CC BY
48
Внутри экономики преступлений и наказаний существуют частные теории тех или иных видов преступлений. Так, экономика наркотиков представляет собой типичный пример сферы, где совершаются «преступлений без жертв», т.е. участники купли-продажи вступают в отношения добровольно. В соответствии с теорией уклонения от налогов налогоплательщики будут уклоняться от уплаты налогов, если рЫ <Т; где р — вероятность выявления нерадивого налогоплательщика; N — налагаемый на него штраф; Т — величина подоходного налога. Правительство, стремящееся максимизировать бюджетные поступления, должно подобрать оптимальные параметры р и N.
Следует учитывать, что преступник учитывает не столько реальные данные о раскрываемости преступлений, сколько доступную ему информацию, поэтому роль средств массовой информации и других средств воздействия на массовое сознание в снижении преступности очень велика, а мифы об успехах в борьбе с преступностью нужны не меньше, чем сами успехи.
Российская преступность в период экономических реформ
Экономические реформы в России сопровождались значительным ростом количества преступлений. Многие из них были вызваны прогрессирующей бедностью населения и ростом безработицы. Так, в середине 90-х годов по расчетам ученых ИСЭПН РАН, в Санкт-Петербурге рост безработицы только на 1% вызывал увеличение преступности на 8%. Таким образом, упущенный легальный заработок у многих людей, вступающих на преступную стезю, оказывался невысоким.
В начале 90-х годов произошел первый всплеск преступности, в первую очередь экономической. В стране начиналась эпоха первоначального накопления капитала, всегда и везде сопровождающаяся ростом преступлений и насилия. Значительно выросла доля преступлений, непосредственно направленных на жизнь, здоровье и имущество граждан. Так, количество зарегистрированных убийств или покушений на убийства в 1993 г. по сравнению с 1991 г. выросло в 1,8 раза; тяжких телесных повреждений — в 1,6 раза; разбойных нападений — в 2,2 раза; грабежей — в 1,8 раза. В последующие годы уровень преступности почти не менялся, оставаясь очень высоким (в среднем 1750 случаев на 100 тыс. населения). Правда, следует учитывать, что в стране каждое второе экономическое преступление и каждое третье уголовное не регистрируется.
В 90-е годы существенно изменилась качественная сторона преступности; происходила экспансия организованной преступности и её капиталов в российскую экономику, прежде всего в её наиболее прибыльные отрасли. Преступные группировки стали контролировать в десятки тысяч предприятий, сотни банков. Под полным контролем криминальных структур оказался
игорный и шоу-бизнес, практически вся оптовая и розничная торговля Москвы, Санкт-Петербурга и других крупных городов, значительная доля экспорта сырья, производство и продажа спиртных напитков. Отмечались признаки проникновения криминального бизнеса в традиционно государственную торговлю промышленным золотом, алмазами и оружием.
Огромные доходы, существующие у представителей (особенно лидеров) организованной преступности, привели к расширению масштабов подкупа государственных служащих и политиков. По американским оценкам, на подкуп влиятельных чиновников в государственных структурах крупные преступные группировки России тратят от 30 до 50% своих прибылей. Масштабы коррупции на всех этажах государственной власти очень велики. Обычно волна коррупции захватывает общество тогда, когда государственные чиновники получают возможность обогащаться без особого риска. Еще одна причина массовой коррупции заключается в тех возможностях, которыми располагают многочисленные российские чиновники, контролирующие бизнес. Нечетко сформулированные правила, чрезмерное регулирование и повсеместный контроль дают должностным лицам исключительную власть, создают широкие возможности для коррупции.
В годы реформ в России не просто происходил рост преступности; население пребывало в состоянии прогрессирующей незащищенности от преступных посягательств на жизнь, здоровье и имущество. Незащищенными ощущали себя все социальные слои и группы населения — предприниматели, политики, рядовые граждане. Ослабление безопасности населения оказалось связано не только с ростом преступности, но и с серьезными переменами в деятельности правоохранительных органов. Среди рядовых работников милиции получила широкое распространение вторичная, неформальная занятость. По экспертным оценкам, в рабочее время подрабатывает треть работников милиции; 2/3 подрабатывающих получают деньги за охрану коммерческих структур; многие обирают торговцев, берут плату вместо штрафа и т.п. Руководство правоохранительных органов нередко относится к подобной деятельности рядовых сотрудников с пониманием.
Большинство предприятий с самого начала реформ было вынуждено платить дань бандитским формированиям за обеспечение своей безопасности (прежде всего от них самих). Подобную деятельность иногда определяют как «силовое партнерство», основанное на коммерческом использовании потенциального насилия. Во второй половине 90-х годов на рынке охранных услуг организацию «крыши» предприятиям (как легальным, так и криминальным) все чаще стали брать на себя руководящие работники правоохранительных органов. Естественно, все это отразилось на авторитете этих органов, поэтому
Рис.1. Число зарегистрированных преступлений на 100 тысяч человек постоянного населения и доля краж в общем числе зарегистрированных преступлений (%), 1985-2009 годы.
очень часто пострадавшие от криминала люди просто не обращаются к ним за защитой.
В стране возник специфический рынок охранных услуг, спрос на которые стал удовлетворяться не только государственными, но и частными службами, занятыми охранной и детективной деятельностью; в них перешли работать многие из тех, кто прежде служил в МВД и КГБ-ФСБ. Многие охранные предприятия, особенно крупные, являются подведомственными. Они предлагают клиентам по сути дела те же услуги, что и бандитские «крыши»: охрану, обеспечение соблюдения контрактных отношений, разрешение конфликтных ситуаций. Кроме того, они имеют возможность осуществлять сбор информации о партнерах и конкурентах, поскольку обладают доступом к информационным ресурсам силовых ведомств благодаря сохранившимся неформальным связям с их сотрудниками.
Значительно выросли издержки граждан от преступлений. Имеются в виду не только затраты на обеспечение личной безопасности и безопасности имущества (железные двери, решетки, домофоны и пр.), но и издержки тех людей которые стали жертвами преступлений (ограблений, угонов, мошенничеств, разбойных нападений и др.). Причем это издержки не только финансовые и материальные, но и моральные, связанные с переживаниями самих жертв, их родных и близких. Постоянный страх (люди боятся ходить поздно вечером по улицам, родители боятся отпускать детей из дома одних, страшно, возвратившись домой, обнаружить квартиру ограбленной и т.п.) привел к снижению качества жизни огромного числа российских граждан.
Предприниматели также стали нести немалые потери: более половины руководителей российских предприятий вынуждены тратить заметную часть доходов на охрану и безопасность своего бизнеса. Поскольку эти затраты включаются в цену товаров и услуг, расплачиваться за охрану приходится все тому же населению.
В нулевые годы положение с преступностью в России не улучшилось (рис. 1).
И хотя официальная статистика показывает уменьшение тяжких преступлений после окончания 90-х годов, к сожалению, она не всегда объективно отражает истинное положение дел. Значительная часть преступности является латентной. В 800-страничном труде «Теоретические основы исследования и анализа латентной преступности», явившемся результатом 10-летнего исследования ученых НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ под руководством профессора Сергея Инша-кова, доказывается, что преступность за это 10-летие не только не снизилась, но постоянно росла.
Можно ли при анализе криминальной экономической деятельности в России использовать идеи и выводы экономической теории преступлений и наказаний? Очевидно, можно, но с определенными оговорками. Использование формул Сесно-вица и Беккера требует достоверной информации о доходах, которые приносят те или иные виды преступной деятельности. Кроме того, необходимо знать вероятность поимки преступников и величину их потерь (денежных и неденежных) в том случае, если их не только поймают, но и накажут.
Исследований, в которых вся подобная информация была бы соответствующим образом собрана и обобщена, в России пока нет, но косвенные данные позволяют делать некоторые выводы. По мнению экспертов, в 90-е годы между различными криминальными профессиями в России существовали большие различия; некоторые из них отражены в таблице 3.
2 ООО
Таблица 1
Некоторые различия между криминальными профессиями в России в 90-е гг. (экспертные оценки)
Профессия Приблизительное число про-фессиона-лов Продолжительность профессиональной деятельности (лет) Средний годовой доход (тыс. долл.)
Вор в законе 300 10 2000
Попрошайка 80000 10 10
«Классический» вор 60000 20 10
Проститутка 50000 5 30
Мошенник 150000 10 20
Фальшивомонетчик 500 5 50
Рэкетир 100000 4 50
Киллер 600 5 40
Хакер 100 нет данных нет данных
Вор пластиковых карт нет данных нет данных нет данных
гы т
<Т| СГ1 СГ| СТ1 СГ|
Рис.2. Число тяжких и особо тяжких преступлений в России в 1992-2010 годы.
Как видим, доходы очень разные, как и продолжительность профессиональной деятельности, по-видимому, обратно пропорциональная возможности (вероятности) потерять здоровье, быть пойманным или убитым. Конечно, в таблице приведена неполная информация, например, нет данных о доходности и рискованности торговли наркотиками, которая, судя по публикациям в печати, может приносить прибыль не меньше 300%. Такой доход позволяет наркоторговцам не только расширять свой бизнес и наращивать емкость наркорынка, но и вкладывать средства в подкуп силовых структур.
Что же касается наемных убийц, то наряду с профессионалами среди них немало «любителей»: мелких уголовников, алкоголиков, наркоманов. И спрос, и предложение на рынке подобных услуг весьма велики, но рынок сегментирован: цена за выполнение «заказа» может быть и очень высокой, и очень низкой — в зависимости от сферы деятельности жертвы, квалификации киллера, географии и т.п. В области среднего бизнеса обычно речь идет о сумме 5-10 тысяч долларов и киллерами выступают, как правило, мелкие уголовные элементы; в мелком бизнесе убийцей может стать кто угодно: наркоманы готовы работать (совершать преступление) за сумму, эквивалентную необходимой дозе, алкоголики — за бутылку водки, даже не особенно беспокоясь о наказании: многие настолько обеднели и опустились, что готовы пребывать в тюрьме, потому что там их хотя бы накормят.
Очевидно, что анализ сложившейся ситуации на рынке труда в России с помощью вышеприведенных формул приведет нас к грустному выводу: для множества людей «преступление окупается» (кстати, это относится не только к российским гражданам: многие иммигранты, особенно из стран бывшего СССР, стоят перед тем же выбором, что и наши соотечественники, и нередко выбор этот делается в пользу именно противозаконной, а подчас — криминальной деятельности). Для изменения этой ситуации необходимо;
- снижение для преступника вероятности остаться безнаказанным;
-ужесточение наказаний (по-видимому, лишь по отношению к наиболее тяжким преступлениям);
- увеличение альтернативных издержек преступной деятельности, т.е. упущенных доходов от деятельности легальной, как трудовой, так и предпринимательской.
Решение этих задач невозможно без качественного совершенствования работы всей правоохранительной системы государства: милиции, прокуратуры, судов и
ПРОЦЕСС КОНКУРЕНЦИИ В УСЛОВИЯХ МОНОПОЛИЗАЦИИ
М.В. Петрищев,
доцент кафедры экономической теории Тверского государственного университета,
кандидат экономических наук magainm@yandex.ru
Показаны ступени ограничения и формализации рынка по мере его монополизации. Проявление такой формализации раскрыто при установлении монопольной цены и е, государственного регулирования.
Ключевые слова: ступени монополизации, деформация процесса конкуренции, предложение монополии, монопольная цена, государственное регулирование, нормативы цен, естественные монополии, взаимоприспособление в олигополии.
УДК 339.137.2: 339.13.012.434 ББК 65.012 + 65.013.5
Не из теоретических исследований, а непосредственно из наблюдений известно, что в современной экономике растут масштабы кооперации труда, «острова», свободные от конкуренции. Столь же очевидно, что «поля» конкуренции не только уменьшаются, но и деформируются растущей (под воздействием концентрации производства и торговли) монополизации рынков. В итоге конкуренция «сдавливается» с двух сторон.
При такой ситуации в процессе конкуренции происходит: 1) уменьшение количества индивидуальных цен предложения, реально участвующих в формировании рыночной цены; 2) назначение монопольно высокой цены на данный род товара, так что для мелких его продавцов такая высокая цена, по сути, изначально предстаёт как установленная монополией, а далее «лидеры, контролирующие наибольшие доли рынка, в первую очередь конкурируют (или не конкурируют) между собой. Действия мелких продавцов влияют на их ценовые сговоры в гораздо меньшей степени. Аналогичным образом мелкие продавцы конкурируют между собой, используя выставленные лидерами цены в качестве ориентиров. Именно внутри таких групп и возникает неявный ценовой сговор» [1, с. 81]; 3) замедление или прекращение перелива ресурсов (капитала) по родам производства и продажи товаров, что вызывает устойчивое отклонение рыночной цены от той, которая до монополии считалась равновесно-конкурентной; 4) замедление перелива капитала по отраслям при разноприбыльности его применения из-за неравного строения и скорости оборота капитала в условиях равенства спроса и предложения в каждой отрасли, т.е. затруднение процесса межотраслевой конкуренции.
В экономической теории предложено различать шесть типов рыночных структур, сочетающих в себе элементы монополии и конкуренции [2, с.140-144]. Если располагать эти структуры в порядке «степени убывания конкуренции» [2, с. 141], то точкой отсчета служит «совершенная конкуренция». В ней «цены устанавливаются на уровне предельных издержек производства товара, фирмы получают нормальную прибыль» [2, с. 141]. Возможно, конечно, что фирмы устанавливают свои индивидуальные цены предложения именно таким образом, как это утверждают авторы, но в реальной конкуренции часть фирм не только не получают нормальную прибыль, но имея средние издержки (АС) выше рыночной цены (Рср) будут в убытке, а другая часть, у которых АС< Рср будут продавать не только с нормальной, но и с экономической прибылью, что и обеспечит им потенциал опережения в развитии тех, кто вернулся с рынка с убытками.
Первой ступенью ограничения рыночной конкуренции продавцов выступает «рынок доминирующей фирмы в конкурентном окружении» [2, с. 143]. На нём происходит сведение индивидуальных цен предложения аутсайдеров не к их средним по рынку значениям, а к цене, приближающейся к цене доминирующей фирмы. «В этом случае вопрос о том, каково число конкурентов ... не имеет значения: определяется цена, тождественная той, которая установилась бы при полном отсутствии конкуренции» [3, с. 86]. Доминирующая фирма может иметь низкие издержки производства, но назначает свою цену так, чтобы получить экономическую прибыль, превышающую ту, которую она получила бы на рынке свободной конкуренции. В итоге при наличии доминирующей фирмы рыночная конкуренция существенно ограничена.
Вторая ступень ограничения рыночной конкуренции существует на «квазиконкурентном рынке» [2, с. 141], где при высокой концентрации производства и продаж, фирмы не являются чистыми монополистами из-за потенциальных конкурентов. Сама концепция «квазиконкурентных рынков» обоснована В. Баумолем, Дж. Панзаром и Р. Виллигом [4]. В ней ошибочно смешивается конкуренция внутри рынка с механизмом межрыночной конкуренции, а так же преувеличена роль потенциальных конкурентов. Последние будут стремиться перейти на данный рынок, если на нём крупными продавцами будут установлены высокие цены, обеспечивающие экономическую прибыль. Реально перейти на такой рынок могут только те новые продавцы, которые сами являются крупными фирмами с низкими средними издержками производства.
Третья ступень ограничения рыночной конкуренции продавцов — это олигополия, о чём несколько ниже. Четвёртая ступень ограничения рыночной конкуренции — рынок картеля [2, с. 143], как частный случай олигополии, реализующий соглашение о квотах и ценах. В такой рыночной структуре конкуренция в основе устранена.
Пятая ступень — естественная монополия. От конкуренции здесь ничего не остается, если не принимать во внимание, что в отдельных сферах действия естественной монополии существуют товары (услуги) — заменители отдаленного порядка (например, для РЖД конкурентом в некотором смысле остается автотранспорт). Естественная монополия, по сути, является «пострыночной» структурой.
Наконец, шестая ступень в ограничении рыночной конкуренции — чистая монополия, где на рынке одного рода товара существует один производитель — продавец. При таком положении конкуренция полностью устранена. Так, в базовых отраслях «давным-давно нет никаких стихийно складывающихся в конкурентной борьбе цен» [5, с. 119]. Это означает, что «монополия настолько сильна, что становится на место конкуренции и полностью вытесняет её» [3, с. 336].
Чистая монополия на рынке определённого рода товара в состоянии контролировать объём его предложения. Э. Чембер-лин указывает: «суть монополии заключается в контроле над предложением» [3, с. 103]. Такой контроль предложения позволяет установить монопольно высокую цену данного товара.
Процесс установления этой цены (Рм) происходит, по нашему мнению, следующим образом: монополист знает минимальный уровень средних издержек производимого им товара (АС). Этими издержками определяется объем его предложения (5Ы), так как «кривая предельных издержек пересекает кривую средних издержек в точке, соответствующей минимальному значению средних издержек» [6, с. 145]. Далее он должен определить варианты объёма спроса при разных ценах (РМ1, РМ2 ...), которые всегда выше конкурентной цены (РК) и безусловно выше АС (рис. 1).
Установив цену РМ1 и предложение 01 монополист обнаруживает, что спрос D1 на товар при такой цене выше его предложения. Поэтому он поднимает цену до уровня РМ2, т.е. до тех пор, пока спрос D2 не совпадёт с предложением 5М, что и обеспечивает максимальную прибыль при данных условиях. «Найдя подобным образом цену ... , дающую максимум прибыли, наш предприниматель будет удерживать её в силу того, что продуктом распоряжается исключительно он один» [7, с. 373].
AP
Рис. 1. Установление монопольной цены
И наоборот, если монополист с самого начала установил цену на уровне выше РМ2 и тем самым получил спрос ниже предложения SM, то ему придётся снижать эту «завышенную» цену, или «монополист будет выпускать продукции меньше ... спрос превысит предложение» [6, с. 235]. Тогда можно поднять цену.
Как видно, монополист руководствуется тем, что цена его товара при фиксированном предложении есть функция от объёма спроса (PM=f^(QD)), а не как на конкурентном рынке, где QD=f^(S). «Когда товар имеет монопольную цену, он достигает самой высокой цены, по которой потребители согласны его покупать» [8, с. 154].
На рис. 1 отражена низкая эластичность спроса по цене. С учётом этого монополист может рассчитать, когда он получит большую прибыль, «продав либо большую товарную массу по сниженной цене, либо меньшую товарную массу по повышенной цене» [3, с. 111]. Это тем более верно, что роль эластичности спроса товара-монополиста в установлении его цены преувеличена и оспаривается, квалифицируется как заблуждение: «широко распространено заблуждение, что монополии могут получать больше прибыли, когда спрос на продукты, которые они реализуют, неэластичен» [9, с. 17].
По мере монополизации рынка, ограничения и устранения конкуренции, он (рынок) превращается во внешнюю форму какого-то иного (не рыночного) содержания: частная деятельность чистой монополии прямо претендует (и диктует) на признание её как общественно нормальной. Да и фактически эта монополистическая деятельность есть уже не обособленная (не от кого обособляться), а формально общественная, но в частных интересах. Здесь общество подчинено частнику. Без конкуренции цена не будет рыночной. В противоположность этому утверждают, что «предложение чистой монополии является рыночным (подчеркнуто мною — М.П.) предложением. Спрос на товар монополиста также является рыночным спросам» [9, с. 9]. Но в таком случае либо явление выдаётся за сущность, либо в централизованно управляемом хозяйстве (в СССР) был всеобъемлющий рынок.
«Виновна» же в этом не сама конкуренция, порождающая монополию. Конкуренция — это механизм исполнения законов рыночной экономики. Смысл в другом — в производстве и обращении произошли глубинные изменения, когда остаётся один производитель товара данного рода, то происходит формальное отрицание противоречия частной и общественной сторон деятельности товаропроизводителей, т.е. основания конкуренции. Но форма этого отрицания — монополия — отрицает и рыночный механизм, оставляя за собой прямой диктат. По сути, рынок тогда устранен, ибо совершенно неконкурентного рынка быть не может, если конечно не преувеличивать значимость внешних форм, подобных рыночным (цена, предложение, спрос), ибо здесь «функция спроса и предложения, строго говоря, теряют смысл» [10, с. 391]. В. Ойкен назвал это «феодализацией предпринимателя» [11, с. 7]. Там, где отсутствует конкуренция, но сохраняется частная деятельность без её сведения (без контроля) к общественным параметрам, там «лицо приобретает надо мною власть» [12, с. 443]. Власть не рыночная (не власть конкуренции), а именно монопольная, идентичная феодальной,
когда потребителя принуждают к цене, качеству, спросу и даже месту покупки. И отрицать необходимость регулирования такого рынка — значит требовать свободы монополистического (не рыночно-конкурентного) ценообразования.
Направления реформирования естественных монополий остаются по внешней форме в поле рынка, как монополии с частично «внедренной» в нее конкуренцией, т.е. реформаторы исходят из «попятного» движения в общественном развитии и игнорирования объективного хода технического прогресса. Видя неэффективность бюрократического регулирования деятельности естественной монополии, они хотят оставить ее как субъекта «рынка» с декоративными элементами конкуренции.
Если учесть реальный процесс и итоги реформирования естественных монополий якобы с целью создания конкурентного рынка их продукции, то «разукрупнение продавцов при формальном усилении конкуренции на рынке привело бы к ухудшению общественного благосостояния» [2, с. 144], что подтверждено многочисленными фактами отечественной и зарубежной практики.
Кроме того, дезинтеграция естественной монополии ведет к тому, что теряется синергетический эффект, фактически будет происходить рост издержек, а соответственно — тарифов [13, с. 92]. Частичная дезинтеграция естественных монополий впоследствии сопровождается слияниями и поглощениями [13, с. 109] демонстрирующими, что неестественно разрушать естественную монополию. Не случайно, что «после реформы РАО ЕЭС, вопреки прогнозам о том, что ликвидация монополии приведёт к снижению тарифов, они выросли в 1,5 раза за два года (2008-2009)» [14, с. 92].
Следствиями ограничения и деформации монополией процесса конкуренции продавцов (в той или иной степени) выступают:
1) рост рыночных цен в прямом соответствии с мерой ограничения свободной конкуренции, т.е. мерой препятствий для сведения большого массива индивидуальных цен предложения к рыночной, и мерой ограничения предложения;
2) торможение роста качества продукции или его снижение (в частности — путем фальсификации продукта) в соответствии со степенью ограничения конкуренции [15, с. 27];
3) затруднение перелива ресурсов по родам производства товаров и по отраслям, что вызывает большой отрыв монопольной цены (РМ) от конкурентной (РСР) и рыночной (Р), колеблющейся под воздействием изменений в соотношении спроса и предложения (рис. 2).
Рис. 2. Колебания рыночной цены до монополии и при монополизации
4) торможение роста объемов производства, так как контроль предложения остаётся за монополистом и обеспечивает монопольную цену;
5) нерегулируемая монополия ведет к инфляции [16, с. 445];
6) рост расходов государственного бюджета на поддержку рыночной конкуренции и сдерживание монополистических устремлений;
7) монополия покупателя (монопсония) имеет своим следствием не только установление рыночной цены ниже равновесной, но главное — производители продают монопсонисту товар по низкой цене, несут убытки и вынуждены искать ту отрасль приложения капитала, где монополии покупателя нет.
При полном устранении рыночной конкуренции на каком-либо рынке естественными и прочими «чистыми» монополиями наступает их произвол, если, конечно, его не ограничивает государство и общественный контроль.
P
P
к
Q
Q
Q
Q
к
p
t
