CC BY
78
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
СТРУКТУРА ПРАВА: ЗАКОНОМЕРНОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ
(В ДЕВЯТИ ВЫПУСКАХ). ВЫПУСК ДЕВЯТЫЙ. ЮРИДИЧЕСКИЕ КОНСТРУКЦИИ КАК КОМПОНЕНТ СТРУКТУРЫ ПРАВА И СПОСОБ ПРАВОВОГО МЫШЛЕНИЯ (В ТРЕХ ЧАСТЯХ). ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ПОНЯТИЕ ЮРИДИЧЕСКОЙ КОНСТРУКЦИИ: ИННОВАЦИОННЫЙ ВЗГЛЯД НА ПРОБЛЕМУ
Аннотация. В статье, охватывающей единым замыслом девять выпусков, утверждается принципиально новый методологический статус системы права, обоснованы самостоятельное значение структуры права и ее концепция, предложен инновационный взгляд на строение права в сравнении с его отраслевым делением; исследуются структурные уровни (базовый, основной, логический), ряды, общности права; в этой же связи рассматривается проблема параотраслей права; доказывается структуросвязующая роль логического инструментария права. В традициях аналитической юриспруденции в публикациях продолжен поиск «элементарных частиц» права; в контексте структурной организации права исследуются принципы права, обоснована новая правовая общность — гуманитарное право; представлено новое видение юридических конструкций, доказывается их структурообразующая роль в составе права и значение как способа юридического мышления и юридического конструирования (законодательствования).
Ключевые слова: юридическая конструкция как «юридическое тело»; юридическая конструкция как исторически прогрессивный способ правотворчества; юридическая конструкция как субстанциальная единица в структуре права; естественно-историческое происхождение юридических конструкций; конструкция как результат юридического конструирования в законодательной деятельности; конструкции отраслевого уровня; простые и сложные юридические конструкции; интегративная роль юридических конструкций в структуре права; юридические конструкции как константная составляющая в структуре права; структурообразующий потенциал юридических конструкций в составе права; мультипликация (размножение) юридических конструкций; органичная связь юридических конструкций и структурности права; конструкция как способ юридического мышления; правообразующее значение правовой доктрины.
THE LAW STRUCTURE: REGULARITY OF THE FORMATION AND DEVELOPMENT (IN 9 ISSUES). NINTH EDITION (IN THREE PARTS). LEGAL STRUCTURES AS A COMPONENT OF THE STRUCTURE OF LAW AND LEGAL WAY OF THINKING. THE FIRST PART. THE NOTION OF LEGAL STRUCTURE: INNOVATION APPROACH TO THE PROBLEM
В.И. Червонюк,
доктор юридических наук, профессор Московского университета МВД России Научная специальность 12.00.01 — теория и история права и государства;
история учений о праве и государстве E-mail: v.chervonyuk@yandex.ru
V.I. Chervonjuk,
the doctor ofjurisprudence, the professor of the Moscow university of the Ministry of Internal Affairs of Russia
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Annotation. In the traditions of the analitical jurisprudence the search for the elementary parts of the law is offered in the publications; principles of the law are examined in the context of the structure organization of the law; a new legal community — humanitarian law — is substantiated as a manifestation of multistructural transformations in modern legal families; a new vision of the legal constructions is represented; their structure-forming role in the law composition and significance as a mean of legal thinking and legal design (legislation) are proved.
Keywords: the legal construction as a legal body; the legal construction as a historically progressive building block in the law structure; naturally historical origin of the legal constructions; the construction as a result of the legal design in the legislative activity; branch level construction; simple and complex legal constructions; integrative role of legal constructions in the law structure; legal constructions as a constant factor in the law structure; structure-forming potential of legal constructions in the law structure; animation (reproduction) of legal constructions; an organic connection between the legal constructions and the structure of the law; constructions as a mean of legal thinking; lawmaking importance of the legal doctrine.
То обстоятельство, что право состоит из разнопорядковых и разноуровневых компонентов вряд ли у кого вызывает сомнение; иерархичность его строения тому подтверждение. Однако в силу каких обстоятельств нормы права структурируются в отдельные институты, а те в свою очередь образуют более крупные нормативные общности, у юристов все же нет однозначных ответов. Отсылка к предмету и методу правового регулирования, благодаря которым нормы собираются в отраслевое образование, была бы весьма общим ответом. Очевидно, что существует некая незримая сила (своего рода «гравитационное правовое поле»), посредством чего нормы права «притягиваются» друг к другу, объединяясь таким образом в структурные общности. Но если возможно существование такой силы, то что скрывается за ней и какие причины приводят ее в действие.
Стремление проникнуть в эту «тайну права» казалось бы должна была заинтересовать прежде всего тех исследователей, чьи научные интересы лежат в сфере философско-юридической проблематики или философии права. Как ни парадоксально, но в истории правовой мысли этой проблемой основательно занимались представители т.н. аналитической юриспруденции (юриспруденции Г. Кельзен, Дж. Остин, Г.Л.А. Харт)1. Все они искали элементарные частицы в праве, не задаваясь, однако, при этом вопросом о том, как эти частицы соединяются в целое.
Считается, что приоритет специального анализа данной проблемы принадлежит Р. Иерингу.
Вместе с тем до Иеринга юриспруденция проделала длительный путь, на котором менялись представления о методах «производства» позитивного права и его строении. Исследователи римского частного права точно заметили, что «началом и основой каждого юридического сочинения римского юриста» вплоть до Кодификации Юстиниана, служил казус и соответствующий ему казуистический метод, применение которого предполагало анализ конкретной правовой ситуации, определение на основе преторского
права нужного иска, привлечение специальных принципов и древнейших установлений ius civile, а в необходимых случаях «образцового» казуса, и выведение на основе всего этого новых правил и юридических аксиом. Следовательно, предмет деятельности римских юристов — конкретные правовые ситуации, из которых выводились правила нормативного и индивидуально-правового свойства2.
Применяемая римскими юристами логика также в основном имела «единственной и главной целью решить конкретные правовые споры», в связи с чем, «используя в основном прием деления на роды и виды», предназначалась для систематики цивильного права3.
Укоренившаяся с начала раннего Средневековья в правовой культуре континентальной Европы практика выработки и принятия полных, все включающих сводов гражданского права (пандектов), в значительной мере заимствовала в духе уже сложившейся вследствие деятельности римских юристов и глоссаторов догмы права логические приемы обработки правового материала, образцом для которых послужили книги Священного Писания (Scriptura Sacra). Получается так, что в своих представлениях юристы того времени (как и римляне) исходили из того, что право представляет собой определенную логическую (формально-логическую) систему4. Таким образом, привлечение «математически точного и построенного на логических умозаключениях дедуктивного метода» понятия как субстанции используются и здесь для построения «внутренне непротиворечивой» системы права»5.
Эпохальную попытку изменить ход правовой мысли, направив ее «от автономно существующих норм и институтов к анализу социальной действительности, от логического обоснования правовых концепций к инструментальному характеру права, служащему индивидуальным и социальным интересам...» предпринимает в середине XIX в. Р. фон Иеринг6.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Основной замысел Иеринга заключался в преодолении узко схематического понимания права и исключительно догматического видения его назначения; основываясь на этих исходных началах, в книге «Юридическая техника» ученый ставит перед собой задачу обоснования техники и технологии производства позитивного права на принципиально иных в сравнении с господствующими подходами началах. В отличие от получившей широкое распространение в странах континентальной Европы ортодоксальной теории позитивизма («юриспруденции понятий»), постулирующей нормы права формально-логическим способом их производства (т.е. выведением их из понятий), Иеринг исходил из того, что действие «(осуществление) есть жизнь и истина права», а решающим моментом при его (права) оценке является не абстрактное содержание законов, не справедливость на бумаге и нравственность на словах, а то, как это право объективируется в жизни, энергия, с которой все признанное необходимым исполняется и проводится в действительно-сти7. При этом, как считал Иеринг, «важно не только, чтобы право осуществлялось, но и то, как оно будет осуществляться»8.
Разрешение этой сложнейшей научной и практической задачи он находит в юридическом искусстве и соответственно в решении двух задач юридической техники: 1) количественном и качественном упрощение права и 2) применении права к конкретному случаю9. Количественное упрощение, по Ие-рингу, имеет своей задачей уменьшение массы материала без вреда, конечно, для получаемого из его результата и в соответствии со сформулированным им «законом бережливости» («один из жизненных законов всякой юриспруденции»): «наименьшими средствами достичь наибольшего; чем меньше материал, тем легче и вернее его использование»10 — один из жизненных законов всякой юриспруденции.
«В качественном отношении право,- отмечает Иеринг,- является простым, если оно как бы вылито из одного целого, если отдельные его части его резко отграничены и отделены друг от друга и тем не менее гармонично соединяются в одно целое...11 Это, делает вывод Иеринг, «достигается путем конструкции.. ,»12. При этом он «юридическую конструкцию определяет как обработку правового материала в
13
смысле естественно-исторического метода»13, основывающейся на таких законах, как: 1) закон совпадения с положительным материалом14 (позитивный элемент); 2) закон непротиворечия или систематического единства («логический элемент»)15; 3) закон юридической красоты («эстетический элемент»). Если остановиться в этом месте «Юридической техники», то вывод о том, что юридическая конструкция представлена исключительно в качестве
средства законодательной техники не будет ошибочным. Именно такое понимание преимущественно и было взято отечественным правоведением за основу оценки юридической конструкции.
Между тем как в уже упомянутой работе, а отчасти и в «Духе римского права», Иеринг представляет «статусную» характеристику юридической конструкции, оценивает ее не только с позиции юридического искусства, но и «встроенности» в собственно нормативную структуру права.
Противопоставляя римское право исторически первой «низшей юриспруденции», которая лишь внешним образом упорядочивает беспорядочное скопление стихийно возникающих юридических норм, Иеринг делает вывод: право для того, чтобы стать истинным и завершенным, и юриспруденция, для того, чтобы стать подлинной юриспруденцией в полном смысле этого слова (в терминологии автора, — «высшей юриспруденцией»), должны отказаться от идеи юридической нормы как структурного элемента права и носителя правового содержания. По мнению Иеринга, выход за пределы естественного «низшего» состояния права16 возможен, только если юриспруденция станет рассматривать в качестве единицы права не юридическую норму, а принципиально иное образование — юридическую конструкцию, которая является исторической альтернативой юридической норме17.
Отмеченное не свидетельствует о принижении Иерингом значения норм права; преимущество юридической конструкции специальное: являясь объединением множества норм, она лишь обеспечивает их соединение для разрешение (урегулирования) конкретной правовой ситуации18. Кроме того, что очень важно, реализуется поставленная Ие-рингом задача «упрощения» права (точнее говоря, его структуры), а значит, достигается «назначение юридической конструкции: рационализация права и связанное с этим облегчение субъективного овладения правом»19.
В специальной литературе отмечается, что «с этими обстоятельствами связано несколько натуралистическое определение Иерингом юридической
конструкции как «юридического тела»20, ибо «по-
21
нятие охватывает тело в его сущности»21, что не совсем верно. Действительно, правильно подмечено, что в этом своеобразном юридическом натурализме кроется одна из отличительных черт европейской правовой культуры — «корпусность», представление о праве как о теле22. Право здесь воспринимается как связанное целое, как система, организм (corpus). Такое понимания права существует на всех уровнях внешней его объективации и, безусловно, восходит к римскому праву (О.А. Халабуденко).
Однако Иеринг не заменяет нормы права юри-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
дическими конструкциями и не нивелирует значение первых. Аллегория «юридическое тело» используется им для критики упрощенного, формально-логического подхода к оценке содержания права, утверждения действительного состава и структуры, иными словами, постулирования анатомии права. Мы определяем тело, отмечает Иеринг, «не по тому, чем оно должно быть или что оно создает, а по его строению, по его анатомическим моментам. Такие моменты, например — субъект, объект, содержание, действие, иск». Главное же внимание, считает Иеринг, следует придавать субъективным правам23. «Юридическое тело отличается определенными свойствами и силой. В качестве примера Иеринг называет делимость и неделимость прав, их силу растяжения, право приращения при собственности,
24
отделимость или неотделимость от личности и др.24 Принципиальный вывод автора в том, что юридическая конструкция «является пластическим инструментом юриспруденции, предмет и цель ее — юридическое тело»25. При этом преобразование юридического тела в юридические конструкции связано с формированием особого типа юридического мышления: «каждая работа, касающаяся его («юридического тела». Замечание мое.- В.Ч.), — констатирует Иеринг,- поскольку она работа созидающая, подходит под понятие юридической конструкции — независимо от того, имеет ли она своим объектом тело в его целом виде, вызывая его к жизни, или является только носителем свойства вспомогательного, объясняя отдельные происшествия в жизни тела, устраняя кажущиеся противоречия частностей с основным понятием,- словом, какова бы такая работа ни была, лишь бы она имела своим предметом строение тела. Я прибавил ограничение: поскольку она работа созидающая»26. В противоположность этой «созидающей» работе Иеринг указывает на чисто рецептивную обработку правового материала, «т.е. простое оперирование выставленными конструкцией точками зрения, раскрытие выводов, которые косвенным образом уже добыты»27. На этом основании Иеринг приходит к выводу фундаментального методологического значения: «деятельность этого рода составляет художественное творчество, потому что она создает нечто новое, чего прежде не было, она ведет к открытиям; последняя же есть только последовательное логическое мышление»28. Таким образом, как правильно замечено, Иеринг, рассматривая юридическую конструкцию, фактически придает ей статус способа выражения идеи самостоятельности
29
юридического мышления29 как исторически прогрессивного способа правотворчества.
Отсюда допустимо отнестись к процессу возникновения юридических конструкций как к процессу естественного типа, а его теоретическое описание
интерпретировать как искусственную составляющую процесса формирования позитивного права. В таком отношении юридические конструкции, генетически «впечатанные» и ткань действующего права и доведенные до уровня «инженерных изобретений», оправданно рассматривать как его «первооснову», своеобразный «скелет», а их систему — как «несущую конструкцию» позитивного права30.
Принципиально важным здесь является то, что благодаря своей логической природе юридические конструкции в отличие от норм, «соразмерны» логическим операциям, применимым ко всем понятиям, а с другой — что из конструкций можно логически дедуцировать бесконечное число как правоположе-ний, так и иных конструкций, следующих уровней.
Обоснованный Иерингом подход длительное время оставался «не замеченным», вследствие чего в теоретической литературе сложилось понимание юридической конструкции (в несколько достроенном виде) как:
(1) средства юридической техники, позволяющего наиболее оптимальным и логически выверенным образом формулировать нормативные предписания, придавать нормативным актам юридическую определенность и четкость, структурированность, рациональную организованность, формальную определенность, облекая правовой материал в заранее заданные мыслительные правовые формы; это, так сказать, практический (прикладной) аспект;
(2) средства познания правовой действительности, организующего мыслительную деятельность субъектов, оперирующих правовым материалом в теоретической и практической сферах, позволяющего организовать заложенные в праве регулятивные свойства путем создания комбинаций правовых элементов (структур правовых понятий и основанных на них функциональных юридических конструкций); это теоретический (доктринальный) аспект.
И хотя в последние годы отмечалось, что теоретический (доктринальный) и практический (прикладной) аспекты феномена «юридическая конструкция» находятся в тесной взаимосвязи и взаимодействии: доктринальные юридические конструкции вырабатываются на основе практического опыта, нормативные юридические конструкции выражают научные разработки и строятся на доктри-нальных обобщениях, самой сути конструкции это не затрагивало31.
Развитие методологии юридической науки, стремление расширить горизонты правопознания, проникнуть «за оболочку» права, исследовать самое его (права) «вещество», осмысление права в его социогуманитарном контексте и, что важно, развивающиеся потребности правотворческой и правоприменительной практики, системные, принявшие
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
характер явления, просчеты законодателя актуализировали научные поиски, связанные с анализом структурной организации права. Все это с неизбежностью усилило исследовательский интерес к проблемам, которые ранее не привлекали к себе большого внимания Хотя, конечно, не правильно было бы сказать, что феномен юридической конструкции является чем-то вроде terra incognita; работы В.К. Бабаева, С.Н. Братуся, С.А. Голунского, О.С. Иоффе, Р.Д. Лукича, А.М. Нашиц, П.Е. Недбайло, А.А. Ушакова, А.Ф. Черданцева и др. ученых оставили заметный след в освоении данной проблемы.
Принципиально иная оценка юридических конструкций представлена в новейших исследованиях С. С. Алексеева. Традиционный технико-юридический контекст юридических конструкций, дополняется новым их видением — обоснованием в качестве ключевого, определяющего собственно содержание права элемента. Рассматривая юридические конструкции в качестве «результата типизации в праве», «скелета, инфраструктуры, модели, призванной дать оптимальный социальный результат» а «отработанность конструкций — показателем совершенства законодательства, учета типовых схем и моделей, данных науки и практики, требований эффективности и логики»32 С.С. Алексеев делает вывод о том, что «юридические конструкции представляют собой органический элемент собственного содержания права, его внутренней формы, рождаемый на первых порах спонтанно, в самой жизни, в практике в результате процесса типизации». Причем, надо сказать еще раз, — ключевой, определяющий элемент именно собственного его содержания (или структуры), когда он выходит из состояния начальных примитивных форм и получает развитие как самостоятельный и весьма своеобразный феномен человеческой цивилизации, имеющий свое, особое содержание (внутреннюю форму) и готовый к тому, чтобы на основе нового опыта, данных науки, силы разума получить дальнейшее развитие, новый уровень совершенства»33. «Собственное развитие права, — замечает С.С. Алексеев, — это под известным (важнейшим для правоведения) углом зрения и есть история становления и совершенствования юридических конструкций. И соответственно — достоинство же той или иной юридической системы — это во многом совершенство характерных для нее юридических конструкций»34. Согласно воззрениям С.С. Алексеева, именно юридические конструкции образуют центральное звено (основу, стержень) материи права, достигшей необходимого (для реализации своих функций) уровня развития, совершенства. И потому юридические конструкции, их отработанность есть показатель совершенства законодательства (или — прецедентной юридиче-
ской системы).
Очевидно, что к числу сторонников признания юридической конструкции компонентов структуры права можно отнести Ж.-Л. Бержеля. В представлении французского правоведа юридическая конструкция рассматривается как «совокупность механизмов, образованных из устойчивого комплекса правил и предназначенных для того, чтобы управлять юридическими ситуациями определенного типа исходя из конечной цели и определенной идейной основы». Конструкции, считает он, «образуют своеобразные рамки для развития какого-то элемента общественной жизни»35.
По мнению Н.Н. Тарасова, «юридические конструкции, впечатанные в ткань позитивного права, можно рассматривать как его первооснову, а их систему — как несущую конструкцию позитивного права»; «с точки зрения собственного содержания права именно юридические конструкции могут рассматриваться как наиболее стабильные («надсоци-альные» и в этом смысле культурные) единицы права»; «...юридические нормы есть не что иное, как нормативно текстуальное выражение юридических конструкций.. ,»36.
Анализ новейшей специальной литературы свидетельствует о том, что идея включенности юридических конструкций в состав «правовой материи» (нормативную структуру права) разделяется и дру-
37
гими исследователями37.
С учетом отмеченного есть все основания сделать принципиальной важности уточнение к сделанным характеристикам. А именно: юридическую конструкцию следует рассматривать как необходимый и существенный элемент структуры права: юридическая конструкция есть субстанциальная единица в структуре права. Этот устойчивый и стабильный элемент правовой системы, логическая форма и условная схема «бережет» первооснову юридических частиц и «транслируется через эпохи, сохраняя свою ценность независимо от философских картин мира, этических императивов и научных парадигм»38.
1 См. об этом: Харт Г.Л.А. Понятие права / Пер. с англ.; под общ. ред. Е.В. Афонасина и С.В. Моисеева.- СПб.: Изд-во С.-Петерб. унта, 2007. С. 28 и след. В отечественной теории права к этому обращался дореволюционный юрист Н.Н. Алексеев (Алексеев H.H. Основы философии права. СПб.: Изд-во «Лань», 1999. С. 48).
2 См.: Гарсиа Гарридо М.Х. Римское частное право: Казусы, иски, институты/ Перевод с испанского; отв. ред. Л.Л. Кофа-нов. — М., 2005. С.101 и след.
3 Полдников Д.Ю. Договорные теории глоссаторов. М., 2008. С. 65.
4 На уровне догмы права своеобразие права как логической системы характеризуется ее глубоким единством с формальной логикой или шире — математической (символической) логикой» (Лобовиков В.О. Математическое правоведение. Ч. 1. Естественное право. Екатеринбург, 1998. С. 17).
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
5 Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права: [В 2 т.: Пер. с нем. / К.Цвайгерт, Х.Кётц, Т. 1: Основы — М., 2000. С. 210.
6 См.: Радбрух Г. Философия права. М.: Международные отношения, 2004. С. 234.
7 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.Н.- СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006.-. С. 328.
8 «Какая польза от уверенности в несомненном осуществлении права,_иронично замечает Иеринг,- если оно происходит таким тяжеловесным и медленным способом, что лицо, отыскивающее свое право, добивается его, когда уже лежит в гробу? (Иеринг Р. Указ.соч. С. С. 329).
9 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.Н. ... С. 333, 334.
10 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 335.
11 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 337. Юридическое искусство разложения права на элементы ученый называет химией права («это прием анализа»); «прием логической концентрации — это соединение и сведение вместо разложения» (Иеринг Р. Указ. соч. С. 336).
12 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 339.
13 «Естественно-исторический метод знаменует собой возвышение прав материала до высшего агрегатного состояния. Это возвышение есть в то же время и возвышение самой юриспруденции. Из простого носильщика законодателя, собирателя его позитивных мелочей она возрастает до свободного искусства и науки — мастерства, которое художественным образом создает, образует материю, вдыхает в нее жизнь, науки, которая, несмотря на позитивный характер своего предмета, может быть названа естественной наукой в области духовного. ... На этом методе покоится секрет юриспруденции.» (Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 360). .Данный метод соответствует «естественно-историческому способу понимания права» ( Там же. С. 358-359).
14 Положительные правоположения — те данные точки, через которые юридическую конструкция должна проложить свою конструкционную линию; .Законодатель не должен конструировать — он этим переходит в область науки, лишает себя авторитета и силы законодателя и становится с юристом на одну линию.( Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 368).
15 Юриспруденция связана как законом, так и сама собой, она не должна в своих конструкциях противоречить самой себе, понятиям, тезисам, выставленным ею в другом месте, ее конструкции должны согласовываться как внутри себя, так между собой. Суть: 372. Наука не должна устанавливать то, что юридически невозможно» (Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С.371).
16 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 358.
17 Там же. С. 359.
18 Там же. С. 377.
19 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 377.
20 Халабуденко О. Юридические конструкции в гражданском праве: методологический аспект // Закон и жизнь. 2006. № 4 (173). Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. .С. 359, 361.
21 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 362.
22 Иеринг Р. Указ. соч. С. 363-364.
23 Ф. Иеринг Р. Указ. соч. С. 363-364.
24 Ф. Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 366.
25 Ф. Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 367.
26 Ф.Иеринг Р. Избранные труды. В 2 т. Т.П. ... С. 367-368.
27 Там же. С. 368.
28 Иеринг Р. Указ. соч. С. 368.
29 Вместе с тем логика права основана на логике правовой жизни. Заданность субстанциональных связей в праве (между правами и обязанностями, регулятивными и охранительными, материальными и процессуальными нормами) обусловливает объективные основания юридического познания и формы его отражения в практической деятельности. С этим обстоятельством связано формирование определенного стиля и способа юридического мышления: способ мышления порождает и со-
ответствующий ему способ и стиль деятельности; вследствие этого юридическое конструирование воспринимается как метод правопознания и особая разновидность законодательных технологий. Следовательно, не юридическое мышление порождает особую логику развития права и такую ее категорию, как юридическая конструкция; дело обстоит как раз наоборот. Отмеченное не принижает роли юридического мышления, напротив, свидетельствует о достаточном высоком уровне осознания и освоения правовой действительности.
30 Тарасов, Н. Н. Методологические проблемы современного правоведения : Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. — Екатеринбург, 2002. С. 43.
31 А.Ф. Черданцев выделяет «три аспекта понимания юридической конструкции»: метод познания права и правоотношений; средство юридической техники, построения нормативного материала; средство толкования норма права (Черданцев А.Ф.Юридические конструкции, их роль в науке и практике // Правоведение. 1972. № 3).
32 Алексеев С.С. Собрание сочинений. В 10 т. [+ Справоч.том]. Том 5: Линия права. Отдельные проблемы концепции.-М.: Статут, 2010. С.219.
33 Алексеев С.С. Собрание сочинений. В 10 т. [+ Справоч.том]. Том 5. С.223. По справедливому замечанию А.Ф. Черданцева, «конструктивное выражение норм только что возникшего права не было сознательным, а складывалось стихийно. Первый законодатель если и мыслил образами юридических конструкций, то не осознавал того, что мыслит конструкциями. . Лишь с возникновением профессии юристов, в правовой науке постепенно осмысливается характер системного изложения норм права, осознается их конструктивная связь, и наука вырабатывает юридические конструкции, которые становятся важным ориентиром, методом познания права» (Черданцев А.Ф. Черданцев А.Ф. Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции : монография.- М., 2012. С. 151).
34 Алексеев С.С. Собрание сочинений. В 10 т. [+ Справоч.том]. Том 5. С.224-225.
35 Бержель Ж.-Л. Общая теория права / под общ. ред. В.И. Да-ниленко / пер. с фр. — М.: Изд. дом NOTA BENE. 2000. С. 320.
36 Тарасов Н.Н. Юридические конструкции в праве и научном исследовании (методологические проблемы) / / Российский юридический журнал. 2000. № 3. С. 26-27.
37 Отмечается, в частности, что «не только нормы права, но и юридические конструкции. наряду с нормами права составляют элемент права» (Иванова В.Н. О возможности использования элемента правовой материи «юридическая конструкция» для формирования законодательной дефиниции «юридическая конструкция налога» с целью выражения юридической сущности налога в Налоговом кодексе РФ // Законодательная дефиниция: логико-гносеологические, политико-юридические и практические проблемы: Материалы Международного «круглого стола» (Черновцы, 21-23 сентября 2006 года).-Н.Новгород, 2007. С. 853). См. также: Глухарёва Л.И. Юридическая ответственность как правовая конструкции // Вектор науки ТГУ. 2010. № 3 (3), и др.).
38 Тарасов Н.Н. Методологические проблемы юридической науки.— Екатеринбург, 2005. С. 163.
