CC BY
58
К. Р. Нигматуллина
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕАЛЫ СОВРЕМЕННЫХ ЖУРНАЛИСТОВ: ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ С АУДИТОРИЕЙ
По данным социологических опросов, россияне всего на 5 % доверяют формирование политических взглядов журналистам, на 10 % —формирование политических предпочтений на выборах1. Однако в реальности связь между политическим содержанием журналистских сообщений (а в большей степени — телевизионных) и формированием политических взглядов аудитории оказывается намного прочнее. При этом считается, что политические взгляды самих журналистов всегда остаются вне коммуникационного процесса. Более того, профессиональная этика предписывает журналисту не выражать субъективную политическую точку зрения. Но в среде самих журналистов высшим выражением профессионализма считается формирование политических взглядов аудитории на основе субъективных идеалов без прямого высказывания своей позиции2.
Политический дискурс СМИ относится к сфере определенного социального взаимодействия, обслуживает политические интересы некоторых социальных групп и несет соответствующую идеологическую нагрузку. Политический дискурс СМИ отражает взгляды, убеждения, ценностные ориентации определенной социальной группы, т. е. обладает идеологичностью. Эти ценностные ориентации принадлежат владельцам средств массовой информации, политическим ньюсмейкерам и журналистам.
Журналист — особая фигура в массово-коммуникативном процессе. С одной стороны, все его «свободные» действия определяются четкими рамками той позиции, которую занимает издание или канал. Без журналиста, осуществляющего информационное воздействие в особой творческой форме, привлекательной для массовой аудитории, реализация целей по влиянию на последнюю представляется практически невозможным, ибо простое информирование без необходимого оценочно-творческого оформления не будет способствовать формированию в общественном мнении именно той системы ценностей, которая необходима субъектам социальных интересов для реализации их целей.
С другой стороны, журналист является именно тем действующим лицом, которое постоянно находится на виду у аудитории и осуществляет с ней коммуникативный контакт. Именно его аудитория воспринимает как носителя пропагандируемых ценностей и вменяет ему в вину тенденциозную подачу материала, которая по сути своей определена не журналистом, а рамками канала или издания, а те, в свою очередь, устанавливаются ценностями коммуникатора более высокого уровня. Во многих случаях массовая аудитория понимает, что журналист работает в заданном ему направлении. Однако, определяя фактически только форму подачи материала и являясь субъектом, выражающим ценности собственной творческой реализации, журналист, будучи персонифицированным коммуникатором, тем не менее, влияет на формирование системы ценностей массового сознания.
В зависимости от творческих способностей и умения войти в контакт с аудиторией, журналист вызывает у последней доверие или недоверие к поданной им информации, в большой степени определяет ее принятие или непринятие, что, в конечном итоге,
© К. Р. Нигматуллина, 2009
приводит к изменению или отсутствию доверия в общественном мнении как состоянии массового сознания3.
Доверие и недоверие, и это совершенно очевидно, возникает при ценностном дисбалансе между аудиторией и СМИ, между сообщениями СМИ и реальностью. Самый яркий пример — освещение грузино-осетинского конфликта телеканалами мира в августе 2008 г. Радио «Свобода» организовало передачу на тему «Степень профессиональной объективности в освещении конфликта на Кавказе западными и российскими журналистами». Журналист Петр Федоров так рассуждал о разнице между телевидением и печатью в ходе освещения конфликта:
«...Телевидение — это определенный мейнстрим, это для всех, это легкое потребление информации, это клишированные новости в массе своей. Аналитика все-таки принадлежит газетам. И что касается газет, я вам прочитаю, а вы подумайте сами, это российская газета и не российская. Говоря о лидерах, которые особо остро критикуют Россию за ее роль в этом конфликте, журналист говорит: „Не те ли это лидеры, что в 2003 году по странному стечению обстоятельств вместе с Грузией под ложным предлогом вторглись в суверенное государство Ирак и оккупировали его ценой сотен тысяч жителей? Не те ли эти правительства, что заблокировали прекращение огня летом 2006 года, когда Израиль уничтожал ливанскую инфраструктуру и лишил жизни более тысячи мирных жителей в отместку за захват или убийство пяти солдат?“. Угадайте, что это за газета? Нет, это не „Известия“, нет, это не газета „Завтра“ — это английская газета „Г ардиан“ и английский журналист Сюманс Милн»4.
В этом высказывании косвенно указано на то, что задачи телевизионных журналистов строятся на «облегченной» ценностной базе, на сиюминутной профессиональной цели, а порой — на отсутствии какой-либо значимой базы. И это вопрос не просто профессиональной культуры журналиста, а его ценностного ориентирования и сознательного целеполагания.
Если вспомнить события прошлых лет, то мы увидим предпосылки того ценностного диссонанса, который открыто проявил себя в подаче последних событий на Кавказе. Освещение событий, связанных с захватом Театрального центра на улице Мельникова в Москве, например, показало, что многие работники телевидения—не только журналисты—не имеют чувства меры, не знают законодательства или сознательно его нарушают. В ходе передач в реальном времени с площади у Театрального центра по вине интервьюеров террористам по сути дела были выданы сведения о возможных тайных входах и выходах из захваченного здания. Один из обозревателей еще до начала спецоперации призвал «мочить гадину в ее же логове», тем самым провоцируя террористов. Все каналы показывали дислокацию и действия спецназа вокруг театра без учета того, что телевизор смотрят и бандиты. Радиостанция «Эхо Москвы» «вывесила» на своем сайте в Интернете заявление террориста, в результате Министерство по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций вынуждено было закрыть этот интернет-сайт. Была приостановлена также деятельность телеканала «Московия», репортер которого настойчиво просил звонившую в редакцию заложницу передать трубку мобильного телефона террористу в надежде, что, может быть, он что-нибудь заявит. В то время, когда начались эти трагические события, по первому и второму каналам транслировались комедийные фильмы. Их сетка вещания в отличие, например, от ТВЦ, НТВ и ТВС была перестроена только к утру следующего дня.
Любые искажения, а они рано или поздно проявляются, ложатся грузом недоверия на аудиторию. Однако здесь следует сделать поправку: не всем телезрителям доступен
весь набор каналов, состоящий хотя бы из 20 наименований, включая западные. Соответственно, для основной массы телезрителей информационный поток остается однородным. Более того, телезритель не склонен проводить сравнительный анализ информационных программ.
Так, по данным аналитического центра «Видео Интернешнл», половина городского населения (47 %), из всех доступных каналов для просмотра выбирает всего три5. Это же исследование показало, что молодежь, мужчины от 20 до 30 лет, жители городов-миллионников и абоненты платного телевидения, как правило, выбирают для себя шесть каналов. Журналист электронного «Ежедневного журнала» Елена Афанасьева точно заметила еще в 2006 г., что дисбаланс существует также между представлениями ауди -тории о телевидении и реальной практикой телепросмотра6. Этот дисбаланс показывают сравнительные данные опросов ВЦИОМ и рейтингов компании TNS/Gallup Media. Если первые констатируют возрастающий интерес к информационным программам, то вторые ясно показывают тяготение аудитории к развлекательным передачам и сериалам. Вот еще один пример: 67 % опрошенных называют освещение текущих событий на разных каналах «все более схожим», при этом 56 % убеждены, что «тележурналисты стали за последнее время независимее». Возможно, за «независимость» аудитория часто принимает возникшее некоторое разнообразие каналов и их сеток вещания.
Итак, телезритель декларирует приверженность к одним ценностям — возвышенному, духовно и нравственно полезному, объективному, доброму и поучительному. В то же время на практике сиюминутными ценностями аудитории становятся удовлетворение любого зрительского запроса, безобразное, «смешное, но бездарное», субъективное7. То же самое происходит и по ту сторону телеэкрана, с журналистами. При декларации ценностей, связанных с качественным выполнением профессионального долга, — достоверности информации, полярности мнений, дискуссионного начала в любом конфликте, уважении к государству и личности, приоритета человеческой жизни над сиюминутной корыстью, журналистам часто свойственны совсем другие идеалы — превосходство «картинки» над реальностью, политического заказа над профессиональным долгом, зрелищности над художественными стандартами, клише над аналитикой и пр. Такой диссонанс между должным и сущим можно обозначить как аксиологическую дисфункцию в журналистике.
Кроме того, необходимо помнить, что телевидение работает в качестве политического инструмента, а отдельные журналисты практически выполняют роль политиков. В этом аспекте затрагивается вопрос политической культуры телевизионных журналистов и того, как она воздействует на политические взгляды населения. Отношение людей к политике проявляется в идеалах, верованиях, установках, в устойчивых чувствах, предрассудках, надеждах, в структуре ценностей людей и т. п. Многие черты политической культуры российского общества (вера в высшую политическую власть, политическая пассивность, терпение и др.) сохраняются в течение столетий. Они существовали задолго до Октябрьской революции, сохранялись в советское время и продолжают существовать сегодня. Политическая культура предполагает наличие у людей политических знаний, информации, но она совершенно не сводится к знаниям и информации. Именно поэтому в глобальном смысле культурной разницы между тележурналистами и их аудиторией быть не может, есть огромная разница в наличии информации8. Раздвигает эту гносеологическую пропасть и тот факт, что из всей доступной журналисту информации на экраны поступает совсем немногое. Опять же явным образом это можно было наблюдать при освещении грузино-осетинского конфликта.
Несмотря на то, что вооруженный конфликт продолжался пять дней, его информационный эквивалент растянулся как минимум на полтора месяца. За это время реальные события, произошедшие в Цхинвале, «обросли» множеством мифов. Например, телевизионная картинка показывала разрушения в осетинской столице, схожие с состоянием Грозного в период первой чеченской кампании. На деле, в городе оставалось немало уцелевших зданий, что подтверждали картинки уже фотокорреспондентов9. Западные коллеги в это же время прибегали к фигурам умолчания: многие СМИ не сообщали
об информационном поводе конфликта, т. е. о ночном обстреле грузинскими войсками столицы Южной Осетии. Об этом сразу же заявили в информационном сюжете канала «Вести»: «Самая оперативная служба новостей СМЫ начала военных действий в Южной Осетии попросту не заметила. Информационным поводом стало прибытие российской колонны. Первый же появившийся комментатор — Михаил Саакашвили, который сообщил
о том, как его солдаты подвергаются обстрелам со стороны российских войск. Иллюстрацией к сообщению служило видео того, как грузинскими войсками обстреливаются осетинские села.» (эфир 08.08.08). Кроме того, тележурналисты становятся в каком-то смысле заложниками самих источников политической информации. Они вынуждены транслировать официальные сообщения, заявления политиков, которые часто противоречат сами себе.
Сотрудничество журналистов с официальной властью всегда горячо обсуждается не только в профессиональных кругах, но и среди обывателей. Что считать идеалом в работе журналиста — поддержку власти перед населением или ее критику во благо того же населения.
Вполне разумно на этот вопрос ответила в интервью «Радио порталу» Елена Вартанова, директор финско-российского центра исследований СМИ и журналистики: «Здесь проблема распадается на две части. Первая: вполне понятно стремление власти транслировать, доносить до общества такие идеологические ценности, которые интегрируют, укрепляют нацию. Это нормально. Второй момент — нужно ли журналистов исключать из этого процесса? Нужно ли считать, что они, в соответствие со многими концепциями, являются всегда только критиками власти? Решение проблемы заключается в том, что власть должна — через институты гражданского общества, политические партии, негосударственные организации — определить социальные приоритеты, ценности культуры. А затем СМИ должны включиться в обсуждение этих ценностей, транслируя при этом не только точку зрения государства, но и других участников дискуссии. В этом случае СМИ становятся своеобразным интегративным пространством, которое организует дискуссию. Самых разных заинтересованных сил. Пропаганда же, на мой взгляд, делает акцент на трансляции только одной точки зрения: сверху вниз. Тот самый иерархический путь, который присутствует во всех авторитарных и тоталитарных государствах»10.
Анализируя эти слова, можно придти к выводу, что функция пропаганды активно поддерживается современным телевидением. Впрочем, пропаганда эта носит не тотальный, а корпоративный характер. И в разговоре об идеалах современных тележурналистов нельзя не делать скидку на корпоративные идеалы того или иного канала, а точнее — медиа группы.
Некоторые исследователи положительно оценивают идеологическую насыщенность российского медиа пространства. Например, Марк Рац видит в этом превосходство перед западными медиа: «Не будучи склонным идеализировать западное общественное устройство и сложившуюся там систему СМИ, я думаю, что кое в чем современный
российский опыт мог бы (при надлежащем осмыслении) пригодиться и на Западе. Я имею в виду ту функцию заполнения идеологического вакуума, которую уо1еп8-по1еш берет на себя сегодняшняя наша журналистика и которую Гуревич считает для нее чуждой. Я как-то в этом не уверен и, обсуждая этот вопрос в контексте сопоставления России и Запада, заметил бы, что „у них“ с идеологией тоже большие проблемы, и Дж. Сорос (и не только он) не зря говорит о дефиците ценностей и целей в развитых демократических странах. Точнее, я различал бы выработку концепции реформ, которая нужна политикам и оргуправленцам, и ее оформление и популяризацию в виде соответствующей общедоступной идеологии, которой нам так не хватает. Если первое — задача политиков и обеспечивающих их мыслителей, то второе — в значительной мере может быть делом журналистов»11.
И, наконец, ключевым вопросом в разговоре о корреляции идеалов журналистов и аудитории является спрос на идеологию у телезрителя. Отвечая на него, стоит задуматься, а обладает ли зрительский выбор целенаправленным и осознанным характером? Данные качественных и количественных исследований заставляют в этом усомниться. В повседневной жизни россияне потребляют ту телепродукцию, к которой они привыкли. Привычка вообще едва ли не главная характеристика в области телесмотрения, телевкусов и телепредпочтений, определяющая поведение большинства. Учтем и установку на пассивные, энергосберегающие, не требующие дополнительных интеллектуальных и физических усилий виды деятельности, которые преобладают сегодня в сфере досуга. По данным социологов, из 145 его видов, которые сегодня можно выбрать в Москве, самый распространенный — сидеть у телевизора12. Получается, что идеологический запрос аудитории формирует само телевидение, предлагая любой идеологический продукт в «облегченном» варианте. В его ценности и содержательности сомневается, например, телеведущий и редактор «НГ-религии» Максим Шевченко, поскольку «идеология — продукт размышлений, философской работы, борьбы и, если угодно, исповедания. Вокруг же или пиарщики, или их клиенты, или юноши с горячими сердцами, чистыми руками, но воспаленными головами»13. Трудно представить, чтобы тележурналист занялся настоящей философской работой или тем более борьбой.
Завершая размышления о пересечении ценностей и идеалов современного телевидения и его аудитории, отметим, что, по результатам социологических опросов, как только телеаудитория перестает быть именно телезрителями, а мыслит себя как часть общества, то сразу определяется четкая ценностная база россиян. Исследование Фонда им. Питирима Сорокина «Ценности в современной России»14 показало, что, конечно, ценностная система общества еще не сформировалась, она переживает период трансформации. Одновременно с этим телевидение еще не подошло к той черте, за которой начинается отнесение к ценности. Можно даже предположить, что аксиологические пути тележурналистов и аудитории пока слабо пересекаются, но основные тенденции наметить можно.
Сложились две системы-антипода, которые пересекаются как в сознании журналистов и в содержании телепродукта, так и в сознании аудитории. Доминирующие позитивные ценности распределены в обществе примерно в следующем порядке: материальное благополучие, ценность «Я» (индивидуализм), карьера (самореализация), семья, стабильность, свобода, уважение к старшим, вера в Бога, патриотизм, долг и честь. Как мы видим, верхушка пирамиды вызывает сомнение в своей абсолютности для каждого общества, а большинство ценностей (кроме, пожалуй, патриотизма и стабильности) не может быть
в полной мере поддержано и укреплено в сознании посредством телевидения. Другая пирамида представляет собой полную противоположность предыдущей: культ денег, безразличие и индивидуализм, вседозволенность, циничный прагматизм и культ карьеры, крах семьи, социальное иждивенчество, сексуальная распущенность, вредные привычки, коррупция, ксенофобия. Пожалуй, только с последними двумя телевидение способно более или менее активно бороться. Но вот парадокс: телевидение делается людьми, чье субъективное мировоззрение строится на основе первой пирамиды, в то время как профессиональное — на базе второй. То же и с аудиторией, хоть и в разных пропорциях.
Заявленная тема включает множество теоретических и практических вопросов, каждый из которых может быть выделен в отдельное исследование. Хотелось бы подчеркнуть основной вывод автора: аксиологический диссонанс или отсутствие такового должны быть совместно преодолены обществом, в частности — тележурналистами и их аудиторией.
1 Опрос ВЦИОМ. 2007 г. URL: http://www.comstol.ru/Ob/99.html
2 «Я думаю, профессионализм журналиста заключается в том, чтобы не высказывать своего мнения. Мне кажется, это верх профессионализма. Если политический журналист не высказывает свою точку зрения, но в то же время влияет на политическую ситуацию, то это высший класс». См.: Притула В. Журналист всегда в оппозиции. Интервью. URL: http://kr-eho.info/index.php?name=News &op=article&sid=1295.
3Науменко Т. В. Ценности и их роль в деятельности массовой коммуникации // Credo New. 2007. № 3. URL: http://www.intelros.ru/2007/08/20/tv_naumenko_cennosti_i_ikh_rol_v_dejatelnosti_massovojj_kom-munikacii.html
4 Степень профессиональной объективности в освещении конфликта на Кавказе западными и российскими журналистами // Грани времени. Радио «Свобода». 2008. 15 авг.
5 Телевидение глазами телезрителей, отчет «Видео Интернешнл» за 2007 г. URL: http://www.sostav. ru/news/2007/06/07/78/
6 АфанасьеваЕ. Быть... и казаться телезрителем // Ежедневный журнал. 18.09.0б // URL: http://www. ej.ru/?a=note&id=4802
7 «Нам всем хочется быть лучше, чем мы есть. Хочется соответствовать неким нормам. Мы все отчего-то знаем, что смотреть канал „Культура“ — достойно, а признаваться, что все вечера в прошлом сезоне ты проводил за просмотром фильма ,Де родись красивой“, а время от времени заглядывал и в „Дом-2“, неприлично. У „эховской“ аудитории принято возмущаться все тем же „Домом-2“, принято презирать новости государственных каналов и гордо произносить: „Я смотрю только канал “Культура”!“. Когда же я предлагаю горделивому зрителю „Культуры“ подробнее поговорить о работах этого канала, звонящий начинает в показаниях путаться, приводить в пример передачи трех- или пятилетней давности, и в итоге выясняется, что тот или иной запомнившийся фильм, который горячий сторонник приписывал „Культуре“, он видел на СТС или на „ Дервом“. См.: Афанасьева Е. Быть... и казаться телезрителем // Ежедневный журнал. 18.09.0б. URL: http://www.ej.ru/?a=note&id=4802
8 Соколов Ю. В. Политическая культура и телевидение // Политическая и профессиональная культура журналиста на ТВ-экране / Институт повышения квалификации работников телевидения и радиовещания. М., 2002. С. 12.
9 Информационные мифы войны-2 // Материал портала Лениздат.ру. URL: http://www.lenizdat.ru/a0/ ru/pm1/c-10бб0б8-0.html#1
10 URL: http://www.radioportal.ru/in/152.shtml
11 Рац М. В. Журналистский цех в современной России // URL: http://ons.gfns.net/1998/б/08.htm
12 Полуэхтова И. Телеменю: комплексный обед или a la carte? // Электронный журнал «Киноарт». 2003. № б. URL: http://wwwkmoart.ru/magazine/0б-2003/media/poluehtova/
13 Шевченко М. Телевидение — это не СМИ, это контроль над страной // Электронный журнал «Русский архипелаг». 0б.07.0б. URL: http://archipelag.ru/authors/shevchenko/?library=2278
14 URL: salvador-d.ru/files/cennosti.ppt
