CC BY
174
УДК 347.516.1
Т. В. Белова
Проблемы законодательного регулирования прекращения права собственности на животных при ненадлежащем обращении с ними
В статье рассматриваются дискуссионные вопросы порядка и оснований прекращения права собственности на животных при ненадлежащем обращении с ними субъектов, участвующих в процессе выкупа. Автором сформулированы предложения по совершенствованию действующего законодательства о выкупе домашних животных в целях соблюдения интересов частного собственника и охраны животных.
In the article is considered debatable questions of an order and the bases of the termination of the property right to animals in case of inadequate the treatment of them, the subjects participating in process of the redemption. The author formulated suggestions for improvement of the current legislation about the redemption of pets for the purpose of respect for interests of the private owner and animal protection.
Ключевые слова: право собственности, прекращение права частной собственности, животные, ненадлежащее обращение с животными, злоупотребление правом, выкуп.
Key words: property right, termination of the right of a private property, animals, inadequate treatment of animals, abuse of the right, redemption.
На животных в соответствии с действующим законодательством распространяется правовой режим имущества, поскольку законом или иными правовыми актами не установлено иное (абз. 1 ст. 137 ГК РФ). Это позволяет признавать животных объектом гражданского оборота, а также обосновывает принадлежность их на праве собственности гражданам и организациям, а также публично-правовым образованиям. Наряду с этим такой подход не может не выявлять и особенностей правового регулирования животных как особого объекта гражданских прав. Достаточно обратить внимание на возникновение права собственности на безнадзорных животных, а также на прекращение права собственности на домашних животных при ненадлежащем обращении с ними (ст. 241 ГК РФ). Именно прекращение права соб-
© Белова Т. В., 2016
ственности на животных вызывает значительное количество спорных вопросов, вследствие чего и будет выступать предметом рассмотрения настоящей статьи.
Анализируемые отношения являются ярким примером того, что при отсутствии «особого напоминания» со стороны законодателя собственники отрицают свою обязанность содержать имущество [1]. Иными словами, наличие санкции стимулирует собственников к надлежащей реализации права, которая возможна лишь при исполнении обязанностей и соблюдении установленных запретов.
Специфическим признаком правового режима животных следует рассматривать оговорку о недопустимости жестокого обращения с животными, противоречащего принципам гуманности, при осуществлении прав на них. В целом данный подход можно было бы вполне справедливо и обоснованно соотносить с положениями абз. 2. п. 2 ст. 1 ГК РФ, которыми осуществление субъективных гражданских прав любым обладателем ограничивается недопустимостью совершения действий и бездействий, нарушающих принципы гуманности и оцениваемых как жестокое обращение с животными. Распространение «гуманного отношения» на животных в юридической литературе объясняется тем, что наличие у живых объектов специфических черт, присущих людям, предопределяет наличие значимого интереса общества и государства в том, чтобы каждый человек относился к животным именно как к себе подобным - гуманно [8]. Позволим себе согласиться с предложением Д.Б. Горохова, что понятие гуманности по отношению к животным должно быть увязано с их целевым использованием человеком [5]. Соответственно, данные требования будут различаться в зависимости от категории животного, включая сельскохозяйственных животных, животных, используемых в научно-исследовательских, лабораторных целях, в местах отдыха, а также животных, подвергающихся дрессировке и содержанию в передвижных зверинцах, при том, что обращение с одними может противоречить представлениям о гуманности, но не быть противоправным, в то время как для других это будет крайне недопустимо. По этому поводу в юридической литературе даже встречаются предложения о необходимости принятия федерального закона о животных, не находящихся в условиях естественной свободы [5].
Таким образом, любое проявление негуманного отношения к животным будет нарушением юридической обязанности, предусмотренной п. 2 ст. 1 ГК РФ в виде ограничения субъективных гражданских прав и может повлечь для нарушителя неблагоприятные правовые последствия. С правовой позиции любые правомерные действия лица по содержанию животного
114
следует рассматривать как бремя собственника по содержанию вещи, т. е. его обязанности, к которым необходимо добавить еще заботу о безопасности этой вещи для окружающих лиц и их имущества [11].
Указанное выше вполне четко обосновывает необходимость уточнения формулировки абз. 2 ст. 137 ГК РФ путем закрепления позитивной обязанности участников гражданских правоотношений обращаться с животными в соответствии с установленными на основании закона правилами и принятыми в обществе нормами гуманного отношения к животным, в том числе не допуская жестокого обращения с ними [6].
Более наглядной с точки зрения наступления последствий ненадлежащего обращения с животными представляется норма ст. 241 ГК РФ, которая предусматривает выкуп животных с последующим прекращением права собственности на них. Ненадлежащее выполнение лицом своих обязанностей в данном случае вполне можно определять как основание для ответственности, которая наступает, если собственник животных не соблюдал как общие принципы гражданского права, так и общечеловеческие ценности при обращении с домашними животными. Однако отсутствие порядка обращения с такими животными вряд ли позволит применить соответствующую процедуру к нарушителю в надлежащем порядке. В целях же обоснованного применения мер ответственности предусмотренный действующим законодательством принцип добросовестности (п. 3 ст. 1 ГК РФ) предлагается усилить и ввести в качестве общего требования к собственнику его обязанность нести ответственность за содержание принадлежащего ему имущества в случаях, когда такое содержание затрагивает общественный, государственный или личный (частный интерес) как контрагентов собственника, так и третьих лиц, которые оказались в сфере действий или бездействия собственника имущества [10]. Указанное предложение, на наш взгляд, способно значительно повысить роль норм, предопределяющих прекращение права собственности за нарушение обязанностей по надлежащему содержанию или использованию имущества.
Следует заметить, что такой подход вполне соответствует международным позициям, например, в ст. 42 Конституции Италии указано, что «Частная собственность признается и гарантируется законом, который определяет способы ее приобретения и использования, а также ее пределы с целью обеспечения ее социальной функции и доступности для всех» [174, с. 174].
Из указанного выше также следует, что при содержании животных необходимо обеспечивать им условия, соответствующие их биологическим и индивидуальным особенностям, а также удовлетворять их потребности в пи-
115
ще, воде, сне, движении, естественной активности. Места содержания животных должны быть оснащены и оборудованы с учетом обеспечения им необходимого пространства, температурно-влажностного режима, естественной освещенности, вентиляции, защиты от вредных внешних воздействий, возможности контакта с естественной средой. Число животных, содержащихся, например, в жилых помещениях, ограничивается возможностью обеспечения им условий содержания в соответствии с требованиями законодательства РФ.
Актуальность изложенной позиции лишь усиливается с учетом того, что ненадлежащее использование гражданских прав, имеющее место в ст. 241 ГК РФ, признается правонарушением, для прекращения которого, по мнению В.И. Емельянова, «вполне достаточно изъять... у лица значимое для общества имущество, поскольку такая мера обеспечивает сохранность имущества, имеющего публичную значимость» [3, с. 63, 65]. Применительно к порядку обращения с животными данный автор считает, что субъект, используя свое право, выходит за границы дозволенного поведения, которые установлены не целевым предписанием, а запретом определенных действий [3, с. 17]. Установление не только прав, но и обязанностей собственника в целом должно стать продолжением действия норм ст. 55 Конституции РФ, а также общих принципов гражданского права, определенных в ст. 1 ГК РФ. Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., в частности ст. 1 Протокола № 1 к указанной Конвенции, устанавливает право государства всеми законными способами обеспечивать выполнение требований об обязанностях собственника и определяет возможность установления контроля за собственниками для обеспечения выполнения как общественных, так и частных интересов.
Не будем в этой ситуации отрицать и того, что Гражданский кодекс РФ провозглашает беспрепятственное осуществление прав и недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, а возможность ограничения прав может быть основана на требованиях федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (п. 2 ст. 1 ГК), а также в пределах целевого назначения используемого блага, охраны окружающей среды, природы и культурных ценностей.
Не вступая в дискуссию о наделении животных признаком публичной значимости, все же согласимся с тем, что именно надлежащее содержание животных является одним из элементов охраны окружающей среды и недопущения негуманного отношения к живым организмам. В таком случае
116
именно сохранение публичного интереса и возможность передачи прав на животное другому лицу по воле публичной власти являлись бы надежным способом обеспечения прав и интересов лиц и надежной гарантией в урегулировании возникающих вопросов.
Заметим, что такое поведение собственника животного нельзя рассматривать и как злоупотребление правом, поскольку оно не соответствуют смыслу и назначению запрета злоупотребления правом, который направлен исключительно на воспрепятствование субъекту досаждать третьим лицам и государству требованиями, в которых для субъекта не прослеживается какого-либо интереса [12]. При злоупотреблении правом субъект, имея законное право, осуществляет его такими средствами и способами, что нарушает права других лиц [2]. Поддерживая в целом данную позицию, нельзя не согласиться также с уточнением о том, что избранный субъектом способ поведения можно назвать правонарушением лишь в том случае, когда прямые запреты осуществлять права такими средствами и способами установлены в законе или договоре (в данную группу попадает и норма ст. 241 ГК РФ). При отсутствии же установленных запретов осуществляемые действия будут признаваться злоупотреблением, которое, как и правонарушение, в целом признается неправомерным поведением [2].
Показательным и возможным к заимствованию российским законодателем представляется опыт зарубежных стран, который указывает на право соответствующих служб в принудительном порядке изымать животное у его собственника при ненадлежащем обращении с ним (США, Германии, Финляндии и т. д.). Заметим, что в данном случае не идет речь о какой-либо денежной компенсации. Однако применительно к нашему законодательству такой подход может признаваться нарушающим конституционные принципы неприкосновенности собственности, вариантом легализации данных мероприятий может признаваться применение изъятия (конфискации) как меры за совершение уголовного преступления либо административного правонарушения. В качестве еще одного варианта можно было бы предложить изъятие животного при ненадлежащем обращении с ним без выкупа, но с обязанностью лица, в пользу которого состоялось изъятие содержать данное животное надлежащим образом. Хотя при этом важно соблюдать интересы лица в соотношении с принципом неприкосновенности частной собственности. Уместно отметить, что в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях не содержится статьи, которая предусматривала бы ответственность за жестокое обращение с животными, а в норме ст. 245 УК РФ применяется весьма неудачная конструкция с четким перечнем условий,
117
при наличии которых лицо может быть подвергнуто уголовной ответственности. Иными словами, с точки зрения именно охраны животных складывается достаточно простая ситуация - либо выкуп животного лицом при наличии у него возможностей, либо привлечение к ответственности нарушителя в случае наступления тяжких последствий. Охрана животных, определяемая как приоритетная задача, в данной ситуации нивелируется, будучи поставленной либо в зависимость от возможностей покупателя либо при отсутствии тяжких последствий.
Действующая редакция нормы абз. 2 ст. 137 ГК РФ не содержит четкого указания на категорию животных, на которых она распространяется. Вместе с этим совокупный анализ ст. 10, абз. 2 ст. 137, ст. 241 ГК РФ позволяет прийти к выводу о действии данных норм применительно к изъятым из среды обитания конкретным живым организмам, а ст. 241 ГК РФ всецело распространяется лишь на домашних животных, что серьезно ограничивает возможность применения данной нормы. Возможно, это связано еще и с тем, что отсутствует официальное определение понятия «домашние животные». В соответствии с Модельным законом об обращении с животными [9] к домашним животным относятся крупный рогатый скот, свиньи, лошади, овцы, козы, пушные звери, птицы, рыбы и другие сельскохозяйственные животные, специально выращенные и используемые для получения (производства) продуктов животного происхождения (продукции животноводства), а также в качестве транспортного средства или тягловой силы. Получается, что из-под регулирования нормы ст. 241 ГК РФ оказываются исключены животные, которые используются в развлекательных целях, цирках, зоопарках, а также по иному назначению, включая применение в научно-исследовательских и медицинских целях. Либо это не совсем верное толкование данной нормы, либо законодатель действительно закладывал такой смысл в ее содержание. В любом случае подобная формулировка вызывает определенную путаницу на практике и не способствует надлежащему применению нормы. Кроме того, такой подход крайне недопустим, в том числе и потому, что неисполнение или ненадлежащее исполнение собственником вышеназванных животных обязанностей по их содержанию может повлечь лишь наступление административной или уголовной ответственности (ст. 245 УК РФ). А применение предусмотренных данными отраслями последствий ни в коем случае не будет идентично мерам гражданско-правового характера, содержащимся в ст. 241 ГК РФ.
Основным критерием, позволяющим отличить дикое животное от одомашненного или иного, служит среда его обитания. Для того чтобы быть задействованным в гражданском обороте, животное обязательно должно быть
118
обособлено, поскольку объектом гражданского права (имуществом) может выступать только животное, в отношении которого субъект права (хозяин) осуществляет права владения, пользования и распоряжения. В связи с этим представляется недостаточно четкой формулировка ст. 241 ГК РФ, подлежащая применению лишь в отношении домашних животных, с необходимостью ее дополнения указанием, что домашними животными признаются изъятые из естественной среды обитания живые существа, над которыми установлен интеллектуальный и (или) физический контроль со стороны субъектов гражданских отношений, и в силу этого осуществляется хозяйственное господство, и которые используются для получения (производства) продуктов животного происхождения (продукции животноводства), а также в качестве транспортного средства или тягловой силы, в научно-исследовательских, медицинских и иных целях.
Правом на предъявление требования о принудительном выкупе животного в порядке ст. 241 ГК РФ наделено любое лицо, в том числе и юридическое. При этом осуществление данного права законодатель поставил в зависимость от одного, казалось бы, незначительного, но в то же время важного обстоятельства, наличие ли отсутствие которого, в свою очередь, может напрямую отразиться на эффективности применения статьи. Иными словами, отсутствие у лица средств для выкупа исключает не только возможность заявления им требования, но и влечет за собой несостоятельность всей цепочки последовательных действий. Получается следующая ситуация: собственник, который ненадлежащим образом обращается с животным, продолжает это осуществлять, в том числе в виде пассивного неисполнения обязанностей по содержанию такого животного; субъект - потенциальный собственник не может заключить договор купли-продажи спорного животного в связи с отсутствием у него денежных средств в качестве оплаты; никакие органы в силу закона не обязаны предпринимать необходимые меры к охране такого домашнего животного, за исключением, пожалуй, развитых городов и иных населенных пунктов, в которых работа подобных структур выстроена четко и последовательно. Таким образом, изложение нормы ст. 241 ГК РФ практически не отвечает достижению ожидаемого эффекта ни в плане охраны животных, ни в пределах, предопределяемых ролью и значением института прекращения права собственности при ненадлежащем исполнении лицом обязанностей, либо при его несоответствующем поведении, идущем вразрез с установленными требованиями.
С одной стороны, использование словосочетания «любое лицо» предполагает безграничные варианты субъектного состава, с другой же, допуска-
119
емая диспозитивность исключает сколь-либо конкретное лицо, на которое законом возложена первоочередная обязанность по контролю и защите животных от ненадлежащего обращения с ними. Можно, конечно, допустить, что именно физические лица (соседи, знакомые, коллеги по работе), наблюдающие ненадлежащее обращение с животными их хозяином, выступают в числе первых претендентов на подачу искового заявления о выкупе. Наряду с этим в качестве таких лиц могут выступать и организации, в том числе и те, цель деятельности которых вовсе не связана с обеспечением безопасности и надлежащего содержания животных. И если в отношении, например, Greenpeace, никаких вопросов и сложностей не возникает, то реализация данного права, а самое главное, интереса, будет весьма сомнительной в отношении любого другого юридического лица. При этом не следует забывать, что решение такого субъекта должно быть исключительно добровольным, никакое понуждение не допускается.
В письме президента Российской Федерации от 3 января 2000 г. № Пр-6 «Об отклонении Федерального закона "О защите животных от жестокого обращения"» указано также на то, что согласно абзацу третьему статьи 6 этого Закона «граждане и общественные объединения в соответствии с законодательством Российской Федерации вправе посещать места содержания и использования животных». По мнению президента Российской Федерации, это «положение приводит к нарушению конституционного права граждан на неприкосновенность жилища (статья 25 Конституции Российской Федерации), а также прав собственников иных мест содержания и использования животных (зоопарков, цирков и так далее)». Более того, если посмотреть с другой стороны, то предоставление таким организациям исключительно дис-позитивного подхода в решении вопроса вряд ли смогло бы быть функциональным и надежным средством защиты и охраны животных. Возможно в связи с тем, что право собственности поставлено было на первое место, данный законопроект был отклонен, хотя, конечно же, никакие иные права не должны быть в таком случае поставлены под угрозу, а тем более подлежать явному нарушению.
В силу закона в анализируемый процесс не вмешиваются и органы местного самоуправления, которые, исключительно на добровольных началах по своей инициативе, наравне с остальными субъектами вправе обратиться в суд с заявлением о выкупе животного при ненадлежащем обращении с ним. На практике же это не встречает широкого распространения. Получается, что отсутствие у лица средств на выкуп лишает анализируемую норму какого-либо смысла и практического применения, а лица, казалось бы,
120
уполномоченные на это, просто игнорируют подобные случаи, руководствуясь отсутствием ответственности.
Абсолютно иным представляется подход законодателя к положению органов местного самоуправления при отказе лица, обнаружившего безнадзорных животных, от приобретения их в собственность. Императивным указанием закона такие животные поступают именно в муниципальную собственность и используются в порядке, определяемом органом местного самоуправления (ст. 231 ГК РФ). Следовательно, воспользовавшись аналогией, в данном случае вполне обоснованно и правомерно было бы привлечь как органы местного самоуправления к выступлению на стороне субъекта, уполномоченного на обращение в суд, а также лица, с которым может быть заключен договор на выкуп животных при ненадлежащем обращении с ними. Такой вариант решения поставленной задачи будет способствовать четкому исполнению органами местного самоуправления функций в области решения местных задач, а также выступать надежной подстраховкой для лица, у которого отсутствуют денежные средства для выкупа животного при очевидном нарушении порядка обращения с ним. Конечно, в данном случае возмущение может вызвать вопрос о денежных средствах, необходимых органу местного самоуправления на данные цели, но его решение должно основываться, помимо выполнения общих функций указанными органами, также на следующих положениях: 1) у органа местного самоуправления гораздо больше возможностей по устройству животных при ненадлежащем обращении с ними, включая передачу на возмездных началах третьим лицам, в организованный приют для животных и т. д.; 2) приобретение органами местного самоуправления права собственности на безнадзорных животных является безвозмездным, за исключением расходов на корм и иное содержание, а следовательно, не исключено получение за такое животное определенных доходов в случае его передачи или иного отчуждения третьим лицам. Полученные таким образом средства могут быть использованы по целевому назначению на выкуп животных у собственников.
Конечно же, не следовало бы усматривать в содержании нормы ст. 241 ГК РФ недостаточный интерес законодателя, а следовательно, и государства, в регулировании защиты животных, но анализ норм схожих ситуаций указывает именно на это. Так, например, в соответствии со ст. 240 ГК РФ, ст. 54 Федерального закона от 25 июня 2002 г. № 73-Ф3 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации» правом на обращение в суд с иском об изъятии у собственника бесхозяйственно содержимого объекта культурного наследия наделен уполномочен-
121
ный орган с возмещением собственнику объекта культурного наследия его стоимости. В этом, на наш взгляд, проявляется более подробная и четкая регламентация действий по защите объектов культурного наследия. Разве обращение с животными не заслуживает подобного регулирования?
В случае положительного решения суда о выкупе животного с собственником будет заключаться договор купли-продажи, в основу которого по общему правилу должен быть заложен принцип свободы договора. Хотя аналогичный порядок заключения договора встречается и в ряде других ситуаций, регулируемых нормами ст. 238, 293 ГК РФ, анализ данных норм позволяет отметить проявление в них более обдуманного подхода законодателя к порядку и условиям выкупа имущества. Так, например, в указанных положениях усматривается и субъектный состав отношений по выкупу имущества, и процедура проводимого выкупа, включая порядок определения цены выкупаемого имущества. Статья же 241 ГК РФ, напротив, изобилует лишь необоснованными ограничениями и зависимостями, допуская сразу ряд ограничений принципа свободы договора: ограничения свободы заключать или не заключать договор (включая ограничения свободы выбора контрагента); ограничения свободы в определении условий договора по своему усмотрению. И хотя авторы усматривают в ст. 241 (равно как и в ст. 238, 293 ГК РФ) ограничение свободы договора в виде принудительного выкупа тех или иных объектов [4], считаем, что применительно к животным будет действовать и ограничение с точки зрения выбора контрагента - исключительно лица, которое обратилось в суд с требованием о выкупе животного, а также с точки зрения определения условий договора, которые практически будут установлены при обращении в суд.
Чем объясняется различный подход законодателя к процедуре выкупа либо изъятия того или иного объекта? Безусловно, животные отличаются от иных объектов, и возможно, в силу присущих им особенностей имеющиеся нормы не содержат ни правил о предоставлении срока для устранения ненадлежащего поведения, ни возможности проведения торгов. Однако в современных условиях физические лица, не являющиеся субъектами предпринимательской деятельности, также содержат хозяйства по большому количеству голов животных. В таком случае, опираясь на действующую норму, при обнаружении лицом ненадлежащего обращения с такими животными, оно либо должно заявить требование о выкупе всех животных либо только определенной их части, тем самым вновь обходя существующую проблему и, тем более, не достигая поставленную законодателем цель в виде охраны и надлежащего ухода и содержания животных. В этом случае необ-
122
ходимым и наиболее правильным выходом из сложившейся ситуации представляется дополнение возможностей выкупа животных посредством проведения торгов. Данная возможность будет всецело отвечать интересам охраны животных, а также обеспечивать эффективность применяемого способа прекращения права собственности, хотя бы в силу того, что безвозмездное принудительное прекращение права собственности на животное в таком случае недопустимо. Кроме того, расходы, связанные с содержанием животного до момента его продажи, вполне обоснованно возложить на собственника, удержав их из суммы выкупной цены.
В качестве дополнительного варианта можно было бы предложить наделение правом преимущественной покупки предыдущего собственника спорного животного, который, например, подарил или продал животное лицу, выступающему ответчиком в данном разбирательстве. Альтернативой могут также выступать преимущественные интересы лиц, занимающихся разведением, подготовкой или иными действиями в отношении животных на профессиональном уровне. В современных экономических условиях сложно предположить высокий эффект от предлагаемых изменений и дополнений, но с точки зрения защиты животных от жестокого обращения с ними такой подход был бы вполне оправдан.
Список литературы
1. Вайпан В.А. Бремя содержания имущества собственником как юридическая обязанность // Предпринимательское право. - 2014. - № 2. - С. 67-73.
2. Дерюгина Т.В. Правовая сущность злоупотреблений субъективным гражданским правом // Безопасность бизнеса. - 2013. - № 2. - С. 22-25.
3. Емельянов В.И. Недопустимость злоупотребления гражданскими правами по российскому законодательству: дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2001. - 156 с.
4. Кратенко М.В. Злоупотребление свободой договора: частноправовые и публично-правовые аспекты: моногр. - М.: Волтерс Клувер, 2010. - 208 с.
5. Иванова Ю.В. России нужен цивилизованный федеральный закон о животных [Интервью с Д.Б. Гороховым] // Адвокат. - 2015. - № 9. - С. 18-30.
6. Краев Н.В., Миньков С.И. Законодательство о гуманном отношении к животным // СПС КонсультантПлюс: справ.-правовая система, 2011.
7. Маклаков В.В. Конституции зарубежных государств: учеб. пособие. - М.: Волтерс Клувер, 2010. - С. 174, 389.
8. Микрюков В.А. Несколько вопросов о бремени гуманного обращения с животными // Пятый Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 24-25 окт. 2014 г.): избр. материалы / Г.В. Абшилава, В.В. Акинфиева, А.Б. Афанасьев и др.; отв. ред. В.Г. Голубцов, О.А. Кузнецова. - М.: Статут, 2015. - 400 с.
9. Модельный закон об обращении с животными. Принят в Санкт-Петербурге 31.10.2007 Постановлением 29-17 на 29-м пленарном заседании Межпарламентской Ассамблеи государств - участников СНГ) // Информ. бюлл. Межпарламентская Ассамблея государств - участников Содружества Независимых Государств. - 2007. -№ 41. - С. 443-485.
10. Понька В.Ф. Право собственности: благо или бремя? // Адвокат. - 2016. -№ 2. - С. 20-22.
11. Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. - М.: Волтерс Клувер, 2007.
12. Радченко С.Д. Злоупотребление правом в гражданском праве России. - М.: Волтерс Клувер, 2010. - 224 с.
