CC BY
62
И. Д. ПЕСКОВЕЦ
РЕГУЛИРУЕМАЯ МНОГОПОЛЯРНОСТЬ КАК МОДЕЛЬ ПЕРСПЕКТИВНОЙ СИСТЕМЫ ГЛОБАЛЬНОЙ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ
Ключевые слова:
стратегическая стабильность, гонка вооружений, взаимное гарантированное уничтожение, ядерное сдерживание, глобальная безопасность
Статья посвящена одному из важнейших аспектов международной безопасности — формированию глобальной системы стратегической стабильности адекватной реалиям современного мира. В качестве модели перспективной глобальной системы стратегической стабильности, наиболее полно отвечающей вызовам современности и одновременно учитывающей национальные интересы России, предлагается «регулируемая многополярность».
Политические перемены, произошедшие в конце XX в., не только привели к новой расстановке сил на планете, но и стимулировали рост угроз и вызовов международной безопасности в новом столетии. Это обострило существующие между государствами противоречия, связанные с неравномерностью развития в результате глобализационных процессов, углублением разрыва между уровнями благосостояния стран. При этом модели развития государства стали предметом глобальной конкуренции, возросла уязвимость всех членов междуна-
Key words:
strategic stability, armaments race, mutual assured destruction, nuclear containment, global security.
The article is devoted to one of the most important aspects of international security, namely the formation of global strategic stability that corresponds to realities of modern world. The author offers to consider regulated multipolarity’ as a model for prospective global system of strategic stability that responds to the challenges of modernity, and simultaneously takes into account the national interests of Russia.
родного сообщества перед лицом новых вызовов и угроз1.
Сегодня серьезную угрозу международной безопасности представляют ослабление режима ядерного нераспространения, региональные гонки вооружений, распространение оружия массового уничтожения, международный терроризм, наркобизнес и т. д. Опасным вызовом международной и региональной стабиль-
См.: О стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 г.: указ Президента Рос. Федерации от 12 мая 2009 г. № 537 // Независимое военное обозрение. 2009. 15 мая.
Песковец И. Д. Регулируемая многополярность как модель перспективной системы...
Политика и правовое государство
ности является рост национального и религиозного экстремизма, особенно в ряде регионов исламского мира. Борьба за обладание источниками энергоресурсов (например, в Арктике или на Ближнем Востоке) стимулирует гонку вооружений, что позволяет говорить о мировых процессах милитаризации, в особенности в спорных и конфликтных зонах. Сегодня неурегулированными остаются многие региональные конфликты, сохраняются тенденции к их силовому разрешению, в том числе в регионах, граничащих с Российской Федерацией. Существующая архитектура (система) международной безопасности, включая ее международно-правовые механизмы, не обеспечивает равной безопасности всех государств1.
Таким образом, в борьбе с перечисленными угрозами и вызовами у России, как и у многих других государств, есть две основные альтернативы: обеспечить обороноспособность страны собственными силами или же добиться безопасности для страны путем совместных действий с другими государствами через формирование новой или модернизации существующей системы стратегической стабильности2.
1 См.: О военной доктрине Российской Федерации: указ Президента Рос. Федерации от 5 февраля 2010 г. № 146 // Российская газета. 2010. 10 февраля.
2 Стратегическая стабильность — военно-
политический аспект безопасности, свя-
Ныне только США могут себе позволить обеспечивать свою безопасность собственными силами: создание глобальной системы противоракетной обороны, разработка и использование новых систем вооружений, инициативы по военному использованию космоса. Экономическая и технологическая ограниченность России исключает возможность следовать по пути США, не говоря уже о «гонке за лидером», поскольку военный бюджет США составляет примерно половину от общемировых расходов на оборону. Так, в 2009 г. общие военные расходы США составили 602 млрд долларов (России — около 45 млрд долларов)3. При этом американские военные расходы носят ярко выраженный инновационный характер. Однако в условиях нынешнего состояния мировой экономики даже США не в состоянии в полной мере осуществить весь комплекс запланированных оборонных инициатив.
Одним из перспективных военно-дипломатических направлений укрепления национальной безопасности Российской Федерации является кооперация совместных усилий мирового сообщества по фор-
занный с балансом военных сил в рамках определенной системы безопасности (международной, региональной).
3 См.: Военный бюджет США на 2009 год составит 602 млрд долларов. [Электронный ресурс] // КорреспонденТ.net. 2008. 23 мая. URL: http://korrespondent.net/world/470614 (дата обращения: 15.06.2010).
мированию системы стратегической стабильности, адекватной реалиям и вызовам современного мира. Тем не менее это не должно означать отказа от восстановления вооруженных сил на новой основе или модернизации имеющихся систем вооружений.
С середины прошлого столетия, после появления военно-политической доктрины стратегической стабильности, международную безопасность стали рассматривать в контексте данной системы. Сегодня большинство аналитиков допускают с небольшой долей погрешности отождествление понятий «стратегической стабильности» с «международной безопасностью».
В российской и мировой политической мысли выработаны различные подходы и модели, характеризующие и описывающие различные варианты системы обеспечения глобальной стратегической стабильности и нового мироустройства. До мирового экономического кризиса некоторые аналитики говорили о современном мире как об однополярном — во главе с США. Они отмечали доминирование
США во всех сферах: геополитической, экономической, технологической и прежде всего — военной. Возможно, гегемония США в международной среде имела место быть в конце XX — начале XXI в., однако длилась сравнительно недолго. Об этом свидетельствуют неудачи
«военной машины» США в Ираке и Афганистане, а также начавшийся в США мировой экономический кризис. Другая часть исследователей видит в Китае центр антизападной силы, способный вернуть мир к биполярности и, тем самым, к классическим принципам стратегической стабильности, выработанным еще в середине XX в.
Определенная часть аналитиков считает, что «биполярный» мир стал «полуторополярным», отмечая, что хотя в нынешних условиях Россия не может считаться полноценным «полюсом» системы (сопоставимым с США), но сохраняется существенный отрыв России и США от остальных членов международного сообщества по совокупности военных возможностей.
Существуют и более сложные модели современной структуры мира. Так, японский теоретик А. Танака считает, что в военном отношении мир стал однополярным (единственный полюс — США); в экономическом — трехполярным (США, Германия, Япония); в организационно-политическом — пятиполярным (США, Британия, Франция, Россия, Китай). Структура мира, по А. Танака, предстает в виде сложной формулы 1-3-5 [1, с. 33].
Однако большинство политологов и политических деятелей склонны считать, что человечество движется к многополярности, в условиях которой существует несколько
Песковец И. Д. Регулируемая многополярность как модель перспективной системы...
Политика и правовое государство
ведущих мировых держав. Эти державы сопоставимы по совокупности своих силовых, экономических, политических возможностей и потенциалу идейно-политического влияния. Именно многополярная система международных отношений отвечает национальным интересам России, о чем неоднократно заявляют первые лица нашего государства, а также говорится в «Концепции внешней политики Российской Федерации»: «Российская Федерация считает, что фундаментальные тенденции современного развития, включая нарождающуюся многополярность, и диверсификация рисков и угроз подводят к выводу о том, что решение проблем стратегической стабильности не может более оставаться только сферой взаимоотношений между Российской Федерацией и США»1.
Итак, обеспечение стратегической стабильности в многополярном мире является задачей наиболее могущественных в геополитическом отношении государств, региональных центров силы. Отметим, что ранее могущество государства определялось прежде всего военной составляющей, однако в современных условиях борьба за сферы
1 См.: Концепция внешней политики Российской Федерации (с изм. от 12.07.2008). [Электронный ресурс] // Сайт Президента России. 111^: http://archive.kremlin.ru/
text/docs/2008/07/204108.shtml. (дата обращения: 15.06.2010).
влияния в основном ведется экономическими средствами. Таким образом, экономическая мощь становится одним из важнейших, но отнюдь не единственным показателем геополитического влияния государства. Существует ряд критериев, согласно которым центрами силы современного мира сегодня без сомнений можно назвать США, Россию и Китай.
США — мощнейшая морская держава, военный бюджет которой составляет половину общемировых расходов на оборону. Россия — крупнейшая континентальная держава, обладающая в силу своего расположения большим геополитическим потенциалом, а также рядом экономических рычагов влияния, прежде всего как «энергетическая сверхдержава». Кроме того, Россия является единственным государством, чей ядерный потенциал сегодня сопоставим с американским. Китай является региональной державой, стремительно набирающей мировой политический вес, обладающей наибольшим в мире экономическим потенциалом. Это государство сегодня имеет самую многочисленную в мире армию и год за годом наращивает военный бюджет.
В обозримой перспективе другими центрами силы можно будет назвать Индию и Европейский союз. Индия является крупной региональной державой, обладающей высоким демографическим и эконо-
мическим потенциалом. Индия также входит в число ядерных держав и располагает третьей по величине армией в мире.
Если в XX столетии различные части Европы входили в разные геополитические и геостратегические регионы более широкого мирового и глобального масштаба, то в начале XXI в. прослеживается тенденция превращения Европы в единый геостратегический регион [2, с. 96]. Несмотря на то что сегодня Европейский союз как наднациональное образование ведущих государств Европы называют крупнейшей в мире «торговой державой», экономическая мощь ЕС с учетом современных условий борьбы за сферы влияния не в состоянии обеспечить достаточный политический вес на международной арене.
Таким образом, в качестве полюсов (звеньев) в будущей системе глобальной стратегической стабильности следует рассматривать США, Россию, Китай, Индию, ЕС. Данный перечень не только включает наиболее мощные в геополитическом аспекте государства мира, но и учитывает интересы большей части населения планеты. Однако при таком силовом раскладе за рамками системы остаются государства исламского мира, без учета интересов которых невозможно добиться всеобщей безопасности, поскольку именно в исламском экстремизме и радикализме заключается одна из
основных угроз в условиях современного мироустройства. Исходя из этого, приведенный список целесообразно дополнить либо наиболее сильной и влиятельной исламской державой (Иран, Пакистан), либо конгломератом исламских государств, который мог бы быть создан в будущем на базе Всемирной исламской лиги или Лиги арабских государств.
Теперь попытаемся определиться с механизмами и принципами, по которым будет функционировать предлагаемая система стратегической стабильности. Так, в основе системы стратегической стабильности биполярного мира эпохи холодной войны лежал принцип «взаимного гарантированного уничтожения» (или концепция ВГУ-стабильности). Его суть состояла в признании достигнутого потенциала ядерных арсеналов США и СССР достаточным для уничтожения друг друга независимо от того, с чьей стороны будет исходить первый удар. В таком случае складывается ситуация взаимного гарантированного уничтожения, при которой отсутствуют стимулы для крупномасштабной агрессии.
Согласно позиции ведущих аналитиков, концепция ВГУ-стабиль-ности до сих пор не утратила своей актуальности. При этом устойчивость стратегического равновесия и обеспечение международной безопасности все еще определяется
Песковец И. Д. Регулируемая многополярность как модель перспективной системы...
Политика и правовое государство
действующей системой договоров и соглашений в области контроля над вооружениями и военной деятельностью, разработанными в рамках данной концепции. Но в условиях новой международной обстановки и с учетом выросшего спектра угроз международной безопасности задача обеспечения безопасности становится с каждым годом все более сложной. Необходимо выработать новые принципы, способные одновременно регулировать стратегические отношения нескольких мировых держав в многополярном мире.
Одним из таких регуляторов военно-стратегического равновесия в полной мере может стать принцип «силового равновесия» («баланса сил»). Исторически наиболее полно идея «силового равновесия» воплотилась в Венской системе международных отношений, сложившейся в результате проведения Венского конгресса 1815 г. Основной целью принципа «силового равновесия» было предотвращение доминирования в международной системе какой-либо одной державы. Соблюдение принципа «силового равновесия» предполагало, что каждая ведущая европейская держава должна оставаться приблизительно равной по силе любой другой, взятой в отдельности, только при таком условии коалиция становилась сильнее любой державы в отдельности. В данной международной
среде, сформировавшейся после окончания эпохи наполеоновских войн, преобладал «дисперсный» тип отношений между великими державами, при котором между всеми государствами сохранялась приблизительно равная дистанция, а постоянных предпочтений не было [1, с. 63]. До тех пор пока индивидуальное силовое равновесие удавалось сохранять, коалиции успешно выполняли роль регуляторов международной системы, вплоть до последней четверти XIX в., когда началось формирование союзов на долгосрочной основе, что в итоге привело к Первой мировой войне.
Основная цель «силового равновесия» в системе международной безопасности XXI в., как и два столетия назад, должна заключаться в том, чтобы не позволить ни одной из мировых держав получить существенные военно-стратегические преимущества перед своими геополитическими конкурентами. Согласно положениям классического определения данного принципа военно-стратегическому возвышению какой-либо державы должна быть противопоставлена консолидированная группа, состоящая из всех остальных государств, заведомо обладающая большим потенциалом. Именно в этом и должен заключаться стабилизирующий эффект предлагаемой нами системы безопасности. Кроме того, такой регулятор, как «силовое равновесие», должен
ограничивать только военно-политиче скую сферу деятельности государств. Конкуренция государств в других областях жизнедеятельности (например, экономической) должна строиться с учетом соблюдения баланса интересов.
Помимо модернизации принципа «силового равновесия» и приведения его в соответствие с реалиями XXI в. в процессе построения основ будущей системы глобальной стратегической стабильности целесообразен частичный возврат и к принципу «разрешительности» или «невмешательства». Данный принцип, характерный для международных отношений XIX в., предполагал отказ одного государства от постоянных внешнеполитических обязательств и одновременно от попыток помешать другому государству в осуществлении его задач во всех случаях, когда это не касалось жизненных интересов первого [1, с. 65]. Целесообразность этого возврата вытекает из нестабильной международной обстановки, а также конфликтов, вызванных в последние годы «интервенционистской» политикой США и НАТО. Так, внешняя интервенция в рамках новой системы безопасности должна иметь место только в случае военной угрозы со стороны одного государства другому государству (мировому сообществу) или грубого нарушения прав человека в этом государстве. При этом интервенция должна рас-
сматриваться только как крайняя форма разрешения конфликтной ситуации и санкционироваться одновременно всеми ведущими мировыми державами, гарантами безопасности.
На практике эти принципы вполне могут заложить основу будущей международной нормативнодоговорной базы, которая будет способна регламентировать внешнеполитическую и военную деятельность государств в рамках новой системы стратегической стабильности, устанавливать конкретные санкции за нарушение принятого регламента, а также определять состав уполномоченных государств или институтов правомочных осуществить данные санкции.
Следующим важным направлением построения новой системы стратегической стабильности является выбор формы сотрудничества между перечисленными выше государствами. Здесь заслуживают внимания следующие альтернативные варианты развития событий. Первый — осуществить данное сотрудничество в рамках Совета Безопасности (СБ) ООН путем проведения в нем соответствующих преобразований. В настоящее время существует ряд проектов реформы СБ ООН, в том числе много говорится о необходимости делегирования в Совет государств, выражающих интересы Африки и арабского мира, а также о полномочиях его нового
Песковец И. Д. Регулируемая многополярность как модель перспективной системы...
Политика и правовое государство
состава (и прежде всего права вето). По строение системы стратегической стабильности в этом варианте требует проведения страновых изменений в составе участников СБ ООН, а также замены нынешних резолюционных полномочий Совета реальными. Соответственно нормативно-договорная основа будущей системы стратегической стабильности будет оформлена под эгидой ООН.
Второй вариант — это создание соответствующих основ системы «с нуля» (или на базе неформальных форумов, таких как «Группа восьми» и «Группа двадцати») путем заключения многосторонних договоренностей и соглашений между указанными государствами с целью формирования юридической базы и координационно-исполнительного органа будущей системы безопасности.
Нормальное функционирование новой системы стратегической стабильности тесно связано с решением другого дискуссионного вопроса мировой политики: наличия в современном мире военнополитических альянсов и блоков, в частности НАТО. Подобные организации уже морально устарели, их существование не соответствует принципам стратегической безопасности XXI в. (например, принципу «силового равновесия»), а также подрывает режим стратегической стабильности. В междуна-
родном праве следует юридически закрепить норму, которая бы категорически запрещала формирование каких-либо военно-политических альянсов или коалиций в будущем. Конечно, сделать это будет непросто, для этого требуется добиться высокого уровня доверия и предсказуемости между ведущими государствами в военно-стратегической деятельности, в том числе путем установления постоянного диалога в военной области.
Итак, предлагаемый нами вариант построения новой системы глобальной стратегической стабильности можно охарактеризовать как систему «регулируемой многополярности», которая предполагает: наличие нескольких центров силы на планете, способных полностью обеспечивать безопасность в мире через ограничение конкуренции между собой в военно-политической сфере. Кроме того, в условиях глобализации устойчивость международных отношений и, как следствие, обеспечение международной безопасности в течение длительного отрезка времени будет зависеть не только от конфигурации системы стратегической стабильности, но и от ее адаптации к условиям меняющегося мира. Способность системы адаптироваться к происходящим изменениям зависит от формы такой системы, в связи с этим выделяют статическую и динамическую формы стабильности.
Так, статический характер был характерен для конфронтационной модели стратегической стабильности времен холодной войны. Он предполагал строгую иерархичность международной системы, где подвижность и колебания безоговорочно приносились в жертву постоянству и неизменности. Формирование же динамической модели стабильности связывают с развитием двусторонних и многосторонних отношений государств (прежде всего, следует выделить американо-японские отношения) в период нефтяных кризисов и структурно-экономических катаклизмов 1970 — начала 1980-х гг., когда тенденция к взаимозависимости складывается как общемировое явление.
Различие между статической и динамической стабильностью заключается в самом принципе отношения к межгосударственным противоречиям. При осуществлении статической модели все определял принцип изоляции потенциально конфликтных устремлений, при динамической — логика умножения совпадающих. Противоречия не обязательно нужно было изолировать друг от друга, они могли соприкасаться и взаимодействовать, будучи уравновешенными общими интересами, привязывающими державы друг к другу. Соответственно задача стабилизирующих усилий оказывалась связанной с формированием
и расширением этой сферы совпадающих устремлений [1, с. 79].
Таким образом, «кооперационный» вариант партнерства ведущих мировых держав в области безопасности, осознание всеми сторонами неприемлемости конфликта между ними взамен консервации конфликтных противоречий и военнополитического соперничества способен обеспечить надежность системы стратегической стабильности в современном изменяющемся мире в течение длительного времени.
Динамический тип стабильности позволяет сохранить целостность системы и устойчивость ее основных принципов, несмотря на возможные геополитические изменения в мире. Так, нельзя исключать формирования новых акторов на международной арене под воздействием глобализации и региональной интеграции (например, Североамериканский Союз или наднациональное государство в рамках СНГ). При таком развитии событий система стратегической стабильности должна обладать способностью модернизироваться и адаптироваться к подобного рода изменениям в неких пределах. Военно-стратегический баланс сил системы должен оставаться неизменным, т. е. военный потенциал любого нового актора должен быть сопоставимым с остальными ведущими державами, согласно описанному выше принципу «силового равновесия».
Песковец И. Д. Регулируемая многополярность как модель перспективной системы...
Политика и правовое государство
Таким образом, «жизнеспособность» будущей системы стратегической стабильности в условиях гло-
бализации во многом определяется наличием динамической составляющей в рамках данной системы.
1. Богатуров А. Д. Современная мировая политика: прикладной анализ. М., 2010.
2. Косов Ю. В. Особенности геополитических процессов в Центральной Европе // Управленческое консультирование. 2009. № 3. С. 91-97.
References
1. Bogaturov A. D. Sovremennaya mirovaya poLitika: prikladnoy analiz. M., 2010.
2. Kosov Yu. B. Osobennosti geopoliticheskih protsessov v Tsentral'noy Evrope // Upravlencheskoe konsultirovanie. 2009. № 3. S. 91-97.
