CC BY
73Кенан АЛЛАХВЕРДИЕВ
Кандидат философских наук, доцент кафедры политологии и политического управления Академии государственного управления при Президенте Азербайджанской Республики
(Баку, Азербайджан).
ПРИОРИТЕТЫ СТРАТЕГИИ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ В КОНТЕКСТЕ МОДЕРНИЗАЦИИ СТРАНЫ
Резюме
В статье рассматриваются ключевые приоритеты Азербайджана в этнополитической сфере национальной безопасности — «пограничном» поле отношений на пересечении
этнополитических процессов и проблем безопасности. Автор связывает указанные приоритеты с национальными задачами, стоящими перед страной в общем контексте ее модернизации.
В в е д е н и е
В предыдущих своих публикациях1 мы уже обосновывали тезис о необходимости различать нагорно-карабахскую проблему и нагорно-карабахский конфликт.
■ Нагорно-карабахская проблема изначально имеет геополитический характер и связана с планами по установлению устойчивого геостратегического контроля — сначала России, а впоследствии и других акторов мировой политики — над Большим Кавказско-Каспийским регионом, своеобразными «воротами» на Ближний и Средний Восток;
■ Армяно-азербайджанский нагорно-карабахский конфликт, имея в своей основе этнополитическую матрицу, играл и продолжает играть роль спускового механизма в реализации прикладных аспектов глобальной геополитики и геоэкономики:
— детонатора в процессе расчленения Советского Союза;
— осевого ареала, способного ввергнуть практически все государства региона и примыкающие к нему страны в междоусобную войну. В плане историчес-
1 См.: Аллахвердиев К. Нагорно-карабахский конфликт в контексте ретроспективной этногеополитики // Центральная Азия и Кавказ, 2009, № 1(61). С. 71—85; Аллахвердиев К. Нагорно-карабахский конфликт в контексте «Новой большой игры» // Кавказ & Глобализация, 2009, Том 3, Выпуск 2—3. С. 28—42.
кой аналогии последнее точно отражено в аналитическом материале газеты «Дейли телеграф»: напоминая, что вопрос о статусе Шлезвиг-Гольштейна в свое время привел к трем войнам в Европе, газета утверждает: «Нагорный Карабах — это шлезвиг-гольштейнский вопрос наших дней»2;
— одной из ключевых зон современной геополитической борьбы за сферы влияния в контексте так называемой «Новой большой игры».
В своем большинстве современные научные исследования и аналитические разработки направлены на рассмотрение именно нагорно-карабахского конфликта. Безусловно, текущая актуальность этой темы как для региональной, так и для мировой политики очевидна. Это и находит отражение в многочисленных двусторонних и многосторонних обсуждениях, в деятельности посреднических миссий. Тем не менее, предлагаемые проекты в основном носят паллиативный характер, не обеспечивая полного, коренного решения конфликта, — именно потому, что рассматривают его в отрыве от всего комплекса факторов и угроз этнополитической безопасности, вне контекста стратегического курса национального развития страны.
Следовательно, здесь основной задачей азербайджанской политической науки и практики должна стать разработка такого комплекса мер по нейтрализации и противодействию угрозам и источникам опасности, который позволил бы создать в обществе и государстве климат межнационального согласия, устойчивой толерантности, все необходимые условия для свободного развития всех народов, проживающих в республике.
Таким образом, мы приходим к необходимости сформулировать научно обоснованные приоритеты стратегии обеспечения этнополитической безопасности Азербайджанской Республики. И совокупность этих приоритетов не может быть бессистемным набором неких внутренне не связанных друг с другом основополагающих ценностей и задач, какими бы правильными они ни казались. Проблема гораздо глубже: каждый приоритет государственной политики в отдельности и все они, вместе взятые, должны быть соотнесены со стратегическим направлением развития страны — курсом на ее модернизацию.
Концептуальное ядро модернизации Азербайджана заключается в формировании сильной экономической базы, призванной способствовать поэтапной трансформации массового сознания и национально-культурного пласта в русле демократических ценностей. Концепция модернизации предусматривает также превращение страны в активного субъекта международных отношений3.
Взгляд на проблему формирования стратегии этнополитической безопасности через призму курса на модернизацию позволяет выделить три большие группы ключевых приоритетов такой стратегии: геополитических, геоэкономических и этнокультурных.
Геополитические приоритеты
К геополитическим приоритетам стратегии этнополитической безопасности Азербайджанской Республики можно отнести:
■ дипломатическое и военно-политическое решение проблемы возвращения оккупированных территорий;
2 Daily Telegraph: «Нагорный Карабах — это шлезвиг-гольштейнский вопрос наших дней» [http://www. 1news.az/politics/20091123123248219.html], 23 ноября 2009.
3 См.: Мехтиев P. Определяя стратегию будущего: курс на модернизацию // Государственное управление: теория и практика, 2008, № 1 (21). С. 156 (на азерб. яз.).
■ определение будущего статуса Нагорного Карабаха в рамках азербайджанской государственности, снятие эксклавности Нахчывана;
■ недопущение размещения на своей территории иностранных военных баз и войск, ограничение текущими политическими трендами сотрудничества с существующими военно-политическими блоками: НАТО и ОДКБ, наращивание своего военного потенциала в сочетании с усилиями по демилитаризации регионов Кавказа и Каспия;
■ решение вопроса о статусе Каспийского моря, его демилитаризации и превращении в зону, свободную от ядерного оружия;
■ принципиальный отказ от различных вариантов геополитических обменов «Карабах на Каспий», «Карабах на Южный Азербайджан», «Карабах на грузинские территории» и т.д.;
■ последовательная демократизация всей общественной жизни страны, в том числе в этнополитической сфере;
■ активная политика по повышению статуса компактно проживающих групп населения в государствах региона в сочетании с мерами доверия, свидетельствующими о недопустимости ревизии суверенитета и территориальной целостности государств;
■ инициативы по созданию жизнеспособной системы региональной безопасности и сотрудничества типа Организации по безопасности и сотрудничеству на Кавказе, которая в долгосрочной перспективе при благоприятных политических и экономических условиях могла бы трансформироваться в новое интеграционное объединение — Кавказский союз.
В целом перечисленные геополитические приоритеты укладываются в сформулированную президентом И. Алиевым внешнеполитическую стратегию государства: «Основные цели внешней политики — укрепление международных позиций страны и максимальная защита национальных интересов Азербайджана»4. Обе эти задачи самым жестким образом переплелись в нагорно-карабахской проблематике. В ее понимании крайне важным стало принципиальное заявление главы азербайджанского государства: «Территориальная целостность Азербайджана никогда не была и не будет темой переговоров. Территориальная целостность Азербайджана должна быть восстановлена. Оккупационные силы должны быть выведены со всех захваченных земель, куда должны быть возвращены граждане Азербайджана. Должны быть открыты все коммуникации. Живущие в Нагорном Карабахе армяне и азербайджанцы, которые обязательно вернутся в Нагорный Карабах, должны жить в условиях высокого статуса автономии. В чем будет состоять этот статус, покажет будущее, будущее, которое и завтра, и через сто лет может быть, а может и нет»5.
Мы полагаем, что предоставление в перспективе Нагорному Карабаху статуса широкой автономии не может быть изолированным актом, а должно быть встроено в комплекс мер и средств противодействия угрозам этнополитической безопасности страны. Важнейшим среди них выступает вопрос о снятии эксклавного положения Нахчыванской Автономной Республики. Как и в каких формах, в каком правовом формате и территориальных контурах это может произойти — вопрос сегодня совершенно неясный. Ясно лишь одно: в будущем вопросы создания «коридоров», с одной стороны, между Армени-
4 [http://www.day.az/news/politics/200494.html], 20 марта 2010.
5 [http://www.day.az/news/politics/200494.html], 20 марта 2010.
ей и Нагорным Карабахом, с другой — Азербайджаном и Нахчываном должны решаться параллельно в общем политико-правовом поле.
И еще одно соображение, о котором порой забывают отечественные эксперты в своих эмоциональных оценках сложившейся вокруг конфликта ситуации. По мнению Майкла Гюнтера, профессора политологии в Технологическом университете Теннеси (США): «Учитывая географическое положение Армении, время сейчас работает на Азербайджан... Азербайджану стоит не «отворачиваться» от Минского процесса, но не стоит игнорировать и другие возможности. Такие проблемы, как карабахская, иногда просто решаются временем и меняющейся международной ситуацией»6.
Что же касается проблемы форматирования интеграционных объединений в регионе, то следует особо подчеркнуть, что в этом вопросе нельзя забегать вперед. Вспомним завышенные ожидания экспертного сообщества по поводу перспектив ГУАМ, наглядно отразившиеся в материалах специального выпуска ЦАиК «ГУАМ: от тактического альянса к стратегическому партнерству»7 и в работе международной конференции «Принципиальные основы урегулирования конфликтов на территории стран ГУАМ (Грузия, Украина, Азербайджан, Молдова)» (Баку, 15—16 апреля 2008 г.) буквально за несколько месяцев до августовских событий 2008 года.
Геоэкономические приоритеты
К геоэкономическим приоритетам стратегии этнополитической безопасности Азербайджанской Республики можно отнести следующие:
■ тщательный учет этнополитических аспектов национальной безопасности в региональных экономических проектах и в участии страны в обеспечении международной энергетической безопасности;
■ эффективную экономическую реинтеграцию освобожденных азербайджанских территорий как фактор создания экономической заинтересованности у армянского населения Нагорного Карабаха;
■ привлекательную модель азербайджанской экономики, улучшение рейтинговых показателей Азербайджана (экономической свободы, деловой среды, инновационности, и т.д.);
■ экономическую реинтеграцию Нагорного Карабаха;
■ активное участие азербайджанского капитала в экономических проектах в государствах региона;
■ инициативы по экономическому обеспечению стратегии «нового регионализма» — создание Единого экономического пространства (ЕЭП) Кавказского региона: Таможенный союз, Единая энергетическая система, тарифная и банковская политика и др.
Среди указанных приоритетов наиболее важными нам представляются две группы: вопросы, связанные с реинтеграцией оккупированных территорий после восстановления территориальной целостности страны и проблемы переформатирования регионального сотрудничества на Кавказе.
6 [http://www.day.az/news/politics/199015.html], 13 марта 2010.
7 ГУАМ: от тактического альянса к стратегическому партнерству. Специальный выпуск журнала «Центральная Азия и Кавказ», 2008, № 3—4.
По первой группе вопросов в настоящее время проводится большая работа: идет подготовка к решению многоплановых проблем, которые неизбежно возникнут после освобождения оккупированных территорий (разминирование территорий, транспортная и социально-бытовая инфраструктура и др.).
Что касается второй группы, сегодня в научных и политических интерпретациях регионального сотрудничества на Кавказе преобладают историко-географические представления, основанные на сходстве естественно-природных условий, наличии общих элементов истории, культуры и т.д. Однако с развертыванием глобалистских проектов переустройства мира, исторически совпавшим с разрушением старых хозяйственно-культурных типов развития кавказских государств, возникает потребность в формировании новых экономико-географических комплексов. А они по самой своей природе отторгают локально-территориальный тип функционирования экономики, и связи между такими комплексами очень сложны и не всегда определенны. Но самое главное, эти комплексы (например, энергетические или транспортные) все больше выступают базисом экономики эры глобализации.
Согласно старой марксистской схеме «базис — надстройка» следствием нарастания экстерриториальности в экономике постсоветских стран будет распространение транстерриториальных форм власти. Естественно, эти новые формы самоструктурирования политических и экономических процессов будут неизбежно вращаться вокруг некоего «регионообразующего ядра», которым, по общему признанию аналитиков, может выступать Азербайджанская Республика. Таким образом, сама логика глобализационных процессов накладывает на Азербайджан как бесспорного регионального лидера поистине историческую миссию по выдвижению и реализации собственных интеграционистских проектов, сколь бы амбициозными они ни казались.
Этнокультурные приоритеты
К этнокультурным приоритетам стратегии этнополитической безопасности Азербайджанской Республики можно отнести:
■ цивилизационную миссию;
■ национальную идеологию/национальную идею;
■ этносоциокультурную идентичность;
■ этнополитическую и этноконфессиональную стабильность;
■ гражданскую нацию;
■ этносоциокультурную реинтеграцию армянского населения Нагорного Карабаха;
■ гуманитарное содействие азербайджанским этническим ареалам в государствах региона на принципах: невмешательства во внутренние дела, деполитизации, транспарентности, открытости декларируемых целей в контексте стратегии «нового регионализма».
Важнейшей опорой идеологического концепта курса на модернизацию страны явилось формулирование цивилизационной миссии Азербайджана. В этом контексте в рамках перечисленного выше следует подчеркнуть особую значимость трех взаимосвязанных приоритетов: цивилизационной миссии, национальной идеологии, проблем идентичности.
1. Цивилизационная миссия. Азербайджан, который, по общему признанию, сегодня является лидером во всем Кавказском регионе, самой логикой глобализационного развития уже включился в соревнование по цивилизационной привлекательности. Эта цивилизационная миссия проявляет себя двояко.
■ В виде объективной тенденции, когда Азербайджан выполняет стабилизирующую роль в регионе, без чего становится невозможным развитие и стабильность других национальных секторов экономики региона.
■ В виде одной из целей модернизации страны, направленной на укрепление ее международного статуса и интеграционной сплоченности региона. Сегодня по многим показателям процесс бесконечной фрагментации национальных государств уже исчерпал себя. Она замещается «новой волной» создания крупных жизнеспособных макрорегиональных объединений в различных концах мира. В этом плане перед Азербайджаном также стоит задача создания эффективных механизмов управления этой глобальной тенденцией к макрорегионализму.
2. Национальная идеология. Говоря о роли национальной идеи в жизни общества, Н.Н. Моисеев подчеркивал: «Без представления о национальных идеях, без определенного видения перспектив любому народу выжить очень трудно, а сохранить культуру — невозможно. Общество, народ становятся беззащитными»8. Развернутую характеристику особенностям азербайджанской национальной идеологии дает Р. Мехтиев: «Важной составляющей формирования в Азербайджане новой политической культуры будет служить национальная идея как основной элемент модернизации азербайджанского социума... Философия азербайджанства (вмещающая в себе одновременно и идею, и идеологию), как неизменная концепция перспективного развития нации и государства, является отождествлением социально-политической и экономической модернизации Азербайджана. Будучи культурно-историческим пластом национального развития, она определяет основные пути и направления стратегического развития, отражается в незыблемости национального языка, в приоритетной роли национальной культуры и в значимости национальных ценностей. Все это олицетворяет комплекс национальной идеологической модели, которая сформирована с пониманием меняющейся роли страны в региональных и глобальных условиях характера»9.
Тем не менее надо признать, что в азербайджанском обществе до сих пор нет консолидированной точки зрения по этому вопросу. «Исходя из сегодняшних реалий, — считает проф. Рауф Гусейнов, — следует констатировать, что в АР пока не выработана, да и не может быть выработана, системообразующая база национальной идеи-идеологии-политики»10. Имеющиеся альтернативные мнения показательно выражены политологом Ровшаном Гусейновым следующим образом: «У нас нет самого главного — общенациональной идеи, которая поставлена на вооружение государства и в виде четкой программы претворяется по всей стране. Я думаю, что борьба за возвращение оккупированных азербайджанских земель должна стать самым сильным объединяющим стимулом для нашего народа»11.
8 Моисеев Н.Н. Россия на перепутье // Социально-гуманитарные знания, 1999, № 4. С. 173—174.
9 Мехтиев Р. Повестка дня остается неизменной: курс на модернизацию // Государственное управление: теория и практика, 2008, № 2 (22). С. 141.
10 Гусейнов Р. Сецессионные движения в Азербайджане [http://ethnoglobш.com/index.php?l=m&m=news& id=224], 29 января 2010.
11 Гусейнов Р. Азербайджану необходима общенациональная идея [http://www.nedelya.az/articlen. php?catno=0100014#1], 17 октября 2008.
Нам представляется, что национальная идеология, как синтез логически связанных друг с другом национально-этнических идей, фиксирует осознание нацией (этносом) своей социально-этнической общности как единого организма, взятое в совокупности ее рационально-ценностных и эмоционально-чувственных характеристик. Национальная идеология, будучи результатом систематизации и обобщения политической элитой национальных интересов, выступает фундаментом для самоопределения людей в социально-политической и духовной жизни. В этом контексте, несмотря на то что в содержании национальной идеологии сохраняется ее генетическая основа, то есть базовые идеи, постулаты и ценности, возможны несколько векторов трансформации:
— абсолютизация этнического компонента в национальной идеологии либо в форме национализма, либо в форме так называемого макронационализма. Их позитивные и негативные стороны прекрасно освещены в классических работах Луиса Снайдера «Global Micro-Nationalisms: Autonomy or Independence»12 и «Macro-Nationalisms. A History of the Pan-Movements»13.
— превалирование социально-политического компонента в национальной идеологии, когда отдельные национально-этнические идеи интегрируются в рамках политической идеологии единой государственности, то есть национальная идеология трансформируется в идеологию государственную, в своего рода инструмент реализации интересов всего полиэтничного народа.
По нашему мнению, в странах постсоветского пространства этнонацио-нальные идеологии как продолжение инструментальной (мобилизационной) и мотивационной функций этничности уже исчерпали себя. На настоящем этапе развития именно национально-государственная идеология выступает средством реализации национального идеала, определенным инструментом достижения экономических и политических целей, критерием их оценки с точки зрения соответствия или несоответствия этносоциальным интересам. Разумеется, речь идет об умеющем формулировать долгосрочные цели эффективном государстве, которое, говоря образным языком древнеримского философа Сенеки, можно сравнить с кораблем: «Кто не знает, в какую гавань плывет, для того нет попутного ветра».
3. Проблемы идентичности. Начиная с момента обретения национальной независимости в азербайджанском обществе продолжаются дискуссии (научные и не очень) в попытках дать ответ на вопрос: кто мы? Вся палитра мнений сводится, по сути, к аргументации двух тезисов:
— мы — тюрки, и «национальную идею Азербайджана невозможно сформировать, не вернув государствообразующей нации ее истинное и законное самоназвание: «turk»14.
— мы — азербайджанцы, и «в условиях глобальных трансформаций важное место отводится сохранению национального «Я», традиций, языка, истории, социокультурного фона азербайджанского народа... Нация, не осознающая значимости собственной истории и культуры, не готова идти путем развития»15.
12 Snyder L. Global Micro-Nationalisms: Autonomy or Independence. Westport, Connecticut — London, England: Greenwood Press, 1982.
13 См.: Snyder L. Macro-Nationalisms. A History of the Pan-Movements. Westport, Connecticut — London, England: Greenwood Press, 1984.
14 См.: Алекперли Ф. Национальная идеология Азербайджана // Зеркало, 8 августа 2009.
15 Мехтиев Р. Повестка дня остается неизменной: курс на модернизацию. С. 133.
Дискуссии на данную тему нам представляются малопродуктивными как в научном, так и в прикладном отношении. В конце концов, обе наиболее распространенные модели этносоциокультурной идентичности — этноцентрическая (некритическое предпочтение какой-либо этнической группы и самоидентификация индивида с ней) и этнодоминирую-щая (тип идентичности, при которой этничность становится лишь самым предпочтительным из ряда возможных критериев самоидентификации) — не имеют абсолютно никаких преимуществ друг перед другом в плане модернизации, обновления социумов.
Важнее сосредоточиться на поиске таких параметров, такого инновационного содержания национального развития, которые позволили бы, с одной стороны, избежать социальной и культурной деградации, маргинализации населения, а с другой — органично вписаться в глобальный мир и найти в нем свое место. Важнейшим условием такого вектора самоидентификации народа выступает наличие у него традиции этнокультурной и религиозной толерантности. Именно поэтому становление независимой азербайджанской государственности оказалось тесно связано с целенаправленным использованием традиций толерантности. По меткому замечанию главы «Центра Симона Ви-зенталя» Абрахама Купера, «.. .о толерантности декларируют многие страны, это очень удобная политическая фишка, но не всем удается реально добиться ее. В этом смысле ваша страна — исключение, здесь о толерантности говорят не столь часто, она просто присуща вашим людям как национальная черта. Толерантность в Азербайджане — категория неиссякаемая»16.
Врожденность этноконфессиональной толерантности у народов нашей республики в своих выступлениях неоднократно подчеркивал и президент Ильхам Алиев: «В Азербайджане никогда не было и, уверен, не будет никаких конфликтов и противостояний на национальной и религиозной почве. В Азербайджане все народы, представители всех религий живут как одна семья. Они активно трудятся во имя развития Азербайджана и, как достойные граждане страны, вносят вклад во всестороннее развитие нашей страны. Азербайджан в то же время стал центром межрелигиозного и межцивили-зационного диалога»17.
Ключевые тенденции
Подведем некоторые итоги. Рассмотренный комплекс приоритетов этнополитичес-кой безопасности Азербайджана позволяет также выделить некоторые ключевые тенденции в ее развитии в контексте глобальных и региональных статусных изменений.
■ Во-первых, перманентное увеличение геополитической и геостратегической составляющей в этнополитической безопасности Азербайджанской Республики. Наиболее злободневные темы — нагорно-карабахский конфликт, нормализация армяно-турецких отношений, статус Каспийского моря, переплетение военной и нефтегазовой дипломатии, «Набукко» и проекты системы региональной безопасности на Кавказе — все это оказывается завязанным в тугой узел этнополити-ческой комплементарности и геостратегического прагматизма.
■ Во-вторых, после грузино-российской войны 2008 года стало ясно, что этнопо-литические конфликты на постсоветском пространстве и, в частности, на Кавказе все более явственно трансформируются из внутренних (конфликт по вертикали «Центр — сепаратистский регион») во внешние (конфликты по горизонтали
16 Баку — один из немногих городов, где я свободно могу ходить в кипе // Неделя, 22 августа 2008.
17 [http://www.1news.az/politics/20091107125524031.html], 7 ноября 2009.
«государство — государство»). В контексте геоструктуры Кавказского региона это может означать релятивизм сложившегося здесь политико-государственного устройства: границы — переменная величина, население — постоянная. И хотя основные международные акторы «клянутся» в обратном, говоря о невозможности применения косовского прецедента к конфликтам в регионе, программный тезис Зб. Бжезинского о «балканизации Кавказа» пока никто не опроверг. У азербайджанских властей и общественности имеются вполне обоснованные опасения по поводу планов изменения существующих границ, но их авторы должны помнить, что могут быть и другие альтернативы, касающиеся той же Армении, Грузии, Ирана, Турции и даже России.
■ В-третьих, многие аналитики отмечают сегодня ослабление «волны» этничности и зарождение новой «волны» — этноконфессиональности. Для Азербайджана это означает усиление значимости ценностно-нормативных, идеологических аспектов этнополитической безопасности через реализацию стратегического курса на экономическую, политическую и технологическую модернизацию страны, позволяющую создать привлекательную по своей успешности социально-этническую модель полиэтничного социума.
■ В-четвертых, реализация «Новой большой игры», «Большого Ближнего Востока», «Кавказской шахматной доски» и прочих геополитических проектов диктует необходимость перехода к комбинаторности стратегии как национальной безопасности Азербайджанской Республики в целом, так и этнополитической безопасности в частности.
■ В-пятых, складывающиеся геополитические реалии в регионе позволяют придать стратегии этнополитической безопасности Азербайджана наступательный характер. Почти 20-летняя история нагорно-карабахского конфликта показывает, что имеются определенные несовпадения в его национальном и западном восприятии. Формула «нефть в обмен на территории» для западного менталитета означает определенную сделку типа «товар на товар» и, следовательно, не может решить стратегических задач. Укрепление суверенитета Азербайджана, его политической, экономической и военной мощи позволяет сегодня конвертировать старую формулу в новую: «энергетическая безопасность Запада в обмен на этно-политическую безопасность Азербайджана», то есть в систему координат качественно другой шкалы — «ценность на ценность».
3 а к л ю ч е н и е
Таким образом, анализ приоритетов этнополитической безопасности Азербайджанской Республики показывает, что их матричной основой выступает не только характер и конфигурация главных угроз, но и комплексный подход к стратегическому курсу национального развития. Такой формат национально-государственного строительства и системы безопасности зиждется не на связке «внешний вызов — внутренний ответ», а на основе политики исторической ответственности за выработку и реализацию действительных национальных интересов страны и создания наилучших возможностей получения максимальной общей выгоды для стабильности устойчивого развития всего Кавказского региона. Этим, как мы полагаем, структура этнополитической безопасности Азербайджанской Республики коренным образом отличается от диссипативного характера аналогичных систем соседних государств — их удержание в нынешнем состоянии происходит не за счет внутренней силы, примордиалистской этноконфессиональности, а за счет опоры
центральных властей этих стран на деструктивные принципы: клерикал-радикализм — в Иране, этнократизм — в Грузии, национал-шовинизм — в Армении.
В первое десятилетие XXI века Азербайджан, выступающий уже в качестве своеобразного «региона-государства» (region state), по выражению К. Омаэ18, как локомотив глобализационного прогресса, тянет за собой и другие внутринациональные территории Кавказского региона. А это требует от руководства страны продуманного комплексного стратегического курса.
18 Cm.: Ohmae K. The Next Global Stage: Challenges and Opportunities in Our Borderless World. Wharton School Publishing, 2005.
