Прагматика психологического исследования Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

О.В. Лукьянов

ПРАГМАТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

В статье рассматривается проблема смысла психологического исследования как способа пребывания во времени. Метод и направленность психологического исследования в современной ситуации характеризуются не только стремлением получить новые знания в качестве очередного предмета потребления, но и стремлением определить структуру пребывания во времени, встретиться с парадоксом определенности и неопределенности смысла совместного взаимодействия. Предложены основные положения, касающиеся темпоральности психологического исследования и специфики исследовательского прагматизма.

Одним из положений, нажитых и утвержденных психологией двадцатого века, было положение о том, что психолог не просто обязан учитывать в своих исследованиях влияние ситуации, но вынужден влиять на ситуацию. Он должен не просто предсказывать поведение человека, что, кстати, до сих пор и не удалось, но он должен определять ситуацию, создавать коммуникативные миры. Ответственность перестала быть симметричной во времени: «ответы на прошлое ради будущего в настоящем», а стала асимметричной - ответственностью заранее, ответом будущему. Будущее перестало быть неопределенностью и стало свободой. Сегодня ответственность будущему является в принципе видимой и ощутимо переживаемой стороной свободы будущего.

Как это часто бывало в истории человеческого само-осознания при встрече с новыми горизонтами свободы, человек предпочел свободу негативную - «свободу от» и не открылся позитивной свободе - «свободе для». Методологически это выразилось в предпочтении монотонных свойств времени и отступления от принятия всерьез изменяющих, дестабилизирующих, спонтанных свойств времени. Методы стали развиваться в сторону дробления целостности на монотонные отрезки и привели к потере возможностей реализации смысла. Исследование, имея пространственный и материальный смысл, теряло смысл экзистенциальный, то есть смысл бытия во времени.

Это и определило ту ситуацию, в которой находится психологическое исследование в сегодняшнем времени. Психологическое исследование опирается на проективность сознания. В первом слове исследователя уже содержится все последующее бытие, поэтому свобода, лежащая в основе проекта, определеяет время всего исследования. Негативная свобода, лежащая в основе проективного сознания, привела к тому, что наука стала создавать самоистощаю-щиеся практики. Эти практики изживали сами себя по мере их совершенствования. То, что открывалось учеными, становилось частью повседневности и самоистощалось в будущем, точнее истощалось само будущее, так как в сознании господствовала негативная свобода. Установленная сознанием негативная свобода уничтожала смысл практики во времени, заставляла ее устаревать.

Аналогично человеку, который, ориентируясь на негативную свободу, стремится уйти от трудностей, обязанностей, неопределенности и риска, стареет, а не взрослеет, взрослеющий человек преумножает жизнь. Взросление - время, созданное установкой на позитивную свободу, а старение - время потерь, время созданное установкой на свободу негативную, свободу от принятия всерьез условий живого будущего [1].

Негативная свобода будущего, свобода от будущего, успокаивала и определяла исследователя. Исследователь, ориентированный на восприятие монотонности психической реальности, мог себе позволить рассчитывать на дивиденды от прошлого. Например, ученый защищал диссертацию, обобщая и дифференцируя большие периоды прошлого, делал реальность

прошлого или происходящего переживания понятной и измеряемой и всю жизнь получал от своей работы житейские дивиденды. Будущее позволяло, так как человек, обеспечивший себе прошлое, мог быть «свободен от будущего». Но сегодня жить на дивиденды от прошлого так же основательно, как раньше, в прошедшую эпоху монотонности, невозможно, современное общество строит свои отношения на основании кредитов будущего, стремительно их растрачивая. Точность стабильности процесса потеряла свой смысл. Точность нестабильности стала главным требованием к прагматичному исследованию.

Достаточно длительный спор о приоритете понимающей психологии перед психологией объясняющей, предметной ориентации перед ориентацией методологической, методов наблюдения перед методами экспериментальными и наоборот, самоистощился и превратился в поиск действительных оснований и основательной ответственности, в поиск смысловой точности исследования. [2] И оказалось, что ответственность требует в качестве условия свободы, причем свободы позитивной, а не негативной, так как негативная свобода не ведет к новому качеству, а значит, на основании негативной свободы в принципе невозможно реализовать исследовательский смысл, можно реализовать лишь пользовательский, обывательский смысл.

Ответственность приобрела несимметричный характер - не за ..., а перед ... Будущее перестало быть просто монотонной неопределенностью (когда негативная свобода имеет место, а позитивная свобода нет), но стало, в значительной степени, плотной, энергетической силой, действенным императивом, энергией, в некоторых сферах настолько оформившимся, что стало предметом торговли (возможность играть на бирже, играть с жизнью, играть с чувствами). Будущее время - время дестабилизации и спонтанных изменений - материализовалось. И ближайшим примером этой материализации является значимость такого явления повседневности, как кредит. Созидательная деятельность современного человека опирается на факты кредитов. Современный человек - человек, успевший взять кредит и живущий в кредит. Человек, истративший кредит будущего или не способный взять новый кредит, обречен на скуку. Скучание - неутолимая жажда действительности, интереса к жизни, омраченная истощенностью, усталостью, душевной пустотой и бессмысленностью, жажда новизны, тоска по живой неопределенности.

Кредит будущего не бесконечен. Он выдается не безусловно. Чтобы иметь возможность иметь будущее, необходимо знать условия кредита и соответствовать этим условиям.

Загрязнение атмосферы и уничтожение видового многообразия животных, связанное с жизнью современной цивилизации, - это взятие кредита у будущих поколений. Это действительно так, если мы считаем, что будущим поколениям тоже нужно видовое разнообразие животных и чистая атмосфера. Кредитование в экономике, политике, массовой культуре не нуждается в указаниях. В ходу такие понятия, как кредит внимания, кредит доверия, кредит терпения и т.д. и все люди понимают, о чем идет речь. Жить в кредит экономически выгодно.

Но если вместо существ живой природы можно предложить плоды технического прогресса, вместо потерянного здоровья - медицинские процедуры, вместо близости с природой - искусственно созданный комфорт и этим сущностный кредит у будущего оправдать, то кредит существования так просто оправдать нельзя. Если мы сейчас живем за счет будущего, то у нас будущего не будет. Если мы сегодня живем за счет завтрашней жизни, то мы живем все хуже и хуже. Будущее может тревожить, но если у человека нет будущего, то это приводит к отчаянию.

Человек, живущий в долг у будущего и не имеющий ясного представления о том, как этот долг возвращать, неизбежно будет испытывать психологические проблемы в виде неразрешимых противоречий, и они будут обусловлены не его слабым или не правильным пониманием сущностей, а накопившимся долгом будущего, актуальной безответственной растратой будущего. Проблемы его жизни будут не только неразрешимые, но и нерешаемые. Можно выделить множество симптомов этой ситуации в различных масштабах опыта - в личностном, социальном, культурном. Одним из симптомов хронической задолженности у будущего, проявляющихся в личностном опыте, является лень - состояние, охватывающее человека современного общества на пике успеха, в решающий момент жатвы, в период получения долгожданных дивидендов от своего образования и развития. Одним из социальных симптомов этой задолженности является участь школьного учителя, его хроническая испуганность перед «судом будущего» в виде экзаменов и тестов, безнадежное отставание в информационной гонке. Хроническая усталость и бессильное желание новизны, недовольство имеющимся благополучием и неясность желаний, гонка за новостями и многое другое, личностные кризисы, обусловленные отчуждением.

Отсутствие будущего выражается в распространенном недоразумения по поводу такого феномена, как наказание. Мой опыт показывает, что в современном сознании образованных горожан наказание очень обеднено смыслом и часто не имеет будущего. Оно еще содержит смыслы «за что-то», но люди мало понимают «ради чего» и «куда». Наказание ассоциируется со средствами и свойствами, но мало связано с благополучием, то есть получением блага. Отсутствие времени будущего обусловливает проблемы в воспитании и борьбе с насилием, с эпидемиями различных зависимостей, являющихся формой освобождения от будущего.

Болезни, являющиеся платой за прошлое, - «кармические» болезни - могут быть поняты и изжиты, но как понять болезни будущего?

То, что в основе бессильного и беспочвенного состояния человека или группы людей лежит тревога невыплачиваемого долга перед будущим, не так просто осознать. Ведь мы привыкли считать, что будущее бесплатно, что оно приходит непостижимо для нас и не имеет ясных пределов, что будущее - это неопределенность. Мы не думали, что неопределенность может стать мертвой, бессмысленной, бесчеловечной. Самым очевидным горизонтом будущего мы привыкли видеть смерть, но ведь будущее не исчерпывается смертью, после моей смерти продолжается жизнь мира. «Смерть - это все то же самое, только без меня» как говорил С. Беккет. Смерть, принимаемая как конечность жизни, оживляла настоящее. Сегодня смерть еще в большей степени, чем раньше, имеет место, но уже не столько в будущем, сколько в настоящем.

Привычное представление о наших отношениях с будущим определяет негативную свободу: неизвестность, непредсказуемость, небытие, неопределенность. Обязанность платить будущему выглядит недоразумением.

В сфере экономики человечество уже сталкивалось с проблемой необходимости платить по счетам, предъявленным будущим, это вошло в историю как революции. Революции не только завершали предыдущую жизнь, но открывали жизнь будущую, они творились во имя будущего. Периоды непосредственно перед революциями особенно остро открывали состояние, когда будущего не было, обреченность и присутствие конца в жизнях тех людей звучат в произведениях искусства предреволюционных периодов, как будто человек знает: кредита на жизнь у него нет, пора возвращать и с процентами. Непредсказуемости и дестабилизации у него больше, чем нужно, но жизни в этом свойстве времени уже нет.

Кредит у будущего выплачивался революционными событиями, жизнями, которые отдавались и восстанавливали будущее, открывали путь к наступающему бытию [1]. Но психология еще не увидела своего будущего, жестко требующим выполнения обязательств, в психологии не было революций (хотя бывали перевороты, и жизни за нее героически отдавались и сегодня отдаются). Изучили психологический кризис и научились его преодолевать или принимать. Кризис - это не революция и принятие кризиса не освобождает от ответственности перед обезжизненным нашими исследованиями будущим.

Тревога, вызванная возможностью революции, имеет в нашей повседневности прочное место. И эта тревога иногда даже заставляет отказываться от прогресса. Например, проблема профессиональности в психологии. Психология, существующая как научная и образовательная специальность, не создала своих профессий. Иногда на работу так и приглашают: работать психологом. Это все равно, что приглашать работать математиком. В математике множество профессий. Профессий в психологии нет в той мере, в какой у нее нет кредита будущего. А кредита нет, потому что он уже истрачен и новый не выдается. Психо-

логи не только не выполняют своих обязанностей перед будущим, но и не вполне ясно их осознают.

Интуитивное осознания этой ситуации есть, оно выражается отчасти в неудовлетворенности существующими методами и результатами, стремлением ученых изучить целостность жизни так, чтобы жизненность не уменьшилась. Указывается на необходимость такого исследования, которое будет во времени, а не только в «расчетном периоде». Интуитивно потребность осознается, но не удовлетворяется, а скорее обостряется.

Описание, объяснение, интерпретация фактов, феноменов, закономерностей сами по себе желательны и необходимы, но явно недостаточны для исследования, особенно в социальной психологии, чувствующей контекст и его важность. Для достижения действенного согласия и реализации психологической науки в жизнь от научных подходов ожидается не просто понимание или объяснение, и даже не их объединение, а «жизнетворчество» (Д.А. Леонтьев), «жизнестойкость» (С. Мадди), «поступок» (М. Бахтин), основное слово (М. Бубер), «творение будущего» (О. Розен-шток-Хюсси) и т.д. То есть к исследованию в настоящем времени, утвержденному как экзистенциальное измерение бытия-в-мире, необходимо прибавить более точное экзистенциальное измерение, измерение пребывания-в-мире, найти способ собирания данных, которые позволят иметь основания для преодоления патологии и тревоги ситуации, когда будущее требует от человека вернуть его долг наступающему времени жизни, а человек на это не отвечает.

Исследовательская полнота требует исходной направленности проекта и ученого на будущую ситуацию, являющуюся в классическом понимании не определенной производной от ситуации исследования. Исследователь обязан заплатить не только настоящим или прошлым временем, но и временем будущим. Платить настоящим временем позволяет метод, платить прошлым временем позволяет методология, но как платить будущим, наступающим временем, которого в моем распоряжении еще нет, которое мы всегда брали в кредит? Сегодня надо найти в себе будущую жизнь и ей рассчитаться за возможность исследования. Исследователь не просто нуждается в методе, но вынужден жить исследователем, полностью «ставить себя на карту», как писал М.К. Мамарда-швили. Жить исследователем - это значит начинать, повторять, продолжать, завершать, возобновлять исследование вовремя, когда время пришло.

Как приходит время? Время приходит так, как мы его ждем. Мы влияем на действительность направленностью своего взгляда и ответственны за это влияние. Мы опираемся на свою возможность ждать. Мы должны осуществлять позитивную свободу ждать. Свобода ждать - вот главный экзистенциал нашего времени. Вложи деньги в строящуюся недвижимость и получишь возможность ждать благополучия. После некоторого времени ожидания получишь прибыль. Но чьи убытки обеспечивают эту прибыль? Кого мы продаем, покупая себе возможность ждать?

Ответственность за влияние на действительность возвращает методологию исследования к прагматист-скому методу, господствовавшему в науке прошлого

века, на новом уровне, на уровне обращения к будущему и исследованию душевной реальности во времени наступающем.

У. Джеймс писал, что «...прагматистский метод отнюдь не означает каких-нибудь определенных результатов, он представляет собой только известное отношение к вещам (attitude of orientation). И именно такую точку зрения, которая побуждает нас отвращать свой взор от разных первых вещей - принципов, «категорий», мнимых необходимостей и заставляет нас смотреть по направлению к последним вещам -результатам, плодам, фактам». Джеймс призывал более ответственно смотреть в будущее, указывал, что человек уже нуждается в возможности ждать. Современная психология старалась сделать результаты, плоды и вещи близкими и понятными и преуспела в этом, она переместила результаты, плоды и факты в начало, сделав их широко доступными. Психология послереволюционного мира имела кредит будущего, она могла творить в настоящем. Какую силу имел принцип «здесь и теперь» в новой науке психотерапии.

Что является последними вещами для современного исследования? Что ждет исследователя в конце его пути? Что грядет? Надо иметь мужество признать, что грядет не то, что уже есть, грядут не сущности, не смыслы и не способы, а структуры бытия, в общем, и экзистенциальный опыт, в частности, хотя сущности и смыслы из жизни никуда не исчезают, просто они уже в настоящем и скоро станут навсегда в настоящем.

В современной ситуации традиционный прагматизм не ограничивается отношением к вещам, а направлен на отношение к структурам бытия, опять мы видим безответственный кредит у будущего-бытия. Мы эксплуатируем будущее, но не будущее предметов, существ или сущностей, а будущее бытия. Это уже не уровень вещей, а уровень целостностей, контекстов - достаточно крупных единиц опыта, по выражению Курта Левина. [3] Мы сегодня получаем средства на жизнь за счет уничтожения будущих целостностей бытия, используя будущие возможности ждать и надеяться. Психологическое знание стремится к более точному и дифференцированному влиянию на все более крупные психологические целостности, оно делает доступными все большие целостности будущего бытия. Это напоминает промышленное развитие, толкающее мир к революциям, истощая в своем ускорении все большие и большие горизонты ресурсов. Психические ресурсы уже не достаточны, психологические тоже, наука ищет способа влиять на само бытие, на намерения, установки, ожидания, на транс-цендирование человека. Так же как энергия сегодня добывается не из дров и угля, а из атомов.

Для несовременного (живого в прошлом, но имеющего сегодня место) прагматизма, прагматизма, который нуждался в том, чтобы видеть в будущем предметы и сущности, это положение исследователя является парадоксальным. Прагматизму прошлого века кажется странным ставить вопрос о возвращении кредита будущего, ведь столько сил было затрачено на то, чтобы изучить способ этого кредитования, предсказать и определить будущее, получить будущее

в свое распоряжение, и вот теперь, когда научились этот кредит брать, то есть научились использовать надежду для бытия здесь и теперь, научились превращать надежду в средство для жизни, опять тревожиться?! Да надо просто спокойно стремиться к целям. Природа не любит растерянных! («Целеустремленные и амбициозные, коммуникабельные и работоспособные молодые люди приглашаются к участию в конкурсе, приз - престижное будущее: работа менеджером, эстрадной звездой, супермоделью» Единицы получают, сотни стоят в очереди.)

Но и без прагматизма нельзя. Современному прагматизму приходится отталкиваться именно от ожидания бытия, так как это ожидание перестало быть только ожиданием, а в качестве желанной награды давно стало частью повседневной жизни. Сегодня обычное объявление о семинаре для всех желающих демонстрирует количество взятого под проценты будущего бытия. Оно может звучать, например, так: «Горизонты целостности», «искусство жизни», «дыхание вечности», а подразумеваться будет всего лишь пара сеансов холотропного дыхания или несколько часов упражнений в медитации. Рекламные художники вполне могут выдавать стакан пива за «вещи, ради которых стоит жить».

Случай из психотерапии.

Группа, один из участников, алкоголик, говорит в ответ на реплику участника о недостатке силы воли.

- Ты знаешь, что это такое, когда хочется выпить? Это как будто ты идешь по пустыне и вдруг стакан воды.

Другой участник, в прошлом справившийся со своей зависимостью.

- А если ты в пустыне со своим сыном и стакан воды один?

После короткой паузы:

- Я постараюсь отдать воду ему, пока еще могу соображать.

Алкоголик, который не может перестать, не может не пить, не имеет права на кредит будущего. Он обязан все время заботится о своем будущем, он обязан вовремя останавливаться, а в его случае это значит останавливаться заранее. Он уже понял, что если он и дальше будет пропивать свое будущее бытие, потеряет все, даже настоящее. Алкоголик обеспечивает себе возможность ждать, хотеть выпить, но иметь возможность ждать всего остального. Практическая задача исследователя: остановиться заранее. Практическая задача терапевта: помочь остановиться заранее.

Без кредита будущего нам не обойтись. Когда я живу, я живу и будущим, наряду со всем прочим, я не совсем знаю, какое оно, но я знаю, что оно у меня есть. Погружаясь в долговую яму будущего, я начинаю понимать, что у меня его не так много. Никогда моя дочь не будет маленькой, никогда не будет детского Нового года, не будет первой рюмки, первой встречи, первой ночи. Живя настоящим, я истратил кредит будущего. Мне он выдавался, я жил за счет грядущих событий. И вот теперь чтобы я ни исследовал, может быть только настоящим, я не вижу ценностей будущего. Какого бы совершенства ни достигал

- все это уже во мне есть. Я ищу способы иметь надежду. Для этого мне необходимо остановиться, оста-

новиться заранее, чтобы можно было ждать. Психологическое исследование сегодня не приводит меня к результатам, оно приводит меня к надеждам. А метод нельзя описать в терминах движения, метод в осторожных остановках.

ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ - ПРОБЛЕМА ВОЗМОЖНОСТИ ЖДАТЬ

Психологические исследования, всерьез учитывающие проблематику сознания, исходят из парадоксальности своего положения во времени: они направлены в прошлое, но создают будущее, они исследуют содержание, но и создают содержание. И они выходят за пределы психологии, потому что возможность ждать - самый тревожный фронт современного бытия, он касается всех форм человеческой жизни. Психология сегодня - это множество недолговечных надежд, сменяющих одна другую, или даже существующих одновременно. Подобно тому, как двадцатый век в изобразительном искусстве не имел эпохального стиля, такого, как, скажем, эпоха Возрождения, но имел множество разных быстро проходящих стилей -стилей однодневок, психологические исследования сегодня не имеют своего эпохального звучания, они быстро обновляются, резонируя с экономикой, в которой тоже царствует принцип временного обновления, деньги должны двигаться, работать, перераспределение стало само по себе доходным [4].

Но что значит для отдельного человека следовать принципу «деньги должны работать»? Это значит, деньги не следует хранить, их надо быстро тратить. А лучше всего тратить заранее, то есть жить в кредит. Экономически это понятно и возможно, а психологически? Как заранее осознавать, как заранее быть? И до каких пор? Психологическое исследование - это растрачивание жизни заранее. Мы выходим из себя, расширяя сферу средств восприятия и средств жизни. Мы изучаем душевный опыт, отступая в прошлое, как будто будущее у нас уже «в кармане». Психологическими исследованиями мы осложняем себе будущее, но не просто осложняем сущностно, как это происходит в производстве, а обедняем экзистенциально, подобно необратимому уничтожению многообразия видов животных и растений. Осуществляя психологические исследования, мы необратимо уничтожаем возможность надеяться. Имеет место парадокс, чем точнее мы осознаем душевную реальность, тем меньше можем надеяться, то есть тем меньше живем будущим, а все больше за счет будущего.

Исходная парадоксальность психологического исследования требует постановки более точного вопроса, чем классический вопрос о содержании. Необходим вопрос о том, когда важны определенные структуры определенных целостностей психологического опыта? Когда важны исследования? Единицей психологического исследования при этом становится не содержание опыта и не структура опыта, а время важности определенной структуры психической реальности [5].

Время важности - это то, что принято называть контекстом. Поэтому в исследовании стоит говорить о контекстах реальности, открывающихся не текстом

как таковым, но прочтением текста, не опытом, а завершением опыта, стоит попытаться разработать отношение к целостностям психологического исследования, то есть к временам и времени исследования. При этом следует стараться говорить именно о контекстах реальности, чтобы в результате утвердить способность воздействовать на психологические целостности научным исследованием обнадеживающе, порождая реальность надежды.

Из чего должно исходить исследование, создающее возможность ждать, то есть исследование, заранее останавливающее процесс неаутентичного бытия? Из ограничения господствующей тенденции к уничтожению транссубъективных (внешних) сущностей и созданию новых «рукотворных» сущностей. Для психологического исследования это может выглядеть так:

Исходные положения психологического исследования как пребывания во времени:

- Современное психологическое исследование -это, помимо всего прочего и прежде всего, творческое и ответственное взаимодействие между людьми.

- Обязательным условием творческого и ответственного человеческого взаимодействия является определенность содержания (заранее определенное содержание).

- Начало человеческого взаимодействия - сложно понимаемая действительность, что выражается в важности вопроса онтологии коммуникации, поднимаемого в научных дискуссиях. Начало взаимодействия как сложная проблема не может иметь простого решения, эта проблема не разрешима. Проблема начала человеческого взаимодействия может быть решаема, но не может быть разрешена. Проблема начала взаимодействия - это взятие кредита будущего.

- В силу сложности условий начала взаимодействия определенность содержания должна быть достигнута заранее, еще до факта взаимодействия, а значит и до факта всякого восприятия и понимания. Содержание взаимодействия должно быть в настоящем. Это момент имения кредита будущего.

- Взаимодействие людей как естественная жизнь опирается на содержание самой себя, но психологическое исследование не является естественным течением жизни, даже если это исследование ребенком своих впервые испытанных чувств. Психологическое исследование опирается на свободу будущего, на возможность ждать результата. Это момент использования кредита будущего.

- Содержание исследования (исследовательского взаимодействия) не может быть определено заранее, если мы допускаем творчество в душевной реальности, и при этом оно должно быть определено именно заранее. Мы решаем неразрешимые проблемы. Использование кредита будущего продолжается.

- Проблема необходимости заранее определить содержание опыта разобщает исследователей, и часто углубление в исследовании ведет к отчуждению и уменьшению возможностей взаимодействия, что противоречит смыслу и необходимости жизни. Это момент истощения кредита будущего. Уменьшение возможностей взаимодействия (не посредственного технического, а экзистенциального личностного взаимодействия) есть момент выставления счета за кредит.

Итак, в качестве исходного положения мы констатируем проблему определения неопределенности психологического исследования. То есть мы должны преодолеть негативную свободу будущего - неопределенность, и перейти к позитивной свободе будущего - свободе определения неопределенности. Мы должны утвердить этой свободой надежду, вернуть то, что взяли у будущего. Как писал С. Левицкий, «свобода должна перейти в атаку». Психологическое исследование должно обеспечивать условия и предпосылки для позитивной свободы определения неопределенности, не устранения неопределенности, не ее избегания, а ее определения.

Решение этой проблемы опирается на возможность достичь определенности не в предметах, не в сущностях, не в целях, а в смыслах, в направленности и в границах исследования. Это стремление можно сравнить с идеей В. Франкла об исследовании конкретным человеком своего существования в контексте психотерапии. В. Франкл утверждал существование воли к смыслу. Человек не может стремиться к получению удовольствия, получению власти, получению свободы, чем больше он стремиться к ним, имея их в качестве цели и предмета своих стремлений, тем меньше он их достигает. Человек может стремиться к смыслу, а удовольствие, свобода и власть приходят как явления стремления к смыслу. Негативная свобода достаточно часто является предметом стремления человека, но может ли быть стремление к позитивной свободе? Может в качестве самоотдачи, то есть определенности смысла настоящего и будущего, это и есть кредит будущего, о котором мы ведем речь. Но мы должны утвердить и свободу мира отдаваться, открываться нам. Утвердить неопределенность будущего. Определить надежду на бытие, утвердить исследованием, что будущее действительно будет. Для этого необходимо ограничить свободу творчества. Самоограничение свободы творчества разрешит парадокс будущего, сделает человека пребывающим и создаст условия для того, чтобы будущее как неопределенность, как спонтанность, как накатывающееся время прибывало.

Конечно, для того, чтобы ограничить свободу творчества, ее надо иметь. А для того, чтобы ее иметь, ее надо утверждать и хранить. Исследование живет, как и человек, во времени и в каждом времени утверждает конкретную форму бытия [6]. В одно время исследование утверждает свободу творчества, в другое время оно сохраняет, продлевает свободу творчества, а когда возвращает кредит будущего, исследование ограничивает свободу творчества.

Таким образом, мы должны определить не цели, предметы, объекты и методы исследования, как это классически принято, но, прежде всего, мы должны определить время исследования. Условием осмысленного и ответственного исследования является определенность времени.

Эту определенность можно некоторое время сохранять без потери творческой свободы. Направленность и границы исследования обладают большей значимостью для взаимодействия, чем констатированное содержание, они действительны так же, как действительно время, а действительность времени ис-

следования представляется основным условием эффективности в силу самой природы душевной реальности.

Какова действительность времени исследования? Пойдем в наших рассуждениях от больших масштабов тел времени к меньшим, ограничив себе горизонт времен социальным горизонтом, то есть горизонтом взаимодействия.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ В СПИСКЕ НЕОБХОДИМЫХ СРЕДСТВ СУЩЕСТВОВАНИЯ

Заявление научной психологии двадцатого века о возможности изучать душевную реальность личности и решать личностные проблемы на основании эмпирических исследований, снабжать людей «результатами, плодами, фактами» привело к включению психологии в список необходимых и доступных средств существования, отражающих содержание культуры обыденного сознания современного человека и современного сообщества. Как средство к существованию психология была включена в систему образовательных традиций и предметную сферу потребностей. В этом контексте психологи разработали множество дифференцированных категорий, позволяющих изучать, исследовать и обсуждать психические воздействия и взаимодействия. Основной тенденцией дифференциации психологических феноменов, в соответствии с модальностью мышления западной цивилизации, была объективация душевных явлений. И хотя у психологии были варианты выборов, например, интуитивизм Н.О.Лосского показывал иной путь изучения природы восприятия, не делавший такой ставки на объективацию, объективация стала общепринятой формой существования сознания.

Психологические исследования благодаря такому «выходу в объективную реальность» были освобождены от ограничений в выборе средств и подчинены совокупности требований человеческого взаимодействия. В связи с этим психологические исследования перешли в новую эволюционную фазу, требующую соответствующего осмысления исследовательской направленности и исследовательских оснований, так как психологи погрузились не только в сферу производства жизни, но и в сферу жизненного воспроизводства, и «последние» вещи стали «первыми».

Расширение сферы психологического образования, внедрение психологических понятий в повседневный язык, увеличение степени эксплуатируемости знаний о душе потребовали принятия и уточнения ответственности за направленность психологических исследований. Этическая сторона науки отодвинулась в глубину личной жизни человека, а фронт понимания переместился в поле методологии.

Методология психологического исследования потребовала пересмотра границ в изменившихся условиях. На привычном языке психологии это означало разработку более точной дифференциации направлений психологических исследований. Но большая точность дифференциации не означала увеличение лишь степени детальности и определенности новых качеств, это означало освоение новых структур реаль-

ности, новых форм существования. Так определилась направленность психологических исследований на свойство жизни трансцендировать и воспроизводиться.

Для того чтобы выразить новую направленность психологического исследования, необходимо иметь общее представление о структуре бытия, что является вопросом философским. Философия предложила в качестве структуры бытия видеть время. Современные представления о времени далеко не ограничиваются понятиями длительности и непрерывности, как это бывало раньше. В этой работе мы будем опираться на предположение о возможности восприятия множества времен, о существовании тел времени, соответствующих своим структурам бытия [1].

Позицию по отношению к психологии как бытию также необходимо заранее прояснить. Мы полагаем, что жизнь человека в большей степени представляет собой трансцендирование и в меньшей степени адаптацию [3]. Структурой бытия является время, время трансцендирования принципиально отличается от времени адаптации, эти два вида времени не совпадают, но могут соотноситься друг с другом определенным образом. Выражая характер этих времен как определенный род движения можно представить, что адаптация есть движение в одном времени, а транс-цендирование - движение через времена. То есть трансцендирование - движение не в пределах одной формы существования, а движение от одной формы существования к другой, представляет собой движение во временах. Движение во временах - это и есть время исследования, особое время, когда исследователь движется через тела времени. Прагматический смысл этого движения в том, чтобы создать более тонкую, точную и целостную дифференциацию реальности воспроизводства жизни, дифференциацию и интеграцию нового содержания и средств.

Проблема же в том, чтобы эта дифференциация осуществлялась не только в пространстве, но и во времени, чтобы время исследования не было отчужденным от времени жизни. В противном случае результаты исследования оказываются очень приблизительными, несмотря на «точность» содержания, не имея своего «когда» и «как долго», а отвечая лишь приблизительному «иногда». Имея ввиду множественность тел времени, такая «приблизительность» больше, чем просто грубость, это подобно тому, если бы точность расписания поездов представлялась в километрах.

В период социального освоения информационных виртуальных пространств и многообразия производственных фикций реальность исследования становится важным вопросом. Например, маркетинговое исследование может обещать предприятию дальнейшую жизнь или ближайшую смерть. Исследование призвано обеспечивать риск.

Фиктивность исследования, то есть неважность его результата, сегодня уже не является чем-то удивительным, легко принимается, например, такая ситуация, когда исследование дипломника или аспиранта имеет лишь квалификационный смысл. Все прекрасно понимают, насколько трудно сегодня действительно что-то исследовать, а потом это защитить. Гораздо

выгоднее сделать вид, фикцию исследования. Допустить очень относительную смысловую ценность исследования для утверждения самой структуры научной жизни. И часто важнее то, что студент, аспирант делал, действительно делал! А то, что не сделал, или сделал мало, так кто же может утверждать, что у него самого получилось сделать, ведь проблемы неразрешимые. «Кто сам без греха, пусть первый бросит камень».

Сегодня время исследования как единица жизни потребовало более точного понимания, чем это было раньше, когда на первом месте было время исследуемой реальности, а не реальности исследования.

Время исследования необходимо обеспечить, и это не личное дело ученого, а дело согласия исследователей. Ведь в психологии, как ни в какой другой науке, делать, вовсе не означает сделать. Множество исследований не представляют собой реального вклада в науку не потому, что они плохо делались, а потому, что исследователь не имел времени закончить, передать, воспроизвести свои достижения, не имел времени начать с подлинной позиции, а начал с первой попавшейся.

Эта ситуация подобна, например, такой повседневно понятной: я люблю и умею читать. Стоя в книжном магазине я готов купить почти половину магазина самых разных книг, но у меня нет времени читать все, поэтому я вообще не покупаю ничего, а только просматриваю. Но понравившиеся книги я перечитываю каждый год. Можно ли сказать, что я нуждаюсь в таком магазине книг? Если ничего не покупаю, значит, нуждаюсь в чем-то другом. А какой магазин будет отвечать имеющемуся у меня времени? Такой, который будет не только «забирать» у меня время, но будет добавлять. В экономическом смысле этот магазин должен мне «платить» за то, что я читаю книги. Но тогда это вообще получается не магазин в привычном понимании. Если продолжать жить эту мысль, то начинается время трансцендирования и исследования, которое приводит к новому качеству жизни. А не создающее новую жизнь исследование, подобно просмотру книг и использованию магазина в качестве выставки, не имеет с исследованием ничего принципиально общего, только начальные категории, так же как мои просмотры книг в магазине имеют только начальный общий смысл с книготорговлей, все равно я не покупаю книг, не достигаю конца.

Нечто похожее происходит и с направленностью психологического исследования. Уже понятно, что оно не заключается в пополнении «склада», снабжающего «прилавок». Оно нуждается в направлении, которому следует жизнь конкретного человека, сообщества, культуры.

Психологическое исследование, которое не направлено к жизни, подобно книге на полке, которую не покупают и не открывают, оно не обладает реальной жизнью, ждет жизни, нуждается во времени жизни и чтения. Но если некоторые книги выдерживают это испытание и могут ждать своего часа, то психологические исследования устаревают безнадежно, если они не закончены, не восприняты, не введены в жизнь. Разумеется, мы имеем в виду не гениальные прорывы и достижения вечных истин, не революции,

которые было невозможно не заметить, а исследования, составляющие нашу повседневную жизнь, те исследования, о которых говорилось в первых строках, исследования, ставшие частью нашей культуры, средств к существованию. Такие исследования можно назвать выполнением исследовательских обязанностей.

Исследовательские обязанности возвращают нас к психологическим феноменам, которые, как мы говорили выше, требуют дифференциации и определения. Раньше психологические феномены выделялись методом анализа. Подразумевалось, что психологические феномены представляют собой нечто повторяющееся, подобно химическим, физическим и физиологическим процессам. Но имеющаяся в нашем распоряжении психология, причем не только ее успехи, но особенно ее неуспехи (например невозможность построения единой всеобщей теории личности), опровергают эту идею. Психологические феномены не подобны физиологическим, тем более физическим или химическим, природа их времени иная.

ПРАГМАТИЗМ И СМЫСЛ

Часто употребляемые слова «нет времени» - не констатация сложившихся обстоятельств, а точное указание на психологическую потребность. В сегодняшней ситуации возможности свободы, необходимо выделять психологические феномены не аналитически, а экзистенциально-прагматически, то есть исходя из потребности во времени. Методы психологического исследования требуют добавления в них составляющей временной полноты и учета условий возможности времени. Временная полнота достигается человеком посредством речи, сознания и движения, как говорят нам древние и современные философии.

Речь, сознание и движение должны быть взяты как взаимодополняющий материал для исследования. Направленность во времени как раз обеспечивает такое взаимодополнение. Психологическое исследование должно быть движением поиска структуры направленности к основаниям времени и открывать вложенность тел времени (вложенную топологию сознания, речи и движения). Эта направленность часто подразумевается как направленность на смысл. Благодаря подробному описанию этой категории, делающей смысл удобной формой объективации душевной реальности, она широко используется и уже перестает отвечать требованиям прагматизма - становится начальной, а не конечной вещью. Важность смысла изначально констатируется и смысл становится не достаточно крупной целостностью, исследователь нуждается в большей целостности, в целостности определяющей смыслы. Направленность сохраняется, но исследователь движется дальше.

- Что исследовать, когда произнесены слова о важности смысла?

- Реальность того периода, когда смысл был не важен или его вообще еще не было.

По логике времени до того, как появится смысл, существует ожидание смысла, время, когда смысл грядет. Время ожидания смысла направляет к активному познанию. Увеличением интереса к образова-

нию мы обязаны не существованию смысла, а существованию его возможности. А возможность смысла -это достаточно определенное время, которое мы обязаны исследовать.

Исследовать время возможности смысла необходимо тогда, когда нас интересуют такие явления человеческой жизни, как появление и потеря интереса. В практическом отношении для воссоздания, возрождения интереса необходимо обеспечить время возможности смысла. Так, исследуя пребывание, то есть времена, предшествующие тому, что есть, мы получаем свободу творить будущее.

Пример:

В первом классе дети проявляют большой интерес к учебе, проявляют его и во втором, и в третьем. Вдруг в шестом, или немного позже, интерес исчезает. Смысл исчезновения интереса понятен, если не сразу, то после феноменологического исследования точно. Ребенок освобождает свое время от бесконечности уроков, заданий, упражнений, он открывает неопределенность будущего, ждет еще чего-нибудь. Для возрождения интереса к учебе нужно организовать время возможности смысла. Когда смысла в учебе еще нет, но он может быть. Это то, что является наказанием в духовном смысле, направленностью в будущее. Ребенку надо поставить условие, дать возможность следовать своим желаниям в этих условиях и тем самым обеспечить ему ожидание смысла. Например, сказать: «я буду делать вместо тебя все, что необходимо, тогда, когда ты скажешь, что тебе не интересно и ты не хочешь. А если не скажешь и не сделаешь, то должен будешь все равно сделать или будешь наказан». Условие должно быть реальным и тогда откроется неопределенность, возможность смысла, а вместе с возможность смысла и интерес.

ПРЕУМНОЖЕНИЕ ПОЗНАНИЯ УМНОЖАЕТ

ИЛИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ, ИЛИ СКОРБЬ

С расширением психологического образования, которое происходит в России последние десять-двенадцать лет, умножаются и ожидания результатов от инвестиций в психологию, повышается степень напряженности вопроса о смысле психологических исследований. Психологическими исследованиями сегодня занимаются не только ученые, но и отдельные люди, например психотерапия побуждает человека к самоисследованию, педагоги исследуют свою педагогическую практику, менеджеры, маркетологи и политики. Даже если судить по телевизионной рекламе и телевизионным шоу, по изменениям в ассортименте услуг, по количеству образовательных программ, материальные и нематериальные вложения в психологию увеличиваются. Бизнес готов «купить» смысл. Но что мы будем делать, когда его продадим? В свою очередь часто ожидания «бизнеса» оказываются неоправданными, результаты разочаровывают, и это также нам приходится наблюдать в процессе неуклонного «удешевления» и инфляции психологической науки.

Широкое распространение психологического образования обеспечило завоевание психологами большей исследовательской свободы, выражающейся в

широком спектре методов, предметов и намерений. Но большая свобода требует принятия большей ответственности за исследовательскую деятельность. Ответственности не только перед ситуацией объективной или перед какими либо субъективными отношениями, но перед базовыми возможностями психологического исследования - перед реальностью времени человеческой жизни, перед условиями жизни психологии. Ответственности за основания исследования.

В отличие от естественных и технических областей, не опирающихся на ответственность за смысл, а ограниченных лишь преодолением сопротивления внешней среды, исследователь в психологии отвечает не только за содержание своей работы, но и за своевременность начала и конца, так как именно временные границы определяют смысл всякого содержания душевной реальности. Психологическое исследование не может быть не гуманитарным. Гуманитарным психологическое исследование является в силу того, что оно реализует ценностную и целевую ориентацию человека. Отдает себе человек в этом отчет или нет, но исследование на всех своих стадиях, от планирования до прочтения результатов, обретает смысл (и время) в контексте ориентаций, интенций, идентификаций человека. Но психологическое исследование должно соответствовать и естественному ходу вещей. При таком уровне требований к исследованию оно становится сферами времени, аналогично тому, как Вернадский, стремясь исследовать целостность планетарной жизни, пришел к описанию сфер, самой «высшей» из которых являлась ноосфера - сфера сознания.

Психологическое исследование осуществляется в ноосфере и открывает сферы времени. Ученый открывает сферы ответственности во времени, а потребители результатов открывают сферы свободы во времени.

Рассмотрим пути ответственности во времени более подробно.

ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ НАЧИНАЕТСЯ С КОНЦА

Очевидное, но часто не выражаемое условие осмысленного психологического исследования - это его парадоксальная направленность от конца к началу. Исследователь часто делает вид, что движется в некоторое неизвестное будущее и открывает там то, что до него было тайным (это только в исключительных случаях оказывается правдой), делает вид, что он начинает с маленького и заканчивает большим, представляет себе, что он идет в будущее. На самом деле общий просмотр психологических исследований и методологических утверждений показывает, что важнейшими результатами исследования являются кон-ституирование, распознавание, систематизация, описание, объяснение и так далее начальных условий -установок, интенций, причин, оснований. А исследователь движется от свершившегося факта к душевному истоку, от конца к началу события. Получается, что исследователь создает свое специфическое время, возвращающее естественный ход жизни. Исследователь «погружается» в истоки времени. Если бы время

было исключительно линейным, то даже тогда психологические исследования имели бы смысл, так как такое движение к истокам увеличивает пространство будущего. Отношение времени будущего к времени прошлого изменяется в пользу будущего, то есть действительность жизни прибывает. Исследователь имеет шанс вернуть кредит будущего, преумножить будущее. Но это только возможность, многие психологические исследования не реализуют эту возможность, а имеют как раз противоположный смысл, они уменьшают будущее.

Увеличение будущего не гарантировано, будущее пребывает только в том случае, если исследователь реализует установку позитивной свободы будущего, допускает увеличение неопределенности, спонтанности, неизвестности. Часто вместо этого исследование допускает ничего не меняющую «новизну», как диалоги персонажей С.Беккета в пьесе «В ожидании Годо».

Направленность в прошлое психологического исследования выражается и прямо и косвенно. Прямое выражение в том, что психологическое исследование направлено на изучение опыта, а опыт - это то, что уже случилось. Косвенно направленность на истоки времен выражается в том, какое распространение в психологии получила категория «анализ». Часто исследование и анализ разумеются некоторыми исследователями как синонимы. Анализу подвергается все

- и само исследование, и его материал, и промежуточные результаты. Но время нелинейно, как доказала современная физика, и психологическое исследование не исчерпывается анализом. Сегодня становится понятным даже больше: анализ вообще не отвечает некоторым важным необходимостям психологического исследования, так как целостность жизни после анализа не является той, что была до анализа. И значит, никакой анализ не может быть адекватным подходом к некоторым формам психологического исследования, а может и к большинству форм, так как психические феномены не имеют формы пространства, которое после анализа может быть воспроизведено, а имеют форму времени, необратимо изменяющегося. Сама возможность анализа, даже такого, как феноменологический анализ, возникает лишь в уже существующем пространстве, конституированном определенным временем. То есть для возможности анализа необходимо принести в жертву реальность времени и заменить ее абстракцией времени. Для неживой природы это приемлемо, но для психологии, изучающей «без ухода от жизни», такая жертва слишком велика, она обессмысливает исследование.

Следовательно, необходимо принять положение о результате психологического исследования не в пространстве, а во времени, так как пространственные результаты сами по себе, даже очень дифференцированные, не выражают нового качества полученного знания, не создают новую форму жизни, а только «увеличивают ассортимент магазина», умножают психические продукты жизни, не обогащая психологию, а лишь растворяя ее.

ПОЛОЖЕНИЕ О РЕЗУЛЬТАТЕ ВО ВРЕМЕНИ:

Результат психологического исследования действителен во времени и иллюзорен, предполагаем в пространстве. Ориентация на результат обретает смысл лишь с учетом времени жизни, то есть экзистенциального измерения. Достоверность и точность психологического исследования определяется временем жизни, а точность в пространственных координатах - лишь промежуточное помогающее измерение и может иметь только служебный смысл. Можно сказать, что достоверность и точность результата психологического исследования определяется его соответствием ноосферному процессу, в котором пребывает исследователь.

Следствием этого положения является необходимость точного понимания позиции, организующей время исследования и способности занимать эту позицию в реальном процессе. Позиции, обеспечивающей точку отсчета времени и наличие базовых форм времени. Позицию осевого времени, направляющего ход экзистенции.

В некоторых случаях базовые формы времени даны нам готовыми (это произносится в нашей обыденной речи как «случилось»), но иногда нам предстоит создавать, порождать и сами базовые формы времени, а не только их организовывать. Это ситуации свободного времени, когда человек является автором начальных условий, порождающих время. Точка отсчета также иногда существует как данность, а иногда как создание. При этом психологу необходимо быть уверенным в постоянстве и целостности сознания, так как иначе не будет уверенности и в целостности, необратимости времени.

Степень тщательности и дифференцированности условий создания времени решительно влияет на эффективность и целесообразность психологического исследования. Подобно экономической реальности в сфере удовлетворения материальных потребностей, дифференцированность условий создания времени позволяет удовлетворять потребности психологические. Аналогично отношению, в котором экономика тем научнее, чем выше уровень дифференциации материальных потребностей, психология тем научнее, чем дифференцированнее потребности психологические.

В качестве примера можем привести такую значимую в психологии потребность, как оформленную К.Роджерсом потребность в позитивном внимании [3]. Выделение это потребности значительно изменило взгляды психологов и открыло многие времена психологических исследований. Но степень диффе-ренцированности этой потребности исключительно мала и поэтому работа с ней скорее принадлежит искусству, чем науке. По крайней мере, гораздо чаще психологи-ученые о потребности в позитивном внимании говорят, чем действуют, а действуют мастера в искусстве психологии - талантливые способностью к позитивному вниманию. Исследовать потребность в позитивном внимании обычными средствами и не уменьшить реальность позитивного внимания практически не возможно. Общность и сплошность этой потребности, адекватная искусству, превращает ее в

научную абстракцию в случае исследования без полноты времен.

Следует заметить, что мы здесь имеем в виду именно потребности сами по себе, а не человека, переживающего потребность. Традиция науки требует от исследователя занимать позицию существа, внимательного к содержанию и материалу, к веществу, а не к существу. И эту традицию необходимо принять, дополнив внимание к содержанию, вниманием к переживающему человеку по принципу «И-И». Раз уж существуют психологические исследования, то видимо существуют и психологические потребности и самая очевидная из них, но часто не изучаемая - потребность во времени. Она очевидна как потребность в часах, но далеко не очевидна как потребность в направленности и границах.

Общий смысл психологического исследования вообще и есть утверждение способа удовлетворять потребность во времени. Все остальные цели исследования служат методами, формами или деталями удовлетворения потребности во времени, они есть средства, и сами по себе направленности не имеют, за исключением направленности на предмет.

НЕОБХОДИМОСТЬ КОНСТАТИРУЮЩЕГО СОБЫТИЯ

Чтобы начать создавать условия времени, необходимо поставить точку отсчета, поместить в определенное положение наблюдателя, констатировать тело времени. Эту задачу в науке выполняют понятия. Введение понятия означает, что некоторая реальность теперь считается константной, постоянно существующей, время теперь идет от нее, с этой понятной реальности ведется наблюдение. Правда, по мере употребления понятия, вместо реальной констатации все больше и больше появляется констатация догматическая, как бы само собой разумеющаяся.

В психологии существуют некоторые категории, которые уже традиционно обеспечивают базу для констатации тел времени. Мы организуем их в соответствии с нашей логикой. В этой работе ограничимся рассмотрением категорий смысл, результат, проект, сознание и времен, которые порождают возможности констатации бытия смыслов, результатов, проектов.

СТОЯЩЕЕ ЗА КАТЕГОРИЕЙ «СМЫСЛ»

Прежде чем иметь возможность сказать нечто конкретное о душевном, необходимо иметь «ради чего» это делать. Сам факт внимания к душевной реальности, а не из душевной реальности уже является удивительным событием. Благодаря факту внимания к душевной реальности появляется область опыта как область смыслов. Область смыслов определяет саму возможность какого-либо знания о душевной реальности.

Для подтверждения и пояснения этого тезиса можно привлечь историю и теорию буддистких традиций. Человек, освобождающийся с помощью учения Будды, устойчиво смотрит из душевной реальности, видит мир и свободен в нем. Его взгляд в реальность душевную благодаря дисциплине и медитации

абсолютно чист и ясен, он не отнимает сил и не создает никаких требований, он не требует времени, то есть такой человек не имеет душевных потребностей в смысле обычного человека. Область смысла буддийского человека пуста и свободна, жесткости и препятствий в ней нет, есть богатство пространства, обеспеченное «покоем ума».

Противоположностью такого человека является человек страдающий, к числу которых принадлежит большинство жителей нашего мира. И не даром психологи, исследовавшие страдание, приходили к проблеме смысла, а не к чему-то другому. И смысл, и страдание принадлежат одному телу времени. Жизнь страдающего человека требует времени смысла. Это принципиально так, даже если конкретный человек в конкретный период жизни не может дать себе отчет о наличии смысла. Время смысла все равно неизбежно является условием экзистенции (жизни, проживаемой конкретным человеком).

Двигаясь дальше к началу времен, исходя из понимания времени жизни для человека в состоянии Будды и человека в обычном состоянии как двух точек движения, мы можем понять, какое время предшествует времени смысла, какие условия создают возможность смысла - это бесконечность, то есть неопределенность. Одних она делает счастливыми, других несчастными, но сама неопределенность, творящее время потенциальности, одна и та же.

Итак, за категорией «смысл» в нашем случае стоит неясность, спутанность, ущербность, но вместе с этим потенциальность и незавершенность душевной реальности, притягивающей к себе взгляд и ставящей наблюдателя в точку вне душевного мира, определяющей жизнь «в душу», а не «от души». То, что делает возможным время смысла, - это неопределенность, направленная к своему концу, это начало организации. Так в истоках времени мы находим то, что получили в кредит у будущего. Ведь будущее - это неопределенность. И неопределенность же предшествует смыслу, является условием возможности смысла.

В этом времени, идущем от неопределенности к определенности, возникает возможность не только жить, но переживать жизнь, видеть организм жизни и организовывать жизнь. Следовательно, наличие смысла представляет собой некоторое тело времени, способное к организации и осознанному проживанию. И длительность этого времени образует тело времени появления смыслов, освобождающее человека для частичной жизни «от души». Пока охарактеризуем это тело времени как область первичного удовлетворения потребности во времени путем психологического исследования. Таким исследованием человек делает себя видящим смыслы.

Но и для первичного удовлетворения потребности необходимо время, откуда оно появляется? Как мы указывали выше, из погружения в истоки времени. Продвигаясь дальше к началу, мы исследуем время порождения возможности смыслов и находим время результатов. Время результатов можно выразить иначе - возможность результатов. Если пространственный результат - в конце исследования, то временной, и значит психологический, - в начале. Чтобы иметь смысл, необходимо иметь что осмысливать, а это и

есть результат. Говоря языком жизни, мое время началось в результате встречи моих родителей, их встреча произошла в результате переселения крестьян в Восточную Сибирь и т.д. Результат порождает неопределенность, неопределенность порождает смысл. В поиске начала времени своей жизни я нахожу результаты и результаты дают возможность иметь смысл. Результат - это тоже кредит будущего, полученный давно. Во всех культурах считается безнравственной нерезультативная жизнь, культура требовала возвращения кредита будущего, обеспечения результата, чтобы будущее оставалось возможным.

Именно возможность результатов порождает смысловую сферу, неизбежность, осуществленность времени результата делает возможным смысл.

ЧТО СТОИТ ЗА КАТЕГОРИЕЙ «РЕЗУЛЬТАТ»

За тем, что в исследованиях называется результат стоит бессмысленность, то есть отсутствие смысла в данный период времени и отсутствие времени для смысла. Ведь смыслы появятся позже, после факта результативности. Эту бессмысленность в пространственных категориях называют пустотой или бесконечностью. Исследователь находит эту бессмысленность, если не остановится на констатации результатов и подойдет к более полному уровню удовлетворения потребности во времени. Такое исследование уже можно отнести к фундаментальным, ученые, успевшие познакомить мир со своими исследованиями этого уровня, стали родоначальниками научных подходов. Но большинству исследователей не удается достаточно долго работать так близко к началу времен, большинство вынуждены спешить назад в конец времен, и поэтому необходимо возвращаться к разговору о результатах.

Нас не устраивает бессмысленность, даже если мы достоверно убедились, что она лежит в начале бытия. Тем более нас не устраивает бессмысленность, лежащая в основе психологического исследования. Что же стоит за результатом, кроме бессмысленности? Кроме бессмысленности за результатом стоит время проектирования, по сути дела авантюра.

Результат в исследованиях всегда проектируется, потом констатируется и затем представляется. Проектирование предшествует всему остальному и кстати проективные методы применяются в психологических исследованиях прежде всех остальных, тогда, когда нельзя воспользоваться не только готовыми положениями, но даже готовыми категориями. Изначаль-ность времени проектирования выражается в существовании правила о том, что и «отрицательный результат - тоже результат». Ведь результат - это следствие проекта. Кроме того, всякий, кому приходилось представлять отчет о психологическом исследовании, включая студентов, знает, что для того, чтобы получить внятный отчет, текст всегда «подгоняется» под «старый» результат, то есть под тот, который уже предполагался исследователем или уже констатирован до написания отчета. В исследованиях, представляющих собой халтуру, результат подгоняется под проект, и это есть преступление, так как противоречит

обязанности быть в подлинном времени и не возвращает кредита будущего.

Проектирование в отношении потребности во времени представляет собой по сути дела проецирование увиденного в душе на внешний мир. Проектирование

- опыт, доказывающий и открывающий временной характер возможности результата подобно тому, как страдание открывает временной характер смысла. И временной характер проектирования - это тело времени жизни «душой наружу». Это также еще не время жизни от души, это все еще в рамках психологического исследования - жизнь в душу, только теперь «душой наружу». Тело времени проектирования порождает возможность измерений, совместное распоряжение психологическими предметами породило меру психологического сознания. В экономике аналогичным образом меру благополучия породила торговля.

Итак, за результатом стоит проектирование. За проектированием стоит сознание. Напомним, что исследователю кажется, что сознание следует за проектированием. На самом деле мы движемся от конца к началу времени и находим, что сознание не следует, а стоит, предшествует проектам [5]. Дальше к основаниям времени пройти не удалось никому из ученых. Бессознательное, популярное в аналитическом подходе - это тоже сознание, только не исследованное.

Структура времени исследования представляется нами как путь открытия, разоблачения условий, последовательное и необратимое обнажение все более и более начальных условий изучаемого события [5].

Психологическое исследование имеет поступательную структуру от конца к началу времен, то есть к условиям возможности конкретного бытия и начинается с того, чем иное время заканчивается. Исследование начинается с какого-то наличного мира. Если мы изучаем «сугубо душевную реальность», то тогда не с мира, а с мифа. Затем, в процессе исследования:

- формируется область смыслов и сами смыслы: «Жизнь в душу» - Пространственная определенность. Временная абстракция.

- Затем формируется область результатов: «Жизнь душой» - Пространственная неопределенность. Временная неопределенность.

- Формируется область проектов: «Жизнь душой наружу» - Пространственная свобода. Временная свобода.

- И, наконец, формируется область сознания: «Жизнь от души» - Пространственная ответственность. Временная ответственность.

Исследователь таким образом не только достигает некоторого состояния в отношении душевной реальности, но удовлетворяет свои психологические потребности (не только эгоистические) и, прежде всего, потребность во времени, достигает полноты времен.

Отметим очевидную пустоту между временной неопределенностью и временной свободой. Эта область не может быть предметом пристального исследования. Описать контекст перехода от временной неопределенности к временной свободе не представляется возможным. Это происходит как тайна сознания.

Каждому уровню психологического исследования соответствует степень дифференцированности тела

времени, которая увеличивается по мере продвижения исследователя к сознанию и накоплению содержательного опыта.

Конкретные исследования, таким образом, можно воспринимать как вклад в дифференцированность содержания условий возможности психологического исследования [1].

В процессе психологического исследования мы нуждаемся в некоторых телах времени, часто мы не имеем их сразу и потому довольствуемся менее конституированными телами времени, как это происходит, например, с потребностью в смысле. В определении области смыслов мы нуждаемся заранее, что в принципе невозможно. Получается парадоксальная ситуация необходимого, но невозможного. Поэтому мы удовлетворяемся определенностью результата, хотя бы предполагаемого или условного. Мы можем определить результат, при этом смысл остается не определен, но, имея определение результата, исследователь уже может действовать.

В психологической практике и определение результата также не является простым делом, так как одна и та же форма, одно и то же содержание может представлять различный душевный результат. Психологический смысл результата лежит в первую очередь во времени, и пространство часто есть выраженная структура этого конкретного времени. Философская мысль свободно принимает природу времени [1], но психологическое исследование, в силу своей практичности, достаточно далеко от философии и поэтому нуждается в своем специфическом пути и подходе к первичности времен.

Одним из этих особых путей является практика осмысления экзистенциального опыта. Психологическое исследование, возвращающее кредит будущего, останавливает поток восприятий и поток творчества. Остановка творческой продуктивности (имеется ввиду творчество повседневности, а не шедевров) выступает условием свободы будущего. Самоограничение предметного творчества в психологическом исследовании есть необходимое условие для исполненности смысла.

Отвечая завершению времени этой работы, можно признать, что у нас получилось феноменологическое исследование. Мы осуществили некоторую феноменологическую редукцию, не совсем по Э.Гуссерлю, но все же эпохальную, и теперь следует перейти к новому качеству жизни. Оно представляется в описании условий психологического исследования, полноценного во времени. Содержательно это описание не может быть полным, вероятно, само по себе, оно не будет и достаточным. Полнота времен приносит, кроме всего прочего, увеличение времени будущего, то есть времени предстоящей работы, исследований и жизни.

Превращая достигнутое вышеизложенной речью знание в методические рекомендации, можно предложить пошаговую структуру психологического исследования, учитывающего время жизни. Разумеется, в этом случае мы редуцируем потенциал живого говорящего знания до мертвой речи предметных средств, но у живого исследователя есть своя жизнь, и если он располагает временем, он может быть достаточно живым, орудуя уже мертвыми средствами [1].

Поскольку наш метод является по своему существу речевым, шаги исследования представляют из себя введение в речь новых имен. Даже употребление «старых» имен является введением в речь нового имени, ведь имя существует во времени, в ситуации. На каждом шаге за вводимыми именами стоит характер тела времени, на этот характер, являющийся основанием для способа бытия исследователь и опирается.

Шаг 1. Конкретизация контекста. Этот шаг подразумевает провидение границ и сохранение конкретного контекста, его поиск и первичное понимание. На этом шаге исследователь говорит о данности ситуации. Он вводит имя открывшегося ему мира. Имя приходит из мира и несет актуальность, новизну, требование. Факт бытия мира - конец некоторого времени жизни, доставшийся исследователю, становится для исследователя началом его пути. Говорят, Будда начал с фразы «Существует страдание».

Шаг 2. Осмысление временных горизонтов. По сути это феноменологическое исследование, описывающее содержание сознания и, значит, содержание времени жизни. Время, когда смыслов еще нет, но есть время, которое их обеспечивает. Потенциальность, возможность, незавершенность, неявленность. Такие характеристики времени позволяют дать имя реальности, достигнутой исследователем. Исследователь называет это результатами исследования.

Шаг 3. Согласование времен. Это активный интерпретационный этап, так как согласовывать времена может только человеческая речь. Этот шаг является уже словом исследователя, хотя приводит к более нулевому времени, чем предыдущий. Исследователь называет это законом. Повторяемость, неизбежность, всеобщность, безличностность, отсутствие индивидуальности характеризуют это тело времени.

Шаг 4. Концептуализация первичности времени. Подразумевает проверку, оценку, формализацию. Закон необходимо проверить. После проверки реальность приобретает подобие неживой природы. Юмор, чувства, отношения, конечность существа исключается. Закон, ставший судьбой, роком. Абсолютный ноль. Чистая действительность.

Шаг 5. Трансформация тела времени. Перевод достигнутого понимания в форму денежного взаимодействия, в форму обязанностей, алгоритма, производственной схемы. Средство должно служить живым. Ноль становится цифрой и служит вычислениям. Весь пройденный путь породил новый знак.

Можно даже предположить, что каждому шагу исследования и каждому уровню тел времени соответствует свой язык [1]. Например, Шаг 1 - язык имен (осуществленный смысл), Шаг 2 - язык слов (потенциальных смыслов), Шаг 3 - язык символов (источников возможностей смыслов), Шаг 4 - язык образов, Шаг 5 - язык знаков. Но не следует воспринимать попытки такой дискриминации буквально, ведь самым важным является не сама по себе эта структура, а то, что вокруг, то есть условия или говоря иначе, время.

По отношению к реальности эти шаги означают путь к смерти. То есть знание, полученное на шаге 1, более живое (пока живое), чем знание, полученное на шаге 5 (уже мертвое). Но сам исследователь стано-

вится более живым, так как обретает время своей жизни благодаря своему исследованию. Кстати сказать, исследователь, не учитывающий потребность во времени, тоже движется к смерти, совершает в каком-то смысле такой же путь, только он не приобретает время, исследуя, он тратит время своей жизни, и эту разницу может понять и учесть только психолог.

Описанное выше размышление позволяет разработать процедуру феноменологического исследования, отличающуюся от принятой процедуры феноменологического анализа, предложенной А. Ван-Каамом и А. Джорджи меньшей громоздкостью [2] и более широким диапазоном материала. В некоторых исследо-

вательских контекстах она может оказаться более адекватной. Подводя итог, еще раз воспроизведем идею, ради воплощения которой делалась эта работа: психологическое исследование, двигающееся от конечных времен к временным истокам создает новую позицию исследования и новое качество жизни, обеспечивает условия для нового кредита будущего, выполнением временных обязанностей и временных обязательств, создает возможность ждать.

Исследование, кроме всего прочего, должно поддерживать живость будущего, живые свойства времени, живую необратимость, живую неопределенность, живую относительность.

ЛИТЕРАТУРА

1. Розеншток-Хюсси. Избранное: Язык рода человеческого. М.; СПб: Университетская книга, 2000. 608 с.

2. Олишевский С.Е. Гуманистическая психология и феноменологический подход // Психология с человеческим лицом: гуманистическая перспектива в постсоветской психологии / Под ред. Д.А. Леонтьева, В.Г. Щур. М.: Смысл, 1997. 336 с.

3. Левин К. Динамическая психология: Избранные труды. М.: Смысл, 2001. 572 с.

4. Гансвид И.Н. Необратимость. - Институт исследований природы времени: http://www.chronos.msu.ru/relectropublications.html

5. Мерло-Понти М. Феноменология восприятия. СПб.: Ювента, Наука, 1999. 606 с.

6. Мадди С.Р. Теории личности: сравнительный анализ. СПб.: Изд-во «Речь», 2002. 539 с.

Статья представлена кафедрой социальной и гуманистической психологии факультета психологии Томского государственного университета, поступила в научную редакцию «Психология» 24 декабря 2004 г.