CC BY
120
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2015. № 5/6
Г.Б. Избасарова
(докторант кафедры истории России до начала XIX в. исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ПРИНЦИПЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ВЛАСТНОЙ
ЭЛИТЫ СТЕПИ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (на примере службы султана
Ахмета Джантюрина)
Статья посвящена проблеме функционирования властной степной элиты на примере деятельности султана-правителя Восточной части Младшего жуза1 Ахмета Джантюрина, как представителя казахских Чингизидов привлеченного на службу Российской империи. Также рассматривается процесс инкорпорации Чингизидов в состав российского чиновничества в связи с проведением административно-территориальных реформ в первой половине XIX в.
Ключевые слова: Чингизиды, элита Степи, Российская империя, султан-правитель, Младший казахский жуз.
The article is aimed to study the functioning of the Steppe power elite through the research of A. Dzanturin's, Sultan-governor of the Eastern part of the Junior Horde, activities as a representative of the Kazakh Chinggizids enlisted to the service of the Russian Empire. The article considers as well the process of incorporation of Chinggizids in the Russian officials in connection with administrative-territorial reforms of the early nineteenth century.
Key words: chinggizids, elite of the Steppe, Russian Empire, sultan governor, Kazakhs Junior horde (zhuz).
* * *
В традиционном кочевом обществе казахов система функционирования власти осмысливалась сквозь призму генеалогического родства, когда «старшие» племена доминировали над «младшими». Индивид получал доступ к властным структурам как представитель определенного рода, племени. Султаны, потомки Чингиз-хана, стояли выше в данной генеалогической структуре и выполняли функцию верховной власти.
* Избасарова Гульбану Болатовна, тел.: 8-926-253-65-69; e-mail: iz_gulbanu@ mail.ru
1 Младший казахский жуз охватывает территорию современного Западного Казахстана. Он состоял из трех племенных объединений: алимулы (6 родов), байулы (12 родов), жетиру (в источниках называют семиродцы, 7 родов). Подробнее см.: Востров В.В., Муканов М.С. Родоплеменной состав и расселение казахов (конец XIX — начало XX в.). Алма-Ата, 1968.
В XIX в. усиливается интеграция казахских земель в правовое поле Российской империи. Реформы 1822 и 1824 гг. («Устав о Сибирских киргизах» и «Утвержденное мнение Комитета азиатских дел относительно преобразования управления Оренбургским краем»), имевшие главной целью ликвидацию ханской власти, изменение политической системы, привели к изменению административного, судебного, территориального управления на территории Младшего и Среднего жузов.
Господствовавшее на протяжении всего имперского периода представление об империи как о едином мире, сообществе, объединяющем народы и территории, а также прагматические соображения власти требовали взаимодействия русской элиты с национальными элитами окраин. Так, увеличение на протяжении XVIII—XIX вв. территории страны, наряду с нехваткой квалифицированных кадров и в сочетании с особенностями политики на национальных окраинах, делали необходимым привлечение к управлению на местах представителей местного податного населения и национальных элит, постоянно рекрутировавшихся и инкорпорировавшихся2.
В эпоху усиления процесса включения казахских земель в имперское пространство имела место опора на традиционные социальные институты. Российская имперская система управления казахской степью определила главной социальной опорой государственной власти на первом этапе проведения административной политики представителей традиционной знати — султанов.
Крупный специалист по изучению особенностей функционирования жизнедеятельности кочевого общества казахов Н.Э. Масанов отмечал, что «по мере вовлечения Казахстана в орбиту колониального господства характер взаимоотношений казахского общества и российского самодержавия трансформировался от безусловного признания главенства сословия торе (султаны. — Г.И.), которому обеспечивалось преимущественное право на занятие государственных должностей и осуществление властных функций, до полной отмены сословных привилегий и генеалогической системы политического доминирования и дальше, к предпочтению тех групп кочевого общества (племен), которые оказали наибольшие услуги российской администрации в усмирении степи и ее реформирования. На этой основе происходило формирование надгрупповых органов власти. И место индивида в государственной системе властного доминирования стало определяться уже не сословной и генеа-
2 Каменский А. Элиты Российской империи и механизмы административного управления // Российская империя в сравнительной перспективе. Сб. статей / Под ред. А.И. Миллера. М., 2004. С. 121.
логической принадлежностью к той или иной группе, а его верностью и услугами, способностью привлечь свою группу на службу Российскому государству»3.
В данной статье будет рассмотрен вопрос о том, как менялись роль и статус Чингизидов Младшего жуза в связи с изменением функций государственных систем, как индивид становится субъектом политической деятельности. Попытаюсь проследить службу Чингизидов Российской империи, остановиться на вопросе формирования казахского чиновничества из среды Чингизидов. Данная проблема будет рассмотрена на примере потомков Жадик султана, который был сыном одного из основателей Казахского ханства Джанибек хана.
Будет также проанализирована деятельность правителей Оренбургской администрации по привлечению к государственной службе потомков хана Младшего жуза Абулхаира4 и Батыра Каипулы5, давнего соперника Абулхаира в борьбе за ханский престол. В частности, остановимся на службе султана Ахмета Джантюрина.
Ахмет Джантюрин (1810—1851) — султан из династии Жадик, потомок хивинского хана Каипа. Жена его — Башеке Шотаева, из потомков хана Среднего жуза Абылая, дочь султана-правителя Шо-тая Бактыгереева6. Отец, Жанторе Жихангереев, был султаном-правителем Восточной части Младшего жуза в 1828—1835 гг.; мать, Кузека Букейханова, — сестра хана Внутренней Орды Джангира.
В казахстанской историографии недостаточно изучена биография и вклад Ахмета Джантюрина в развитие казахского общества. Есть некоторая путаница в генеалогическом древе и определении потомков данного Чингизида. Имя его связывалось в основном
3 Масанов Н.Э. Историческая типология государственных структур и проблема их преемственности // Материалы междунар. науч. конф. «Феномен кочевничества в истории Евразии. Номадизм и развитие государства». Алматы, 2007.
4 Абулхаир Мухаммед Кажы Бахадур (1693—1748) был сторонником сильного казахского государства, которое он пытался создать, опираясь на помощь России. Именно он инициировал вхождение Младшего жуза в 1731 г. в состав Российской империи. Но разногласия с правителем Оренбургской губернии И.И. Неплюевым и столкновения с султаном Бараком привели к убийству хана в 1748 г. Его трагическая смерть повлияла на дальнейший ход и изменение политической обстановки в степи.
5 Линия Батыра Каипулы: Чингиз хан — Джучи хан — Орыс хан... Джанибек — Жадик — Шигай хан — Есим хан — Сырдак султан — Хусырау султан — Кайып хан (был ханом казахов после смерти Тауке с 1715 г.) — Батыр султан — Кайып хан (Хивинский хан). Подробнее см.: Ерофеева И.В. Родословные казахских ханов и кожа XVШ-XIX вв. Алматы, 2003.
6 Государственный архив Оренбургской области (далее — ГАОО). Ф. 6. Оп. 10. Д. 4101. Л. 11.
с подавлением восстания Кенасары Касымова (1837—1847)7. Так, в работе Е. Бекмаханова описаны события 1843 г., когда отряд А. Джантюрина участвовал в военных операциях против Кенесары8.
В изучение трудов, биографий первых казахских чиновников региональной администрации внесли свой вклад Э.А. Масанов, Н.Э. Масанов, И.В. Ерофеева, Г.С. Султангалиева, В.З. Галиев9. Но в данных работах нет полного представления о службе А. Джантюрина в эпоху реформирования всех институтов власти в Казахстане, вовлечения казахского общества в процесс устройства государственной территориально-административной системы управления. В.З. Га-лиев, перечисляя в своей работе некоторые данные биографического характера о сыне Ахмета Сеитхане Джантюрине, назвал Сеитхана Султанмахмудом и представил его как младшего брата Ахмеда, а не сына и т.д.10 Автор приписал заслуги Сеитхана Джантюрина его дяде Мухаммеду. Казахстанский историк С. Рустемов допустил ошибку в определении генеалогии Салимгерея Джантюрина, сына Сеитхана, представив Салимгерея Джантюрина потомком хана Младшего жуза Жанторе (1805—1809) по линии Айшуака Абулхаирулы (1797-1805).
В исторической литературе встречается еще одна ошибка, когда Ахмета Джантюрина и Араслана Джантюрина называют братьями, тогда как Араслан Джантюрин является потомком хана Жанторе Айшуакулы.
В формировании новой политической казахской элиты в составе Российской империи, в ее будущей деятельности немаловажную роль играло социальное происхождение ее представителей. В принципах привлечения коренного населения на государственную службу юридически была закреплена выборная система занятия должностей, хотя в Оренбургском ведомстве сложилась система назначения на должность. Оренбургская администрация использовала практику приоритетного привлечения традиционной казахской знати — султанов-Чингизидов.
7 Кенесары Касымов (1802—1847) — чингизид, потомок казахского хана Аблая. В 1837—1847 гг. возглавил восстание казахов против административной политики империи, объединил все три казахских жуза.
8 Бекмаханов Е. Казахстан в 20-40-е годы XIX века. Алма-Ата, 1992.
9 Масанов Э. Очерки истории этнографического изучения казахского народа в СССР. Алма-Ата, 1996; Ерофеева И.В. Т. Сейдалин — просветитель, этнограф, правовед // Новое поколение. 1993. № 20-21; Султангалиева Г.С. Казахское чиновничество Оренбургского ведомства: формирование и направление деятельности (XIX в.) // Acta Slavica Iaponica. T. 27. P. 77-101; Галиев В.З. Караванные тропы (Из истории общественной жизни Казахстана XVII—XIX веков). Алматы, 1994.
10 Галиев В.З. Караванные тропы... С. 101.
В изменившихся условиях XIX в. для казахской знати также важно было сохранить свою власть и влияние, так как ее место стало определяться не столько генеалогической принадлежностью к роду Чингизидов, сколько верностью присяге «царю и отечеству», личными способностями и умением привлечь свой род, отделение или племя на службу империи. Казахские султаны ищут дополнительную легитимацию своей власти во внешнем признании их прав на высокий статус11.
В вопросе подготовки казахских чиновников можно выделить несколько этапов политики российской власти. На первом этапе Оренбургская администрация занимается сбором информации о влиятельнейших людях в Орде, об их способностях. В первую очередь обращалось внимание на представителей казахской элиты — Чингизидов. Были определены критерии, среди которых выделяются знание татарского и русского языков, и стремление преданно служить русской власти. Вторым этапом была подготовка управленцев со знанием русского и татарского языков.
Глава ведомства иностранных дел К.В. Нессельроде 31 марта 1824 г. уведомил Оренбургского военного губернатора графа П.К. Эссена, «что Государь Император высочайше указать соизволил разделить зауральских киргизов, подведомственных Оренбургскому главному начальству, на три отделения и вверить их разным правителям с жалованием и другими выгодами, снабдить каждого из них указом от Главного начальства Оренбургского края о новых их обязанностях, вручить каждому из них знамя с Императорским гербом и золотую саблю, причем препроводил пергаментные листы с приличными украшениями для упомянутых указов, три знамени и три золотые сабли, с тем, чтобы на знаменах были надписи на татарском языке, которые означали бы названия отделения Орды порученного старшему султану, коему по сему случаю и дарованно знамя»12.
В результате проведения в жизнь правил 1824 г. были разделены и установлены границы трех частей казахских земель за Уралом, где не был принят во внимание родовой принцип разделения казахов, с которым связано владение землей, и это в дальнейшем вызвало ряд столкновений между племенами, а также ряд недоразумений между султанами-правителями. Центром Западной части была За-тонская крепость, Средней части — станица Изобильная, Восточ-
11 Ерофеева И.В. Эволюция ханской власти и включение Казахстана в состав Российской империи (1731—1865) // История Казахстана: народы и культуры. Алматы, 2001. С. 160.
12 ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 6528. Л. 8-8 об.
ной части — Усть-Уйская станица. В августе этого же года были назначены султаны-правители в Западную часть — Каратай Нура-лиев13, в Среднюю — Темир Ергалиев14 и в третью, Восточную — Жума Кудаймендиев15, представитель династии Батыра Каипулы. 1 августа был приведен к присяге Каратай Нуралиев, а остальные двое — 13 августа 1824 г. Потомки Каип хана располагались на территории Восточной и Средней частей. Султанами-правителями Восточной части, как показывают источники, были только потомки Батыра16. Султанами-правителями Западной и Средней частей были в основном потомки хана Абулхаира.
Эти султаны были одними из влиятельнейших людей. Они были ранее избраны ханами, хотя российское правительство не признавало их власти. Каратай Нуралиев был избран ханом родами поколения Байулы17, Темир — ханом рода шомекей18, Жума был избран ханом рода аргын19. После утверждения в должности султанов-правителей каждому из них были вручены символические знаки власти. «Каждый правитель части при возведении их в это достоинство получили от Оренбургского Военного губернатора графа Эссена грамоту, знамя с Императорским гербом и золотую саблю, высланную Министерством Иностранных дел»20. Им было назначено жалованье по 100 руб. серебром в месяц и 60 кулей ржаной муки в год21. Знамя части должно было обязательно передаваться
13 Каратай Нуралиев — второй сын Нуралы хана, внук Абулхаира. Правил Западной частью Младшего жуза с 1 августа 1824 г. и вплоть до смерти 8 июня 1826 г. Претендовал на ханскую власть в Младшем жузе, один из организаторов убийства хана Жанторе Айшуакова (1805-1809).
14 Темир Ергалиев — сын хана Ералы, внук Абулхаира. Правил Средней частью до 12 августа 1825 г. Был уволен от должности в связи с болезнью.
15 Жума Кудаймендиев — внук хана Батыра Каипова, правитель рода аргын. По А.И. Добросмыслову, был уволен с должности в 1830 г. по собственному желанию (Тургайская область. Исторический очерк. С. 259), по нашему мнению — уволен по приказу П.К. Эссена в 1828 г. (ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3444. Л. 31), скончался в мае 1838 г., об этом сообщает 16 мая в Пограничную комиссию Шотай Бактыгереев (ГАОО. Ф. 6. Оп. 16. Д. 6. Л. 1).
16 Центральный государственный архив Республики Казахстан (далее — ЦГА РК). Ф. 4. Оп. 1. Д. 280. Л. 213, 216.
17 Байулы — крупное племенное объединение Младшего казахского жуза. Состоит из 12 родов.
18 Шомекей (чумекей, чомекей) — род в составе племенного объединения Али-мулы Младшего казахского жуза
19 Аргын — крупное племя в составе Среднего казахского жуза.
20 ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 6528. Л. 5.
21 Материалы по истории политического строя: со времени присоединения Казахстана к России и до Великой Октябрьской социалистической революции. Т. 1. Алма-Ата, 1960. С. 209.
следующему султану-правителю, тогда как сабля и грамота могли оставаться в семье смененного султана22.
Перечисленные выше инвеститурные знаки на первом этапе показывали превосходство данных правителей над другими Чингизидами. Важнейшей функцией инвеститурных знаков было то, что они способствовали утверждению и повышению авторитета держателей в глазах его сородичей и подданных, показывали их силу и влияние как представителей российской власти на местах. Так, высочайшие грамоты, награды, дары становились средством политического воздействия на соплеменников и соперников.
Смена султанов-правителей происходила часто. Это могло быть связано с невыполнением обязательств, как например в случае с Ж. Кудаймендиевым. Граф П.К. Эссен был недоволен непрекращающейся барымтой23. Ссылаясь на преклонный возраст Жумы, 7 августа 1828 г. он требовал от Пограничной комиссии представить вместо него новые кандидатуры. В тот же день председатель Пограничной комиссии Г.Ф. Генс предложил губернатору кандидатуры Жанторе Жихангерова, Шотая Бактыгереева (потомок Абылая) и Айторе Жаншуакулы (правнук Батыра, внук Кудайменди Батырулы). Г.Ф. Генс рекомендовал кандидатуру Жанторе24.
3 октября 1828 г. Оренбургский военный губернатор сообщает Ж. Кудаймендиеву об отстранении его от должности за невыполнение своих обязанностей. В качестве одной из причин указывалось на невыполнение требований Пограничной комиссии и несообщение своего месторасположения направленному в Орду вооруженному отряду25. На место Жумы был назначен правителем части внук Каип-хана Жанторе Жихангеров26 . 30 апреля 1829 г. П.К. Эссен вызывает Жанторе в Оренбург. 23 мая 1829 г. Жанторе Жихан-геров прибывает в Оренбург вместе со своим сыном Ахметом и племянником Ермен Бабаулы, и 29 мая его назначают султаном-
22 ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 6528. Л. 5 об.
23 Барымта (баранта) — обычай захвата скота в возмещение причиненного ущерба. Барымту нельзя смешивать с грабежом. Американка В. Мартин пишет: «для кочевников барымта была не преступлением; это был скорее легитимный правовой обычай, коренившийся в свойственном казахской культуре понимании несправедливости, чести и возмездия». Устав 1822 г. определял барымту как разбой или грабеж. Подробнее см.: Мартин В. Барымта: Обычай в глазах кочевников, преступление в глазах империи // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет. М., 2005. С. 360-388.
24 ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3444. Л. 5, 6.
25 Там же. Л. 31.
26 Жанторе Жихангеров (1828-1835) — сын султана Жихангера Каипова и внук Хивинского хана Каипа.
правителем Восточной части27. Граф П.К. Эссен лично вручил знамя и саблю Жанторе28. Непрекращающиеся набеги и барымта также стали причиной увольнения Ж. Жихангерова. Это произошло 18 октября 1835 г. Султаном-правителем Восточной части 12 ноября был назначен Шотай Бактыгереев29. Так впервые на территории Восточной части Орды к власти пришел потомок хана Среднего жуза Аблая, хотя ранее данной территорией управляли потомки Каип-хана, но все они, в конечном счете, являются потомками Жадик-султана. После увольнения Ж. Жихангерова знамя переходило его приемникам, в числе которых был и Ахмет Джантюрин30.
Начавшееся в Среднем жузе восстание под руководством Кене-сары Касымова (1837-1847) насторожило правителей Оренбургского края. Шотай Бактыгереев попадает в категорию «неверных султанов-правителей». 20 мая 1841 г. Пограничная комиссия предлагает Оренбургскому военному губернатору В.А. Перовскому заменить «слабого и бессильного» султана Шотая молодым и энергичным, знающим русский язык султаном Ахметом Джантюриным. 29 мая 1841 г. А. Джантюрин, правнук хивинского хана Каипа, был назначен султаном-правителем Восточной части31.
Вступив в должность, Ахмет Джантюрин просит Оренбургскую пограничную комиссию назначить ему помощником своего брата Мухаммеда Джантюрина. Пограничная комиссия также ходатайствует перед В.А. Перовским, и 28 августа 1841 г. Мухаммед был назначен помощником султана-правителя Восточной части.
«Положение об управлении Оренбургскими киргизами» от 14 июня 1844 г. вводится без особых затруднений. Здесь немалую роль сыграли ставленники Г.Ф. Генса Баймухамет Айшуаков32, Араслан33 и Ахмет
27 ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 3444. Л. 35, 38, 85, 88, 89.
28 Там же. Д. 6528. Л. 6.
29 Там же. Д. 4101. Л. 21, 25.
30 Там же. Д. 6528. Л. 6.
31 Там же. Д. 5155. Л. 1, 3.
32 Баймухамет Айшуаков (25 ноября 1830 г. — 30 марта 1847 г.) — сын хана Ай-шуака. Имел чин генерал-майора. По донесению чиновника Оренбургской Пограничной комиссии К.Ф. Лазаревского, «при Баймухаммеде было гораздо меньше беспорядков в степи, нежели после его смерти. Причину сего объясняют тем, что Баймухаммеда любили и боялись. Взаимные несогласия киргизы старались прекращать прежде, нежели узнавал о них Баймухаммед; иначе он строго взыскивал с виновных, а более серьезных преступников выдавал Пограничному начальству». — Российский государственный исторический архив (далее — РГИА). Ф. 1291. Оп. 81. Д. 222. Л. 3 об.
33 Араслан Джантюрин (12 июня 1841 г. — 8 июля 1855 г.) — сын хана Жанторе, внук Айшуака Абулхаирулы, убит при нападении на его лагерь отряда казахов под предводительством Есета Котебарова. К.Ф. Лазаревский относит его к числу «достойнейших, благомыслящих, отличнейших по способностям и лучших по характеру султанов правителей. Все киргизы отзываются о его честности и справедливости способного похвалою». — РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 222. Л. 18 об.
Джантюрины. В «Положении» впервые четко определяются обязанности султанов-правителей. Падает роль инвеститурных знаков. Зимой 1850 г. султаны-правители Средней и Восточной части Младшего жуза Араслан и Ахмед Джантюрины, при личном свидании с председателем Оренбургской пограничной комиссии генерал-майором М.В. Ладыженским, объявили о желании иметь кроме знамени и золотую саблю с грамотами34. М.В. Ладыженский сообщает об этом военному губернатору В.А. Обручеву, который в свою очередь доложил государственному канцлеру Министерства иностранных дел К.В. Нессельроде.
Председатель Оренбургской пограничной комиссии также писал, «что при настоящей покорности и видимом повиновении киргизов (казахов. — Г.И.) к нашему Правительству и уважении к поставленному над ними местному начальству, он признает со своей стороны совершенно излишним снабжать султанов-правителей при утверждении их в настоящих должностях золотыми саблями и Высочайшими грамотами»35. Перечисляя причины прекращения выдачи инвеститур, он выделял также, что при определении султанов на должности правителей «киргизы (казахи. — Г.И.) поставляются об этом в известность через посылаемые пограничною комиссиею по всей орде письменные объявления, к которым ордынцы совершенно привыкли, и большая часть в особенности из кочующих из них близ линии начинают уже вполне постигать о делаемых высшим Правительством распоряжениях, клонящихся к собственному их благосостоянию»36.
Султаны-правители, отмечалось в документе, за особенные услуги и примерное усердие по занимаемым должностям награждаются военными чинами, орденами и другими знаками, и «следовательно в награды особенными Высочайшими грамотами и золотыми саблями в настоящее время не настоит уже той существенной надобности, какая прежде считалась необходимою по местным обстоятельствам и духу народа»37.
Из Министерства иностранных дел приходит ответ: где граф К.В. Нессельроде 3 мая 1850 г. писал, что он также считает излишним снабжать султанов-правителей при утверждении их в настоящих должностях вышеназванными символами власти. Тем более, указывал автор, что об этом «умолчено в Высочайше утвержденном Положении об управлении Оренбургскими киргизами (име-
34 ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 6528. Л. 11.
35 Там же. Л. 11 об.
36 Там же. Л. 11.
37 Там же. Л. 12.
ется ввиду Положение 1844 г. — И.Г.), с изданием коего означенная мера (снабжение султанов-правителей инвеститурными знаками) как прежде делалась уже само собою прекратилось»38.
Этот отзыв стал руководством при утверждении в 1850 г. султана Мухаммеда-Галия Тяукина39 в должности правителя Западной части. По распоряжению генерала В. А. Обручева от 13 февраля 1850 г. знамя данной части Орды, принадлежащее Б. Айшуакову, передано было для хранения в Оренбургский артиллерийский гарнизон40.
Если говорить о награждениях султанов-правителей, то после смерти кавалеров орденов награды изымались у семейства. Основанием были статьи 262, 701 и 707 1-го тома Свода законов учреждения орденов и других знаков отличия. Согласно ст. 262, орденские знаки, остающиеся после умерших кавалеров, должны были быть возвращены губернскими правлениями и другими началь-ствами в капитул с уведомлениями о числе и месяце смерти, осталась ли после него вдова и где она проживает41.
Человеком, который соответствовал всем новым требованиям в процессе формирования казахского чиновничества, был А. Джан-тюрин. Султан-правитель Ахмет Джантюрин, «научившись русской грамоте, путем чтения русских книг, настолько развился и возвысился над толпой соплеменников, что его заветной мечтой стала мысль приобщения киргиз (казахов. — Г.И.) русской культуре», — пишет А.И. Добросмыслов. Ахмет отдает в Неплюевский кадетский корпус своего сына Сеитхана, брата Махмута и племянника Омара, затем содействовал отправлению в Оренбургские учебные заведения Ыбрая Алтынсарина (первый инспектор русско-казахских школ Тургайской области), Альмухамеда (был последним султаном-правителем Западной части) и Тлеу Сейдалиных, Хамзы Каржасова и мн. др.42
Имя А. Джантюрина мы встречаем в списке чиновников 1846 г., рекомендованных к награждению Оренбургской пограничной ко-
38 Там же. Л. 13.
39 Мухамет-Галий Тяукин (апрель 1847 г. — 1867 г.) — сын султана надворного советника Тауке и внук хана Айшуака. За разные злоупотребления был сослан сначала в Архангельскую губернию, а затем в Екатеринославскую. Возвращен из ссылки в 1847 г. Имел чин полковника и орден Св. Владимира 4 ст. Умер 20 февраля 1894 г. в возрасте 85 лет. К.Ф. Лазаревский дает ему следующую характеристику: «Мухаммед-Галий Тяукин благодушнейший и благонамеренный из людей, подобной доброты я не встречал между киргизами, но доброта его переходит в слабость до того, что ему нельзя поручить никакого управления». — РГИА. Ф. 1291. Оп. 81. Д. 222. Л. 19.
40 ГАОО. Ф. 6. Оп. 10. Д. 6528. Л. 7.
41 Там же. Л. 1, 17.
42 Добросмыслов А.И. Тургайская область. Исторический очерк. Актобе, 2010. С. 396-397.
миссией43. В данном документе он характеризуется как человек, «по гибкости ума, сметливости, понятиям о вещах и предметах, очищенного от грубого невежества и закоснелого азиатского фанатизма, султан этот стоит выше всех в обеих ордах (Средней и Малой) соплеменных ему султанов и почетных ордынцев. Владея свободно русским языком, как разговорным, так и письменным, он с большею легкостью понимает и использует распоряжения Комиссии по управлению вверенной ему части»44. Ахмет-султан отличался большими организаторскими способностями, уделял должное внимание делопроизводству. В 1842 г. он успешно, с помощью биев, завершил спор и претензии, возникшие между Оренбургскими и Сибирскими казахами.
Зимой 1849/1850 г. Ахмет Джантюрин был приглашен в Петербург для приема у императора (ранее, 2 июля 1848 г., в своем письме М.В. Ладыженскому он выдвигал свою кандидатуру для поездки в Петербург)45. 12 января 1850 г. депутация во главе с султаном-правителем Восточной части А. Джантюриным выехала из Оренбурга в Петербург. В феврале-марте она была на аудиенции императора. Во время поездки в Петербург по указу императора А. Джантюрин получил чин полковника, а бывшему в составе депутации 12-летнему Сеитхану Ахметовичу были вручены золотые часы. Казахская депутация 10 апреля прибыла из Санкт-Петербурга в Оренбург46.
Изучая архивные материалы, связанные с посещением столицы империи А. Джантюриным, мы можем выделить цели, которые преследовал султан-правитель. Во-первых, это личные мотивы: закрепление наследственной передачи должности старшего султана, возвышение его в глазах своих соплеменников, и во-вторых, решение спорных вопросов, в первую очередь земельных.
А. Джантюрин и его свита при встрече с Министром иностранных дел высказали просьбы об ограждении казахов от притеснения казаков, о разрешении спора во время прикочевки казахов на линию, об оказании помощи казахам родов шекты, шомекей, торт-кара47, пострадавшим от разорения их хивинцами.
Оренбургские правители давали характеристику каждому члену депутации, писали об их заслугах. А. Джантюрин по характеристике председателя Оренбургской пограничной комиссии М.В. Лады-
43 История Казахстана в русских источниках ХУ1—ХХ веков. Т. VIII. Ч. 2. Алматы, 2005. С. 65.
44 Там же. С. 67.
45 ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 3519. Л. 1, 5.
46 Там же. Л. 104, 117-120, 130, 135-138.
47 Шекты и торткара — самые многочисленные роды поколения Алимулы Младшего жуза.
жинского, «мужчина среднего роста, лет 32 или 33, больной, худой, с продолговатым бледным лицом, с небольшими серыми выразительными глазами, с черными бровями, небольшим круглым лбом и рыжими усами и бородою. Отец его Жанторе — человек слабый, мнительный, необразованный, не знавший русского языка, не понимавший целей правительства, беспрестанно попадавший в различные неприятные обстоятельства — был отстранен от должности султана-правителя. Ахмет видел неудачи своего отца султана-правителя, и поэтому еще 16 летним юношей помогая своему отцу по не значительным торговым оборотам, разъезжая по меновым дворам и форпостам казачьим, знакомился с русскими, изучал их язык и вникал в дела канцелярии своего отца. Видя все неудачи отца, вполне постигнул, что при необразованности или лучше сказать незнании русского языка, ни порядка русского производства, ему как происходящему от меньшей султанской линии трудно будет выйти из среды тех незначительных султанов, которых так много в настоящее время и которые не имеют никакого веса и влияния даже на простого киргиза (казаха. — Г.И. )»48.
Знакомство с русскими линейными чиновниками, знание русского языка помогло ему в приобретении веса между казахами. «Каждый киргиз (казах. — Г.И.), имея какие бы то не было дела на линии, обращался с просьбою к Ахмету, как человеку, имевшему значение и между русскими»49. Спустя несколько лет после отставки своего отца Ахмет стал очень видным чиновником в Орде. «Свыкшийся с русской жизнью, но не для того, чтобы выпустить из виду быт киргиза, умный, проницательный, но хитрый, уклончивый и вместе с тем самостоятельный человек, при ласковом, приветливом обращении, он в несколько лет сумел подчинить себе киргизов в полном значении этого слова»50. Восточная часть Орды быстро принимает новшества, которые были продиктованы временем. Появляются новые виды деятельности казахов: торговля, извозничество, перевозка соли. «Ахмет Джантюрин, занимаясь сам торговлею, с готовностью предлагает свои деньги, конечно не без значительных для себя выгод, каждому киргизу, желающему заняться каким-нибудь из вышеприведенных промыслов». Развитие торговли, по мнению Ладыжинского, повлияло на образование, на манеры казахов, на «их обращение».
Хорошее знание русского языка и грамоты помогало Ахмету самому составлять важные бумаги и исправлять бумаги, составлен-
48 РГИА. Ф. 1291. Оп. 82. 1848 год. Д. 8. Л. 27.
49 Там же. Л. 27 об.
50 Там же.
ные его письмоводителем Григорием Половоротовым, который был известен как человек с деловыми качествами. А. Джантюрин старался искоренить некоторые обычаи, как например, жиендик, разрешающий потомкам дочерей (жиенам) самовольное завладение, путем захвата, из стад своих матерей любой лошади или другого предмета из имущества, что часто вело к обоюдной барымте близких родственников. Заботился о развитии крекешества (караванного промысла), так как казахи, владея большим количеством верблюдов, могли этим путем зарабатывать большие деньги, преследовал конокрадство, с его именем связано и развитие сенокошения среди казахов Восточной части51.
В 1847 г. Ахмет Джантюрин за прекращение вражды и взаимных претензий казахов Восточной части Орды с Сибирскими казахами был награжден орденом Св. Станислава 2 ст. На общем съезде казахов в Кусмуруне (на границе степей Сибирского и Оренбургского ведомства) был разрешен давний спор за землю. Как сообщают нам источники, с тех пор несогласия и всякая барымта были пре-кращены52.
В октябре 1849 г. А. Джантюрин вышел с предложением председателю Оренбургской пограничной комиссии об учреждении при его ставке школы для казахских детей, так как «киргизы (казахи. — Г.И.) вверенной ему части Орды, по своей дикости и значительной отдаленности кочевьев от Оренбурга, не решаются определять детей своих в учрежденную при Комиссии школу, между тем необходимость в грамотных людях, которых весьма немного в Восточной части, слишком ощутительна, с учреждением же при ставке школы, чего желают почти все киргизы Восточной части, устранится и то важное неудобство, что почетные и богатые ордынцы, имея под рукою заведение, куда с доверием могут отдавать детей своих, не станут <...> поручать воспитание их полуграмотным муллам, которые исполняя вообще дурно прямую свою обязанность, успевают внушать детям понятия неблаговидные и вредные»53. Он предлагал открыть школу сначала на 40 мальчиков; курс школьного учения ограничить чтением и письмом на русском и татарском языках, толкованием основных начал мусульманской веры, четырьмя действиями арифметики на счетах. Для преподавания он задумывал пригласить двух учителей русского языка, с жалованием в год 160 руб. сер., и татарского, с жалованием 100 руб. в год. Предлагался трехгодичный срок обучения. Но предложения А. Джантю-
51 Добросмыслов А.И. Указ. соч. С. 396.
52 РГИА. Ф. 1291. Оп. 82. 1848 год. Д. 8. Л. 47 об.
53 Там же.
рина были отклонены. Это объяснялось тем, что успехи учеников в русском языке будут самые ничтожные, по неимению практики, во-вторых, «утверждение этого предложения подаст повод к подобному же ходатайству и со стороны других султанов-правителей, и тогда во вновь учрежденную при Пограничной комиссии школу едва ли ордынцы захотят отдавать своих детей»54. Но султану-правителю А. Джантюрину было объявлено, что «хоть начало его и не признается теперь удобным привести в исполнение, но, во всяком случае, правительство видит в оном новое доказательство его усердия»55.
3 апреля 1847 г. в Оренбургскую пограничную комиссию он обращается с просьбой разрешить ему вырубить в Аман-Карагай-ском бору 350 деревьев, чтобы построить дом близ Усть-Уйской станицы, на урочище Умуртай, необходимый как для помещения его канцелярии, так и для проживания в ней с семейством56. Объяснял он эту просьбу своим слабым здоровьем.
Наделение казахов землями при Оренбургской линии для строительства на них оседлых жилищ «признавалось несовместным с видами правительства и вредными для кочевого быта»57. Подобного рода просьбы всегда отклонялись «как основанные более на корыстных видах и на желании извлечь из отведенных земель разные выгоды к вреду и стеснению прочих ордынцев». Но Ахмету Джантюрину удалось добиться разрешения. 25 мая из Петербурга за подписью директора Азиатского департамента МИД Л.Г. Сеня-вина был получен ответ с разрешением строительства дома, ссылкой на Высочайшее императорское повеление и письмо канцлера К. Нессельроде. Строительство дома планировалось начать и закончить летом 1851 г. на участке, предложенном А. Джантюри-ным, длиною, по течению р. Тобола, в 6, а шириною в 2 версты58. Он построил деревянный дом с баней, находившейся на урочище Кен-арал, Кен-аральской волости Кустанайского уезда59.
Строительство дома для султанов-правителей было также необходимо, так как нужно было обустроить канцелярию, и «само приличие требует, чтобы султаны-правители имели более удобное помещение, нежели прочие киргизы или старшины их»60. Он предлагал построить казенные дома при линии всем трем султанам-правителям,
54 Там же. 1849 год. Д. 3. Л. 1-1 об.
55 Там же. Л. 4 об.
56 Там же. Л. 5.
57 Там же.
58 Там же. 1847 год. Д. 3. Л. 1.
59 Добросмыслов А.И. Указ соч. С. 397.
60 РГИА. Ф. 1291. Оп. 82. 1847 год. Д. 3. Л. 13.
которые не будут их собственностью, а будут являться служебным помещением. После смерти или смещения султана-правителя с должности данный дом должен был передаваться его преемникам. Строительство домов шло за счет кибиточного сбора с казахов.
В ночь на 2 августа 1851 г. после болезни Ахмет Джантюрин скончался. В браке с Башеке Шотаевой они родили Сеитхана, Са-кыпкерея, Даулеткерея и дочь Газизу. В формулярном списке Ах-мета Жанторина за 1844 г. значится: Сеитхану — 6, Сакыпкерею — 4, Газизе — 2 года61. После смерти Ахмета султаном-правителем Восточной части стал его брат Мухаммед Джантюрин. Его семье была назначена пенсия в размере 1200 руб. серебром в год. Потомки его пошли по следам отца. Сын Ахмета Сеитхан, успешно окончив Неплюевский кадетский корпус, в 1860 г. поступил на службу заседателем от казахского народа в правление Оренбургскими киргизами. В 1869 г. был назначен младшим чиновником особых поручений при Тургайском военном губернаторе. В звании подполковника по болезни ушел в отставку в 1881 г.62
Рассматривая деятельность султанов-правителей Младшего казахского жуза в политической организации Российской империи, мы можем утверждать, что представители местной элиты — Чингизиды смогли найти свое место в системе государственного управления. Местная политическая элита интегрировалась во властные структуры и участвовала в процессе управления. Это доказывает пример Ахмета Джантюрина, деятельность которого несомненно была неоднозначна. В советской казахстанской историографии существовал неверный взгляд на султанов-правителей как угнетателей, грабителей казахского народа. Но исследование деятельности султана-правителя Восточной части Ахмета Джантюрина показывает, что это был достойный человек, который, находясь на службе всего десять лет, многое преобразовал в Степи.
Султаны-правители могли сохранить свои должности, служа «верой и правдой» империи. В то же время надо помнить, что в той ситуации, которая сложилась в Степи, прекращение междоусобиц, распрей, барымты обеспечивало более стабильное существование, что, в конечном счете, было в интересах казахского общества.
Несомненно, сложен и весьма труден вопрос об оценке тех преобразований, которые происходили в традиционном казахском обществе. В последнее время высказывается сомнение в прогрессивности отказа от традиционных форм жизнедеятельности. Этот момент остается предметом спора. В тоже время сама жизнь тре-
61 ЦГА РК. Ф. 4. Оп. 1. Д. 2589. Л. 1, 3.
62 Там же. Ф. 25. Оп. 2. Д. 258. Л. 3 об.
бовала определенной модернизации, которая в тех конкретных исторических условиях могла идти по линии постепенного усвоения европейских начал.
Список литературы
1. Бекмаханов Е. Казахстан в 20-40-е годы XIX века. Алма-Ата, 1992.
2. Востров В.В., Муканов М.С. Родоплеменной состав и расселение казахов (конец XIX — начало XX в.). Алма-Ата, 1968.
3. Галиев В.З. Караванные тропы (Из истории общественной жизни Казахстана XVII—XIX веков). Алматы, 1994.
4. Добросмыслов А.И. Тургайская область. Исторический очерк. Актобе, 2010.
5. Ерофеева И.В. Символы казахской государственности. Позднее средневековье и новое время. Алматы, 2001.
6. Ерофеева И.В. Родословные казахских ханов и кожа XVIII—XIX вв. Алматы, 2003.
7. Ерофеева И.В. Т. Сейдалин — просветитель, этнограф, правовед // Новое поколение. 1993. № 20—21.
8. Ерофеева И.В. Эволюция ханской власти и включение Казахстана в состав Российской империи (1731—1865) // История Казахстана: народы и культуры. Алматы, 2001.
9. Масанов Н.Э. Историческая типология государственных структур и проблема их преемственности // Материалы междунар. науч. конф. «Феномен кочевничества в истории Евразии. Номадизм и развитие государства». Алматы, 2007.
10. Масанов Э. Очерки истории этнографического изучения казахского народа в СССР. Алма-Ата, 1996.
12. Султангалиева Г.С. Казахское чиновничество Оренбургского ведомства: формирование и направление деятельности (XIX) // Acta Slavica Iaponi-ca. T. 27.
Поступила в редакцию 24 июня 2015 г.
