CC BY
31
его развития. Так, например, сюжетная линия сказки «Золушка» из знаменитого сборника французских сказок Шарля Перро (1628-1703) прослеживается и повторяется в трёхстах пятидесяти сказках разных народов мира, и во многих из них фигурирует потерянная туфелька.
В сборнике «Сказки народов мира» (1987) читатель может ознакомиться с двумя сказками похожими по сюжету на «Золушку» - «Золотая туфелька» (Вьетнам) и «Кхончхи и Пхатчхи» (Корея). Правда, героиня корейской сказки, конечно же, обладательница не золотой туфельки, а котсин - обычной в Корее матерчатой туфли, расшитой цветными узорами [3, с.8]. Иногда, в европейских сказках, туфелька заменяется на колечко (например, в английской версии сказки «Тростниковая Шапка»). Но вообще-то туфелька в сказке появилась не случайно: сказка оканчивается женитьбой, а при свадебном обряде у ряда народов обязательно присутствовала туфелька (отсюда, вероятно, и выражение «муж-подкаблучник»). В европейских сказках непременный атрибут на свадьбе - это колечко (обычно золотое).
Для нас важным является то, что при всём неоспоримом сходстве у сказок типа «Золушки» (и французской, и корейской) сюжеты не вполне совпадают,
есть расхождения в содержании, обрисовке образов, что связано с особенностями общеетвенных и семейных отношений, быта, фольклорных традиций каждого народа.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что этнокультурные особенности сказки того или иного народа тесно взаимосвязаны с её сюжетной линией.
Следует отметить, что этнокультурные особенности повлияли не только на развитие сказочного дис-курса, но и на миф и, следовательно, на мифологию в целом.
Итак, миф и сказка имеют ряд общих черт, которые позволяют говорить о том, что взаимосвязь между сказкой и мифом очевидна и происхождение сказки тесно связано с мифологией и её этнокультурными особенностями.
ЛИТЕРАТУРА
1. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л.: Наука, 1976.
2. Тройский И.М. Античный миф и современная сказка. М.: Наука, 1991.
3. Аникина В.П. и др. Сказки народов мира. М.: Детская литература, 1987.
Е.А. ГОРЛО, канд. филол. наук, доцент кафедры немецкого языка ТГПИ, докторантРГПУ
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ АВТОРА В ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ
Поворот современной лингвистики в сторону изучения субъективного фактора в языке объясняет необходимость исследования языка не только в его номинативном аспекте (как интерпретатора действительности, формирующего индивидуальную картину мира), но и все более пристально в коммуникативном аспекте (как средство репрезентации субъекта в речевой деятельности). Репрезентация субъекта в речевой деятельности напрямую связана с феноменом перформативности текста.
Рассматривая этот феномен относительно поэтического текста, мы опираемся на традиционное определение, введённое Джоном Остином [1, с. 23 - 24] по отношению к высказываниям и впоследствии перенесенное на текст Юргеном Хабермасом [2, с. 35].
Перформативный - в традиционном понимании означает «действующий», т.е. приводящий в движение систему, исходя из её начального состояния, заставляющий совпасть «способность делать», которой располагает отправитель, с возможностью, которую предоставляет ему замкнутая в себе система (текст) [1, с. 23 - 24; 2, с. 35]. Соответственно, перформа-тивность - это свойство высказывания или целого текста оказывать действие.
Говоря о преформативности поэтического текста, мы трактуем его (поэтический текст), как действие само по себе (по отношению к получателю) и как результат действия (по отношению к отправителю).
Рассмотрение поэтического текста как «действия самого по себе» определяется его способностью воздействовать на получателя, мобилизовыватъ его интерес, культивировать живую эмоционально-познавательную реакцию. С этой точки зрения перформа-тивностъ поэтического текста определяется прагматическим потенциалом языковых единиц, его составляющих.
Испытывая на себе «действие» поэтического текста, получатель идентифицирует языковую личность отправителя и разыгрывает в собственном воображении ту часть самого себя, что находится в потенции, формируя тем самым собственную языковую личность. При этом важным становится не столько содержание сообщения (поэтического текста), сколько факт его написания или произнесения.
Анализируя поэтический текст как «результат действия», мы выделяем такие его характеристики (присущие всем текстам перформативного типа), как: привязанность к определённой речевой ситуации; фиксированность во временном и пространственном
плане; маркированность единичным адресатом (для поэтических текстов - с одновременной направленностью к сверхмассовому адресату - всем носителям системы данного национального языка); наличие целей, стратегий исполнения и производимого эффекта; актуализацию индивидуальных способов речевой деятельности, репрезентирующих языковую личность автора.
Последняя характеристика отсылает нас к понятию индивидуальности, т.к., осуществляя то или иное действие, субъект (в нашем случае субъект речевой деятельности - отправитель - автор поэтического текста) проявляет в нём свои уникальные особенности.
Индивидуальность, говоря онтологически, - единичная сущность [2, с. 35]. Развивая эту мысль относительно языковой личности, мы можем сказать, что называем языковую личность индивидуальной (а особенности её речевого поведения - индивидуальными), если она может быть идентифицирована среди множества других языковых личностей (соответственно, если особенности речевого поведения языковой личности могут быть идентифицированы среди множества особенностей речевого поведения других языковых личностей). Индивидуальность языковой личности обусловливают её уникальные способы представления реальной действительности.
Оперируя понятиями и методами прагмалингвис-тики и исходя из одного из основных положений, согласно которому автор может сознательно (осознанно) и автоматически (неосознанно) представлять индивидуальные особенности собственного речевого поведения в тексте любого жанра, мы считаем, что, в конечном счёте, любая речевая деятельность языковой личности - перформативно осуществлённая заявка на собственную индивидуальность.
В рамках нашего исследования мы предполагаем рассмотреть уникальные способы авторской саморепрезентации на материале поэтических текстов. Это означает, что нам предстоит изучить поэтические тексты, прежде всего, не с точки зрения их стилистической значимости или, к примеру, прагматической удачности, а с точки зрения аутентичности авторской саморепрезентации. Это требует специфических методов и подходов исследования.
Исследование перформативности поэтических текстов с помощью методов прагмалингвштики, по нашему мнению, имеет в этом отношении определённые перспективы, во-первых, постольку, поскольку понятие перформативности в широком смьсле сопрягается с общей проблематикой теории прагмалингвистики, в основе которой лежит понимание слова, высказывания или целого текста как действия [ср.: 3, с.37; 4, с.2]; во-вторых, поскольку прагмалингвштика располагает продуктивными методами исследования индивиду -альных особенностей речевого поведения авторов письменных текстов [см.: 5; 6; 7; 8].
Исследование перформативности поэтического текста как части поэтического дискурса проводится нами в рамках двух направлений прагмалингвистики, т.к., с одной стороны, направлено на изучение средств речевого воздействия и их осознаваемого выбора автором поэтического текста (функциональная прагмалингвистика), с другой - на анализ
неосознаваемого выбора языковых средств и соответствующих ему (неосознаваемому выбору) индивидуальных особенностей речевого поведения автора (скрытая прагмалингвистика).
Исследуя поэтический текст в рамках прагмалингвистики, мы считаем, что он (и как действие само по себе, и как результат действия) обладает рядом особенностей, связаных с отправителем, получателем / получателями и с их пресуппозициями.
Говоря о поэтическом тексте как о действии самом по себе, мы имеем в виду воздействие, которое автор оказывает на получателя. Речевое воздействие - акт общения относительно его направленности на то или иное изменение субъективных характеристик получателя.
В качестве средств речевого воздействия в поэтическом тексте могут использоваться единицы раз -личных языковых уровней. То, в качестве средств какого из видов воздействия (прямого речевого воздействия, косвенного речевого воздействия или скрытого речевого воздействия) языковые единицы актуализируются в тексте, зависит от мотивированности и осознанности их выбора отправителем текста. Участвуя в речевом общении, автор поэтического текста может сознательно отбирать языковые единицы для осознаваемого получателем воздействия (и тогда мы имеем дело с прямым речевым воздействием), намеренно выбирать языковые единицы для воздействия, которое не осознаётся получателем (кос-венное речевое воздействие), и употреблять языковые единицы в речи автоматически, в силу своих речевых привычек, не задумываясь над их выбором (скрытое речевое воздействие).
Анализируя речевое воздействие, оказываемое ав-тором поэтического текста на получателя, мы пришли к выводу, что любой из его видов (прямое, кос -венное и скрытое речевое воздействие) может актуализироваться отправителем поэтического текста с помощью различных языковых средств: лексических, грамматических, фонетических и графических, и что все эти средства в рамках поэтического текста сосуществуют, образуя неделимую конвергенцию.
Признавая факт неделимости средств речевого воздействия, используемых авторами в поэтических текстах, для большей продуктивности исследования мы условно выделили одну из групп (синтаксические средства) и изучили эффект воздействия, которого авторы могут добиться, актуализируя средства этой группы.
Изучив актуализацию синтаксических средств речевого воздействия поэтами-символистами, мы выявили синтаксические средства, которые они (поэты-символшты) выбирают из наличного репертуара чаще (амплификация, анафора, анажбеман) и реже других (тмезис, скандирование, редиф).
Проанализировав актуализацию наиболее часто встречающихся синтаксических средств речевого воздействия, мы сформулировали понятие прагматического потенциала для каждого из них, в общем, для синтаксических средств речевого воздействия и для поэтического текста в целом.
Так, если прагматический потенциал отдельного средства речевого воздействия состоит в сумме речевого воздействия, которое на уровне информации автор поэтического текста может оказать на получателя благодаря информативной функции этого средства, на уровне структуры поэтического текста -его конструктивной функции, на уровне коммуникативных намерений отправителя - благодаря функции акцентирования, оценочной, ассоциативной или функции нарушений ожиданий получателя, то прагматический потенциал поэтического текста, как действия самого по себе, - совокупность прагматических потенциалов отдельных его элементов, т.е. совокупность прагматических потенциалов лексических, грамматических (морфологических и синтаксических), фонетических и графических средств языка.
Проиллюстрируем актуализацию прагма тичес -кого потенциала анафоры как одного из самых употребительных синтаксических средств речевого воздействия в поэтическом тексте.
Анафора - средство речевого воздействия, относящееся к синтаксическому уровню языка, разновидность дистантного повтора - повтор слова или группы слов в начале нескольких стихов, строф или фраз.
В проанализированных нами поэтических текстах коэффициент актуализации анафоры на каждую тысячу актуализированных предикативно-модальных групп (актуализированная предикативно-модальная группа с точки зрения синтаксиса - простое самостоятельное предложение, часть сложносочинённого или сложноподчинённого предложения, обособленная инфинитивная группа, причастный или деепричастный оборот (Матвеева 1999: 15, 55 - 56, 76 - 77) составляет: у И.Ф. Анненского - 16,2%, у КД. Бальмонта - 26,8%, у А. Белого - 11,7%, у А. А. Блока -19,8%, у В.Я. Брюсова - 10,3%, у М.А. Волошина -19,4%, у В.И. Иванова - 15,6%, у Д.С. Мережковского - 24,9%, у B.C. Соловьёва - 14,5%, у Ф.К. Сологуба - 14,6%. Средний речежанровый показатель актуализации анафоры - 17,38%. Речевое воздействие, оказываемое отправителем поэтического текста на получателя посредством анафоры, имеет свои особенности.
На уровне информации речевое воздействие осуществляется благодаря информативной функции анафоры. Анафора развёртывает содержание отрезка текста в определённой смысловой точке изложения. Между синтаксическими отрезками, вводимыми повторяющимися элементами, устанавливается отношение тождества. Например, если мы обратимся к следующему поэтическому тексту: С улыбкою бесстрастья Ты жизнь благослови: Не нужно нам для счастья Ни славы, ни любви...
(Мережковский 2005: 18), то увидим, что с помощью повтора отрицательной частицы (ни) автор создаёт отношение тождества между смежными дополнениями (Ни славы, ни любви). Посредством анафоры автор передаёт получателю информацию о равнозначимости представленных дополнений в контексте данного поэтического текста.
На уровне структуры поэтического текста проявляется структурообразующая функция анафоры.
Анафора обеспечивает связность поэтического тек -ста, сводя в один ряд несколько синтаксических конструкций. Повторение определённого элемента в начале смежных синтаксических отрезков, связывает эти синтаксические отрезки в единое целое. Например, в следующем отрывке:
Своеначальный, жадный ум, -Как пламень, русский ум опасен Так он неудержим, так ясен, Так весел он - и так угрюм.
(Иванов 2005: 3) каждый из последующих синтаксических блоков связан с предыдущими посредством повторяющегося элемента (так). Указательное местоимение (так) становится общим членом смежных синтаксических блоков (Так он неудержим, так ясен, Так весел он -и так угрюм). В результате этого такие несопоставимые и далекие по значению характеристики русского ума, как «неудержимый» и «ясный», «весёлый» и «угрюмый», выстраиваются в контрастные пары, образуя смысловое единство. Сопоставление различных характеристик русского ума («неудержимый» - «ясный», «весёлый» - «угрюмый») - порождение данной конструкции. С разрушением конструкции разрушится и сопоставление (ср.: русский ум опасен, неудержим, жен, весел, угрюм).
На уровне коммуникативных намерений отправителя речевое воздействие посредством анафоры реализуется следующим образом.
С помощью анафоры автор концентрирует внимание получателя/получателей на наиболее важных фрагментах текста, в этом состоит функция акцентирования анафоры. Повторяя отдельный элемент в начале высказывания, автор подчёркивает его значение, сосредоточивает на нём внимание получателя/получателей. Например, в следующем стихотворении:
Не кляните, мудрые. Что Вам до меня? Я ведь только облачко, полное огня. Я ведь только облачко. Видите: плыву. И зову мечтателей... Вас я не зову!
(Бальмонт 2005: 7), повторяя один и тот же элемент высказывания (Я ведь только облачко), автор многократно усиливает его значение, выделяет его интонационно и в результате привлекает к нему внимание получателя.
Выбор повторяющегося элемента носит оценочный характер. Повторяя отдельные элементы в начале смежных синтаксических отрезков, автор выражает своё отношение к ним как к наиболее значимым, в этом проявляется оценочная функция анафоры. Например:
Люблю тебя капризною мечтой, Люблю тебя всей силою души, Люблю тебя всей кровью молодой, Люблю тебя, люблю тебя, спеши!
(Бальмонт 2005: 7). Люблю тебя - наиболее важный в данном контексте элемент, его значение подчёркивается начальной позицией в каждой строке четверостишья.
Помимо указанных функций, на уровне коммуникативных намерений отправителя анафора выполняет также ассоциативную функцию. Ассоциативная функция анафоры соответствует универсальному принципу поэтического произведения - принципу возвращения. В соответствии с этим принципом анафора в начале каждого следующего синтаксического отрезка отсылает получателя / получателей поэтического текста к предыдущему синтаксическому отрезку. Благодаря этому все синтаксические отрезки, соединённые повторяющимся элементом, сопоставляются между собой, и при этом по-новому раскрывается их содержание. Например, в следующем поэтическом тексте:
Только белый свод воздушный, Только белый сон земли... Сердце смолкнуло послушно, Все тревоги отошли.
(Соловьёв 2005: 3) с помощью анафоры автор отсылает получателя к синтаксическим отрезкам, в начале которых стоит повторяющийся элемент (Только белый). Посредством анафоры автор подчёркивает равнозначность содержания смежных синтаксических конструкций (Только белый свод воздушный, Только белый сон земли.). Параллельная (схожая) организация смежных синтаксических отрезков становится основанием для сравнения их между собой.
Изучение функций анафоры позволило нам уточнить определение её прагматического потенциала. Прагматический потенциал анафоры заключается в речевом воздействии, которое на уровне информации автор поэтического текста может осуществить благодаря информативной функции анафоры, на уровне структуры поэтического текста - структурообразующей функции анафоры, на уровне коммуникативных намерений - функции акцентирования, оценочной и ассоциативной функциям анафоры.
Анализируя прагматический потенциал средств речевого воздействия, мы обратили внимание на наличие индивидуальных особенностей актуализации этих средств авторами поэтических текстов. Для того чтобы изучить взаимосвязи индивидуальных особенностей актуализации средств речевого воздействия с уникальными характеристиками языковых личностей авторов мы рассмотрели поэтический текст как результат действия.
Изучение поэтического текста как результата действия автора по отношению к получателю / получателям потребовало уточнить такие понятия, как языковая личность, индивидуальное речевое поведение языковой личности, стратегии, тактики и сигналы индивидуального речевого поведения, индивидуальные особенности языковой личности, тип языковой личности и обозначить основной подход исследования индивидуальных особенностей языковой лично -сти автора по тексту. Кроме того, исследуя поэтический текст как результат действия, мы разработали собственный прагмалингвистический алгоритм типи-рования индивидуальных особенностей языковой личности [об этом подробно см.: 9, с. 65 - 71].
Напомним, что под прагмалингвистическим ти-пированием мы понимаем процедуру определения
степени выраженности индивиду альных особенностей языковой личности и объединение языковых личностей в группы на основании доминирующих полюсов дихотомий речевого поведения.
Проиллюстрируем практическую реализацию алгоритма прагмалингвистического типирования, представив результаты исследования поэтического текста с учётом анализа актуализации авторами поэтических текстов пяти дихотомий речевого поведения: дихотомии «интровертированное / экстравертиро-ванное речевое поведение», дихотомии «статичное / динамичное речевое поведение», дихотомии «интуитивное / сенсорное речевое поведение», дихотомии «позитивное / негативное речевое поведение» и дихотомии «центрированное / кооперативное речевое поведение».
Анализ каждой из указанных дихотомий позволил нам выявить индивидуальные особенности речевого поведения десяти русскоязычных (И.Ф. Анненского, К.Д. Бальмонта, А Белого, АА Блока, В.Я. Брюсова, М.А Волошина, В.И Иванова, Д.С. Мережковского, B.C. Соловьёва, Ф.К Сологуба) и десяти немецкоязычных (Г. Бенна, П Больдта, С. Георге, Г. фон Гоффмансталя, Ф. Гундольфа, Р. Демеля, Р. М. Рильке, Г. Тракла, А Хольца и П. Шеербарта) поэтов начала XX века.
Разделив поэтические тексты на актуализированные предикативно-модальные группы и исследовав их на наличие / отсутствие маркеров указанных дихотомий, мы выявили доминирующие полюса дихотомий для каждого из авторов и для представленных авторов в общем. Кроме того, нам удалось определить акцентуированные особенности речевого поведения (т.е. речевые особенности по показателям актуализации значительно превосходящие средние ре-чежанровые показатели) в рамках исследуемых дихотомий.
В качестве примера приведём анализ актуализации введённой в рамках настоящего исследования дихотомии «статичное / динамичное речевое поведение».
Дихотомия «статичное / динамичное речевое поведение» образована двумя полюсами: статичным речевым поведением и динамичным речевым поведением.
Статичное речевое поведение маркируется именными конструкциями различного типа (например: существительное + существительное, существительное + прилагательное, существительное + местоимение, местоимение + прилагательное).
Актуализируя именные конструкции, автор фиксирует отдельные предметы, явления и их свойства.
Динамичное речевое поведение маркируется глагольными, причастными и деепричастными конструкциями совершенного и несовершенного вида.
Актуализируя глагольные, причастные и деепричастные конструкции, автор изображает процессы и действия (глагольные, причастные и деепричастные конструкции несовершенного вида), а также их результаты (глагольные, причастные и деепричастные конструкции совершенного вида).
Соответственно, если автором актуализируются глагольные, причастные и деепричастные конструкции несовершенного вида (передающие процессы и
действия и не указывающие на их результат), мы говорим об активном динамичном речевом поведе-нии. Если автор текста актуализирует глагольные, причастные и деепричастные конструкции совершенного вида (передающие процессы и действия с указанием на результативность, придающие авторским высказываниям конкретно-образный характер и создающие эффект поступательного движения от одного факта к другому в цепи событий), речь идёт о пассивном динамичном речевом поведении.
Проиллюстрируем сказанное на примерах. Статичность речевого поведения, с нашей точки зрения, наглядно представлена в следующем стихотворении: Печален из меди Наш символ венчальный, У нас и комедий Финалы печальны... Весёлых соседей У нас инфернальны Косматые шубы. И только ... банальны Косматых медведей От трепе тных снедей Кровавые губы.
(Анненский 2005: 4). Именные сказуемые, актуализированные автором, подчёркивают статичность изображаемого объекта («печальной страны») и отдельных его характеристик. Вместо сменяющих друг друга процессов мы сталкиваемся с рядом картинок, изображающих результаты этих процессов. Такое конкретно-образное речевое поведение рассматривается нами как статичное.
Динамичность речевого поведения имеет место в отрывке следующего поэтического текста: Настигаю. Настигаю. Огибаю. Обгоню. Я колдую. Вихри чую. Грею сбрую я коню.
(Бальмонт 2005: 2). Ряд глагольных сказуемых несовершенного вида (Настигаю. Настигаю. Огибаю. Обгоню. Я колдую. Вихри чую. Грею сбрую я коню), актуализированных
автором, сообщают высказыванию особую подвижность, динамичность и характеризуют самого автора как динамическую языковую личность, (т.е. языковую личность, более склонную отслеживать непосредственно сами процессы, а не их результаты), а его речевое поведение как динамичное.
Для того чтобы исследовать актуализацию дихотомии «статичное / динамичное речевое поведение» в поэтических текстах десяти русскоязычных поэтов-символистов - И.Ф. Анненского, К.Д. Бальмонта, А Белого, АА Блока, В.Я. Брюсова, М.А Волошина, В.И.Иванова, Д.С. Мережковского, B.C. Соловьёва, Ф.К Сологуба, мы разделили поэтические тексты на актуализированные предикативно-модальные группы и проанализировали в них употребление ав-торами именных, глагольных, причастных и деепричастных конструкций, отметив принадлежность последних к совершенному или несовершенному виду. Полученные данные были зафиксированы в табличной форме (табл. 1).
Суммировав показатели актуализации активного и пассивного динамичного речевого поведения и сравнив их с показателями актуализации статичного речевого поведения, мы определили доминирующий полюс дихотомии «статичное / динамичное речевое поведение» для каждого из десяти русскоязычных авторов.
Оказалось, что речевое поведение четырех из десяти русскоязычных авторов - И.Ф. Анненского, А Белого, В.И Иванова и Д.С. Мережковского, -является статичным, и это указывает на то, что они, стараются сохранять и развивать известные им и принятые ими системы знаний (научных и ненаучных) и ценностей (религиозных, культурных, эстетических, этических); не стремятся к новому, сосредоточиваясь на собственной интерпретации известных фактов; нечувствительны к внешнему воздействию, собственное мнение для них важней, чем мнение окружающих. Они могут быть новаторами, но это всегда новаторы не на уровне действия, а на уровне создания и развития какой-либо идеи.
Таблица 1
Актуализация дихотомии «статичное / динамичное речевое поведение» русскоязычными авторами
Автор Статичное речевое поведение Динамичное речевое поведение Всего предикативно-модальных групп
Пассивное Активное
Анненский И.Ф. 52,2% (522) 21,2% (212) 26,6% (266) 100% (1000)
Бальмонт К.Д. 42,6% (426) 16,1% (161) 41,3% (413) 100% (1000)
Белый А 51,1% (511) 25,4% (254) 23,5% (235) 100% (1000)
Блок A.A. 31,2% (312) 22,9% (229) 45,9% (459) 100% (1000)
Брюсов В.Я. 45,1% (451) 19,5% (195) 35,4% (354) 100% (1000)
Волошин М.А. 48,5% (485) 21,8% (218) 29,7% (297) 100% (1000)
Иванов В. И. 53,1% (531) 14,5% (145) 32,4% (324) 100% (1000)
Мережковский Д.С. 51,7% (517) 13,4% (134) 34,9% (349) 100% (1000)
Соловьёв B.C. 46,5% (465) 23,8% (238) 29,7% (297) 100% (1000)
Сологуб Ф.К. 39,4% (394) 26,8% (268) 33,8% (338) 100% (1000)
Средний речежанровый показатель 46,14% (4614) 20,54% (2054) 33,32% (3332) 100% (10000)
Таблица 2
Актуализация дихотомии «статичное / динамичное речевое поведение» немецкоязычными авторами
Автор Статичное Динамичное речевое поведение Всего предикативно-
речевое поведение модальных групп
Пассивное Активное
Бенн Г. 42,1% (421) 21,5% (215) 36,4% (364) 100% (1000)
Больдт П. 30,9% (309) 15,4% (154) 53,7% (537) 100% (1000)
Георге С. 15,9% (159) 31,8% (318) 52,3% (523) 100% (1000)
Гоффмансталь Г. фон 26,2% (262) 26,3% (263) 47,5% (475) 100% (1000)
Гундольф Ф. 34,6% (346) 26% (260) 39,4% (394) 100% (1000)
Демель Р. 37,4 (374) 12,8% (128) 49,8% (498) 100% (1000)
Рильке P.M. 28,9% (289) 24,1% (241) 47% (470) 100% (1000)
Тракл Г. 35,1% (351) 14,5% (145) 50,4% (504) 100% (1000)
Хольц A. 28,5% (285) 20,8% (208) 50,7% (507) 100% (1000)
Шеербарт П. 22% (220) 26,9% (269) 51,1% (511) 100% (1000)
Средний речежанровый 30,16% (3016) 22,01% (2201) 47,83% (4783) 100% (10000)
показатель
Речевое поведение шести из десяти русскоязычных авторов является динамичным, это, в частности, речевое поведение К.Д. Бальмонта, A.A. Блока,
B. Я. Брюсова, М.А Волошина, B.C. Соловьёва и Ф.К. Сологуба. При этом у всех этих авторов доминирует активное динамичное речевое поведение, что свидетельствует об их экспансивности и инициатив -ности. Они новаторы на уровне действия, не тяготеют к стабильности и не привержены к жёстким ментальным системам.
В общем, для русскоязычных авторов проанализированных нами поэтических текстов типично динамичное речевое поведение (сумма средних рече-жанровых показателей актуализации активного и пассивного динамичного речевого поведения -53,86%).
Рассмотрим акцентуации дихотомии «статичное / динамичное речевое поведение». Акцентуированное (т.е. заметно превышающее средний речежанровый показатель) статичное речевое поведение отмечено нами у В.И. Иванова (разница со средним речежан-ровым показателем статичного речевого поведения -6,96%), И.Ф. Анненского (разница со средним рече-жанровым показателем статичного речевого поведения - 6,06%) и Д.С. Мережковского (разница со средним речежанровым показателем статичного речевого поведения - 5,56%). Акцентуированное динамичное речевое поведение было зафиксировано у A.A. Блока (разница со средним речежанровым показателем динамичного речевого поведения - 14,94%) и Ф.К. Сологуба (разница со средним речежанровым показателем динамичного речевого поведения - 6,74%). Акцентуированные показатели в нашем исследовании являются ведущими при определении ихарактерис-тике типов языковых личностей авторов анализируемых поэтических текстов.
Далее мы сравнили актуализацию дихотомии «статичное / динамичное речевое поведение» рус -скоязычными и немецкоязычными поэтами. Для этого нами были изучены процентные соотношения актуализации статичного и динамичного речевого поведения в поэтических текстах Г. Бенна, П. Больдта,
C. Георге, Г. фон Гоффмансталя, Ф. Гундольфа, Р.Де-
меля, Р. М. Рильке, Г. Тракла, А Хольца и П Шеер-барта. Полученные данные зафиксированы в табл. 2.
Для определения доминирующего полюса дихотомии мы суммировали показатели актуализации ак-тивного и пассивного динамичного речевого поведения и сравнили их с показателями актуализации статичного речевого поведения немецкоязычными авторами.
Удалось выяснить, что речевое поведение всех десяти немецкоязычных авторов, поэтические тексты которых мы анализировали, является динамичным (ср. с русскоязычными авторами, где динамичное речевое поведение было зафиксировано нами у шее -ти из десяти авторов). При этом у всех десяти немецкоязычных авторов показатели активного динамичного речевого поведения значительно превосходят показатели пассивного динамичного речевого поведения.
Немецкоязычных авторов с акцентуированным динамичным речевым поведением столько же, сколько и русскоязычных. Акцентуированное динамичное речевое поведение мы обнаружили у С. Георге (разница со средним речежанровым показателем актуализации динамичного речевого поведения - 14,26%) и П. Шеербарта (разница со средним речежанровым показателем актуализации динамичного речевого поведения - 8,16%).
Одинаковое количество авторов с акцентуированным динамичным речевым поведением при большой разнице индивидуальных и средних речежанровых показателей актуализации динамичного речевого поведения русс ко- и немецкоязычными авторами мы склонны объяснять своеобразием системы немецкого языка, более динамичного по отношению к русскому.
Рассмотрев индивидуальные особенности речевого поведения поэтов, мы попытались определить типы языковых личностей. Тип языковой личности выражается в индивидуальных особенностях речевого поведения, обладающих наивысшими показателями актуализации. Такие индивидуальные особенности были выявлены нами в ходе исследования дихотомий речевого поведения. Сравнив индивидуальные показатели актуализации со средними речежанровыми, мы обнаружили акцентуированные особенности ре-
чевого поведения (т.е. варианты актуализации, максимально отличные от нормы, - среднего речежанро-вого показателя). Расположив акцентуированные речевые особенности по принципу уменьшения их раз -ницы со средними речежанровыми показателями, мы получли индивидуальные типы языковых личностей русскоязычных и немецкоязычных поэтов-символистов начала XX века.
Определив типы, мы составили индивидуальные речевые портреты языковых личностей. Речевой портрет - набор индивидуальных особенностей речевого поведения, регулярно и стереотипно актуализируемых языковой личностью в сходных речевых ситуациях.
Для того чтобы синтезировать индивидуальные речевые портреты языковых личностей поэтов-символистов начала XX века для каждого автора, нами была составлена диаграмма разницы между индивиду альными и средними речежанровыми показателями актуализации полюсов дихотомий. В каждой диаграмме было продемонстрировано распределение доминирующих полюсов дихотомий по принципу уменьшения разницы индивидуальных и средних речежанровых показателей, от наиболее ярко выраженных индивидуальных особенностей речевого поведения к менее ярко выраженным. Расположение индивидуальных особенностей речевого поведения учитывалось в ходе интерпретации индивидуальных речевых портретов языковых личностей.
Проиллюстрируем сказанное на примере языковой личности И.Ф. Анненского. Вначале приведём диаграмму разницы индивидуальных и средних речежанровых показателей актуализации автором полюсов дихотомий речевого поведения.
На рисунке ось абсцисс символизирует средние речежанровые показатели актуализации исследованных нами оппозиций речевого поведения. Отклонения от оси абсцисс, соответствующие положительным и отрицательным значениям оси ординат, демонстрируют разницу индивидуальных и средних речежанровых показателей.
Проанализировав данные, зафиксированные в диаграмме, мы выделили акцентуированные индиви-
20,00%
дуальные особенности речевого поведения И.Ф. Анненского и расположили их по мере уменьшения значений разницы индивидуальных и средних речежанровых показателей актуализации соответствующих им полюсов дихотомий речевого поведения. Первые две позиции в иерархии заняли, соответственно, акцентуированное интровертированное речевое поведение и акцентуированное статичное речевое поведение. Соответственно, тип языковой личности И.Ф. Анненского, детерминируемый указанными акцентуированными языковыми особенностями, -интроверт-статик.
Далее мы сравнили неакценту ированные (латентные) индивидуальные показатели со средними речежанровыми показателями и уточнили расположение индивидуальных особенностей речевого поведения И.Ф. Анненского от наиболее ярко выраженных к менее ярко выраженным. Получилась следующая шкала: 1) акцентуированное интровертированное речевое поведение, 2) акцентуированное статичное речевое поведение, 3) негативное речевое поведение, 4) интуитивное речевое поведение, 5) центрированное речевое поведение.
Порядок расположения индивидуальных особенностей речевого поведения от наиболее ярко выраженных к менее ярко выраженным обусловил рас -пределение элементов индивидуального речевого портрета И.Ф. Анненского.
В изображении реальной действительности И.Ф. Анненский опирается, прежде всего, на собственные субъективные установки. Факторы, представляемые И.Ф. Анненским, приводятся исключительно как средство доказательства его собственной точки зрения. Ценности, изображаемые автором, связаны с развитием и изложением собственных субъективных идей и символических образов. Его речевые действия зависят от внутренних установок, а не от ситуации, в которой в данный момент протекает общение. Автор воспринимает любую ситуацию общения как данность, редко стремится изменить её (даже если она его не устраивает), сам приспосабливается к ней. Отличается творческим складом характера (акцентуированное интровертированное речевое поведение).
1 14,60% 6.06% 4,73%
-2,55% -5,51%
15,00% -10,00% -5,00% -0,00% --5,00% --10,00% -
И акцентуированное интровертированное речевое поведение
□ акцентуированное статичное речевое поведение И интуитивное речевое поведение
□ негативное речевое поведение
■ центрированное речевое поведение
Разница индивидуальных и средних речежанровых показателей актуализации полюсов дихотомий
речевого поведения И.Ф. Анненского
ИФ. Анненский редко описывает процессы. Если же это происходит, представляет движение как последовательность сменяющих друг друга картинок. Изображает преимущественно результаты действий или будущие достижения (акцентуированное статичное речевое поведение).
При этом в изображении ситуаций реальной действительности склонен проявлять пессимизм (негативное речевое поведение).
Сознание автора фокусируется на образах, создаваемых его собственным воображением. Изображаемые факты реальной действительности - строительный материал для этого образа или отклик на него (интуитивное речевое поведение).
Речевая деятельность ИФ. Анненского направлена, в первую очередь, на него самого. Автор часто отстраняется от получателя, уходит в себя, в свой внутренний мир (центрированное речевое поведение).
Представленная интерпретация речевого портрета ИФ. Анненского почти полностью совпадает с характеристиками его речевого поведения в воспоминаниях современников и литературоведов. Так, например, об интровертированности речевого поведения поэта свидетельствует в своих воспоминаниях М. Кралин [10, с. 4], о статичности и интуитивности речевого поведения пишет A.B. Федоров [11, с. 10 -13], о пессимизме - Д. Благой [12, с. 165], A.A. Блок [13, с. 620] и Н. Гумилёв [14, с. 75].
В ходе прагмалингвистического типирования нами были выделены качественно и количественно своеобразные типы языковых личностей. Согласно результатам нашего исследования тип языковой личности ИФ. Анненского - интроверт-статик, К.Д. Бальмонта - эгоцентрик-сенсорик-интроверт, А. Белого - статик-сенсорик, A.A. Блока - динамик-пес -симист-сенсорик-интроверт, В.Я. Брюсова - интуит-эгоцентрик-динамик, М.А. Волошина - интуит-пес -симист, В.ИИванова - экстраверт-статик, Д.С.Ме-режковского - экстраверт-эгоцентрик-статик, В.С.Соловьёва - интуит, Ф.К. Сологуба - пессимист-интуит -эгоцентрик-динамик-экстраверт. У немецкоязычных авторов мы определили следующие типы языковых личностей: Г. Бенн - пессимист-интроверт, П. Больдт - сенсорик, С. Георге - динамик-интуит-экстраверт, Г. фон Гоффмансталь - оптимист, Ф. Гундольф - ин-троверт-эгоцентрик, Р. Демель - сенсорик, Р.М.Рильке - интуит, Г. Тракл - пессимист-сенсорик-интро-верт, А. Хольц - интуит, П. Шеербарт - эгоцентрик-интуит-динамик.
Определив индивидуальные типы языковых личностей, мы составили индивидуальные речевые портреты языковых личностей поэтов-символистов начала XX века.
Данные, полученные в ходе прагмалингвистического типирования, были сопоставлены с характеристиками речевого поведения поэтов в воспоминаниях современников и в работах литературоведов. Совпадение в большинстве случаев (до 90%) характеристик, полученных нами в результате эксперимента, и интуитивных характеристик современников и литературоведов, позволяют считать предложенный метод прагмалингвистического типирования
языковых личностей авторов поэтических текстов не
только продуктивным, но и объективным.
ЛИТЕРАТУРА
1. Остин Дж. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Выпуск 17. Теория речевых актов. М., 1986.
2. Хабермас Юрген. Понятие индивидуальности // Internet 1989: http://traveffiers.narod.ru/philosof6.html
3. АзнауроваЭ.С. Прагматика художественного слова. Ташкент: Фан., 1988.
4. Паршин П. Остин Джон Лэнгшо // Internet 2006: http://www.krugosvet.ru/articles/90/1009037/100903 7a1.htm
5. ЛенецА.В. Прагмалингвистическая диагностика особенностей речевого поведения немецкого учителя: Дис. ... канд. филол. наук. Ростов-на-Дону, 1999.
6. Матвеева Г.Г. Скрытые грамматические значения и идентификация социального лица («портрета») говорящего: Автореф. дис. ... д-ра филол. наук. СПб., 1993.
7. Матвеева Г.Г. Диагностирование личностных свойств автора по его речевому поведению. Ростов н/Д, 1999.
8. Фирсова Е.В. Национально-культурная специфика речевого поведения русских и немецких авторов: синтактико-прагматический аспект: Дис. ... канд. филол. наук. Ростов н/Д, 2003.
9. Горло Е.А. Языковая личность в поэтическом дискурсе // Вестник Таганрогского института управления и экономики. № 1 (3). 2006.
10. Кралин М. Победившее смерть слово «А тот, кого учителем считаю.» (лекция об Анненском) // Internet 2004: http://www.akhmatovaorg/bio/ kra-lin/kralin04.htm
11. Федоров A.B. Иннокентий Анненский - лирик и драматург // Internet 2000: http://annensky.narod.ru/ notes/ fyodorov1- 1.htm
12. Благой Д. Анненский Иннокентий Фёдорович // Литературная энциклопедия: В 11 т. [М.], 19291939 // Internet 2006: http://feb-web.ru/feb
13.БлокА. Собрание сочинений. Блок об Анненском // Internet 1992: http://annensky.narod.ru/notes/ fyodorov1-1.htm
14. Гумилев Н. Письма о русской поэзии // Internet 1993 :http://annensky. narod.ru/notes/fyodorov 1 -1. htm
