CC BY
29
Библиографический список
1. Бунаков, Н.Ф. Народные былины о русских могучих богатырях // сост. по сб.: Кирши Данилова, Киреевского, Рыбникова, Гильфердин-га [и др.]. - М., 1915.
2. Вахтин, Б. Человеческое вещество? // Эхо: литературный журнал. - 1986. - № 14.
3. Есенин, С.А. Полн. собр. соч.: в 7 т. - М., 1997. - Т. 2.
4. Клюев Н. Песнослов. - Петроград, 1919. - Кн. 2.
5. Клюев, Н. Сосен перезвон / предисл. В. Брюсова. - М., 1913.
6. Успенский, Г.И. Собрание сочинений: в 9 т. / под общей ред. В.П. Друзина. - М., 1956. - Т. 5. Bibliography
1. Bunakov, N.F. Narodnihe bihlinih o russkikh moguchikh bogatihryakh // sost. po sb.: Kirshi Danilova, Kireevskogo, Rihbnikova, Giljferdinga [i dr.]. - M., 1915.
2. Vakhtin, B. Chelovecheskoe vethestvo? // Ehkho: literaturnihyj zhurnal. - 1986. - № 14.
3. Esenin, S.A. Poln. sobr. soch.: v 7 t. - M., 1997. - T. 2.
4. Klyuev N. Pesnoslov. - Petrograd, 1919. - Kn. 2.
5. Klyuev, N. Sosen perezvon / predisl. V. Bryusova. - M., 1913.
6. Uspenskiyj, G.I. Sobranie sochineniyj: v 9 t. / pod obtheyj red. V.P. Druzina. - M., 1956. - T. 5.
Статья поступила в редакцию 06.12.12
УДК 811.161.1
Panchenko N.V. DIFFUSE COMPOSITIONAL SPACE OF CONTEMPORARY LITERARY TEXTS. The space of the modern texts is a structured space with the characteristics of the dispersion and multiplication. Compositional text variants making this space are in the counter-crossing relationships. Key words: composition, text space, variety, multiplication.
Н.В. Панченко, канд. филол. наук, доц. каф. современного русского языка и речевой коммуникации Алтайского гос. университета, г. Барнаул, E-mail: panchenko@list.ru
РАССЕЯННОЕ КОМПОЗИЦИОННОЕ ПРОСТРАНСТВО СОВРЕМЕННЫХ ХУДОЖЕСВТЕННЫХ ТЕКСТОВ
Пространство современных текстов - это структурированное пространство, обладающее ярко выраженным признаком рассеянности и множественности. Композиционные варианты текста, образующие данное пространство, находятся в отношениях непересечения.
Ключевые слова: композиция, пространство текста, вариативность, множественность.
Текстовое пространство есть конструируемое в процессе коммуникации между текстом, автором и читателем общее пространство взаимодействия, задаваемое и актуализируемое единицами текста, распознаваемое всеми субъектами коммуникации как точки этого пространства. Если понятие текстового пространства соотносимо, во-первых, с пространством, создаваемым в тексте - хронотопом; во-вторых, пространством, занимаемым текстом; в-третьих, пространством текста-конструкта, то композиционное пространство может быть определено прежде всего в рамках последнего понимания текстового пространства. Такая трактовка композиции трансформирует линейное представление о ней как о единственно возможном способе навигации в тексте: движении от начала к концу текста. Современное представление о композиции согласуется с современными взглядами на текст как на явление динамическое, коммуникативное, складывающееся в процессе письма / чтения. В этом процессуальном смысле композиция отличается от архитектоники (тоже имеющей пространственное измерение, но только во втором значении - как конфигурация плоскостного пространства) [1].
Пространство композиционного построения обладает определенными характеристиками. Во-первых, характеристикой объемности, возникающей вследствие множества композиционных вариантов, имеющих точки пересечения в различных местах текстового пространства; разнонаправленности текстовой композиционной организации; несводимости всех композиционных вариантов к одному генерализирующему [2]. Во-вторых, наличием центра или центров взаимодействия различных композиционных вариантов (классические тексты тяготеют к наличию одного центра; у неклассических современных текстов чаще более одного центра, вплоть до полного расфокусирования текста) [1].
Наличие различных способов организации композиционного пространства текста фиксирует, по крайней мере, два полюсных типа композиционного пространства:
- центрированное, когда есть точка схождения различных композиционных вариантов (это может быть точка пересечения и фокус, иерархически организующий все относительно само-
стоятельные композиционные варианты, находящиеся в отношениях сводимости / несводимости);
- рассеянное, когда точек схождения и / или пересечения не наблюдается, либо они носят эпизодический, случайный характер, что ведет к невозможности иерархизации вариантов композиционного построения текста.
К центрированному типу относятся, как правило, классические тексты, а к рассеянному тяготеют тексты современной литературы.
Рассеянное пространство композиционного построения это такая организация пространства, при которой обнаружение единого фокуса, центра, к которому стягиваются все композиционные варианты, не представляется возможным. Здесь от выбранного вектора композиционного построения зависит не только способ вхождения в текст, но и сам текст предстает организованный равно-различными способами.
Рассеянное композиционное пространство обладает следующими признаками:
- актуализаторы композиционного построения не обнаруживают в большинстве композиционных вариантов эквивалентных признаков, если же эквивалентность и имеет место, то предстает как оппозиция, а не тождество;
- необозримость количества композиционных вариантов даже в пределах одной стратегии;
- отсутствие приоритетной композиционной стратегии, все реализуемые стратегии находятся в ситуации равноправия. Выбор первой, как правило, диктуется внешними причинами - необходимостью сформировать референтное пространство текста -сюжет, предметы, героев. Это обусловливает и избрание рефе-ренциальной стратегии в качестве первой для композиционной организации текста, что не делает ее в данном случае приоритетной. Следующая, как правило, задействуется телеологическая стратегия, затем - метатекстовая, рецептивная / генристическая стратегии. Последней, если отсутствует специальное задание, актуализируется элокутивная. Выбор в данном случае той или иной стратегии целиком отдается на волю читателя, на его компетенцию, наличие навыков чтения, качество фоновых знаний и др.;
- композиционное пространство рассеянного типа предстает как открытая структура без явных признаков систематизации и иерархизации.
Продемонстрируем указанные положения на материале рассказа Т. Толстой «Белые стены». Множественность композиционного построения данного текста реализуется благодаря наличию в композиционном пространстве нескольких равнозначных признаков, организующих тот или иной изотопный композиционный вариант текста; выбор того или иного признака равновероятен: 'история', 'следы', 'очищение', 'жизнь сначала', 'как у всех'. При этом изотопные признаки 'история' и 'жизнь сначала' актуализированы уже с самого начала текста и имеют проспективный вектор развертывания, трансформируя все последующие элементы текста в соответствующем направлении. Признак 'как у всех' актуализируется в конце текста и ретроспективно организует предшествующие текстовые элементы. Трансформация же текста в направлении изотопных признаков 'следы' 'очищение' носит разнонаправленный характер, так как данные признаки актуализированы в середине текста и семантически уподобляют не только последующие, но и предшествующие текстовые элементы.
Дата (и ее повторяемость) актуализирует исторический контекст уже в первом предложении текста («Аптекарь Янсон в 1948 году построил дачу»), тем самым задавая композиционный вариант с предикативным признаком 'история'. Данный признак сопровождается актантами: 1) конкретность, 2) прецедент-ность (именная, артефактная, ситуативная), 3) историческая и / или прогностическая функция.
Данный изотопный вариант задан в начале текста, но при этом носит оппозитивный характер, так как актант 'историческая и / или прогностическая функция' реализуется в тексте в двух направлениях. С одной стороны, даты задают движение от прошлого (1948) к настающему (1997) и будущему - евроремонт, чистые, белые стены, как принято сейчас («И в городе, у себя дома каждый сделает то же самое. Белое - это просто и благородно. Ничего лишнего. Белые стены. Белые обои. А лучше - просто малярная кисть или валик, водоэмульсионная краска или штукатурка, - шарах - и чисто. Все так делают. - И я так сделаю. - И я»). С другой стороны, срывание обоев и старых газет со стен, копание в сундуках образует иное направление - собственно исследовательское в области истории - история осмысляется из сегодняшнего дня, постепенно двигаясь в обратном направлении к исходной точке начала истории: «Под валенками лежали, аккуратно убранные в стопочку, темные платья на мелкую, как птичка, женщину: под платьями - уже распадающиеся на кварки серо-желтые кружева <...> на дно сундука, туда, где лежала растертая и просыпанная временем, пыль неопознаваемого, неизвестно чьего, какого-то чего-то»; «Под белыми в зеленую шашечку оказались белые в синюю рябу, под рябой - серовато-весенние с плакучими березовыми сережками, под ними лиловые с выпуклыми белыми розами, под лиловыми - коричнево красные, густо записанные кленовыми листьями, под кленами открылись газеты - освобождены Орел и Белгород, праздничный салют; под салютом - "народ требует казни кровавых зиновьевско-буха-ринских собак"; под собаками - траурная очередь к Ильичу. Из-под Ильича пристально и тревожно, будто и не мазали их крахмальным клестером, глянули на нас бравые господа офицеры, перепоясанные, густо усатые, групповой снимок в Галиции. И уже напоследок, из-под этой братской могилы, из-под
Библиографический список
могил, могил, могил и могил, на самом дне - крем "Усатин" (а как же!) и: "Все высшее общество Америки употребляет только чай Кок/о букет ландыша. Склады чаев Дублина. Москва Петровка, 51", и : "Отчего я так красива и молода? - Иона-чивара Масакадо, выдается и высылается бесплатно", и: "Покупая гильзы, не говорите: "Дайте мне коробку хороших гильз", а скажите: ДАЙТЕ ГИЛЬЗЫ КАТЫКА, лишь тогда вы можете быть уверены, что получили гильзы, которые не рвутся, не мнутся, тонки и гигиеничны. ДА, ГИЛЬЗЫ ТОЛЬКО КАТЫКА"».
Признак 'история' создает собственную изотопию, актуализацией которой являются эксплицитные текстовые элементы: даты, прецедентные имена («хрущевского пошива», «чингис-ханова орда», «за год до смерти Сталина» и др.); и семы имплицитно, присутствующие в тексте в обозначении артефактов (платьев, вещей, старых газет). Поиск прошлого не привел ни к чему. Но желание поменять стены позволило пройти через все слои истории, произошло возвращение к начальному, первобытному состоянию, к тому, когда еще ничего не было, прошлое же изгнано, содрано, счищено: «Мы сорвали всю бумагу, всю подчистую, мы прошли наждачной шкуркой по босым, оголившимся доскам; азарт очищения охватил все четыре поколения, мы терли и терли»; «Мы выскребли все.»; «Мы протерли доски добела, до проступившего рисунка годовых колец на скобленом дереве». В прогностическом отношении уничтожение прошлого не позволило создать желанное новое будущее: «Эффект, конечно, вышел совсем не дворцовый и, честно говоря, совсем не европейский, - ну, промахнулись, с кем не бывает <...> получился сарай в цветочках».
Сходным образом реализуется в тексте изотопный композиционный вариант 'жизнь сначала', которая задана уже в названии рассказа («Белые стены» - ср.: «жизнь с чистого листа», «переписать набело» и др.). Основной предикативный признак осложнен атрибутивным (белое, новое) и акциональным актантом (чтобы начать новую жизнь необходимо совершить некоторые действия: подготовить (очистить от прежнего, сорвать старое) и покрасить (заклеить обоями или закатать валиком)).
Изотопии 'следы' («пройдет, оставит следы») и 'очищение' («азарт очищения охватил все четыре поколения»; «аэрозоли для стирания памяти, кислоты для выведения прошлого»; «Мы выскребли все.»), трансформирующие все элементы текста как проспективном, так и в ретроспективном направлении, носят оппозитивный характер. Желание устранить следы прошлого оборачивается поиском следов Янсона; стремление очистить, отскрести добела превратило дом в «приют убого, слепорожденного чухонца» и не принесло желаемой чистоты, а лишь сделало мир вокруг «отбеленным, отстиранным, продезинфицированным».
Признак 'как у всех' актуализируется в конце рассказа («Все сейчас так делают. - И я так сделаю. - И я. / И я тоже»); трансформация начала текста в этом направлении семантически уравнивает в отношении данного признака индивидуальность дома Янсона, помещая и жизнь и дом последнего в контекст общей истории.
Все приведенные изотопии равнозначны по отношению к образованию смысла данного текста и не могут быть рассмотрены как иерархически организованные. Отношения между ними носят характер пересечения / непересечения, но не подчинения. Каждая из них управляет дискурсивной актуализацией текста в пределах одного заданного композиционного варианта, а не способствует созданию глобального смыслового единства текста.
1. Панченко, Н.В. Пространство композиционного построения текста рассказов В.М. Шукшина // Филология и человек, 2009. - № 2.
2. Текст в коммуникативном пространстве современной России. - Барнаул, 2011.
Bibliography
1. Panchenko, N.V. Prostranstvo kompozicionnogo postroeniya teksta rasskazov V.M. Shukshina // Filologiya i chelovek, 2009. - № 2.
2. Tekst v kommunikativnom prostranstve sovremennoyj Rossii. - Barnaul, 2011.
Статья поступила в редакцию 10.12.12
УДК 811.112.2
Korzhneva E.A. THE CONCEPT «WAR» IN GERMAN AND RUSSIAN. The article discriminates the linguocultural peculiarities of the concept «war» in German and Russian. The first stage of the investigation establishes the universal signs of the concept for Russian and German cultures; then national and cultural features of this concept in German are defined. On the basis of V. Borkhert's works additional signs of war are revealed.
Key words: concept «war», a concept kernel «war», the concept periphery «war», universal signs of the concept «war», additional signs of the concept «war», national and cultural features of the concept «war» in German.
