CC BY
245
88
Международные отношения КНР
А.Ф. Клименко
ВОЗМОЖНЫЕ ШАГИ РОССИИ ВО ВЗАИМОДЕЙСТВИИ С КИТАЕМ ПО ОБЕСПЕЧЕНИЮ БЕЗОПАСНОСТИ НА ПРОСТРАНСТВЕ ШОС
Аннотация. В статье анализируется взаимосвязь наркоторговли и международного терроризма. Оценивается их влияние на безопасность и стабильность Центрально-Азиатского региона. Рассматриваются возможные шаги России в интересах обеспечения национальной и региональной безопасности во взаимодействии с ее партнерами по Шанхайской организации сотрудничества.
Ключевые слова: наркоторговля, безопасность, угроза, Центральная Азия, «Исламское государство» (ИГ), Талибан, Афганистан, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).
О развитии ситуации в Афганистане в связи с сокращением контингента международных сил
Накануне саммита Шанхайской организации сотрудничества, который состоялся в столице Таджикистана Душанбе в сентябре 2014 г., прошло заседание совета министров иностранных дел стран-участниц ШОС. Одной из ключевых тем, обсуждавшейся на заседании, стала ситуация в Центральной Азии с учетом изменения обстановки в Афганистане в результате вывода из этой страны войск Международных сил содействия безопасности (ИСАФ), представленных в основном войсками США и их союзников по НАТО.
Возможные шаги России во взаимодействии с Китаем...
89
По мнению спецпредставителя президента РФ по Афганистану З. Кабулова, «талибы могут предпринять новое масштабное наступление на правительственные войска уже весной 2015 г. и даже осадить столицу страны»1. Можно порадоваться тому, что этого пока не произошло. Но, тем не менее, ситуация такова, что талибы постепенно расширяют зону своего влияния на ряд районов непосредственно вокруг Кабула. Теперь они контролируют не только пуштунский юго-восток страны, где у них всегда были сильные позиции, но и обстановку в провинциях вокруг столицы. Сегодня становится все более очевидным, что Вашингтону и его западным союзникам не удалось нанести сколько-нибудь серьезного военного поражения афганским талибам. Более того, последние смогли наладить тесные связи и взаимодействие с пакистанскими талибами. В связи с этим российский министр иностранных дел С. Лавров особо подчеркнул, что ситуация в Афганистане критическая и не исключено, что после вывода иностранных войск из этой страны может последовать дестабилизация всего Центрально-Азиатского региона. Здесь следует оговориться, что в конце декабря 2014 г., после завершения вывода из Афганистана основного воинского контингента Международных сил содействия безопасности, Североатлантический альянс приступил к проведению качественно новой небоевой миссии в Афганистане под кодовым названием «Решительная поддержка» (Resolute Support). Обеспечивать ее будут 28 стран НАТО и 14 госу-дарств-партнеров. Мандат «Решительной поддержки», которая рассчитана на два года, при необходимости может быть продлен. Миссию будут выполнять порядка 12,5 тыс. инструкторов и советников, включая 10,8 тыс. американцев2. Им поставлена задача оказывать афганским силовикам помощь в борьбе с терроризмом, в том числе при проведении боевых операций в случае стремительного наступления боевиков «Талибана». Официально задача небоевой миссии — обучение и повышение профессионального уровня национальных сил безопасности, но самим инструкторам и советникам запрещено лично участвовать в боевых действиях. Генсек НАТО Йенс Столтенберг пояснил, что миссия также будет участвовать в финансировании афганских сил безопасности и формировать прочную систему сотрудничества на основе взаимных интересов. Планируется, что эти силы — 350 тыс. афганских военнослужащих и полицей-
90
Международные отношения КНР
ских — будут обеспечивать безопасность на всей территории страны. Но, как полагают военные эксперты, эта группировка вряд ли будет способна успешно выполнить поставленную перед ней задачу.
Очевидно с учетом этого, президент США Б. Обама обнародовал указ, позволяющий американским войскам в Афганистане действовать и против «Аль-Каиды», и против «Талибана». Кроме того, документ санкционирует авиаудары «при определенных обстоятельствах» для поддержки операций афганских сил безопасности и их «сопровождение» американскими военнослужащими в войсковых операциях. Однако в главном вопросе и Обама, и его советники остались непреклонны: в 2015 г. численность американского контингента не должна превышать 10,8 тыс. человек, в 2016 г. — 5 тыс. военнослужащих, а после 2016 г. — не более 1 тыс. солдат3. Видимо, до конца президентского срока Обамы тенденция сокращения американского присутствия будет сохраняться. Цифры эти, разумеется, достаточно условные, поскольку не включают в себя численность персонала частных военных, работающих в Афганистане по подрядам от Пентагона и других организаций.
Наркоторговля как источник угрозы национальной и региональной безопасности
И все же остающаяся на территории Афганистана НАТОвско-американская группировка, общей численностью 12, 5 тыс. человек (по другим сведениям — более 15 тыс.), размещенная в девяти укрепленных военных базах, вряд ли будет способна оказать существенное влияние на стабилизацию обстановки в стране. Однако ее потенциал может оказаться вполне достаточным для контроля за наркотрафиком и извлечения из этого «прибыли». Не случайно за период пребывания в Афганистане коалиционных сил во главе с США сформировалась глобальная и разветвленная, вплоть до Европы, сеть наркоторговли. По данным Управления по борьбе с наркотиками и международной преступностью ООН, посевы в Афганистане опиумного мака в 2014 г. превысили 290 тыс. га, что почти на 40 % больше, чем год назад, а производство опиума составило около 6 тыс. т, что на 50 % превысило предыдущий уровень. Доля Афгани-
Возможные шаги России во взаимодействии с Китаем...
91
стана в мировом производстве опиума выросла почти до 90 % в 2013 г.4
Подтверждение предположению о покровительстве со стороны США наркоторговли можно найти в книге американского эксперта Дж. Коулмана5. «Истинная причина процветания наркоторговли, — пишет он, — заключается в том, что она контролируется самыми высокопоставленными семьями в мире, которые являются частями гигантской скоординированной машины, извлекающей прибыль». Одной из наиболее мощных сил, контролирующих мировую торговлю наркотиками, Дж. Коулман считает Комитет трехсот — тайное объединение влиятельных западных политиков и финансистов и ряда членов Бильдербергского клуба. В свое время именно их заинтересованность в Косово как удобном перевалочном пункте для доставки наркотиков из Афганистана в Европу могла сыграть свою роль в истории развала Югославии. Известно, что план отделения Косово от Сербии был принят на заседании Бильдербергского клуба, состоявшемся в канадском г. Кинг-Сити в 1996 г.6
Специально занимавшийся этим вопросом американский журналист М. Руперт пишет в своей книге «Переходя Рубикон» («Crossing the Rubicon»): «Чтобы осознать степень участия НАТО и, как следствие, роль Бильдербергского клуба в Косово, нужно понять принципы, которым подчиняется торговля наркотиками. Количество денег, которые ежегодно приносит наркоторговля, ... около 500 млрд евро, освобожденных от уплаты налогов». В действительности «средства, вырученные от продажи наркотиков, являются неотъемлемой и очень важной частью мировой банковской и финансовой систем, поскольку обеспечивают экономику ликвидными наличными деньгами, необходимыми для огромных ежемесячных выплат по производным ценным бумагам и вливаний в инвестиционные “мыльные пузыри” в США и Великобритании»7.
Преступная деятельность Бильдербергского клуба и подобных ему тайных организаций западных финансистов и политиков достигла такого размаха, что стала оказывать разрушительное влияние не только на судьбы отдельных государств, но и на международный правопорядок в целом. Это понимают и в КНР. Пекинская пресса обращает внимание на утверждение министра общественной безопасности Китая о том, что «внешние силы используют социаль-
92
Международные отношения КНР
но-экономические противоречия и проблемы в соответствующих странах для свержения власти и пытаются провоцировать новые волны цветных революций, что представляет собой серьезную угрозу для суверенитета и безопасности стран региона и является общей озабоченностью государств-членов ШОС»8.
Что касается России, то для нее опасность представляют не столько талибы, сколько базирующиеся на афганской территории среднеазиатские террористические группировки, которые уже располагают в постсоветских странах региона разветвленным подпольем, связанным с местными наркобаронами. Они стремятся создать нелегальные сети на территории России и, как свидетельствуют оперативные данные российских спецслужб, небезуспешно.
Своим достаточно благополучным существованием в Афганистане эти группировки финансово и организационно обязаны спецслужбам США, которые внедрили в них свою агентуру. И в любое время от руководства этих группировок потребуют отработать свои долги перед Америкой.
С учетом всего сказанного российская делегация на упомянутом выше саммите ШОС выдвинула идею: для укрепления безопасности стран ШОС преобразовать Региональную антитеррористическую структуру (РАТС) в Центр по борьбе с новыми вызовами и угрозами, для начала распространив ее деятельность на сферу борьбы с наркобизнесом. А в целях противодействия распространению экстремизма в странах Центральной Азии российский министр иностранных дел С. Лавров предложил странам Шанхайской организации сотрудничества подписать рамочное соглашение о взаимодействии по по-
9
граничным вопросам .
Взаимосвязь наркоторговли с международным терроризмом. Их влияние на безопасность и стабильность Центральной Азии
Тема региональной безопасности в Центральной Азии и на всем пространстве ШОС нашла свое продолжение: по сообщениям СМИ, вслед за формированием единой структуры Организации по борьбе с наркотрафиком, в Душанбе было заявлено и о создании единой
Возможные шаги России во взаимодействии с Китаем...
93
структуры для борьбы с терроризмом10. По сути, речь может идти о возможности формирования общих воинских контингентов под единым командованием и совместного использования всех государственных ресурсов против общего противника. В принципе, эта идея неоднократно продвигалась Институтом Дальнего Востока РАН.
Официальным поводом для принятия решения о формировании общих воинских контингентов под единым командованием стала, как упоминалось выше, перспектива вывода войск НАТО из Афганистана на фоне усиливающегося в стране противостояния между правительственными силами и радикалами. Но проблема не ограничивается наличием такого противника, как афганские или пакистанские талибы. Как заметил президент Таджикистана Э. Рахмо-нов: «...тревожной становится реальность, когда группа лиц является обладателем той современной техники военного назначения и возможностями, которыми ранее обладали лишь государства. Такие изменения кардинально меняют характер проблем, с которыми нам приходится сталкиваться, равно как и подходы к их решению»11.
Очевидно, что речь идет об «Исламском государстве» (ИГ), представители которого уже действуют во всех странах-членах ШОС: в России, Китае, Таджикистане, Киргизии, Узбекистане и в Казахстане, а также во всех странах со статусом наблюдателей в ШОС, а это Монголия, Индия, Пакистан, Афганистан и Иран. Заинтересована в борьбе с ИГ и Турция (которой предоставлен официальный статус «партнера ШОС по диалогу»), хотя и с оговорками.
И это не случайно. По словам президента Института Ближнего Востока Е. Сатановского, «Исламское государство» — это первая террористическая структура, «контролирующая территории с многомиллионным населением и финансовые активы в миллиарды долларов. ...Судя по жесткой и по местным меркам вполне эффективной системе управления, выстроенной на захваченных территориях, эта структура вполне может со временем сформировать квазигосу-дарство»12.
Аналогичные планы строят и другие исламистские группировки. Источник в американской разведке сообщил о том, что новая угроза в лице некого исламистского движения «Хорасан» может нести в себе большие риски для мира, чем даже головорезы ИГ. Одной из задач, которую ставят перед собой члены движения, — создание на
94
Международные отношения КНР
территории Центральной Азии государства Хорасан, с включением в него Казахстана и других центральноазиатских стран. Любопытно, что ИГ также ставит своей целью создание обширного исламского халифата под названием «Хорасан», как и боевики заявившего о себе нового движения. По информации западных спецслужб, существует вероятность перехода части террористов из ИГ в «Хорасан» в случае успехов американских вооруженных сил в действиях против этого псевдогосударства в Ираке. Исторически «Большой Хорасан» включал в себя территории не только современного Ирана, но также Таджикистана, Афганистана, Узбекистана и Туркменистана. Исламисты планируют восстановить его былое величие, но уже под зеле-13
ными знаменами .
Но сказанное выше — это один из возможных вариантов развития событий. А пока настораживающими факторами в отношении возможного будущего «Исламского государства» является гибкость его стратегии, в которой учтены ошибки «Аль-Каиды», не позволившие ей сделать то, что удалось ИГ. Присоединение к ИГ таких джи-хадистских группировок, как «Ансар Бейт аль-Макдис», действующей на египетском Синае, «Исламского движения Узбекистана», ряда подразделений талибов из «Техрик-е Талибан Пакистан», структур из Магриба и Сахеля и значительного числа более мелких групп по всему миру не стоит игнорировать. Проблема в том, что приток иностранных джихадистов составляет примерно тысячу и более человек в месяц из 80 стран.
Провозглашенное «Исламское государство» уже сейчас стремится распространить объявленный им халифат на все пространство «Большого Ближнего Востока». Экстремисты, имеющие на вооружении танки и артиллерию, действуют при этом не хаотично, а на основе разработанной стратегии и в соответствии с четко поставленными целями.
По мнению политолога А. Степаняна, за ними стоят американцы, которые хотят, чтобы от Туниса шла «прозрачная исламская дуга» до Китая, куда можно будет направить вектор ИГ в целях «освобождения Уйгурской автономии» и развязывания гражданской войны в Китае. «А тюркская ветвь, по их замыслу, от Турции поворачивается на Северный Кавказ, далее в Центральную Азию и идет тоже туда — к уйгурам. Цель американской внешней политики —
Возможные шаги России во взаимодействии с Китаем...
95
это Россия, а вторая их главная цель — Китай. И все эти процессы, которые происходят на Ближнем Востоке, запущены США и направлены против России и Китая»14. По крайней мере, распространение угроз ИГ на постсоветское пространство может послужить еще одним инструментом морально-психологического и политического давления на Москву, что в условиях конфликта вокруг Украины и недавнего формирования Евразийского экономического союза для Запада явно не было бы лишним.
Возможно, кому-то эти оценки покажутся не совсем точными, поскольку именно США возглавили коалицию, которая наносит воздушные удары по позициям боевиков «Исламского государства». Но, во-первых, бомбовые удары по исламистам американцы наносят там, где им выгодно. А кроме того, авиационные налеты не способны разрушить ни отсутствующую у ИГ инфраструктуру, ни военную организацию, ни органы управления исламистов. Вот только два из довольно профессиональных мнений по этому поводу. Авиаудары коалиции во главе с США по боевикам группировки «Исламское государство» носят поверхностный характер и отличаются малым масштабом, заявил заместитель главы МИД Сирии Фейсал Мекдад. Замминистра подчеркнул, что «наиболее действенным способом борьбы с “Исламским государством” являются наземные операции», которые проводят сами Сирия и Ирак. Он подчеркнул также, что подготовка антиправительственных сил, которую проводят США, «приводит к затягиванию конфликта и его распространению на другие страны»15.
Все это дает основание сделать вывод о том, что действия США против «Исламского государства» направлены не на ликвидацию их группировки, а на то, чтобы обозначить те направления, на которых она должна действовать. Метод «управления» руководителями ИГ отрабатывался, в частности, на совещании представителей военных и разведывательных ведомств Соединенных Штатов, Великобритании, Иордании, Саудовской Аравии и Катара. Оно состоялось в американском посольстве в Аммане в декабре 2014 г., где решался вопрос о необходимости корректировки уже самого «Исламского государства», которое вышло за рамки поставленных перед ним задач. Именно на этом совещании впервые и встал вопрос о «наземной операции» в ее истинном значении — физической ликвидации тех в
96
Международные отношения КНР
руководстве «халифата», кто вышел из-под контроля и не желает больше общаться со своими бывшими кураторами и спонсорами. С остальными организаторы «антитеррористической коалиции» будут договариваться, ставя перед ними новые задачи и, соответственно, предлагая новые условия оплаты их услуг «лицензиями» на освоение новых территорий для «джихада» и извлечения прибылей, с этим занятием связанных16.
Не исключено, что в качестве одной из таких территорий будет Центрально-Азиатский регион. И тому есть объяснение. Афганские и пакистанские талибы уже наладили связи с руководством созданного на территориях Сирии и Ирака «Исламского государства» и готовы оказать ему поддержку, что было продемонстрировано видеообращениями их лидеров, размещенными в Интернете, в которых они открыто призывают население стран Центрально-Азиатского региона с оружием в руках сражаться на их стороне и стороне ИГ.
Угроза распространения влияния ИГ в Центральной Азии с сопутствующим укреплением позиций радикального исламизма в регионе объясняется наличием восприимчивой к этой идее социальной базы, способной возрасти в численности в случае активизации сторонников ИГ по их возращению на родину. Установлено, что в рядах афганских и пакистанских талибов и боевиков в Сирии и Ираке воюет около 4 тыс. выходцев из центральноазиатских стран, а на территории Северного Вазиристана (Пакистан) созданы «Исламское движение Восточного Туркестана» и «Исламское движение Узбекистана». Они прошли военную подготовку и обросли международными связями.
Поэтому среди экспертов и политологов все активнее обсуждается тема возможного повторения событий «арабской весны» уже в странах Центральной Азии. В этих государствах имеются многие общие со странами — жертвами «арабской весны» черты: авторитарные, не стремящиеся к проведению назревших реформ правящие режимы; клановость, семейственность власти; высокий уровень коррупции; слабое гражданское общество; отсутствие инструментов мирного перехода власти к другим партиям или элитам; демографический рост на фоне сохраняющейся нищеты и безработицы широких народных масс; популярность идей радикального ислама и т. п.
Возможные шаги России во взаимодействии с Китаем...
97
В той или иной мере все эти явления отмечаются в Киргизии, Таджикистане, Узбекистане, Казахстане и в Туркменистане.
Очевидно, с учетом этого эксперты отмечают, что при организации экспансии радикалов из Афганистана в первую очередь их целью будут Киргизия, Таджикистан и Узбекистан. Не исключены проблемы в Казахстане и Туркменистане (в последнем из названных государств летом минувшего года уже состоялась проба сил исламских радикалов со стороны Афганистана). А в качестве наиболее вероятных плацдармов для организации баз вооруженной исламистской оппозиции можно рассматривать Ферганскую долину Узбекистана и территорию Киргизии17. При этом, скорее всего, Киргизия может играть роль главного плацдарма и штаба по организации «центральноазиатской весны». Это логично вследствие ее геополитического положения, позволяющего концентрировать на территории страны боевиков для действий по всем ключевым направлениям, включая Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) Китая. Уйгурский фактор, существенный на востоке региона, нельзя сбрасывать со счетов. В связи с этим целесообразны тесное взаимодействие местных центральноазиатских спецслужб с Министерством общественной безопасности КНР, организация совместной работы по уйгурским исламистам в СУАР для определения степени их контактов с местными единомышленниками.
Конечно, в настоящий момент дестабилизация внутриполитической ситуации в центральноазиатских странах и в Синьцзян-Уйгур-ском автономном районе Китая даже на фоне растущей активности боевиков «Исламского государства» невысока. Но тем не менее, потенциальная опасность этого сохраняется. Какие же условия могут способствовать ее реализации? Скорее всего, эта опасность будет оставаться на таком уровне до тех пор, пока будет продолжаться миграция радикалов из названных стран к боевикам ИГ в Ирак и Сирию. Но если «Исламское государство» будет разгромлено или, наоборот, стабилизируется, можно ожидать что этот поток радикалов развернется в обратном направлении. Вот тогда потенциальная опасность региональной стабильности на пространстве ШОС трансформируется в непосредственную угрозу для государств-участников этой Организации. Реальность такой возможности подтвердил генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа: «...в настоящее время
98
Международные отношения КНР
существует угроза со стороны прежде всего Афганистана странам Центрально-Азиатского региона. В Афганистане увеличивается число экстремистских вооруженных групп и не исключается их проникновения на территории центральноазиатских государств. Кроме того, существует опасность, что те, кто сегодня участвует в боевых действиях на стороне экстремистских и террористических групп за рубежом, могут вернуться на родину с оружием в руках для решения своих политических задач» .
Возможные шаги России в интересах обеспечения национальной и региональной безопасности
Рост религиозного экстремизма в Центральной Азии — чрезвычайно опасная тенденция для России. Она усугубляется такими факторами, как сложная ситуация в Таджикистане, нестабильная Киргизия, провокации исламистов на границах с Туркменистаном, который также может стать направлением первого удара. Маловероятно, что у него хватит сил отбиться самостоятельно.
России необходимо четко осознать, что в этой реальности может представлять угрозу, а что сработает на ее национальные интересы. Сложность и опасность обстановки на центральноазиатском направлении обусловлены не только проникновением в регион боевиков «Исламского государства».
Как упоминалось выше, США и НАТО не собираются уходить из Афганистана, сохраняя там свои базы. С военной точки зрения, 10 или 12 тыс. солдат, которые остаются, в течение короткого промежутка времени могут быть развернуты в крупную группировку. Это часть общего плана окружения и давления на Россию, который осуществляется руками США с целью раскола нашей страны.
По мнению ряда экспертов, для России другую проблему в плане экспансии на ее территорию исламистов на современном этапе представляют рост числа общин, контролируемых ими, как это происходит в Дагестане и Поволжье, вытеснение их религиозными лидерами традиционных имамов и захват мечетей в городах со значительной прослойкой населения, исповедующего ислам. Это формирует базу не только для их проникновения в местные органы
Возможные шаги России во взаимодействии с Китаем...
99
власти, включая силовые структуры, но и для давления на центральную власть — как «с мест», так и напрямую. Последствия игнорирования этой реальности могут привести к печальным результатам. Массовые коллективные уличные молебны (до 140 тыс. участников в одной только Москве), организуемые на протяжении последних лет открыто и демонстративно, — это не столько религиозные акты, сколько репетиции, на которых отрабатываются мобилизационные технологии. В случае необходимости они по команде организаторов могут быть в короткие сроки переведены в конфликтный формат19.
Волнения такого рода, когда они начинаются и перерастают в очередную «цветную революцию», подавляются только ценой больших жертв и колоссальных репутационных и экономических издержек. В случае же, если массовые волнения власть не способна взять под контроль, они приводят к смене режима, как это было в Тунисе, Египте или на Украине.
Существенно осложняет ситуацию наличие второго гражданства у радикалов — выходцев из республик бывшего СССР, в том числе стран Центральной Азии, которые на протяжении длительного времени рассматривались отечественными правоохранительными органами с точки зрения террористической угрозы в последнюю очередь. Но судя по «делу дорожных убийц» Подмосковья, эта точка зрения была ошибочной. С учетом нарастания напряженности на афгано-туркменской, афгано-узбекской и афгано-таджикской границе (не говоря уже о Киргизии, находящейся в состоянии постоянной внутренней нестабильности) и присутствия в России миллионов выходцев из Центральной Азии на постоянной основе возможность формирования на их базе широкой разведывательно-диверсионной сети более чем реальна.
С учетом сказанного выше, при всех непростых отношениях между государствами, в том или ином виде имеющими отношение к Шанхайской организации сотрудничества, на передний план выходит их готовность действовать единым фронтом против общей угрозы. Это означает и их готовность договариваться друг с другом ради общего процветания: приоритетными проектами для ШОС являются не только стратегические программы экономического развития, но и развитие взаимодействия в сфере безопасности. Таким обра-
100
Международные отношения КНР
зом, речь идет об объединении в рамках не только экономического, но и более тесного военно-политического сотрудничества.
Как известно, лучше всего любую угрозу государству встречать и нейтрализовать на дальних подступах к границам, а не на своей территории. Представляется, что для России, председательствующей в ШОС, задача по укреплению такого сотрудничества становится одной из приоритетных. Положить начало ее реализации можно было бы уже при формировании Стратегии развития Шанхайской организации сотрудничества.
В принципе эта работа уже ведется. Министр иностранных дел РФ С. Лавров в статье, опубликованной в «Российской газете», отметил: «Согласованные подходы к поиску ответов на общие вызовы найдут свое отражение в Стратегии развития ШОС до 2025 г., которую планируется подготовить к заседанию Совета глав государств в Уфе в 2015 г. Документ призван придать дополнительный импульс как взаимодействию в рамках ШОС, так и расширению ее сотрудничества с ведущими многосторонними структурами, прежде всего ООН и ее специализированными учреждениями. Предусматривается также установление связей с Евразийским экономическим союзом»20.
При этом, по словам Лаврова, неизменным приоритетом ШОС останется обеспечение региональной безопасности, в частности — наращивание возможностей совместной борьбы с терроризмом, экстремизмом, незаконным оборотом наркотиков, особенно на фоне ситуации в Афганистане.
Но все сказанное — все же пока только декларации. Продолжаются заверения как с российской, так и с китайской стороны в том, что ШОС это не военный союз, что это организация нового типа. О том, что ШОС не может стать военным союзом в интервью корреспонденту Синьхуа заявлял главный руководитель совместных антитеррористических учений стран-участниц ШОС «Мирная миссия-2014», заместитель начальника Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая Ван Нин. В то же время Ван Нин, противореча себе самому, отметил, что среди целей сотрудничества стран-участниц ШОС — усиление добрососедских отношений, взаимного доверия и обеспечение региональной безопасности.
События последнего времени свидетельствуют, что террористы не всегда будут действовать только мелкими группами. Они могут
Возможные шаги России во взаимодействии с Китаем...
101
захватывать целые страны, как это было в Афганистане и Косово, как это происходит сегодня на Ближнем Востоке при содействии извне (да и вооруженный переворот на Украине, в результате которого во власть пришли неонацисты — тоже пример из этого ряда). Так называемым «Исламским государством» создана армия численностью от 30 до 50 тыс. человек с наличием большого количества бронетанковой техники, артиллерии и даже авиации. В подобных случаях при проведении антитеррористических операций потребуются организованные действия регулярных войск. Поэтому не будем снимать с повестки дня Шанхайской организации сотрудничества задачи по борьбе с угрозами такого масштаба. Они действительно актуальны для всех участников. И Организация должна быть способна им противостоять.
Поэтому в еще большей степени актуализируются записанные в Хартии ШОС пункты, определяющие цели и задачи Организации, посвященные, в той или иной мере, обеспечению безопасности и стабильности и совместному противодействию широкому спектру региональных угроз.
Среди них:
1. Укрепление между государствами-членами взаимного доверия, дружбы и добрососедства.
2. Развитие многопрофильного сотрудничества в целях поддержания и укрепления мира, безопасности и стабильности в регионе, содействия построению нового демократического, справедливого и рационального политического и экономического международного порядка.
3. Совместное противодействие терроризму, сепаратизму и экстремизму во всех их проявлениях, борьба с незаконным оборотом наркотиков и оружия, другими видами транснациональной преступной деятельности, а также незаконной миграцией.
4. Взаимодействие в предотвращении международных конфликтов и их мирном урегулировании.
5. Совместный поиск решений проблем, которые возникнут в XXI веке.
Нам нужно вести дело к тому, чтобы эти положения в части, касающейся сотрудничества в целях поддержания и укрепления мира, безопасности и стабильности в регионе, не оставались пустыми дек-
102
Международные отношения КНР
ларациями. А, если без апологетики, как считает А. Князев, эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку, то очевидно, что ШОС слишком долго «переживает изрядно затянувшийся период поиска собственной идентичности. Хотя можно это назвать и эволюцией институциональных основ, если быть оптимистом. В любом случае уже имеющийся потенциал Организации позволяет считать ее, пусть пока и рыхлым, неустойчивым, но все-таки фундаментом регулирования процессов в сфере безопасности в огромном пространстве»21. К сожалению, пока только потенциал, который необходимо реализовывать, и чем быстрее, тем лучше. Конкретные меры в этом направлении были сформулированы и неоднократно предлагались на
проводимых в Институте Дальнего Востока РАН конференциях и
22
«круглых столах» .
Для нас интерес представляет тот факт, что пространство ШОС совпадает с географией известной «дуги нестабильности», когда-то обозначенной Збигневом Бжезинским. Образно говоря, ШОС — это ответ на хаотизацию евразийского пространства, которая осуществляется США и их союзниками. У Бжезинского «дуга» простиралась от Балкан до Кашмира. В огромный участок этой дуги уже превращена Украина, на очереди — Исламская Республика Иран, главная региональная держава Среднего Востока, имеющая пока статус наблюдателя при ШОС и являющаяся одним из ведущих кандидатов в ее постоянные члены. Вспомним, что Иран значится в списке врагов США под номером 3 — после России и Китая. Важный поставщик энергоносителей в регионе, способный и готовый защищать свои национальные интересы. Тем более важна задача не допустить дестабилизации этого государства, в том числе и возможностями ШОС. Иначе придется просто наблюдать, как замкнется «дуга Бжезинского», превращаясь в зону сплошной нестабильности и конфликтов, включая пространство ШОС.
Хотя ШОС явно не собирается быть аналогом ЕС или НАТО, причина усиления этой Организации за счет образования в ее структуре элементов, непосредственно отвечающих за обеспечение безопасности ее участников, очевидна: при всех своих противоречиях страны-участницы этой организации должны быть готовы защищаться от посягательств на их безопасность и региональную стабильность. И Россия как председательствующая в ШОС страна в
Возможные шаги России во взаимодействии с Китаем...
103
этот сложный период может и должна оказаться инициатором повышения дееспособности Организации в сфере обеспечения безопасности своих участников.
Примечания
1 Независимое военное обозрение. 23.01.2015.
2
По уточненным данным МО США, — около 15 тыс.
3
3 URL: http://www.regnum.ru/news/polit/1883888.html
4
URL: www.avesta.tj
5 Коулман Дж. Иерархии заговорщиков: Комитет трёхсот. М., 2011. С. 320.
6 Томсинов В.А. Украинский кризис и тайны современной геополитики. М.: Вече, 2015. С. 229.
7 Цит. по: Томсинов В.А. Указ. соч. С. 230.
о
URL: www.avesta.tj.
9
Независимая газета. 03.08.2014.
10 URL: rusvesna.su. 13.09.2014.
11
1ам же.
12 Военно-промышленный курьер. 11-17.02.2015.
13
Деловой еженедельник «КУРСИВъ». 24.09.2014.
14 Красная звезда. 17.10.2014.
5 URL: http://ru.joumal-neo.org/2015/03/19/rus-vesomy-j-vklad-ssha-v- blizhn evostochny-j-krizis/.
16 Столетие. 17.02.2015.
17 URL: vpk-news.ru.
18 Красная звезда. 13.03.2015.
9 Военно-промышленный курьер. 2014. № 46 (564).
20 Российская газета. 10.09.2014.
21
Независимая газета. 15.09.2014.
22
См., напр.: Клименко А.Ф. Стратегия развития Шанхайской организации сотрудничества: проблема обороны и безопасности. М., 2009. С. 348.
