CC BY
109
2. ЮРИДИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ
2.1. ВКЛАД В. Н. МАЙНОВА В ЭТНОЛОГО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКОЕ И ЮРИДИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ МОРДОВСКОГО НАРОДА
Мокшин Н.Ф., д.и.н., профессор, заведующий кафедрой дореволюционной отечественной истории, археологии и этнографии ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н. П. Огарева»
Сушкова Ю.Н., д.и.н., профессор, заведующая кафедрой международного и европейского права, декан юридического факультета Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева
Аннотация: В статье авторы анализируют научные заслуги В.Н. Майнова в этнолого-антропологическом и юридическом изучении мордовского народа.
Ключевые слова: обычное право, этноправосудие, юридический быт, артель, мифология
THE INPUT OF V.N. MAINOV IN ETHNO-ANTHROPOLOGICAL AND LEGAL RESEARCH OF THE MORDVINS
Mokshin N.F., Sushkova Yu.N.
Annotation: In the article authors analyze scientific input of V.N. Mainov in ethno-anthropological and legal studies of the Mordvins.
Keywords: customary law, ethnojustice, legal practice, artel, mythology
В 1877 г. ученый секретарь Отделения этнографии Императорского Русского географического общества Владимир Николаевич Майнов предложил снарядить особую экспедицию для изучения мордвы в антропологическом и этнографическом отношениях. Отделение этнографии утвердило проект экспедиции и поручило Майнову ее провести. В том же году ученый посетил мордовские селения шести губерний Европейской части России (Нижегородской, Симбирской, Казанской, Тамбовской, Самарской, Пензенской). Итогом его работ по исследованию мордвы были три монографии, первая из которых посвящена физической антропологии этого народа, а две другие - этнографии1. Работа Майнова «Результаты антропологических исследований среди мордвы-эрзи» к настоящему времени отчасти устарела, хотя поныне содержит немалую информацию об образе жизни мордовского народа, его традиционном менталитете, представляющую интерес для нас2. Для своего же времени это было весьма значительное исследование, высоко оцененное тогдашними антропологами; не случайно ИРГО удостоило его автора золотой медали3.
Наиболее важный труд Майнова, не утративший своей научной ценности до сих пор, это «Очерк юридического быта мордвы», в котором автор исследовал впервые на монографическом уровне нормы обычного права этого народа, семейные отношения, пережитки родового строя, имущественные и земельные отношения, традиции этноправосудия. Это был первый опыт,
1 Майнов В.Н. Результаты антропологических исследований среди мордвы-эрзи // Записки ИРГО по отделению этнографии. СПб.. 1883. Т. XI: Он же. Очерк юридического быта мордвы// Записки ИРГО по отделению этнографии. СПб., 1885. Т. XIV. Вып. 1; Mainof W. Les Restes de la Mythologie Mordwine // Suomalais - Ugri-laisen serian Aikakauskiria Journal de la Societe firmo-ougrienne. V. Helsingissa. 1889.
2 Марк К. Этническая антропология мордвы // Вопросы этнической истории мордовского народа. М., 1960. С. 119.
3 Семенов П.П. История полувековой деятельности Императорского Русского географического общества. 1845-1895. Ч. 1. СПб., 1896. С. 875.
к тому же очень удачный, систематического описания традиционного быта мордвы во всем его многообразии. Автор стремился привлечь сравнительный материал о соседних с мордвой народах, особенно по русским, проследить самобытные и заимствованные черты в «юридическом быте» мордвы.
В.Н. Майнов в 1860-е гг. служил чиновником особых поручений при Министерстве финансов, а с октября 1871 г., став ученым секретарем отделения этнографии РГО, начал активно заниматься изучением быта различных народов России, и, главным образом, мордвы. Актуализация обычного права после проведения судебной реформы 1860-х гг. потребовала серьезных разработок не только по его теории, но и по сбору конкретного эмпирического материала в этой сфере. В 1877 г. после этнографической поездки по изучению мордвы он впервые написал монографическую работу, посвященную обычному праву мордовского народа, «Очерк юридического быта мордвы», опубликовав ее в трудах РГО в 1885 г.
Это исследование, несмотря на его очерковый характер, стало первым систематизированным трудом по обычному праву мордвы, внесшим множество новых сведений относительно ряда важных сторон мордовского этноправоведения. За основу классификации народных традиций исследователем был выбран отраслевой принцип, в рамках которого рассматривалось регулирование отдельных видов общественных отношений, главным образом, обычного гражданского и брачно-семейного права. Особое внимание автор уделил изучению условий и форм заключения брака, юридических аспектов свадебного обряда, личных и имущественных отношений между супругами, другими членами семьи и родни, наследования, вещного права, различных видов договоров (купли-продажи, мены, найма, ссуды, поклажи). На самом деле проведенный Майновым анализ обычно-правовых норм гораздо шире по содержанию, он охватывал не только вышеуказанные сферы, но и отношения уголовно-правового, земельного, трудового характера.
Проанализируем ту часть работы, которая представ-
ВКЛАД В. Н. МАЙНОВА В ЭТНОЛОГОАНТРОПОЛОГИЧЕСКОЕ И ЮРИДИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ МОРДОВСКОГО НАРОДА
ляет наибольший интерес при изучении модели этнического правосудия мордвы. Как было отмечено выше, В.Н. Майнов в качестве принципа структурирования своего исследования избрал однородность тех или иных социальных отношений, однако при их рассмотрении им достаточно обстоятельно описывались различные общинные органы, деятельность которых была связана с разрешением споров, иных вопросов крестьянского мира. Автором приведено множество фактов из практики сельских сходов, собраний старейшин, суда соседей. Правда, в своей работе он не затрагивал вопрос о разграничении властных полномочий между этими мирскими органами, в особенности между сходом и собранием старейшин, ограничившись лишь понятием суда добросовестных стариков4.
Достаточно много эпизодов зафиксировал В.Н. Майнов из практики обращения к шабрам (соседям), также обладавшим некоторыми этноюстиционными полномочиями. По его свидетельству, проживание по соседству накладывало права и обязанности в отношении заботы и ответственности друг о друге. Близость соседей способствовала развитию побратимства, иных форм духовного родства. Имели место случаи, когда соседи разрешали семейные споры, выступали свидетелями на сходе, суде, признавались поручителями при заключении тех или иных договоров. В.Н. Майно-вым отмечены и ситуации спорных отношений между соседями, в основном, из-за земли.
Весьма детальной разработке он подверг обычноправовые нормы брачно-семейного характера, в том числе семейного правосудия. Им впервые выявлена такая структура обеспечения домашнего правопорядка, как семейные или родственные советы. Майновым описан пример из быта нижегородской мордвы, созывавшей семейные советы для решения дел о вступлении того или иного члена семьи в брак5. Исследователь подробно охарактеризовал личные и имущественные отношения между родителями и детьми, супругами, другими членами семьи. Им анализируются не просто конкретные случаи, которые он наблюдал в мордовских селах, но, прежде всего, принципиально различные ситуации, в которых проявлялись те или иные нюансы обычно-правовых норм. На этих примерах автором демонстрировалась гибкость обычного права, его вариабельность, способность адаптироваться к сложившейся реальной обстановке. Больше всего примеров, приводимых автором по этому поводу, связано с широкими правомочиями главы семьи, являвшегося распорядителем семейного имущества и гарантом домашнего порядка.
Другая уникальная особенность народного правосудия, продемонстрированная В.Н. Майновым, это тесная связь между собственно юридическими механизмами его реализации посредством властного принуждения и морально-нравственными, диктуемыми чувством совести и убеждения. Ключевые юридические воззрения становились неотъемлемой частью менталитета человека, когда его поведение интуитивно выстраивалось в соответствие с ними. К примеру, считалось, что «даже огорчить отца нельзя и главные старания всех семейских должны быть направлены к тому, что-
4 Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы. СПб., 1885. С. 8, 33, 124.
5 Там же. С. 34.
бы в основании хороших отношений стоял не страх перед физической силою, а страх огорчить его, проистекающий из чистой любви и из сердечной привязанности». В свою очередь, главы семей, в основном отцы, должны были использовать данную им обычаем власть, не забывая про «стыд и нравственную ответственность пред миром - «шабрами»»6.
Достоинством работы В.Н. Майнова является и обращение к практике волостных судов, созданных для крестьянского сословия в результате судебной реформы 1860-х гг. На отдельных примерах им проводилось сравнительное исследование обычного и позитивного права, при этом неоднократно подчеркивалось, что в данных судах с народными традициями считались, ими руководствовались при вынесении приговоров. Представленные в работе материалы впервые свидетельствуют о сложности и многогранности обычая, как «живого» права, его значимости в нормативном регулировании России конца XIX - начала XX в.
В.Н. Майнов рассматривал обычное право мордвы в контексте с русским, поставив его на один уровень с последним по развитию юридических воззрений. Он провел некоторый сравнительный анализ обычаев мордвы и русских, выделил в них самобытные и заимствованные черты, особенности в регулировании аналогичных вопросов у мордвы-эрзи и мордвы-мокши. В то же время он отмечал, что проблема взаимопроникновения русских, мордовских, татарских юридических традиций требует дальнейшей разработки в будущем, и что перед исследователем предстанет «громадная трудность распознать, что именно переняла Мордва у русских соседей и как переработала она перенятое, и напротив того не русские ли переняли то или другое у Мордвы». В заключении своего исследования правовых отношений мордвы Майнов подчеркнул, что они сохранили «почти целиком всю свою оригинальность, несмотря на вековое сожительство с русскими»7.
Одним из первых В.Н. Майнов обратил внимание на бытование у мордвы знаков собственности (мокш. теште-серма, эрз. тешкс-серма), указал на ценные перспективы их исследования. Ему удалось зафиксировать около 150 таких знаков, часть из которых автор представил в отдельной таблице. «Всякая семья имеет всенепременно один из таких знаков, которым и отмечает свои делянки, свой скот и т.п.»8. Другими доказательствами имущественных прав он справедливо называл клятвенные заверения, показания свидетелей, бирки, письменные документы.
Несмотря на безусловные достоинства работы, нельзя не сказать и о некоторых ее недостатках. Как верно отметил в предисловии к ней П. Соколовский, «трудность и обширность самого предмета, недостаточность материала были причинами, почему в исследованиях автора замечается некоторая неполнота и непропорциональность частей»9. Изобилуют неточностями этноюридическая терминология, а также пословицы и другие комментарии, приведенные в работе на мордовском языке. Отдельные выводы представляются нам не совсем достоверными, противоречащими
6 Там же. С. 129-130, 140.
7 Там же. С. 2, 267.
8 Там же. С. 196.
9 Там же. С. IV.
соционормативному укладу мордвы того времени. К таковым, к примеру, можно отнести утверждение Майнова об одобрительном отношении мордвы к несоблюдению девушкой целомудрия до вступления в брак. «Это не великая беда, если девушка увлечется до замужества и принесет в дар нагульного ребенка: новая рабочая сила - дому подспорье, а стыда ей ничуть нет, так как всякий охотно на ней женится». В продолжение этой идеи автор замечает, что мордва «не всегда соблюдает супружескую верность», однако «ни мужчины, ни женщины особенно не обижаются, когда узнают об изменах своих возлюбленных», они
«не подвергаются вовсе общественному презре-
10
нию» .
Крупный знаток народного быта мордвы М.Е. Ев-севьев, анализируя труды П.И. Мельникова и В.Н. Майнова, отмечал, что они отличаются «особенной бесцеремонностью в отношении приписывания мордве несуществующих фактов»11. Однако допущенные неточности или спорные положения не умаляют в целом большой значимости рассматриваемой работы для историографии обычного права мордвы, и неслучайно она была переиздана в Саранске в 2007 г. по решению ученого совета Научно-исследовательского института гуманитарных наук при Правительстве Республики Мордовия. Сам В.Н. Майнов считал свой труд одним из первых шагов в изучении юридического быта мордвы. «Да не будет нам поставлено в вину, - писал он в заключении, - если картина эта неполна - мы сделали все от нас зависящее, чтобы дать, по крайней мере, хотя этот скромный труд по юридическому быту миллионного народа, для того чтобы возможны были дальнейшие исследования в этом направлении. Мы будем вполне счастливы, если эта во многих отношениях неполная и несовершенная работа вызовет подобные же исследования среди остальных приволжских финских народов»12.
Поездки Майнова по мордовским населенным пунктам различных губерний Европейской части Российской империи в 1870-х годах, пристальное изучение ученым их экономического состояния дали ему возможность сделать верные выводы о происходившей капитализации мордовской деревни, когда стал активно развиваться процесс социального расслоения крестьянства, выделения значительной массы бедняков, сельских пролетариев, лишенных средств производства. С другой стороны, возникала сельская буржуазия -кулачество. «Мордва, - писал В.Н. Майнов. - знает цену деньгам, а как народ предприимчивый, она ценность денег повысила до чрезвычайности. Повелось так здесь, как и везде, что деньги взаймы дает тот, кто живет побогаче и успел скопить капитал: таких хозяев по мордовским селам встретить не редкость...»13.
Специфической чертой раннего периода развития капитализма, его генезиса было отходничество. Подавляющая часть отходников из мордвы первоначально лишь временно покидала свои деревни в поисках подсобного заработка. Сохранение земельного надела в общине служило одним из важных факторов, притягивавших отходников назад в свои деревни. Многие уходили на летние работы в большие хозяйства За-
10 Там же. С. 23, 116, 124-125.
11 Центральный государственный архив Республики Мордовия. Р-267. Оп. 1. Д. 24, Л. 184.
12 Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы. С. 267.
13 Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы. С. 240.
волжья.
«Уже с конца июля, - свидетельствовал Майнов, - но всем пристаням правого берега Волги можно видеть более или менее значительные толпы мордвы, которую привычный глаз тотчас отличит от великорусса, черемисина. симбирского татарина и чуваша, как ни сильна племенная нивелировка, совершаемая совершенно одинаковою жизненною обстановкою; все эти кучки располагаются на берегу в ожидании прихода парохода..., среди ожидающих можно заметить одного, который, видимо, хозяин кучки; он и бойчее остальных, хорошо говорит по-русски, видимо, человек бывалый. И действительно, это никто иной как «келломань», избранный еще в селе, дома в заправилы артели, так как ему известны по имени и отчеству все пароходные капитаны и агенты, все большие хозяйства за Волгою, где, несомненно, потребуется рабочая сила... У него на руках все артельные деньги, в которых он. конечно, обязан пред товарищами отчетом...»14.
В.Н. Майнов обращает внимание на стремление мордвы к грамоте, ремеслам, умелому хозяйствованию. «Мордва... - писал он, - крайне сожалеет об отсутствии ремесленных и сельскохозяйственных школ, и не раз приходилось нам слышать, что они охотно поотдавали бы детей в особенности в последние...»15.
В работе «Очерк юридического быта мордвы» автор затрагивает и этнодемографические аспекты жизни мордовского народа, касающиеся рождаемости, смертности, долгожительства, общинных и семейных традиций, оказывавших регулирующее воздействие на этнодемографические процессы. Так, говоря о мордовских долгожителях, Майнов писал: «В 16 различных пунктах мы отметили 22 старика и старуху по 80 с лишком лет, 11 лиц обоего пола, достигших 90 лет и 4 лица, заведомо имевших более 100 лет от роду, причем одному старику было, по его словам, проверенным в церковных книгах, - 122 года»16. Наряду с этим, автор свидетельствовал о высокой детской смертности: «В особенности большая смертность замечается среди детей, так как они вымирают более, нежели на-половину»17.
В последующем, в частности, в советских условиях, исследования в области юридического быта не появились, ибо идеологи коммунизма, пропагандировавшие значимость народного разума и вековых традиций, крестьянского самоуправления, нередко опираясь на них в борьбе за власть, взяв ее, стремились нивелировать этническую самобытность, формируя унифицированную, тоталитарную советскую государственноправовую систему. Лишь в постсоветское время сложились более благоприятные условия для разработки проблем обычного права, развенчания ходячей идео-логемы о его юридической ничтожности. Существенным позитивным сдвигом в этом направлении, продолжающим традиции, заложенные В.Н. Майновым, стали монографии Ю.Н. Мокшиной (Сушковой) «Брак и семья в обычном праве мордвы» (Саранск. 2005. 256 с.) и «Этноправосудие у мордвы» (Саранск, 2009. 576 с), как и создание в 2009 г. при Мордовском государственном университете им. Н.П. Огарева Межрегионального финно-угорского центра этноправоведения.
В 1889 году (уже посмертно, Майнов умер в 1888 г.) в
14 Там же. С. 263.
15 Там же. С. 250.
16 Там же. С. 88-89.
17 Там же. С. 147.
ВКЛАД В. Н. МАЙНОВА В ЭТНОЛОГОАНТРОПОЛОГИЧЕСКОЕ И ЮРИДИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ МОРДОВСКОГО НАРОДА
Хельсинки в грудах Финно-угорского общества вышла в свет на французском языке книга В.Н. Майнова «Остатки мордовской мифологии», в которой автором была предпринята попытка на основе собственных наблюдений и литературных сведений, имевшихся в отечественных и зарубежных публикациях, архиве ИРГО (особенно рукописи архимандрита Макария). систематизировать дохристианские религиозно-мифологические воззрения мордвы. «Мордовский народ, -писал В.Н. Майнов, - который насчитывает к этому времени около 1200000 представителей, издавна известен в России; издавна русских и мордвов связывали то дружеские, то враждебные отношения, но никого не заботило, как живет этот народ, во что он верит, кому он молится и как он это делает...»18. И только с середины XIX в. специалисты заинтересовались этим вопросом, принялись собирать этнографические сведения. В ряду их наиболее значительное место занимает П.И. Мельников (Андрей Печерский) - автор «Очерков мордвы», одна из колоритных фигур русской этнографической науки, также действительный член ИРГО, несомненно, оказавший своей работой, впервые опубликованной в трех номерах журнала «Русский вестник» в 1867 г. (№№ 6, 9, 10), определенное влияние на творчество В.Н. Майнова.
Правда, некоторые авторы, например, профессор Казанского университета И.Н.Смирнов, на наш взгляд, несколько преувеличивал это влияние, тем самым не совсем верно оценивал заслуги В.Н. Майнова в изучении религиозно-мифологических представлений мордвы. «При всем интересе, который возбуждает схема Мельникова-Майнова. - писал он. -мы не сможем не отнестись к ней с известной долей осторожности. Она слишком отдает классическими теогониями, мало вяжется с мордовскими воззрениями на богов и финской теогонией вообще»19.
Считая эрзю и мокшу «двумя разновидностями (группами) народа (мордвы. - Н.М.), живущими рядом друг с другом», а их речевые особенности «диалектами», в предыдущей работе, посвященной антропологии мордвы, он называет их наречиями20, В.Н. Майнов приводит множество оригинальных записей мордовских молнтв (пазморо), адресованных верховному богу Оцю Шкаю (Нишке), божеству земли Масторпазу. сопровождавшихся исполнением па волынке и рожке «всегда грустной и монотонной музыки», опиеызает своеобразные манеры молиться, приподнимая руки над головой, людей, уполномоченных народом служить посредниками между ним и богами, особые места общинных молений, «слава о которых распространяется на сотни верст», жертвоприношения божествам воды - Ведяве. леса - Виряве. поля - Нороваве, двора -Кардаз-сярко, погребальные и поминальные обряды, ритуальную утварь, блюда и кушания, которые мордва готовила к своим праздникам, почитание предков, культовых («священных») деревьев (березы, дуба, липы) и священных цифр, самобытные обычаи имянаречения, констатируя, что «цивилизация мало-помалу вторгается в жизнь народа и только в краю, где мордва говорят на своем языке, где они сохранили свой
18 Матс^ \М. 1_ез Кез1ез Ье 1а Му1Ио!од1е Моп^тапе. Р. 5.
19 Смирнов И.Н. Мордва. Казань. 1895. С. 290.
20 Майнов В.Н. Результаты антропологических исследований
среди мордвы-эрзи. С. 440.
костюм и свои обычаи, мы находим в каждом дворе Кардаз-сярко»21.
Рассмотрев «остатки мифологического мордовского канона», В.Н. Майнов отмечает, что они приводят «к очень интересным предположениям и заключениям о народной русской мифологии», показывая, «какое влияние оказал мордовский или финно-угорский паганизм на русскую мифологию»22. Дальнейшее продолжение и развитие труды В.Н. Майнова в области духовной культуры мордвы нашли в работах мордовских исследователей М.Е. Евсевьева, М.Т. Маркелова. Н.Ф. Мокшина. Е.Н. Мокшиной, Ю.Н. Мокшиной (Сушковой)
23
и др. .
Список литературы:
1. Майнов В.Н. Результаты антропологических исследований среди мордвы-эрзи // Записки ИРГО по отделению этнографии. СПб.. 1883. Т. XI.
2. Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы// Записки ИРГО по отделению этнографии. СПб., 1885. Т. XIV. Вып. 1.
3. Майнов В.Н. Очерк юридического быта мордвы. СПб., 1885.
4. Марк К. Этническая антропология мордвы // Вопросы этнической истории мордовского народа. М., 1960.
5. Смирнов И.Н. Мордва. Казань, 1895.
6. Сушкова Ю.Н. Этноправосудие у мордвы. Саранск, 2009.
7. Mainof W. Les Restes de la Mythologie Mordwine // Suomalais - Ugrilaisen serian Aikakauskiria Journal de la Societe firmo-ougrienne. V. Helsingissa. 1889.
21
Mainof W. 1_ез Кез1ез Ье !а Му1Ио!од1е МогЬтапе. Р. 7. 22. 40. 51-52.
22 Там же. С. 160.
Евсевьев М.Е. Братчины и другие религиозные обряды мордвы Пензенской губернии // Евсевьев М.Е. Избранные труды. Т. 5; Маркелов М.Т. Саратовская мордва. Саратов. 1922; Мокшин Н.Ф. Религиозные верования мордвы. Саранск. 1968, изд. 2-е. 1998; Он же. Мифология мордвы (этнографический справочник). Саранск. 2004; Мокшина Е.Н. Религиозная жизнь мордвы во второй половине XIX - начале XXI века. Саранск, 2003. изд. 2-е. 2006; Мокшин Н.Ф., Мокшина Е.Н. Мордва и вера. Саранск. 2005.
