CC BY
167
Александр РУЧКИН
РУССКИЕ В АМЕРИКЕ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XX ВЕКА. ИСТОРИЯ ДИАСПОРЫ
Российское зарубежье, возникшее в результате трудовой миграции начала века и революционных событий 1917 года, охватывало практически все континенты и насчитывало миллионы бывших российских подданных. Русская Америка стала одной из наиболее массовых и, в силу определенных геополитических обстоятельств, наиболее стабильной частью русского рассеяния в первой половине прошлого столетия.
Вначале XX столетия Северная Америка переживала иммиграционный бум. По следам шотландцев, англичан, ирландцев в Новый Свет устремились выходцы из Центральной и Южной Европы. В общем потоке европейской иммиграции (с 1820 года) численность выходцев из России составила 4 млн. человек, то есть 10% от европейской иммиграции и около 5% — от общемировой1. Первый этап становления русской диаспоры относится к 1900— 1920 годам.
В различных уголках Америки возникают русские колонии — России в миниатюре, расцвет которых приходится на рубеж 1930— 1940 гг. Это кварталы мегаполисов, небольшие поселки, улицы провинциальных городков. Численный состав русских поселений колебался от нескольких десятков семей до нескольких тысяч. Община, состоящая из 100—150 семей, была в состоянии организовать и поддерживать русский характер поселения со всеми необходимыми атрибутами. Феномен этнических колоний удачно охарактеризовал В. Зензинов, отметивший, что с одной стороны
— «нигде не плавятся с такой силой разнородные элементы населения. Но с другой — нигде эти как будто окончательно расплавленные элементы так упорно не сохраняют своего лица, своего характера... С одной стороны — амальгама, с другой — конгломерат нерастворимых элементов»2.
Русская Православная Церковь долгие годы выступала системообразующим началом жизни русской иммиграции. После революции 1917 г. Церковь лишилась материальной поддержки, выделяемой ежегодно Синодом и самое главное — своего единства. К середине XX столетия Русская Православная Церковь оказалась расколотой, разделив судьбу многих других иммигрантских организаций. Разное толкование православных канонов, роли Московского Патриарха, отношение к Советской власти, борьба за собственность, влияние и власть в русской колонии — все это стало отражением необычной и хотя не всегда здоровой, но активной жизни православных приходов.
Объединение трудовой иммиграции происходит в русских обществах взаимопомощи. Их полувековая история опровергает сложившиеся представления о краткосрочности, недолговечности и непрочности русских общественных объединений, их ярком, но непродолжительном и бесплодном существовании. На 1 января 1944 г. три общества взаимопомощи — Русское объединенное общество взаимопомощи в Америке, Русско-американское обще-
РУЧКИН
Александр
Борисович —
к. и. н., заместитель
ректора по
международному
сотрудничеству
Московского
гуманитарного
университета
1 Неймер Ю. Л. Иммиграция в США, русская и иная. «Мир России», 2003, № 1, стр. 121
2 Зензинов В. Железный скрежет. Из американских впечатлений. Париж, 1927, стр. 180
ство взаимопомощи и Русское независимое общество взаимопомощи, созданные в начале века, объединяли 21 248 чел., насчитывая 150 отделений1.
По мере интеграции доминировавшие черты американского среднего класса: независимость, мобильность, секуля-ризм разрушительным образом влияли на иммигрантские объединения, ослабляя внутриобщинные связи. В процессе социокультурной адаптации значительное количество конфликтов было обусловлено различной степенью владения английским языком. Особенно болезненно такие конфликты развивались в семьях иммигрантов первого поколения. Среди детей иммигрантов, родившихся в Америке, для повседневного общения родной язык использовали 27%, родной язык и английский — 10% и в основном английский язык — 63%. Из них 62% предприняли попытку научить детей своему родному языку. У второго поколения этот процент был значительно ниже
— только 15% обучали или намеревались обучать своих детей русскому языку. Английский язык как средство внутрисемейного общения полностью вытеснял остальные языки в семьях третьего поколения иммигрантов2.
Среди того, что нравилось в Америке, подавляющее большинство отмечали комфорт (санитарные условия домов и предприятий), материальный и технический прогресс (цивилизация, дух изобретательства) и свободу (личная независимость, демократические принципы государственного устройства и общественной жизни, отсутствие четких социальных границ, равенство, религиозная терпимость, независимое положение женщин). Русские высоко ценили порядок и организацию американской жизни, возможность бесплатного образования для детей, наличие библиотек и условий для продолжения образования и возможности «пробиться наверх» при наличии желания и воли.
Выходцы из России принадлежали к наиболее урбанизированным группам иммигрантов. В 1920 г. 88,6% проживали в городах, а в 1930 г. этот показатель вырос
1 One America. The history, contribution and present problems of our racial and national minorities. N. Y., 1946, p. 125
2 Simirenko A. Pilgrims, Colonists and Frontiersman. An ethnic community in transition, N. Y., 1964, p. 170
до 90,3%. Лидерство прочно удерживал Нью-Йорк, русскоязычное население которого составляли примерно 500 тыс. чел., из которых «чисто русских» насчитывались 125 тыс. За 30 лет (с 1920 по 1950 год) концентрация русских увеличилась в штатах Нью-Йорк, Калифорния, Округе Колумбия и значительно снизилась в Коннектикуте, Иллинойсе, Северной Дакоте.
События 1917 г. всколыхнули колонию. Февральская, а затем и Октябрьская революции способствовали организационному всплеску, появлению новых и оживлению деятельности уже существовавших объединений и групп. В результате политических разногласий в начале 1918 г. в Соединенных Штатах состоялось сразу два съезда представителей русской колонии.
1 февраля в Нью-Йорке под красным и американским флагом открылся Первый русский общеколониальный съезд, а 9—11 февраля 1918 г. там же состоялся Первый русский всегражданский съезд, собравший представителей 30 500 русских иммигрантов, объединенных в 37 различных, преимущественно «национально мыслящих» экономических, культурнопросветительских организаций и политических групп. Съезд положил начало существованию Федерации русских организаций в Америке (Federation of Russian Organizations in America). Возникшие после съезда организации оказались недолговечными. К сожалению, несмотря на благородные цели, в силу определенных финансовых и организационных причин период существования подобных объединений был кратким, а лепта, внесенная в дело объединения русской колонии, — малой. Спустя десятилетие период 1917—1918 гг. будут вспоминать как время упущенных возможностей.
Наибольшие потрясения русской колонии в первой половине столетия были связаны с периодом «красной угрозы». В ноябре-декабре 1919 г. арестовали сотни членов Союза русских рабочих, из которых 249 были вскоре отправлены в Советский Союз. 2 января 1920 г. в 70 городах США проведен рейд Палмера, в ходе которого были задержаны около 3 тыс. чел., из них 556 (большинство из которых русские) позже высланы из страны. Общественная жизнь колонии оказалась парализованной.
Второй этап развития диаспоры приходится на 1920 — 1933 годы. Русская Америка 1920-х годов — это миллионы трудовых мигрантов и небольшое, но заметное представительство высших слоев прежнего российского общества, творческой интеллигенции, военных, судебного корпуса. После Первой мировой войны в связи с событиями на родине и с изменением иммиграционного законодательства США приток русских значительно сократился. В 1923 г. в страну въехали 4346 человек (по сравнению с 48,5 тыс., прибывшими в США в 1913 г.). После введения квотной системы выдачи виз (в зависимости от страны-иммигранта) получить визу русским беженцам в Европе становится крайне трудно. В 1925 году американские консулы информировали Вашингтон, что при выделенном количестве виз для полного удовлетворения спроса всех обратившихся потребуется: для Венгрии — 100 лет, России и Италии — 70 лет, Румынии — 50 лет и для Чехословакии, Польши и Греции
— 10 лет1.
Представители постреволюционной иммиграции селились в тех же городах, но на значительном расстоянии от «старой колонии». Известный в эмиграции журналист М. Железнов сетовал, что крестьяне с самого начала были враждебно настроены к политической эмиграции, прибывшей в США. Во многом постреволюционная волна представляла те классы и группы, от власти и преследований которых русские мужики и бежали за океан. Попытки прибывающей интеллигенции наладить контакты и преодолеть пропасть между старой и новой иммиграцией чаще всего заканчивались неудачей. Некоторые из вновь прибывших пытались вступать в организации и объединения, созданные старой иммиграцией, но не приживались там.
Дипломатическое признание Советской России США 16 ноября 1933 г. де-юре закрепило существование русской иммиграции без родины, без права официального представительства своей страны. Длительный период непризнания способствовал поддержанию иллюзий о нелегитимности Советской власти и временности пребывания в Америке. После установления дипломатических отношений с точки зрения адаптационных
1 The Interpreter, Vol. IV, № 8, October 1925, p. 6
процессов доминирующим становится представление о неизбежности и желательности дальнейшей интеграции группы в локальное сообщество. Многими иммигрантами принимается окончательное решение о получении американского гражданства.
90—95% русских иммигрантов, прибывавших в США, начинали свою деятельность с неквалифицированного труда. У иммигранта, не имевшего соответствующих «бумаг», не было доступа к трем из пяти возможных вакансий, равно как двери четырех из пяти профсоюзов оставались для него закрытыми. Согласно данным опроса 3600 обратившихся за получением гражданства в 1932 г. о мотивации их выбора 29% отметили необходимость сохранения или получения работы. К этому моменту иммигрант, по мнению американских патриотических организаций, должен был осознавать, что у него нет и не может быть двух родин. «Соединенные Штаты не заставляют вас забыть вашу родину, но у вас не может быть двух отечеств. Америка говорит, что раз вы стали американским гражданином, вы должны помнить, что с этих пор у вас имеется одно ОТЕЧЕСТВО и это отечество — Америка»2.
Существовали и исключения, редкость которых еще больше подчеркивала общее правило. Петр Зубов, бывший лейб-гвардейский офицер, получивший докторскую ученую степень в Колумбийском университете, длительное время не мог добиться допуска для работы в Пентагоне. Ситуация прояснилась, когда оказалось, что несмотря на долгое пребывание в Америке, у него не было американского гражданства. На вопрос коллеги — почему, последовал прямой ответ: «Неужели вы допускаете, что офицер лейб-гвардии Его Величества может присягнуть на верность другой стране?»3.
В 1938 г. две самые значительные колонии русских в США (в Сиэтле и Нью-Йорке), насчитывавшие соответственно 2500 и 6000 чел., на 90% состояли из американских граждан. Русские иммигранты, находясь на 17-м месте по продолжительности пребывания в США, тем не менее занимали 10-е место по уровню
2 Памятная книжка Соединенных Штатов для сведения иммигрантов и иностранцев. 1923, стр. 24
3 Якобсон Е. Пересекая границы. Революционная Россия — Китай — Америка. М., 2004, стр. 219
натурализации. На этой стадии в сознании иммигрантов происходит отказ от возможности реэмиграции в пользу перспектив развития в инонациональной среде.
С начала 1940-х годов наступает третий период — упадка диаспоры. На этой стадии диаспора уже не удерживала соотечественников в орбите своего влияния. Волны общественного энтузиазма разбивались о политику изоляционизма и подозрительности по отношению ко всему русскому и потому, возможно, советскому и коммунистическому. Исключением стал период Второй мировой войны, когда диаспора в своем подавляющем большинстве оказалась охвачена патриотическим подъемом и желанием помочь сражающейся родине. Как отмечала русская пресса: «...Редкое единодушие проявили все... газеты; все союзы, братства и приходы, все низшее духовенство, огромное большинство русских военных с оружием в руках боровшихся против большевиков в Гражданскую войну, все интеллигентские и политические группировки; друзья русской культуры, монархисты, младороссы, кадеты, прогрессисты, социалисты и, к их чести, многие представители Дома Романовых»1. После окончания войны диаспора вернулась к повседневным заботам. Появление послевоенной иммиграции — «ди-пий-цев» не оказало существенного влияния на жизнь колонии. В 1940-е годы русские общины в Америке были в значительной степени предоставлены сами себе. До них все реже докатывались политические и общественные дискуссии, бушевавшие в Европе. Отстраненность русских от «русских дел», привыкание и увлеченность американской культурой отмечались многими европейскими эмигрантами, посещавшими США в этот период.
С начала 1930-х годов диаспора, не получавшая «пополнения», неуклонно старела. Для выходцев из России средний возраст в 1920 г. составлял 34 года (на 6 лет меньше среднего значения по иммигрантскому населению в целом), 41,6 года в 1930 г. (на 2,4 года меньше среднего значения), 49,4 в 1940 г. (меньше среднего значения на 1 год и 6 месяцев) и 57,5 в 1950 г. (что уже превысило среднее значение на 1 год и 7 месяцев).
1 Новое русское слово. Нью-Йорк, 22 ноября 1941 года
Иммигранты проделали долгий путь от тяжелого физического труда на шахтах и заводах вверх по социально-профессиональной лестнице. В середине столетия выходцев из России отличали концентрация среди менеджеров и работников торговли и наименьшее число занятых в сельском хозяйстве. Кроме того, было заметно присутствие русских в текстильной промышленности, среди портных, индивидуальных предпринимателей, в строительстве, медицине. Интересно, что в отличие от других национальных групп представители второго поколения русской иммиграции во многом следовали профессиональным предпочтениям своих предшественников.
Каковы же отличительные черты русской диаспоры в США в первой половине прошлого столетия? Являлась ли русская диаспора единой? Безусловно, нет. Русская диаспора первой половины XX столетия — это соединение несоединимого, то есть широкого спектра социальных групп и сословий, оказавшихся за пределами родины в разное время и в силу разных причин. Представление о родине применительно к русской диаспоре становится мощным разделяющим фактором, препятствующим созданию общеколониальных организаций. Право на собственную Россию и признание ее единственно верной предопределило феномен русской политической эмиграции, ее роли как политического проекта и особой жизненной ситуации. В большей степени трактовка эмиграции как миссии характерна для общественных дискуссий в европейских центрах русского рассеяния. В Русском Берлине или Русском Париже к политической часто относили всю эмиграцию, а не только ее авангард. В условиях Америки многомиллионная масса выходцев из России имела собственные представления об оставленной родине и не разделяла привнесенную в начале 1920-х годов миссию ее спасения и возрождения как цели своего существования на чужбине.
Русская Америка пережила ряд моментов в своей истории, в полной мере испытав воздействие идеологии, политики, культурных традиций и общественных институтов принимающей стороны. В то же время многим русским в Америке удалось реализовать творческий, научный и культурный потенциал, а диаспо-
ре в целом вести в определенные периоды творческую и насыщенную жизнь. Русские американцы оставили яркий след в науке, культуре, образовании новой родины. Жизнь диаспоры освещалась на страницах русской прессы. К середине XX века в США выходило на русском языке 5 ежедневных газет и 14 еженедельных, ежемесячных и ежеквартальных изданий, многие из которых выпускались на очень высоком уровне.
В полной мере для русской диаспоры в США характерно чувство сопричастности и солидарности. Особенно отчетливо эта тенденция проявилась в деятельности русских организаций и объединений, созданных постреволюционной эмиграцией. Ярким примером участия лучше устроенной части русской иммиграции в судьбах соотечественников стала активная международная деятельность Общества помощи русским детям, построенная на принципах полной аполитичности и беспристрастности, «идейной жертвенности труда и щепетильной финансовой отчетности». Важнейшим ежегодным событием, объединившим самые широкие круги русской колонии и сочувствовавших им американцев, стало празднование Дня русского ребенка. Собранные обществом средства направлялись нуждающимся детям русской иммиграции в самые отдаленные уголки Европы и Азии.
Каждая из волн была вынуждена трансплантировать, поддерживать и развивать
собственные сети социального взаимодействия в привычной и понятной для себя форме.
Таким образом, в своем развитии русская диаспора в США прошла этапы становления, развития и упадка. В условиях прекращения иммиграционного движения из России диаспора была обречена на постепенное растворение в американской жизни. Тем не менее на протяжении первой половины столетия русские иммигранты сумели создать обширную сеть общественных организаций, призванных способствовать социальной, культурной и правовой адаптации к условиям Америки и воспитанию новых поколений в традициях русской культуры. Отличительной особенностью диаспоры стало явно выраженное деление организаций и объединений по волновому признаку, что в значительной степени определялось событиями на родине и подчеркивало тесную связь иммиграции со страной исхода. Опыт развития русской диаспоры в США, имеющий почти вековую историю, представляет несомненный общественный интерес с точки зрения изучения процессов правовой, социально-экономической и социокультурной адаптации значительных иммигрантских групп в новой среде под воздействием миграционной политики, способствующей максимальному использованию потенциала прибывающих мигрантов во внутри- и внешнеполитических интересах страны.
