CC BY
67
МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ ПОЛИТОЛОГИЯ РЕГИОНОВЕДЕНИЕ
УДК 351.746
ВАЖНЕЙШИЕ ФАКТОРЫ ФОРМИРОВАНИЯ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ ОСНОВЫ СИСТЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РОССИИ
© 2012 г. А.О. Колобов, Р.В. Голубин
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
Псступчаа к редакцию 02.02.2012
Рассматриваются те важные факторы, которые оказали влияние на формирование теоретической основы системы национальной безопасности России в период конца XX - начала XXI века. Проанализированы внутриполитические и международные изменения, потребовавшие пересмотра концепции построения системы национальной безопасности России. Кроме того, выявлены проблемы, сохраняющие свое значение по сей день.
Каючекые саска: национальная безопасность, Российская Федерация, концепция, теория.
Формирование новых концептуальных основ обеспечения безопасности Российской Федерации проходило в сложных условиях системного кризиса государства, последовавшего после распада СССР и под прессом сформировавшихся в советское время стереотипов мышления, которые необходимо было преодолеть. Для успешного формирования собственной российской парадигмы обеспечения национальной безопасности необходимо было решить ряд задач.
Россия, которая никогда ранее не существовала в своей новой форме - ни территориально, ни политически, - должна была заново сформировать свою идентичность, в том числе в сфере безопасности. Так же как и другие республики, выделившиеся из Советского Союза, Российская Федерация испытывала потребность в осмыслении произошедших перемен и их последствий и формировании хотя бы самых первых представлений о будущем своего государства и его месте в мире. В этом плане особенно важно было правильно определить национальные интересы РФ и угрозы и вызовы безопасности страны. Эта задача стала первой и самой важной.
Во-вторых, России следовало избавиться от т.н. «комплекса супердержавы» [1] и по-новому оценить свои место и роль в системе международных отношений. В этом плане постоянное сравнение себя с СССР и мышление старыми категориями существенно осложняли достиже-
ние этой цели, а в некоторых случаях и подвергали сомнению саму необходимость такого пересмотра позиций страны. В научном сообществе и в обществе в целом имелась существенная прослойка, воспринимавшая любое отступление от занятых во времена СССР позиций чрезвычайно болезненно. Нужно было время для того, чтобы понять, какие задачи по плечу стране и какими ресурсами она обладает для достижения своих внешнеполитических целей.
В-третьих, распад СССР и прекращение глобальной военно-политической конфронтации в рамках «холодной войны» резко изменили соотношение между военными и невоенными аспектами национальной и международной безопасности. Для России на передний план вышли невоенные, так называемые «мягкие» факторы безопасности. Поскольку реальной военной угрозы извне для России не существовало, а число межнациональных и религиозных конфликтов на территории страны и на всем постсоветском пространстве постоянно увеличивалось, становился очевидным тот факт, что сугубо военные аспекты безопасности уже не могут рассматриваться как центральные.
Российское руководство оказалось перед совершенно новым для него спектром проблем, требовавших настоятельного решения, - незащищенность новых границ РФ, незаконная миграция, терроризм, наркоторговля, контрабанда,
религиозный, национальный и политический экстремизм, сепаратизм, притеснение русскоязычных в бывших советских республиках, массовые заболевания и эпидемии (СПИД, туберкулез и пр.). При этом российское руководство в плане теоретических разработок не унаследовало от СССР по-настоящему действенных методик борьбы с указанными угрозами. Некоторые проблемы в Советском Союзе замалчивались, другие, такие как обустройство пограничной инфраструктуры на месте прежних административных линий, не представлялись ранее реально способными даже появиться.
В таких условиях переосмысление приоритетов российской политики безопасности не могло происходить быстро и понимание первоочередной важности внутренних, а не внешних угроз России, в частности, заняло длительное время. В военной доктрине РФ 1993 г. внешние источники угрозы безопасности еще стоят на первом месте - упоминаются локальные конфликты вблизи российских границ, территориальные претензии к РФ со стороны иностранных держав, расширение военных альянсов и т.д. [2] И только в концепции 1997 г. впервые была сформулирована мысль о внутреннем характере наиболее серьезных угроз безопасности страны, и к их числу относятся такие факторы, как системный экономический кризис, социально-политическая напряженность, национализм, религиозный экстремизм, сепаратизм, терроризм и пр. [3]
Важным фактором стало и то, что России пришлось фактически заново создавать механизм практических действий по поддержанию национальной безопасности, ибо унаследованный от СССР аппарат не соответствовал новым реалиям и был не в состоянии справиться со стоявшими перед страной задачами. Построенная в советское время система ставила перед собой совершенно иную базовую цель - подготовку страны к последствиям крупномасштабной войны и располагала несопоставимыми ресурсами. Сам факт распада СССР, однако, демонстрировал ущербность такого однобокого подхода к безопасности страны и подтверждал опасения, что в советское время не распознали своевременно именно самые опасные из новых угроз. Реформирование институтов, входящих в систему национальной безопасности, должно было стать вторым важнейшим шагом властей после перестановки общих приоритетов в данной сфере.
Потребовалась радикальная реорганизация, не завершенная и по сей день, - вооруженных сил, спецслужб и других «силовых» структур, чтобы придать этому механизму более или ме-
нее адекватную форму. Облегчало, в определенной степени, эту задачу то, что уже произошел де-факто демонтаж ряда существовавших ранее структур, в частности КГБ и Советской армии как единого механизма. Это подталкивало руководство страны к ускорению институционных изменений. Однако в целом последствия утраты единых механизмов управления частями бывшей советской армии и необходимость откреститься от имиджа, созданного Комитету государственной безопасности СССР, привели к масштабной дисфункции в работе армии и спецслужб России в целом. На фоне этих проблем всякая попытка реорганизации их структуры была обречена на провал и воспринималась как очередная попытка сокращения выделяемых ресурсов.
В целом, отсутствие четко систематизированного представления о приоритетных направлениях безопасности и социально-экономический кризис в обществе не позволяли на протяжении очень длительного времени комплексно взглянуть на проблему практической деятельности по обеспечению национальной безопасности. Дополнительные сложности создавало и то, что во многих случаях реорганизация неэффективно работающих служб могла усилить социальную напряженность в стране либо вызвать масштабный общественный резонанс и потому откладывалась. Примером такого застарелого вопроса может стать реформа МВД и, в частности, обсуждение закона «О полиции», который должен не только видоизменить работу правоохранительных органов, но и сделать ее более эффективной. В то же время реорганизация более специализированных структур, таких как ФСБ или СВР, прошла значительно более динамично и ее базовые этапы были завершены практически одновременно с появлением новых концептуальных документов в конце XX века [4].
Совершенствование институтов поддержания национальной безопасности и сферы практической деятельности таких институтов в соответствии с новыми реалиями оказалось, вероятно, самой сложной задачей, вставшей перед российскими властями, и представляется вполне логичным, что такая работа может стать постоянной необходимостью, учитывая динамизм событий в современном мире.
Что касается внешнеполитического аспекта национальной безопасности, то России пришлось считаться со сложившейся после окончания «холодной войны» новой геополитической ситуацией. Внешнеполитические приоритеты страны уже в 90-е годы двадцатого века существенно менялись, становясь все более осмысленными и прагматичными. Этот процесс шел
параллельно с осознанием базовых национальных интересов страны, и документальное закрепление его итогов произошло также практически одновременно с формированием к началу нового века концептуальных основ безопасности в целом [5]. В то же время за период между распадом СССР и завершением указанного процесса в мире также произошли существенные изменения. На европейском континенте резко усилились интеграционные процессы, и в лице ЕС возник новый полюс силы, обладающий не только экономическим, но и военно-политическим измерением. Одновременно НАТО постаралась укрепить свои позиции за счет приема новых членов и расширения сферы своего влияния. Более того, НАТО стала претендовать на роль основного гаранта европейской и трансатлантической безопасности, оттеснив в сторону другие организации - ОБСЕ, ООН и пр. В России эти явления международной жизни обществом зачастую трактовались в русле советских традиций как перманентное возрастание угрозы с западного направления. Дополнительным стимулом такого отношения стал и одиозный характер некоторых шагов руководства НАТО и западных стран, таких как война против Югославии в 1999 году. Именно тогда вновь появились высказывания и статьи с идеей о том, что «холодная война» не заканчивалась и продолжается.
В складывающейся новой конфигурации региональной безопасности России было нелегко найти свое место и отстоять свои интересы. Первоначально, по инерции, политическая и военная элиты России воспринимали «западное направление», особенно расширение НАТО, как основной источник угроз своей национальной безопасности. Лишь со временем пришло понимание того, что России приходится сталкиваться с гораздо более серьезными угрозами по своему южному периметру - от Кавказа до Таджикистана и Афганистана. Выдвижение на первый план угроз с южного направления способствовало также и началу поиска общих интересов с НАТО и странами, в этот блок входящими. Несмотря на то что масштабного сближения так и не произошло, общий вектор развития отношений изменился.
На Дальнем Востоке России тоже нужно было балансировать между такими гигантами, как Китай, Япония и США, развернувшими борьбу за влияние в регионе. Однако на этом направлении традиционные проблемные факторы, в первую очередь территориальный, сохранили свое значение наряду с появлением новых.
Распад СССР и формирование новой российской идентичности совпали по времени со всемирным процессом глобализации, который
не мог не сказаться на национальной безопасности России. Наряду с позитивными изменениями, такими как прекращение состояния конфронтации и гонки вооружений, рост взаимного доверия, процесс разоружения, сокращение вооруженных сил и военных расходов, конверсия оборонной промышленности, глобализация сделала все страны мира более уязвимыми в таких сферах, как экономика и финансы, экология, международный терроризм и наркобизнес, нелегальная миграция, массовые заболевания, информационная безопасность, национально-культурная самобытность и пр. [6] Нетрудно заметить, что глобализация международной жизни повысила чувствительность государств как раз в тех сферах «мягкой» безопасности, которые и вышли на первый план в формирующейся системе национальной безопасности России. Характерная для эпохи глобализации тенденция к универсализации и унификации не могла не породить вызов национальным традициям и ценностям, а также и суверенитету различных государств. Россия в числе прочих стран должна была определить свое отношение к глобализации и найти адекватный ответ на те вызовы, которые она с собой несет.
Поскольку глобализационные процессы в мире лишь нарастают, вполне вероятно увеличение их влияния на российскую политику безопасности в будущее. Произошедшие под воздействием данного фактора за последние двадцать лет изменения носили противоречивый характер, и поэтому по сей день в российских правящих кругах появляются инициативы по подавлению их влияния. В частности, к этим инициативам относятся предложения по дополнительному контролю сети Интернет и электронных средств массовой информации, социальных сетей и т.д.
В целом, формирование концептуальной основы построения и функционирования системы национальной безопасности Российской Федерации проходило под воздействием множества факторов, связанных как с распадом СССР и внутрироссийскими процессами, так и с динамикой развития мирового сообщества в целом. Ряд этих факторов сохраняет свое неоднозначное влияние на российскую политику безопасности на текущий момент и, вероятно, не только сохранит, но и увеличит это влияние в будущем.
Спчсок ачтературы
1. Константин Косачев, председатель комитета по международным делам Г осдумы: Великие княжества. Интервью радиостанции «Эхо Москвы» / Официальный сайт радиостанции «Эхо Москвы» / http://www.echo.msk.ru/blog/kosachev/706336-echo/. Дата обращения - 23.12.2010.
2. Основные положения военной доктрины Российской Федерации // Известия, 1993, 18 ноября; Красная звезда, 1993, 19 ноября.
3. Концепция национальной безопасности Российской Федерации// Российская газета, 1997, 26 декабря. С. 4-5.
4. См., например: Федеральный закон № 40 «О Федеральной службе безопасности». Принят Государственной думой 22 февраля 1995 года. Официальный сайт ФСБ России / http:// www.fsb.ru/fsb/npd/ more.htm!id%3D10340801%40fsbNpa.html. Дата обращения - 21.01.2011.
5. Концепция внешней политики Российской Федерации. Утверждена Президентом Российской Федерации В. Путиным 28 июня 2000 г. Официальный сайт Совета безопасности России / http:// www.scrf.gov.ru/documents/25.html. Дата обращения -12.01.2011.
6. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года/ Официальный сайт Совета безопасности России/ http://www.scrf. gov.ru/ documents/99.html/ Дата обращения - 9.09.2010.
KEY FACTORS IN THE FORMATION OF THE CONCEPTUAL FRAMEWORK FOR RUSSIA'S NATIONAL SECURITY
A. O. Kolobov, R. V. Golubin
The article discusses the important factors that influenced the formation of the theoretical framework for Russia's national security during the late twentieth and early twenty-first century. We analyze the changes in domestic and international politics that have necessitated a revision of the concept of the system of Russia's national security. Some problems that remain significant to this day are also identified.
Keywords: national security, Russian Federation, concept, theory.
