CC BY
67
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
УДК 947.084.12
И. И. КОНЫШЕВА
Нижневартовский государственный гуманитарный университет
ПРОБЛЕМА ЗЕМЛЕУСТРОЙСТВА В СЕВЕРНЫХ РАЙОНАХ ТОБОЛЬСКОЙ, ТЮМЕНСКОЙ ГУБЕРНИЙ В 1917-1923 гг.
В статье рассматриваются некоторые аспекты аграрной политики советской власти в 1917-1923 гг. на примере Севера Западной Сибири. Автор выделяет особенности процессов землеустройства в отдаленных районах Севера.
Освещение проблем, связанных с состоянием, развитием, совершенствованием процессов землеустройства находилось в центре внимания отечественных историков, как в советский период, так и на современном этапе развития исторической науки. В статье предпринимается попытка рассмотреть некоторые аспекты землеустроительной политики советской власти в 1917-1923 гг. на примере Обь-Иртышс-кого Севера — региона, который входил в административное подчинение Тобольской, а затем (с октября 1919 г.) Тюменской губерний1. На основе анализа имеющейся историографии выделяются особенности процессов землеустройства в отдаленных районах Крайнего Севера.
Указанный период (1917-1923 гг.) по сути, совпадает с хронологическими рамками аграрной революции в стране, происходящей, как известно в 1917-
1922 гг. В частности, В. П. Данилов, исходя из особенностей аграрных преобразований нашей страны, определял этот период как «великая аграрная революция»2. Волна политических преобразований, последовавших после Октября 1917 года в России, докатилась на Обь-Иртышский север довольно поздно3, однако не обошла Север, нарушив размеренную и традиционную жизнь его жителей4.
«Триумфальное шествие» советской власти позволило большевикам начать первые экономические преобразования, важнейшие из которых были связаны с решением аграрного вопроса. Декрет о земле состоял из двух частей. В первой части говорилось о передаче конфискованных земель в распоряжение местных земельных органов, во второй провозглашались принципы землепользования, основанные на уравнительном праве с периодическими переделами в зависимости от прироста населения5.
Н. Я. Гущин считал, что реализация декрета о земле стала важнейшим фактором развития и укрепления позиций советского государства с точки зрения ее влияния на деревню6. Историк полагал, что несмотря на сравнительно высокую обеспеченность землей, совсем не означало, что в Сибири земельный вопрос снимался с повестки дня7. Остроту аграрного вопроса в Сибири, по его мнению. Придавали различия в обеспеченности землей отдельных селений и крестьян различных социально-экономических и юридических категорий8.
Разрешение земельного вопроса в Сибири предполагалось произвести по двум направлениям: путем ликвидации казенного, частновладельческого, церковно-монастырского землевладения и передачи абсолютного большинства этих земель крестьянству; путем передела земли внутри сельских общин с це-
лью улучшения землепользования в количественном и качественном отношении различных категорий крестьянского населения9 .
Н. Ф. Иванцова считает, что Декрет о земле был безоговорочно и повсеместно поддержан западносибирским крестьянством. Принятые на губернских и уездных съездах положения и инструкции были направлены на ликвидацию кабинетского, казенного, частновладельческого, церковно-монастырского видов землевладения. При этом особое значение придавалось обеспечению безземельного и малоземельного населения достаточным для ведения хозяйства количеством земли и осуществлению принципов уравнительного землепользования. Большая часть земель была передана безземельным беженцам, переселенцам, коммунам.
Н. Ф. Иванцова подчеркивает, что в ряде первых советских законов решались крестьянские вопросы лесопользования. Местным органам удалось организовать охрану и рациональное использование леса10. Однако, применительно к северу, эти законы не действовали в изучаемый период.
В Тобольской губернии осуществление Декрета о земле положило начало разрешению аграрного вопроса, обеспечению переселенцев землей11 . На местах крестьянские общества взяли под контроль вопросы использования домохозяевами земли, добиваясь увеличения посевных площадей. Советы принимали меры, направленные на совершенствование агротехники и культуры земледелия. Первое советское аграрное законодательство предоставило крестьянам свободу выбора форм хозяйствования и создало условия для превращения его в свободного хозяина. Однако практическую деятельность центральных органов уже в первой половине 1918 года отличали диктат, администрирование и курс на превращение земли в собственность государства.
В Тобольской губернии были организованы ко-
12
миссии из членов уездных земельных съездов12. В некоторых районах этим занимались земельные отделы, созданные при советах, но, тем не менее, земельный вопрос оставался на местах не решенным. Весной 1918 года земельный вопрос не мог больше оставаться открытым, так как нужно было начинать запашку. Не дожидаясь новых земельных законов, крестьяне Тобольской губернии приступили к «обсеменению полей на старых основаниях, исключая земли монастырские, удельные, каковы должны немедленно перейти в ведение ближайших местных советов, которым дается право эту землю распределить между крестьянами, не имеющими зе-
13
мельных наделов»13.
Рассмотрению вопроса о землепользовании было посвящено заседание крестьянской секции Тобольской губернской конференции, состоявшееся 6 апреля 1918 года. На заседании подчеркивалось, что передача земли в пользование крестьянам производилась исключительно через советы. Оговаривалось, что аренда земли не допускается, а все свободные и неиспользованные земли передавались в распоряжение советов. Запрещалось также сокращать посевную площадь под угрозой лишения крестьян права пользования землей.
Очевидно, что политика советского государства способствовала изменению характера землевладения и землепользования в Сибири. Крестьяне освобождались от ежегодных платежей за покупаемый у казны лес и арендных платежей за землю, а декретом о земле за крестьянами закреплялись участки, захваченные ими еще весной — летом 1917 года14.
Осуществление земельной политики нельзя рассматривать без учета «Основного закона о социализации земли», подписанного В.И. Лениным 19 февраля 1918 года. Несколько вводных статей закона решают вопрос о судьбе земель нетрудового пользования, передававшихся в распоряжение местных земельных органов с целью справедливого распределения между трудящимися.
Остальная часть закона устанавливала новый порядок землепользования. Он сводился к отмене частной собственности на землю и передаче земель в распоряжение органов советской власти. Доступ к земле становился возможным лишь на правах ограниченного равными условиями и временем пользования. Основным условием получения земли в коллективное или индивидуальное пользование являлось применение собственного труда для ее обработки.
Следует подчеркнуть, что руководство земельной реформой из центра почти отсутствовало. На этот фактор обращал внимание Л. Н. Литошенко, говоря о том, что каждый волостной совет считал себя полновластным хозяином. Даже уезды не всегда могли влиять на ход земельного переустройства в своих волостях, губернский план реформы был редким исключением. «Земельное право творилось сразу в тысяче мест и на тысячу разных ладов»15.
Первое и самое важное отличие планов правительства от реальной практики заключалось в том, что фактический пересмотр земельных отношений коснулся гораздо меньшего круга земель, чем предполагалось.
Особенно это ощущалось в отдельных районах. В Тобольской (Тюменской) губернии частных, церковных и монастырских земель, подлежащих распределению, было сравнительно мало16. Перепись 1926 года выявила большие различия по округам в обеспеченности крестьян землей. В 1920 гг. небольшие коллективные хозяйства были небольшими: пашни сто — двести гектаров. Одна часть их организовывались на надельной земле (объединяли личные пашни), а другая — в бывших частных имениях
17
и на церковных землях17.
А. Иваненко отмечает, что летом 1918 года крестьянские отделы Тобольской губернии намеревались разделить сенокосы и земли озимого клина. Землею наделялись безземельные и малоземельные, новые переселенцы, разрешались земельные споры между деревнями, татарами и русскими... Землю делили по «потребительско-трудовой норме». Размеры ее зависели от землеобеспеченности уездов и волостей. Иногда земля нарезалась в расчете на количество имевшихся у крестьянина семян.
С января 1918 г. в стране начался процесс лесоустройства. Ряд губернских съездов приняли резолюции о национализации лесов, сформировали специальные (лесные) комитеты для организации пользования лесными ресурсами.
Например, 29 января 1918 года состоялся Третий областной (Уральский) съезд советов рабочих и солдатских депутатов, на котором была принята резолюция о национализации лесов в области. Создавались комитеты по организации лесопользования из представителей рабочих организаций и беднейших крестьян18.
27 декабря 1918 года постановлением СНК при ВСНХ был учрежден Главный лесной комитет по руководству, регулированию и управлению государственной лесной промышленностью, а в 1921 году был создан трест «Северолес»19. Лесная площадь в северных районах Западной Сибири составляла почти 40 млн га20.
По вопросу о пользовании лесами в Тобольской и Тюменской губерниях были приняты следующие решения: «1. Самовольные, без разрешения Советов, порубки леса прекратить. 2. Порубленный самовольно лес конфисковать и предоставить его тем, кто действительно в нем нуждается, а излишки продать с торгов с обращением вырученной суммы в доход волости. 3. Леса, которыми должны пользоваться крестьяне, остаются в пользовании Советов. 4. Охрана лесов возлагается на местные Советы, земельные комитеты»21. Отмечается продолжение работы по упорядочению лесопользования в регионе после окончания Гражданской войны.
В период Гражданской войны, которая не обошла северные территории Тюменской губернии, работы по землеустройству не проводились. С установлением власти Колчака все советские законы по аграрному вопросу были отменены. После поражения белогвардейцев вновь стали вводиться земельные законы советской власти. Так, в июне 1920 года было принято постановление Первого Тюменского губернского съезда советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов22, сообщавшее «...об уничтожении разделения в области землепользования между инородческим и русским населением по всей губернии». Наряду с этим указывалось, что следует «снабжать землями в первую очередь семьи красноармейцев, семьи бедноты и пострадавших от контрреволюции». Постановление ориентировало губернский земельный отдел на борьбу «с попытками самочинных захватов земель со стороны населения». В указанном документе обращалось внимание на принятие мер по предупреждению конфликтов среди населения на почве земельных разделов. Планировалось произвести обследование казенных земель с целью переселения туда нуждающихся в земле хозяйств. Вместе с указанным в постановлении получила отражение задача расширения посевных площадей, сенокосных угодий, ведения раскорчевки и осушения болот.
Очевидно, что вопросы землепользования и землеустройства в южных районах Тобольской и Тюменской губерний в 1917-1920 гг. находились в числе приоритетных в деятельности местных органов власти, хотя их реализация осложнялась политической ситуацией.
Все землеустроительные работы по отводу земель должны были производиться на основании плана землеустроительных работ, утверждаемого губернским земельным отделом. При составлении плана требовалось соблюдать следующий порядок:
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
установление границ, отвод земель сельскохозяйственным объединениям и группам отдельных землепользователей. При землеустроительных работах требовалось соблюдать следующую очередность: выделение земли вновь возникающим сельскохозяйственным артелям и коммунам, выделение земли частям общины, прочим. Составление проектов плана землеустроительных работ возлагалось на уездные земельные отделы на каждый зимний и летний период. Планы землеустроительных работ составлялись по установленной форме Народного комиссариата земледелия. Губернские планы землеустроительных работ должны были согласовываться с общегосударственными планами в Народном комиссариате земледелия23. Здесь устанавливалась государственная запись землепользования с целью учета землеустроительного земельного фонда и землепользователей, исходя из изменений. Учет должны были вести земельные отделы, делая пометки на землеотводных записях, затем составляя карты и списки по форме Народного комиссариата земледелия.
Первоочередными задачами землеустройства на юге губернии было установление границ земельных обществ, их юридическое закрепление, а на Севере (где отсутствует земледелие) — упорядочение пользования лесными и водными угодьями. Проведение землеустроительных мероприятий осложнялось недостатком землемерных сил. В первую очередь землеустроители направлялись на размежевание земель советских хозяйств, коммун и артелей. А самая ценная для крестьянина работа по внутриселенному землеустройству откладывалась
24
на неопределенный срок24.
Традиционно в отечественной историографии организация охотничьей территории рассматривалась как одно из первых мероприятий советской власти в системе национального строительства на Обском севере, что содействовало, по мнению Л. Е. Киселева, М. Е. Бударина и других исследователей, укреплению и развитию хозяйства остяков, вогулов, самоедов. Считалось, что организация охотничьих угодий была призвана способствовать социалистической реконструкции оленеводства, рыболовства и охотничьего промысла. В рамках Тобольского севера в 1920 гг. существовали три пушнопромысловых района. Первый включал южную часть Березовского и Сургутского уездов от р. Конды до 63 параллели, второй - Мужи-Куше-ватский от 63 до 66 параллели, третий — Обдорско-Тазовский район. Под охотничьи угодья использовались лесные ресурсы. Специальных законов по устройству охотоугодий в указанный период не обнаружено.
Широтная зональность территории обуславливала здесь основные закономерности распределения охотничьих ресурсов в большей степени, чем на других северных территориях, подчеркивает Е. И. Го-лолобов25.
Следует заметить, что до конца 1921 г. земельную политику советской власти нельзя назвать внятной. Только на IX съезде советов в конце декабря 1921 г. она получила более определенные очертания. На съезде было дано поручение разработать ВЦИК и Нар-комзему новые законодательные акты. Земельное законодательство было разработано в последующие полгода, и 22 мая 1922 г. на III сессии ВЦИК был принят «Основной закон о трудовом землепользовании», решительно меняющий действовавшее до тех пор земельное право26.
Закон устанавливал порядки трудового землепользования: право на выбор любого способа землепользования (общинное, индивидуальное, товарищеское, смешанное), объем и пределы прав на землю отдельных пользователей, правила трудовой аренды земли (земля сдавалась в аренду не более чем на 3 года), использование вспомогательного труда при условии, что все трудоспособные члены семьи работают в своем хозяйстве наравне с наемными рабочими.
Земельная политика 1921-1922 гг. представляла, по мнению Л. Н. Литошенко, сплошную цепь отступлений от позиций, занятых в предыдущие годы. Она сводилась к значительным уступкам индивидуально-
27
му хозяйству27.
На примере Сургутского уезда Тюменской губернии можно проследить процессы землеустройства в
1923 г. Во-первых, необходимо было составить планы землеустроительных работ, во-вторых, составить проекты. То есть 1923 г. — на Севере, по сути, первый этап землеустройства, носивший характер административного.
Главным управлением землеустройства и мелиорации от 7 марта 1923 года в Сургутский земельное управление было отправлено инструктивное письмо, в котором доводились сведения о порядке утверждения землеустроительных проектов и планов к ним и прохождение дел по администрированию землеустройства. В письме указывалось на главу третьей части Земельного кодекса. Наркомзем предлагал к руководству в уезде следующее: 1) землеустроительные дела считаются бесспорными, если по ним в течение всего землеустроительного процесса ни одной из заинтересованных сторон не заявлено жалоб или претензий (ст. 187 Земельного кодекса); 2) по спорным вопросам в процессе администрирования землеустройства и по утверждению землеустроительных планов, разрешающих однозначные дела считать губернские и уездные землеустроительные совещания; 3) все споры и жалобы, вытекающие из землеустройства, а также из землеустроительного проекта (ст. 188 Земельного кодекса) направляются в земельные комиссии для разрешения их в порядке состязательного процесса. По разрешению споров и жалоб землеустроительное дело протекает далее в том же порядке, как и бесспорные дела, то есть поступают в указанные выше землеустроительные совещания28.
От Сургутского уездного земельного управления требовалось составление плана по землеустройству территории уезда. Подчеркивалось значение правильного землеустройства, формы землепользования, аренда и передача земли. В письме содержались практические указания, где и при каких обязательствах необходимо приступить к землеустройству в данный момент в будущем и где не делать, а также предписывалась схема для составления письменных землеустроительных про-
29
ектов .
Под воздействием нэпа в регионе началось решение вопросов пользования рыбными угодьями. Так, Сургутское экономическое совещание сдавало населению в аренду рыбные угодья для производства рыбного промысла ежегодно, начиная с 1922 года. Согласно договору от 29 апреля 1923 года угодья сдавались в определенных границах и арендатор имел право пользоваться 10 саженной полосой берега передаваемых водоемов и не имел права уничтожать или портить насаждения на береговой полосе. За аренду вносилась денежная плата30.
Землеустройство проводилось и в отношении учебных заведений, а также детских учреждений, которые находились вне города и селений городского типа. В Сургутском земуправлении в отделе землеустройства при наделении участками землей указанных учреждений пользовались инструкцией от 26 апреля 1923 года, принятой на основании постановления Х Съезда Советов по вопросам народного образования, в котором указывается, что все учебные заведения и детские учреждения должны быть наделены землей. Согласно этого постановления Наркомзем совместно с Наркомпросом предложил всем земорганам для руководства инструкцию, в которой устанавливался размер участков для школ с приходящими учениками от 2 до 3 десятин, в зависимости от числа школьных работников и местных условий; для детских домов из расчета 1/10 десятины на каждого воспитанника с повышением нормы, если это окажется возможным по местным условиям; для специально сельскохозяйственных школ в зависимости от действительной необходимости — 100 десятин, для техникумов — 250 десятин, для вузов — 500, для педагогических техникумов с сельскохозяйственным уклоном — 25-40 десятин. Участки должны были отводиться в ближайшем от них месте не далее одной версты, преимущественно из состава госземиму-щества или местного свободного запаса в порядке п. «а» ст. 166 Земельного кодекса. В исключительных случаях участки могли изыматься быть для нужд детучреждений из пользования трудового населения в порядке п. «з» ст. 166. и с применением ст. 22 Земельного кодекса. Окончательный размер участков определялся земорганами: принимались во внимание нужды этих учреждений, учитывались участки, находившиеся в их пользование ранее. Все работы по образованию школьного земельного фонда производились на основании ст. 176 Земельного кодекса на государственные средства по сметам Наркомзема согласно заявкам Наркомпроса. В случаях, когда участки, предоставленные в пользование школ и детских учреждений не обрабатывались их силами, допускался для таковых наемный труд, применительно к правилам о вспомогательном наемном труде в трудовых земледельческих хозяйствах, изложенных в ст. 39-40 Земель-
31
ного кодекса31.
Однако не удалось обнаружить документов, которые свидетельствовали бы о выполнении указанного постановления. Возможно, что в условиях Тобольского севера, где имелось недостаточно пахотной земли, выполнить это распоряжение было затруднительно.
Таким образом, период с 1917 по 1923 гг. можно определить как первый этап мероприятий советской власти по землеустройству и землепользованию на Обь-Иртышском севере. Этот процесс имел особенности, которые определялись природными ресурсами и климатическими условиями: на указанной территории в основном преобладали водные и лесные ресурсы, пахотная земля имелась в ограниченном количестве. Определение порядка пользования рыбоугодиями и лесом не требовало такого колоссального устройства как землепользование, поэтому на том этапе законодательных актов и мероприятий по распределению и пользованию земли издавалось гораздо больше, чем по водоустройству и лесопользованию.
Библиографический список
1. Алексеева Л. В. Северо-Западная Сибирь в 19171941 годах. Политическая, экономическая и культурная трансформация. Нижневартовск, 2006. С. 76.
2. Данилов В. П. Аграрные реформы и крестьянство в России. С. 1. Sender: owner-test@fard.msu.ru.
3. Алексеева Л. В. Северо-Западная Сибирь в 19171941 гг.: Национально-государственное строительство и население. Нижневартовск, 2002. С. 4.
4. Алексеева. Л. В. Экономическое развитие Обь-Иртышского севера в 1917-1941 гг. Трансформация хозяйственного уклада. Е., 2003. С. 97.
5. Литошенко Л. Н. Социализация земли в России. Новосибирск, 2001. С. 182-183.
6. Гущин Н. Я., Журов Ю. В., Боженко Л. И. Союз рабочего класса и крестьянства Сибири в период построения социализма (1917-1937 гг.). Новосибирск, 1978. С. 71.
7. Там же.
8. Там же. С. 72.
9. Там же. С. 73.
10. Иванцова Н. Ф. Западносибирская деревня в период первых аграрных преобразований советской власти (ноябрь 1917 — июнь 1918 гг. // Актуальные вопросы истории Сибири: Вторые научные чтения памяти профессора А. П. Бородавкина. Барнаул, 2000.
11. Борьба за власть Советов в Тобольской (Тюменской) губернии (1917 — 1920 гг.). Свердловск, 1967. С. 22.
12. История Сибири. Т. 4. Ленинград, 1968. С. 80.
13. Борьба за власть Советов в Тобольской (Тюменской) губернии (1917 — 1920 гг.). Свердловск, 1967. С. 32.
14. История Сибири. Л., 1968. Т. 4. С. 80.
15. Литошенко Л. Н. Социализация земли в России. Новосибирск, 2001. С. 192.
16. Иваненко А. Четыре века тюменского поля. Свердловск, 1990. С. 112.
17. Там же. С. 125.
18. Центр документации общественных организаций Свердловской области. Ф. 41. Оп. 2. Д. 327. Л. 27.
19. Лес и человек. Мегион, 1998. С. 15.
20. Гололобов Е. И. Использование природных ресурсов и охрана окружающей среды на Обь-Иртышском Севере (1919 — 1929). // Природные ресурсы, природопользование и охрана окружающей среды на Обь-Иртышском Севере (1919 — 1929). Новосибирск, 1005. С. 17.
21. Лес и человек ... С. 13.
22. Борьба за власть Советов ... С. 34.
23. Сборник документов по земельному законодательству СССР и РСФСР 1917-1954. М., 1954. С. 41.
24. Литошенко Л. Н. Социализация земли . С. 283.
25. Гололобов Е. И. Использование природных ресурсов . С. 18.
26. Законы о трудовом землепользовании. М., 1922. С. 45-49.
27. Литошенко Л. Н. Социализация земли . С. 343.
28. Государственный архив Ханты-Мансийского автономного округа (далее — ГАХМАО). Ф. 103. Оп. 1. Д. 1. Л. 34.
29. Там же. Л. 6.
30. Там же. Д. 45. Л. 81.
31. Там же. Оп. 1. Д. 1. Л. 23.
КОНЫШЕВА Ирина Ивановна, аспирант кафедры истории России Нижневартовского государственного гуманитарного университета.
Дата поступления статьи в редакцию: 09.10.2007 г.
© Конышева И. И.
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
