CC BY
170
Социология и социальная работа Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Л обаче вского. Серия (Социальные науки, 2008, № 4 (12), с. 47-51 47
УДК 316
СОЦИОЛОГИЯ ПРАВА НЕОФУНКЦИОНАЛИЗМА
© 2008 г. Е.В. Масловская
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского zara@fsn.unn.ru
Постуоила в бедакцию 06.11.2008
Рассматривается проблематика социологии права в работах ведущих представителей неофункционалистского направления в западной теоретической социологии. Анализируется системная теория права Н. Лумана. Основное внимание уделяется проблеме автономии правовой системы в трудах Лумана. Раскрываются правовые аспекты концепции гражданской сферы Дж. Александера.
Ключевые слова: неофункционализм, социология права, системная теория, гражданская сфера.
Наиболее влиятельным теоретическим направлением в западной социологии середины
ХХ в. выступает структурный функционализм Т. Парсонса. С теоретической деятельностью Парсонса связано и начало современного этапа развития социологии права как раздела общей социологии. Ведущий теоретик
функционализма стремился объединить
традиции социологии права, заложенные Э. Дюркгеймом и М. Вебером. Общая направленность функционализма соответствует скорее подходу Дюркгейма, но в социологии права Парсонс непосредственно опирался в большей степени на идеи Вебера, в особенности на его теорию рационализации. Парсонс осуществил анализ ряда правовых систем, существовавших в традиционных обществах и в современную эпоху, уделяя основное внимание эволюции английских и американских правовых институтов [1]. Интерес к теории Парсонса возрастает в западной социологии в 80-е гг. ХХ в. В этот период формируются неофункционалистские концепции,
представленные прежде всего трудами Н. Лумана и Дж. Александера, которые обращались в том числе и к анализу правовой сферы.
Ключевые положения системной теории
Н. Лумана изложены в его работе «Социальные системы. Очерк общей теории» (1984). К проблемам социологии права Луман обращался в целом ряде публикаций 80-90-х гг. Правовой системе он уделял больше внимания, чем какой-либо иной социальной системе. Наиболее подробный анализ правовой системы представлен в работе «Право общества» (англоязычный вариант озаглавлен «Право как социальная система») [2], вышедшей в свет в 1993 г. На формирование теории Лумана
несомненное влияние оказал структурный функционализм. Но, в отличие от Парсонса, Луман не опирается на классическую традицию в социологии, постоянно подчеркивая отличие своего подхода от «староевропейского мышления». По мнению Лумана, в современной социологической теории необходимо
использовать понятия, возникшие в других науках, в частности в кибернетике и биологии.
Предложенный Луманом анализ
формирования современного общества
включает тезис о социальной дифференциации как ключевом элементе процесса модернизации. Немецкий социолог выделяет несколько форм дифференциации:
сегментарную, иерархическую,
функциональную, а также дифференциацию на центр и периферию. Согласно Луману, в обществах, организованных по принципу иерархической дифференциации, не существует автономной правовой сферы. Ведущую роль в таких обществах играет политическая система, которая оказывает определяющее влияние на сферу права.
Для современного общества характерна главным образом функциональная
дифференциация. С точки зрения Лумана, каждая из подсистем современного общества, включая и правовую, является полностью автономной. Это связано с тем, что функция, которую выполняет данная подсистема, не может выполняться никакой другой подсистемой общества. Как подчеркивает Луман, «автономия является не желательным состоянием, а фатальной необходимостью. При условии функциональной
дифференциации общества ни одна подсистема не может избежать автономии» [3, р. 112]. Луман стремится
продемонстрировать, что каждая из подсистем функционально
дифференцированного общества «участвует в социальной коммуникации, но тем не менее находит собственный способ формирования своих элементов, у которого нет эквивалента в окружающей среде» [4, р. 19].
В концепции немецкого социолога право представляет собой систему, которая четко отграничена от других подсистем общества, в том числе и политической. Луман считает разделение политической и правовой систем ключевой характеристикой современного общества. Сама правовая система также подвержена дифференциации. Характеризуя данный процесс, Луман выделяет суды в качестве подсистемы правовой системы. По мнению Лумана, для правовой сферы характерна не иерархическая дифференциация, а разделение на центр и периферию. Судебная система занимает центральное место в правовой системе. Как отмечает Луман, в европейских абсолютных монархиях существовала иерархическая дифференциация правовой системы. Суды, которые лишь применяли законы, занимали подчиненное положение по отношению к законодательному органу. Но принятие конституций изменило это соотношение, поскольку суды были наделены функцией определять соответствие
законодательства конституции. В результате в рамках правовой системы была преодолена иерархическая дифференциация.
В работах Лумана рассматривается процесс эволюции права, который привел к возникновению автономной правовой системы. С точки зрения Лумана, в ходе такой эволюции социальные и политические изменения не оказывали непосредственного влияния на правовую систему. Немецкого социолога интересует прежде всего развитие самой этой системы, тогда как социальные и политические процессы относятся к ее внешней среде. По мнению Лумана, изменения в других социальных системах могут стимулировать развитие права, но при этом сама правовая система отбирает, что именно заслуживает внимания с ее стороны. Согласно Луману, правовая система лишь наблюдает другие подсистемы общества. Как полагает этот социолог, право является «нормативно закрытой, но когнитивно открытой системой» [4, р. 20]. Хотя правовая система может реагировать на воздействие экономической или политической системы, такое воздействие переосмысливается в ее собственных
категориях. Экономика и политика не могут определять содержание правовой
коммуникации. «Изменение правовых норм, -пишет Луман, - может происходить только внутри правовой системы. Это не вопрос власти или влияния, и здесь нет отрицания того, что окружающая среда, в особенности политическая система, воздействует на правовую систему. Но правовая система воспроизводит себя лишь посредством правовых явлений» [3, р. 113].
Как указывает Луман, правовые решения не могут привноситься извне. Если в правовой системе обнаруживаются следы внешних влияний, то эти влияния уже преобразованы в правовые нормы. Усиление влияния политических сил или экономических интересов на правовую систему не ведет к утрате ее автономии, коль скоро внешние воздействия трансформируются в правовую коммуникацию. Автономия правовой системы оказывается под угрозой лишь в том случае, когда в рамках данной системы решения принимаются под влиянием политических, моральных или иных неюридических принципов.
Системная теория Лумана в целом широко обсуждалась в немецкой социологии. При этом сформировался круг ученых, активно использующих понятийный аппарат Лумана для рассмотрения разнообразных социологических проблем. Как отмечает современный исследователь творчества этого теоретика, «в повседневной работе практически каждого немецкоязычного социолога почти любой школы используется большое количество категорий Лумана» [5, с. 485]. Социология права Лумана также оказала существенное влияние на исследования немецких ученых.
В то же время предложенная Луманом социологическая теория права оценивалась довольно неоднозначно. Например, британский ученый Р. Коттерел указывает, что системная теория права может характеризоваться как исключительно эвристическое средство, но не как основа для эмпирических исследований. С точки зрения Коттерела, данная теория игнорирует «социальные силы и интересы, которые получают отражение в правовых институтах и процессах» [6, р. 68]. Как полагает британский исследователь, право не может изолировать себя от научной, культурной, политической сфер. Попытки такой
самоизоляции приводят к негативным последствиям, когда правовая система
оказывается вынуждена взаимодействовать с другими социальными сферами.
Следует отметить: попытки использовать теорию Лумана применительно к правовым системам современных развивающихся
государств демонстрируют, что эти системы явно не обладают реальной автономией [7, р. 242-243]. Луман признает, что в
развивающихся странах, которые пытаются приспособиться к современному состоянию мирового общества «через политически форсированную индустриализацию», возникает жесткая дифференциация по принципу включения/исключения «с соответствующим обнищанием широких слоев населения, а государство становится механизмом
поддержания этой дифференциации» [8, с. 177]. В таких условиях «широкие круги населения не включаются в систему права» [8, с. 177].
В целом теория Лумана ориентирована главным образом на анализ западных правовых систем. Согласно Луману, политическая система не занимает доминирующего положения по отношению к другим подсистемам современного общества. С точки зрения его теории, попытки подчинить политическому контролю деятельность правовых институтов означают поворот вспять, эволюционный регресс. Хотя Луман допускал возможность такого попятного движения, он не осуществил всестороннего анализа подобных процессов. В конечном итоге Луман не уделял значительного внимания рассмотрению правовых институтов тех обществ, где дифференциация политической и правовой систем сохраняла иерархический характер.
Ведущий представитель американского неофункционализма Дж. Александер обращается к проблемам социологии права в ряде своих работ, опубликованных в 90-е гг. В целом в развитии идей Александера можно достаточно условно выделить четыре основных этапа, которые, однако же, не являются четко разграниченными, накладываются один на другой. С конца 70-х по середину 80-х гг. он занимался главным образом анализом классических социологических теорий и их соотношения с функционализмом Т. Парсонса. На вторую половину 80-х гг. приходится прежде всего анализ постпарсоновской социологической теории и разработка основ неофункционализма [9]. На рубеже 80-90-х гг. начинается новый этап деятельности Александера, связанный с исследованием проблематики социологии культуры. В первой половине 90-х гг. Александер, оставаясь в
рамках социокультурных исследований, все в большей степени обращается к разработке собственного подхода к анализу гражданского общества.
Александер опирается на предложенное Парсонсом понятие «социетального
сообщества». Как подчеркивает Александер, анализ структуры социетального сообщества представляет собой «самый важный вклад Парсонса в макросоциологию» [10, с. 244]. В то же время он считает, что идеи Парсонса нуждаются в дальнейшем развитии. В числе возможных источников их развития Александер называет микросоциологические подходы, в том числе идеи И. Г офмана и этнометодологию [10, с. 248]. При этом концепция Александера, как и социологическая теория Парсонса, в значительной степени ориентируется на изучение американского общества.
Понятие гражданской сферы, которое использует Александер, во многом аналогично понятию гражданского общества. Можно провести также параллель с понятием общественности в трудах Ю. Хабермаса. Подобно немецкому социальному теоретику, Александер считает наличие относительно автономной сферы общественности
необходимым условием успешного развития демократических политических институтов. Александер определяет гражданскую сферу как «социальную сферу, которая организована вокруг особого типа солидарности, члены которой символически представлены в качестве независимых личностей,
индивидуально ответственных за свои действия, но одновременно чувствующих себя связанными коллективными обязательствами по отношению к другим индивидам, образующим эту сферу» [11, р. 239]. Вместе с тем американский социолог подчеркивает, что сохранение гражданской сферы требует постоянных коллективных усилий. Он особо выделяет роль общественного мнения в функционировании гражданской сферы.
В отличие от ряда других современных теоретиков гражданского общества, Александер считает, что не все элементы социетального сообщества входят в гражданскую сферу, исключая из нее семью и религиозные объединения. Одного факта добровольного объединения недостаточно, чтобы какая-либо ассоциация была отнесена к гражданской сфере. Согласно Александеру, ассоциации должны соответствовать определенным принципам и гражданским ценностям. В конечном итоге они должны способствовать укреплению
социальной солидарности. Ассоциации, занятые исключительно своей узкой сферой деятельности, а также революционные движения оказываются за пределами гражданской сферы. Тем самым Александер предлагает ценностно нагруженные критерии отнесения добровольных ассоциаций к гражданской сфере.
Следуя логике неофункционалистского подхода, Александер рассматривает гражданскую сферу в обществе, для которого характерна высокая степень функциональной дифференциации. Согласно Александеру, в гражданской сфере получают воплощение принципы равенства и справедливости, тогда как в других сферах общественной жизни неизбежно возникают различные формы неравенства. В результате постоянно воспроизводится проблема поддержания границ гражданской сферы и противодействия влиянию экономических и политических структур. Вместе с тем одной из задач дискурса гражданской сферы выступает выявление легитимности и нелегитимности форм неравенства в других социальных сферах. При этом степень воздействия гражданской сферы на экономическую и политическую подсистемы общества во многом зависит от активности социальных движений, формирующих
стратегии «гражданского ремонта» [12, с. 9-10], т.е. устранения проблем, связанных с неравным положением отдельных социальных групп.
Как полагает Александер, социальные движения обладают возможностью
трансформировать и расширять гражданскую сферу, но для этого они должны быть способны доказать в глазах общественного мнения, что отстаиваемые ими идеи соответствуют универасалистским ценностям гражданской сферы. Социальные движения могут инициировать изменения в гражданской сфере. Однако для реального осуществления таких изменений необходимы определенные социальные институты, в числе которых Александер выделяет средства массовой информации, выборы, а также судебную систему.
Александер разделяет точку зрения Хабермаса, согласно которой право предстает как «одна из важнейших форм символической репрезентации гражданской солидарности» [13, р. 565]. Тем самым Александер отвергает подход представителей «критических правовых исследований», в рамках которого право рассматривается как инструмент господства. Он подчеркивает культурную обусловленность
правовых норм и их взаимосвязь с гражданскими ценностями, необходимость опоры правовых институтов на
демократический дискурс гражданской сферы. Таким образом, право может не только законодательно оформлять фактическое неравенство, но и расширять права ранее дискриминированных групп, примером чего служит принятый в США в 1964 г. Акт о гражданских правах, запрещавший расовую сегрегацию и дискриминацию.
В одной из своих работ Александер обращается к анализу гражданской сферы в условиях глобализации. Как указывает этот социолог, процессы глобализации не привели к возникновению какой-то принципиально новой социальной реальности. Основными акторами на международной арене по-прежнему остаются национальные государства, а международное право защищает прежде всего государственный суверенитет, а не права человека [14, р. 375]. Александер отмечает, что на глобальном уровне гражданское общество не обладает такими институтами, как независимый суд и выборы, которые на уровне отдельного государства «позволяют общественному мнению порождать гражданскую власть и тем самым упорядочивать власть государства» [14, р. 375]. Тем не менее, с точки зрения Александера, мировое общественное мнение, представленное в средствах массовой информации, оказывает возрастающее влияние на политические институты. Тем самым сохраняются шансы на создание глобальной гражданской сферы.
Критики концепции гражданской сферы указывают на тот факт, что данная концепция опирается главным образом на анализ социальных процессов, происходящих в американском обществе, тогда как применимость идей Александера в ином социокультурном контексте вызывает сомнение. Концепция Александера
предполагает значительную степень автономии гражданской сферы по отношению к экономическим и политическим институтам, но остается неясным, как обеспечить такую автономию. Кроме того, гражданская сфера в изображении Александера предстает как в основном секуляризованная, что не вполне соответствует даже реалиям американского общества. Этот социолог не уделяет должного внимания тому вызову, который бросает светским институтам и идеологиям гражданской сферы религиозный
фундаментализм, прежде всего исламский [15, р. 182-183].
Таким образом, в неофункционалистской социологии сложилось два основных подхода к изучению правовой сферы. В работах Н. Лумана анализ правовой системы занимает одно из центральных мест, причем немецкий социолог прежде всего стремится обосновать автономию правовой подсистемы по отношению к другим подсистемам общества. Системная теория Лумана выступает сегодня одним из ведущих теоретических направлений в социологии права. Однако данная теория сталкивается с определенными трудностями при анализе эмпирических фактов, в особенности относящихся к функционированию правовых систем незападных обществ [См.: 16, с. 68-70]. Дж. Александер рассматривает в первую очередь взаимодействие правовых институтов и гражданской сферы. Александер чаще характеризуется как создатель особой школы в социологии культуры, чем как теоретик социологии права. Тем не менее Александер продолжает разработку своей концепции гражданской сферы, и можно предположить, что влияние идей этого социолога на социальноправовые исследования будет возрастать. Предложенные Александером концептуальные модели предстают как заслуживающий внимания
пример решения реальных проблем, и анализ этих наработок может помочь нам в поиске собственных ответов на те же вопросы.
Список литературы
1. Парсонс Т. Система современных обществ. М.: Аспект Пресс, 1998.
2. Luhmann N. Law as a social system. Oxford: Oxford University Press, 2004.
3. Luhmann N. The self-reproduction of law and its limits // Dilemmas of law in the welfare state / Ed. by G. Teubner. Berlin: de Gruyter, 1986. P. 111-127.
4. Luhmann N. The unity of the legal system / N. Luhmann // Autopoietic law: A new approach to law and society / Ed. by G. Teubner. Berlin: de Gruyter, 1988. P. 12-35.
5. Штихвее Р. Никлас Луман // Немецкая социология / Отв. ред. Р.П. Шпакова. СПб.: Наука, 2003. С. 468-486.
6. Cotterrell R. The sociology of law: An introduction. 2nd edition. London: Butterworths, 1992.
7. Neves M. From the autopoiesis to the
autopoiesis of law // Journal of Law and Society. 2001. Vol. 28. № 2. P. 242-264.
8. Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004.
9. Александер Дж., Коломи П.
Неофункционализм сегодня: восстанавливая
теоретическую традицию // СОЦИС. 1992. № 10.
SOCIOLOGY OF LAW OF NEOFUNCTIONALISM E. V. Maslovskaya
In the article the problems of sociology of law in the works of the leading representatives of neofunctionalist approach in western theoretical sociology are considered. N. Luhmann's systems theory of law is analyzed. Particular attention is devoted to the problem of autonomy of the legal system in Luhmann's works. Legal aspects of J. Alexander's theory of the civil sphere are discussed.
С. 112-120.
10. Александер Дж. После
неофункционализма: деятельность, культура и
гражданское общество // Социология на пороге
XXI века: новые направления исследований. М.: Интеллект, 1998. С. 231-249.
11. Alexander J. Theorizing the «modes of
incorporation»: Assimilation, hyphenation and
multiculturalism as varieties of civil participation // Sociological Theory. 2001. Vol. 19. № 3. P. 237-249.
12. Александер Дж. Прочные утопии и гражданский ремонт // СОЦИС. 2002. № 10. С. 3-11.
13. Sciortino J. Bringing solidarity back in. Review essay // European Journal of Social Theory. 2007. Vol.
10. № 4. P. 561-570.
14. Alexander J. «Globalization» as collective representation: the new dream of a cosmopolitan civil sphere // Frontiers of globalization. Theoretical and methodological approaches / Ed. by I. Rossi. New York: Springer, 2007. P. 371-382.
15. Turner B. Civility, civil sphere, and citizenship: solidarity versus the enclave society // Citizenship Studies. 2008. Vol. 12. № 2. P. 177-184.
16. Масловская Е.В. Социологические теории права и анализ правовых институтов российского общества. Н. Новгород: Изд-во НИСОЦ, 2007.
