CC BY
2791
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (54) 2012
политических группировок и партий, причем это противостояние имело в прошлом, да и имеет в настоящее время крайне обостренный характер. Следствием этого противостояния различных политических сил страны являются частые (по сравнению с остальными странами Западной Европы) правительственные кризисы, что, впрочем, не мешает правоохранительным институтам страны довольно эффективно бороться с коррупцией в высших эшелонах власти. Итальянцы доказали это, начав в 1992 г. и успешно завершив к 2000 г. операцию «Чистые руки», в результате которой в государстве сложилась совершенно иная расстановка политических сил: более 400 видных политических деятелей, промышленников, сотрудников правоохранительных органов привлечены к уголовной ответственности за взяточничество и навсегда лишены возможности впредь влиять на принятие серьезных политических решений, т.к. заслуженно дискредитированы в глазах общественного мнения страны. Огромный вклад в успешное проведение операции «Чистые руки» внесли полицейские, карабинеры и финансовые гвардейцы Италии. Карабинеры сумели обеспечить личную безопасность всех следственных судей, проводивших расследования в рамках различных уголовных дел (в первую очередь руководителей операции — Франческо Борелли и Антонио ди Пьетро), а полицейские и финансовые гвардейцы обеспечили большую часть доказательственной базы обвинения.
Список литературы
1. Конституции государств Европы : в 3 т. — Т. 2 / Под общ. ред.: Л.А. Окунькова. — М.: Норма, 2001. - 840 с.
2. Борьба с преступностью за рубежом. Ежемесячный информационный бюллетень: по материалам зарубежной печати. — М.: Изд-во ВИНИТИ, 1994. — № 12.
3. Губанов, Л. В. Полиция Запада. — М.: ВНИИ МВД России, 1993. — 103 с.
4. D’Orsi, A. Il potere repressivo. La polizia. — Milano, 1982.
5. Materiali Ufficiali // Polizia moderna. — 1997. — № 1.
УДК 336.027 + 347.23 Ю.В. Ячменёв*
Юридическая ответственность: понятие, виды и особенности
Статья посвящена юридической ответственности, прежде всего, как правовой категории. Рассматриваются характерные признаки дефиниции юридической ответственности и научные подходы ее формулирования. Проводится критический анализ определения видов юридической ответственности в правовой доктрине. В контексте категории юридической ответственности обращается внимание на особенности гражданско-правовой ответственности и дается ее определение.
Ключевые слова: категория, ответственность, юридическая, материальная, дисциплинарная, гражданская, уголовная, формы, виды, основание, функции, свойство, норма, мера, санкция.
Y Yachmenev*. Legal liability: concept, types and characteristics. The article is devoted to legal liability, primarily as a legal category. The characteristic features of a definition of legal liability, and scientific approaches its formulation. Conducted a critical analysis of the definition of legal liability in legal doctrine. In the context of the category of legal responsibility draws attention to the peculiarities of civil liability and give its definition.
Keywords: category, responsible, legal, financial, disciplinary, civil, criminal, shapes, types, base functions, a property rule, the measure of the sanction.
Правовой феномен, являющийся предметом данной статьи, пользуется неизменным интересом теории государства и права и отраслей российского права.
Ответственность — одна из основных категорий, широко используемая в правоприменительной практике. Однако сам термин «ответственность» многозначен и употребляется в различных аспектах. Различают социальную, моральную, политическую и юридическую ответственность. Социальная ответственность как обобщающее понятие включает все виды ответственности в обществе. С философской позиции социальная ответственность обосновывается свободой воли (свободой выбора) субъекта ответственности [1, с. 192; 2, с. 15]. Соответственно, формами социальной ответственности являются моральная и юридическая ответственность [3, с. 37; 4, с. 585].
Отечественная юриспруденция изобилует исследованиями институтов как юридической [5; 6; 7; 8; 9; 10; 11; 12], так и гражданско-правовой [13; 14; 15; 16; 17; 18] ответственности в целом, в т.ч. и отдельных теоретических и практических вопросов (о видах [19; 20; 21; 22; 23; 24; 25; 26; 27; 28; 29; 30; 31; 32; 33; 34; 35], функциях [36; 37] и основаниях [38; 39] ответственности). Предметом специальных научных
* Ячменёв, Юрий Васильевич, профессор кафедры конституционного и международного права Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических наук, профессор. E-mail: kmpmvd@mail.ru.
* Yachmenev Yuri, professor of constitutional and international law university of St. Petersburg the Russian Interior Ministry, doctor of law sciences, professor. E-mail: kmpmvd@mail.ru.
© Ячменёв Ю.В., 2012
исследований становятся частные аспекты теории гражданско-правовой ответственности. Основательно освещены в литературе такие из них, как вина и другие. Вместе с тем известным фактом является и то, что наличие многочисленного монографического материала далеко не всегда подтверждает содержательную плодотворность и качество проведенной ученой работы. Только при попытке разобраться в сущности понятия юридической ответственности вообще и гражданско-правовой ответственности, в частности, исследователь непременно оказывается в эпицентре научной полемики.
Так, в определении понятия юридической ответственности можно выделить далеко не полный перечень подходов. Ответственность — это: 1) юридическая обязанность соблюдения и исполнения требований, предусмотренных нормой права [11, с. 14]; 2) реакция на правонарушение [9, с. 130]; 3) взятые в динамике правовые отношения между правонарушителем (или лицом, обвиняемым в правонарушении) и государственными органами [7, с. 170]; 4) конкретные меры государственного принуждения [40, с. 225]; 5) атрибут, свойство обязанности на той стадии её реализации, когда она не исполняется добровольно. По утверждению С.Н. Братуся, добровольное исполнение обязанности ответственностью не является вследствие того, что к должнику не применяются меры государственно-принудительного характера [6, с. 97—98]; 6) реализующаяся особая обязанность отвечать, возникшая на основе особого юридического факта — правонарушения [41, с. 62]; 7) обязанность претерпеть лишения личного, организационного или имущественного порядка [42, с. 182].
Бесспорно, понятийно-категориальный аппарат юридической науки сложен и разнообразен, ибо многозначен ее предмет отражения — право и связанные с ним явления.
Предельно широкие, наиболее общие правовые понятия есть правовые категории. Они представляют собой итог обобщения существующей государственно-правовой действительности, результат синтеза имеющихся правовых понятий. Так, обобщая понятие конституционной, уголовной, административной, гражданской и дисциплинарной ответственности, формулируют предельно широкое понятие юридической ответственности. Оно и будет правовой категорией, ибо это понятие, отвлекаясь от признаков, свойственным отдельным видам отраслевой ответственности и сосредотачивая внимание на общем, что присуще юридической ответственности в целом, закрепляет ее существенные признаки.
Юридическая ответственность — это предусмотренная правовыми нормами обязанность субъекта прав претерпевать неблагоприятные для него последствия правонарушения.
Юридическая ответственность — это применение предусмотренных санкцией юридической нормы мер государственного принуждения за совершенное правонарушение, связанная с претерпеванием виновным соответствующих лишений личного (организационно-физического) или имущественного характера.
Юридическая ответственность реализуется в соответствующей процессуальной (процедурной) форме.
В данном аспекте хотелось бы обратить внимание читателя на весьма любопытный факт, а именно, на описание видов юридической ответственности в общей теории права и государства.
В современных учебниках по теории государства и права очень авторитетных в теоретической науке авторов наряду с конституционной, уголовной, административной, гражданской и дисциплинарной ответственностью укрепилось понятие «материальной ответственности», которую рассматривают как самостоятельный вид юридической ответственности.
По утверждению пропагандистов данного вида ответственности, «её несут рабочие и служащие за материальный ущерб (с объективной стороны правонарушения — это не что иное, как вредные последствия дисциплинарного проступка (деяния), но материального характера — Ю.Я.), причиненный предприятию, учреждению, организации. Материальная ответственность может быть полной или ограниченной» [43, с. 359; 44, с. 117; 45, с. 450; 46, с. 130 и др. их более поздние переиздания]. Иногда эту разновидность юридической ответственности не выделяют в качестве самостоятельной и, надо сказать, не без оснований.
На наш взгляд, выделение «материальной ответственности» в качестве самостоятельного вида юридической ответственности нелогично, по крайней мере, по следующим основаниям.
1. Когда рассматривают дисциплинарную ответственность как самостоятельный вид юридической ответственности, то в определение её понятия включают совершение дисциплинарных проступков (нарушение трудовой, воинской, служебной дисциплины). Ее отличительная особенность состоит в том, что лицо, к которому применяется дисциплинарная ответственность, подчинено по службе, работе органу, применившему ту или иную меру взыскания (в отличие от административного наказания, где отношения подчиненности отсутствуют).
Выделяют три разновидности дисциплинарной ответственности: в соответствии с правилами внутреннего трудового распорядка (соблюдение (исполнение) которого входит в обязанности работников. —Ю.Я.); в порядке подчиненности; в соответствии с дисциплинарными уставами, действующими в некоторых министерствах и ведомствах (например, в Министерстве обороны, МВД РФ, ФСБ РФ и др.).
За дисциплинарный проступок могут быть применены разные меры (санкции). Например, в трудовом законодательстве под дисциплинарным проступком понимается «нарушение трудовой дисциплины» (гл. 30 «Дисциплина труда» Трудового кодекса Российской Федерации, далее — ТК РФ), а ст. 192 ТК РФ предусматривает меры ответственности за них, т. е. санкции.
Теперь проанализируем данный аспект с точки зрения теории структуры нормы права (правил юридической техники) (Автор уже обращал на это внимание, на примере ранее действующего КЗоТ РСФСР / РФ. Положение не изменилось и по новому Трудовому Кодексу Российской Федерации [12, с. 247—249]). Так, ст. 192 ТК РФ: во-первых, имеет ссылочную диспозицию; во-вторых, здесь одна норма права (в своей гипотезе, диспозиции и санкции) изложена в нескольких статьях одного и того же нормативного акта. Например, к дисциплинарным взысканиям, в частности, относится увольнение работника по основаниям, предусмотренным п. 5, 6, 9 или 10 ч. 1 ст. 81, п. 1 ст. 336 или ст. 348.11, а
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 2 (54) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 2 (54) 2012
также п. 7 или п. 8 ч. 1 ст. 81, настоящего Кодекса в случаях, когда виновные действия, дающие основания для утраты доверия, либо соответственно аморальный проступок совершены работником по месту работы и в связи с исполнением им трудовых обязанностей, ответственность работников по ст. 346, 417, 419 [47]. В них предусмотрены дополнительные условия (обстоятельства) наступления дисциплинарной и так называемой «материальной» ответственности, т.е. правила поведения и санкции (заключающиеся в необходимости возместить ущерб, в порядке, установленным законом). Так, работники, приступившие к проведению забастовки или не прекратившие ее на следующий рабочий день после доведения до органа, возглавляющего забастовку, вступившего в законную силу решения суда о признании забастовки незаконной либо об отсрочке или о приостановке забастовки, могут быть подвергнуты дисциплинарному взысканию за нарушение трудовой дисциплины (ст. 417 ТК РФ).
Таким образом, понятие дисциплинарной ответственности поглощает понятие материальной ответственности. Любое лишение материальных благ должно быть обосновано, иначе, возникает вполне закономерный вопрос: «За что?» В трудовых отношениях таким основанием является дисциплинарный проступок в виде нарушения трудовой дисциплины, повлекший материальный ущерб, причиненный работниками при исполнении ими своих трудовых обязанностей во время работы. При этом должна быть вина работника (работников).
За материальный ущерб, причинённый при выполнении трудовых обязанностей, предусматривается и гражданско-правовая ответственность (о чем прямо говорит ст. 346 ТК РФ), т.к. «гражданско-правовая ответственность имеет имущественное содержание, а её меры (гражданско-правовые санкции) носят имущественный характер» [4, с. 587]. Имущественная ответственность без вины возможна только в случаях, прямо предусмотренных законом. Например, гражданско-правовая ответственность в случае причинения вреда источником повышенной опасности (ст. 1079 ГК РФ), ответственность юридического лица или гражданина за вред, причиненный его работником (ст. 1068 ГК РФ), или ответственность по обязательствам в предпринимательской деятельности (п. 3. ст. 401 ГК РФ). В трудовых отношениях это исключено, особенно в условиях рыночных отношений.
2. «Материальная ответственность» есть не что иное, как санкция, а она предусмотрена во всех видах юридической ответственности (уголовной, административной, гражданской, дисциплинарной). Это либо штраф, либо лишение премии, или иные удержания (вычеты) денежно-вещевого характера. Иногда бывает кумуляция санкций, т.е. вместе с основным наказанием применяется еще и дополнительное взыскание в материальной форме. Например, конфискация ст. 243 ГК РФ. В трудовом законодательстве, за дисциплинарный проступок (нарушение трудовой дисциплины) объявляется выговор и, как следствие этого, лишение тринадцатой зарплаты или других премий (по усмотрению руководителя).
Вероятно, возможный в данном случае разрыв во времени между основным и дополнительным наказанием или материальный ущерб и адекватная ему материальная санкция и вводят в заблуждение некоторых авторов. По этой причине, очевидно, «материальную ответственность» определяют и выделяют как самостоятельный вид юридической ответственности. Кумулятивная (смешанная) санкция
— это не два различных вида наказания (за одно деяние дважды не наказывают, таков принцип юридической ответственности), а одно.
3. Наконец, «материальная ответственность» — это не вид юридической ответственности, а, скорее, отраслевой принцип трудового права — принцип материальной ответственной работника или работников, закрепленный в трудовом законодательстве (например, в ст. 346 ТК РФ). Данный принцип оговаривался в отдельном договоре (письменные договоры о полной материальной ответственности) с работником и включался в его трудовые (функциональные) обязанности.
По ранее действовавшему трудовому законодательству, когда было невозможно разграничить материальную ответственность каждого работника и заключить с ним такой договор, могло вводиться правило, закрепленное в ст. 1212 КЗоТ РФ — «коллективная (бригадная) материальная ответственность». По существу, здесь определен специальный субъект дисциплинарной ответственности — все члены коллектива (бригада) и узаконен принцип ответственности без вины конкретного работника.
Именно его, по сути, описал профессор А.С. Шабуров при изложении дисциплинарной ответственности и дисциплинарных проступков в учебнике. «Специфика их противоправности, — пишет он, — заключается в том, что в данном случае нарушается не запретительная норма, а позитивное правило, закрепляющее трудовые обязанности работника. Привлекать к дисциплинарной ответственности может лицо, осуществляющее распорядительно дисциплинарную власть над конкретным работником» [46, с. 430].
Тем не менее, и здесь он, все же тенденциозно, выделяет «материальную ответственность» в качестве самостоятельного вида юридической ответственности.
Однако следует заметить: такой подход к материальной ответственности в трудовых отношениях был свойственен советской административно-командной системе регулирования трудовых отношений, который закреплял утративший действие КЗоТ РСФСР. В современных демократических условиях рыночной экономике в сфере трудовых отношений принцип материальной ответственности без вины недопустим, в отличие от предпринимательских обязательств.
Таким образом, многочисленные попытки сформулировать определение юридической ответственности свелись в результате к горячим спорам относительно признаков данного понятия, т.к. научное определение понятия ответственности во многом зависит от того, на основе какого признака оно сформулировано.
Известно, что классификация правовых явлений не самоцель; она служит построению адекватного правового регулирования общественных отношений посредством должного единства и дифференциации
такого регулирования. Поэтому квалифицирующий признак всякого правового явления — это такой признак, который причинно обусловливает правовое регулирование отношений, связанных с этим явлением.
Среди признаков юридической ответственности выделяют, как правило, следующие: 1) отрицательная оценка действий лица, на которое возлагается ответственность, 2) государственное принуждение или возможность его применения, 3) наличие дополнительных обременений или новых обязанностей для правонарушителя. Большинство исследователей считают их родовыми и, соответственно, распространяют их все отдельные виды ответственности, в т.ч. и на гражданско-правовую ответственность [48].
В контексте признаков юридической ответственности рассмотрим особенности гражданско-правовой ответственности. Ее истоки берут начало в далеком прошлом человечества. «Этот феномен формируется ещё до нашей эры между учеными, пытающимися вскрыть действительную сущность и социальное назначение данного гражданско-правового института» 21 [49, с. 3]. Тем не менее научные подходы в осмыслении сущности ответственности не могут оставаться статичными, т.к. быстро устаревают ввиду изменчивости социальноэкономической среды, постоянных смен ориентиров, парадигм в развитии общества.
При исследовании гражданско-правовой ответственности надлежит в первую очередь определить особенности правового регулирования отношений, связанных с применением мер ответственности. При этом необходимо учитывать, что правовое регулирование не выражает сущности ответственности, а является его следствием. Иными словами, не особенности правового регулирования определяют природу мер ответственности, а напротив, природа ответственности детерминирует соответствующие правовые нормы.
Вместе с тем О. С. Иоффе обращал внимание на необходимость различения основания ответственности, самой ответственности и её реализации.
Соответственно, определение понятия гражданско-правовой ответственности — исходная точка для правильного применения посвященных ей норм гражданского права. В связи с этим необходимо определить тот признак ответственности, который предопределяет сообразное правовое регулирование отношений, связанных с мерами ответственности. Этот признак и будет научно-обоснованным квалифицирующим свойством гражданско-правовой ответственности, позволяющим определить её понятие.
Итак, существует дискуссия о том, что при внимательном анализе несложно заметить, что гражданско-правовая ответственность далеко не всегда соответствует всем названным признакам юридической ответственности («не вписывается»).
В частности, такой основной признак, как государственное принуждение, т.е. «исполнение обязанности на основе государственного или приравненного к нему общественного принуждения» [6, с. 85].
Его сторонники считают, что о таком свойстве ответственности «как о каких-то реальных неблагоприятных последствиях принудительного характера для должника можно говорить только после вступления в силу судебного решения. Следовательно, пока не вступит в силу вынесенное судом решение, ответственность не становится реальной, действительной свершившейся» [50, с. 17].
В этом же критерии указывается на невозможность правообладателя самостоятельно, «без обращения к компетентным органам реализовать свое право по применению такого способа защиты, как гражданско-правовая ответственность»; что «сама по себе принудительность является признаком гражданско-правовой ответственности» [51, с. 106].
Недостатком такой позиции, по мнению Н.Д. Егорова, является то, что она оставляет за рамками гражданско-правовой ответственности добровольное возмещение должником убытков или уплату неустойки, если они произведены не под угрозой принуждения, а в силу внутренней убежденности должника в необходимости возмещения убытков, уплаты неустойки и др. [52, с. 550—551]. Противоположное категоричное суждение утверждает, что добровольная компенсация (возмещение) причиненных убытков «исключает возможность применения к лицу-правонарушителю гражданско-правовой ответственности. Отсюда следует, что обращение в суд (арбитражный суд, иной правомочный юрисдикционный орган) за защитой нарушенного права в виде возмещения убытков с правонарушителя является своеобразным критерием, позволяющим разграничивать убытки в их правовом (юридическом) смысле и иные имущественные потери (убытки в экономическом смысле). Государственное принуждение (как признак юридической ответственности, в том числе гражданско-правовой) возможно только на основании вступившего в законную силу решения юрисдикционного органа. Без обращения в юрисдикционный орган не может быть гражданско-правовой ответственности в виде взыскания убытков с недобросовестной стороны, а следовательно, не может быть и убытков в их правовом смысле» [53, с. 3—4].
Таким образом, применение мер ответственности в гражданском праве не обязательно сопровождается осуждением лица; обязанность, в процессе исполнения которой реализуются меры гражданско-правовой ответственности, вполне может быть исполнена без принуждения, добровольно. По мнению В. В. Ровного, добровольный характер реализации мер гражданско-правовой ответственности никак не меняет ни сущности соответствующих мер, ни их строгости, а потому не способен перевести такие меры из разряда ответственности в разряд других правовых средств [54, с. 224—225]. В данном контексте, такая позиция заслуживает внимания. Т ем более следует иметь в виду, что в определенных ситуациях должник даже заинтересован в добровольном порядке реализации ответственности, так как это избавит его от бремени несения судебных издержек и позволит возместить убытки и неустойку в меньшем объеме, чем те, которые он может понести по итогам судебного разбирательства.
Однако, на наш взгляд, с точкой зрения Н.Д. Егорова и такой позицией в целом вряд ли можно согласиться, т.к. возмещение убытков или исполнение обязательства в натуре после нарушения договорного обязательства является мерой долга (Этические эмоции, описанные Л. И. Петражицким—основоположником психологической концепции права. Надо полагать, что только в этом смысле несиловой вариант реализации
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 2 (54) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 2 (54) 2012
названных мер ответственности наиболее соответствует «идее» и «духу» цивилистической свободы, на основании которых сформулирован тезис добровольности в качестве общего принципа гражданско-правовой ответственности, неисполнение которого показывает лишь несознательность некоторых участников гражданского оборота и об отсутствии у них необходимой дисциплины [54, с. 223]. К тому же, как верно заметил И. А. Покровский: «Конечно, необходимость возместить вред всегда будет субъективно ощущаться правонарушителем как некоторая кара для него, но нельзя это субъективное ощущение смешивать с истиной, объективной задачей гражданско-правового регулирования»), а не ответственности в договорных обязательствах. К тому же сама добровольность как несиловой вариант реализации мер гражданско-правовой ответственности, по сути, является формальной, поскольку кредитор располагает правом в любой момент обратиться в суд за защитой нарушенных прав.
Далее, по мнению оппонентов, позиция С.Н. Братуся и его сторонников, во-первых, не позволяет выделить меры ответственности из иных способов защиты гражданских прав. Современное состояние цивилистической науки исходит из того, что понятие ответственности менее объёмно, чем понятие защиты. Защита всецело поглощает ответственность [55, с. 21; 56, с. 56—80]. Во-вторых, её авторы напрасно абсолютизируют юрисдикционную форму и процессуальный способ (В качестве аргумента в данном тезисе указывают на необходимость «учитывать и то, что судебным органам свойственно ошибаться, например путем установления завышенных объемов компенсации либо применения мер ответственности тогда, когда для этого не было оснований (отсутствие вины), после чего уже вступившие к законную силу решения и постановления судебных инстанций отменяются в порядке надзора» [49, с. 10]. На наш взгляд, такой довод вряд ли уместен, т.к. суть его заключается скорее в низкой квалификации правоприменителя (судьи и т. п. должностного лица), чем в недостатке или неэффективности такой формы и способа, реализации конкретных мер гражданско-правовой ответственности. Эффективность их как раз и состоит в том, что применяются они в качестве крайней меры защиты нарушенного права или законного интереса, когда все иные меры управомоченным лицом исчерпаны) реализации конкретных мер гражданско-правовой ответственности и преувеличивают роль государственного принуждения. Поскольку, считает В.А. Тархов, «юридический характер ответственности придает не государственное принуждение, а правовое регулирование этой ответственности ... ответственность возникает из материально-правового отношения, а не из судебного решения. Поэтому она может осуществляться и без обращения к государственным органам или общественным организациям. Более того, во многих случаях советское гражданское право обязывает стороны до обращения в суд или арбитраж принять меры к определению ответственности правонарушителя и по собственной инициативе» [15, с. 21].
В современном российском законодательстве сохранен претензионный порядок урегулирования экономических споров сторон, возникающих из гражданско-правовых отношений (п. 5 ст. 4 АПК РФ). Соблюдение до предъявления иска установленного порядка в указанных случаях является обязательным. Так, по требованию арендодателя договор аренды может быть досрочно расторгнут судом в случаях, когда арендатор:
— пользуется имуществом с существенным нарушением условий договора или назначения имущества либо с неоднократными нарушениями;
— существенно ухудшает имущество;
— более двух раз подряд по истечении установленного договором срока платежа не вносит арендную плату;
— не производит капитального ремонта имущества в установленные договором аренды сроки, а при отсутствии их в договоре в разумные сроки в тех случаях, когда в соответствии с законом, иными правовыми актами или договором производство капитального ремонта является обязанностью арендатора.
Договором аренды могут быть установлены и другие основания досрочного расторжения договора по требованию арендодателя в соответствии с п. 2 ст. 450 ГК РФ. Однако арендодатель вправе требовать досрочного расторжения договора только после направления арендатору письменного предупреждения о необходимости исполнения им обязательства в разумный срок (ст. 619 ГК РФ). Направляя подобное предупреждение, арендатор может руководствоваться желанием сохранить договор, а не стремлением его расторгнуть. Тем не менее, если после получения предупреждения арендатор будет продолжать нарушение указанной обязанности, то арендодатель может воспользоваться субъективным правом, требовать расторжения договора, независимо от своего начального намерения (субъективного устремления) В таких случаях в исковом заявлении должны быть указаны сведения о соблюдении истцом претензионного или иного досудебного порядка, если он предусмотрен законом или договором (п. 8 ст. 125, п. 7 ст. 126 АПК РФ) [57]. При этом несоблюдение порядка досудебного урегулирования спора может повлечь за собой оставление искового заявления без движения (ст. 128 АПК РФ) или без рассмотрения (ч. I п. 2 ст. 148, п. 3 ст. 149 АПК РФ).
Существующая практика в различных правопорядках свидетельствует о небольшом количестве частноправовых споров достигающих стадии судебного разбирательства, т.к. они чаще всего разрешаются в претензионном порядке или на основе ранее достигнутых соглашений об урегулировании споров во внесудебном порядке. Наиболее распространенным является внесудебное примирение, оформленное мировым соглашением. Так, опыт Италии показывает, что только 3—5 % споров, возникающих даже из внедоговорных обязательств, доходят до суда [58, с. 162].
Наконец, другой аргумент в обоснование особенностей гражданско-правовой ответственности: дополнительных обременений (негативных последствий) у должника гражданское правонарушение может
и не повлечь. Иными словами, применительно к гражданско-правовой ответственности можно говорить о возможности реализации её мер и без обращения к механизму государственного принуждения. На данную возможность ориентировали О.С. Иоффе [59, с. 197], В.Н. Хоменко [60, с. 44—46] и др. Поскольку гражданские правоотношения складываются между юридически равноправными субъектами и основываются на принципе автономии воли (свободы договора, диспозитивности и др.), постольку гражданское право решает задачи не столько применения государственно-принудительных мер, сколько обеспечения заинтересованности сторон в исполнении своих обязанностей [61, с. 214].
Позиция же С. Н. Братуся, считают критики, «приводит лишь к отождествлению понятий “санкция” и “ответственность”, поскольку на принудительную силу государства опирается любая санкция» [52, ч. 1, с. 643]. Но т.к. признак государственного принуждения имманентно присущ праву в целом, то, как полагает В.А. Хохлов, «ответственность он вовсе не характеризует» [62, с. 13].
Причина в том, что в подходе С.Н. Братуся и доминирующим большинстве исследований юридической ответственности она рассматривается как нечто обращенное к нарушителю, который и является центральной фигурой в вопросе об ответственности (субъектом ответственности). Но эти представления в теории права сформировались прежде всего под влиянием уголовно-правовой ответственности, наиболее ярко демонстрирующей качества юридической санкции, применяемой к виновному лицу, и реакции на правонарушение, что также «в прежней концепции гражданско-правовой ответственности имело основное значение». Однако к гражданско-правовой ответственности они вряд ли применимы (Рене Савотье, В. А. Хохлов).
Так, Рене Савотье полагал (уже в начале 70-х гг. ХХ столетия), что в цивилистике «акценты переменились, и основное значение придается праву потерпевшего на получение возмещения» [63, с. 323]. Из этого следует, что суть ответственности заключается главным образом не в обязанности правонарушителя претерпеть неблагоприятные последствия своего поведения, а в праве потерпевшего-кредитора восстановить свою имущественную сферу.
По мнению В. А. Хохлова, «в гражданском праве вопрос об ответственности стоит лишь постольку, поскольку кредитор (иное управомоченное лицо) оказывается лишенным определенных благ и возможностей. В силу этого действительной задачей является исследование того, что произошло на стороне кредитора; и только с данным обстоятельством могут связываться возможные действия как управомоченной стороны, так и государства. Тогда вполне объяснимой становится ситуация, когда деликт или иное гражданско-правовое нарушение при отсутствии претензий (притязаний) и / или иска управомоченной стороны не порождает состоянии ответственности; это может быть связано как с отсутствием негативных последствий у кредитора, так и с отказом реализовать своё право. Если же последнее (субъективное правомочие) есть нечто обязывающее и его самого, то оно должно квалифицироваться иначе и не может отождествляться с правом.» [62, с. 36—37]. Далее, исходя из положения о том, что в вопросе об ответственности современное российское гражданское законодательство однозначно указывает на кредитора (иное управомоченное лицо) как центральную фигуру, то считает В.А. Хохлов, «ответственность логичнее было бы раскрывать через субъективные правомочия (возможности кредитора)» [62, с. 39].
Так, в действующем законодательстве ответственность зачастую непосредственно связывается именно с правомочием кредитора (п. 1 ст. 400 и п. 1 ст. 15 ГК РФ).
Другой пример. В теории права получила распространение доктрина о двух типах (аспектах) юридической ответственности — ретроспективной и позитивной [64, с. 371; 65, с. 78]. Согласно данной типологии, позитивная ответственность выражается в неуклонном, строгом, принципиально инициативном осуществлении своих обязанностей, в случае неисполнения которых наступает ретроспективная ответственность, понимаемая как определенные неблагоприятные последствия личного или имущественного характера.
Представленная позиция критикуется в цивилистике потому, что «столь различные правовые явления, как надлежащее исполнение обязанностей и ответственность за их нарушения, не могут охватываться одним и тем же юридическим понятием — ответственность» [52, с. 642]. Соответственно делается вывод, что о позитивной ответственности можно говорить только как о разновидности социальной, но не юридической ответственности [34, с. 43—44].
Действительно, договорное обязательство и обязательство ответственности опосредуют разнохарактерные имущественные предоставления. Следовательно, адекватное употребление термина «гражданско-правовая ответственность» в доктрине и законодательстве дают его толкование, что имеет важное практическое значение. Об этом рассуждают Д.Е. Богданов [49, с. 3—12] и Д. Р. Канев [66].
Судебная практика свидетельствует, что при рассмотрении споров судебные органы исходят из того, что на исполнение договорного обязательства (в т.ч. принудительное) нормы об ответственности не распространяются. Как отметил окружной суд Северо-Кавказского округа, действие непреодолимой силы освобождает лицо, ненадлежаще исполнившее обязательство, лишь от ответственности за допущенное нарушение, но не от самого обязательства (Постановление от 12 ноября 2002 г. № Ф08-4197/02). Охранительное обязательство ответственности опосредует безэквивалентное имущественное предоставление, которое не связано с волей сторон, вступивших в договорные отношения. При обязательстве ответственности безэквивалентность не отражает намерений сторон, а связана с их аномальным развитием. Поэтому противоправное поведение как основание охранительного обязательства ответственности оказывает влияние на качество имущественного предоставления. Именно то, что оно является следствием аномального развития обязательственного правоотношения. Важным дополнительным квалифицирующим признаком, кроме противоправного поведения должника, является необходимость осуществления безэквивалентного имущественного предоставления помимо воли
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 2 (54) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 2 (54) 2012
должника, ведущего к уменьшению имущественной сферы правонарушителя (т.е. дополнительным имущественным обременениям субъекта ответственности), реализуемого посредством возложения обязанности, не существующей до нарушения [66, с. 194, 196]. Таким образом, возмещение убытков всего лишь восстанавливает положение вещей и сторон до их нормального состояния. Следовательно, в договорных обязательствах возмещение убытков или исполнение обязательства в натуре после нарушения договора, как уже отмечалось ранее, — мера долга, а не ответственности. Таким образом, правоотношение — форма реализации ответственности, но не сама ответственность.
Так, формами договорной ответственности сторон по договору поставки являются выплата неустойки и возмещение убытков. Установление обязанности уплатить неустойку, возместить убытки связано с возможностью аномального развития отношений, возникающих из договора.
По общим положениям, неустойка является зачетной, т.к. причиненные неисполнением договора убытки возмещаются в сумме, не покрытой неустойкой. В соответствии с принципом полного возмещения убытков, возмещению подлежат оба вида убытков: положительный ущерб в имуществе и упущенная выгода.
Поскольку гражданское право регулирует главным образом имущественные отношения, то и гражданско-правовая ответственность имеет имущественное содержание, а ее меры (гражданско-правовые санкции) носят имущественный характер.
Таким образом, гражданско-правовая ответственность определяется особым качеством имущественного предоставления. Выражается это в том, что схожее предоставление по своей юридической природе ведет к уменьшению имущественной сферы правонарушителя при отсутствии его воли, направленной на исключение встречного предоставления в целях приращения имущества кредитора.
Поэтому понуждение к исполнению заключенного договора, в частности, возврат взятой лицом взаймы суммы по решению суда, вряд ли можно считать мерой его ответственности перед заимодавцем, т.к. нарушитель в данном случае лишь принудительно обязывается к исполнению своей обязанности, исполнение которой не несет никаких неблагоприятных последствий для правонарушителя [4, т. 1, с. 587, 588]. Также и двухсторонняя реституция как последствие признания сделки недействительной (п.
2 ст. 167 ГК РФ) не может считаться мерой имущественной ответственности, поскольку, по общему правилу, она не влечет никаких негативных имущественных последствий для сторон.
Кроме того, для квалификации ответственности принципиальное значение имеют основание и цель предоставления, в котором ответственность воплощается. Именно как имущественную ответственность следует квалифицировать такое предоставление, которое, во-первых, опосредуется обязательством, возникшим помимо воли должника, а во-вторых, восстанавливает нарушенное положение за счет уменьшения имущественной сферы правонарушителя [66, с. 200]. Как видим, акцент делается на необходимости наличия дополнительных обременений у должника в результате применения мер гражданско-правовой ответственности.
По сути, Д.Р. Канев и др. культивируют один из научных подходов, по которому ответственность предстает как «обязанность лица нести предусмотренные нормами права отрицательные (неблагоприятные) последствия за совершенное правонарушение» [34, с. 49] или «.применение ответственности должно означать умаление имущества ... правонарушителя. Если нет изъятия имущества, принадлежащего правонарушителю, значит, нет неблагоприятных имущественных последствий и нет имущественной ответственности, [при этом] исполнение обязательства. существовавшего до правонарушения, не может быть признано ответственностью именно в силу того, что оно не влечет имущественных потерь вне зависимости от формы исполнения» [14, с. 141].
Можно согласиться с утверждением, что такой подход в большей мере учитывает особенности эквивалентно-возмездного характера гражданско-правовых отношений. В таком ракурсе ответственность
— это, как правило, неэквивалентное обременение должника. Посредством его представляется возможным выделить из общего числа санкций меры гражданско-правовой ответственности.
Но и эта позиция небезупречна, поскольку она не объясняет сути ответственности. Бывают случаи, когда применение мер гражданско-правовой ответственности «может не приводить ни к дополнительным обременениям, ни к наказанию. Мы лишь предполагаем, рассчитываем, хотели бы этого» [62, с. 18]. Соответственно, возможна ситуация, когда «.убытки и неустойка оказываются по своим размерам ниже той выгоды, которую приобретает должник, освобожденный от исполнения первоначального обязательства в натуре». Поэтому, как верно отмечает С.Н. Братусь, «основная равнодействующая тенденция вытекает из компенсационной, восстановительной функции гражданского права. его цель. обеспечить потерпевшей стороне ее восстановление. в первоначальном состоянии» [6, с. 91].
Иными словами, компенсационная природа гражданско-правовой ответственности направлена на эквивалентное возмещение потерпевшему — кредитору — причиненного вреда или убытков, а ее применение не имеет целью неосновательное обогащение потерпевшего от правонарушения. Должным образом размер гражданско-правовой ответственности должен, в принципе, соответствовать размеру понесенных потерпевшим убытков, но не превышать его. В этом и заключается главная компенсаторновосстановительная (правовосстановительная) функция гражданско-правовой ответственности. Вместе с этим она выполняет также стимулирующую (организационную) функцию, поскольку побуждает участников гражданских правоотношений к надлежащему поведению. Способствуя предотвращению возможных в будущем правонарушений, гражданская ответственность выполняет и предупредительновоспитательную (превентивную) функцию (см., напр., положения п. 2 ст. 1065 ГК РФ) [4, с. 591].
Отдельными исключениями из этого общего правила являются возможность увеличения размера ответственности (напр., при защите прав граждан-потребителей или при возмещении внедоговорного вреда в соответствии с абз. 3 п. 1 ст. 1064 ГК РФ) либо его ограничением (на основании правила п. 1 ст.
400 ГК РФ, прямо установленного федеральным законом, например, при определении размера ответственности транспортных организаций в договоре перевозки).
Мерами гражданско-правовой ответственности выступают гражданско-правовые санкции, большинство которых являются компенсационными (п. 2 ст. 15 ГК РФ). Наряду с этим гражданское право предусматривает случаи имущественного возмещения морального вреда за причиненные гражданам определенными правонарушениями физические и нравственные страдания (ст. 151, 1099— 1101 ГК РФ), которое тоже являются мерой гражданско-правовой ответственности [67; 68].
Меры гражданско-правовой ответственности предусмотрены и в Общих положениях ГК РФ (в частности, в виде отказа в защите прав в случаях злоупотребления ими на основании п. 2 ст. 10, ограничения дееспособности гражданина в соответствии с правилами п. 1 ст. 30, ответственности органов и учредителей юридического лица на основании п. 3 ст. 53 и п. 3 ст. 56, ответственности правопреемников юридического лица в соответствии с п.
3 ст. 60 и. др.) [69], также в разделе о вещных правах (например, правила о последствиях самовольной постройки, предусмотренные в п. 2 ст. 222 ГК РФ), и в Части IV ГК РФ в нормах авторского и патентного права.
Однако гражданскому праву известны и штрафные санкции, которые взыскиваются с правонарушителя-должника в пользу потерпевшего-кредитора независимо от подлежащих возмещению понесенных убытков, например неустойка (штрафы и пени) [70; 71] за просрочку исполнения по договору. Как редкое исключение, в гражданском праве используются и конфискационные санкции, состоящие в безвозмездном изъятии определенного имущества правонарушителя в доход государства (ст. 169 ГК РФ). В данном значении гражданско-правовая ответственность, как и всякая юридическая ответственность, осуществляет штрафную (наказательную) функцию в отношении правонарушителя.
На основании изложенного, гражданско-правовую ответственность можно определить, во-первых, как один из видов юридической ответственности и одну из форм государственного принуждения, заключающуюся во взыскании судом с правонарушителя (ответчика) в пользу потерпевшего (кредитора) имущественных санкций, перелагающих на ответчика невыгодные материальные последствия его поведения и направленную на восстановление нарушенной имущественной сферы потерпевшего; во-вторых, как предусмотренное законом или договором правомочие кредитора требовать соответствующей безэквивалентной материальной компенсации нарушенного права от правонарушителя, обеспеченное возможностью применения судом к правонарушителю государственно-принудительных мер имущественного характера.
Список литературы
1. Винденбальд В. О свободе воли. — Минск; М., 2000.
2. Зверев, Н. Л. Свобода воли и право. — М., 1898.
3. Бернштейн, А. И. Правовая ответственность как вид социальной ответственности и пути её обеспечения. — Ташкент, 1989.
4. Гражданское право : в 4 т. — Т. I: Общая часть / отв. ред. Е. А. Суханов. 3-е изд., перераб. и доп. — М.: Волтерс Клувер, 2007.
5. Самощенко, И. С., Фарукшин, М. X. Ответственность по советскому законодательству. — М., 1971.
6. Братусь, С. Н. Юридическая ответственность и законность (очерк теории). — М., 1976. (Переиздание: М., 2001).
7. Лейст, О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву: Теоретические проблемы. — М., 1981.
8. Аенисов, Ю. Л. Общая теория правонарушения и ответственности. — Л., 1983.
9. Малеин, Н. С. Правонарушение: Понятие, причины, ответственность. — М., 1985.
10. Шиндяпина, М. А. Стадии юридической ответственности. — М., 1998.
11. Липинский, А. Л. Проблемы юридической ответственности. — СПб., 2004.
12. Ячменев, Ю.В. Юридическая ответственность и её виды в современной учебной литературе: критический анализ // Правоведение. — 2001. — № 1.
13. Иоффе, О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву. — Л., 1955.
14. Малеин, Н. С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. — М., 1968.
15. Тархов, В. Л. Ответственность по советскому гражданскому праву. — Саратов, 1973.
16. Васькин, В. В., Овчинников, Н. И., Рогович, Л. Н. Гражданско-правовая ответственность. — Владивосток, 1988.
17. Тархов, В. Л. Гражданские права и ответственность. — Уфа, 1996.
18. Ячменев, Ю.В. Гражданско-правовая ответственность: учебное пособие. — СПб.: ИВЭСЭП, 2010.
19. Венедиктов, Л. В. Договорная дисциплина в промышленности. — Л., 1935.
20. Лнтимотв, Б. С. Основания договорной ответственности социалистических организаций. — М., 1962.
21. Яковлева, Е. М. Ответственность за несвоевременное исполнение и неисполнение плановых обязательств. — Душанбе, 1962.
22. Петров, И. Н. Ответственность хозорганов за нарушение обязательств. — М., 1974.
23. Файнштейн, Л. Л. Договорная ответственность социалистических организаций. — М., 1975.
24. Павлов, Л. Л. Присуждение к исполнению обязанности как способ защиты гражданских прав в обязательственных правоотношениях. — СПб., 2001.
25. Латынцев, Л. В., Латынцева, О. В. Расчет убытков в коммерческой деятельности. — М., 2002.
26. Аегтярев, С. А. Возмещение убытков в гражданском и арбитражном процессе. — М., 2003.
27. Евтеева, В. С. Возмещение убытков как вид ответственности в коммерческой деятельности. — М., 2005.
28. Карапетов, Л. Г. Иск о присуждении исполнения обязательства в натуре. — М., 2003.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 2 (54) 2012
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 2 (54) 2012
29. Карапетов, Л. Г. Неустойка как средство защиты прав кредитора в российском и зарубежном праве. — М., 2005.
30. Яичков, К. К. Обязательства из причинения вреда. — М.. 1939.
31. Фяейшиц, Е. Л. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. — М., 1951.
32. Маслов, В. Ф. Обязательства из причинения вреда. — Харьков, 1961.
33. Оридорога, М. Т. Обязательства, возникающие вследствие причинения вреда. — Киев, 1965.
34. Смирнов, Т. Б., Собчак, Л. Л. Общее учение о деликтных обязательствах в советском гражданском праве. — Л., 1983.
35. Поляков, И. Н. Ответственность по обязательствам вследствие причинения вреда. — М., 1998.
36. Рыженков, Л. Я. Компенсационная функция советского гражданского права. — Саратов, 1983.
37. Менглиев, Ш. Восстановительные правоотношения в советском гражданском праве : учебное пособие. — Душанбе, 1986.
38. Лнтимотв, Б. С. Основания договорной ответственности социалистических организаций. — М., 1962.
39. Матвеев, Г. К Основания гражданско-правовой ответственности. — М., 1970.
40. Галаган, И. Л. К вопросу о понятии ответственности по советскому праву // Ученые записки Новгородского государственного педагогического института. — Т. 4. — Новгород, 1958.
41. Попондуполо, В. Ф. Динамика обязательственного правоотношения и гражданско-правовая ответственность. — Владивосток, 1985.
42. Алексеев, С. С. Общая теория социалистического права. — Вып. 2. — Свердловск, 1964.
43. Лазарев, В. В., Липень, С. В. Теория государства и права : учебник для вузов. — М., 1998.
44. Черданцев, Л. Ф. Теория государства и права. — М, 1999.
45. Теория государства и права : учебник / под ред. Н.И. Матузова, А. В. Малько. — Саратов, 1996.
46. Теория государства и права : учебник для вузов / под ред. В. М. Корельскою, В. Д. Перевалова — М., 1997.
47. Трудовой кодекс РФ. Федеральный закон от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ (в ред. Федеральных законов от 30 июня 2006 г. № 90-ФЗ, от 28 февраля 2008 г. № 13-ФЗ, от 30 декабря 2008 г. № 309-ФЗ и от 30 декабря 2008 г. № 313-ФЗ) // Российская газета. — 2008. — 31 декабря.
48. Грибанов, В. П. Ответственность за нарушение гражданских прав и обязанностей // Осуществление и защита гражданских прав. Сер. «Классика российской цивилистики». — М., 2000. С. 310—312.
49. Богданов, А. Е. Сделки об ответственности в гражданском праве РФ. — М.: А-Приор, 2007.
50. Богданова, Е. Е. Субсидиарная ответственность. Проблемы теории и практики. — М., 2003.
51. Хохлова, Г. В. Принудительность как признак гражданско-правовой ответственности // Хозяйство и право. — 2003. — № 1.
52. Гражданское право : учебник : в 3 т. — Т. 1 / 6-е изд., перераб. и доп.; под ред. А. П. Сергеева, Ю.К. Толстого. - М., 2003.
53. Аегтярев, С. Л. Возмещение убытков в гражданском и арбитражном процессе : учебнопрактическое пособие / 2 изд., перераб. и доп. — М., 2003.
54. Ровный, В. В. Проблемы единства российского частного права. — Иркутск, 1999.
55. Богданова, Е. Е. Договор купли продажи. Защита прав и интересов сторон. — М., 2003.
56. Ячменёв, Ю. В. Гражданско-правовая защита имущественных прав граждан и организаций : учебное пособие. — СПб.: ИВЭСЭП, Знание, 2009.
57. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24 июля 2002 г. № 95-ФЗ (в ред. Федерального закона РФ от 22 июля 2008 г. № 138-ФЗ, Федерального закона от 19 июля 2009 г. № 205-ФЗ) / / Российская газета. — 2008. — 30 июля.
58. Аавыденко, А. А. К вопросу о мировом соглашении // Вестник ВАС РФ. — 2004. — № 4.
59. Иоффе, С. О. Ответственность по советскому гражданскому праву // Избранные труды : в 4-х т.
— Т. 1. — СПб., 2003.
60. Хоменко, В. Н. Ответственность в хозяйственном праве. — Киев, 1975.
61. Яковлев, В. Ф. Принуждение в гражданском праве // Проблемы современного гражданского права : сб. статей / отв. ред. В.Н. Литовкин, В.А. Рахмилович. — М., 2000.
62. Хохлов, В. Л. Ответственность за нарушение договора по гражданскому праву. — Тольятти, 1997.
63. Савотье, Р. Теория обязательств. — М., 1972.
64. Ллексеев, С. С. Проблемы теории права. — Т. 1. — М., 1972.
65. Строгович, М. С. Сущность юридической ответственности // Советское государство и право.
— 1979. — № 5.
66. Канев, А. Р. Понятие гражданско-правовой ответственности в науке и законодательстве // Правоведение. — 2008. — № 6. — С. 184-200.
67. Гущин, А. И. Юридическая ответственность за моральный вред (теоретико-правовой анализ)
: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. — СПб., 2000.
68. Ломакина, И. Г. Особенности гражданско-правовой ответственности в медицинских отношениях // Государство и право. — 2005. — № 10. — С. 94—99.
69. Лескова, Ю. Г. Некоторые особенности гражданско-правовой ответственности учреждений как юридических лиц // Юрист. — 2004. — № 9.
70. Витрянский, В. В. Проценты по денежному обязательству как форма ответственности // Хозяйство и право. — 1997. — № 8. — С. 54—73.
71. Голомазова, Л. Л. О начислении процентов за пользование чужими денежными средствами // Бухгалтерский учет. — 2000. — № 6.
