CC BY
121
С.В. Сергутин
РАЗВЕДКА В СОВЕТСКОЙ СИСТЕМЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ ИНФОРМАЦИИ (1934-1941 гг.)
Сергутин Сергей Владимирович - соискатель
ученой степени кандидата исторических наук,
Институт научной информации по общественным наукам РАН.
В 30-е годы сложилась своеобразная, отличная от других государств, советская система международной информации. Помимо НКВД / НКГБ СССР, который рассматривался ЦК ВКП(б) в качестве особо важного и доверенного органа обеспечения партийного руководства как внутриполитической, так и международной информацией, источниками последней являлись Наркомат иностранных дел СССР, Наркомат внешней торговли СССР, военная разведка, ТАСС, зарубежные корреспонденты центральных газет, Бюро международной информации при ЦК ВКП(б), Исполком Коминтерна, Институт мирового хозяйства и мировой политики1.
Представляет интерес рассмотрение практики взаимодействия внешней разведки органов госбезопасности с тремя основными субъектами советской системы международной информации: Наркоминделом СССР, военной разведкой и Исполкомом Коминтерна.
Приоритет в этом сотрудничестве принадлежал Наркомату иностранных дел, который был третьим (после ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР) заинтересованным потребителем разведывательной информации. Оба наркомата во внешнеполитической сфере объединял общий родовой признак. Первой из задач Наркоминдела, согласно положению о наркомате, принятому ЦИК Союза ССР 12 ноября 1923 г., действовавшему в рассматриваемый период, была «защита внешних политических и экономических интересов Союза
1. В направленном 12 сентября 1940 г. И.В. Сталину докладе Института мирового хозяйства и мировой политики «Оккупированные страны на службе германского военного хозяйства» отмечалось, что «в настоящее время по меньшей мере 15% всех военных расходов Германии... черпаются из народного хозяйства оккупированных стран» (14, л. 39-40).
ССР». НКИД ведал «наблюдением и изучением политического и экономического состояния» зарубежных государств (8, с. 1830, 1832). НКВД / НКГБ, его внешняя разведка, обеспечивали государственную безопасность страны специфическими для разведывательной деятельности средствами.
На отношения разведки НКВД / НКГБ и НКИД негативно воздействовало особое положение Наркомвнудела в системе советских наркоматов. Конфликтные ситуации возникали, как правило, в сфере реализации НКВД / НКГБ своих секретно-политических и контрразведывательных функций. НКИД в полной мере испытывал на себе так называемое «чекистское обеспечение» со стороны органов госбезопасности, их участие в контроле за подбором дипломатических кадров2, последствия профессионального интереса разведки и контрразведки к иностранным посольствам и консульским службам в СССР, а также арестов иностранцев. Недовольство НКИД вызывала медлительность НКВД / НКГБ в выдаче виз иностранцам, прибывающим в СССР. Все это в сочетании со стремлением НКИД сократить численность «линейных» работников (термин аппаратчиков ЦК партии для сотрудников ОГПУ / НКВД, Наркомата обороны), работавших под прикрытием дипломатических должностей в зарубежных советских учреждениях и подчинить резидентов полпредам, а также в связи с провалами «линейных» работников создавали не самый благоприятный фон для деловых взаимоотношений этих ведомств3.
Арбитром в разрешении возникающих межведомственных споров выступал ЦК ВКП(б). За три месяца до начала Великой Отечественной войны Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило инструкцию СНК СССР о взаимоотношениях полпредов в Германии, Турции, Италии, Румынии, Болгарии с торгпредами, военными атташе и работниками других советских учреждений в этих странах (7, с. 244, 245).
2. 11 августа 1937 г. заведующий отделом руководящих парторганов Г.М. Маленков информировал И.В. Сталина: «По Вашему поручению отобрано 50 работников для Нар-коминдела. Все эти работники проверены... через НКВД. ...Отбор работников продолжаем» (12, л. 131). 3 мая 1939 г., одновременно с назначением В.М. Молотова новым Наркомом иностранных дел СССР, Политбюро ЦК ВКП(б) поручило комиссии в составе: председатель Берия (Нарком внутренних дел СССР), члены - Маленков, Деканозов (заместитель начальника Главного управления государственной безопасности НКВД СССР) «навести порядок в аппарате НКИД, выяснить дефекты в его структуре, особенно в его секретной части и ежедневно докладывать о результатах своей работы тт. Молотову и Сталину» (11, л. 28а).
3. Следует отметить предложения ГПУ / ОГПУ по укреплению взаимодействия с НКИД, выдвинутые в 20-е годы. В 1923 г. Политбюро ЦК одобрило инициативу по созданию бюро по дезинформационной работе из представителей ГПУ, НКИД и военной разведки. В 1925 г. Ф.Э. Дзержинский направил И.В. Сталину записку, в которой предложил в целях более тесного контакта работы ОГПУ с Наркоминделом включить в коллегию Наркомата В.Р. Менжинского. Это предложение не было поддержано.
Полпредам СССР в отношении всех должностных лиц, находившихся в стране пребывания полпреда, было предоставлено право требовать систематической информации по всем вопросам работы этих лиц, в особенности же -по вопросам, касающимся внутреннего и внешнего политического положения страны пребывания, а также знакомиться со всеми докладами и донесениями, направляемыми указанными выше должностными лицами в соответствующие центральные органы СССР.
Работникам НКВД и НКО, работавшим в аппарате полпредства СССР, предписывалось выполнять работу по своим официально занимаемым должностям в полном объеме и нести ответственность за эту работу перед полпредом наряду с остальными сотрудниками полпредства. На полпредов СССР была возложена обязанность оказывать работникам НКВД и НКО необходимое содействие и помощь в успешном выполнении ими задач, связанных с их работой за границей по линии НКВД и НКО.
В случае передачи полпредами в НКИД сведений, полученных от работников НКВД и НКО, им вменялось в обязанность указывать в соответствующей форме источник получения такой информации4.
Ранее, 9 ноября 1934 г. Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило директиву «Всем полпредам за границей», в которой разъясняло «всем полпредам, что они не имеют права сообщать представителям других ведомств содержание их секретных разговоров и полученных им от представителей иностранных государств секретных сообщений. Все такие сообщения полпред должен направлять в Москву в НКИД, и уже в Москве НКИД, а в особенно важных случаях ЦК, решает, кто из работников других ведомств в СССР и заграницей должен быть ознакомлен с полученными сведениями...» (10, л. 83).
Многие из этих указаний ЦК ВКП(б) ставили резидентов разведки в сложное положение в связи с невозможностью раскрытия своих источников информации и необходимостью использовать результаты секретных переговоров для корректировки оперативной разведывательной деятельности5.
4. О ее характере дает представление извлечение из сообщения 5-го (Иностранного) отдела ГУГБ НКВД заместителю Наркома иностранных дел СССР В.Г. Деканозову, направленного в июне 1939 г: «Из Парижа нами получено сообщение, излагающее содержание документа Министерства иностранных дел Франции от 9.У1.1939 г., разосланное узкому кругу государственных деятелей страны. Даладье категорически заявил английскому послу, что Франция откажется сотрудничать за столом с Германией и Италией без присутствия Советского Союза и без предварительного заключения тройственного пакта о взаимопомощи» (3, с. 570571).
5. Тем не менее примечательна оперативность, с которой НКВД дал заключение на проект инструкции. 29 января 1941 г. Наркомвнудел СССР Л.П. Берия сообщил Председателю Совнаркома СССР В.М. Молотову: «С присланным Вами 28 января с.г. проектом Инструкции СНК СССР . ознакомился. НКВД СССР не имеет поправок к проекту и не возражает против
Решающим фактором в налаживании делового сотрудничества НКВД / НКГБ с советским дипломатическим ведомством являлось регулярное обеспечение НКИД внешнеполитической разведывательной информацией, добываемой органами госбезопасности.
Свидетельством важного значения, которое придавало ЦК ВКП(б) разведывательной информации как составной части процесса разработки и реализации советской внешней политики, является принятие 3 января 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) Постановления «О порядке пользования НКИД материалами ОГПУ»: «1) Сообщения и подлинные документы, доставляемые ОГПУ, должны тщательно изучаться и учитываться НКИД при разработке дипломатических мероприятий и освещении событий в международной политике перед Политбюро. 2) Материалы ОГПУ могут использоваться членами коллегии НКИД в беседах с дипломатическими представителями иностранных держав лишь в исключительных случаях в общей постановке вопросов без ссылки на конкретные факты; в случае необходимости в расшифровывании конкретных фактов требуется обязательное согласование с ОГПУ» (6, с. 78).
Одно из подтверждений востребованности Наркоминделом информации разведки НКВД - письмо Наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова И.В. Сталину от 26 апреля 1936 г.: «"перехваты" ... документов я получаю обыкновенно значительно позже, чем члены Политбюро. На основе этих документов Вы часто обращаетесь ко мне с вопросами, о которых я узнаю лишь поздно вечером, или даже на следующий день. Для того чтобы я мог вовремя "откликаться", я просил бы принять следующее постановление: .Обязать тов. Бокия и другие органы НКВД представлять Народному Комиссару Иностранных Дел "перехваты" документов с первой рассылкой»6 (4, с. 25).
Обобщенная оценка добываемой разведывательной информации НКВД была дана М.М. Литвиновым 3 марта 1937 г. на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б). Фрагмент его выступления приводится с учетом авторской правки, внесенной в стенограмму Пленума. Очевидно, что потребовалось немало мужества для подобного выступления в той обстановке тотальной критики и беспощадного избиения, которым был подвергнут Наркомвнудел:
утверждения проекта инструкции» (13, л. 173). Подобное незамедлительное заключение с большой долей вероятности свидетельствует об участии 5-го (Иностранного) отдела НКВД в разработке указанного документа.
6. В этом контексте показательна записка наркома иностранных дел Г.В. Чичерина «О материалах ГПУ», направленная 9 ноября 1925 г. в Политбюро ЦК. Отмечая «в высшей степени важную и полезную работу органов ГПУ», нарком настаивал на пересылке наиболее важных документов, добытых резидентами, в НКИД напрямую - через полпредов (13, л. 4142). 194
«Литвинов: Я хочу остановиться на одной стороне деятельности Нар-комвнудела, которая мне известна. Я мало знаком с агентурой в СССР, но я имею понятие об агентуре заграницей, т.е. не о ее составе, а о ее продукции.
Должен сказать, что Наркомвнудел своей заграничной информацией оказывает нам ценнейшие услуги. В смысле этой информации надо сказать, что она поставлена на должную высоту, она лучше, чем в каком-либо другом государстве.
Калинин: В Англии не хуже.
Литвинов: Нет, по-моему, ни у кого нет такой обширной, достоверной информации как у нас. Но наряду с этой ценной информацией попадаются документы, которые ничего не стоят. Правда, за последнее время я их меньше стал получать» (9, л. 1486-1488).
Сопоставление первого варианта стенограммы со стенограммой с учетом авторской правки выявило существенные изменения, внесенные М.М. Литвиновым, в частности им были исключены слова, прозвучавшие в его выступлении на Пленуме - «среди сотрудников (внешней разведки. - С.С.) есть много лиц, ничего не стоящих».
Информация НКИД также представляла интерес для разведки НКВД, как это, например, следует из нижеприводимой докладной записки от врио зам-наркома иностранных дел СССР В.П. Потёмкина, направленной 13 октября 1937 г. в Совнарком СССР и ЦК ВКП(б):
«Тов. Молотову. Копия - тов. Ежову. Секретно.
По поводу пересланного Вам тов. Ежовым рапорта начальника Особого бюро НКВД тов. Рубинштейна о неудовлетворительной постановке в НКИД изучения политических деятелей капиталистических стран имею сообщить следующее. Мною .дано распоряжение, чтобы к 1-му января 1938 года картотеки всех оперативных отделов были просмотрены и приведены в надлежащий вид. Следует отметить, что данные, относящиеся к органам и деятелям иностранной печати, находятся в НКИД в сравнительно лучшем состоянии» (13, л. 84).
В исторической литературе содержится немало утверждений о «соперничестве» разведки НКВД / НКГБ и военной разведки. Представлены и крайние, бездоказательные точки зрения. Так, по мнению Л.А. Безыменского, «. советские разведслужбы действовали не только против будущего противника, но и против друг друга, причем в этой войне пальма первенства по понятным причинам принадлежала НКВД. за три года - с 1938 по 1941-й -сменилось пять начальников военной разведки. Если учесть, что были репрессированы почти все заместители начальников ГРУ, а во всем управлении исчезло больше половины личного состава, то можно оценить силу удара по военной разведке, нанесенного ей ее соперниками» (2, с. 452, 453). В.С. Усов пишет: «Не очень понятно их (А.Х. Артузова, О.О. Штейнбрюка,
Ф.Я. Карина, направленных ЦК ВКП(б) в 1934 году исправлять положение в Разведупре. - С. С.) рвение по разрушению военной разведки, возможно их целью было забрать себе в НКВД Разведупр и лишить военных разведки (такие попытки уже делались в 20-е годы» (16, с. 64).
Из истории советских спецслужб 30-х годов хорошо известно, что в предвоенные годы репрессии обрушились на обе разведки. В рассматриваемый период сменилось шесть начальников внешней разведки НКВД. С 1 октября 1936 г. по 1 сентября 1938 г. «в отделении, руководившем работой ре-зидентур в Германии, были арестованы последовательно четыре начальника, два заместителя, семь помощников» (17, с. 258). В 1938 г. из 5-го (Иностранного) отдела четыре месяца подряд советскому руководству не поступало никакой разведывательной информации.
Трудно себе представить, чтобы в обстановке всеобъемлющего контроля высших органов партии над деятельностью обеих разведок какое-либо ведомство могло бы попытаться разрушить одну из них. Хорошо понимая преимущества многоканальной развединформации, ЦК партии периодически принимал меры по координации деятельности внешней разведки НКВД / НКГБ и военной разведки. Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 25 мая 1934 г. «Вопросы IV Управления РККА» предписывало: «Для большей увязки работы IV Управления с Особым отделом и ИНО ОГПУ а) создать постоянную комиссию в составе начальников этих учреждений, поставив комиссии задачу: обсуждение и согласование общего плана разведработы за границей; взаимная информация и предупреждение о возможных провалах; обмен опытом; тщательное изучение провалов; тщательная проверка отправляемых на закордонную работу сотрудников, контроль и наблюдение за находящимися на закордонной работе работников» (6, с. 523).
В рассматриваемый период (1934-1941) сотрудничество двух разведок было деловым и конструктивным. Это проявилось в период гражданской войны в Испании, во время национально-освободительной войны в Китае, в преддверии Великой Отечественной войны, когда был налажен интенсивный взаимный обмен и перепроверка развединформации о концентрации и дислокации немецких войск на советской границе.
Проблема оценки эффективности разведывательного обеспечения внешней политики и обороноспособности СССР, результативности работы разведки НКВД / НКГБ и военной разведки в период советско-германского противостояния требует комплексного анализа и не может быть сведена, как это принято в отечественной историографии, к оценке достоверности данных о дислокации войск агрессора или даты нападения Германии на Советский Союз.
В открытых источниках отсутствуют материалы взаимного обмена информацией обеих разведок по таким важным аспектам надвигающегося
вооруженного конфликта как подлинные намерения Германии в отношении СССР после заключения советско-германских договоров в 1939 г., решение политического руководства Германии о нападении на СССР, масштабы подготовки нападения, готовность военно-промышленного комплекса и морально-психологическое состояние вооруженных сил Германии, направление главного удара вермахта, планирование блицкрига и внезапности нападения, вероятность нападения после завершения военной операции в Югославии и в период войны Германии с Англией. Информация обеих разведок о вероятности нападения Германии на СССР в ходе войны Германии с Англией или после ее завершения действительно была противоречивой. В половине сообщений, имевшихся в распоряжении автора, нападение прогнозировалось после окончания войны, в другой - в ходе войны. Повод для упреков обеих разведок действительно есть. Но историками, исследующими период преддверия Великой Отечественной войны, упускается главное для советского руководства той поры - и в том и в другом случае не подвергалось сомнению, что Германия нападет на Советский Союз.
Для ЦК ВКП(б) важным источником информации о политическом и социально-экономическом положении капиталистических стран, коммунистическом, рабочем и национально-освободительном движении являлся Комин-терн7.
В ряде изданий проводится мысль о Коминтерне как составной части так называемого «советского разведывательного сообщества». М. Алексеев считает, что «практика Коминтерна на всем протяжении его существования (1919-1943) являлась неотъемлемой частью дипломатической, военной и разведывательной деятельности Советского государства» (1, с. 45). К советской «разведывательной триаде» относят Отдел международной связи Секретариата Исполкома Коминтерна А. Колпакиди и А. Север (5, с. 217).
Коминтерн играл немалую роль в лоббировании интересов Советского Союза в капиталистических странах, укреплении его авторитета в глазах трудящихся всего мира, оставаясь при этом мощнейшим международным ком-
7. Показательна информация члена Исполкома Коминтерна, секретаря ИККИ Д.З. Мануильского, направленная секретарю ЦК ВКП(б) Н.И. Ежову в период гражданской войны в Испании: «Сов. Секретно. т. Ежову. Коминтерном получена следующая шифровка, отправленная по радио из Испании 20-го июля в 12 часов ночи: "Военное восстание подавлено. В отдельных пунктах страны еще ненормальное положение, развивается борьба, но не имеющая решающего характера. Борьба была кровавая, не на жизнь, а на смерть. Победу решила рабочая милиция. Рабочая милиция обеспечивает сейчас порядок, население встречает ее ликованием. Авторитет нашей партии в результате героической борьбы коммунистов исключительно вырос. Теперь мы стараемся использовать победу в интересах народных масс. Более подробная информация следует. Телеграмма подписана Генсеком КП Испании т. Диацом» (15, л. 20).
мунистическим подпольем, с присущими подполью формами и методами деятельности. На строжайшей конспиративной основе были организованы деятельность эмиссаров ИККИ (представителей, уполномоченных, руководителей пунктов связи Отдела международной связи), нелегальная переправка представителей компартий и функционеров ИККИ в СССР и обратно, а также литературы, директив, рекомендаций, пропагандистских и других материалов ИККИ, изготовление паспортов и других подложных документов, организация явочных квартир, налаживание издательского дела, снабжение компартий финансовыми средствами (валютой, драгметаллом, камнями). В обстановке повышенной секретности осуществлялся отбор слушателей курсов Коминтерна, Международной Ленинской школы, Коммунистического университета трудящихся Востока, Коммунистического университета национальных меньшинств Запада. По всем этим направлениям деятельности ИККИ опубликовано огромное количество ранее засекреченных документов, изданы сотни сборников, монографий и статей.
Однако это не опровергает факты взаимного использования в своих целях возможностей разведорганов госбезопасности и РККА и служб Коминтерна. Коммунистические партии Запада и Востока были одним из источников кадров советской разведки, конспиративные службы ИККИ помогали разведкам в легализации за рубежом, в том числе в приобретении паспортов и других документов. Ресурсы НКВД / НКГБ использовались для организации связи ИККИ с их представителями в зарубежье, предотвращения провалов эмиссаров Коминтерна, помощи при въезде в СССР делегатов конгрессов Коминтерна и их выезде из Советского Союза и т.п.
В то же время открытые документальные источники не дают оснований рассматривать Коминтерн в качестве одного из компонентов советской разведки. Не выявлены добытые агентурным путем документальные разведывательные материалы Коминтерна - записи или протоколы секретных межправительственных переговоров, секретные межгосударственные договоры и их проекты, дипломатическая переписка, документы зарубежных спецслужб и военных учреждений, чертежи, образцы и описания научных разработок и новейших образцов вооружений.
Анализ рассмотренной в статье проблемы свидетельствует о существовании в 1934-1941 гг. своеобразной, во многом несовершенной советской системы международной информации. В силу закрытости советского общества не использовались такие важные источники внешнеполитической и научно-технической информации, как международное научное сотрудничество, межпарламентские связи на уровне комиссий и комитетов. Была слабо развита сеть страноведческих и региональных научно-исследовательских институтов. Отсутствовал такой важнейший компонент системы как единый надведомст-венный аналитический центр разведывательной и другой международной
информации, поступавшей политическому и военному руководству страны из различных источников, что не позволяло точнее оценивать состояние и тенденции развития международных отношений, уровень и векторы угроз безопасности страны.
Тремя основными субъектами советской системы анализа международных отношений являлись Наркомат иностранных дел СССР, внешняя разведка НКВД / НКГБ СССР и военная разведка. Начиная с 20-х годов органы государственной безопасности на регулярной основе снабжали НКИД, НКО, наркоматы военно-промышленного комплекса политической и научно-технической разведывательной информацией, которая в целом положительно оценивалась руководством вышеупомянутых ведомств.
Решающим фактором в налаживании делового взаимодействия в этой сфере являлась общность политической цели разведки НКВД / НКГБ, Наркомата иностранных дел и военной разведки - обеспечение национальной безопасности Советского Союза, формирование благоприятной внешнеполитической среды для первого в мире социалистического государства.
На характер сотрудничества этих ведомств негативное воздействие оказывало особое положение НКВД / НКГБ СССР (в структуре которых функционировала разведка) в государстве, контрразведывательный надзор за деятельностью НКИД, советских представительств за рубежом, иностранных посольств и военной разведки и т.п. Преодоление межведомственных споров и конфликтов, а также координация деятельности дипломатической службы и разведки являлось прерогативой ЦК ВКП(б).
Литература
1. Алексеев М. Советская военная разведка в Китае и хроника «китайской смуты» (1922-1929). - М., 2010. - 608 с.
2. Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. - М., 2000. - 512 с.
3. Вестник МГИМО-Университета. Специальный выпуск к 70-летию начала Второй мировой войны / Комиссия при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. Московский государственный институт международных отношений (Университет) МИД России. - М., 2009. - 598 с.
4. Дюллен С. Сталин и его дипломаты: Советский Союз и Европа, 1930-1939 гг. - М., 2009. - 319 с.
5. Колпакиди А., Север А. ГРУ. Уникальная энциклопедия. - М., 2009. - 720 с.
6. Лубянка. Сталин и ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Январь 1922 - декабрь 1936. Под ред. акад. А.Н. Яковлева; сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. - М., 2003. - 912 с.
7. Лубянка. Сталин и НКВД-НКГБ-ГУКР «Смерш». 1939 - март 1946. Архив Сталина. Документы высших органов партийной и государственной власти. Под общ. ред. акад. А.Н. Яковлева; сост. В.Н. Хаустов, В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. - М., 2006. - 640 с.
8. Положение о Народном Комиссариате по Иностранным Делам Союза Советских Социалистических Республик. Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 22 декабря 1923 г. № 107, отдел первый. № 1033. С. 1830, 1832.
9. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 2. Д. 598.
10. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 17.
11. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 25.
12. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1161.
13. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1028.
14. РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 716.
15. РГАСПИ. Ф. 671. Оп. 1. Д. 65.
16. Усов В.Н. Советская разведка в Китае: 30-е годы XX в. - М., 2007. - 454 с.
17. Хаустов В.Н., Самуэльсон Л. Сталин, НКВД и репрессии. 1936-1938 гг. - М., 2009. -432 с.
