CC BY
195
С. А. Сладковский ЦЕННОСТНЫЙ ДИССОНАНС
И СОВРЕМЕННАЯ РОССИЙСКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА
«Деловой» и «коммунальный» аспекты журналистики
Можно предположить, что существует ряд априорных ценностей журналистики, которыми «дорожили» журналисты вне зависимости от национальности, идейной принадлежности и доминирующего направления журналистики в конкретной социальной системе. Эти ценности лежат в основе самой сущности журналистики.
Выявить такие ценности1 можно, к примеру, путем анализа классических работ общественных деятелей и мыслителей, касающихся социальной роли журналистики (Дж. Мильтон, французские просветители, А. Радищев, К. Маркс, В. Ленин и др.). Обращаясь к истории журналистики, можно отметить, что власть имущие всегда использовали ее для проведения в жизнь своих планов, оппозиционеры — для осуществления «альтернативных» путей развития общества. Но при всем очевидном многообразии подходов и ролей, отводимых журналистике в разные эпохи, как в теории, так и в реальной практике, журналистика рассматривалась всегда как источник некоего общего социального блага.
И пусть официальная пресса называла благом существующую власть, а пресса, к примеру, социалистов билась за благо рабочих и крестьян (считая их основными классами общества), все равно, представление о борьбе за социальное благо (для всего общества или для основной, по мнению авторов, его части) изначально было априорной ценностью журналистики. И не удивительно, что эта ценность, сопровождая журналистику с самого ее появления, наталкивалась на препятствия, «пробуксовывая» внутри самого профессионального цеха журналистов.
Противоречивые оценки назначения журналистики обусловлены ее собственной природой. Сами публицисты на протяжении своей жизни могли кардинально поменять точку зрения на суть своей профессии, то наделяя журналистику званием «четвертой власти», то видя в ней лишь один из практических инструментов для достижения конкретных политических целей.
Выдающийся публицист середины XIX в. редактор журнала «Русский вестник» М. Н. Катков в начале своего профессионального пути видел «перо» как инструмент борьбы с властью за политические преобразования. С годами, шаг за шагом, приходил он на позиции консервативно-охранительного направления, разворачивая свою публицистику к апологетике самодержавия. В современной российской журналистике такие переоценки происходят гораздо быстрее. Констатируют это многие обществоведы.
А. Зиновьев, описывая принципиальные черты сущности явления, которое он называет «западнизм» (в том числе и роль в нем журналистики), предлагает такие критерии, исходя из которых можно описать любое явление в обществе:
1 Ценности — то, что чувства людей диктуют признать стоящим над всем и к чему можно стремиться, относиться с уважением, признанием, почтением [1, с. 507].
© С А. Сладковский, 2011
«В жизни каждого взрослого и трудоспособного человека, групп таких людей и общества в целом можно различить два аспекта — деловой и коммунальный. В деловом аспекте люди действуют и вступают в какие-то отношения друг с другом в зависимости от того, что они должны заниматься каким-то делом, необходимым им для приобретения средств удовлетворения своих жизненных потребностей. <...> В коммунальном аспекте люди вынуждены совершать поступки и вступать во взаимные отношения в зависимости от самого того факта, что их очень много и что они вынуждены жить совместно из поколения в поколение. Эти аспекты неразрывно связаны между собою. Разделить их можно лишь в абстракции. Тем не менее, они различны» [2, с. 31-32].
Используя этот подход, можно разделить любые общественные ценности на «коммунальные» и «деловые». Сама жизнь диктует человеку диалектическое совмещение в своей системе «коммунальных» и «деловых» ценностей. Надо понимать, что разделение это сугубо абстрактное, однако оно важно в рамках рассматриваемой проблемы. Поэтому можно представить в формализованном виде, какие ценности журналистов следует относить к каждому из двух видов, описанных А. Зиновьевым (см. таблицу).
Мы предположили, что у журналистики есть априорная ценность — «общественное благо», из которой развивалась система ценностей журналистики, в целом отражающей «коммунальный аспект», т. е. общий, надындивидуальный. Ориентация на «коммунальные» (в терминологии А. Зиновьева) ценности лежит в основе явления журналистики.
Вместе с тем, развитие капитализма внесло заметные коррективы (если не сказать большее) во все сферы общественной жизни, в том числе и в журналистику. Необходимость выживания, высокая конкуренция, доступ к журналистике все более и более широких слоев общества выдвинули на первый план «деловой аспект». Журналистика усложнилась, перешла на новый качественный уровень как социальная организация, ее аудитория стала массовой (в категориях теории массового общества), изменились и общие закономерности, в соответствии с которыми она стала функционировать в обществах «восстания масс» (в терминологии Х. Ортега-и-Гассета). При этом некоторые базовые основания той старой журналистики оказались в «новой» журналистике в снятом виде. Этими процессами и можно объяснить закономерность выхода на первый план в журналистике новейшего времени «делового аспекта».
Еще до первой мировой войны в разных странах (в основном западных, хотя также и в России) появились самостоятельные и мало похожие друг на друга информационная, развлекательная, деловая, отраслевая, спортивная и другие виды журналистики. Однако традиционная социально ориентированная журналистика не исчезла и не растворилась окончательно в новой массовой прессе. Социально ориентированная журналистика в привычном смысле слова стала все чаще называться «публицистикой» [3, 4], при этом интересно, что даже «рыночная» журналистика сенсаций, развлечений и новостей оставила «социальное благо» (а не получение прибыли) декларативной целью своей деятельности. Очевидно, что в России коммерческая журналистика не довлела над публицистикой даже в годы бурного экономического роста первых лет XX в. Нельзя не упомянуть еще и тот факт, что именно в российской традиции журналистики исторически публицистика занимала особое место.
Несоответствие коренных «делового» и «коммунального» аспектов можно назвать диссонансом ценностей.
Предмет ценности «Коммунальные» ценности (ЦЕННОСТЬ / толкование) «Деловые ценности» (ЦЕННОСТЬ / толкование)
1. Идеальное видение профессии ПОИСК ИСТИНЫ / (как общественного блага) в интересах общества БИЗНЕС / производство и сбыт информационного продукта
2. Главная характеристика аудитории ОСМЫСЛЕННАЯ ПУБЛИКА / вступая в контакт с произведением журналиста, представитель публики становится социальным субъектом ПОТРЕБИТЕЛЬ / использует продукт журналистики для удовлетворения своих желаний
3. Главная функция журналистики ПРОСВЕЩЕНИЕ / повысить уровень культуры и образованности аудитории, включить в «повестку дня» общественно важные проблемы РАЗВЛЕЧЕНИЕ / дать интересную, развлекательную информацию, журналистские произведения используются для привлечения внимания (первый этап рекламной методики AIDA) потенциального клиента рекламодателя
4. Цель журналиста ДУХОВНЫЙ СТИМУЛ / мотивировать и информировать аудиторию для решения социальных проблем и задач, важных для всего общества ПРИБЫЛЬ / получение прибыли и постоянное увеличение доходов учредителя
5. Основной принцип качественного отбора материалов «ЦЕНЗУРА» / в самом общем смысле — контроль профессиональных сообществ журналистов, судов, государственных органов за содержанием журналистских материалов «РЫНОК» / аудитория сама «проголосует» рублем или тумблером радио (ТВ) за то, что ей нужно
6. Кто руководит профессиональной деятельностью журналиста? РЕДКОЛЛЕГИЯ / собрание профессионалов, регулирующее деятельность редакции УЧРЕДИТЕЛЬ / зачастую не имеющий с журналистской деятельностью ничего общего
7. Объект реального интереса редакции АУДИТОРИЯ / издание (канал, станция) работают для читателя (зрителя, слушателя) РЕКЛАМОДАТЕЛЬ / рейтинг нужен для привлечения более дорогой рекламы
8. Форма взаимодействия с аудиторией ДИАЛОГ / инструменты обратной связи работают и учитываются в деятельности МОНОЛОГ / реакция аудитории учитывается в маркетинговых целях
Для понимания процессов, происходящих в ценностной сфере современной журналистики России, необходимо учитывать динамику ценностного состояния и советской журналистики. Здесь достаточно отметить одну абстрактную исходную посылку: советская журналистка в целом была ориентирована сугубо на «коммунальный» аспект. Его и начали отрицать журналисты 1990-х гг., отвергая буквально все «советское».
Сегодня, несмотря на определенные стабилизационные меры со стороны государства, нельзя сказать, что российское общество уже пережило переходную стадию от советского общества к какому-то совершенно иному. Прошел первый из постсоветских периодов на пути к новому российскому обществу, но переходный период продолжается. Несмотря на усилия власти по централизации государственного управления и предпринимаемые в последнее десятилетие разного рода объединительные проекты,
вопрос «Будет ли существовать окончательно сформированное новое российское общество?» пока открыт. Более того, этому вопросу уделяется немало внимания в работах ученых-обществоведов, журналистов и других общественных деятелей не только в нашей стране.
Тем не менее, на сегодняшний момент можно констатировать следующее. За последние 20 лет в России сложилась подвижная, часто неравновесная социальная система, характеризуемая многоукладностью жизни общества. Пропасти в ценностях современной многоукладной России, когда деревня живет в аграрной эпохе, провинциальные города в индустриальной, а жители двух столиц думают, что уже достигли постиндустриализма (при этом мы не упоминаем национальные республики федерации, в некоторых из которых продолжают жить по законам кровной мести), не становятся менее глубокими, а все расширяются.
Диссонанс социальных ценностей в обществе на переходном этапе интуитивно ощутим, но требует своего анализа.
Журналисты и ценностный диссонанс
Ценностный диссонанс — это состояние, которое характеризует современную российскую журналистику.
Послесоветская Россия — по-своему крайне интересная лабораторная площадка для изучения процессов и законов трансформации общественных ценностей. Ценностный кризис, конфликт ценностей постсоветской России — проблемы, которым посвящены монографии и статьи по социологии, социальной психологии, философии и т. д. Кризис констатируется, но предложения по его преодолению не рассматриваются [5-10].
Диссонанс — музыкальный термин, пришедший в общественные науки. При этом его происхождение не безразлично для корректной интерпретации в обществоведении. Поэтому установим, что диссонанс в музыке означает звучание тонов, «не сливающихся» друг с другом (не следует отождествлять с неблагозвучием как эстетически неприемлемым звучанием). Диссонанс не общее название для состояния отношений ценностей различных социальных объектов во время кризиса, а лишь одно из их проявлений. Диссонанс предполагает по определению некое отличие, разность и «несо-гласность» компонентов, в нем находящихся. Однако существуют ли общества, где, например, политические ценности были бы едины для подавляющего большинства населения? И если они даже есть, подходит ли такая система России для обеспечения собственного сохранения и развития? И вообще, разность и несоответствие ценностей — не проявления ли это плюрализма, который является отличительной чертой «современного цивилизованного общества»?
Понятие плюрализма размыто и трудноопределяемо в общественном сознании. Точная экспликация этого понятия не является целью настоящей работы. Однако стоит отметить, что современное значение понятия «политический плюрализм» предполагает наличие некой сознательности, организованности и единого целеполагания (в самом общем смысле) у его «носителей». Скажем, два итальянца, один из которых разделяет ценности левых, другой правых, могут быть названы «разноименными носителями политического плюрализма», однако они оба, скорее всего, поддерживают дальнейший курс Италии на евроинтеграцию, существование единой Италии как пар-
ламентской демократической республики и т. д. В данном контексте нам неинтересно, за счет чего их плюрализм стал таким организованным, параллельным, но в целом единонаправленным. Интересны лишь качественные характеристики «политического плюрализма». Социальные ценности плюралистического общества не могут находиться в фундаментальном противоречии друг с другом. Ценности нацизма или религиозного фундаментализма не существуют в поле политического плюрализма западного социума. Напротив, политические ценности плюралистического общества имеют некие общие ценностные основания, обеспечивающие само существование разнообразия ценностей в рамках единой плюралистической системы. Политические ценности плюрализма могут не быть различными, но они никогда не будут взаимоисключающими.
Ценностный диссонанс — состояние качественно иное. Здесь нет общих объединяющих критериев на каком-либо ценностном уровне. «Носители» ценностного диссонанса могут не иметь никаких общих представлений, при этом оставаясь гражданами одной страны, будучи представителями одной социальной группы, организации и т. п. Это первое определяющее качество данного состояния, которое может характеризовать состояние ценностей как на микро-, так и на макросоциальном уровнях. Ценностный диссонанс на микросоциальном уровне можно трактовать как частный случай когнитивного. В социальной психологии когнитивный диссонанс — это понятие, которое ввел Л. Фестингер [11]. Суть его заключается том, что несоответствие двух релевантных когнитивных элементов (в том числе ценностей) приводит личность к действию, соответствующему более весомому из двух элементов.
Также диссонансом между релевантными ценностями можно назвать отношения ценностей различных социальных групп, абстрактно выделяемых и соотносимых по поводу конкретного объекта.
Для именования самых крупных в родовом разделении совокупностей социальных ценностей мы используем универсальные критерии, предложенные А. Зиновьевым (см. выше).
В журналистской среде диссонанс ценностей усугубляет аналогичное состояние в сознании аудитории. Тот факт, что «печать, телевидение, радио... становятся субъектами информационных отношений, вырабатывая и тиражируя общественно значимые (и, видимо, общественно вредные также. — С. С.) духовные ценности, привносят в информационные отношения личностную (групповую) оценку тиражируемой информации, которая может совпадать или не совпадать с оценкой, даваемой этой информации как отдельными социальными группами, так и обществом в целом» [12, с. 28], означает, что ценностный диссонанс в профессиональной среде журналистов, безусловно, оказывает соответствующее влияние и на аудиторию.
Социолог И. Дзялошинский выделяет три основных типа современной российской журналистики: журналистика управления (задача — управлять сознанием и поведением людей), журналистика успеха, информации (главная задача не управлять сознанием, а продавать информацию). Третий тип — журналистика участия, сотрудничества и соратничества, которая ставит задачу помогать реальным людям (в общем смысле так мы понимаем публицистику. — С. С.). Главное здесь не тираж, не влияние, а взаимопонимание журналиста и аудитории, народа. Все типы журналистики существуют всегда, важно кто доминирует в системе. В начале XXI в. в России вырвалась на корпус вперед журналистика рыночная [8].
В ракурсе такого подхода к журналистике устанавливается следующее абстрактное соотношение с двумя вышеописанными аспектами: публицистика в целом ориентирована на «коммунальные» ценности, на благо общества в целом, на защиту слабых, тогда как информационно-коммерческая журналистика — на набор «деловых» ценностей, она и функционирует, в первую очередь, исключительно как «машина» для получения прибыли.
Что это означает с точки зрения ценностного содержания? «Деловые» ценности начинают преобладать над «коммунальными» в деятельности журналистов. СМИ превращаются в организации с полным циклом производства и продажи «товара». Причем в нашей стране процесс смены ценностей журналистики произошел так стремительно, что к началу 1990-х гг. выработалась очень специфическая профессиональная система ценностей «нового цеха» журналистов, ориентированная на рыночную модель экономики. Вместе с этим практики из топ-менеджемента масс-медиа откровенно стали называть получение прибыли основной целью журналистской деятельности.
Блестяще отражает суть этого принципа изречение генерального директора Российской корпорации нанотехнологий А. Чубайса на заседании Правительства Иркутской области: «Если ты доцент, и у тебя нет бизнеса, то на кой черт ты мне вообще нужен!» [13].
Исключительно «деловой» подход находит отражение и в Кодексе профессиональной этики Союза журналистов России. Это документ, который претендует быть основополагающим с точки зрения профессиональных ценностей для всех российских журналистов. Однако в нем нет ни одного упоминания социальной направленности и ответственности журналиста в широком смысле этих слов. Зато в нем актуализированы те ценности, которые способствуют функционированию исключительно «деловой» стороны в деятельности СМИ. С нашей точки зрения, это объясняется появлением устойчивого и всячески навязываемого стереотипа, что бесцензурная журналистика (какой бы она ни была при условии соблюдения законов и этического кодекса) уже сама по себе является «социальным благом». Этот стереотип стал «основанием» множества профессиональных заблуждений современных журналистов.
Интересно отмечает эту же тенденцию А. А. Чекушев, хотя, так уж складывается, «делом» он называет как раз служение «коммунальным ценностям»:
«[Журналисту] необходимо последовательно отличать служение Делу от служения идее. В последнем случае журналист предпочитает рассматривать себя и других не в качестве самоцели, как того требует классический императив Канта, а лишь как средство реализации идеи. Такой человек совращается представлением, будто он „наемник идеи“. Он без труда соблазняется духом цезаристского избранничества.
Две гипотезы:
— Журналист не выбирает, что показывать и о чем писать. Он лишь нейтрально отражает реальность.
— Журналист не нейтрален: он выбирает из реальности то, что надо народу, в соответствии со своими представлениями о ценностях гражданского общества.
[Выбор одной из двух] это, прямо или косвенно, выбор профессиональнонравственной миссии» [14, с. 72].
Итак, автор называет «делом» то, что мы называли априорной ценностью журналистики, — служение обществу, а «идеей» — глубокое заблуждение многих прак-
тиков о самоценности «свободной журналистики», какой бы она ни была. Автор продолжает:
«Вполне вероятно, что современными журналистами утеряна грань между свободой и своеволием, даже вседозволенностью. Не объясняется ли его явление вполне определенными ценностными предпочтениями журналистов относительно их социальной роли.» [14, с. 72].
«Деловой» аспект журналистской практики в 1990-е гг. усилился в такой степени, что была выработана совершенно новая система ценностей, намеренно отвергшая все достижения предыдущего этапа.
«Критерии профессионализма меняются. И вызвано это экономическими проблемами прессы: успех журналиста в начале 1990-х годов начинает определяться не только и не столько качеством самой собранной и распространенной информации, сколько результативным взаимодействием со спонсором, рекламодателем, владельцем издания или радиоканала» [15, с. 48].
Анализ этой системы в самом общем виде позволяет констатировать, что многие из новых, «деловых», ценностей журналистов оказались в диссонансе не только с обществом (которое, несмотря на кардинальные изменения в политической и экономической системах, во многом ориентировано, в первую очередь, на «коммунальные» ценности), но и с изначальной сутью журналистики.
С целью определить, остались ли вообще и, если да, то в какой форме, «коммунальные» профессиональные ценности в журналистской среде, автором настоящей статьи был предпринят экспертный опрос.
Эмпирическое исследование ценностей осложнено несколькими факторами. Об этих проблемах говорится в комплексной монографии томских ученых «Базовые ценности россиян» [7]. Например, разные люди, называя одни и те же ценности, могут иметь в виду различное их понимание, в то же время справедливо и обратное утверждение: один и тот же смысл может выражаться различными понятиями. Кроме того, наличие той или иной ценности не означает действия в той или иной ситуации согласно этой ценности: «Заявленные групповые ценности далеко не всегда соответствуют [даже] декларируемому поведению людей их заявивших» [16, с. 201].
Метод экспертного опроса несколько нивелирует подобные проблемы: сложившиеся профессионалы-журналисты могут относительно объективно определять какие-то основные понятия, исходя хотя бы из собственного опыта. Поэтому для подтверждения релевантности понятия «ценностный диссонанс» автором статьи и выбрал данный метод сбора и анализа эмпирического материала.
В экспертном опросе участвовали 10 журналистов четырех радиостанций Санкт-Петербурга: Радио России, ««Балтика», Радио ««Рокс», Радио «Зенит». Не случайно выбраны именно специалисты радио. Современное российское радио как нельзя рельефно и наглядно отражает картину трансформации системы журналистики России. С одной стороны, бурный рост «форматного» радио наглядно отражает торжество «деловых» основ журналистики. С другой стороны, в середине первого десятилетия XXI в. из-за различных внутренних и внешних факторов публицистика в аудиовизуальных СМИ практически полностью «переселилась» на радио.
Большая часть опрошенных экспертов имеют опыт работы на радио более 10 лет (четверо около 10 лет, трое более 15 лет). Различны направления их специализации: информационная, музыкальная, спортивная журналистика. Объединяет их всех обе-
спеченная серьезным опытом сложившаяся система взглядов на журналистику как профессию. Экспертами выступили С. Гордеев (ведущий программы «Вести», Радио России, 11 лет)2, В. Снятков (специальный корреспондент, Радио России, 12 лет), Е. Серова (специальный корреспондент, Радио России, 17 лет), О. Калашникова (редактор информационных программ, Радио «Балтика», 3 года), И. Евдокимов (ведущий, Радио Зенит, 3 года), Н. Сащенко (главный редактор службы информации, Радио России, 16 лет), С. Наумов (специальный корреспондент, Радио России, 10 лет), М. Вирта-нен (ведущая авторской программы, Радио «Рокс», 6 лет), А. Ромашева (ведущая, Радио «Рокс», 16 лет), Е. Глюкк (ведущая, Радио «Рокс», 10 лет).
Экспертам были предложены следующие вопросы в соответствии с абстрактной типологией ценностей журналистов (см. табл. 1):
• Что для Вас профессия в большей степени: ремесло или призвание?
• Считаете ли Вы, что имеете систему профессиональных ценностей?
• Какие ценности Вы бы выделили в первую очередь в своей профессии?
• Что в идеале основная задача журналистики: развлечение и информирование или влияние на мнение и вкусы аудитории?
• Кто должен определять программную политику вашей радиостанции?
• Кто определяет программную политику на самом деле?
Ответы на эти вопросы, при учете издержек эмпирического метода, могут восприниматься как индикатор распределения профессиональных «коммунальных» и «деловых» ценностей журналистов.
Только двое экспертов назвали журналистику своим призванием, шестеро — «и призванием, и ремеслом в равной степени», и только один эксперт (В. Снятков) назвал профессию ремеслом. Интересны комментарии специалистов к ответам анкеты. Например, ведущая радиостанции «Рокс» Е. Глюкк отметила: «Я не совсем журналист, я автор программ, это другое. Призвание. Но без ремесла не обойтись». Здесь, очевидно, эксперт идентифицирует себя в качестве автора программ (что ближе, конечно, к понятию «публицист»), а не журналиста (что в понимании практиков скорее означает «сотрудник информационной службы»).
Понятно единогласие респондентов при положительном ответе на вопрос о наличии у них системы профессиональных ценностей. Это, по всей видимости, обусловлено тем, что они являются сложившимися профессионалами.
Отвечая на открытый вопрос «Какие для Вас ценности являются главными в профессии?», семь респондентов назвали «грамотный русский язык» или «звучащее слово». Четверо экспертов отметили «объективность». Самый необычный ответ о главной ценности своей профессии дала Мэган Виртанен, автор и ведущая программы о свинге на радио «Рокс»: «Возможность формирования у слушателей понимания определенных субкультур, возможность продвижения новых культурных ценностей».
Несмотря на то что все десять опрошенных экспертов радиожурналистики, как уже было отмечено, утвердительно ответили на вопрос о наличии у них системы профессиональных ценностей, некоторые принципиальные вопросы вызвали расхождения в ответах. Например, в ответах на показательный вопрос «Что, в первую очередь, является целью журналиста по отношению к аудитории: влияние на вкусы и мнения слушателя или его информирование и развлечение?» мнения разделились (соответ-
2 В скобках указаны соответственно: должность, место работы, опыт работы на радиостанции.
ственно 6 против 4). Причем интересно, что все журналисты, работающие в новостных редакциях, говорили как раз о необходимости, в первую очередь, влияния на мнения и вкусы аудитории. О чем это может свидетельствовать? Возможно, об отсутствии разделения на практике этих принципиальных и основополагающих понятий.
Центральный вопрос анкеты давал респондентам возможность выбрать для ответа на пару вопросов «кто должен / кто реально формирует программную политику и содержание журналистских произведений вашей радиостанции» несколько вариантов (авторы-журналисты, главный редактор / программный директор, рекламодатель, слушатель, владелец радиостанции). Результаты сведены в две диаграммы для наглядности (см. рис. 1, 2).
владелец
радиостанции
9%
авторы-журналисты
26%
рекламодатель 0%
Рис. 1. Распределение ответов на вопрос «Кто должен определять программную политику эфира?»
авторы-журналисты владелец радиостанции 18%
Рис. 2. Распределение ответов на вопрос «Кто реально определяет программную политику эфира?»
Очевидны расхождения между реально «осязаемой» опытными практиками картиной профессии и их идеальными представлениями. Среди тех, кто реально должен определять содержание произведений журналистов, большую долю занимает именно слушатель, т. е. аудитория (ни владелец, ни рекламодатель, реализующие «деловой аспект» деятельности СМИ, по мнению экспертов-журналистов, не должны быть включены в процесс).
Эксперты журналистской практики подчеркивают принципиальную разницу между деятельностью авторов-публицистов и сотрудников информационных служб, при этом реалистично в большинстве своем признают, что их работа — и призвание, и средство для добычи средств существования. Журналисты чувствуют сильное влияние на свою деятельность «делового аспекта» работы и, в целом, желали бы минимизировать его действие. Диссонанс профессиональных «коммунальных» и «деловых» ценностей, связанный с этим фактором, может вызывать противоречивые оценки самого назначения журналистики.
Итак, экспертный опрос показывает, что журналисты-профессионалы пребывают в состоянии ценностного диссонанса: они осознают необходимость собственной деятельности в соответствии с «коммунальными ценностями» и ценностями своей аудитории, но, по всей видимости, находятся под общим прессом «деловых ценностей», которые вынуждают следовать им из необходимости самого существования в профессии. Эти «деловые ценности» пропагандируются прослойкой «успешных журналистов» и так называемых «менеджеров от журналистики» и, в общем, диктуются идеологией «общества потребления».
Было бы недостаточно лишь зафиксировать состояния диссонанса ценностей журналистов. В сознании современных журналистов сильны и «деловые», и «коммунальные» ценности, которые, возможно, рано или поздно придут в состояние относительного равновесия. Очевидно одно: от этого диссонанса, в первую очередь, «страдают» не сами журналисты, а их аудитория.
Журналистика своими мощными пропагандистскими инструментами может способствовать разрешению ценностных диссонансов в обществе в целом, оказывая оздо-равливающее воздействие на болезненный процесс формирования нового российского социума. Но для этого необходимо устранение диссонансов внутри журналистского сообщества и выработка такой хотя бы декларируемой системы профессиональных ценностей, которая бы содействовала построению общества на неких релевантных самому обществу принципах.
Литература
1. Краткая философская энциклопедия. М.: Прогресс, 1994. 574 с.
2. Зиновьев А. А. Запад. М.: Эксмо, 2007. 507 с.
3. История русской журналистики ХУШ-Х1Х вв. / под общ. ред. проф. А. В. Западова. М.: Высш. шк., 1973. 517 с.
4. Махонина С.Я. История русской журналистики начала XX века. М.: Флинта, 2004. 367 с.
5. Кризисный социум: наше общество в трех измерениях / под ред. Н. И. Лапина, Л. А. Беляевой. М.: ИФРАН, 1994. 343 с.
6. Круглый стол ВЦИОМ и журнала «Апология»: базовые ценности россиян // Апология. 2005. № 7. С. 122-136.
7. Базовые ценности россиян: социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы / отв. ред. А. В. Рябов, Е. Ш. Курбангалеева. М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. 448 с.
8. Лозовский Б. «Четвертая власть» и общество: на тернистом пути к согласию. Екатеринбург: Изд-во Ур. ун-та, 2001. 171 с.
9. Медиакультура новой России. Материалы международной научной конференции / под ред. Н. Б. Кирилловой. Екатеринбург; М.: Акад. проект, 2007. Т. 2. 508 с.
10. Круглый стол: о нравственности, патриотизме, культуре и бескультурье // Вопросы философии. 2009. № 11. С. 3-26.
11. Фестингер Л. Теория когнитивного диссонанса. СПб.: Ювента, 2001. 317 с.
12. Аксиология журналистики: опыт становления новой дисциплины / под общ. ред. В. А. Сидорова. СПб.: Роза мира, 2009. 174 с.
13. Улыбина Ю. В Иркутске Чубайс раскритиковал ученых. URL: http://kp.ru/online/ пеш8/577719/ (дата обращения: 26.10.2011).
14. Чекушов А.А. Медиапространство: проблемы ценностного восприятия субъектов // Медиакультура новой России. Материалы международной научной конференции: в 2 т. / под ред. Н. Б. Кирилловой. Екатеринбург; М.: Акад. проект, 2007. Т. 2. С. 70-81.
15. Кириллова Н. Б. Субъекты медиасреды эпохи становления новой России // Медиакультура новой России. Материалы международной научной конференции: в 2 т. / под ред. Н. Б. Кирилловой. Екатеринбург; М.: Акад. проект, 2007. Т. 2. С. 27-49.
16. Дубов И. Т. Ценности и поведение: анализ взаимодействия // Базовые ценности россиян: социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы / отв. ред. А. В. Рябов, Е. Ш. Кур-бангалеева. М.: Дом интеллектуальной книги, 2003. 448 с.
Статья поступила в редакцию 13 октября 2011 г.
