CC BY
124
ДРЕВНЯЯ ГРЕЦИЯ. ЭЛЛИНИЗМ. РИМ
Л.П. МАРИНОВИЧ (Москва)
ТЕРМИН «ВАРВАР» В ЖИЗНЕОПИСАНИЯХ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО
Проблема взаимоотношений мира эллинов и мира варваров - одна из важнейших в истории античного мира, она постоянно привлекла внимание греко-римских интеллектуалов. В долгой истории взаимоотношений двух миров было несколько относительно коротких периодов, когда стремительно менялась обычно стабильная ситуация и происходили драматические изменения. Одним из таких периодов были Греко-персидские войны, а следующим - время похода Александра Македонского на Восток. Разительные изменения, происшедшие в результате этого, по-новому поставили проблему греко-варварских взаимоотношений, что, соответственно, нашло свое отражение и в творчестве писателей, создававших произведения, посвященные этой эпохе.
Как известно, труды авторов, участвовавших в походе Александра или его современников, хорошо знакомых с тем, что происходило тогда, до нас, к сожалению, не дошли. В своем понимании исторических процессов и их отражений в литературе приходится ориентироваться на произведения гораздо более позднего времени, прежде всего на «Анабасис Александра» Арриана, а также «Историю Александра» Курция Руфа, жизнеописание Александра Плутарха и соответствующие разделы в сочинениях Юстина и Диодора1. В трудах, посвященных походу Александра на Восток и его завоеваниям, a priori можно было бы ожидать частого появления термина «варвар», однако в некоторых отношениях эти ожидания оказываются обманутыми. Так, у Марка Юниона Юстина в эпитоме сочинения Помпея Трога «Historiae Philippicae» в книгах об Александре термин «варвар» используется только три раза2, что, естественно, не дает возможностей для сопоставления. К счастью, другие авторы оказываются более информативными. Они, как нам кажется, содержат достаточно значимые сведения для понимания того, как тогда воспринималась проблема варварства3.
Начнем с Арриана - самого информированного и трезвого автора, сочинение которого «Анабасис Александра» почти лишено морализирования и риторических прикрас и по достоинству считается лучшим из сохранившихся изложений деятельности Александра, что не исключает наличия у него ряда ошибок4.
Впервые термин варвар появляется у Арриана еще в описании первых действий Александра - до его похода на Восток, то есть тогда, когда он весной 335 г. до н.э. отправился на север, желая обезопасить здесь границы Македонии во время похода на Персидскую державу. Рассказывая об этой кампании, Арриан называет ряд племен, с которыми воевал Александр.
Особое место занимает перечень народов, живущих вдоль Истра (Дуная), который предстает как своего рода естественная граница, отделяющая известные территории и народы от менее, а то и совсем неизвестных5. Термин варвар впервые появляется в связи с рассказом о военных действиях Александра. Противниками македонского царя являются фракийцы и иллирийцы, иногда уточняется племенная принадлежность того или иного врага Александра. В частности, говорится о военном конфликте с тавлантиями (I, 5, 1, 6 и 8; I, 6, 4 и11) и автариатами (I, 5, 1, 3-4), однако общее этническое название для них - иллирийцы - не употребляется. Несколько иная картина в отношении фракийцев. Говорится о фракийцах (I, 2, 3; I, 3, 3), так называемых «независимых фракийцах» (I, 1, 5-6) и употребляется племенное название - трибаллы (I, 1, 4; I, 2, 1-6; I, 3, 2; I, 4, 6). Именно в отношении этих этнических групп впервые Арриан и употребил термин варвар: один раз так названы фракийцы: македонская фаланга, вступив в дело, без труда отбросила варваров (I,
1, 12), другой - отдельно трибаллы: Александр, узнав, куда ушли трибаллы, выслал вперед лучников и пращников, приказав им осыпать варваров стрелами и камнями
(I, 2, 4)6.
Не делая пока никаких далеко идущих выводов, отметим лишь одно обстоятельство: термин варвар употреблен только применительно одного из народов. Народ этот (подчеркнем) сражается с Александром.
Кроме упомянутых, Арриан в данной части «Анабасиса Александра» называет еще два этноса: агриане (I, 5, 1-2) и пэоны (I, 5, 1). В отличие от других, они дружески расположены к Александру и, соответственно, оказываются в дальнейшем в числе воинов армии македонского царя: пэоны, как легкая кавалерия7 и агриане, как легкая пехота8. Особенно показательны в этом отношении агриане, которые выполняли ответственные задания, чаще всего на правом фланге, атакуя противника и опрокидывая его9.
Таким образом, из европейских народов (кроме македонян и эллинов) в прямой контакт с Александром вступают иллирийцы, фракийцы, пэоны и агриане. С точки зрения обычных критериев, все эти балканские племена должны считаться варварами, однако мы сталкиваемся с любопытной ситуацией. Отряды из этих народов входят в состав армии Александра, когда он начинает свой восточный поход. При описании действий этих отрядов во время похода они никогда не называются варварами. Только один раз употреблен этот термин, но в очень специфическом контексте - в речи Александра перед военачальниками накануне битвы у Исса. Желая ободрить соратников, Александр говорит о превосходстве его армии над персидской. В числе аргументов приведен и такой: «Варвары10же, фракийцы, пэоны, иллирийцы и агриане, самые крепкие и мужественные из европейских варваров, сразятся с самыми слабыми и изнеженными народами Азии» (II, 7, 5). Как видим, сравнение европейских и азиатских варваров выдержано полностью в духе идей Аристотеля. Но (повторим) нигде больше в тексте Арриана представители этих народов не названы варварами.
Переправа Александра в Азию и последующие военные действия дают новый материал для суждения о лексике Арриана. Термин варвар не очень часто используется им, он предпочитает писать «персы», хотя не чуждается и термина варвар. Так, это слово появляется при описании результатов битвы при Гранике (I, 16, 6) и при передаче текста посвящения трофеев богине Афине (I, 16, 7). Взятых в плен гре-ков-наемников Александр, заковав в кандалы, отправил в Македонию, ибо они сражались за варваров против Эллады. Надпись же гласила: «Александр, сына Филиппа, и все эллины, кроме лакедемонян, взяли от варваров, обитающих в Азии»11.
Новый оттенок использования этого термина дает описание действий персидского флота. Чаще всего флот называется персидским (I, 18, 5; Г19, 8), но неоднократно он определяется и как варварский (например, по приказу Антипатра собирались корабли, которые несли бы охрану островов и самой Эллады на тот случай,
если сюда подплывут варвары, II, 2, 4). При этом надо иметь в виду, что флот Дария в основном состоял из финикийских и кипрских кораблей, то есть по крайней мере частично греческих.12
Как видим, под определение варвары попадают и финикийы, и греки, поскольку они - враги Александра и составляют часть армии Дария.
Та же картина - и в описании сухопутных сил персидского царя. Воины Дария называются либо персидскими, или варварами, хотя в его армии имеется несколько десятков тысяч греков-наемников. Так, Александру сообщили, что за Граником стоят готовые к бою персы (1,13, 2). Варвары - синоним персов, и можно привести множество примеров такого восприятия их. Александр простил зелитов, узнав, что их силой заставили идти с варварами (1,17, 2). Форос,13 который эфесяне платили варварам, Александр велел уплачивать Артемиде (I, 17, 10). Он освободил греческие города от фороса, который они платили варварам (I, 18, 2). Немалая сила варваров собралась в Галикарнассе, которая в следующем параграфе названа персидским войском (I, 20, 2 и 3). Наконец, яркое доказательство тождества персов и варваров содержится в эпизоде, завершающем книгу I «Анабасиса Александра»: царь отказал посольству из Афин в его просьбе отпустить взятых в плен при Гранике и отправленных в Македонию, считая, «что если во время его войны с Персией у эллинов, которые не побоялись наперекор Элладе стать на сторону варваров, хоть несколько ослабнет страх перед ним, то это грозит ему бедой» (I, 29, 60; сГ III, 23, 8).
Наконец, варварами называются местные народы Малой Азии, особенно те, которые в той или иной степени сопротивляются Александру: писиды (I, 27, 5;! 28,
1-2, 5 и 8), селги (тоже писиды, I, 28, 1), жители города Сагаласс, где жили тоже писиды, «считавшиеся самыми воинственными из всех писидов, а это народ вообще воинственный» (1,28,2, 5-6), из местных варваров состоял гарнизон Силлия (I, 26, 5).
Любопытно, что в описании дальнейшего похода, от битвы при Иссе и до битвы при Гавгамелах, термин варвар совершенно не используется. Он не применяется ни к финикийцам, включая граждан Тира, ни к жителям Газы, ни к египтянам. В отношении основной массы финикиян это кажется легко объяснимым, учитывая наблюдения, сделанные нами ранее. Узнав о том, что вся Финикия находится во власти Александра, корабли оставили персидский флот и прибыли на родину, где тут же сдались Александру. Труднее обстоит дело с Тиром. Причины отсутствия термина варвары применительно к жителям этого города, сопротивлявшегося Александру, могут быть различными, но нам кажется, что дело здесь обстоит следующим образом: граждане Тира (и, возможно, жители Газы) воспринимались не как подданные персидского царя, сражающиеся на его стороне, но как уже ставшие самостоятельными14. Известно во всяком случае обещание граждан Тира не допускать на остров не только македонян, но и персов. Более ясна картина с египтянами: Египет, включая представителей персидской администрации, без малейшего сопротивления сдался Александру.
Противник Александра, сражавшийся при Гавгамелах, попеременно называется войско Дария, персидское войско, персы, варвары (III, 9, 2; Ш,13, 4 - 5;Ш,14, 2, 4-5;Ш, 15, 1-2, 6), хотя опять же в битве участвовали греки-наемники (III, 11, 7; Ш,16, 2;Ш, 21, 4;Ш, 23, 8). При описании дальнейшего похода, кажется, достаточно строго выдерживается то правило, которое выявлено нами ранее: народы, сопротивляющиеся Александру, обычно «удостаиваются» термина варвар, а покоряющиеся без сопротивления - нет. Примером первых являются так называемые «горные уксии»15, против которых ему пришлось применить силу. Напав на деревни ук-сиев, он перебил многих из них, другие же бежали в горы. Продвигаясь с великой поспешностью, Александр первым занял проходы в Персию и с высот повел свое войско на уксиев, которые в данном месте текста Арриана названы варварами (III,
17, 1-4). То же самое верно и в отношении персов, защищавших границы Персии (III, 18, 6): они тоже названы варварами. Население Вавилонии и Сузианы, не ока-
завшие македонянам никакого сопротивления, варварами не называется.
Интересный нюанс в рассказе Арриана - использование термина варвар для определения заговорщиков и убийц царя Дария (Arr. III, 21, 7, 9). Видимо, употребление этого термина объясняется тем, что, с точки зрения Александра, их поведение -сопротивление его воле.
Ту же самую схему мы видим и при изложении событий в Средней Азии16. При описании восстания против Александра в Арии восставшие - варвары (III, 28, 3). Перейдя с частью войска в Согдиану, Александр другую оставил в Бактрии, приказав следить за страной, чтоб и тут варвары не возмутились (IV, 16, 1). То же самое определение прилагается и к жителям Согдианы, которые убили македонян, ушедших за фуражом (III, 30, 10 - 11). Повстанцы в восточной части Согдианы многократно называются варварами (IV, 1, 4; IV, 2, 1-2;IV, 3, 1, 3 и 6). Решение Александра основать города на реке Танаис было вызвано желанием создать оплот против набегов живущих за рекой варваров (IV, 1, 3; IV, 4, 2). Воины Спитамена, разгромившие македонский отряд на подступах к Мараканде, - скифы и варвары (IV, 5, 8;
6, 1 и 3). Репрессалии против жителей согдийских деревень, которые якобы помогали Спитамену, это - наказание варваров (IV, 6, 3 и 5). Воины Спитамена, продолжающие борьбу и позднее, - также варвары (IV, 17, 6). Варвары - защитники “Согдийской скалы” (IV, 18, 5-6;IV, 19, 3-4) и “Хориеновой скалы“ (IV, 21, 1 и 6). Местные жители Паретакены, с которыми завязалась жестокая схватка, - тоже варвары (IV, 22, 2). Столь частое использование этого термина применительно к военным действиям в этом регионе, по всей видимости, объясняется ожесточенностью сопротивления, оказываемого Александру. Очевидно, результатом этого стало обращение иногда к термину варвар для обозначения местного населения в целом (местные варвары - IV, 3, 7; азиатские варвары - IV, 4, 2).
Вместе с тем Оксиарт, после того как он покорился Александру, никогда не называется варваром, хотя в силу своего статуса (тесть царя), он достаточно часто появляется в труде Арриана. Скифы, признавшие власть Александра после битвы при реке Танаис, позднее варварами тоже не называются. Еще более показательно то обстоятельство, что бактрийцы, согдиане, скифы и даи, сражающиеся в составе армии Александра во время индийского похода (V, 12, 2), также не определяются как варвары. То же самое надо сказать и в отношении арахотов и парапомисадов (V, 11,3).
Аналогичная картина наблюдается и при описании Аррианом индийского похода. Почти все жители Индии, сражающиеся против Александра, - варвары (IV, 23,
2-4;IV, 24, 2 и 7-10; IV, 25, 1-3 и 7; VI, 3, 4-5;VI, 5, 4), тогда как местные жители, которые сдались Александру и пообещали провести его воинов к самому доступному месту скалы, обозначены как «какие-то местные жители» (IV, 29, 1). Помимо просто индов, этнос которых автором не уточняется, к числу варваров относятся и народы, более подробно характеризуемые Аррианом. Таковыми являются, в частности, ассакены, которые решили защищать свои города (IV, 23, 1;IV, 25, 5-7;IV, 30, 5; V, 20, 7). В числе независимых индийских племен названы кафеи, которые готовились и сами к войне, если Александр войдет в их страну, и подговаривали на этой дело соседние с ними, также независимые племена. Кафеи, по словам Арриана, считаются самыми отважными и искусными воинами, так же как и оксидраки и маллы, другие индийские племена (V, 22, 1-2). Когда Александр пошел на кафеев, то они и их соседи расположились перед городом Сангалы, к которым подошел Александр. Кафеи и их соседи названы «толпой варваров», в отличие от здешнего индийского племени, которые названо адраистами и о которых сказано, что они добровольно покорились Александру (V, 22, 3-7;V, 23, 1-7;V,24, 1-3). Сопротивлявшиеся Александру маллы - тоже варвары (VI, 6, 1-6;VI, 8, 1 и 4-6;VI, 9, 6).
Отчетливую грань в использовании термина варвар дает нам описание сражения с царем Пором. Сначала его войско названо варварским (V, 16, 1), но как только Пор признал власть Александра, это слово из текста, касающегося Пора, полно-
стью исчезает. Та же самая ситуация и с уцелевшими маллами. После того, как они сдались, как и оксидраки (IV, 14, 1), автор их уже не называет варварами. Еще показательнее пример с царем Таксилом, который сразу же подчинился Александру. По отношению ни к нему, ни к его армии, ни к его царству этот термин не используется никогда.
При описании возвращения армии Александра термина варвар нет, поскольку территории, через которые она проходила, очевидно, уже принадлежали Александру. В части труда Арриана, посвященной пребыванию Александра в Персии и Су-зиане, этот термин также не зафиксирован. Не появляется он, естественно, в рассказе о свадьбе в Сузах. Отряды молодых персов для армии Александра, которых привел Певкест, также не определяются с помощью этого термина.
Итак, с определенной долей уверенности можно считать, что при описании восточного похода Александра Македонского Арриан использовал несколько своеобразную систему определения варваров. В первую очередь для него варвары - это те народы, которые отказываются подчиниться Александру и сражаются с ним. Иногда под этим общим термином скрываются даже эллины, воюющие на вражеской стороне. Конечно, этот принцип проводится не полностью. Например, жители города Тира, хотя они и сражаются против Александра, никогда варварами не называются. Но враг, прекративший сопротивление и сдавшийся Александру, немедленно для Арриана перестает быть варваром. Во всяком случае такая картина вырисовывается из анализа его текста. Следовательно, принципы деления на варварские и цивилизованные народы у Арриана несколько отличаются от общепринятых. С некоторой условностью мы определили бы их как своего рода «политкорректность»: враг Александра может быть, но может и не быть варваром, но уже подчинившийся враг таковым быть перестает. Тем самым традиционное, восходящее к эпохи классики представление о варварах здесь затемняется и отходит на второй план.
Трудно сказать, создана ли эта любопытная схема самим Аррианом или она заимствована им от одного из авторов, которых он использовал для своего труда. Основными источниками Арриана, как он сам указывает, послужили сочинения Птолемея и Аристобула, которые кажутся ему более достоверными (Arr. Prooem. 1 ). На основании того, что нам известно о них, вряд ли возможно выяснить, заимствован ли этот принцип у кого-либо из них.
«Историческая библиотека» Диодора Сицилийского - самая ранняя из сохранившихся нарративных источников об Александре, которому посвящена книга XVII. В литературе нового времени Диодор оценивается как важный источник, хотя отмечается, что небрежности при сокращении отчасти лишают текст ясности, а описания военных действий содержат определенные стереотипы. Его интересует преимущественно политическая, то есть военная история. Диодор приводит ряд сведений, которых нет у других авторов.
С точки зрения лексики в интересующем нам аспекте, картина, возникающая в XVII книге всеобщей истории Диодора, в некоторых отношениях напоминает ту, которая выявлена у Арриана.
Говоря о походе Александра во Фракию, Диодор очень лаконичен и сообщает буквально следующее: «много фракийских восставших племен он заставил покориться и пошел в Пеонию, Иллирию и соседние с ними страны. Покорив тамошних отпавших варваров, он подчинил себе все окрестное варварское население» (Diod. XVII, 8, 1).17 Как и у Арриана, противники именуются варварами. Позднее, как и у Арриана, вспомогательные войска из этих народов, состоящие в армии Александра, кажется, никогда не называются варварскими (например, одрисы, трибаллы и иллирийцы, фракийцы и пэоны - XVII,17,4; фракийцы и траллы - XVII, 65, 1).
При описании начального периода военных действий в Малой Азии, в частности, битвы при Гранике Диодор использует термин варвар несколько шире, чем это делает Арриан (XVII, 19, 1-2; 20, 1; 21, 5), перемежая его с другим - персы. Как и у
Арриана, будто забывается, что основная часть пехоты данной персидской армии -греки. Напротив, о варварах совершенно не слышно в дальнейшем, и только в рассказе о битве при Иссе о них упоминается несколько раз: в войске Дария варвары, которые забросали воинов Александра дротиками и стрелами (33, 3); варвары, которые ответили македонцам, закричавшим, когда с обеих сторон подали сигнал к бою (33, 4); варвары, которые на исходе сражения все обратились вспять (34, 9). Варвары для Диодора - синоним персидского войска, и говоря о потерях Дария в битве при Иссе, он пишет, что у варваров погибло сто тысяч пехотинцев и не меньше десяти тысяч всадников (36, 6).
Далее мы находим варваров в тексте Диодора при описании действий жителей Тира (Diod. XVII, 42, 4). Здесь можно видеть основное отличие Диодора от Арриана. Показательно, что Диодор особо отмечает их приверженность делу Дария: «Ти-рийцы мужественно выдерживали осаду, рассчитывая этим услужить Дарию, приобрести прочную его благосклонность и получить богатые дары за свою услугу: отвлекая Александра длительной и опасной осадой, они давали Дарию возможность спокойно готовиться к войне» (XVII, 40, 3). Следовательно, для обоих авторов важнейшим признаком причисления к варварам на этом этапе является связь с персидским царем: она превращает тот или иной этнос в варваров, а отсутствие этой связи исключает из их числа.
Как и Арриан, Диодор не называет египтян варварами, подчеркивая их добровольную сдачу Александру.
Одинакова лексика Диодора и Арриана в их рассказах о сражении при Гавгамелах: противники Александра называются то персами, то врагами, то варварами18.
И при описании дальнейших событий, кажется, достаточно строго выдерживается то правило, которое выявлено ранее, при анализе лексики Арриана: народы, сопротивляющиеся Александру, обычно «удостаиваются» термина варвар, а покоряющиеся без сопротивления - нет. Так, варварами названы уксии (67, 5). Правда, в отличие от Арриана Диодор не разделяет уксиев на равнинных и горных и сообщает о горячей схватке. Персидские войска, защищавшие границы Персиды, - варвары (68, 2). Сопротивляющиеся Александру марды, естественно, - тоже варвары (76,
3, 5, 8).
Рассказывая о событиях в Средней Азии, Диодор, как и Арриан, повстанцев называет варварами (83, 6). То же самое верно и в отношении тех племен Индии, которые оказали Александру сопротивление19.
Приведенные материалы показывают, что концепция варварства, которой следует Диодор, в сущности, аналогична Арриановой. Даже в тех случаях, когда они расходятся в конкретном определении того или иного этноса (как в случае с жителями Тира), сам принцип остается общим. В нем самое главное - покоряется ли тот или иной народ Александру или нет.
Характерно, что в дальнейшем тексте термин варвар почти не появляется. Особо пристального внимания в данном контексте заслуживает одно из свидетельств Диодора. Рассказывая о возвращения армии Александра, он описывает племя ори-тов и затем следующее, расположенное к западу от оритов: «После этого Александр отправился берегом моря в Гедросию и натолкнулся на племя негостеприимное и совершенно звероподобное. Обитатели здешних мест от рождения и до старости не обрезают ногтей и оставляют волосы сбиваться как войлок; горячее солнце опалило их кожу; одеваются они в звериные шкуры. Пищей им служит мясо огромных животных, выбрасываемых морем. Дома они строят так: выводят стены, а крыши ставят из китовых ребер, нарезая из них брусья длиной в 18 локтей. Брусья эти покрывают вместо черепицы рыбьими кожами» (105, 3-5). Показательно, что термина «варвары» нет, хотя, казалось бы, он здесь более чем уместен. Не было ли это результатом того, что данное племя не сопротивлялось Александру, который быстро подчинил всю землю оратов (105, 1)?
Вместе с тем в рассказе Диодора имеется один нюанс, показывающий, что он в своей позиции несколько отличается от Арриана. Речь идет о восстании греков, оставленных Александром в качестве колонистов в Бактрии и Согдиане. Когда в 325 г. до н.э. распространился слух об его смерти в Индии, здесь началось восстание. Наш источник следующим образом объясняет причины восстания: «эллины - поселенцы в Бактрии и Согдиане, уже давно с трудом терпевшие житье среди варваров, теперь, когда до них дошел слух, что царь ранен и умер, восстали» (99, 5). Диодор дает некоторую информацию о том, как происходило основание городов в Центральной Азии: Александр основал город у прохода, ведущего в Мидию [то-есть Александрию Кавказскую] (83, 1). Кроме того, он «основал еще один город на расстоянии одного дня пути от Александрии. В этих городах он поселил 6000 варваров, 3000 из числа людей, сопровождавших войско, и тех наемников, которые пожелали» (83, 3). Очевидно, практика основания городов в Бактрии и Согдиане была аналогичной. И там, видимо, в состав населения основанных городов включали местное население, которое, согласно Диодору, было варварским. Именно это включение варваров в состав населения новых городов стало главной причиной восстаний греков в 325 и 323 гг. до н.э.20 Эти эллины «страстно желали греческого образа жизни» (Оюё. XVIII, 7, 1). В данном обстоятельстве мы видим главное отличие Диодора от Арриана и разницу между ними. Для Арриана, как ясно, невозможно назвать покоренного Александром варвара варваром. У Диодора греки оказываются в новых городах вместе с покоренным местным населением и на равном положении с ним вместо того, чтобы господствовать над варварами, согласно доктрины превосходства эллинов над варварами. Для Диодора варвар, включенный в состав населения нового города, остается враждебной силой и, как таковой, служит объектом неприязни и недовольства эллинов и причиной их восстания против Александра.
«История Александра Македонского» Курция Руфа - единственное дошедшее до нас произведение на латинском языке, целиком посвященное Александру. В рукописях не сохранились первые две книги, большая лакуна есть в конце V и начале VI книг и более мелкие - по всей книге.
Труд Курция пронизан определенными этико-философскими идеями, сложившимися в римском обществе прежде всего среди стоиков. В литературе нового времени отмечалось, что «История Александра Македонского» представляет скорее не собственно историческое, а риторическое произведение, в котором источники соответствующим образом отобраны, интерпретированы и изложены. Исторический материал подвергнут беллетризации. Большую роль играют блестяще составленные речи, которые автор щедро вводит в текст.
И все же, несмотря на отмеченные черты, сочинение Курция является одним из важных исторических источников. У него есть целый ряд свидетельство, которые отсутствуют у других авторов. При расхождении версий Арриана и Курция отнюдь не всегда следует отдавать предпочтение первому.
В описании Курцием Руфом похода Александра имеется некоторые моменты, которые полностью (или почти полностью) совпадают с тем, что писал Арриан по интересующей нас теме.
Поскольку начало труда Курция Руфа не сохранилось, его отношение к европейским варварским народам, соседям Македонии, нам не известно. Отметим только, что он неоднократно (хотя и не столь часто как Арриан) упоминает агриан21 и, естественно, никогда не называет их варварами. Хотя Курций в описании военных действий использует уже известные нам принципы, часто чередуя термины перс и варвар, все же у него этнические различия выдерживаются более четко. В описании битвы при Иссе греки-наемники отличаются от персов и других подданных великого царя (III, 9, 3), которые часто называются варварами22.
Варварами называются и местные народы Малой Азии, в частности те, которые
в той или иной степени сопротивляются Александру. Обратим внимание, что, говоря о попытке персидского контрнаступления в Малой Азии против Антигона, Кур-ций использует термины персы или варвары, хотя в их числе находилась «молодежь каппадокийцев и пафлагонцев» (IV, 11, 34)23.
Информация Курция Руфа относительно финикийцев весьма показательна. Он никогда не определяет их как варваров, даже жителей Тира, о сопротивлении которых македонянам он подробно говорит. Вместе с тем, в его тексте также нет ни малейшего намека на связь тирийского сопротивления с действиями Дария, и в этом отношении его позиция похожа на Аррианову. Однако описание сопротивления Газы показывает, что Курций, очевидно, руководствовался теми же принципами, что Арриан и Диодор. Защитники города у него - варвары (IV, 6, 16), и в то же время отмечается связь их сопротивления с действиями Дария (IV, 6, 7). Египтяне не называются им варварами никогда.
В описании битвы при Арбелах, говоря о войске Дария, Курций употребляет два слова: персы и варвары (IV, 10, 11; IV, 13, 10; IV, 16, 24, 25 и 26)24.
Рассказывая о дальнейших событиях, он в значительной мере повторяет схему Арриана и Диодора. Варварами, как правило, называются народы, сопротивлявшиеся македонскому царю, а сдававшиеся не «удостаивались» этого наименования. Так, защитники границы Персиды определяются как варвары (V, 3, 17; 4, 30).), а жители Вавилонии и Сузианы, не оказавшие македонянам сопротивления, никогда не называются таковыми. Варварами, как и у Диодора, являются марды, осмелившиеся сопротивляться Александру (VI, 5, 12-13 и 21).
Как и Арриан, Курций использовал термин варвар для характеристики убийц Дария (V, 13, 13 и 18). То же самое мы видим и при описании событий в Средней Азии. Александр оставил войска для защиты Парфии от нападений варваров (имеются в виду сторонники Бесса) (VI, 4, 2). При описании восстания в Арии против Александра восставшие определяются как варвары (VI, 6, 31 и 34; VII, 4, 24, 33-34, 36, 38 и 40), как у Арриана. Варвары - также жители восточной части Согдианы, убившие и захватившие в плен македонян (VII, 6, 1-7). Варвары - и те кочевники, для защиты от которых строится город на Танаисе (VII, 9, 1, 8, 10 и 13). Продолжающие борьбу воины Спитамена тоже названы варварами (VIII, 1,2). Варвары - защитники скалы Аримаза (VII, 11, 5-6, 24-25 и 27) и укреплений Сисимифра (2, 22-29). Варварами являются и последние силы восставших среднеазиатов (VIII, 2, 37-38).
Теми же принципами Курций руководствуется при описании похода в Индию: варвары защищают свою скалу по имени Аорн (VIII, 11, 13-14, 18 и 21-22. Они же у Курция - инды и враги), свой город (IX, 1, 15-18). Царя индов, выдающегося среди всех варваров своим видом, зовут Софит (IX, 1, 28). Варварами, естественно, являются маллы и оксидраки (IX, 4, 24-25), а также сильное индийское племя сабарки, которые покоряются, испугавшись зрелища кораблей (IX, 8, 6); варвары - и те инды, которые сражаются в стране Самба и позднее сдаются (IX, 8, 19-20 и 28).
Таким образом, концепция, которой руководствовался Курций Руф в отношении понимания варварства, в основном, соответствовала тому, что характерно для взглядов Арриана и Диодора. Варварами являлись те народы, которые сопротивлялись Александру. В этом отношении показателен тот дикий народ, о котором сообщает Диодор (105, 3-5). Его мы встречаем и у Курция, характеристика которого этих диких приморскоих индов близка Диодоровой (Curt. Ruf. IX, 10, 9-11), но поскольку они не сопротивляются Александру, то и термин варвар к ним не прилагается, хотя с обычной греческой точки зрения, они более, чем кто бы то ни был, «достоины» этого наименования.
Пожалуй, одно из отличий (а возможно, и главное отличие) Курция от Арриана состоит в том, что у него покоренные варвары часто не перестают быть таковы-ми,25 и варварами иногда называются народы Востока, не сражавшиеся с македонянами26. Курций постоянно подчеркивает негативные черты варварского
этоса: любовь к богатству, роскоши, жестокость, грубые нравы и т.д.27. Любопытно некоторое отличие между взглядами Арриана и Курция на роль контингентов из среднеазиатских народов в период индийского похода. Арриан никогда не называет их варварами. На первый взгляд этого не делает и Курций, когда говорит о скифах и дахах (VIII, 14, 5) или скифах, бактрийцах, дахах, согдийцах (IX, 2, 24) или, наконец, скифах и бактрийцах (IX, 2, 33), сражающихся на стороне македонян. Однако в той же речи Александра эти контингенты определяются как «толпы», что сразу же придает им «варварский» оттенок.
Другая частая у Курция мысль - о постоянной угрозе со стороны покоренных, но не примирившихся с поражением варваров. Эту мысль он вкладывает в уста Александру в его речи перед солдатами в Гекатомпиле, где говорит, что варвары с протестом покоряются новой власти (VI, 3, 6). Филоту на суде обвиняют в том, что он предал македонян варварам (VI, 9, 28). Предаваясь вакханалиям, войско Александра двигалось по землям, еще недостаточно покоренным (IX, 10, 27-28). Когда перед Александром обвиняли бывших правителей Мидии, один из важнейших упреков заключался в том, что они своими алчностью и развратом сделали «имя македонян ненавистным для варваров» (X, 1, 4).
Курций Руф идет даже дальше. Для него и персы, и другие народы Востока и после их покорения остаются врагами македонян. Так, на роскошный пир пригласили не только македонян и ближайших друзей из греков, но и знатных из врагов (VIII,
5, 9). Сильнее всего это отношение стало ощущаться после смерти Александра: «македоняне и варвары ... смешались между собой ... и нельзя было отличить победителей от побежденных» (X, 5, 9), «македоняне начали жалеть себя ... они чувствовали себя осиротевшими среди врагов» «X, 5, 12). В речи Пердикки ясно выражено ощущение угрозы со стороны побежденных (X, 6, 7-8), враждебность непокорных народов, «которые при первой возможности выместят на них понесенные ими поражения» (X, 8, 10).
Таким образом, концепция варварства у Курция Руфа достаточно сильно отличается от того, что писал Диодор и, особенно, Арриан.
Написанная Плутархом в числе других «Сравнительных жизнеописаний» биография Александра представляет собой не собственно историческое произведение. Цель жизнеописания, по Плутарху, - не биография, а характер («этос») героя, ведущим является морально-этический подход. В соответствии с этим принципом Плутарх подбирал материал из различных источников и излагал его.
Значение жизнеописания Александра как источника определяется в сравнении его с другими сочинениями об Александре. Ряд сведений мы находим только у него, но отнюдь не все свидетельства Плутарха достоверны.
Помимо жизнеописания Александра среди многочисленных трудов Плутарха есть еще одно, посвященное ему, - трактат «Об удаче и доблести Александра Великого». Ученые нового времени довольно единодушно относят его к числу юношеских сочинений Плутарха. По жанру - это похвальное слово (1аиёа1:ю), в котором изображение Александра имеет ярко выраженный апологетический характер.
В литературе нового времени отмечается, что это сочинение - чисто риторическое. Разница между ним и жизнеописанием Александра объясняется отнюдь не большей начитанностью или зрелостью Плутарха, но разным жанром этих произведений. Нужно обладать большой наивностью, чтобы считать, что сам автор верил в реальность того совершенного Александра, образ которого он создал в
юности28
Характер жизнеописания Александра, созданного Плутархом, предполагает не очень значительное внимание к интересующим нас вопросам. Он, по его же словам, более занят тем, чтобы воссоздать облик великого завоевателя, чем дать детальное описание событий. Тем не менее и это произведение содержит определенную информацию, представляющую для нас несомненный интерес.
Прежде всего, балканские племена, граничащие с Македонией, с которыми пришлось сражаться Александру, называются обычно варварскими29. В «варварском» контексте упоминаются, в частности, трибаллы (Alex . 11). Вместе с тем, когда Плутарх сообщает о том, что Александр после ссоры с отцом находился в изгнании у иллирийцев (Alex. 9), последние деликатно не называются варварами.
При описании первых военных действий во время восточного похода термин варвар используется мало. В частности, в рассказе о сражении при Гранике он не употребляется при описании самого боя и появляется только при подсчете потерь, при этом непосредственно перед этим говорится о нападении на греческую наемную пехоту (Alex. 16), из чего можно сделать вывод, что для Плутарха (как и для Арриана) греки-наемники в войсках сатрапов равнозначны варварам. Термин варвары повторяется, когда Плутарх воспроизводит (как и Арриан) текст надписи на посвящении приношений в храм Афины (Alex. 16).
Точно так же этот термин редко появляется при изложении дальнейших военных действий в Малой Азии. Сарды - «оплота морского владычества у варваров» (Alex. 17). Как варвары определяются жители Гордиона (Alex. 18), хотя они не оказали сопротивления Александру. Аналогичную картину мы видим и при описании дальнейших событий. Рассказывая о битве при Иссе, Плутарх говорит об огромном варварском войске Дария и грабеже македонцами варварского лагеря (Alex. 20). Красочно описано взятие Дамаска, где находился обоз персидской армии, - там македоняне впервые вкусили от «варварского образа жизни» (Alex. 24).
При описании последующих событий интересующий нас термин почти не появляется. Только в кратком сообщении о набеге на арабов (во время осады Тира) упоминаются варвары-арабы (Alex. 24). Ни финикийцев (включая тирийцев), ни египтян Плутарх варварами не называет.
Столь же мало информативен рассказ Плутарха о сражении при Гавгамелах. Здесь варвары названы трижды: лагерь варваров (Alex. 31), требования фессалийцев, чтобы царь вел их на варваров (Alex. 33), бегство варваров (Alex. 33). Говоря о дальнейших событиях (взятие Вавилона, Суз, Персеполя, гибель Дария и т.д.) термин варвар, как кажется, Плутарх использует два раза.30 Далее варвары появляются только в сообщении о походе в Гирканию, где какие-то варвары похитили Буке-фала (Alex. 44). По другим источникам мы знаем, что это сделали марды.
Варвары занимают основное место в речи, которую Александр произнес перед лучшими воинами, стремясь склонить все войско продолжить поход. «Он сказал, что они мелькнули теперь для варваров как сновидение; если же они уйдут, только взволновав всю Азию, то варвары сразу же кинутся на них, как на беззащитных женщин» (Alex. 47).
Плутарх практически ничего не говорит о военных действиях в Средней Азии. В рассказе об индийском походе он упоминает о варварах, когда сообщает о состязании в благородстве между Александром и Таксилом. Александр, по его словам, «многих варваров сильно расположил к себе», но очень огорчил своих «друзей» (Alex. 59). В описании войны с Пором варваров нет ( Alex. 60). Подобно остальным авторам, Плутарх называет варварами маллов (Alex. 63).
Ясно, что в биографии Александра, написанной Плутархом, проблема варваров несколько «смазана» и не занимает того места, которое мы видим у других авторов. Единственное серьезное исключение - описание включения молодых персов в армию Александра. Плутарх ставит это действие в связь с изменением умонастроения царя: «Он все более усваивал себе местный образ жизни; коренных же обитателей приучал к обычаям македонским. Он считал, что во время его длительного отсутствия все устроится лучше без насилия путем дружественного общения и взаимного приспособления. Поэтому он отобрал 30000 мальчиков и велел учить их греческой грамоте и приучать пользоваться македонским вооружением; к ним приставили много учителей. Заключен был и брак с Роксаной - по любви... Варваров он обод-
рил, как одноплеменников жены Александра, и они стали относиться к нему с большой любовью» (Alex. 47).
Второй раз Плутарх обращается к этому сюжету, описывая события, происшедшие после возвращения из Индии: «Александр радовался на тех мальчиков (было их 30000), которых он оставил, приказав их учить и воспитывать. Возмужавшие, красивые, они проявили изумительную ловкость и легкость в военных упражнениях» (Alex. 71)31.
Хотя Плутарх определяет эти мероприятия Александра, как один из элементов политики «смешения» народов, реальная картина, в соответствии с его описанием,
- другая. Молодые персы учатся греческому языку и грамоте и македонским методам ведения боя, греки же и македоняне не осваивают ничего из образа жизни персов. Плутарх, в сущности, говорит об эллинизации персов в результате деятельности Александра.
Еще ярче эти идеи представлены в другом его произведении - «О судьбе и доблести Александра Великого», особенно в Первой части. В самой общей форме деятельность македонского царя Плутарх характеризует следующим образом: он проходил далекие земли, укрощал варварских царей, основывал греческие города среди диких племен, научал первобытные народности законам и мирной жизни (De fort. Alex. 4). Далее Плутарх сообщает более конкретные сведения: «он воспитал гирканцев для браков, научил арахосийцев земледелию, согдианцев убедил не убивать отцов, а питать их, персов - почитать матерей, а не жениться на них». Теперь «индийцы поклоняются греческим богам, скифы хоронят умерших, а не съедают их». Александр «просветил Азию, читая Гомера, а сыновья персов и сузиан распевали трагедии Еврипида и Софокла». Кроме того, «благодаря Александру Бактрия и Кавказ стали поклоняться греческим богам». Вдобавок «Александр же, основав свыше семидесяти городов среди варварских племен и посеяв в Азии греческие нравы, победил там дикий и звероподобный образ жизни». С большим основанием можно было бы сказать о покоренных Александром: «они не вышли бы из дикости, если не были бы покорены. Египет не имел бы Александрии, Месопотамия - Селев-кии, Согдиана - Профтасии, Индия - Букефалии, Кавказ - соседствующего греческого города, а развитие этих городов угасило дикость и содействовало вытеснению дурных нравов лучшими» (De fort. Alex. 5).
Цивилизаторскую роль Александра Плутарх связывает с сознательным отказом от взглядов своего учителя Аристотеля: «Он не последовал совету Аристотеля обращаться с греками, как предводитель, заботясь о них как о друзьях и близких, а с варварами как господин, относясь к ним как к животным или растениям, что преисполнило бы его царство войнами, бегством и тайно назревающими восстаниями» (De fort. Alex. 6)32.
Итак, перед нами совершенно безудержная идеализация Александра в его роли цивилизатора. При этом, в сущности, речь идет не о культурном синтезе, а о распространении среди варваров эллинского образа жизни. Единственная уступка Востоку - это персидская одежда Александра (De fort. Alex. 8). Но, по словам Плутарха, если великий царь принял персидскую одежду, то сделал это, желая показать, «что все люди составляют единый народ» (De Fort. Alex. 8).
В данной связи Плутарх ставит перед нами проблему так называемой «восточной политики» Александра, то есть его отношения к народам Востока. Эта политика, неоднократно став объектом исследований, трактовалась весьма различно, вплоть до признания в ней «интернационализма» и «братства народов». Тема данной статьи позволяет коснуться этой проблемы только самым кратким образом.33 Одни ученые утверждали, что в известной мере слияние народов оказалось достигнутым и полному завершению дела Александра помешала его смерть. Но концепция слияния рассматривалась и с противоположной точки зрения: не как стремление включить персов в македонскую культурную среду, а напротив, как желание
Александра приобщить македонян и греков к духовной культуре Ирана. Другие ученые в идее слияния видели не возвышенно-утопические цели, а сугубо прагматические: дать новой державе более унифицированную массу подданных. Высказывалось мнение, что Александр стремился объединить только два властвующих народа
- македонян и иранцев, сделав их привилегированным слоем государства, мощным орудием в руках царя в деле подавления всех остальных народов и племен.
Приведенные выше материалы, как нам кажется, отражают ведшуюся в эллинистическом мире дискуссию относительно взаимоотношений с варварским миром, материалы для которой давало царствование Александра. Мы можем видеть здесь большое разнообразие позиций - от сугубо положительной оценки до полностью отрицательной.
Осторожно положительной является та позиция, которая отразилась в труде Арриана. Варвары, покоренные Александром, в известной степени перестают быть таковыми. Безудержно апологетической является позиция Плутарха, приписывающего, вопреки реальности, полное переустройство всего Востока в результате деятельности Александра.
Много более осторожна концепция, которая представлена у Диодора: влияние Александра на варварский мир, конечно, имело положительный характер, но была допущена одна очень серьезная ошибка. Объединять греков и варваров в рамках единого коллектива означало создавать условия для постоянных конфликтов.
Наконец, та позиция, которую мы видим в труде Курция Руфа, - сугубо негативная. С его точки зрения, варвары, несмотря ни на что, остаются постоянными врагами эллинов. Даже такой завоеватель, как Александр, может лишь приглушить их протест, но он сохранится навсегда и варвары всегда будет грозить грекам.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Diodorus Siculus. Vol. VIII. Books XVI. 66-95 and XVII, with an English Translation by C.B. Welles. L. e. a., 1970; Vol. IX. Books XVIII-XIX, 1-65, with an English Translation by R.M. Geer. L. e. a., 1969.
Диодор. «Историческая библиотека», книга XVII //Арриан. Поход Александра. /Пер. сдревнегреч. М.Е. Сергеенко. М.-Л., 1962.
Iustinus. Trogi Pompei Historiarum Philippicarum Epitoma, rec. Iu. Ieep. Lipsiae, 1876. Марк Юниан Юстин. Эпитома сочинения Помпея Трога «Historiae Philippicae» /Пер. с лат. А.А. Деконского, М.И. Рижского, коммент. К.В. Вержбицкого, М.М. Холода. СПб.,2005.
Quinte-Curce. Histoires. Texte établi et traduit par H. Bardon. T. 1-2. P., 1947-1948. Quintus Curtius. History of Alexander. Vol. I, II, with an English Translaton by J.C. Rolfe. L. e.a. 1946,1956.
Квинт Курций Руф. История Александра Македонского /Пер. и примеч. под общей ред. В.С. Соколова. М., 1963.
Plutach’s Lives. Alexander. Vol. VII, with an English Translation by B. Perrin. Cambr. (Mass.) et al., 1949.
Плутарха Александр //Арриан. Поход Александра. /Пер. с древнегреч. М.Е. Сер-гееенко. М., 1993.
Plutarch’s Moralia. Vol. IV. On the Fortune of the Virtue of Alrxander, I and II, with an English Translation by F.C. Babbit. Cambr. (Mass.) et al., 1972.
Плутарх. Об удаче и доблести Александра Великого. Часть 1. /Пер. и коммент. Г.П. Чистякова //ВДИ. 1979. № 4; Часть 2 /Пер. и коммент. Э.Г. Юнца //ВДИ. 1980. № 1.
Arrian, with an English Translation by E.I. Robson. Vol. I. Anabasis Alexandri. Books I-IV. L. e.a., 1961; Vol. II. Anabasis Alexandri (Books V-VIII). Indica (Books VIII), 1966.
Arrian. Der Alexanderzug. Indische Geschichte. Griechisch und deutsch von G. Wirth und O. von Hinüber. T. I.-II. B., 1985.
Арриан. Поход Александра /Пер. сдревнегреч. М.Е. Сергеенко. М., 1993.
Strabonis Geographica.
Страбон. География в 17 книгах /Пер. и коммент. Г. А. Стратановского. М., 1994.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Литература об источниках Александра поистине необъятна, поэтому ограничусь ссылкой на свои обзоры. Хотя они изданы довольно давно, в общем, за прошедшие годы ничего принципиально нового не появилось. См. Маринович Л.П. Время Александра Македонского //Источниковедение древней Греции (эпоха эллинизма), М., 1982, С. 22-65; она же. Греки и Александр Македонский. М., 1993. С.20-56. Из более новых работ, по-моему, следует выделить книгу Н.Г.Л. Хаммонда, посвященную источниковедческому анализу трех источников истории Александра Македонского - Диодору, Юстину и Курцию Руфу, поскольку в их сочинениях (в отличие от двух других - Плутарха и Арриана) обычно прослеживают традицию так называемой «вульгаты»: Hammond N.G.L. Three Historians of Alexander the Great. The So-callad Vulgate Authors, Diodorus, Justin and Curtius. Cambr., 1985. См. также нашу рецензию на этот труд (ВДИ. 1990. № 1. С. 202-208).
2. Iust. XI, 1, 1-6: у друзей Филиппа его убийство вызвало «великий страх. Они представляли себе то Азию, вызванную на бой, то Европу, еще не укрощенную, то иллирийцев, фракийцев, дарданцев и другие варварские племена, верность которых была сомнительна, которые в душе были предателями»; Iust. XII, 3, 1-3: находясь в Парфии, Александр получил известие о гибели Зопириона со всем его войском и, созвав своих воинов, сказал им следующее: «все столь замечательные битвы не приведут ни к чему, если восточные варварские племена останутся неподчиненными». Iust. XIII, 1, 2-4: когда Александр Великий скончался, побежденные им племена сначала не поверили. «Когда же наконец поверили тому, что он умер, все варварские народы, недавно им побежденные, оплакивали его не как врага, но как отца».
3. В данной статье мы рассматриваем только вопрос относительно определения названными авторами характера отдельных народов и не касаемся того, как они оценивали стремление ввести при македонском дворе персидские (варварские) обычаи, что представляет отдельную тему. Мы не касаемся и топоса в описаниях деятельности Александра - обвинения фиванцев в том, что они поддержали варваров (имеются в виду персы) в Греко-персидских войнах.
4. Подробнее см.: Bosworth A.B. Errors in Arrian //Cl. Quart. Vol. XXVI. 1976. P. 117-139; cf. Hammond N.G.L. Alexander the Great. King, Commander and Statesman. L., 1981. P. 307.
5. Упоминаются кельтские племена, в земле которых Истр берет свое начало. «У самых истоках его живут квады и маркоманы, потом язиги, племя савроматов потом геты ...; потом большинство савроматов и потом скифы» (I, 3, 2). Характерно, что в этом списке нет ни одного, который бы определялся как варварский. Подобная схема распределения народов - явный анахронизм, поскольку сарматские племена появились здесь тремя с лишним веками позднее, и картина распределения племен скорее отвечает времени написания книги Аррианом.
6. Относительно фракийцев см.: Velkov V.Alexander der Grosse und Thrakien //Zu Alexander d. Gr. Festschrift G. Wirth zum 60. Geburtstag am 9. 12. 86. Hrsg. von W. Will. B. I. Amsterdam, 1987. S. 257-269.
7. См. Шахермайр Ф. Александр Македонский. М., 1984. С. 85; Фор П. Александр Македонский. М., 2001. С. 328.
8. Fox R.L. Alexander the Great. L., 1974. P. 81; Milns R.D. The Army of Alexander the Great //Alexandre le Grand. Image et réalité //Entretiens préparés par E. Badian. Genève, 1976. P. 121 f.; Шахермайр Ф. Александр ... C. 85; Bosworth A.B. Conquest and Empire. The Reign of Alexander the Great. Cambr., 1995. P. 263-265. Иногда утверждается, что агриане были одним из пэонских племен (Фуллер Д. Военное искусство Александра Великого. М., 2003. С. 56). О составе армии Александра (помимо македонцев) см.: Hammond N.G.L. Alexander the Great. King, Commander and Statesman. L., 1981. P. 28-30.
9. По подсчетам П. Фора, у Арриана они упоминаются 58 раз (Фор П. Александр. С. 332).
10. Cf. Curt. III, 10, 9-10; Iust. XI, 9. Арриан - единственный, кто отчетливо отмечает разницу между европейскими и азиатскими варварами, тогда как представители так называемой «вульгаты» только противопоставляют силу фракийских и иллирийских племен слабости персов. «Экологическое» деление варваров Европы и Азии встречается в «Политике» Аристотеля, по словам которого «по своим природным свойствам варвары более склонны к тому, чтобы переносить рабство . и азиатские варвары превосходят в этом отношении варваров, живущих в Европе» (Polit. III, 1285а 20 sqq.; cf. VII, 1327b 23 sqq.). В замечательном сочинении «О воз-духах, водах и местностях», автором которого обычно считают Гиппократа, характер разных народов связывается с природными условиями, в частности отмечается, что азиаты менее воинственны, чем европейцы. Эту теорию возводят к ионийской науке V в. до н.э. (Bosworth A.B. A Historical Commentary on Arrian’s History of Alexander. Vol. I. Commentary on Books I-III. Oxf., 1980. P. 206).
11. Об отсутствии в посвящении македонян см.: Bosworth A.B. A Historical Commentary on Arrians’. Vol. I. P. 127.
12. Arr. I, 18, 7; I, 19, 11 (о захвате корабля иасейцев, остальным четырем удалось уйти к своим); II, 20, 1-3. О действиях на море и числе кораблей см.: Шифман А.Ш. Александр Македонский. М., 1980. С. 84-85; Bosworth A.B. A Historical Commentare on Arrians’ . Vol. I. P. 138.
13. О форосе см. Маринович Л.П. Греки и Александр Македонский ... С. 184-185; Bosworth A.B. A Historical Commentary on Arrians ... Vol. I. P. 132-133, 135.
14. Циркин Ю.Б. Эллинизация политического устройства городов Финикии //МНЕМОН. Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 3. СПб., 2004. С. 185 сл.
15. Анализ свидетельств Арриана, Диодора и Курция Руфа о кампании Александра против «горных уксиев» в начале 330 г. до н.э. см.: Briant P. “Brigandage’, dissidence et conquête en Asie Mineure achéménide et hellénistique //Dialogues d’histoire ancienne. Vol. 21. 1976. P. 214-221.
16. Для общей ориентации в сложной истории сопротивления, оказанного Александру народами Средней Азии, партизанской войне в Бактрии и Согдиане и ее оценке ср.: Briant P. Alexandre le Grand. P., 1974. P. 55 ss.; Шахермайр Ф. Александр ... С. 204 слл.; Holt F.L. Alexander the Great and Bactria. Leiden e. a., 1988; Литвинский Б. А. Борьба народов Средней Азии против греко-македонских захватчиков //История таджикского народа. T. I. Под ред. Б.Г. Гафурова и Б.Ф. Литвинского. М., 1963. С. 236-274 (гл. 5).; Шофман А.С. Восточная политика Александра Македонского. Казань, 1976. С. 445-492; Ртвеладзе Э.В. Александр Македонский в Бактрии и Согдиане. Историко-географические очерки. Ташкент, 2002.
17. Отдельно он называет только фракийцев, которых значительно позднее, во время восточного похода, правитель Фракии Мемнон склонил к восстанию (XVII, 62, 5).
18. Diod. XVII, 60, 7-8: та часть персидской армии, которая успешно сражается против Пармениона, - варвары; 61, 1-3: бегство варваров после поражения, гибель варварской конницы; 64, 3: захват варварской сокровищницы в Арбелах.
19. Diod. XVII, 84, 2-4: нападение на воинов-наемников вопреки договору, массовое
убийство их; они определены как варвары; 85, 5-7: варвары - инды, которые защищали утес, называемый Аорн; 98, 5; 99, 3-4: маллы, сражающиеся против Александра совместно с оксидраками - тоже варвары;102, 6: разгром царства Самбы и убийство 80000 варваров;103, 3: варвары - три тысячи воинов города брахманов Арма-телия, которые в жестокой битве с небольшим отрядом легковооруженных воинов Александра частично были убиты, другие взяты в плен.
20. Подробнее см. Кошеленко Г.А. Восстание греков в Бактрии и Согдиане 323 г. до н.э. и некоторые аспекты греческой политической мысли IV в. до н.э. //ВДИ, 1972, № 1. С. 59-78.
21. Curt. Ruf. III, 9, 9: их место в битве при Иссе; IV, 13, 31; IV,15, 21-22: в сражении при Арбелах; V, 3, 3 и 6: при вступлении в Персиду; VIII, 11,9: при штурме города Нора в Индии; VIII, 14, 24: в битве со слонами Пора; IX, 8, 18-19: при взятии города Самбы в Индии. Об агрианах см.: Atkinson J.E. A Commentary on Q. Curtius Rufus’ Historiae Alexandri Magni. Books 3 and 4. Amsterdam, 1980. P. 212, 426, 444-445.
22. Curt. Ruf. III, 7, 3: Александр перед битвой у Исса устроил торжественные состязания в честь Эскулапа и Минервы, показав этим свое презрение к варварам; III, 7, 7: Исс покинут варварами; III, 9, 9-11 варвары бежали, не выполнив приказа Дария;
III, 11, 14: варварская конница; III, 11, 15-16: преследование варваров; III, 11, 19: бегство варваров.
23. Atkinson J.T. A Commentary on Q. Curtius Rufus’ „.P. 287.
24. В речи, произнесенной Александром перед воинами в Индии, он вспоминает об одержанных победах как свидетельствах непобедимой силы македонцев, в том числе об Арбелах, «поля которых устланы костьми сраженных нами варваров» (IX, 2, 23). Иногда термин варвары специально прилагается к отрядам, состоящим не из персов. См., например, Curt. Ruf. IV, 15, 12, где указывается, что в битве при Арбелах к обозу прорвались «кавказцы и скифы» (Atkinson J.T. A Commentary on Q. Curtius Pufus’ „P. 441).
25. См., например, Curt. Ruf. VII, 5, 36: связанный на цепи Бесс - зрелище, угодное как варварам, так и македонцам; VII, 5, 40: Александр передал Бесса брату Дария, чтобы варвары, распяв его на кресте, пронзили стрелами; VIII, 12, 9-10 и 17: индийский царь Омфис (Таксил) называется варваром и после того, как он сдался Александру; IX, 6, 1: среди варваров (имеются в виду уже покоренные) укрепился слух о смерти царя; IX, 7, 1-2: восставшие в Бактрии греки принудили варваров присоединиться к их мятежу; IX, 7, 13-14; IX, 7, 23: уже покорившиеся Александру царьки индов названы варварами.
26. См., например, ^rt. Ruf.VII, 3, 15: паропамисады - варвары, хотя они и не сражались с Александром; VIII, 4, 13: жилища варваров в описании похода в Габазу; VIII, 1, 11: Базаира - варварская страна.
27. ^rt. Ruf. III, 3, 13: по-варварски пышная одежда «бессмертных»; III, 8, 15: варварская жестокость при расправе с пленными; V, 6, 3: огромные богатства, собранные в Персеполе варварами; VIII, 3, 11 и15: жена Спитамена, убившая мужа, - варварка, а само убийство - пример варварской жестокости. Даже свадьба Александра с Роксаной для Курция - предлог для критики варваров; по его словам, Роксана отличалась редкой у варваров привлекательностью (VIII, 4, 23) .
28. Badian E. Alexander the Great and the Unity of Mankind //Historia. Vol. VII, 1958. P. 437; Brown T.S. Alexander’s Book Order (Plut. Alex. 8) //Historia, Vol. XVI, 1967. P. 360; Hamilton J.R. Plutarch. Alexander: a Commentary. Oxf., 1969. P. XXXIII.
29. Alex. 9: Александр, еще будучи наследником, сражался на севере и изгнал варваров; Alex. 11: описывая ситуацию после восшествия Александра на престол, Плутарх замечает, что «соседние варварские племена не желали находиться в рабстве»; Alex. 11: македонцы считали, что отпавших варваров надо вернуть кротостью; Alex. 11: сообщается, что «с варварскими восстаниями и войной в тех местах Алек-
сандр покончил, стремительно дойдя с войском до Истра, где он победил в большом сражении Сирма, царя трибаллов».
30. В Вавилоне варвары продемонстрировали свойства нефти (Alex. 35). В поджоге дворца Ксеркса в Вавилоне македоняне увидели доказательство того, что Александр не собирается жить среди варваров (Alex. 38).
31. См. Hamilton J.R. Plutarch, Alexander... P. 128-129.
32. Cf. Strabo, I, IV, 9, C 99: о критике Эратосфеном «тех, кто советовал Александру считать греков друзьями, варваров - врагами; было бы лучше, продолжает он, делить людей по хорошим и дурным качествам, ибо есть не только много дурных греков, но и много образованных варваров».
33. Основные точки зрения изложены: Маринович Л.П. Александр Македонский и становление эллинизма //Эллинизм: экономика, политика, культура. М., 1990. С. 89-90. Отсылая читателей для более широкого знакомства с темой к литературе, приведенной здесь, ограничусь основными работами: Tarn W.W. Alexander the Great and the Unity of Mankind //Alexander the Great: the Main Problems /Ed. by G.T. Griffith. Cambr., 1966. P. 243-286; Berve H. Verschmelzungspolitik Alexanders des Grossen //ibid. S. 103-136; Badian E. Alexander the Great and the Unity of Mankind //Historia. 1958. Bd. VII. S. 425 440; Briant P. Alexandre le Grand. P., 1974. P. 94 ss. (см. также нашу рецензию на кн. П. Бриана: ВДИ. 1977. № 1. С.237-241); Bosworth A.B. Alexander and the Iranians //JHS, 1980. Vol. 100. P. 1-21; Hamilton J.R. Alexander’s Iranian Policy //Zu Alexander d. Gr. Festschrift G.Wirth zum 60. Geburtstag am 9. 12. 86. B. I.Hrsg. von W. Will. Amsterdam, 1987. S. 467-486.
L.P. MARINOVICH
THE TERM «BARBARIAN» IN ALEXANDER THE GREAT BIOGRAPHIES
The article mentions the specific character of use for the term «barbarian» in biographies of Alexander the Great. The present facts and materials tell on the discussion hold in the Hellenistic world concerning the interrelations with the barbarous world. The author draws a conclusion as to the big variety of positions in this discussion - from especially positive up to completely negative.
Г.А. КОШЕЛЕНКО, В.А. ГАИБОВ (Москва)
В ЗАЩИТУ АЛЕКСАНДРИИ МАРГИАНСКОЙ*
Одной из самых важных проблем в истории эллинизма в центрально-азиатском регионе является проблема масштабов греко-македонской колонизации. Главным источником для ее решения являются данные письменной традиции относительно основания новых городов и их характера в период завоеваний Александра Македонского и Селевкидов. В рамках этой проблемы находится и вопрос относительно градостроительной деятельности завоевателей в пределах одной из областей, входившей в состав этого региона, - Маргианы. Сложность ситуации объясняется тем обстоятельством, что определенно о пребывании Александра Македонского и ос-
Данная статья выполнена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 05-01-011169.
