CC BY
68
Василий СТАТИ
РОССИЙСКИЙ ВЕКТОР МОЛДОВЫ: о последствиях молдавско-российских союзнических отношений
Неожиданная для наших дней и для нашей молдавской действительности тема, обсуждаемая нами, требует, на наш взгляд, изложения нескольких предварительных общих соображений. Мы живем в мире рефлексий. Суть явлений, их глубинный смысл и истинная значимость скрываются, перерабатываются, а затем предлагаются нам в виде вторичного продукта, моделируемого соседними и дальними манипуляторами, они же мощные отражатели, они же передатчики. В историографии это приводит к тому, что исторический дискурс доминирует над фактами, над тем, что Ранке обозначил «история как она есть». Что мы знаем об истории Молдовы? То, что нам навязывают давние и нынешние, дальние и близкие и даже местные политические модельеры и их идеологические рефлекторы. Как нам представляется, это относится и к обсуждаемой сегодня теме.
И второе общее соображение. У всех на слуху изречение оратора Цицерона: Historia est magistra vitae... etc. Авторитетный российский историк В. Ключевский правомерно отредактировал эту красиво звучащую фразу: «История не учительница, а надзирательница, magistra vitae, она ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков»1. Как нам представляется, это тонкое, но суровое суждение В. Ключевского также имеет отношение к обсуждаемой теме, по крайней мере, к тому, что ниже последует.
Со второй половины XV в. и особенно после 1538 г., когда волею судьбы Молдова попала под сюзеренитет Оттоманской Порты, молдавское общество, господари, господарская рада и митрополия Молдавской православной церкви видели в лице России могучего православного союзника, способного усмирить захватнические устремления польских и литовских феодалов, избавить от оттоманского господства. Эта исключительная по своим благотворным последствиям исторически удостоверенная сторона многовековых молдавско-российских отношений уже второе десятилетие умалчивается, вызывающе деформируется. Благородная и мужественная попытка реактуализи-ровать эту тему представляется нам важной и многополезной, перекликаясь с нынешней ситуацией в этом регионе юго-запада Централь-
ной Европы, где «на пути всех бед» Господь расположил страну Молдавскую...
Молдавско-российское соглашение 1656 г. не было первым в отношениях между Молдовой и Россией. Впрочем, и не последней. Но все обращения молдавских господарей и предстоятелей Молдавской церкви, все посольства Молдовы в Москву преследовали одну цель: приобретение друзей и покровителей во имя сохранения территориальной целостности и самостоятельности Молдавского государства.
Как известно, в ХУ-ХУИ вв. у Молдовы, как и у России, были натянутые отношения с Польским королевством и Великим княжеством Литовским. Выгодное геостратегическое положение Молдовы и России побуждали их найти возможность объединить усилия, чтобы усмирить экспансионистские тенденции этих двух крупных западных государств. В истории вопроса было отмечено, что «конфликтная ситуация, сложившаяся в конце XV в. во взаимоотношениях Молдовы и России с Польско-Литовским государством и взаимная заинтересованность первых двух в совместных действиях против общего супостата создавали основу для заключения молдавско-российского военного политического союза, согласно которому стороны торжественно обязывались «другу быти другом, а недругу.... быти недругом»2. Как свидетельствует достоверный документальный и летописный материал, в период 1480-1503 гг. высокоуполномоченные послы, гонцы обоих союзников весьма часть прибывали в Москву и в Сучаву. Видимо, чаще чем сегодня.
Первый молдавско-российский военно-политический союз, заключенный молдавским господарем Стефаном III и великим московским князем Иваном III, благотворно отразился на положении Молдовы того периода. Он впервые, пусть на время, обезопасил Молдавскую страну на юго-восточном направлении. При непосредственном содействии Ивана III был заключен договор между Молдовой и Крымом. Крымский хан Менгли-Гирей своим ярлыком от 6.09.1492 г. сообщил своему союзнику московскому великому князю Ивану III: «От свата твоего, от Стефана, от воеводы, послы приходили о твоем деле, добре крепко смирилися есм... с нами заодин королю недружбу учинити, правда и шерть учинилася»3. Русский посол в Крыму Лобан-Колычев подтвердил в донесении Ивану III (27.10.1492 г.) заключение союза между молдавским господраем и крымским ханом на принципах, сформулированных молдавской стороной: «о любви и дружбе и о одиначестве другу... быти другом а недругу... недругом на короля»... Хан «ему (молдавскому господарю) шерть (присягу) дал, что быти с ним зао-дин»4. Таким образом, одним из прямых последствий молдавско-российского военно-политического союза стало то, что крымчаки, часто
нападавшие на Молдову, стали ее союзниками против общего недруга.
Не менее плодотворным последствием молдавско-российского военно-политического союза было налаживание отношений Молдавского государства с Великим княжеством Литовским. Великий князь Московский Иван III сообщает 27.08.1495 г. великому князю Литовскому Александру Казимировичу: «Стефан воевода (молдавский) с нами в свойстве и одиначестве... И мы Стефану воеводе пошлем, а к нему накажем, чтобы с тобою, с нашим братом и зятем, был также как и с нами, другу бы твоему друг был, а недругу недруг..., а ты бы, брат наш, того и хотел же, чтобы Стефан воевода был тебе таков же как и нам: другу бы нашему друг был, а недругу недруг»5. После настоятельных обращений Ивана III великий литовский князь заключил союз с молдавским господарем Стефаном III. В 1496 г. своей грамотой князь литовский известил Стефана III Великого о том, что «...с тобою приязнь и мир вечной взяли меж нами и земли нашими»6. Следовательно, другим благотворным последствием было заключение первого соглашения о мире и дружбе между Молдавским государством и Литвой.
К сожалению, в те времена иные договоры и торжественные обязательства были не более долговечными, чем в наши дни. В 1497 г. великий князь литовский поддержал своего брата, польского короля Яна Ольбрахта в походе на Молдову. Но в результате решительных ультимативных демаршей Ивана III князь литовский отказался от участия в нашествии на страну молдаван. Как известно, после бесплодной осады Сучавы осенью 1497 г. польская армия была разбита молдавскими войсками в Козьминском лесу, у Ленцешть, у Черновиц. Благодатным последствием молдавско-крымского союза - как результат союзнических отношений Молдовы с Россией - был отказ крымчан участвовать вместе с Литвой в походе на Молдову. В конце февраля 1498 г. крымский хан Менгли Гирей сообщил своему союзнику, московскому князю Ивану III о своем отказе идти вместе с литовцами в поход на Молдову, предупредив литовского князя, что если нападет на Стефана молдавского, Орда примет меры против Литвы7.
Узнав об этом, Иван III через своего посла жестко предупредил Александра, князя литовского: «...нынеча, брате, слух нам таков, что наряжаешься и хочешь ити ратью... с королем польским на Стефана воеводу, на волошского. Ты бы, брате, памятовал на наше с тобою доконча-ние, чтобы на Стефана на волошского не ходил..., еси, брате, с нами нежиться не хотел». В результате решительных дипломатических действий князя московского Ивана III польско-литовский поход на Молдову в 1498 г. не состоялся. Это еще одно, несомненно, благотворное последствие первого молдавско-русского военно-политического союза.
Известный исследователь вопроса Е. Руссеев, опираясь на бесспорные документальные свидетельства, на летописные сообщения и реальные факты, с полным основанием заключил: «Союз с Москвой сыграл весьма положительную роль в судьбах Молдовы... Заключение при посредстве Ивана III союзов Молдавии с Крымом и Литвой, срыв планов польско-литовской агрессии достаточно убедительно подтверждают выгоды молдавско-российского договора, заложившего твердую основу межгосударственных отношений Молдовы с Россией»8.
Следует подчеркнуть, что молдавско-российский союз, заключенный между Стефаном III, господарем молдавским, и Иваном III московским был выгоден обеим сторонам. Союзнические отношения России с Молдовой и Крымом способствовали, в той или иной мере, реализации одной из важнейших задач Москвы - собиранию русских земель. Огражденная на западе польско-литовским блоком и тевтонами Россия была заинтересована в союзнических отношениях с Молдовой не менее, чем Молдова. Хотя бы потому, что связи со странами юга Центральной Европы могли осуществляться только через молдавские земли.
После Стефана III Великого и Ивана III связи Молдовы с Россией не были столь активными и плодотворными, но они не прерывались. В сборнике документов, опубликованном еще в 1531 г., Ст. Гурский, секретарь польского короля, отметил, что Петру Рареш (господарь Молдовы, 1527-1538, 1541-1546) «привлек на свою сторону москаля (великого князя московского - В.С.)... с тем, чтобы совместно бороться с Польшей». После поражения молдавской армии у Обертына (1531 г.), перед новой неминуемой угрозы со стороны Польши, Петру Рареш обращается за помощью к великому князю московскому Василию III. По свидетельству Воскресенской летописи, «той же осенью ноября на 7 день 1532 г. приехал к великому князю Василию Ивановичу на Москву от волошского воевода посланик его Южко с грамотой..., которой волошский воевода бил челом князю Василию Ивановичу всея Руси, чтобы великий государь жаловал и берег его от короля польского и великого князя литовского...»9.
Примечательно, что великий князь, затем царь Иван IV поспешил известить специальным посольством Петру Рареша о своем восшествии на московский престол. «Это свидетельствует, - отмечает Е. Руссев, - о заинтересованности Москвы в поддержании дипломатических отношений с Молдовой»10. Подтверждением этой заинтересованности является и тот факт, что в августе 1534 г. Иван IV Грозный через своего посла заверил молдавского господаря в том, «что его жа-ловати хочет по тому же, как жаловал отец его князь великий Василий Иванович»11. Из Львовской летописи узнаем, что 30 сентября 1535 г.
«приехал из Волох (то есть из Молдовы) великого князя Ивана Васильевича посланник Иван Прокудин, а с ним прислал Петр воевода во-лошский к великому государю Ивану Васильевичу всея Руси больших своих послов боярина своего Ивана Сунжара да диака Петра Урика-рул. И послы воевода волошского били челом великому князю, чтобы пожаловал великий государь Петра воеводу, взял к себе в приятельство и жаловал бы и берег его. И князь великий Петра воеводу пожаловал, в приятельство к себе взял и жаловати его и беречи хочет...»12. Таким образом, Львовская летопись официально засвидетельствовала принятие молдавского господаря Петру Рареша под высокую государеву руку великого князя московского Ивана IV.
При всех своих благих намерениях дипломатические демарши России в пользу Молдовы не всегда достигали ожидаемого эффекта. В 1538 г., пренебрегая увещеваниями и предупреждениями Москвы, польско-литовская армия и татарская орда напали на Молдову. Господарь Петру Рареш вынужден был покинуть страну, однако в 1538 г. ему удается вернуться на молдавский престол и восстановить отношения с Москвой. Никоновская летопись сообщает, что осенью 1543 г. в Москву прибыло молдавское посольство: Пыркэлаб Кристя Владо-вич и логофэт Петря Кыркович. Они «били челом великому государю от воеводы, чтобы его великий государь пожаловал, дал ему на помо-жение откупиться от турского солтана...».
И помощь была оказана. По свидетельству той же летописи, 11 февраля 1544 г. «князь великий послов волошских отпустил к их воеводе, а с ними вместе послал с своим жалованием к воеводе своего человека, Семена Данилова, сына Батюшкова»13. Экономическая помощь России поступала в Молдову до кончины Петра Рареша в 1546 г.
Взаимная заинтересованность, взаимовыгодные последствия первого молдавско-российского военно-политического союза, плодотворность молдавско-российских дипломатических отношений во время правления Петру Рареша становились все более очевидными, необходимыми по мере увеличения мощи Российского государства и расширения его границ во все направления. После воссоединения Украины с Россией в 1654 г. и приближения российских войск к пределам Молдовы вследствие русско-польской войны все более настоятельной становилась для России необходимость иметь в качестве союзницы Молдову. Всевозрастающий интерес России к Молдове подтверждается и тем, что не только Молдова обращалась к России, но и Россия искала союза с Молдовой. Уже 7.02.1654 г. из Москвы направился в Молдову Гавриил Самарин, подьячий Посольского приказа, который вручил молдавскому господарю Георге Штефану грамоту российского царя. В ней отмечалось, что русские и молдаване - одной православной веры,
а потому они должны быть в дружбе и союзе. Царь просил господаря сообщить ему о делах на границе и не оказывать помощь Речи Поспо-литой. Налаживанием, точнее возобновлением отношений с Молдовой царь стремился обеспечить себе поддержку Молдовы в войне против польской шляхты.
Следуя примеру украинского гетмана, господарь Георге Штефан 18 февраля 1654 г. отправляет в Москву своего посла с господарской грамотой, в которой просит царя Алексея Михайловича, чтобы «пожаловал, призрел его, Стефана воеводу, своею государскою милостью, принял под свою государскую высокую руку, так же как гетмана Б. Хмельницкого и все войско Запорожское и был над ними надо всеми православными христианы один он благочестивый христианский госу-дарь»14. Молдавский государь направил посольство и к Б. Хмельницкому с просьбой порадеть за общее дело. В ответ гетман наказал через молдавских послов, чтобы «... Георгий Стефан был с ним в совете и держал бы во всем дружбу»15.
Заинтересованная в возобновлении молдавско-российского военнополитического союза, в обретении союзника в ожидании конфликта с Польшей из-за решений Переяславской рады Москва встретила с нескрываемым удовлетворением обращение молдавского господаря. Вместе с тем царь поставил условие: для того чтобы быть принятым в российское подданство, господарь Молдовы «... с ляхами никакого совета и дружбы не имел»16. Сложившаяся к тому времени конкретная обстановка не позволила завершить успешно начатое возобновление молдавско-российских отношений. Но уже весной 1656 г. господарь Молдовы Георге Штефан направляет в Москву большое посольство в составе митрополита Молдавской православной церкви Гедеона и второго логофета Григоре Нянула. Высокие молдавские послы заявили в Москве, что они уполномочены «...просить у великого государя, у его царского величества, чтобы их пожаловал, велел принять под свою государскую руку в вечное подданство...». Немаловажно отметить, что просьбу молдавского господаря поддержали гетман Украины Б. Хмельницкий, Иерусалимский и Антиохийский патриархи -факты, свидетельствующие об общем устремлении православного мира к единению, о том, что обращение молдавского господаря не было спонтанным, прихотью момента или случайным эпизодом, а продуманным решением с целью избавить Молдову от чужеземного политического и экономического господства, к чему стремились и другие православные народы, видевшие в растущей мощи России единственную силу, способную содействовать их освобождению.
Молдавско-российское соглашение, достигнутое летом 1656 г., если бы его удалось ратифицировать и осуществить, предусматривало вос-
становление полной самостоятельности Молдавского государства. Как отмечалось в исследованиях Е. Руссева, Н. Мохова, Г. Гонцы, Л. Власовой, Д. Драгнева и многих других, при осуществлении этого соглашения:
1. Молдова возвращала все свои земли, захваченные оттоманами и бессарабскими (= буджакскими) татарами;
2. избавлялась от разорительной дани;
3. страна включалась бы в развивающийся общероссийский рынок, что привело бы к расширению торговых связей между Молдовой и Россией;
4. Молдавское государство приобрело бы надежный щит от постоянных притязаний с юго-запада и с севера.
В неменьшей степени и Россия, учитывая «фантастическое географическое положение» Молдовы, имела свой нескрываемый интерес в развитии не только военно-политических, но и экономических отношений. Свидетельство тому - льготная торговая грамота, выданная 29 июля 1656 г. царем Алексеем Михайловичем молдавским купцам на право торговли в России.
Несомненно, реализацией соглашения от 1656 г. российская сторона преследовала и свои далекие военно-политические цели. В контексте проводимой царизмом внешней политики на европейском юго-западном направлении Молдова могла стать стратегическим плацдармом для военных походов против Оттоманской империи. Осуществление молдавско-российского соглашения 1656 г. значительно расширило бы товарообмен между Россией и странами Восточно-Средиземноморского бассейна. Однако заманчивыми плодами этого привлекательного, в высшей степени взаимовыгодного, взаимодостойного соглашения стороны не смогли воспользоваться: помешала война Швеции с Россией. Вопрос о принятии молдаван в российское подданство остался открытым. Но к его решению неоднократно будут возвращаться как молдавская сторона, так и российская.
Выводы нашего сообщения известны, они неоднократно были обоснованы, а потому очевидны:
1. Молдавско-российский военно-политический союзнический договор господаря Стефана III с великим князем московским Иваном Васильевичем, тесные дружеские отношения, поддерживаемые Петру Рарешем с Василием III Ивановичем и Иваном Грозным, соглашение молдавского господаря Георге Штефана с царем Алексеем Михайловичем от 1656 г. о принятии молдаван в российское подданство -неопровержимые свидетельства благотворности союзнических взаимовыгодных молдавско-российских отношений с конца XV в. и далее до 2003 г;
2. В лице России Молдова видела верного союзника, оказавшего ей действенную дипломатическую поддержку и существенную материальную помощь;
3. Преследуя дальние политические цели, учитывая стратегическое положение Молдовы, Россия была заинтересована иметь в лице Молдовы постоянного надежного военно-политического союзника и экономического партнера;
4. Неоднократные обращения молдавских господарей, бояр, предстоятелей Молдавской православной церкви, вступление молдаван волонтерами в российскую армию свидетельствуют: отношения Молдовы с Россией, упование на ее поддержку и помощь в восстановлении территориальной целостности, сохранении самостоятельности Молдавского государства, в укреплении его суверенитета - надежды в которые верит молдавский народ уже много столетий, стали, как отметил президент Республики Молдова В Воронин, «компонентом менталитета молдаван»
...В 1891 г. В. Ключевский писал: «Политика должна быть не более и не менее как прикладной историей. Теперь она не более и не менее как ее искажение»17. Лично мне представляется это суждение особо актуальным, и оно имеет отношение к обсуждаемой нами теме.
ЛИТЕРАТУРА
1. Ключевский В. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. Москва, 1968. С. 349.
2. РуссевЕ. Фигура умолчания отнюдь не панацея... Кишинев, 1972. С. 48.
3. Там же.
4. Исторические связи народов СССР и Румынии в XV - начале XVIII в. Документы и материалы.Т.1. 1408-1632. М., 1965. С. 68.
5. Там же , с.73.
6. BígdanI. Documéntele lui §tefan cel Mare. Vol.ILBucure§ü, 1913. P. 407.
7. Исторические связи... Т.1. С. 300
8. Руссев Е. Указ. соч. С.. 52.
9. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. VIII. С. 281.
10. Руссев Е. Указ. соч. С. 57.
11. Исторические связи... Т. 1. С. 310.
12. Там же.
13. Там же. С. 312.
14. См.: Руссев Е. Борьба молдавского народа против отоманского ига. Кишинев, 1968. С. 62; см. также: Власова Л., Драгнев Д. Солииле Молдовей ын Русия. Кишинэу, 1983. П. 64.
15. Там же.
16. Там же.
17. Ключевский В. Указ. соч.,с.323.
