CC BY
38
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2010. № 2
Н.С. Платонова
ВНУТРЕННЯЯ ФОРМА ЛИНГВОКУЛЬТУРНОГО КОНЦЕПТА <GLAMOUR>
В статье рассматривается историко-культурный фон формирования концепта <glamour>, а также роль внутренней формы в объективации содержания концепта.
Ключевые слова: внутренняя форма, концепт, этимон, историко-культурный фон.
The article is devoted to the historical and cultural background of the concept <glamour>, as well as to the role of the inner form in its structure.
Key words: inner form, concept, etymon, historical and cultural background.
"Внутренняя форма" является одним из самых многозначных и потому широко интерпретируемых понятий языкознания и философии языка. Существующие в современной науке точки зрения по этому вопросу не отличаются ни убедительностью, ни единообразием: "внутренняя форма" - слово-хамелеон, приобретающее новые оттенки в рамках различных концепций и подходов.
Как известно, термин "внутренняя форма" приобрел популярность благодаря работам В. фон Гумбольдта, однако тщательный историографический анализ работ, выполненных в этом русле, позволяет нам утверждать, что это понятие глубоко разработано и в русской филологической традиции. Попытаемся кратко изложить основополагающие тексты, посвященные исследованию этого вопроса: от П.А. Флоренского к А.А. Потебне, а затем к их первоисточнику - В. фон Гумбольдту.
В строении слова П.А. Флоренский различает внутреннюю и внешнюю формы, противопоставляя их на основе критериев "индивидуальное/общее" и "изменчивое/неизменчивое": "Внешняя форма есть тот неизменный, общеобязательный, твердый состав, которым держится все слово; ее можно уподобить телу организма. <...> Напротив, внутреннюю форму слова естественно сравнить с душою этого тела, бессильно замкнутой в самое себя, покуда у нее нет органа проявления"1.
Платонова Наталья Степановна - аспирант кафедры английского языка для естественных факультетов факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; тел.: 8-916-778-42-02, e-mail: platonova_natali@mail.ru
1 Флоренский ПА. Строение слова // Контекст - 1972. М., 1973. С. 349.
Далее Флоренский называет внутреннюю форму слова семемой, причем для него этот термин обозначает все смысловое богатство слова: "... семема приобретает чрезвычайную подвижность, и можно быть уверенным, распространение ее пойдет далее и далее, наращивая на изначальной симфонии звуков, на фонетическом ядре слова все новые и новые семантические концерты"2.
Итак, слово характеризуется, с одной стороны, устойчивостью, а с другой - изменчивостью и неопределенностью, что открывает безграничные возможности для семантического роста и развития истории слова во времени. Таким образом, исследуя смысловые трансформации, происходящие в системе языка, мы открываем значимые этимологические сцепки как элементы внутренней формы, которые не только способствуют более полному осмыслению семантической структуры номинативных единиц, но и не позволяют смыслу слов размыться.
А.А. Потебня в работе "Мысль и язык" писал: "В слове есть, следовательно, два содержания: одно, которое мы выше называли объективным, а теперь можем назвать ближайшим этимологическим значением слова, всегда заключает в себе только один признак; другое - субъективное содержание, в котором признаков может быть множество. Первое есть знак, символ, заменяющий для нас второе"3. И здесь и далее ставится знак равенства между этимологическим значением и внутренней формой слова, хотя впоследствии ученый пересматривает свои взгляды на структуру слова и выделяет в ней уже а) одно содержание, объективируемое посредством звука; б) внешнюю форму, т.е. сам звук; в) внутреннюю форму, или ближайшее этимологическое значение.
В концепции Потебни можно выделить ряд характерных свойств и признаков данного понятия.
1. Внутренняя форма способна описывать исторические семантические переходы: "В ряду слов того же корня, последовательно вытекающих одно из другого, всякое предшествующее может быть названо внутреннею формою последующего"4.
2. Внутренняя форма - центр, ядро образа: "Внутренняя форма есть центр образа, один из его признаков, преобладающий над всеми остальными"5. "Признак, выраженный словом, легко упрочивает свое преобладание над всеми остальными, потому что воспроизводится при всяком новом восприятии, даже не заключаясь в этом последнем"6.
2 Там же. С. 368.
3 Потебня АА. Полн. собр. трудов: Мысль и язык. М., 1999. С. 90.
4 Там же. С. 91.
5 Там же. С. 125.
6 Потебня АА. Слово и миф. М., 1989. С. 131.
3. Внутренняя форма направляет развитие мысли. И в художественной литературе, и в науке (особенно в философии языка) восстановление внутренней формы часто стимулирует новые решения: ". восстановление внутренней формы есть не безразличная для развития починка старого, а создание новых явлений, свидетельствующее об успехах мысли. Новый акт творчества прибавляет к своим историческим посылкам нечто такое, что в них не заключалось"7. Поэтому можно считать, что поиски внутренней формы не только сопровождают любой акт восприятия речи, но и являются предпосылкой для создания нового, для творчества.
После многочисленных рассуждений Потебня приходит к выводу о том, что развитое слово не нуждается во внутренней форме, оно играет своей простой открытой данностью, не тем или иным значением, внешним или внутренним, а чистой значимостью, способностью иметь значение вообще.
В трудах основоположника общего языкознания В. фон Гумбольдта понятия "внутренняя форма слова", которое мы рассматриваем в рамках данной статьи, нет, однако те теоретические положения, на которых строится его учение о внутренней форме языка, представляют для нас несомненную ценность.
Гумбольдт выделяет в языке содержание и форму. Под содержанием ("материей") в своем учении о характере языка Гумбольдт имел в виду язык вообще, в том смысле, что всякий язык содержит звуки и значения, но в конкретных языках первые являются в своих формах, а вторые - в своих. Звуковые формы составляют в языке его внешние формы, а смысловые - внутренние. Иначе говоря, под внешней формой того или иного языка Гумбольдт имел в виду его звуковое своеобразие, а под его внутренней формой - смысловое (семантическое) своеобразие: "Действительная материя языка - это, с одной стороны, звук вообще, а с другой - совокупность чувственных впечатлений и непроизвольных движений духа, предшествующих образованию понятия, которое совершается с помощью языка"8.
Внешние формы языков лежат на поверхности, поскольку звуковые отличия между языками бросаются в глаза. Сложнее дело обстоит с их внутренними формами, поскольку семантические отличия между языками не лежат на поверхности, а спрятаны в их глубине и формируются под влиянием духа народа. Таким образом, внутренняя форма понималась Гумбольдтом как противопоставляемая внешней, звуковой форме концептуально-структурная модель, лежащая в основе грамматики данного языка и организации его лексико-семантической
7 Потебня А.А. Пол. собр. трудов: Мысль и язык. С. 184.
8 Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода: (Извлечения) // Звегинцев В.А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях: В 2 ч. Ч. 1. М., 1964. С. 93.
системы. Именно внутренняя форма делает каждый язык уникальным в том смысле, что значимыми являются не столько различия в акустическо-графическом облике языковых выражений, сколько различия в их глубинном устройстве, т.е. в грамматическом строе каждого языка и зафиксированной в нем модели мира. Эти различия обусловлены, с одной стороны, разными языкотворческими возможностями, а с другой стороны, деятельностью духа, которую нельзя измерить посредством разума и определить с помощью понятий. Индивидуальный характер народа находит отражение в индивидуальных образах, поэтому многообразие форм, в которые облекается одно и то же содержание, может быть бесконечным.
Хронологический анализ лингвистических исследований внутренней формы показывает, что это понятие из области оценки языка в целом (В. фон Гумбольдт, Х. Штейнталь, В. Вундт) перешло к отдельному слову (П.А. Флоренский, А.А. Потебня, Г.Г. Шпет) и далее к сверхсловным образованиям. Так, внутренняя форма фразеологизмов первоначально рассматривалась в рамках теории соотнесенности некоторых разрядов фразеологизмов со словом (А.В. Кунин). В.П. Жуков и А.М. Бабкин определяют внутреннюю форму фразеологизма как словесный образ, на основе которого он возникает. В.В. Виноградов и А.М. Мелерович под внутренней формой фразеологизма понимают его семантическую мотивированность. В.Н. Телия усматривает во внутренней форме "мотивирующее основание коннотации", указывая, что образ, положенный в основу номинации, актуален для сознания носителя языка и во многом определяет его мировосприятие, его языковую картину мира: "Внутренняя форма для нас - это и форма организации значения в соответствии с образом-мотивом, и образная гештальт-структура, которая не может порвать с этой формой, поскольку она через нее явлена в буквальном прочтении"9.
Как видим, многие исследователи выводят внутреннюю форму за пределы семантической структуры слова в область психических категорий. Сам по себе такой подход к интерпретации анализируемого понятия не вызывает возражений, однако представляется односторонним. Внутренняя форма - результат сложных речемыслительных процессов, предполагающих языковую объективацию сенсорно-перцептивной работы мозга. Она выступает важным регулирующим фактором формирования языкового значения и, следовательно, оказывается неразрывно связанной с поэтапной эволюцией концепта как конструктивного элемента языковой картины мира. Попробуем подкрепить предварительно сделанный нами вывод исследованием
9 Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингво-культурологический аспекты. М., 1996. С. 191.
историко-культурного фона формирования лингвокультурного кон -цепта <glamour> в английском языке.
Следует признать, что история возникновения слова glamour составляет один из наименее ясных аспектов изучения соответствующего концепта. Самой распространенной является точка зрения, согласно которой слово glamour существует в английском языке со Средних веков и происходит от шотландского gramarye (вариант grammar), что означает "учение, знание" или просто любую науку, включая оккультные10. Во времена Норманнского завоевания Англии официальные документы писались на французском языке, и преподавание соответственно тоже велось на языке захватчиков. Вместе с тем большинство коренных жителей Англии продолжали говорить на английском языке, и непонятная французская речь приобретала для них почти мистический смысл. Те, кто не знал французского языка, полагали, что на уроках, помимо грамматики, обучали астрологии, магии и заклинаниям. Так происходит семантическое переосмысление слова gramarye, и какое-то время оно существовало в английском языке с двумя значениями - "skill in grammar, and hence skill in magic"11. К XVIII в. лингвокультурная ситуация складывается таким образом, что из многочисленных фонетико-графических вариантов (grammar, gramarye, glomerie, gramarie, grimoire, glammar), обозначавших то "знание", то "волшебство", оформляется существительное glamour, правда семантически переосмысленное, так как оно теряет компоненты значения, связанные с ученостью, и начинает обозначать исключительно "магию", "колдовство", "чары". Именно в этом новом значении и происходит его первая письменная фиксация:
"When devils, wizards or jugglers deceive the sight, they are said to cast glamour o'er the eyes of the spectator" (1725)12.
"Ye gipsy-gang that deal in glamour. And you, deep-read in hell's black grammar" (1789)13.
Иное толкование происхождения слова glamour предлагает профессор Уорвикского университета (Великобритания) Стивен Гандл в книге "История гламура", вышедшей в 2008 г. и рассматривающей широчайший временной пласт с наполеоновской эпохи до наших дней. По его мнению, glamour происходит от слова glimbr, т.е. "великолепие". Впервые это слово было использовано в его современном
10 См., например: The Oxford Dictionary of English Etymology. L., 1969. P. 400; Webster's Encyclopaedic Unabridged Dictionary of the English Language. N.Y., 1996. P. 600; The American Heritage Dictionary of the English Language. Boston, 2001. P. 362; и другие лексикографические источники.
11 Skeat W. W. A Concise Etymological Dictionary of the English Language. Oxford, 1936. P. 219.
12 Ramsay A. The Gentle Shepherd: A Pastoral Comedy. L., 1796. P. 108.
13 BurnsR. On the Late Captain Grose's Peregrinations Thro' Scotland [Электронный ресурс]. URL: http://www.robertburns.org/works/275.shtml
значении в поэме Вальтера Скотта "Песнь последнего менестреля" в 1805 г. Гламур у Скотта - это магическая сила превращения, при помощи которого простое и обыденное становится удивительным и необычным:
A moment then the volume spread, And one short spell therein he read: It had much of glamour might; Could make a ladye seem a knight; The cobwebs on a dungeon wall Seem tapestry in lordly hall; A nut-shell seem a gilded barge, A sheeling seem a palace large, And youth seem age, and age seem youth: All was delusion, nought was truth14.
Yet was his hazard small; for well You may bethink you of the spell Of that sly urchin page; This to his lord he did impart, And made him seem, by glamour art, A knight from Hermitage15.
Именно эта волшебная способность гламура сделать из незамысловатой Золушки принцессу, из нищего - принца, а обычного буржуа превратить в респектабельного джентльмена и покорила воображение быстро развивающегося среднего класса в XIX в. Гламур, по утверждению Гандла, стал средством социальной интеграции, а его влияние было продиктовано отнюдь не аристократическими вкусами, а именно запросами растущего коммерческого рынка, соблазняющего широкие народные массы обещаниями красивой жизни16.
Значение слова в это время подвергается обновлению: "колдовство" постепенно становится "магической красотой" и "очарованием". Дальнейшее "шествие" гламура по Европе и Америке можно обрисовать лишь приблизительно. В начале XX в. из-за политической ситуации в Европе многие архитекторы, дизайнеры и художники переезжают в Америку. Так Нью-Йорк постепенно становится мировой культурной столицей. В популяризации американского гламура немалую роль сыграло развитие кинематографа, а также периодические издания. Именно кино было окном в мир красивой жизни, пока не появилось телевидение. В американской культуре значение слова glamour претерпевает очередную смысловую трансформацию: очарование уступает место глянцу, эффектной внешности, подчеркнутой сексапильности. Однако это по-прежнему
14 Scott S.W. The Lay of the Last Minsrel. URL: http://theotherpages.org/poems/ canto06.html
15 Ibidem.
16 Gundle S. Glamour: A History. Oxford, 2008. P. 7.
магический гламур, способный завораживать публику иллюзорными образами в буквальном смысле рукотворных звезд. Студии целенаправленно подбирали многообещающих молодых актеров и актрис, при необходимости придумывали им новые имена и биографии, обучали хорошим манерам и т.п. Согласно контракту, звезды были обязаны вести себя высоконравственно и всегда хорошо выглядеть, в том числе соблюдать диету. Режиссеры, операторы, костюмеры и гримеры со своей стороны старались показать внешность актера в самом выгодном свете.
В настоящее время в дефинициях слова glamour на первое место выходят такие значения, как "очарование/шарм", "блеск/яркость"17.
Конечной целью исследования историко-культурного фона формирования лингвокультурного концепта <glamour> является выявление его этимона. Этимон - это своего рода мифологема. Мифологическое начало концепта играет важную роль в структурировании лексического значения именующей его лексемы. Именно поэтому самое первое значение слова glamour в языке, которое авторы многих словарей в настоящее время фиксируют как устаревшее, снабжая пометой archaic, - magic, spell, bewitchment - оказывается значимым, предопределяет формирование актуального информационного содержания концепта. Как выяснилось, этимон <glamour> уже не находится "в светлом поле современного языкового сознания"18, поскольку его обнаружение потребовало сложного этимологического анализа, тем не менее именно он сообщает концепту важную этноязыковую специфику, которая возрастает и становится впоследствии одним из доминирующих факторов в его семантической структуре. Несмотря на некоторые смысловые трансформации в семантической структуре концепта, его внутренняя форма осталась неизменной. В нашем представлении она выступает как своего рода речемыслительный конструкт, фокусирующий в себе те содержательные компоненты, которые появились на основе непосредственного переосмысления этимона. При такой интерпретации может показаться, что внутренняя форма и есть концепт, только в сжатом, как бы редуцированном виде. На самом деле концепт - понятие, несомненно, более широкое, и внутренняя форма составляет лишь его часть, смысловой остов, этимологическую основу (ядро) вместе с теми когнитивными признаками, которые определяют основные, наиболее важные отличительные черты концептуализируемого предмета или явления. Как правило, этих признаков немного, и они находят отражение в словарных дефинициях ключевого слова-репрезентанта концепта. Как семантический каркас концепта внутренняя форма, всплывая на
17 Oxford Dictionary of English. Oxford, 2006. P. 733; Webster's Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language. P. 600.
18 АлефиренкоН.Ф. Спорные проблемы семантики. М., 2005. С. 143.
поверхность языкового сознания, становится источником различных ассоциаций, оживляющих целую сеть культурно значимых связей, коннотаций и представлений. Все они тоже входят в структуру концепта, но располагаются на периферии и принадлежат "интерпретационному полю" (И.А. Стернин). Многочисленные частные, эмоционально-оценочные и энциклопедические признаки концепта являются производными от его внутренней формы, так как в том или ином аспекте они модифицируют его основное информационное содержание. Внутренняя форма <glamour> в английском языке - это неизменная притягательность, магическое, нередко иллюзорное очарование, не просто привлекательный внешний вид, а яркая, эффектная и непреодолимо манящая красота.
Список литературы
Алефиренко Н.Ф. Спорные проблемы семантики. М., 2005. Гумбольдт В. О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода: (Извлечения) // Звегинцев В. А. История языкознания XIX-XX веков в очерках и извлечениях: В 2 ч. Ч. 1. М., 1964. Потебня А.А. Слово и миф. М., 1989. Потебня А.А. Полн. собр. трудов: Мысль и язык. М., 1999. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокуль-
турологический аспекты. М., 1996. Флоренский П.А. Строение слова // Контекст - 1972. Литературно-теоретические
исследования. М., 1973. Burns R. On the Late Captain Grose's Peregrinations Thro' Scotland. URL: http://
www.robertburns.org/works/275.shtml Gundle S. Glamour: A History. Oxford, 2008. Ramsay A. The Gentle Shepherd: A Pastoral Comedy. L., 1796. Scott S.W. The Lay of the Last Minsrel [Электронный ресурс]. URL: http://theo-therpages.org/poems/canto06.html
Словари
Oxford Dictionary of English. Oxford, 2006.
The American Heritage Dictionary of the English Language. Boston, 2001. The Oxford Dictionary of English Etymology. L., 1969.
Webster's Encyclopaedic Unabridged Dictionary of the English Language. N.Y., 1996.
