CC BY
52
УДК 327.57
РОССИЙСКАЯ ПОЛИТИКА «МЯГКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ» В РАМКАХ ИНТЕГРАЦИОННЫХ МЕХАНИЗМОВ ШОС И БРИКС
© 2018
Петрушенко Мария Федоровна, аспирант
Санкт-Петербургский государственный университет (191060, Россия, Санкт-Петербург, ул. Смольного, 1/3, e-mail: mariya.petrushenko@gmail.com)
Аннотация. Масштаб взаимозависимости стран мира в процессах становления и развития угроз человеку и обществу свидетельствует о необходимости формирования совместных межгосударственных усилий в поиске и реализации подходов к обеспечению безопасности. Ответом на потребность по мнению автора является практикуемая преимущественно европейскими странами политика «мягкой безопасности». Опорными категориями концепции выступают объект безопасности (человек и общество), субъект безопасности (максимально широкий круг акторов: государство, гражданское общество, бизнес-сообщества и др.), методы обеспечения безопасности (невоенные и превентивные практические меры, выработка долгосрочных стратегий развития, географические рамки объекта безопасности). В статье анализируются механизмы обеспечения «мягкой безопасности» в рамках максимально стратегически актуальных для России и активно развивающихся в настоящий момент интеграционных объединений ШОС И БРИКС, дается их оценка на предмет соответствия теоретическому концепту, в качестве примеров для сравнения приводятся успешные механизмы европейской интеграционной практики. Дается оценка российским политическим усилиям по развитию повестки и механизмов «мягкой безопасности» в рамках рассматриваемых интеграционных объединений.
Ключевые слова: внешняя политика, международная безопасность, мягкая безопасность, социальное измерение безопасности, режим безопасности, ШОС, БРИКС.
RUSSIAN SOFT SECURITY POLICY WITHIN INTEGRATION MECHANISMS OF SCO AND BRICS
© 2018
Petrushenko Maria Fedorovna, post-graduate student
Saint-Petersburg State University (191060, Russia, Saint-Petersburg, Smolnogo street, 1/3, e-mail: mariya.petrushenko@gmail.com)
Abstract. Modern threats and challenges to human and society argue a huge interdependence between countries and that's why it is incredibly necessary for states to shape common efforts in providing security. Soft security thinking widely practiced by European countries seems to be a required approach for all international political community. The concept based on three analytical categories: security object (human and society), security subject (a wide a range of actors: state, civil society, private sector and etc.), security providing methods (nonmilitary and preventive practical measures, long-term development strategies, geographical framework). The article includes analysis of soft security providing mechanisms of SCO and BRICS which are strategically very actual for Russian foreign policy, assessment of its match with theoretical framework, examples of successful European soft security practice to compare with. Russian soft security policy within SCO and BRICS is also analyzed.
Keywords: foreign policy, international security, soft security, social dimension of security, security regime, soft power, SCO, BRICS.
Постановка проблемы в общем виде и ее связь с важными научными и практическими задачами. На фоне ряда современных вызовов и угроз человеку и обществу всё большую актуальность приобретают механизмы политики «мягкой безопасности». Опорными категориями концепции выступают объект безопасности (человек и общество), субъект безопасности (максимально широкий круг акторов: государство, гражданское общество, бизнес-сообщества и др.), методы обеспечения безопасности (невоенные и превентивные практические меры, выработка долгосрочных стратегий развития, географические рамки объекта безопасности). Концепция «мягкой безопасности», таким образом, представляется многомерной аналитической матрицей, способной дать характеристику степени "встраиваемости" государств в мирополитические реалии [1].
Масштаб взаимозависимости стран мира в процессах становления и развития угроз человеку и обществу свидетельствует о необходимости формирования совместных межгосударственных усилий в поиске и реализации подходов к обеспечению безопасности. Тенденция последовательно находит отражение в мировой политической практике: сначала в третьей «корзине» мер Хельсинских соглашений Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года (человеческое измерение: защита прав человека, развитие демократических институтов); затем в озвученной в 1993 году в докладе ПРООН о человеческом развитии концепции "человеческой безопасности": "свобода от страха" (защита от насилия) и "свобода от нужды" (борьба с неравенством, бедностью, болезнями и защита окружающей среды); и в принятии концепции "устойчивого развития" в качестве общемировых целей в рамках Саммита тысяче-
летия ООН в 2000 году, впоследствии обновленной в рамках принятия Глобальной повестки дня на период до 2030 года. Вместе с тем, с точки зрения максимальной эффективности межгосударственных практических мер большое значение имеют региональные рамки объекта безопасности, поскольку решение проблемы «снизу» (максимальным кругом акторов) представляется возможным, соответственно, в рамках конкретного объекта безопасности. Актуальность исследования практических механизмов или методов обеспечения «мягкой безопасности» обусловлена, в том числе, тенденцией (особенно в российском дискурсе) к редукции целостного подхода (объект, субъект, методы) до трактовки термина в качестве исключительно невоенных вызовов и угроз безопасности.
Российский подход к пониманию и обеспечению безопасности с момента распада СССР неохотно, но все же трансформируется в сторону общемировой тенденции актуализации "мягких" факторов безопасности [1]. В рамках исследования российской политики «мягкой безопасности» в современных международных условиях релевантными для анализа представляются несколько внешнеполитических «коридоров», один из которых - политика в рамках межгосударственных интеграционных объединений. В этом смысле и на фоне уже сформировавшихся и зарекомендовавших себя европейских подходов к обеспечению «мягкой безопасности» актуальной для анализа представляется Российская интеграция в рамках таких стратегически значимых и активно развивающихся в настоящий момент форматов - Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и клуба восходящих держав Бразилии, Индии, Китая, России и Южной Африки (БРИКС).
Petrushenko Maria Fedorovna political
RUSSIAN SOFT SECURITY ... sciences
Анализ последних исследований и публикаций, в которых рассматривались аспекты этой проблемы и на которых обосновывается автор; выделение неразрешенных раньше частей общей проблемы. Исследования региональных систем безопасности с российским участием с вниманием к политике "мягкой безопасности" до настоящего момента осуществлялись исключительно в рамках процессов североевропейской интеграции: в контексте модели безопасности региона Нового Севера (Маркушина Н.Ю. [2],[3]) и процессов интеграции в регионе Балтийского моря (Макарычев А.С. [4], Горный М.Б. [5], Сергунин А.А. [6]). Исследовательский интерес очевидно обусловлен политическими реалиями региона. Общие стратегические ориентиры политики безопасности России в мире с упоминанием «мягкой» компоненты нашли отражение в работах зарубежных авторов Йорулмаза М. [7], Монагана А. [8] и российских авторов Кабанова Ю.А. [9] и Ломагина Н. [10]. Вместе с тем, системный подход (субъект, объект, методы) к анализу механизмов обеспечения «мягкой безопасности» в российской и зарубежной науке прежде не применялся. Частичное исключение составляют результаты научного проекта «Публичная политика в сфере «мягкой безопасности" и демократического развития: балтийское измерение.» В рамках проекта вышеупомянутыми авторами Макарычевым А.С. и Горным М.Б. был проведен наиболее глубокий анализ теоретического концепта, в котором свое место заняли отдельные элементы категории «методы обеспечения безопасности».
Формирование целей статьи (постановка задания). На основе анализа изученности темы сформулирована цель исследования: определить существующие механизмы обеспечения «мягкой безопасности» внутри ШОС и БРИКС, дать оценку последним на предмет их соответствия теоретическому концепту, а также дать оценку российским политическим усилиям по развитию повестки и механизмов «мягкой безопасности» в рамках указанных интеграционных объединений. Понятие «механизм» в контексте исследования представляет собой определенный формат партнерства между государствами, включающий совокупность конкретных практических мер, реализуемых предпочтительно в превентивном качестве и с участием множества заинтересованных и ответственных за соответствующее направление акторов, включая гражданское общество, частный сектор и др.
Изложение основного материала исследования с полным обоснованием полученных научных результатов. ШОС объединила в 2001 году Казахстан, Китай, Киргизию, Россию, Таджикистан и Узбекистан в расширение действующей с 1997 года в рамках соглашения об укреплении доверия в военной области и о взаимном сокращении вооружённых сил в районе границы "Шанхайской пятерки" (Казахстан, Киргизия, Китай, Россия и Таджикистан). Сегодня целями ШОС являются укрепление взаимного доверия и добрососедства между странами-участницами и содействие их сотрудничеству по очень широкому ряду направлений, включая вопросы безопасности. При этом приоритетным направлением деятельности ШОС провозглашена борьба с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом [11]. Приоритет определил усилия по формированию особого института в рамках ШОС - Региональной антитеррористической структуры (РАТС), объединившей руководителей национальных ведомств, ответственных за противодействие терроризму. Наряду с мерами пресечения террористических актов на стадии подготовки, РАТС также практикует механизмы выявления и последующей блокировки источников финансирования терроризма, организует совместную подготовку соответствующих специалистов, а также использует особый механизм координации национальных ведомств при проведении крупных международных мероприятий в странах-членах ШОС. Среди других механизмов "мягкой безопасности" объединения - рабочая группа по здравоохранению, дей-374
ствующая в рамках неправительственной структуры ШОС - Делового совета. Интересной инициативой группы является отбор проектов для создания в рамках ШОС структуры по типу Всемирной организации здравоохранения, которая занималась бы "совершенствованием медицинского обслуживания, развитием профилактической направленности здравоохранения, удовлетворением потребностей населения в высокотехнологичных видах медицинской помощи"[12]. Так, потенциальными направлениями такой работы ШОС представляются: программы ОМС, создание Центра медицины катастроф, который занимался бы ликвидацией и преодолением последствий чрезвычайных ситуаций, профилактика распространения инфекционных заболеваний и внедрение программы "Телемедицина", которая предоставляла бы доступ населению труднодоступных и отдаленных районов медицинские услуги с помощью высокотехнологичных устройств [12]. В планах организации также создание по инициативе России антинаркотического подразделения в рамках РАТС, которое бы противодействовало наркоэкспансии с Афганистана, в котором показатели производства опиатов в 2017 г. снова были рекордными[13]. Эта задача представляется крайне актуальной еще и по причине, как отмечает заместитель Министра иностранных дел России О.В. Сыромолотов, "малоэффективности действий различных иностранных присутствий в борьбе с наркопроизводством в Афганистане [13].
Россия решительно поддерживает и инициирует утверждение ШОС в качестве авторитетного регионального объединения в вопросах формирования в регионе зоны безопасности. При этом, как показывает контент-анализ повестка безопасности объединения фокусирует внимание на исключительно наиболее острых для региона проблемах: терроризм и наркотрафик. Исключение составляет только точечная инициатива в сфере здравоохранения.
Объединение России, Бразилии, Индии, Китая и Южно-Африканской Республики в 2006 году в рамках неформального дискуссионного клуба БРИКС ставит своей целью активное сотрудничество в рамках поддержки развивающихся экономик и формирования по-лицентричного миропорядка. Своей ключевой задачей страны БРИКС видят трансформацию сложившейся международной финансово-валютной системы, особенно Международного валютного фонда [14]. Вместе с тем, стратегическим приоритетом БРИКС является также совместное решение острых социально-экономических и социально-политических проблем [14]. Как показывает контент-анализ доктринальных документов БРИКС и стенограмм выступлений участников Саммитов БРИКС 2015, 2016, 2017 гг., к таковым объединение относит преимущественно региональные конфликты, борьбу с международным терроризмом и незаконным оборотом наркотиков, угрозы информационной безопасности. Вместе с тем, обсуждению в рамках БРИКС, хотя и менее острому, подлежат также вопросы здравоохранения, продовольственной безопасности, борьбы с бедностью и социальным неравенством. Практическим результатом такого обсуждения пока являются исключительно секторальные соглашения сторон. Вместе с тем, как отмечает посол по особым поручениям МИД РФ В.Б. Луков, БРИКС находится на стадии активной институционали-зации [15], что, очевидно открывает перспективы для более предметного сотрудничества по вопросам, в том числе, "мягкой безопасности".
В совместной Декларации Гоа 2016 года страны-члены БРИКС признают тесную взаимосвязь развития и безопасности, а также важнейшее значение целостного подхода к устойчивому развитию, ориентированного на интересы человека [15]. В 2014 году в рамках БРИКС был создан Новый банк развития, в первую очередь займов которого вошли проекты в сфере возобновляемой
Интересной инициативой БРИКС с точки зрения категории «методы обеспечения безопасности» является создание по инициативе российской стороны такого инновационного политического процесса, как "Гражданский БРИКС". Платформа объединяет различных представителей гражданского общества с целью его вовлечения в формирование повестки БРИКС, в том числе, по обсуждаемым правительствами вопросам "мягкой безопасности". Механизмами такого вовлечения являются, с одной стороны, выработка Гражданским БРИКС согласованных рекомендаций правительствам объединения, а с другой - некий мониторинг/контроль результатов деятельности государств-участников, выполнения ими своих обязательств. Иными словами, неправительственный сектор оказывает своего рода консультативную поддержку государствам-участникам.
На сегодняшний день политика России вслед за своей инициативой создания клуба сохраняет уровень мотивации в его становлении и развития, что подтверждают ее постоянные крупные инициативы. Так, российская сторона разрабатывает и внедряет Дорожные карты инвестиционного и торгового сотрудничества, Стратегию экономического сотрудничества в целом, выносит на обсуждение идею создания виртуального Секретариата, продвигает перспективу сотрудничества в культурной сфере, инициирует создание около половины действующих рабочих групп объединения и т.д. В годы своего председательства в БРИКС в 2015-2016 гг. Россия обозначала приоритетными перспективы становления сотрудничества в следующих вопросах "мягкой безопасности": миграция и социально-трудовые отношения (создание Рабочей группы по социально-трудовым вопросам) и усиление роли России в деятельности БРИКС в сфере здравоохранения (инициатива создания комплекса практических договоренностей "Вклад БРИКС в повышение глобальной безопасности здоровья").
Выводы исследования и перспективы дальнейших изысканий данного направления. Рассмотренные интеграционные объединения несмотря на доктринально заявленные широкие спектры приоритетов сотрудничества между участниками имеют особо выраженные, специфические цели интеграции. Для БРИКС характерен более выраженный приоритет экономического развития, поскольку в состав клуба входят страны с переходной экономикой и развивающиеся страны. Поэтому усилия по созданию максимально эффективных механизмов кооперации (институционализация и практические меры) в основном сконцентрированы в сфере экономики. В случае с ШОС - повестка максимально сосредоточена на региональной стабильности в отношении особо острых эндемических угроз безопасности. Интеграция на обеих площадках в категории «безопасность», очевидно, уделяет первостепенное внимание проблемам терроризма, наркотрафика, организованной преступности, информационной безопасности, миграционным вопросам и чрезвычайным ситуациям - угрозам, которые либо имеют критический статус, требующий принятия реактивных мер, либо представляют угрозу, в первую очередь, для государства. Безопасность в контексте качества жизни человека затронута повесткой объединений в большей степени в вопросах здравоохранения, в меньшей - в вопросах продовольственной безопасности, борьбы с бедностью и социального неравенства. Однако работа над последними, во-первых, носит несистемный характер, так как отсутствуют механизмы совместного обеспечения такой повестки безопасности (исключение составляет точечная инициатива ШОС по перспективе создания «ШОС ВОЗ»), во-вторых, имеет приоритет далеко не первой очереди, в третьих, чаще формально не относится к категории "безопасность", а представляется сектором гуманитарного сотрудничества или социально-экономическими и социально-политическими проблемами.
Вместе с тем, широко известно, что показатели по
ряду таких направлений «мягкой безопасности», как охрана окружающей среды, права человека, гендерное равенство, борьба с коррупцией, социальное неравенство и др., в странах-членах рассматриваемых объединений существенно ниже, чем в развитых странах мира. Последние, в свою очередь, - например, страны Европы, напротив, используют механизмы региональной интеграции для работы с максимально широкой повесткой безопасности. Важным преимуществом европейского подхода являются также сами механизмы совместного решения проблем «мягкой безопасности». Кроме широкой повести безопасности их отличают ставка на проектные формы решений, максимальное вовлечение в программы гражданского общества и частного сектора и реализация превентивного подхода. Так, в рамках Совета Европы, ключевой задачей которого является выработка и принятие юридически обязательных международных конвенций, охватывающих широкий спектр отраслей «мягкой безопасности» от защиты персональных данных до условий содержания заключенных в тюрьмах, выстроен трехактный механизм имплементации конвенций. Третьим уровнем «воронки» (рисунок 1) являются двусторонние программы между СЕ и государствами-членами: совместные практические меры на местах, помогающие государству разрешить ту или иную причину невозможности полной реализации им ратифицированной конвенции (например, проекты "ПРЕКОП" и "ПРЕКОП II": защита предпринимателей в РФ от коррупционных практик).
Правовое поле (конвенции)
Процесс мониторинга правоприменения экспертами СЕ
Двусторонние программы взаимодействия по выявленным проблемам правоприменения
Рисунок 1
Наиболее ярким примером системного подхода к обеспечению «мягкой безопасности» являются механизмы субрегиональных интеграционных объединений Нового Севера. Наиболее успешные из них - Природоохранное партнерство (МЭЕР) в рамках "Северного измерения" (СИ) (многоуровневые, многофункциональные, высокотехнологичные проекты по обеспечению экологической безопасности и устойчивого развития региона), пример группы стейкхолдеров проекта - на рисунке 2; партнерство СИ в области здравоохранения и социального благополучия (ЫОРЖ) (прикладные методики распространения и популяризации знания о ЗОЖ, фокусные методики расширения стейкхолдеров проектов), усредненный пример механизма - на рисунке 3; проектный механизм в рамках Совета государств Балтийского моря (многоуровневые, многосторонние проекты), пример проекта - на рисунке 4; и другие.
Вместе с тем, следует отметить интересную тенденцию своеобразной адаптации западных подходов к политике "мягкой безопасности" в рамках интеграционных проектов ШОС и БРИКС. Так, постулируя высокую значимость участия гражданского общества в интеграционном процессе, по инициативе России БРИКС создает отдельную площадку "Гражданский БРИКС", объединяющую неправительственный сектор стран-членов клуба. Вместе с тем, особенностью данного подхода является наделение гражданского общества "номинальной властью", поскольку, реализуя исключительно консультативную функцию для своих правительств, отдельная площадка, таким образом, не принимает никакого практического участия в сотрудничестве, правительства не делегируют ему непосредственное обеспечение безопас-
Petrushenko Maria Fedorovna RUSSIAN SOFT SECURITY .
ности, как это принято в западной политической культуре. Общей чертой механизмов обоих объединений также является отсутствие в них элемента систематической проектной деятельности, которая, очевидно, является передовой мировой практикой решения проблем «мягкой безопасности».
щ
Mnetr/ol the Enrtomwi
О
/
Northern Oimîmlon £nv»ronmenld PAitwïhic
%
Экологическое партнерство Северного измерения (ЭПСИ) Сектор: вода и очистка сточных вод Программа: «Нева». 2009 - 2013 Акторный анализ проекта
Строительство Яю Северного
^^^^ ___тоннельного
щц^Тш коллектора
\
№В
О
Российские акторы МФО, привлеченные ЭПСИ Организации, финансировавшие проект на двусторонней основе
Рисунок 2
Партнерства Северного измерения в области здравоохранения и социального благополучия
Усредненный" механизм работы экспертной группы
Создание
систем наблюдения
для исследования
Поддержка Активное Расширение Создание
разработки распространение знания о проблеме, путях решения числа системы
методологии по стейкхолдерое оценки
противодействию в регионе прогресса
■ В цепочке представлен полный цикл (максимальное число форматов) реализации задачи в рамках достижений Плана действий МПР1 Я Каждая отдельная задача включает в себя свое уникальное количество представленных форматов и в своей уникальной последовательности.
Рисунок 3
Пример механизма обеспечения «мягкой безопасности*-в рамках Совета государств Балтийского моря
Проект «Укрепление роли муниципалитетов в борьбе с торговлей людьми в регионе БМ»
Польша
Норвегии
Литва
Эстония
Министерство Окружной внутренних влмнн. Сонет Л ел Стонгояьыл
Министерство Министерство Ассоциация НПО Living for
внутренних юстиции и местных tomorrow
лес общественной властен
маопасметн
Оценка роли муниципалитетов в цепочке оказании помощи жертвам торговли людьми
Совещание региональной группы экспертов
Разработка руководящих указаний для муниципалитетов
Рисунок 4
Российская политика на площадках ШОС и БРИКС развивается пока, в том числе, в русле ограниченного подхода к безопасности. Он аналогично общему вектору объединений представляет собой включение в повестку в основном либо угрозы, лежащие на стыке "жесткой" и "мягкой" безопасности (терроризм, организованная преступность), либо наиболее критичные с точки зрения "пороговых" значений безопасности (наркотрафик, миграционные вопросы), либо угрозы, которые носят государство-центричный характер (информационная безопасность). В категории «механизмы обеспечения
безопасности» политика России, в том числе, характеризуется либо отсутствием инициатив создания таких практических форм кооперации, участником которых Россия является в механизмах европейской интеграции, либо наличием точечных инициатив, напоминающих скорее адаптацию зарекомендовавших себя на Западе механизмов к несколько более авторитарной политической культуре («Гражданский БРИКС»).
Вместе с тем, продолжающийся транзит российской политики безопасности в сторону социального измерения представляется перспективной внешнеполитической парадигмой с точки зрения а) повышения качества жизни российского населения; политически "мягкой" и эффективной интеграции России в различные мирополи-тические процессы; б) достижения эффекта, ожидаемого от политики "мягкой силы". Практическим наполнением такой политики должны стать: продвижение расширенной повестки безопасности на площадках региональных международных форумов с участием России, особенно в рамках наиболее интенсивно развивающихся из них (ШОС, БРИКС) и создание в их рамках механизмов делегирования определенной доли власти гражданскому обществу и частному сектору в решении проблем МБ с использованием инновационных подходов к социальному моделированию.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Петрушенко М.Ф. Социальное измерение международной безопасности: российский подход к матрице современных вызовов и угроз // Азимут научных исследований: экономика и управление. 2017. N° 4. С. 349-354.
2. Маркушина Н. Ю. Северная безопасность и концепция «Нового Севера» // Обозреватель-Observer. -2011. - N 4. - С. 92-100.
3. Маркушина Н.Ю. Вопросы мягкой безопасности в контексте «Северного измерения» // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2011. - №2. - С. 107116.
4. Макарычев А.С. Безопасность как феномен публичной политики: общие закономерности и проекции на балтийский регион. 2003 [Электронный ресурс]. URL: http://net-conf.org/articles_text_2.htm (дата обращения: 19.07. 2017).
5. Горный М. Мягкая безопасность - балтийское измерение // [Электронный ресурс]: Публичная политика -2004. Сб. ст. / под ред. А.Ю. Сунгурова. СПБ., 2004. URL: http://www.strategy-spb.ru/index.php?do=biblio&doc=442 (дата обращения: 10.07.2017).
6. Сергунин А. Российская стратегия в регионе Балтийского моря: от сокращения ущерба до модели со-трудничеств // Бюллетень № 3, ноябрь 2003.
7. Yorulmaz M. Russia's Soft Security Policy 20002012 // Портал Университета Штефане Чел Маре [Электронный ресурс]. URL: http://atlas.usv.ro/www/ codru_net/CC18/2/yomlmaz.pdf (дата обращения: 12.07. 2017)
8. Monaghan A. Russian Perspectives of Russia-EU Security Relations // Russian Studies and Research Center, Russian Series, № 5/38. 2005. // [Электронный ресурс]. URL:http://studies.agentura.ru/centres/csrc/perspectives.pdf (дата обращения: 10.07.2017).
9. Ломагин, Н. А. «Мягкая» безопасность в представлениях федеральной и региональных элит (на примере северо-западных областей России)//Международные процессы. -2003. -№ 2. -С. 108-115.
10. Кабанов Ю.А. Концепция «мягкой безопасности» («soft security») и перспективы для России. // Информационный центр международной безопасности [Электронный ресурс]. URL: https://www.icisecurity.ru/ publications/studenty_i_aspiranty/soft_security/ (дата обращения: 12.07.2017)
11. Выступление директора Исполнительного комитета Региональной антитеррористической структуры ШОС Е.С. Сысоева на Форуме ОБСЕ по сотрудничеству в области безопасности в 2017 г. // [Электронный
ресурс]. Официальный сайт МИД РФ . URL: http://www. mid.ru/ru/sanhajskaa-organizacia-sotrudnicestva-sos-/-/ asset_publisher/0vP3hQoCPRg5/content/id/2751965 (дата обращения: 01.04. 2018).
12. Структура Шанхайской организации сотрудничества. // [Электронный ресурс]. Официальный сайт ШОС. URL: http://rus.sectsco.org/structure/ (дата обращения: 01.04. 2018).
13. Об участии главы российской делегации - заместителя Министра иностранных дел России О.В. Сыромолотова в совместном мероприятии ШОС и Управления ООН по наркотикам и преступности «ООН и ШОС в противодействии незаконному обороту наркотиков: новые вызовы и совместные действия» в рамках 61-й сессии Комиссии ООН по наркотическим средствам.// [Электронный ресурс]. Официальный сайт МИД РФ. uRL: http://www.mid.ru/ru/sanhajskaa-organizacia-sotrudnicestva-sos-/asset_publisher/0vP3hQoCPRg5/ content/id/3117427 (дата обращения: 01.04. 2018).
14. Россия в БРИКС. // [Электронный ресурс]. Официальный сайт "Гражданский БРИКС". URL: http://www.civilbrics.ru/brics/rus-brics.php (дата обращения: 01.04. 2018).
15. Декларация Гоа стран-участниц БРИКС 2016 г. // [Электронный ресурс]. Официальный сайт Президента РФ. URL: http://kremiin.ru/supplement/5139/print (дата обращения: 01.04. 2018).
16. Northern Dimension Partnership in Public Health and Social Well-being // [Электронный ресурс]. Official website of NDPHS. URL: http://www.ndphs.org/?about_ ndphs (дата обращения: 14.03. 2018).
17. PSF Funded Projects 2013-2015 // [Электронный ресурс]. Official website of CBSS. URL: http://www. cbss.org/wp-content/uploads/2012/11/PSF-FUNDED-PR0JECTS-0VERVIEW-2013-2015-2016.pdf (дата обращения: 17.03. 2018).
18. Список проектов Экологического партнерства «Северного измерения» // [Электронный ресурс]. Официальный сайт Экологического партнерства «Северного измерения». URL: https://ndep.org/ru/ projects/ (дата обращения: 14.03. 2018).
19. Bj0rn M. European Security: The Roles of Regional Organisations. // Ashgate Publishing. 2012. C. 1 [Электронный ресурс] URL: https://goo.gl/eMWmrn (дата обращения: 05.07. 2017).
Статья поступила в редакцию 02.08.2018
Статья принята к публикации 27.08.2018
