CC BY
30
Ефимова В.С. О сочинительных союзах в старославянском языке — где место союзу а? // Вербальная и невербальная опоры пространства межфразовых связей: коллект. моногр. / под ред. Т.Н. Николаева. — М.: Яз. слав. культуры, 2004. — С. 47—56.
Живов В.М. О связности текста, синтаксических стратегиях и формировании русского литературного языка нового типа // Слово в тексте и в словаре: сб. статей в честь 70-летия акад. Ю.Д. Апресяна / отв. ред. Л.П. Крысин. — М.: Яз. рус. культуры, 2000.
Кузьминова 2007: Грамматика 1648 г. / предисл., науч. коммент., подг. текста и сост. указателей Е.А. Кузьминовой. — М., 2007.
Словарь Х1—ХУПвв.: Словарь русского языка XI—XVII вв. Справочный выпуск / РАН. Ин-трус. яз. - М.: Наука, 2001.
Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка: в 3 т. — М.: Изд-во иностр. и нац. словарей, 1989.
[Федор Максимов]. Грамматика славенская въ кратце собранная въ Грекославен-ской школе яже въ великом Нове граде при доме Арх1ерейскомъ (орфография упрощена). — СПб.: Петерб. типография Александро-Невского монастыря, 1723.
FORM WORDS IN OLD CHURCH SLAVONIC GRAMMAR BOOKS OF THE 16th - 18th cc. AND IN MODERN HISTORICAL DICTIONARIES
N.V. Nikolenkova
Form words may gain crucial importance when determining register reference of written language of the Middle Ages. This fact is marked by Old Church Slavonic grammar books, but it is not registered by historical dictionaries. The evidence of the grammar books authors may prove useful when making up vocabulary entries on form words.
© 2009
Л.В. Табаченко
ПРИСТАВОЧНЫЕ ПОЗИЦИОННЫЕ ГЛАГОЛЫ В ИСТОРИКО-ЭТИМОЛОГИЧЕСКИХ СЛОВАРЯХ: ПРОБЛЕМЫ И РЕШЕНИЯ
Компактная лексико-семантическая группа глаголов положения тела в пространстве относительно поверхности (позиционные глаголы) состоит из глаголов стоять, сидеть, лежать. Будучи непредельными, эти глаголы в современном русском языке не могут сочетаться с пространственными приставками из-за несовместимости развившейся предельности приставок со статальностью глагольных основ, однако многие образования сохраняют следы былой пространственной маркированности (отстоять от города, возлежать и др., а также отглагольные дериваты залежь, обстоятельство, пристойный, прилежный, расстояние, застой и др.).
Глаголы древних словообразовательных типов, включающих пространственные приставки, следует отличать от омонимичных приставочных образований, появившихся, как правило, в старорусский период в рамках развивающихся модификационных (временных и количественных) и мутационных словообразовательных типов, напр., отстоять (вахту; ноги), достоять (до утра), отлежать (бок), належать (пролежни) и т.п.
Следует учитывать, что модификационные акциональные значения развивались в лоне общерезультативного, которое было присуще всем глагольным приставкам, и на ранних этапах развития можно говорить об акциональных оттенках только как контекстных вариантах результативной семантики, наслаивавшихся на основное результативное значение.
Таким образом, можно наметить следующие основные проблемы лексикографического отражения приставочных позиционных глаголов: 1) разграничение в семантике глагола результативного и более поздних акциональных значений; 2) семантическая дифференциация пространственных и непространственных значений (возможно вычленение новой глагольной основы); 3) трансформация непредельных пространственных значений в предельные непространственные и связанная с этой проблемой видовая маркировка глагола; а также общие для всех приставочных глаголов проблемы разграничения композитов, приставочных образований и сочетаний глаголов с наречием и проблема фонетических вариантов приставок. Остановимся на первых двух из перечисленных вопросов.
1. Разграничение в семантике глагола результативного и более позднего ак-ционального значения.
Для примера обратимся к истории позиционного глагола стоять с приставкой по-, являющейся в современном русском языке выразителем делимитатив-ного (ограничительного) способа действия у глаголов, представляющих действие в аспекте протекания: побыть, пожить, поспать. Именно таким делимита-тивным глаголом посидеть ('некоторое время сидеть') переводится в «Старославянском словаре (по рукописям X—XI веков)» под ред. Р.М. Цейтлин, Р. Вечерки и Э. Благовой глагол пос^д^ти, зафиксированный в старославянских текстах только один раз — в Синайском евхологии (требнике) в форме повелительного наклонения: рекъ оучеиикомъ своимъ посадите сьде (Евх 47a 1).
Однако следует иметь в виду, что делимитативный способ действия в древних славянских языках, в том числе и старославянском, еще не сформировался, основным значением приставки по- было значение результативное: по^нити 'научить', порлз^м^ти 'понять, уразуметь', потрьэлти 'рвать, вырывать' и др. Действительно, в сочетании со статальными глаголами (потрьп^ти, посъпл-ти), а также с глаголами, обозначающими гомогенные процессы (потр^дити с#), приставка по- в рамках общего значения результативности могла приобретать делимитативный семантический оттенок — ограничение действия определенным временным отрезком, заполненности какого-л. временного промежутка определенным процессом. Развитие собственно делимитативного способа действия исследователи относят к гораздо более позднему периоду — XVI-XVIII вв. [Кукушкина, Ремнева 1984: 43].
Во-вторых, следует обратить внимание на то, что единственная фиксация
этого приставочного образования — в форме повелительного наклонения, которая используется для перевода греческого бесприставочного глагола каб'г^ю 'сесть, сидеть', и параллели из Зографского, Ассеманиева, Мариинского евангелий, из Саввиной книги дают бесприставочные формы повелительного наклонения — сгад^те 'сядьте', с^д^те — возможно, 'сядьте' или 'сидите' (Мт 26, 36; Мк 14, 32).
По-видимому, приставка в этом случае имела не делимитативное, а лекси-ко-грамматическое значение предельности и результативности. А.А. Караванов полагает, что в данном случае мы имеем дело не с формой приставочного глагола, а с формой, в которой приставка «еще не спаяна тесно с основой и представляет собой не словообразовательную морфему, а специфический предельный формант» [Караванов 1992: 106], использовавшийся в формах повелительного наклонения, поскольку «предельная семантика является имплицитным компонентом категориального значения: императив фактически является перформа-тивом, представляя собой слово как действие <...> как целостный акт действия» [Там же: 107—108]. Поэтому вызывает сомнение существование в старославянском языке лексемы пос^д^ти, тем более в делимитативном значении, по-видимому, предельная приставка прибавлялась именно к форме повелительного наклонения (ср. приведенные А.А. Каравановым примеры из современного русского языка: «постой 'стой, подожди' не является формой делимитативного глагола постоять 'стоять некоторое время', посуди сам! — не форма глагола посудить 'судить некоторое время' и т.д. <...> Ср. также отсутствие инфинитива *по-езжать при императиве Поезжай! <...> отсутствие инфинитива *полезать при императиве Полезай!<...> Наличие в современном русском языке подобных императивов несуществующих глаголов напоминает о том периоде развития языка, когда приставка не являлась еще частью лексемы, а представляла собой лишь факультативный формант предельности» [Караванов 1992: 108]).
2. Семантическая дифференциация пространственных и непространственных значений с вычленением новой основы.
Продемонстрируем эту проблему на примере лексикографической фиксации глаголов достояти и достоити.
У глагола достояти, кроме значений 1) 'возвышаться до какого-л. предела, касаясь чего-л.; доставать до чего-л.' и 2) объединенного результативно-фини-тивного 'стоять (достоять) до определенного предела, срока или до каких-либо последствий', в исторических словарях непоследовательно выделяется еще одно значение, которое связано со вторым глаголом — достоити, по-разному отраженным историческими словарями.
У И.И. Срезневского словарная статья этого глагола состоит из отсылки к его причастной форме достоимъ, а безл. достонть 'следует, должно' находится в словарной статье глагола достояти 'дожидаться' [Срезневский, 1: 713—716]. В Словаре русского языка Х1—ХУ11 вв. достоити1 в значениях 'стоить', 'заслуживать', безл. 'следует, должно' приводится с вариантом достояти, и примеры даются как с формами, которые могли быть образованы только от глагола достояти (достояло), так и с формами, которые могли быть образованы от обоих глаголов (достоять, достоящие), но преимущественно это безличная форма достоить (...мн£ же достоить сид£ти на великомъ княжении въ Киев
Ник. лет. IX, 202). В словаре также выделяются омонимы достояти1 'стоять до определенного срока', 'возвышаться до какого-л. предела, касаясь чего-л.' и достоити2 'удостаивать' [Словарь XI—XVII, 4: 337].
В Словаре древнерусского языка (XI—XIV вв.) безл. достоить, а также другие формы (достояше, прич. достоящая) относятся к глаголу достоити2 безл. 'надлежать'; 'приличествовать, соответствовать'. Дается также достоити1 'стоить (о цене)'. Значения глагола достояти те же, что у достояти1 в Словаре русского языка XI-XVII вв. [Словарь XI-XIV, 3: 70-71].
В Словаре русского языка XVIII в. достоять отсутствует, а глагол достоить, отмеченный как славянизм, представлен только формами 3 л. ед. ч. — личными в значении 'полагается, принадлежит': перед Егором двух денег Вергилий не стоит, Рексу, не Цицерону, похвала достоит. Кнт. Сат. I 18; и безличными с инфинитивом в значении 'надлежит, следует' [Словарь XVIII, 6: 235].
Таким образом, в словарях, как правило, глагол достоити выделяется на основе форм, которые могут относиться и к глаголу достояти (достоить, достояше, достоимъ, достоящий), кроме одного примера, в котором форма элевого причастия образована от основы достои-: <...> которые достоили смерти <...> ДАИ V, 404. 1669 г. [Словарь XI—XVII, 4: 337]. Основной критерий выделения глагола достоити — значения: безличное у формы достоить 'следует, должно', а также у личных форм 'заслуживать, приличествовать, соответствовать', 'принадлежать' и 'стоить'. Собственно инфинитив достоити в памятниках письменности не зафиксирован. Однако следует обратить внимание и на ударение: у презентных форм, относимых к этому глаголу, оно на основе (а не на окончании, как у глагола достояти), что особенно очевидно в рифмованных примерах.
Свет на историю этого глагола проливают, на наш взгляд, данные старославянского языка. В старославянском языке у глагола достогати не было пространственных и временных значений, отмеченных в древнерусском языке, а имелось одно — 'следует, полагается, надлежит', причем употреблялись только формы 3 л. ед. числа — настоящего времени (лште достоять въ сжкотж ц^лити Мт 12, 10 Зогр, Мар) и имперфекта (достояше ем<0 пройти сквоз^ сдмдриб И4, 4 Зогр Мар.) [Цейтлин 1994: 196].
Этот приставочный глагол используется в качестве семантического эквивалента греческих предикативов другой словообразовательной структуры (e^eaxiv 'позволено, возможно', Sel, ХР'П 'нужно, должно, следует, необходимо', a^iov 'достойно' [Там же]), а также как калька глагола rcpoa^KEi 'простираться, доходить до чего', в котором pros- в качестве приставки означает направление к чему-л. и пребывание у чего-л., основа ^kei — 'приходить; находиться'. Глагол ^poa^KEi, кроме семантики местонахождения, имел также и переносные значения 'приличествовать, подобать; безл. прилично, следует', и, на первый взгляд, может показаться, что переносное значение старославянского глагола дос-тогати является результатом усвоения всех значений скалькированного греческого глагола ^poa^KEi.
В старославянском языке употреблялись также дериваты достоинъ, достоинство, предикатив достоино кстъ 'следует, полагается' и др. Дериватами какой основы являются эти слова? Как указывает ЭССЯ, они произведены от
слова достой (*dostojb) — ср. сербохорв. dostoj 'достоинство', болгарск. достоинство 'достоинство', слвц. dostoj, döstojnost 'достоинство', döstojnik 'офицер' [ЭССЯ, 5: 85—86]. Существительное достой отмечается также в русских народных говорах в значении 'приличие, достоинство' [СРНГ, 8: 148], отмечено и в деловых памятниках письменности с начала XVII в. в сочетаниях по достою 'по достоинству или стоимости' и не въ достой 'слишком дорого' [Словарь XI—XVII, 4: 337]. Происхождение же существительного *dostojb, отмечается в ЭССЯ, — это сложение *do и именной формы от гл. stojati (не stoiti!). На это же указывает и ЭСРЯ: достойный — общеслав. от достой 'приличие, соответствие, соразмерность'; достой от достояти 'быть достойным', употреблявшегося часто безлично [ЭСРЯ, I, 5: 174-176].
Таким образом, существование в славянских языках существительного достой 'достоинство', образованного от глагола достояти, а также его дериватов доказывает, что переносное значение 'подобать, приличествовать' развилось на основе пространственного (до-стояти > 'подходить, соответствовать' > 'подобать, приличествовать') и имелось у глагола достояти уже в праславян-ском языке, а не возникло под влиянием переносного значения греческого глагола подобной словообразовательной структуры тсроо^кег. Употребительность формы достоить, а также функционирование таких слов, как достой, достоинъ, связанных происхождением с основой стоя-ти, привели к формированию глагольной основы достои-(ти) со значением 'долженствовать, приличествовать' и позднее 'стоить', основы, функционировавшей только в безличных, личных и причастных формах, характеризующихся ударением, отличным от ударения в формах глагола достояти.
ЛИТЕРАТУРА
Караванов А.А. К вопросу о характере категории предельности древнерусского глагола //Вопросыязыкознания. — 1992. — № 6. — С. 103-112.
Кукушкина О.В., Ремнева М.Л. Категории вида и времени русского глагола (исторический аспект изучения). — М.: Изд-во МГУ, 1984.
Словарь XI—XIV: Словарь древнерусского языка (Х!—Х^вв.). — М.: Рус. яз., 1990. — Т. III.
Словарь XI—XVII: Словарь русского языка XI—XVII вв. — М.: Наука, 1977. — Вып. 4.
СловарьXVIII: Словарь русского языка XVIII в. — (Л.) СПб.: Наука, 1991. — Вып. 6.
Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка: в 3 т. — М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1958.
СРНГ: Словарь русских народных говоров. — Л.: Наука, 1972. — Вып. 8.
Цейтлин 1994: Старославянский словарь (по рукописям X—XI вв.): около 10 000 слов / под ред. Р.М. Цейтлин [и др.]. — М.: Рус. яз., 1994.
ЭСРЯ: Этимологический словарь русского языка / под ред. Н.М. Шанского. — М.: Изд-во МГУ, 1973. — Т. I, вып. 5.
ЭССЯ: Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд/ под ред. О.Н. Трубачева. — М.: Наука, 1978. — Вып. 5.
PREFIXED POSITIONAL VERBS IN HISTOTIC-ETYMOLOGICAL DICTIONARIES:
PROBLEMS AND SOLUTIONS
L.V. Tabachenko
Using the Old Slavonic dictionary and historical dictionaries of the Russian language as material source the author considers some problems of lexicographic presentation of prefixed positional verbs, among which are 1) differentiation of resultative and more recent actional meanings, 2) differentiation of spatial and non-spatial meanings with the probable obtaining of a new base.
© 2009
Л.А. Гараева
УСТОЙЧИВЫЕ СЛОВЕСНЫЕ КОМПЛЕКСЫ, ОБОЗНАЧАЮЩИЕ НАЧАЛО И КОНЕЦ ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ, КАК МАТЕРИАЛ ДЛЯ ЛЕКСИКОГРАФИРОВАНИЯ
(по текстам воинских повестей ХП—ХУИ веков)
Воинская тема занимает важное место в древнерусской литературе XII — начала XVII в., и это не случайно. Становление и развитие Русского государства проходило в постоянной борьбе с внешними врагами, которые нападали на Русь то с востока, то с запада. Более двух с половиной столетий русскому народу пришлось противостоять монголо-татарским завоевателям.
Историческая и культурная ценность воинских повестей обусловлена прежде всего тем, что они создавались «в годы высшего подъема народного самосознания» и поэтому «в наибольшей степени выразили лучшие качества прогрессивной линии развития древнерусской литературы: ее идейную высоту, патриотизм и публицистическую остроту, близость к творчеству трудового народа и художественное мастерство» [Адрианова-Перетц 1949: 115].
Тексты воинских повестей могут служить важнейшим источником изучения древнерусской языковой картины мира, поскольку в военных событиях принимало активное участие подавляющее большинство населения, особенно в эпоху Киевской Руси. «Постоянные междоусобные войны и борьба с внешними врагами определяли быт широких народных масс, вынужденных заниматься военным делом» [Ледяева 1980: 7]. Большую роль в сохранении и передаче культурно значимой информации имеют устойчивые словесные комплексы (УСК), функционирующие в воинских повестях, при этом пока лишь незначительная их часть нашла отражение в словарях древнерусского языка.
УСК, обозначающие начало и конец военных действий, занимают центральное место в семантическом поле 'воевать': они входят в ядро поля. Среди УСК, передающих понятие 'начать/начинать воевать', можно выделить две подгруп-
