CC BY
175
УДК 340.131
В. В. Серегина
ПРОБЛЕМА ИССЛЕДОВАНИЯ СТРУКТУРЫ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПРИНУЖДЕНИЯ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ПРАВОВОЙ НАУКЕ
Показана тенденция становления и развития представлений о государственном принуждении в общетеоретической и отраслевой литературе, критически оценены и позитивно обобщены научные достижения в этой области.
К л ю ч е в ы е с л о в а: государственное принуждение, вид принуждения, классификация государственного принуждения.
THE PROBLEM OF STATE COERCION STRUCTURE RESEARCH IN THE DOMESTIC LEGAL SCIENCE
The article shows the trend of the formation and development of ideas about state compulsion in general theoretical and industry literature, critically evaluated and summarized positive scientific advances in this field.
K e y w o r d s: government coercion, kind of coercion, classification of state coercion.
Поступила в редакцию 15 марта 2016 г.
В общетеоретической литературе проблема структуры государственного принуждения, его видовых различий до сих пор не получила достаточного разрешения; отсутствуют общепризнанные теоретические обоснования наличия отдельных его видов. Разрозненность, несовершенство законодательства в сфере применения различных мер государственного принуждения также не способствуют их теоретическому осмыслению, укреплению законности и правопорядка.
Проблема государственного принуждения и его форм, затрагивающая многие стороны социально-политической жизни общества и прав личности, не получила обстоятельной разработки по многим причинам. Важнейшая из них состоит в общем заторможенном развитии и недооценке теоретической мысли в прошлом. Эта проблема, как и многие иные важные общетеоретические проблемы, не была объектом глубоких научных исследований.
В советский период истории отечественной государственности развитие учения о государственном принуждении было, несомненно, запретной темой и протекало в сложных условиях.
Долгое время приоритет отдавался принуждению в ущерб убеждению и воспитанию трудящихся масс, допускалась переоценка роли принуждения в деятельности Советского государства, утверждалась уверенность в том, как писал И. С. Самощенко, что «с помощью власти, принуждения можно сделать всё...»1. Преувеличение роли принуждения нашло отражение и в правоведении, в частности в господствовавшем на протяжении долгих лет определении права как сово-
1 Самощенко И. С. Содержание убеждения и принуждения в социалистическом государстве // Сов. государство и право. 1967. № 2. С. 11.
© Серегина В. В., 2016
купности норм, обеспечиваемых принудительной силой социалистического государства2.
В то же время многие проблемы принуждения и убеждения в общетеоретическом плане и в отраслях советского права долгое время почти не исследовались.
Обращаясь к этому вопросу, И. С. Самощенко писал в 1967 г.: «Парадоксально, но факт: лишь в последнее десятилетие у нас появились специальные общетеоретические исследования, посвященные государственному принуждению к исполнению требований советского права. Что же касается убеждения как средства обеспечения неуклонного исполнения правовых требований, то его содержание, практические средства и формы осуществления, условия социальной эффективности и т.д. не изучены сколько-нибудь основательно до сих пор»3. Более чем за 40 лет, прошедшие со времени, когда И. С. Самощенко были написаны эти строки, много сделано в плане изучения проблем принуждения. Особенно большие успехи достигнуты в исследовании административного и уголовно-процессуального принуждения.
Характерно, что разработке учения о государственном принуждении во многом способствовало развитие учения о санкциях норм советского права. Особенно значительна в этом отношении роль О. Э. Лейста, Т. С. Гуревича, Ю. С. Жицинско-гоа, И. И. Веремеенко и др.5
Причиной, сдерживающей развитие исследований государственного принуждения в советский период, явилось и состояние законодательства в отраслях советского права, которое во многом было не упорядочено даже в смысле исчерпывающей регламентации таких наиболее жестких форм государственного принуждения, как юридическая ответственность. Только институты уголовной и административной ответственности были кодифицированы.
Разрозненность, несовершенство законодательства в сфере применения различных мер государственного принуждения не могли способствовать их теоретическому осмыслению, укреплению законности и правопорядка.
Имелись причины и сугубо «субъективного» плана, зависящие от позиции авторов, рассматривающих вопросы принуждения.
На этой стороне проблемы важно остановиться подробнее, показав в историческом плане, как развивались представления о сущности государственного принуждения, а также вклад отдельных ученых в этот процесс.
Характерно, что многими авторами категория принуждения и само принуждение фактически расценивались как синоним юридической ответственности, так как считалось, что основанием его применения является правонарушение либо наличие (что то же самое) противоправности в деяниях лица.
Продолжительное время в научной литературе существовало мнение, что принуждение в СССР применяется только к правонарушителям. Традиционно было
2 См.: Самощенко И. С. Указ. соч.
3 Там же. С. 13. Следует заметить, что на сегодняшний день по проблемам правового убеждения нет монографических исследований. Защищены только две диссертации - Л. А. Аскеровой «Правовые убеждения : теоретико-правовой анализ» (2012) и А. А. Косых «Убеждение в праве : теория, практика, техника» (2015).
4 Выделены фамилии ученых юридического факультета ВГУ.
5 См.: Лейст О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962 ; Его же. Санкции и ответственность по советскому праву. М., 1981 ; Гуревич Т. С. Санкции за нарушение планово-договорных обязательств в народном хозяйстве М., 1976 ; Жицинский Ю. С. Санкция нормы советского гражданского права. Воронеж, 1968 ; Веремеенко И. И. Административно-правовые санкции. М., 1975.
связывать наличие принуждения с правонарушениями, с целями их устранения из жизни советского общества.
Так, по мнению С. Н. Кожевникова, основанием применения принуждения является совершение противоправных действий6. В. М. Чхиквадзе, обращаясь к проблеме принуждения, пишет: «Принуждение... применяется в точном соответствии с законом и в отношении лишь тех лиц, которые нарушают требования социалистической законности и правопорядка»7.
Развернутое обоснование такого же взгляда содержится в работах Д. А. Ке-римова. Говоря об особенностях принуждения, он пишет: «Во-первых, оно применяется в отношении лишь отдельных членов общества, не исполняющих или нарушающих требования советского права; .во-вторых, оно используется только на основе и в строгих пределах закона; в-третьих, оно прежде всего и главным образом преследует цель не подавления, кары или возмездия, а обеспечения образцового правопорядка и перевоспитание нарушителей закона»8. Л.С. Явич также писал, что «государственно-правовое принуждение осуществляется в СССР по отношению к отдельным лицам, злостно нарушающим правопорядок»9.
Перечень подобных высказываний, в которых государственное принуждение по основаниям своего применения фактически отождествляется с наказанием, юридической ответственностью, можно продолжить. Для такого рода высказываний имелись и имеются свои причины. Наличие государственного принуждения в основном и обусловливается потребностями борьбы с правонарушениями, с преступностью. Для решения этих задач принуждение функционирует и существует.
Однако назначение принуждения состоит не только в борьбе с правонарушениями, но и в обеспечении охраны общества, государства и личности, их прав и интересов и в ситуациях, не связанных с уже совершенными правонарушениями.
Назначение принуждения в сугубо правовом смысле значительно шире задач борьбы с правонарушениями. Такое представление о назначении принуждения в СССР имеет свою давнюю историю. Впервые в научной литературе неоднородность государственного принуждения в сфере административно-правового регулирования еще в довоенный период была подмечена советскими учеными-ад-министративистами И. И. Евтихиевым, В. А. Власовым, С. С. Студеникиным. В послевоенный период эта идея плодотворно разрабатывалась Т. И. Петровым, А. Е. Луневым, М. И. Еропкиным, В. М. Манохиным, Д. Н. Бахрахом, Ц. А. Ямполь-ской и многими другими авторами.
Суть идеи о неоднородности административного принуждения в том, что оно включает не только административные взыскания, применяемые к правонарушителям, но и другие виды мер, применяемые по иным основаниям. Некоторые из них используются даже тогда, когда правонарушений еще нет, в целях их предупреждения, профилактики и т.д.
Учеными-административистами в принципе была решена и проблема научных критериев классификации мер административного принуждения на отдельные виды. Еще в 1956 г. М. И. Еропкин обосновал такой критерий классификации
6 См.: Кожевников С. Н. Государственное принуждение : особенности и содержание // Сов. государство и право. 1978. № 5. С. 49-51.
7 Чхиквадзе В. М. Социалистический гуманизм и права человека. М., 1978. С. 131.
8 Керимов Д. А. Философские проблемы права. М., 1972. С. 186.
9 Явич Л. С. Проблемы правового регулирования советских общественных отношений. М., 1961. С. 45.
мер административного принуждения, как способ обеспечения общественного порядка, определяемый, в свою очередь, характером охраняемых отношений10.
Этот критерий широко использовался для классификации мер принуждения и санкций правовых норм и в иных отраслях права11, а также в общетеоретической литературе12.
Проблеме неоднородности административного принуждения и критериям его классификации на отдельные виды много внимания уделял И. А. Галаган. Он полагал, что при разработке таких критериев необходимо по возможности учитывать все обстоятельства, связанные с правовой регламентацией оснований, условий, порядка и целей применения административно-правовых мер. Отдельные виды административного принуждения он различал по следующим классификационным критериям: 1) способ обеспечения правопорядка; 2) нормативные различия регламентации; 3) цели применения; 4) фактические основания применения; 5) правовые последствия применения; 6) процессуальные особенности осуществления. На основе этих классификационных критериев он подробно проанализировал сущность таких видов административного принуждения, как меры административного пресечения, административно-предупредительные, административные взыскания, реализация которых влечет за собой административную ответственность13.
Большой вклад в разработку вопроса о разновидностях государственного и отраслевого принуждения был внесен Д. Н. Бахрахом. Хотя ученый и полагал, что любые меры административного принуждения применяются к правонарушителям (за что и подвергся критике со стороны многих административистов), он детально рассмотрел сущность различных видов административного принуждения.
По критерию, разработанному М. И. Еропкиным (способ обеспечения правопорядка), а также по функциональному значению различных мер Д. Н. Бахрах классифицирует принуждение на три следующих вида: 1) пресечение; 2) восстановление; 3) наказание.
Д. Н. Бахрах, пожалуй, впервые в научной литературе выделил основные виды принуждения - материальные и несамостоятельные, обеспечительные принудительные средства (меры уголовно-процессуального, административно-процессуального, гражданско-процессуального принуждения), которые применяются как вспомогательные постольку, поскольку имеется необходимость привести в действие самостоятельные меры принуждения. Он сделал вывод, что меры процессуального принуждения, точно так же, как и материально-правового, чрезвычайно разнообразны. Соответственно Д. Н. Бахрахом введено понятие «вид принуждения», под которым он понимает отраслевые виды принуждения - уголовное, административное, служебно-дисциплинарное, гражданско-правовое и самостоятельное процессуальное принуждение14. Им высказано положение о наличии процессуальных санкций норм права.
Положения Д. Н. Бахраха о том, что основанием применения мер принуждения является только правонарушение, а также что предупредительные меры
10 См.: Еропкин М. И. Управление в области охраны общественного порядка. М., 1965. С. 120.
11 См., например: Коврига З. Ф. Уголовно-процессуальная ответственность. Воронеж, 1984. С. 44.
12 См., например: Лейст О. Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 106.
13 См.: Галаган И. А. Административная ответственность в СССР. Воронеж, 1970. С. 92.
14 См.: Бахрах Д. Н. Советское законодательство об административной ответственности. Пермь, 1969. С. 26-30.
нельзя относить к принуждению, были подвергнуты критике многими авторами, в частности И. А. Галаганом15. Однако выводы Д. Н. Бахраха о неоднородности принуждения, что создает возможность для отличий одного вида принуждения от другого, а также его положения о критериях классификации имеют важное теоретическое значение.
Представление о неоднородном характере государственного принуждения широко распространено в научной литературе по советскому гражданскому праву и хозяйственному законодательству. Учеными, разрабатывающими проблему принуждения в этих отраслях, детально проанализированы основания, цели применения различных видов принуждения, осуществляемого в сфере регулирования хозяйственной деятельности, и т.д. Характерно, что при этом многие авторы предлагают различать юридическую ответственность и иные виды принуждения. Как полагает Г. Я. Стоякин, меры юридической ответственности и меры защиты - это не совпадающие категории16. Такова же позиция О. А. Красавчикова17 и Н. С. Малеина.
Н. С. Малеин настойчиво проводит мысль, что в системе принуждения необходимо различать меры юридической ответственности и меры защиты. Последнюю группу мер, как он считает, нельзя правильно понять путем перенесения на них понятий института ответственности; меры защиты находятся в иной, чем наказа-тельные меры, правоохранительной плоскости18.
Представление о неоднородности государственного принуждения успешно разрабатывается и в советской уголовно-процессуальной науке. Исследованию сущности, назначению уголовно-процессуального принуждения посвятили свои работы З. Ф. Коврига, З. З. Зинатуллин, Ф. М. Кудин, И. Л. Петрухин и др.19
Так, исходя из назначения процессуального принуждения, его специфики и возникающих при этом правоотношений, все меры уголовно-процессуального принуждения З. Ф. Коврига подразделяет на две основные группы: 1) средства пресечения и 2) средства обеспечения. Средство пресечения как самостоятельный принудительный акт служит устранению неправомерных действий, представляющих угрозу интересам правосудия, и связано с поведением субъекта уголовно-процессуальной деятельности. Его назначение состоит в том, чтобы восстановить нормальные правовые связи и отношения путем понуждения субъекта к исполнению ранее возложенной, но не выполненной обязанности. Назначение процессуальных средств обеспечения состоит в создании принудительным порядком условий для успешного осуществления задач правосудия20.
15 См.: Галаган И. А. Указ. соч. С. 84.
16 См.: Стоякин Г. Я. Правовосстановительные санкции как меры защиты субъективных гражданских прав // Гражданское право и способы его защиты : сб. науч. трудов. Свердловск, 1974. Вып. 33. С. 100.
17 См.: Красавчиков О. А. Ответственность, меры защиты и санкции в советском гражданском праве // Проблемы гражданско-правовой ответственности и защиты гражданских прав : сб. науч. трудов. Свердловск, 1973. Вып. 27. С. 11.
18 См.: Малеин Н. С. Правонарушение : понятие, причины, ответственность. М., 1985. С. 149-151.
19 См.: Коврига З. Ф. Уголовно-процессуальное принуждение. Воронеж, 1975 ; Зинатуллин З. З. Уголовно-процессуальное принуждение. Казань, 1981 ; Кудин Ф. М. Принуждение в уголовном судопроизводстве. Красноярск, 1985 ; Петрухин И. Л. Свобода личности и уголовно-процессуальное принуждение. М., 1985. С. 67-103.
20 См.: Коврига З. Ф. Уголовно-процессуальное принуждение. С. 29.
Таким образом, во многих отраслях советского права прослеживается тенденция подразделять виды принуждения на отдельные группы, производить их внутриотраслевую группировку и классификацию.
Естественно, не осталась в стороне и общая теория права. В общетеоретической литературе также высказывалось мнение о неоднородности государственного принуждения, которое применяется и вне связи с правонарушениями. «Было бы неверно полагать, что государственное принуждение, - писал Б. Т. Базылев, -применяется только к правонарушителям и в связи с правонарушениями». Он показал, что принуждение возможно и вне совершения правонарушения, иллюстрируя это на примере принудительного медицинского освидетельствования, которое «поэтому и называется принудительным, что оно проводится вопреки воле лица, к которому применяется, лишая его свободы проявления собственной воли и вынуждая тем самым к требуемому поведению»21. Много внимания проблеме государственного принуждения и его классификации на отдельные виды уделено С. Н. Кожевниковым. По его мнению, в зависимости от целевой направленности правоохранительные средства (средства принуждения) следует классифицировать «на меры принудительного воздействия, меры пресечения правонарушений, меры защиты субъективных прав и обязанностей, меры юридической ответственности»22. Меры защиты субъективных прав и обязанностей он отождествляет с правовосстановительными мерами23. Не обошел вниманием проблему неоднородности государственного принуждения и С. С. Алексеев, рассматривая ее в неразрывной связи с юридической ответственностью как одним из видов государственного принуждения по советскому праву.
Таким образом, можно считать, что классификация государственного принуждения на отдельные виды вполне подготовлена всем ходом развития научных представлений по этому вопросу. Единственная трудность состояла в том, что не все виды принуждения ученые относят к санкциям правовых норм, которые являются юридической нормативной базой принуждения, поскольку именно в них как структурном элементе норм права формируются меры принудительного воздействия.
Представляется, что меры принуждения, если считать их нормативно обусловленными, должны всегда соответствовать структурным элементам нормы права. По этой проблеме в научной литературе до сих пор не было и нет единства мнений. Многие авторы, рассматривая данный вопрос, меняли свои первоначальные позиции, затрудняя его решение.
Показательна в этом отношении позиция С. С. Алексеева. Ранее он считал, что любые принудительные меры охватываются объемом санкций норм права. «Санкции, - писал он, - это широкая категория, характеризующая всю систему средств правового принуждения»24. С. С. Алексеев различал принуждение в зависимости от характера санкций. Он считал, что помимо юридической ответственности существуют и другие способы правового государственного принуждения. К их числу относятся: превентивные принудительные средства, в том числе предупредитель-
21 Базылев Б. Т. Социальное назначение государственного принуждения в советском обществе // Правоведение. 1968. № 5. С. 34.
22 Кожевников С. Н. Меры защиты в советском праве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1968. С. 9.
23 См.: Кожевников С. Н. Государственное принуждение : особенности и содержание // Сов. государство и право. 1978. № 5. С. 47-53.
24 Алексеев С. С. Проблемы теории права : курс лекций : в 2 т. Свердловск, 1972. Т. 1. С. 378.
но-обеспечительные меры (обыски, выемка, наложение ареста), а также меры, выражающие предупреждение возможности причинения обществу необратимого вреда, и меры защиты (восстановления), включая специфические для административного права меры пресечения25.
Таким образом, С. С. Алексеев исходил из предположения, что: а) объем государственного принуждения обусловлен санкциями норм права; б) санкциями норм охватываются любые разновидности принуждения; в) в объем принуждения входят предусмотренные санкциями норм права такие виды принуждения, как юридическая ответственность, предупредительные (превентивные) меры, меры защиты (восстановления), включая и меры пресечения (для административного права), т.е. четыре названные группы мер.
В более поздней своей работе С. С. Алексеев отошел от этой позиции, причем не мотивируя это какими-либо соображениями. Он уже подразделяет меры принуждения только на две группы: а) юридические санкции (основная группа), т.е. государственно-принудительные меры, являющиеся реакцией государства в отношении конкретного лица на факт противоправного поведения; б) государственно-необходимые, профилактические и превентивные меры правового принуждения.
Юридические санкции С. С. Алексеев подразделяет затем на две группы: меры защиты и меры юридической ответственности. Таким же образом - на правовосстановительные и штрафные - он классифицирует и санкции правовых норм. Ученый полагает, что основанием применения юридических санкций (мер защиты и юридической ответственности) является неправомерное поведение. «Принуждение в праве, - пишет он, - здесь нацелено на то, чтобы устранять возникающие в правовой системе аномалии, приводить ее в случаях неправомерной ситуации в нормальное состояние, воздействовать на лиц, нарушающих правопорядок»26.
Наряду с этими разновидностями правового принуждения С. С. Алексеев допускает в ограниченном числе случаев меры правового принуждения, применяемые «для решения государственных задач, сопряженных с экстремальными социальными условиями - военной обстановкой, стихийными бедствиями (например, реквизиция имущества)»27. К ним он относит также различного рода принудительные меры медицинского характера, досмотры багажа и личный досмотр, проверку документов, а также процессуально-обеспечительные действия (обыск, выемка, наложение ареста), меры профилактико-предупредительного воздействия (изъятие огнестрельного оружия у лиц, страдающих алкоголизмом, и др.). Все эти меры, по мнению С. С. Алексеева, «принципиально по . своему назначению отличаются от санкций, выступающих в качестве последствия для данного лица в связи с фактом его противоправного поведения, и потому образуют особую группу мер правового принуждения входящих в содержание регулятивных государственно-властных отношений»28.
Аналогичная точка зрения предлагается В. Н. Кудрявцевым: «В целом меры государственного принуждения применяются шире, чем санкции. Эти меры в некоторых случаях выходят за рамки не только санкции, но и вообще юридических
25 См.: Там же.
26 Алексеев С. С. Общая теория права : в 2 т. М., 1981. Т. 1. С. 269.
27 Там же.
28 Там же. С. 270.
последствий поведения»29. В качестве примера такого рода мер В. Н. Кудрявцев указывает на реквизицию, на меры, принимаемые в случае стихийного бедствия, и др.
В. Н. Кудрявцев считает также, что не может рассматриваться как юридическое последствие правонарушения и так называемое процессуальное принуждение (например, меры пресечения, назначаемые в отношении обвиняемого по уголовному делу). К подобным принудительным мерам следует отнести также принудительные освидетельствования, принудительное лечение, меры обеспечения имущества, досмотр багажа и личный досмотр. Объем санкций правовых норм В. Н. Кудрявцев ограничивает лишь правовосстановительными и штрафными (карательными) санкциями и соответственно им мерами правовосстановления и ретроспективной юридической ответственности30.
Таким образом, С. С. Алексеев и В. Н. Кудрявцев исключают различного рода превентивные (предупредительные) меры принуждения, а также и меры процессуального обеспечения (пресечения) из перечня мер, предусмотренных правовыми санкциями. Это означает, что названные меры принуждения, оставаясь правовыми, к санкциям не относятся. К каким же структурным элементам нормы права их надо относить? И на каком основании их можно относить к правовым мерам принуждения? Только на том, что в законе предусматривается право соответствующих органов (и должностных лиц) на их применение? По этим и другим вопросам природы названных групп мер (за исключением мер процессуального обеспечения) в юридической науке отсутствуют убедительные суждения.
О возможности отнесения рассматриваемых групп мер к санкциям мы уже высказывались в монографии «Государственное принуждение по советскому праву»31.
По нашему мнению, при анализе государственно-необходимых, профилактических и превентивных мер правового принуждения необходимо учитывать следующее: их применение точно так же, как и применение юридических санкций (по терминологии С. С. Алексеева), соответствующими государственными органами составляет объем их компетенции и предусматривается той структурной частью правовых норм, которая является диспозицией.
Государственно-необходимые, профилактические и превентивные меры правового принуждения могут приобретать характер санкций в том случае, если они применяются к обязанным субъектам помимо их воли. В основу для отнесения этих мер к санкциям норм права должен быть положен именно интеллектуально-волевой признак. Например, обычный таможенный досмотр или досмотр личных вещей гражданина в аэропортах может расцениваться как специфическая санкция со всеми вытекающими отсюда последствиями, если он осуществляется вопреки воле и желанию этого гражданина. И наоборот, такого рода досмотр утрачивает характер санкции, если он соответствует, что мало вероятно, его воле.
Точно так же типичные алиментные обязательства на первый взгляд являются обычным правилом поведения обязанного лица, т.е. составляют объем диспозиции. Однако алиментные обязанности согласно ст. 80 Семейного кодекса РФ могут расцениваться и как санкции в случае принудительного применения данной нормы к соответствующему субъекту.
29 Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М., 1978. С. 136-137.
30 См.: Кудрявцев В. Н. Закон, поступок, ответственность. М., 1986. С. 295-297.
31 См.: Серегина В. В. Государственное принуждение по советскому праву. Воронеж, 1991. С. 23-29, 66-70.
Между обычными санкциями и названными мерами много общего: и те и другие содержат дополнительные правоограничения принудительного характера; составляют для государства и его органов элемент специфической компетенции, осуществляемой в необходимых случаях; применяются в целях обеспечения правопорядка и законности в регулируемых общественных отношениях, т.е. их сфера ограничена рамками правоохранительной деятельности государства и правоохранительными отношениями.
В то же время между этими «группами» принудительных мер следует усматривать и специфические особенности. Те принудительные меры, которые С. С. Алексеев относит к юридическим санкциям, всегда применяются к виновным в правонарушениях, вина которых доказана в результате правоприменительного процесса и на основе принятого о том соответствующего правоприменительного акта. Нормативно эти меры приобретают характер так называемых абсолютно-определенных, относительно-определенных, альтернативных и других санкций правовых норм, т.е. они в норме права, как правило, структурно обособлены и четко выражены.
Что же касается государственно-необходимых профилактических и превентивных мер, то они могут применяться и при отсутствии правонарушений, в целях их превенции (предупреждения) и в других государственно-необходимых случаях. В то же время они могут применяться и при отклонении поведения субъекта от требований закона, а также в качестве дополнительных мер к мерам юридической ответственности.
Правовая природа государственно-необходимых, профилактических и превентивных мер правового принуждения представляется значительно сложнее правовой природы тех мер, которые С. С. Алексеев относит к обычным юридическим санкциям: их не следует рассматривать в качестве юридических санкций лишь в тех случаях, когда правоограничения, предусматриваемые этими мерами, выполняются и соблюдаются добровольно. Когда же эти меры приводятся в жизнь соответствующими правоприменительными органами вопреки воле обязанных субъектов, т.е. в полном смысле принудительно, их можно расценивать как санкции норм права с абсолютно-определенным содержанием.
В данном случае имеет место перерастание типичной правовой обязанности лица исполнить принудительную меру в санкцию. Такая ситуация складывается тогда, когда эта обязанность исполняется лицом не добровольно, а по принуждению (по решению суда и т.д.). Здесь имеет место трансформация обычной диспозиции - правила поведения (обязанности принудительного содержания) -в типичную санкцию со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так, в приводимом уже случае обычная алиментная обязанность соответствующего лица в случае ее невыполнения приобретает в соответствии с судебным решением о ее применении характер санкции.
Таким образом, по нашему мнению, выделенную С. С. Алексеевым вторую группу государственно-необходимых, профилактических и превентивных мер, несмотря на сложность и противоречивость их природы, следует рассматривать в тесной связи с категорией санкции нормы права, так как эти меры при их принудительном применении к обязанным лицам утрачивают для последних характер диспозиции и приобретают свойство специфических санкций. В связи с этим такого рода меры в реальной действительности следует в подавляющем большинстве случаев так же рассматривать, как санкции норм права, хотя они не всегда структурно обособлены от диспозиции этих норм и составляют их содержание.
Отнесение указанных норм к санкциям правовых норм имеет принципиальное теоретическое и практическое значение. Это позволяет не только глубоко и всесторонне осмыслить содержание и объем санкций норм права, их сложность, но и более четко представить структуру нормативно предусмотренного принудительного механизма государства. Это поможет осуществить научно обоснованную классификацию принудительных мер с учетом их нормативных основ - санкций норм права, помимо и вне которых правовое принуждение по советскому праву существовать не может.
Включение различного рода принудительных мер в объем санкций, их оценка с этих позиций чрезвычайно важны и для выработки рекомендаций по совершенствованию норм права, их структурных элементов, особенно санкций, которые должны обладать четкостью и определенностью содержания. Это важно и для законодательного закрепления нормативных оснований применения разнообразных принудительных мер по советскому праву. Впрочем, признание либо отрицание того, что так называемые государственно-необходимые, профилактические и предупредительные меры (С. С. Алексеев) включаются или не включаются в объем санкций норм права, нисколько не влияет на факт их существования. Они имеются в правовой системе и регламентируются действующим законодательством. Это такая же правовая реальность, как и иные виды государственного принуждения.
Существуют и широко применяются и различного рода меры процессуального обеспечения, предусматриваемые санкциями правовых процессуальных норм. Их наличие в различных отраслях права убедительно доказано исследованиями многих ученых.
Обобщая выводы многих ученых, можно заключить, что действующей правовой системе свойственны следующие основные виды государственного принуждения: а) меры пресечения (процессуального обеспечения); б) меры превентивные, предупредительные; в) меры правовосстановительные (защиты субъективных прав и обязанностей); г) юридическая ответственность. Это основные виды принуждения, в рамках которых реализуются возможные государственно-правовые способы обеспечения правопорядка: пресечение нарушений, предупреждение (профилактика) правонарушений и иных нежелательных последствий, восстановление нарушенных прав и интересов, наказание правонарушителей. Названные виды государственного принуждения приспособлены к осуществлению государственно-властных способов воздействия на общественные отношения.
В общетеоретической и отраслевой литературе существуют классификации или представления о разновидностях принуждения и по другим основаниям - по субъекту воздействия, которым определяется тот или иной способ принуждения. По этому критерию принуждение подразделяется на физическое и психическое.
З. Ф. Коврига полагает, что принуждение может выражаться в форме и психологического, и физического, и морального воздействия, и справедливо считает, что психологическое принуждение - это всегда нормативная или непосредственная угроза реального применения конкретных мер принудительного воздействия, обращенная к сознанию субъекта. Физическая форма принуждения заключается в реальном применении мер воздействия, в реальном его исполнении силами и средствами государственных органов. Моральное принуждение следует понимать как выражение лицу порицания, не связанного с лишением или ограничением его личной свободы или других благ, кроме потери в общественном мнении его авторитета, дискредитации его имени32.
32 См.: Коврига З. Ф. Уголовно-процессуальное принуждение. С. 22.
Проблема государственного принуждения - актуальная проблема и современной российской юридической науки. За последнее время защищено множество кандидатских диссертаций, особенно по проблемам юридической ответственности, ее месте в системе мер государственного принуждения.
Современные российские авторы в исследованиях, посвященных государственному принуждению, либо не затрагивают проблемы исследования структуры государственного принуждения, либо присоединяются к высказанным ранее мнениям советских ученых. Показательны в этом плане позиции А. И. Каплунова, П. В. Глаголева и др.
«Мы присоединяемся к мнению тех авторов, которые выделяют в качестве самостоятельной правовой формы государственного принуждения процессуальное обеспечение»33.
По объектам воздействия принуждения (насилия) известны такие его основные виды, как физическое и психологическое (угроза наказания, лишений) принуждение (насилие)34.
П. В. Глаголев «полагает необходимым классифицировать меры государственного принуждения именно по целевому критерию. Среди них можно выделить четыре разновидности классификационных групп мер государственного принуждения: меры предупреждения, меры пресечения, меры защиты, меры юридической ответственности»35.
Трудно судить о позиции А. П. Рогова, который называет только основания классификации государственного принуждения: по отраслям права, способу принуждения, реализуемым мерам принуждения, процедуре реализации принудительных мер и др.36
Полагаем, что анализ государственного принуждения будет более плодотворным с точки зрения философских категорий содержания и форм его проявления в регулировании охранительной деятельности государства. Исследование государственного принуждения с позиции данных категорий послужит более углубленному познанию этого явления, а также решению спорных проблем его классификации на отдельные структурные подразделения в единой системе правоохранительного механизма Российского государства.
33 Каплунов А. И. О классификации мер государственного принуждения // Государство и право. 2006. № 3. С. 8.
34 См.: Овсепян Ж. И. Юридическая ответственность и государственное принуждение (теоретико-правовое исследование). Ростов н/Д., 2005. С. 187.
35 Глаголев П. В. Юридическая ответственность в системе мер государственного принуждения : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2007. С. 9.
36 См.: Рогов А. П. Особенности государственного принуждения в правовом государстве : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2013. С. 18.
Воронежский государственный университет Серегина В. В., кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права
Voronezh State University Seregina V. V., Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Theory and History of State
and Law Department E-mail: sudvl@mail.ru
