CC BY
298
13. Саздов, Т. Класификацща на македонските народ-ни приказни [Текст] / Т Саздов // Македонски фол-кор. - 1985. - №35. - С. 25-35.
14. Саздов, Т. Македонскиот фолклор во словенски и балкански контекст [Текст] / Т. Саздов // Македонско-руски jазични, литературни и кул-турни врски (на материали од Првата македонско-руска славистичка конференцща. - Охрид 23-24 август 1995 г.). - Скоще : Универзитет «Св. Кирил и Методи]», 1998. - С. 61-69.
15. Степанов, Ю. С. Основы общего языкознания [Текст] / Ю. С. Степанов. - М. : Просвещение, 1975.
16. Фреге, Г. Логика и логическая семантика [Текст] / Г. Фреге. - М. : Эдиториал УРСС, 2000.
17. Фролова, О. Е. Мир, стоящий за текстом: Референциальные механизмы пословицы, анекдота, волшебной сказки и авторского повествовательного
художественного текста [Текст] / О. Е. Фролова. -М. : Издательство ЛКИ, 2007.
18. Эко, У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию [Текст] / У! Эко. - М. : ТОО ТК «Петрополис», 1998.
Список источников примеров
1. Дядо, баба и внуче. Народни приказки [Текст] / ред. Е. Огнянова. - София : ДПК «Димитър Бла-гоев», 1971.
2. Македонски народни волшебни приказни [Текст].
- Скоще : Нова Македонща, 1986.
3. Македонски народни приказни [Текст]. - Скоще, 1999.
4. Цепенков, М. Фолклорно наследство [Текст] / М. Цепенков. - София: Академично издателство «Проф. Марин Дринов», 2001. - Т. 2. Вълшебни и новелистични прказки.
УДК 81. 00 Д18
ББК Ш 141. 01. 2973
Д.А. Самарин
проблема смешения языков в концепции г. шухардта
В статье анализируется роль смешения языков в концепции Г. Шухардта. Устанавливается, что смешение языков рассматривается в работах ученого как главная причина их развития. Выявляются основные идеи и положения ученого, касающиеся фонетических и лексических изменений в пограничных районах между разными странами, а также влияния смешения на современную языковую ситуацию.
Ключевые слова: Г. Шухардт; смешение языков; компаративистика; диалект; варьирование
D.A. Samarin
the problem of the fusion of languages in hugo schuchardt’s conception
The role of the fusion of languages in H. Schuchardt’s conception is discussed. H. Schuchardt insisted that the fusion of languages be the main reason for their development. The Austrian scholar investigated phonetic and lexical changes in border areas between different countries. H. Schuchardt stressed the effect of the fusion that contributed to the modern linguistic situation.
Key words: H. Schuchardt; fusion of languages; comparative studies; dialect; variation
Австрийский лингвист Гуго Шухардт (18421927) был одним из самых заметных студентов Августа Шлейхера (1821-1868), под влиянием которого формировалась лингвистическая теория австрийского ученого. Примечательным моментом в научной деятельности Г. Шухардта стало исследование им смешения языков. К идеям самого А. Шлейхера, которые он высказывал в беседах со студента-
ми, в числе которых находились Г. Шухардт и И. Шмидт, восходят элементы их концепций, уже в начале 70-х годов противопоставленные теории шлейхеровского «родословного древа». Г. Шухардтом была разработана «теория географического варьирования», а и. Шмидтом - «теория волн». Г. Шухардт упомянул в работе «индивидуализм в языковом исследовании» («Лег Individualismus т der Sprachfor-
schung») эти беседы с наставником: «Однажды сидели мы - нас было немного - за столом вместе с Шлейхером, и он изложил нам, отвечая на наши вопросы, свои взгляды на постепенное варьирование языков по всему земному шару, причем упомянул, между прочим, и о географии растений» [Schuchardt, 1928, с. 432-433]. И далее Г Шухардт замечал, что в тот период «теория географического варьирования носилась, как говорят, в самом воздухе» [Schuchardt, 1928, с. 433].
Уже тогда Г. Шухардт считал важнейшим фактор языкового смешения. Взгляды Г. Шухардта представляют собой теоретический первоисточник неолингвистической концепции, что связано с тем, что именно Г. Шухардт являлся одним из создателей теории языковых скрещиваний или смешиваний. Благодаря выступлениям австрийского лингвиста, подвергавшего острой критике традиционные задачи и методы сравнительного языкознания, теория языкового смешения приобрела особую популярность.
Как отмечали Л.Л. Нелюбин и Г.Т. Хухуни, Г. Шухардт считал, что «во многих случаях вообще не приходится говорить о принадлежности языка к той или иной семье или группе языков, поскольку у него может быть несколько предков, скрещивающихся между собой» [Нелюбин, Хухуни, 2008, с. 154].
С позиций учения о так называемом лингвистическом субстрате проблема образования специфических черт, характеризующих структуру конкретных языков, сводится к вопросу о взаимодействии речи завоевателей с инородной по своему качеству речью населения покоренных областей, составляющей субстрат для последующего развития языка завоевателей и определяющей своеобразие его структуры.
В компаративистике XX в. теория субстрата превратилась в излюбленное средство разъяснения всех загадок языковой истории. Многие лингвисты охотно прибегали к предположениям о влиянии скрещивания с неизвестным (в огромном большинстве случаев) иноязычным субстратом, особенно когда это относилось к доисторическим периодам развития языков.
Действительно, в современной науке нет оснований отвергать вероятность взаимодействия индоевропейского языка с языками ко-
ренных жителей различных областей Европы и Азии, в которых происходило расселение племен, носителей индоевропейского языка, в древние периоды их истории. В ряде случаев это взаимодействие поистине становилось значительным фактором в процессе образования специфических языковых черт.
Возникшее в начале 20-х годов XX столетия неолингвистическое направление заимствовало данные идеи. В ряде своих выступлений неолингвисты громко заявили о совершенном ими «перевороте» в лингвистике.
В основу сформированной неолингвисти-ческой концепции и были положены, с одной стороны, теория «лингвистической непрерывности», выдвинутая Г. Шухардтом и и. Шмидтом и получившая широкое развитие в трудах ряда представителей французской лингвистической географии, и, с другой стороны субъективно-идеалистические воззрения итальянского философа Б. Кроче, сводившего языковые явления к процессам «эстетического творчества» отдельных лиц.
В статье «К вопросу о языковом смешении» Г. Шухардт рассматривал вопрос о причинах языковых изменений, высказывая свои сомнения по поводу их категоризации. «Предполагают, что в тех случаях, когда язык прекращает существование, известные, присущие ему навыки и тенденции могут сохраняться и давать о себе знать в последующем. Многократно проведенные наблюдения дали бы нам возможность установить, в какой мере обоснована ставшая с недавних пор столь модной и прилагаемая к предистории гипотеза о нерушимых якобы языковых особенностях тех или других рас. Если бы мы даже и предоставили физиологии, которая в конечном счете и имеется здесь в виду, первое место предпочтительно перед воздействием самого языка, то и в этом случае она играла бы не большую роль, чем прочие условия существования» [Шухардт, 2003а, с. 176].
исследователь был убежден, что лишь вопрос о языковом смешении может служить в настоящее время предметом успешного и плодотворного изучения. Он констатировал правомерность своих доводов: «Теперь изучение этой проблемы является уже не исключением, как это было еще недавно, а правилом. и мы с гораздо большим основанием, чем макс Мюллер, который сказал, что “смешанных
языков не существует”, можем утверждать как раз обратное: “несмешанных языков не существует”. Если у разноязычных групп при тесном общении их друг с другом неизбежно взаимовлияние их языков, то такое же языковое скрещение нужно предполагать и там, где доказано физическое скрещение, являющееся самым тесным из всех возможных видов общения. Таким образом, мы имеем полное право связать многие мнимые загадки индоевропейского языкознания с физической предисто-рией индоевропейцев, вначале, конечно, лишь в самых общих чертах, так как мы не смеем возомнить о себе, будто мы столь же легко отличаем туранское от подлинно индоевропейского, как брахицефала от долихоцефала (что, впрочем, тоже не очень просто)» [Шухардт, 2003а, с. 176-177].
Считая потенциал языкового смешения абсолютно беспредельным, Г. Шухардт указывал: «Возможность языкового смешения не знает никаких ограничений; она может привести как к максимальному, так и к минимальному различию между языками. смешение может иметь место и при постоянном пребывании на одной и той же территории, но только в этом случае оно проявляется весьма интенсивно и осуществляется сложным путем. Но особенно сложным и причудливым становится пересечение линий, если мы от языкового единства перейдем к индивидуальному языку. Всякий индивидуум познает и модифицирует свой язык в общении с другими индивидуумами. Это всестороннее, никогда не прекращающееся языковое смешение препятствует образованию значительных расхождений внутри пребывающих в постоянном общении групп» [Шухардт, 2003а, с. 177].
Для Г. Шухардта было характерно то, что он делал специфичный переход от национального языка к «индивидуальному языку», безгранично расширяя понятие «языкового смешения» и фактически отождествляя с ним каждое общение людей, осуществляемое посредством языка. Ученый утверждал, что каждый отдельный человек заучивает и видоизменяет свой язык в общении с другими людьми. Такое всестороннее и непрерывное языковое смешение препятствует образованию значительных различий внутри группы, осуществляющей общение. Даже внутри языка, воспринимаемого как нечто вполне единое, Г. Шухардт
находил смешение, считая его ответственным за так называемые явления аналогии, из чего ученый делал вывод об отрицании понятия единства системы языка (или диалекта). В каждом «индивидуальном языке» любое отдельное слово, любая отдельная форма имеет свою особую историю, а каждое новообразование в области фонетики, грамматики, лексики распространяется совершенно независимо от индивида к индивиду из центра своего начального зарождения путем непрерывных смешений, составляющих, согласно индивидуалистической концепции Г. Шухардта, сущность процесса языкового общения.
на этой основе Г. Шухардт развивал свою теорию «географического варьирования», непрерывности переходов, переливов от языка к языку, от диалекта к диалекту, препятствующих установлению четких лингвистических границ. Уже в ранней своей работе «Вокализм вульгарной латыни» («Лег Уока^тш des Уи1-gariatems») ученый замечал, что, при обходе всей области романских диалектов, почти повсюду обнаружатся соседние диалекты, говоры, подговоры и т.д., не отграничивающиеся резко друг от друга, но сближающиеся и переходящие один в другой. Одним из основных выводов Г. Шухардта стало его утверждение о невозможности определения как области распространения отдельного диалекта, так и области распространения всех отдельных его фонетических особенностей.
Данное положение Г. Шухардта, развивавшееся им на материалах романских языков, легло в основу взглядов представителей французской «лингво-географической школы», отрицающих наличие границ между отдельными диалектами, фактически снимающих само понятие диалекта как самостоятельной лингвистической единицы и изучающих независимые пути распространения отдельных языковых явлений, передающихся от индивида к индивиду непрерывной сетью незаметных переходов.
наблюдения диалектологов-романистов могут быть интересными для решения вопроса о диалектных границах языков. Если национальные языки романского мира, например французский и итальянский, четко противопоставлены друг другу, то народные говоры, не считаясь с национально-государственными границами, образуют языковую непрерыв-
ность с постепенной заменой одного диалектного признака другим. В.М. Жирмунский отмечал: «Об этом говорит Г. Шухардт в своей классической работе “О классификации романских диалектов” (1900). Если, перевалив через Апеннинский хребет, пишет Шухардт, продвигаться в северной италии по направлению к французской границе, пользуясь в этой пешеходной прогулке из села в село только местными народными говорами, мы заметим, как будут исчезать один за другим отличительные признаки итальянского языка, уступая место соответствующим французским» [Жирмунский, 1976, с. 617].
В упомянутой статье Г. Шухардт подчеркивал прежде всего фонетические изменения: «Так, d переходит здесь в /: не padre (отец), но paire подобно франц. pere; с перед а изменяется в с: не cantare (петь), но ciante подобно франц. chanter; l более не превращается в i: не plu (больше), но рШ подобно франц. plus; слова женского рода вместо окончания а в единственном числе получают окончание о, как это имеет место в новопровансальском: не musica, но musico; встречается и провансальский дифтонг ие: не muojo (я умираю), но mu-ero; вместо jo, vado (я делаю, я иду) мы находим то fau, vau, как в провансальском, то fai, vai подобно франц. pais, vais; вместо mio, tuo, suo (мой, твой, свой) - топ, ton, son, как в французском; вместо avesse, fossero (он имел, они были) - usset, fussent подобно франц. eut, fussent; множественное число образуется при помощи s: не anni (годы), но ans, как в французском языке. теперь уже не отдельное плавающее в воде дерево или случайно залетевшая птица возвещают нам направление, где находится ожидаемая земля, но множество признаков всякого рода, говорящих, что она уже совсем близко. И действительно, еще по эту сторону гор мы находим населенные пункты, где говор гораздо ближе к французскому литературному языку, чем к итальянскому» [Шухардт, 2003б, с. 124]. И далее Г. Шухардт задавал вопрос: «Но где же поставить нам пограничный столб? Там ли, где пастухи зовут своих свиней не i porci, но lus cusciuns, les cochons, или там, где мы впервые услышали, как ребенок называет отца топ pair, топ рёrе, вместо итал. mio padre. Я опасаюсь, что в этом случае каждый будет руководствовать-
ся собственным вкусом» [Шухардт, 2003б, с. 124].
Смешение языков Г. Шухардт считал основной причиной их развития. Он указывал в статье «К вопросу о языковом смешении»: «Среди всех тех проблем, которыми занимается в настоящее время языкознание, нет, пожалуй, ни одной столь важной, как проблема языкового смешения» [Шухардт, 2003а, с. 175]. По мнению ученого, ни один язык не существует отдельно от скрещений и чужих элементов. Именно смешение языков ведет к их изменению. При этом причины данного процесса всегда имеют социальный, а не физиологический характер. Понятие смешения языков привлекало внимание к явлению языковых контактов, к исследованиям в области билингвизма, диалектологии, лингвистической географии.
Г. Шухардтом выделялись четыре разновидности географического варьирования: «В пределах известной территории оно выражается в совершенно однородной форме; ясно различаются две группы, постепенно переходящие друг в друга; между той и другой группой отчетливо выделяется промежуточное образование; эти группы отделяются друг от друга определенной пограничной линией, по обе стороны которой имеет место тенденция к сближению или взаимному подражанию. Если классификация языков может найти себе применение лишь в последнем, наиболее редком случае, то в первом она неприменима, а во втором и в третьем она возможна лишь в ограниченной мере, причем здесь имеется опасность известного произвола или остается нечто, не могущее уместиться в предначертанных рамках» [Шухардт, 2003б, с. 125]. Австрийский ученый учитывал, что допущение смешения двух различных в своей основе языков абсолютно не отрицает возможности смешения и двух родственных диалектов. Вместе с тем Г. Шухардт отмечал случайный и переходный характер такого смешения: «Вследствие культурного или политического преобладания тот или иной пограничный диалект начинает оказывать влияние на соседний, пронизывает и как бы переваривает его» [Шухардт, 2003б, с. 126].
Подобное географическое варьирование имеет место в случаях сосуществования в одной местности самых различных языков и
в ряде других, менее отчетливо выраженных случаев, когда изоглоссы каких-либо различительных признаков не считаются ни с национальными границами, ни с ориентированными на них классификационными схемами.
Ю.А. Левицкий и Н.В. Боронникова отмечали: «Развивая “теорию волн” Шмидта, Шу-хардт предлагает идею “лингвистической непрерывности”, приводящую к отрицанию наличия строгих границ между говорами, диалектами и языками» [левицкий, Боронникова, 2005, с. 158]. Г. Шухардт указывал на наличие между соприкасающимися языками общих черт. Он считал (как и представители лингвистической географии), что любое изменение появляется где-то в определенном пункте и затем постепенно распространяется, причем соответствующие «пункты излучения» диалектных особенностей могут быть представлены в картографированном виде. При изучении такого распространения австрийский лингвист должен был учитывать как препятствующие факторы естественного (горы, леса, воды и т.п.) и искусственного (политические и религиозные границы) характера, так и способствующие им явления (сухопутные и водные пути). Не пренебрегал он и такими моментами, как ремесла, обычаи и суеверия. «Отсюда вытекало внимание, - указывали л.л. Не-любин и Г. Т. Хухуни, - с одной стороны, к так называемым “креольским языкам”, вызванным к жизни необходимостью общения (торговые, невольничьи и иные средства коммуникации), а с другой - к сравнительному изучению неродственных языков» [Нелюбин, Хухуни, 2008, с. 155]. В развитии любого языка австрийский лингвист выделял две силы: центробежную, ведущую к дифференциации (процесс дивергенции), и центростремительную, ведущую к сближению языков через общение (процесс конвергенции).
К. Фосслер придерживался в вопросе смешения языков позиции, схожей с воззрениями Г. Шухардта. В «собрании сочинений по философии языка» («Gesammelte Aufsatze zur Sprachphilosophie») он отвергал оторванное от исторических проблем чисто грамматическое сравнение нескольких языковых групп как «простое баловство»: «Где заканчивается одна языковая группа или одно языковое сообщество и начинается другое, нельзя решить только при помощи грамматических по-
нятий. Ведь понятия “языковая группа”, “языковое сообщество” суть понятия социальноисторические» [Vossler, 1923, с. 92-93]. По убежденности К. фосслера, грамматику, которая была бы независима от таких исторических понятий, как языковое сообщество, развитие языка, смешение языков, принципиально невозможно себе представить, и в реальности ее не существует.
Оригинальность лингвистической концепции Г. Шухардта отчетливо просматривается в стремлении исследователя заменить генеалогическую классификацию теорией географической непрерывности, «географического выравнивания», т.е. непрерывных переходов одного языка в другой, вследствие чего появилась идея родства всех языков мира. В связи с этим Г. Шухардт призывал к сравнительному изучению неродственных языков, т.е. к типологическим исследованиям.
В истории языкознания Г. Шухардт действительно занимает особое место как критик старого и глашатай нового. В его трудах, созданных в конце XIX - начале XX в., как в зеркале, отразилось состояние современной ему науки о языке. Работы Г. Шухардта свидетельствуют о зарождении нового подхода к языку и выработке принципиально новых методик его описания.
Библиографический список
1. Жирмунский, В.М. Избранные труды. Общее и германское языкознание [Текст] / В.М. Жирмунский.
- Л. : Наука, 1976.
2. Левицкий, Ю.А. История лингвистических учений [Текст] / Ю.А. Левицкий, Н.В. Боронникова. - М. : Высшая школа, 2005.
3. Нелюбин, Л.Л. История науки о языке [Текст] : учебник / Л.Л. Нелюбин, Г.Т. Хухуни. - 3-е изд., испр. и доп. - М. : Флинта : Наука, 2008.
4. Шухардт, Г. К вопросу о языковом смешении // Избранные статьи по языкознанию [Текст] / Г. Шухардт. - Изд. 2-е. - М. : Едиториал УРСС, 2003а. -C. 174-184.
5. Шухардт, Г. О классификации романских диалектов // Избранные статьи по языкознанию [Текст] / Г. Шухардт. - Изд. 2-е. - М. : Едиториал УРСС, 2003б. - C. 122-140.
6. Schuchardt, Н. Der Individualismus in der Sprachfor-schung [Text] / Н. Schuchardt // Hugo Schuchardt-Brevier. - 2-te Aufl. - Halle (Saale), 1928. - S. 432433.
7. Vossler, K. Gesammelte Aufsatze zur Sprachphilosophie [Text] / K. Vossler. - Munchen : Hueber, 1923.
