CC BY
102
УДК 94 (100=87) (075.8)
ББК 63.3 (4Гем) я73
Л.А. МИШИНА
РЕАЛИИ НЕМЕЦКОЙ ЖИЗНИ В РОМАНЕ Э.Т.А. ГОФМАНА «ЭЛИКСИРЫ САТАНЫ»
Ключевые слова: потусторонность, посюсторонность, Южная Германия, герцогство, мистическая история рода.
Статья посвящена мало исследованному роману немецкого романтика Э. Т.А. Гофмана «Эликсиры сатаны». Анализируются реалии немецкой жизни в контексте философского произведения.
L.A. MISHINA
REALITY OF GERMAN LIFE IN THE NOVEL «SATAN ELIXIRS» BY E.T.A. HOFFMANN
Key words: that world, this world, South Germany, shire, mystical history of generation.
The article is devoted to not full investigated novel «Satan elixirs» by German romantic E.T.A. Hoffmann. Reality of German life is analyzed in the context of philosophical novel.
Роман немецкого романтика Э.Т.А. Гофмана «Эликсиры сатаны» (1815 -1816) был исключительно значим в творчестве писателя. Исследователи активно цитируют письмо Гофмана к его издателю К.Ф. Кунцу от 24 марта 1814 г., в котором он признается: «Роман «Эликсиры сатаны» должен стать для меня эликсиром жизни» [5. С. 266; 9. С. 190].
Ни в одном из своих произведений Гофман не достигает такого уровня философского обобщения, как в романе «Эликсиры сатаны». Прослеживая историю рода главного героя романа монаха Медарда, Гофман ставит кардинальные философские вопросы: что означает дарованная создателем человеку свободная воля? каковы пределы свободы? в какой степени судьба человека детерминирована его родовыми связями? почему человек двойственен?
Особое место среди перечисленных занимает последний вопрос, так как он сопряжен у Гофмана с идеей романтического двоемирия. По мнению крупнейшего богослова XX в. Д. фон Гильдебранда, проблема двойственности обусловлена рядом обстоятельств: человек представляет собой «смешанное действие» - частично действие, частично возможность; с одной стороны, мы страдаем от последствий первородного греха, с другой стороны, мы являемся спасенными [1. С. 436-437]. Гофман использует разнообразные художественные средства, раскрывая названную проблему; это явление двойника Медарда, чреда его «ролей», сновидения. Трудно точнее выразить главную мысль Гофмана, чем это сделал богослов, рассуждая о сущности христианства: «За относительной реальностью посюстороннего мы должны постоянно видеть абсолютную реальность потустороннего; но при этом мы не должны забывать, что пока еще находимся в посюстороннем, и поэтому не следует вести себя так, как будто мы уже вышли из status «viae» [1. С. 436-437].
Изображение посюстороннего в художественном произведении не может быть не связано с реализмом как художественным методом. Подступы поздних немецких романтиков к реалистической концепции отмечены исследователями. «Открытие реальности» поздними романтиками детально анализирует Ф.П. Федоров в исследовании «Романтический художественный мир: пространство и время». «Открытие реальности ученый рассматривает как «открытие власти реальности над человеком, прежде всего над человеческой биографией» [6. С. 337]. Значению действительности в творчестве Гофмана посвящает свою работу Х.-Г. Вернер. Изображая искусство как автономную сферу общественной жизни и будучи полностью погруженным в нее, писатель, тем не менее, считает автор исследования, достигает успеха в воссоздании и других сфер жизни окружавшего его общества, точен в мелочах [10. С. 37]. В. Микушевич, определяя место
образа Леонардо да Винчи в структуре произведения Гофмана, отмечает «причудливый, но безупречно мотивированный реализм романа» [4. С. 430].
Одним из ракурсов посюсторонности является конкретность времени и места действия. Роман «Эликсиры сатаны», с одной стороны, может быть легко сведен к притче, история, по справедливому замечанию Й. Виле, является для Гофмана декором [11. С. 13]; с другой стороны, роман «Эликсиры сатаны» несет в себе множество примет определенного времени и определенного пространства. Будучи прямо необозначенным, в романе воссоздается XVIII век. Философское, притчевое начало стремится укрепить свою автономность и перевести повествование в ракурс принципа «сегодня и всегда». «Пергамент престарелого Художника» отправляет читателя на несколько веков назад, так что, по мнению Ф.П. Федорова, «время действия в романе может быть определено как XV - XVIII века» [6. С. 327]. XVIII век, однако, оказывается представленным наиболее полно.
Определенность пространства обозначена Гофманом ненавязчиво, но географически точно. Действие начинается «в далекой студеной Пруссии» [2. С. 7], а затем перемещается на юг страны, где в монастыре близ Бамберга проходит большая часть жизни главного героя романа монаха Медарда. Эта страна - Германия. В свое время Медард совершает долгое и тяжелое путешествие в Рим, которое, являясь «путешествием» в глубины истории рода, не теряет примет реальности.
Интерес Гофмана к Италии известен. Его новеллы «Дож и догаресса» (1819), «Сеньор Формика» (1820) посвящены Италии, а в новелле «Игнац Деннер» (1817) возникает «пара» «Германия - Италия». Рассуждая о художественном пространстве произведений писателя, Н.А. Жирмунская пишет, что «нередко это пространство предстает в виде двух контрастных планов, географически удаленных друг от друга, двух культурно-психологических зон -Германии и Италии» [3. С. 14]. Итальянская тема в творчестве Гофмана, считает исследовательница, связана с общеромантической традицией, восходящей к роману И.В. Гете «Годы учения Вильгельма Мейстера». «Для гоф-мановских живописцев Италия - неизбывная мечта, надежда пройти высокую школу, достичь подлинного мастерства» [3. С. 15]. Следует, однако, заметить, что «неизбывной мечтой» Италия стала уже для немецких гуманистов. Первые из них были учениками итальянцев; поездка в Италию, приобщение к ее культуре считались обязательным компонентом программы каждого деятеля эпохи Возрождения.
«Пара» «Германия - Италия» заявлена исследователями как оппозиция, в которой несовершенная Германия стремится к совершенной Италии. Южная Германия, где находился Бамберг, виделась Гофману чудесным краем. «Его фантазия, - пишет Р. Сафрански, - рисовала ему местности, города и людей, на которых лежал отблеск столь любимой, но никогда не виданной им Италии» [5. С. 173]. Однако в романе «Эликсиры сатаны» понятие «Германия - Италия» получает новое, неожиданное звучание. Гофмановская трактовка понятия лежит на этот раз в религиозной сфере, и акценты в нем расставлены прямо противоположно традиционным: гармоничное, богоугодное существование, жизнь «в простоте» родного Медарду монастыря противопоставлены враждебности, пышности и развращенности Ватикана. В разоблачительных речах Гофмана слышатся лютеровские нотки. Контрастны и фигуры духовных наставников. В фигуре папы римского, его словах, жестах и действиях Гофман подчеркивает прециозность, лицедейство, тайный умысел. Приор Леонард - истинный пастор и наставник. Уйдя в свое время из монастыря, Медард, многое испытав и пережив, возвращается в родную обитель. Круг его странствий замыкается. Бросившийся с сокрушенным сердцем к но-
гам приора Леонарда Медард не кто иной, как блудный сын, возвратившийся домой и молящий о прощении. Начавшийся между Медардом и приором диалог о происшедших событиях переходит в монолог приора. Гофман уподобляет Леонарда вездесущему духу, который, паря над Землей, видит все и для которого нет тайн. Леонард многое объясняет Медарду, вдыхает в него жизнь - вращаясь в религиозных кругах Рима, он едва избежал смерти.
Ученые, изучающие проблему автобиографизма в творчестве Гофмана, отмечают, что в содержании романа «Эликсиры сатаны» отражены многие жизненные впечатления, которые писатель получил в бамбергский период (1808 - 1813). Это, в частности, впечатления от обрядовой стороны церковной жизни. «Религиозные обряды и церковные праздники, - пишет Р. Саф-рански о Бамберге начала XIX в., - все еще отличаются яркой, барочной пышностью» [5. С. 174]. Торжества в монастыре бернардинок в день своего покровителя святого Бернарда - одно из сокровенных детских воспоминаний Медарда. «Когда епископ возглашал: «Gloria» и мощные голоса подхватывали: «Gloria in excelsis Deo», то мнилось - небеса разверзаются над алтарем, а изображения херувимов и серафимов каким-то чудом господним оживают и во всем своем блеске витают в воздухе, помахивая могучими крыльями и славя Бога пением и дивною игрою на арфах» [2. С. 12], - в описании торжественного богослужения Гофман соединяет пение, музыку, живопись, архитектуру и с помощью этого синтеза вовлекает читателя в обстановку католического праздника. Праздник носил всеобщий характер. «Уже накануне, - читаем в романе, - из соседнего города и всех окрестных сел и деревень сюда стекались потоки людей, располагавшихся на большом цветущем лугу возле самого монастыря; день и ночь не умолкал там гомон радостно взволнованной толпы [2. С. 12]. Гофману удается передать то особое единодушие, которое свойственно южно-католической пастве, в частности прихожанам церквей и монастырей Южной Германии.
Г. Вайнхольц, автор монографии «Э.Т.А. Гофман. Писатель - психолог -юрист», акцентирует такой момент бамбергской жизни писателя, как встреча с капуцинским священником - Гофман, вместе с друзьями, был приглашен к нему в гости и чувствовал там себя «абсолютно нормально» [9. С. 191]. Предположительно, общение с капуцином сыграло свою роль в формировании замысла романа «Эликсиры сатаны». Не могла не восхитить Гофмана и природа Южной Германии. «Прекрасные верхнефранконские покрытые лесом холмы, - отмечает Г. Вайнхольц, - среди которых лежали барочные церкви, произвели на него неизгладимое впечатление» [9. С. 192]. Не без влияния подобного впечатления создана Гофманом в романе лесная идиллия - пассаж о жизни лесника и его семьи, существующих в полном согласии с природой. «А когда вокруг шелест и шепот, - рассказывает лесничий, - то иной раз приходит на ум, будто деревья хотят что-то сказать мне на своем собственном языке, да они и впрямь поют славу всемогущему Богу, и молитву эту не передать никакими словами» [2. С. 66]. В романе «Эликсиры сатаны» Гофман открывает для себя лес, обнаруживает в нем многоликость и духовность. Лес является одним из основных понятий немецкого образа мира. Сюжет многих немецких народных сказок и литературных произведений развертывается в лесу. В 1813 г. в Касселе братья Гримм издали двухтомник «Старонемецкие леса», в котором собраны произведения немецкого фольклора и немецкой поэзии на тему леса [7].
В рамках философского произведения Гофману удается показать и государственные структуры Германии XVIII в. Одной из составляющих раздробленной Германии в этот период были герцогства. Герцогская резиденция становится едва ли не основным пунктом в маршруте Медарда. Здесь происходят важнейшие события, вскрываются глубокие пласты чрезвычайно запу-
танной семейной истории главного героя. Наблюдения Медарда, а также рассказ хранителя герцогской картинной галереи наполнены фактами и рассуждениями. В определенной степени этот материал выходит за рамки художественной структуры романа - здесь настолько полно обрисованы политическая, экономическая, организационная и нравственная сторона жизни двора, что виден почерк Гофмана - юриста, аналитика.
Жизнь герцогства в обрисовке Гофмана привлекательна. «Свобода высказывать любое мнение, невысокие налоги, а значит, и дешевизна всех продуктов первой необходимости, ограничение произвола полиции ... устранение всяких солдатских бесчинств и, наконец, отрадный покой, который столь благоприятствует развитию торговли и промыслов.» [2. С. 103-104], - такова обстановка в маленькой стране. Представление Медарда о придворном круге схематично. Ему казалось, что двор живет в обстановке коварства, козней и интриг, государя обычно окружают злодеи и проходимцы, перечень которых известен: пошлый глупец гофмаршал, коварный и алчный премьер-министр, беспутные совратители юных дев камер-юнкеры, злоязычные и некрасивые придворные дамы [2. С. 108]. Реальное положение вещей прямо противоположно представлению Медарда: при дворе царил свободный, непринужденный тон, «гофмаршал оказался жизнерадостным стариком со свежим умом, камер-юнкеры - веселыми молодыми людьми, которых никак нельзя было заподозрить в злокозненности. Две придворные дамы казались сестрами, они были еще и очень молоды.» [2. С. 109].
Жизнь в герцогстве настолько продумана и разнообразна, что резиденцию можно назвать местом просвещения. Просвещенный город, по мнению немецкого исследователя Й. Штайгевальда, - это единственно возможная ипостась города [8. С. 55]. Опираясь на мнение историков архитектуры, Й. Штайгевальд выделяет особый тип города - барочный город-резиденцию, чье централизованное расположение по отношению к замку является отражением единоличного правления [8. С. 56]. Тон жизни в городе-резиденции задает герцог. Доминантой речей хранителя картинной галереи является мысль о постоянной смене интересов герцога. Его увлечения архитектурой и садоводством, а затем театром, музыкой и живописью, все имевшие практический результат, представлены в рассказах собеседника Медарда с двух позиций: по мнению одних, это есть поверхностность, отсутствие глубины духа, по мнению других - «исключительная духовная подвижность» [2. С. 105].
Однако для автора, как можно предположить, оценка окружающими характера герцога не важна. Для Гофмана ценен подобный тип личности - широко мыслящий, образованный, меценатствующий монарх, который не только соответствовал концептуальным представлениям романтиков о преобразующей роли искусства и художника в обществе, но и играл в условиях раздробленной Германии роль спасителя и хранителя искусств; достаточно вспомнить Веймарского герцога Карла-Августа, память о котором запечатлена в историко-литературном и историко-культурном понятии «Веймарский период в творчестве И.В. Гете».
Медард, однако, вскоре вынужден покинуть герцогскую резиденцию. Его ждут новые страдания и открытия - логика существования и очищения греховного рода действует неумолимо. Находясь в центре романного повествования, описание жизни герцогства и присутствия в ней Медарда, как двуликий Янус, обращено и к началу, и к заключительным главам произведения. Именно здесь приоткрываются многие тайны и пунктирно намечается дальнейшее развитие мистической истории рода, которая виртуозно «встроена» Гофманом в реалии Германии XVIII в.
Литература
1. Гильдебранд Д. фон. Сущность христианства / пер. с нем. А.И. Смирнова. СПб.: Алетейя,
1998.
2. Гофман Э.Т.А. Эликсиры сатаны / пер. с нем. Н. Славятинского. М.: Республика, 1992.
3. Жирмунская Н.А. Новеллы Э.Т.А. Гофмана в сегодняшнем мире // Гофман Э.Т.А. Новеллы. Л.: Лениздат, 1990.
4. Микушевич В. Леонардо да Винчи в «Эликсирах дьявола» // Гофман Э.Т.А. Собр. соч.: в 6 т. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1993. Т. 2.
5. Сафрански Р. Гофман / пер. с нем. В.Д. Балакина. М.: Молодая гвардия, 2005.
6. Федоров Ф.П. Романтический художественный мир: пространство и время. Рига: Зинатне,
1988.
7. Altdeutsche Wälder. Kassel, 1813.
8. Steigewald J. Die fantastische Bildlichkeit der Stadt. Zur Begründung der literarischen Fantastik im Werk E.T.A. Hoffmanns. Würzburg, 2001.
9. Weinholz G. E.T.A. Hoffmann. Dichter - Psychologe - Jurist. Essen, 1991.
10. Werner H.-J. E.T.A. Hoffmann. Darstellung und Deutung der Wirklichkeit im dichterischen Werk. Weimar, 1962.
11. Wiele Y. Vergangenheit als innere Welt: historische Erzählen bei E.T.A. Hoffmann. Fr.-am-M., 1996.
МИШИНА ЛАРИСА АЛЕКСЕЕВНА - доктор филологических наук, профессор кафедры русской и зарубежной литературы, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (futurum2006@yandex.ru).
MISHINA LARISA ALEKSEEVNA - doctor of philological sciences, professor of Russian and Foreign Literature Chair, Chuvash State University, Russia, Chebokasary.
УДК 821.512.111 Емельянов - 4
ББК Ш43(2) (=635.1) {6}*8Емельянов 4*44 - 203
С.В. ФЕДЯЙ
ОСОБЕННОСТИ ФОРМИРОВАНИЯ АВТОРСКОЙ МЫСЛИ В СОБСТВЕННО ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ РАБОТАХ А. ЕМЕЛЬЯНОВА
Ключевые слова: творчество А. Емельянова, публицистика, авторская мысль, способ формирования, идея.
Проанализированы некоторые статьи А. Емельянова с целью выявления способов формирования авторской мысли в собственно публицистических работах писателя. Рассмотрены основные темы, которые нашли свое воплощение и в его художественных произведениях.
S.V. FEDYAY
PECULIARITIES OF FORMATION OF CREATIVITY IN FACT PUBLICISTIC WORKS
OF A. YEMELYANOV
Key words: creativity A. Emelyanov, the journalism, author's idea, the way of formation, the idea. Analyzed some of the articles by A. Yemelyanov to identify ways of formation of creativity in fact publicistic works of the writer. The main subjects his publicistic works which found the embodiment and in its works of art are considered.
В 1960-е гг. художественно-публицистический стиль в чувашской словесности наиболее ярко проявился в творчестве писателя Анатолия Емельянова. Во многих его произведениях ощущается стремление автора связать воедино художественность с публицистичностью. Такая особенность творчества писателя, многочисленные публицистические работы позволяют отнести его к значимым фигурам чувашской художественной публицистики. Многие исследователи считали, что излишняя заостренность внимания писателя на злободневных вопросах в рамках художественного произведения наносит некоторый ущерб его поэтике. С этим утверждением нельзя не согласиться. Но вместе с тем многие публицистические работы А. Емельянова являются неотъемлемой частью художественной литературы. Стоит отметить, что данная область творчества писателя до сих пор еще не изучена, в то время как она представляет собой достаточно богатый материал.
