CC BY
52
ПРИЧИНЫ ЯЗЫКОВОГО СДВИГА В СРЕДЕ ТУВИНСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ВУСИНСКОЙ КОТЛОВИНЕ КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ
Языковой сдвиг, миноритарный язык, тувинский язык, коллективный выбор языка, языковая
политика, психолингвистический эксперимент.
Изучение причин языкового сдвига и исчезновения языков в мировой социолингвистической науке на сегодняшний день считается одной из самых актуальных задач. Конечно, эти процессы были всегда, но именно теперь, в начале XXI в., мы имеем дело с беспрецедентной утратой языков — настолько серьезной, что некоторые ученые, к примеру Т. Скутнаб-Кангас, говорят о «лингвистическом геноциде» [Skuttnab-Kangas, 2000, р. 10]. Установление причин этого явления и поиск методов и механизмов его остановки или замедления — крайне важная и ответственная задача, которая стоит перед лингвистами в наши дни.
Постановка этой проблемы состоялась не так давно, в 70-е гг. XX в., когда в трудах европейских ученых Ж. Вандриеса, В. Дресслера, Н. Дориан, Д. Хилл, С. Гал и других возникли сами понятия «языковой сдвиг» и «смерть языка» [Вахтин, 2001, с. 11]. Словосочетанием «языковой сдвиг» обозначался отказ этноса от родного языка и переход на язык этнического большинства. Причины данного процесса до сих пор окончательно не установлены. Например, английский социолингвист Дэвид Кристал напрямую связывает судьбу языков с судьбой народов, которые на них говорят. По мнению этого ученого, жизнеспособность языка повышается за счет политических и военных успехов нации [Crystal, 1997, р. 5]. Это, безусловно, верно, однако данный подход к проблеме все же не объясняет условия и причины коллективного выбора языка этносом. В течение 70—80-х гг. делались неоднократные попытки выявить перечень факторов, обусловливающих языковой сдвиг. Назывались причины из разных сфер жизни социума — исторические, демографические, географические, социально-структурные, институциональные и др. Все эти причины можно назвать объективными. Однако еще в 1971 г. Джошуа Фишман совершенно справедливо заметил: «Многие из наиболее популярных факторов, которые якобы влияют на поддержание или утрату языка, действуют, как было доказано, в обе стороны в различных контекстах либо вообще не играют никакой серьезной роли в более широком контексте» [Fishman, 1971, р. 122—123].
Анализируя различные подходы к изучению причин языкового сдвига отечественных и зарубежных исследователей, Н.Б. Вахтин приходит к двум очень важным выводам. Во-первых, выстроить сложную, взаимосвязанную систему факторов, обусловливающих данное явление, пока никому не удается. Все, чего на данный момент добились исследователи, — составление неструктурированного списка условий, вызывающих языковой сдвиг. При этом взаимосвязь этих условий и степень их влияния на процесс языкового сдвига не устанавливается [Вахтин, 2001, с. 12]. Во-вторых, исследователи, работавшие в разных регионах мира, приводят во многом идентичные перечни условий, влияющих на языковой сдвиг, что дает основания утверждать, что в различных обществах языковые процессы сходны [Там же].
Н.Б. Вахтин предлагает объединить все выявленные факторы в две магистральных стратегии процесса языкового сдвига: принуждение и выбор. Очевидно, что каждая из этих двух стратегий включает набор как объективных, так и субъективных факторов.
Соотношение объективных и субъективных причин коллективного выбора языка на сегодняшний день еще требует тщательного изучения. Попытку установить это соотношение предприняла бурятская исследовательница Э.Б. Хилханова, сравнив сте-
пень витальности четырех языков Российской Федерации и условий их функционирования. Результат этого сравнения представлен в табл. 1.
Таблица 1
Влияние объективных и субъективных факторов на языковую ситуацию
Объективные факторы Субъективные факторы Миноритарные языки, языковая ситуация Пример языка
+ + + Иврит
- - - Ненецкий язык
- + + Чеченский язык
+ - - Ирландский язык
Как видно из таблицы, сочетание одних и тех же факторов может привести к разным результатам. Это противоречие снимается, если к вышеперечисленным объективным факторам добавить субъективные, внутригрупповые. К таковым Э.Б. Хилха-нова относит оценочные установки самой этнической группы по отношению к языку, ведущие к желанию или нежеланию учить его и передавать следующим поколениям [Хилханова, 2007, с. 36—39]. Действительно, если сам этнос решает, что выгоднее или престижнее говорить на языке большинства, то процесс языкового сдвига набирает темп, и наоборот, языковой сдвиг можно замедлить, а возможно, и остановить, если носители миноритарного языка осознают его национально-культурную ценность.
Таким образом, условное разделение причин языкового сдвига на объективные и субъективные имеет смысл, так как они оказывают принципиально различное влияние на сохранение или утрату языка этносом. Более четкую классификацию выстроить не представляется возможным по причине недостатка сведений о взаимосвязи факторов и о степени их влияния на этот процесс.
Целью исследования является выявление причин языкового сдвига в русско-тувинском приграничном районе — селах Верхнеусинское, Нижнеусинское и некоторых соседних деревнях. Эти населенные пункты объединяет смешанный этнический состав. Усинская котловина — это место длительного совместного проживания русских и тувинцев. Согласно данным известного историка-востоковеда В.Г. Дацышена, русские освоили эту территорию примерно с середины XIX до начала XX в., документы не фиксируют фактов смешения или даже сближения двух народов [Дацышен, 2009]. Однако в течение XX в. ситуация существенно меняется. Национально-языковая политика СССР в отношении усинских тувинцев была направлена на формирование у них национальнорусского билингвизма. В селе Верхнеусинское был создан интернат для тувинских детей, где велось обучение и русскому, и тувинскому языку в его литературно-письменной разновидности. Ситуация билингвизма в Усинской котловине оказалась достаточно устойчивой и сохранилась до сих пор, однако полевые исследования показывают, что в наши дни тувинцы связывают свое будущее с русским языком, а не со своим родным.
Источниками исследования послужили данные, собранные в Усинской котловине в ходе двух экспедиций в 2010 и 2011 гг., при помощи таких методов, как социолингвистическое интервьюирование, психолингвистический эксперимент и метод лингвистического описания.
Собранные материалы показали довольно быстрый темп языкового сдвига в исследуемом районе. Так, если еще 20 лет назад в Верхнеусинской школе набирался один полноценный тувинский класс, преподавание родного языка и литературы велось до 9 класса (а еще раньше в течение всего школьного курса), то сейчас тувинский компонент присутствует только в программе начальной школы, причем с каждым годом в тувинский класс набирают все меньше учеников (1—5 человек), так как родители стараются отдавать своих детей в русские классы [Журавель, 2011, с. 17].
Анализ языковой политики государства не показал какого-либо принуждения со стороны власти. Скорее можно говорить не о принуждении, а о бездействии. Следовательно, выбор русского языка — это выбор самой этнической группы [Там же].
Среди причин этого выбора можно назвать как объективные, так и субъективные. Объективные причины языкового сдвига в Усинской котловине представлены в табл. 2.
Таблица 2
Объективные причины языкового сдвига в Усинской котловине
Причины языкового сдвига Ситуация в Усинской котловине Возможность сохранения языка
Исторические Длительное, полуторавековое совместное проживание с русскими -
Демографические Количество носителей русского языка превышает количество носителей тувинского на 60 % -
Г еографические Верхнеусинский сельсовет отделен от районного центра Саянским хребтом +
Социально-структурные Социальный уровень русских выше, чем тувинцев -
Институциональные Тувинский язык сохраняется только в начальной школе -
Субъективные оценки возможности сохранения тувинского языка анализировались по данным психолингвистического эксперимента. Тувинским информантам было предложено продолжить предложения, начинавшиеся словами «В настоящее время тувинский язык...» и «В будущем тувинский язык...». В результате эксперимента было получено 43 тувинских ответа. Все ответы были распределены по оценочным регистрам: негативный, нейтральный, положительный. Результат этого распределения представлен в табл. 3.
Таблица 3
Оценки витальности тувинского языка (ТЯ) тувинскими респондентами
Отрицательные оценки Нейтральные оценки Положительные оценки
ТЯ в настоящем 6 7 8
ТЯ в будущем 12 5 5
Как видно из таблицы, тувинцы достаточно пессимистично оценивают возможность сохранения родного языка в будущем — количество отрицательных оценок значительно превышает количество нейтральных и положительных, в то время как оценки состояния тувинского языка в настоящем распределились между регистрами равномерно, с небольшим преобладанием положительных оценок. В целом информанты выражают обеспокоенность состоянием родного языка, предвидят возможность его утраты, фиксируют падение престижа («в настоящее время все учат русский язык»; «тувинский язык детям не нужен»). Однако есть и такие, которые четко демонстрируют отношение к языку как к культурной ценности. Приведем в качестве примера следующие ответы: «В настоящее время тувинский язык должен распространяться, и тувинцы, уезжая, не должны забывать его»; «В будущем тувинский язык будет всегда. Если потеряем язык — потеряем нацию». При этом эксперимент не зафиксировал ни одного суждения о ненужности родного языка, его малой ценности.
Итак, изучение объективных и субъективных причин языкового сдвига в Усинской котловине Красноярского края показало, что переход тувинцев с родного языка на
русский обусловлен выбором самой этнической группы, однако выбор этот вынужденный, вызванный объективными условиями — демографическими, историческими, социальными, институциональными и т. п. Сами же носители языка пока оценивают ситуацию с родным языком как стабильную, однако их тревожит возможная утрата его в будущем. Тем не менее восприятие тувинского языка как этнической культурной ценности позволяет надеяться на замедление процесса языкового сдвига в Усинской котловине.
Библиографический список
1. Вахтин Н.Б. Условия языкового сдвига (К описанию современной языковой ситуации на Крайнем Севере) // Вестник молодых ученых. 2001. № 1. С. 11—16.
2. Дацышен В.Г. Тувинское население Усинского пограничного округа Енисейской губернии. Из истории русско-тувинских отношений // Новые исследования Тувы. № 3. URL: http://www.tu-va. asia/journal/issue_3/465- dasishen. html.
3. Журавель Т.Н. Сферы функционирования тувинского языка в Усинской котловине Красноярского края // Миноритарные языки в поликультурном пространстве России. Абакан: Изд-во ХГУ им. Н.Ф. Катанова, 2011. С. 16—19.
4. Хилханова Э.Б. Факторы коллективного выбора языка и этнокультурная идентичность у современных бурят. Улан-Удэ: ФГОУ ВПО ВСГАКИ, 2007. 205 с.
5. Crystal D. English as a global language. Cambridge: CUP, 1997. 229 p.
6. Fishman J.A. The sociology of language // Advances in the sociology of language. The Hague: Mou-ton, 1971. Vol. 1. P. 450-475.
7. Skuttnab-Kangas T. Linguistic Genocide in Education — or Worldwide Diversity and Human Rights? Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum, 2000. 585 p.
