Преступления с административной преюдицией: проблемы законодательного и правоприменительного характера Текст научной статьи по специальности «Право»

ж

IP

_У ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

) ПРАВООХРАНИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

УДК 343.01

Наталья Валерьевна ВИШНЯКОВА,

доцент кафедры уголовного права Омской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент

vishniakova77@mail.ru

ПРЕСТУПЛЕНИЯ С АДМИНИСТРАТИВНОЙ ПРЕЮДИЦИЕИ: ПРОБЛЕМЫ ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОГО ХАРАКТЕРА

ADMINISTRATIVE PREJUDICE OFFENCES: LEGISLATIVE AND LAW ENFORCEMENT ISSUES

В работе рассматриваются такие проблемы, как отсутствие единого подхода к условиям криминализации деяний с административной преюдицией и единой законодательной техники описания таких условий; оценка возможности или невозможности применения нормы о малозначительности к преступлению с административной преюдицией; отсутствие законодательного механизма взаимосвязи норм и институтов уголовного, административного и уголовно-процессуального права; необходимость исследования и оценки дознавателем правомерности вынесенного судом решения об административном правонарушении при возбуждении и расследовании дела о преступлении с административной преюдицией. Предлагаются пути решения обозначенных проблем.

Such problems as the lack of a uniform approach to the conditions of criminalization of administrative prejudice acts and a uniform legislative technique for describing such conditions are considered in the article as well as the assessment of the possibility or impossibility of applying the rule of insignificance to the offence of administrative prejudice. The absence of a legislative mechanism for the interrelation of norms and institutions of criminal, administrative and criminal procedural law; the need for investigation and evaluation by the investigator of the legality of the court decision on an administrative offense in the initiation and investigation of a criminal offense of administrative prejudice are also considered in the article. Some ways of solving the mentioned problems are suggested by the author.

Ключевые слова: административная преюдиция, уголовная ответственность, преступление, административное правонарушение.

Keywords: administrative prejudice, criminal liability, crime, ad-ministrative offense.

О том, что административная преюдиция стала достаточно распространенным уголовно-правовым явлением, свидетельствует регулярное дополнение УК РФ соответствующими составами преступлений.

Ввиду такой распространенности не столь важно обсуждать обоснованность внедрения административной преюдиции в материю уголовного закона (это - свершившийся факт, к тому же обсуждение данного вопроса

1КЯ1 Вестник Сибирского юридического «1Ё5'* института МВД России

было весьма активным) [1-6], более значимым предметом дискуссии, на наш взгляд, представляются проблемные аспекты административной преюдиции как законодательного, так и правоприменительного характера. Рассмотрим некоторые из них.

Первая проблема состоит в отсутствии единого подхода к условиям криминализации деяний с административной преюдицией и единой законодательной техники описания таких условий (здесь и далее выделено нами. -- Н.В.).

Для одних составов преступления достаточно совершения повторного деяния лицом, подвергнутым административному наказанию (ст. 116.1, 151.1, 157, 158.1, 171.4, 264.1 УК РФ и др.). Для других требуется привлечение к административной ответственности два раза (ст. 284.1 УК РФ), для третьих -более двух раз в течение определенного периода (ст. 212.1 УК РФ), для четвертых - два факта привлечения к административной ответственности и сопряженность третьего деяния с иным правонарушением (ч. 2 ст. 314.1 УК РФ).

При этом законодатель использует различную терминологию: «лицо, подвергнутое административному наказанию», «лицо, привлеченное к административной ответственности». При описании одних составов употребляется термин «неоднократно», при описании других - нет.

Полагаем, что должно быть теоретическое обоснование количества административных правонарушений, которое способно дать новое качество - общественную опасность, выступающую сущностным признаком преступлений.

Несомненный интерес представляет позиция Конституционного Суда Российской Федерации в постановлении от 10 февраля 2017 г. № 2-П относительно того, почему законодатель не отказывается от конструирования составов преступлений с административной преюдицией в некоторых случаях, связанных с повторным (неоднократным) совершением правонарушений, представляющих собой наиболее вредоносные административно-противоправные посягательства на охраняемые законом общественные отноше-

ния: «Повторное (многократное) совершение лицом однородных (аналогичных) административных правонарушений объективно свидетельствует о недостаточности имеющихся административно-правовых средств для результативного противодействия таким деяниям, что вкупе с иными факторами может рассматриваться в качестве конституционно значимой причины для криминализации соответствующих действий (бездействия), которые, оставаясь в своей нормативной первооснове административными правонарушениями, по характеру и степени общественной опасности приближаются к уголовно наказуемым деяниям и при определенных условиях способны причинить серьезный вред общественным отношениям, поставленным под охрану уголовного закона». К сожалению, указанные «определенные условия» Конституционным Судом Российской Федерации не конкретизируются.

Анализ составов преступлений с административной преюдицией показывает, что в большинстве из них таким условием выступает повторение аналогичного деяния лицом, подвергнутым административному наказанию. Причем некоторые из указанных преступлений появились в процессе декриминализации (ст. 116, 157, 158.1 УК РФ). В этой ситуации можно согласиться с тем, что однократность повторения деяния лицом, подвергнутым административному наказанию, образует новое качество - общественную опасность как признак преступления.

В случаях криминализации деяний с административной преюдицией, целью которой является ужесточение репрессивного государственного воздействия на лиц, их совершивших, вопрос о кратности повторений не столь однозначен.

Примечательно, что криминализация деяний с «однократной» административной пре-юдицией (ст. 151.1, 171.1, 264.1 УК РФ) обосновывалась важностью (значимостью) охраняемого объекта или существенностью угрозы, значительным ростом количества правонарушений в рассматриваемой сфере и неэффективностью существующих мер административной ответственности.

Так, в пояснительной записке к законопроекту, предлагавшему дополнить уголов-

Теория и практика ||Я1 правоохранительной деятельности «¿Кг»

ный закон статьей 151.1, достаточно веско аргументировалось пагубное влияние алкоголя на физическое, интеллектуальное, психическое, духовное и нравственное развитие несовершеннолетних - генофонда нации, отмечалось, что наша страна по количеству больных алкоголизмом детей занимала первое место в мире на протяжении последних семи лет, предшествующих внесению законопроекта. В подтверждение неэффективности действующего административного законодательства приводилась не только статистика, отражающая снижение числа лиц, привлеченных к административной ответственности за нарушение правил продажи этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции, а также пива и напитков, изготовляемых на его основе (ст. 14.16 КоАП РФ), но и тот факт, что, согласно данным МВД России, подростками в состоянии алкогольного опьянения совершалось каждое пятое уголовное преступление.

В обоснование криминализации преступления, предусмотренного ст. 264.1 УК РФ, приводилась статистика, отражающая рост числа дорожно-транспортных происшествий, повлекших тяжкий вред здоровью или смерть потерпевших по вине водителей, находившихся в состоянии опьянения, и указывалось, что «общественная опасность указанного деяния усматривается в том, что лицо, лишенное права управления транспортным средством, изначально совершает умышленное противоправное деяние против общественной безопасности, находясь в состоянии опьянения»

[7].

В целом такой подход согласуется с критериями общественной опасности деяний и, соответственно, основаниями их криминализации, признанными постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2005 г. № 7-П: «Федеральный законодатель, определяя, какие опасные для личности, общества и государства деяния признаются преступлениями (ч. 2 ст. 2 УК РФ), обязан избегать избыточного использования уголовно-правовой репрессии, помня о том, что основанием преступности противоправных деяний могут служить лишь обстоятельства, в совокупности объективно подтверждаю-

щие криминальную степень их общественной опасности, в том числе масштаб распространенности и динамика роста таких деяний, значимость охраняемых законом ценностей, на которые они посягают, существенность причиняемого ими вреда, а также невозможность их преодоления с помощью иных правовых средств».

Что же касается составов преступлений с многократной административной преюдици-ей (ст. 212.1, 284.1 УК РФ), то в первом случае криминализация деяния обосновывалась наличием фактов повторности совершения соответствующего административного правонарушения [8] (хотя, на наш взгляд, приведенные цифры удельного веса повторных правонарушений, предусмотренных ст. 20.2 КоАП РФ, - 2,7% - не являются красноречивой иллюстрацией проблемы), а во втором - исключительно важностью цели: «предотвратить возникновение предпосылок для осуществления прочими иностранными организациями на территории Российской Федерации деятельности, представляющей угрозу основополагающим ценностям Российского государства» [9]. Причем в обоих случаях каких-либо аргументов в пользу количества повторений деяния, необходимых для признания его в конечном итоге преступным, не приводилось.

Лишь в обоснование многократной административной преюдиции как признака состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 314.1 УК РФ, были приведены данные о том, «что ряду резонансных преступлений, приведших к тяжким последствиям, совершенных поднадзорными лицами, предшествовало неоднократное нарушение административных ограничений, установленных им судом в соответствии с Федеральным законом» [10].

Таким образом использование в уголовном законодательстве признака административной преюдиции с многократным совершением деяний, предусмотренных административно-правовыми нормами, носит преимущественно произвольный характер.

Учитывая опыт уголовного законодательства советского периода, в котором использовалась только однократная административ-

ЛЯЬ Вестник Сибирского юридического «1Ё5'* института МВД России

ная преюдиция, а также аналогичный опыт зарубежных стран, например Республики Беларусь (ст. 32 УК Республики Беларусь гласит, что в случаях, предусмотренных Особенной частью, уголовная ответственность за преступление, не представляющее большой общественной опасности, наступает, если деяние совершено в течение года после наложения административного или дисциплинарного взыскания за такое же нарушение), считаем возможным согласиться с высказываемым в научной литературе мнением, что «наиболее предпочтительным и эффективным является использование однократной административной преюдиции» [11].

В тех случаях, когда одно повторение не образует нового качества деяния - общественной опасности, можно дифференцировать административную ответственность по признаку повторности, а уголовную ответственность устанавливать за совершение аналогичного деяния лицом, подвергнутым административному наказанию за повторное административное правонарушение.

Что касается необходимости унификации законодательной техники описания составов преступлений с административной преюди-цией, представляется необходимым отказаться от формулировки «лицо, привлеченное к административной ответственности» в пользу термина «лицо, подвергнутое административному наказанию». Во-первых, потому что последний имеет законодательное определение. Так, согласно ст. 4.6 КоАП РФ лицо, которому назначено административное наказание за совершение административного правонарушения, считается подвергнутым данному наказанию со дня вступления в законную силу постановления о назначении административного наказания до истечения одного года со дня окончания исполнения данного постановления. Во-вторых, совершение повторного (неоднократного) противоправного деяния именно лицом, подвергнутым административному наказанию, свидетельствует о неэффективности применения мер административной ответственности и необходимости привлечения к ответственности уголовной. На этот факт обратил внимание Конституционный Суд Российской

Федерации в постановлении от 10 февраля 2017 г. № 2-П: «Если новое административное правонарушение совершается лицом, ранее привлеченным к административной ответственности за аналогичное административное правонарушение, но не подвергнутым административному наказанию вступившим в законную силу судебным актом по делу об административном правонарушении, придание данному обстоятельству административно-де-ликтного или уголовно-правового значения, влекущего усиление публично-правовой ответственности, не согласуется с конституционными принципами пропорционального, соразмерного и справедливого использования мер государственного принуждения». Другими словами, Конституционный Суд Российской Федерации предложил ограниченное толкование термина «лицо, привлеченное к административной ответственности» применительно к составам преступлений с административной преюдицией, тождественное содержанию термина «лицо, подвергнутое административному наказанию».

Вторая проблема обусловлена первой и заключается в необходимости оценки возможности или невозможности применения нормы о малозначительности к преступлению с административной преюдицией.

Большинство составов рассматриваемых преступлений предполагают повторение тождественного деяния после привлечения лица к административной ответственности. Логика законодателя состоит в том, что если привлечение к административной ответственности не оказало должного воздействия на лицо, то за вновь совершенное им тождественное деяние должна наступать уголовная ответственность. Однако эта логика несколько нарушена при конструировании состава преступления, предусмотренного ст. 158.1 УК РФ. Деяния, влекущие сначала административную, а потом уголовную ответственность, не тождественны друг другу по их предмету. Предметом мелкого хищения, составляющего административную преюдицию, может быть имущество стоимостью свыше 1000 рублей, но не более 2500 рублей, а повторного мелкого хищения - не более 2500 рублей. Не указав нижнюю стоимостную гра-

Теория и практика правоохранительной деятельности

ницу предмета преступления, предусмотренного ст. 158.1 УК РФ, законодатель создал ситуацию, при которой хищение малоценной вещи лицом, подвергнутым административному наказанию за мелкое хищение на сумму свыше 1000, но не более 2500 рублей, должно оцениваться как преступление. Но является ли содеянное общественно опасным? Опрос дознавателей показал, что большинство из них не считают такое деяние заслуживающим уголовной ответственности, но вместе с тем применять ч. 2 ст. 14 УК РФ опасаются, чтобы не «сокрыть ненароком преступление от учета».

На наш взгляд, данная проблема должна быть разрешена законодательным путем -установлением нижней границы стоимости предмета анализируемого преступления (свыше 1000 рублей).

Третью проблему можно сформулировать как отсутствие законодательного механизма взаимосвязи норм и институтов уголовного, административного и уголовно-процессуального права.

Так, в административном праве нет институтов соучастия и стадий, в связи с чем возникают вопросы о возможности или невозможности совершения преступлений с административной преюдицией в соучастии, а также о квалификации данных преступлений как неоконченных. Полагаем, что на эти вопросы следует ответить отрицательно, что подтверждается в том числе анализом судебной практики (примеры неоконченных преступлений с административной преюдицией, а также совершенных в соучастии отсутствуют).

Есть и еще один значимый аспект проблемы. Наиболее остро он проявляется применительно к преступлению, предусмотренному ч. 2 ст. 314.1 УК РФ.

Для привлечения к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 314.1 УК РФ необходимо, чтобы поднадзорное лицо привлекалось два раза за административное правонарушение, предусмотренное ч. 1 или ч. 3 ст. 19.24 КоАП РФ, и вновь совершило деяние, выразившееся в несоблюдении административных ограничения или ограничений, установленных ему судом в соответствии с федеральным

законом. Причем это третье деяние должно быть сопряжено с совершением административного правонарушения против порядка управления (за исключением предусмотренного ст. 19.24 КоАП РФ), либо административного правонарушения, посягающего на общественный порядок и общественную безопасность, либо административного правонарушения, посягающего на здоровье, санитарно-эпидемиологическое благополучие населения и общественную нравственность.

Весьма распространенной является ситуация, когда вопрос о возбуждении уголовного дела возникает, когда уже за третий факт несоблюдения административных ограничения или ограничений, сопряженный с иным правонарушением, лицо привлечено к административной ответственности, более того, отбыло административное наказание, например в виде ареста.

Что в этой ситуации делать правоприменителю? Отказывать в возбуждении уголовного дела безосновательно и неправильно по существу, так как деяние содержит признаки преступления и в связи с этим лицо было привлечено к административной ответственности неправомерно, просто у суда на момент рассмотрения дела не было сведений о том, что это деяние третье по счету и сопряжено с иным правонарушением. Однако привлечение к уголовной ответственности за деяние лица, которое уже понесло административное наказание, противоречит конституционному принципу недопустимости двойной ответственности за одно и то же правонарушение.

Напрашивается вывод о необходимости отмены постановления об административном правонарушении. Но здесь-то и начинается самое сложное.

Согласно ч. 3 ст. 30.12 КоАП РФ право принесения протеста на вступившее в законную силу постановление об административном правонарушении (а постановление, по которому наказание исполнено, именно таким и является) принадлежит прокурорам субъектов Российской Федерации и их заместителям, Генеральному прокурору Российской Федерации и его заместителям. То есть районный прокурор, получив материал

Вестник Сибирского юридического института МВД России

проверки с постановлением о возбуждении уголовного дела по ч. 2 ст. 314.1 УК РФ, не являясь прокурором субъекта Российской Федерации, не вправе инициировать отмену вступившего в законную силу постановления об административном правонарушении. Ситуация патовая.

Анализ практики показал, что ситуация решается районными прокурорами разными путями:

1) путем принесения протеста на вступившее в законную силу постановление об административном правонарушении, в том числе исполненное, и районные суды в большинстве случаев, хотя и не всегда, их удовлетворяют (несмотря на то, что по закону ни районные прокуроры, ни районные суды не имеют на это полномочий);

2) прокуроры не препятствуют привлечению лиц к двойной ответственности;

3) принесение районным прокурором протеста на постановление об административном правонарушении в порядке ст. 30.10 КоАП РФ (как на не вступившее в силу) с ходатайством о восстановлении пропущенного срока на обжалование. Такой протест приносится в районный суд, который в порядке ст. 30.4-30.8 КоАП РФ правомочен этот протест рассмотреть, удовлетворить и на основании п. 3 ч. 1 ст. 30.7 КоАП РФ вынести решение об отмене постановления по делу об административном правонарушении и прекращении административного производства.

Первое из решений, на наш взгляд, правильное по существу, не основано на законе, второе противоречит Конституции РФ, третье является единственно возможным в соответствии с действующим законодательством, но решает проблему только формально: лицо-то уже понесло административное наказание.

Полагаем, что, поскольку институт административной преюдиции в уголовном законодательстве имеет место, необходимо проработать механизм соотношения норм административного, уголовного и уголовно-процессуального права. В частности, предусмотреть в рассмотренной выше ситуации возможность зачета исполненного административного наказания при назначении уголовного наказания.

Пока подобные законодательные изменения не приняты, можно лишь рекомендовать должностным лицам, направляющим в мировой суд материалы об административном правонарушении, предусмотренном ч. 3 ст. 19.24 КоАП РФ, более тщательно проверять, не содержится ли в действиях лица состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 314.1 УК РФ, а лицам, понесшим двойную ответственность, воспользоваться правом на возмещение вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста (ст. 1070 ГК РФ).

Четвертая проблема вытекает из позиции ысшей судебной инстанции, выраженной в п. 17.1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» и в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 мая 2016 г. № 21 «О судебной практике по делам о преступлениях, предусмотренных статьей 314.1 Уголовного кодекса Российской Федерации». По мнению Верховного Суда Российской Федерации, фактические обстоятельства, послужившие основанием для назначения лицу административного наказания, сами по себе не предопределяют вывод суда о наличии состава преступления с административной преюдицией, поскольку такая виновность устанавливается судом в предусмотренных уголовно-процессуальным законом процедурах на основе всей совокупности доказательств, включая не исследованные при рассмотрении дела об административном правонарушении.

В соответствии с этим для лица, производящего дознание по делу, возникает вопрос: должно ли оно исследовать и оценивать правомерность вынесенного судом решения об административном правонарушении.

В случае отрицательного ответа на поставленный вопрос может возникнуть ситуация, когда в суде выяснится, что лицо привлечено к административной ответственности незаконно (например, административный надзор был установлен незаконно), и суд придет к выводу об отсутствии состава преступления, вынеся оправдательный приговор. Оправда-

Теория и практика правоохранительной деятельности

тельный приговор для дознавателя - вещь малоприятная.

Положительный ответ, в свою очередь, породит практически не разрешимую на основе действующего уголовно-процессуального законодательства проблему о возможных действиях дознавателя, если он убежден в незаконности привлечения лица к административной ответственности. Полномочий у дознавателя по отмене соответствующего постановления, конечно же, нет. Видимо, ему следует уведомить об этом прокурора, осуществляющего надзор за дознанием, хотя, как отмечалось выше, полномочия районного прокурора в вопросе принесения протеста на вступившее в законную силу постановление суда также ограничены.

Обозначенная проблема - это еще один аргумент необходимости проработки законодательного механизма по соотношению норм административного, уголовного и уголовно-процессуального законодательства.

Таким образом, преступления с административной преюдицией - явление распространенное, но при этом нуждающееся в комплексной теоретической проработке, итогом которой стала бы унификация соответствующих уголовно-правовых норм, возможность их единообразного применения и согласованность с нормами административного и уголовно-процессуального законодательства.

Библиографический список

1. Бавсун, М.В. Административная преюдиция и перспективы ее применения на современном этапе / М.В. Бавсун, И.Г. Бавсун, И.А. Тихон // Административное право и процесс. -2008. - № 6. - С. 6-9.

2. Иванчин, А.В. О пользе разумного использования административной преюдиции в уголовном праве (в связи с постановлением Конституционного Суда РФ от 10 февраля 2017 г. № 2-П) / А.В. Иванчин // Уголовное право. - 2017. - № 4. - С. 50-53.

3. Иванчин, А.В. О целесообразности построения составов преступлений с административной преюдицией / А.В. Иванчин // Библиотека криминалиста : научный журнал. - 2013. -№ 2. - С. 98-108.

4. Кибальник, А.Г. Недопустимость административной преюдиции в уголовном законодательстве / А.Г. Кибальник // Библиотека криминалиста : научный журнал. - 2013. - № 2. -С. 123.

5. Лопашенко, Н.А. Административной преюдиции в уголовном праве - нет! / Н.А. Лопа-шенко // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. - 2011. - № 3. - С. 61-72.

6. Малков, В.П. Административная преюдиция: за и против / В.П. Малков // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. - 2011. - № 3. - С. 56-65.

7. Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу усиления ответственности за совершение правонарушений в сфере безопасности дорожного движения» // СПС Консультант-Плюс.

Вестник Сибирского юридического института МВД России

8. Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (в части совершенствования законодательства о публичных мероприятиях)» // СПС КонсультантПлюс.

9. Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» // СПС КонсультантПлюс.

10. Пояснительная записка к проекту Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях в части усиления ответственности за несоблюдение лицом, в отношении которого установлен административный надзор, установленных ему административных ограничений» // СПС КонсультантПлюс.

11. Харлова, М.И. Особенности состава преступления с административной преюдицией / М.И. Харлова // Актуальные проблемы российского права. - 2016. - № 8. - С. 136-143.