, а имени своего и прозвища во оном не изобразит» 1.
К терминам, связанным с установлением составов правонарушений и наказаний за них, примыкает ряд терминов процессуального права, хотя в Морском уставе 1720 г. оно специально не регулировалось. Термином, обозначавшим в начале XVIII в. военный суд, являлся «кригсрехт» (от нем. Kriegsrecht). К процессуальным терминам можно отнести термин «арест», известный в русском языке не позднее 1651 г. и заимствованный из польского языка (areszt).
Термины для обозначения атрибутики военного флота играли в XVIII в. важную роль в регулировании международно-правовых отношений. Дело в том, что в XVIII в. Англия продолжала придерживаться доктрины закрытого моря и отстаивала так называемое «право салюта», т. е. право требовать отдачи иностранными судами почестей своему флагу в «Британских морях». Петр I отставил равенство салютов при заходе российских кораблей в иностранные порты и при встрече их в открытом море, что впервые было провозглашено в именном указе от 2 апреля 1714 г.2
Отсюда, при становлении военно-морского флота России большое внимание уделялось его атрибутике. Термин «вымпел» был заимствован в начале XVIII в. из голландского языка (гол. wimpel) в значении длинный узкий разрезной флаг, поднимаемый на военном судне. Термин «корнет» («карнет») был заимствован в начале XVIII в. из французского языка
1 ПСЗ. Т. VI. № 3485.
2 Полное собрание законов Российской империи, с 1649 года. СПб.: Тип. II отд. собст. е.и.в. канцелярии, 1830. Т. V. № 2790.
(фр. cornette) для обозначения морского флага с хвостами на двое. Термин «сигнал» (от лат. Signum - знак, сигнал) появился в русском языке не позднее 1699 г. в значении условный знак для передачи каких-либо сведений, распоряжений и т.п.
Технико-правовые и иные термины Морского устава 1720 г.
К технико-правовым и иным терминам, сформировавшимся при становлении военно-морского флота России в начале XVIII в. и вошедших в Морской устав 1720 г., относились, прежде всего, наименования типов кораблей, их конструктивных элементов и оснастки.
В начале XVIII в. возникли обобщенные названия кораблей: «воинские» и «ластовые» (грузовые) суда. Термин «галера» в значении большое многовесельное парусное судно появился в русском языке не позднее начала XVII в. и является производным от голландского galyas. Термин «галиот» в значении небольшого военного или грузового судна заимствован русским языком не позднее 1653 г. и является производным либо от голландского galioot, либо от французского galiotte. Термин «фрегат» (гол. fregat, фр. fregate, итал. fregata) появился в русском языке в начале XVIII в. для обозначения трехмачтового парусного военного судна с артиллерийским вооружением до 60 пушек. Термин «яхта» в значении легкого, быстроходного судна для перевозки отдельных персон был заимствован русским языком из голландского (голл. jacht, от jagen - гнать, преследовать).
Значительное число терминов для обозначения конструктивных элементов и оснастки корабля были заимствованы в конце XVII - начале XVIII вв. из голландского языка и вошли в Морской устав 1720 г. Из голландского языка были заимствованы в начале XVIII в. термины «крюи-стенга» (от гол. kruissteng) в значении нижняя стеньга бизань-мачты, «крюйт-камора» (от гол. kruitkamer) - пороховой склад на корабле. Для обозначения ряда пушечных окон на борту судна, артиллерии одного борта использовался термин «лаг» (от голл. lag). Термины «грот-мачта», «грот-рея» («грот-райна»), «грот-мачта» в значении мачт корабля появляются в русском языке в начале XVIII в. и являются производными от голландских groot-mast, groot-ree, groot-steng.
Термины, связанные с наименования вооружения, относятся к военным терминам. Обобщающим термином для этой тематической группы является термин «артиллерийские припасы». Термин «артиллерия» появился в русском военном языке не позднее XVII в., видимо, из польского (пол. artyleryja) для обозначения орудия, огнестрельного оружия; рода войск; артиллерийской науки. Этот термин известен практически всем языкам стран Европы (фр. artillerie, ср.-лат. artillaria, artilleria, гол. artilery, нем. Artillerie, дат. artilleri, англ. artillery). Термин «гаубица» в значении вида артиллерийского орудия был заимствован русским языком в начале XVIII в. и является производным либо от польского haudica, либо немецкого Haubitze.
Важную роль для боевых действий военно-морского флота играла тематическая группа терминов, связанных с наименованием способов ведения морского боя и порядка расположения кораблей. Анализируя этимологию лексем, которые стали основой для создания этих терминов, приходится вновь констатировать, что в русском языке они заимствованы из голландского, но были известны и в других языках. Так, термин «абордаж», «абордирунг» происходит от голландского aborderung, в русский язык эта лексема попала в начале XVIII в. либо через голландский термин «aborderen», либо из французского «a border».
Термины, связанные с воинским бытом, включали места стоянки кораблей; лиц, служащих во флоте или имеющих отношение к флоту; видов деятельности на флоте; номинации военных учреждений. Термин «гавань» появился в русском языке начала XVIII в. и является производным от голландской лексемы haven в значении места «пристанища и стояния кораблей и иных морских судов»1. Термин «вахта» появился в русском языке не позднее 1660-х гг. и является производным он голландского Wagt. Этот термин означал караульную, дозорную и прочую служба на корабле, отправляемую командой попеременно со сменой через 4 часа, а также саму команда, несущую дежурство. Термин «госпиталь» в значении больницы для военных моряков появляется в начале XVIII в. и является производным либо от голландского hospital, либо от немецкого Hospital.
1 Письма и бумаги императора Петра Великого. СПб.: Государственная типография, 1887. Т. I (1688-1701). С. 206.
Заключение
В годы реформ Петра Великого происходит становление регулярного военно-морского флота России и в связи с этим процессом появляется терминосистема военно-морской лексики, получившая окончательное оформление в Морском уставе 1720 г. Наблюдения над терминологией Морского устава позволяют утверждать, что он не внес каких-либо новых терминов в язык военно-морского флота. Можно говорить только о конкретизации уже существовавших терминов и формулировании легальных дефиниций некоторых из них.
Основой формирования военно-морского языка России в конце XVII в. -1720 гг. стала терминология, заимствованная из голландского языка. Но при этом следует учитывать, что военно-морское право морских держав Европы развивалось в XIV - начале XVIII вв. не параллельно, независимо друг от друга, а в тесном взаимовлиянии. На становление терминов военно-морского права стран Европы большое влияние оказал латинский язык. Россия вступила в этот процесс с некоторым запозданием, в царствование Петра Великого. Но в процессе рецепции военно-морского права стран Европы сумела не только заимствовать лучшее, но и сформировать собственные традиции, получившие отражение в терминоси-стеме военно-морского языка России XVIII в.
Список литературы
1. Акишин М.О. Правовое обеспечение боевых действий военно-морского флота России на заключительном этапе Северной войны (1710-е гг.) // Ленинградский юридический журнал. 2020. №2. С. 11-32.
2. Веселаго Ф.Ф. Очерк русской морской истории. СПб.: Тип. Демакова, 1875. Ч. I. 701 с.
3. Волков Е.Т. Первый морской устав российского флота // Военно-исторический журнал. 1968. №5. С. 113-116.
4. Гулякова И.Г. Корабль и судно // Русская речь. 1983. № 1. С. 138-143.
5. Елагин С.И. История русского флота. Период азовский. СПб.: Типогр. имп. Академии художеств, 1864. 319, 47, V с.
6. Елагин С.И. Материалы для истории русского морского законодательства. СПб.: Тип. Мор. мин-ва, 1859. Вып. 1: 1669-1720 гг. 53 с.
7. Кротов П.А. К вопросу об источниках Морского устава Петра I (Неизвестные уставные флотские положения 1694 и 1699 г.) // Петербургские чтения - 97: Петербург и Россия: Материалы Энциклопедической библиотеки «Санкт-Петербург - 2003». СПб., 1997. С. 287-294.
8. Кротов П.А. Об использовании датского образца права при подготовке русского Морского устава 1720 г. // Санкт-Петербург и страны Северной Европы: Материалы ежегодной научной конференции (12-13 апреля 2000 г.) / под ред. С.Ю. Трохачева, В.Н. Барышникова. СПб.: РХГИ, 2001. С. 50-54.
9. Кротов П.А. Российский флот на Балтике при Петре Великом. СПб.: «Историческая иллюстрация», 2017. 774 с.; илл. (Библиотека морского собрания).
10. Ромашкин П.С. Основные начала уголовного и военно-уголовного законодательства Петра I. М.: РИО ВЮА, 1947. 96 с.
11. Сальман Я.Г. Морской устав 1720 г. - первый свод законов российского флота // Исторические записки. 1955. Т. 53. С. 310-322.
12. Советско-шведский симпозиум историков / подг. Ю. Кудрина, О. Чернышева // Вопросы истории. 1976. №9. С. 188-191.
13. Хуссен А.Х. Устав морской царя Петра Великого (1720 г.) // Русский Север и Западная Европа: сб. науч. ст. СПб., 1999. С. 326-340.
14. Peterson C. Peter the Great's Administrative and Juridicial Reforms: Swedish Antecedents and the Process of Reception. Stockholm, 1979.
References
1. Akishin, M.O. (2020). Pravovoe obespechenie boevy'x dejstvij voenno-morskogo flota Rossii na zaklyuchitel'nom e'tape Severnoj vojny' (1710-e gg.) [Legal support for the hostilities of the Russian Navy at the final stage of the Northern War (1710s)]. Leningradskij yuridicheskij zhurnal - Leningrad Legal Journal. No. 2. pp. 11-32. (In Russian).
2. Veselago, F.F. (1875). Ocherk russkoj morskoj istorii [ Essay on Russian Maritime History]. St. Petersburg: Tip. Demakova. Ch. I. 701 p. (In Russian).
3. Volkov, E.T. (1968). Pervy'j morskoj ustav rossijskogo flota [The first naval charter of the Russian fleet]. Voenno-istoricheskij zhurnal - Military History Journal. No. 5. pp. 113116. (In Russian).
4. Gulyakova, I.G. (1983) Korabr i sudno [Ship and ship]. Russkaya recfr- Russian speech. No. 1. pp. 138-143. (In Russian).
5. Elagin, S.I. (1864). Istoriya russkogo flota. Period azovskij [History of the Russian fleet. Azov period. St. Petersburg: imp. Akademii xudozhestv. 319 p. (In Russian).
6. Elagin, S.I. (1859). Materiay dlya istorii russkogo morskogo zakonodaterstva [Materials for the history of Russian maritime legislation]. St. Petersburg: Tip. Mor. min-va. 53 p. (In Russian).
7. Krotov, P.A. (1997). K voprosu ob istochnikax Morskogo ustava Petra I (Neizvestny'e ustavny'e flotskie polozheniya 1694 i 1699 g.) [To the question of the sources of the Maritime Charter of Peter I (Unknown Statutory Naval Regulations of 1694 and 1699)]. Peterburgskie chteniya - 97 [St. Petersburg Readings - 97]. Petersburg and Russia: Materials of the Encyclopedic Library "St. Petersburg - 2003.". St. Petersburg. pp. 287-294. (In Russian).
8. Krotov, P.A. (2001). Ob ispol'zovanii datskogo obrazcza prava pri podgotovke russkogo Morskogo ustava 1720 g. [On the use of the Danish model of law in the preparation of
the Russian Maritime Charter of 1720]. Sankt-Peterburg i strany' Severnoj Evropy'[St. Petersburg and the countries of Northern Europe]. Proceedings of the annual scientific conference. April 12-13. 2000. St. Petersburg: RXGI. pp. 50-54. (In Russian).
9. Krotov, P.A. (2017) Rossijskij flot na Baltike pri Petre Velikom [Russian fleet in the Baltic under Peter the Great]. St. Petersburg: Istoricheskaya illyustraciya. 774 p. (In Russian).
10. Romashkin, P.S. (1947). Osnovny^e nachala ugolovnogo i voenno-ugolovnogo za-konodaterstva Petra I [The main beginnings of the criminal and military-criminal legislation of Peter I]. Moscow: RIO VYuA. 96 p. (In Russian).
11. Sal'man, Ya.G. (1955). Morskoj ustav 1720 g. - pervy^j svod zakonov rossijskogo flota [Maritime Charter of 1720 - the first set of laws of the Russian fleet]. Istoricheskie zapiski [Historical notes]. pp. 310-322. (In Russian).
12. Yu. Kudrina, O. Cherny'sheva (1976). Sovetsko-shvedskij simpozium istorikov [Soviet-Swedish Symposium of Historians]. Voprosy" istorii - Questions of history. No. 9. pp. 188-191. (In Russian).
13. Xussen, A.X. (1999) Ustav morskoj czarya Petra Velikogo (1720 g.) [Charter of the Sea Tsar Peter the Great (1720)]. Russkij Sever i Zapadnaya Evropa [Russian North and Western Europe] St. Petersburg. pp. 326-340. (In Russian).
14. Peterson, C. (1979) Peter the Great's Administrative and Juridicial Reforms: Swedish Antecedents and the Process of Reception. Stockholm.
Михаил Олегович Акишин, доктор исторических наук, кандидат юридических наук, доцент, Ленинградский государственный университет имени А.С. Пушкина, Санкт-Петербург, Российская Федерация, ORCID ID: 0000-0002-7363-4069, e-mail: Akishin-MO@yandex.ru
Michael O. Akishin, Dr. Sci. (Hist.), Cand. Sci. (Law), Associate Professor, Pushkin Leningrad State University, Saint Petersburg, Russian Federation, ORCID ID: 0000-0002-73634069, e-mail: Akishin-MO@yandex.ru
Об авторе
About the author
Поступила в редакцию: 10.09.2020
Received: 10 September 2020
Принята к публикации: 14.09.2020
Accepted: 14 September 2020
Опубликована: 29.09.2020
Published: 29 September 2020
