CC BY
184
ПОРТРЕТНАЯ ГАЛЕРЕЯ РУССКИХ АРХЕОЛОГОВ РАБОТЫ ЛЬВА КЛЕЙНА*
Клейн Л.С. История российской археологии: учения, школы, личности. Т. 1. Общий обзор и дореволюционное время. СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2014. - 704 с., ил.; Т. 2. Археологи советской эпохи. СПб.: ЕВРАЗИЯ, 2014. - 640 с., ил.
PORTRAIT GALLERY OF RUSSIAN ARCHAEOLOGISTS
BY LEV KLEIN
Klein L.S. The history of Russian archeology: teaching, school, persons. Vol. 1. Overview and pre-revolutionary times. SPb.: EURASIA, 2014. - 704 pp., illustrations; Vol. 2. The archaeologists of the Soviet epoch. SPb.: EURASIA, 2014. - 640 pp., illustrations
Л.С. Клейн не мог не написать обобщающего труда по истории отечественной археологии. Это было бы несправедливо и для самого автора, и в отношении его многочисленных читателей. Своей судьбой и талантом исследователя, писателя, Лев Самуилович был предуготовлен к исполнению такой миссии. Он лично знал практически всех крупных советских археологов второй половины XX в., а те, его наставники и современники, учились у самих создателей археологии в России, первых наших корифеев в работе с древностями.
Еще более уникален для ученого-гуманитария, выходца из СССР, опыт международного общения этого автора. Именно он одним из первых среди коллег-соотечественников стал писать свои обобщающие статьи на разные темы древней истории по-английски, по-немецки и их в 1990-2000-е гг. охотно печатали зарубежные журналы по археологии и антропологии. Наконец, он же объездил с профессорскими лекциями добрых два десятка западноевропейских и американских университетов. А для взвешенной оценки национальной школы изучения древностей ми-
* Работа выполнена при финансовой поддержке РГНФ (научный проект № 14-33-01018).
ровой фон судеб и перспектив археологии более чем желателен. У рецензируемого двухтомника он выглядит весьма солидно1.
Значительная часть настоящего издания предварительно уже публиковалась в виде отдельных очерков (включая авторские колонки в интернет-изданиях), да и целых книжек2. В составе этого двухтомника его историографические заготовки, как правило, заметно доработаны и соединены с новыми для читателей материалами.
Хотя сам Л.С. Клейн обратил внимание на историографию довольно давно и публиковал от случая к случаю соответствующие этюды не один десяток лет, его обогнали в удавшихся попытках синтеза этого же в принципе материала не только коллеги-сверстники, прежде всего, конечно, А.А. Формозов и его последователи3, но и ученики4. Этими работами археология оказалась логично вписана в историю не только науки, но и всей культуры России. За последние годы появились новые фундаментальные исследования, которые глубоко и всесторонне, с опорой на исчерпывающую литературу и даже широко выявленные архивные источники реконструировали институциональные формы и общественно-политические условия русской археологии в имперский период5; когнитивно-теоретические, идейные основы ее соб-
1 Клейн Л.С. История археологической мысли: в 2 т. СПб., 2011; Тунки-на И.В., Щавелёв С.П. Мысль об истории мысли: когнитивный портрет развития мировой археологии / / Эпистемология & философия науки. Ежеквартальный научно-теоретический журнал. Т. XXXVIII. № 4. М., 2013.
2 Клейн Л.С. Феномен советской археологии. СПб., 1993; Он же. История археологической мысли...; Клейн Л.С., Щавелёв С.П. Александр Александрович Формозов (1928-2009). Послесловие. Курск, 2011.
3 Формозов А.А. Страницы истории русской археологии. М., 1986; Щавелёв С.П. Первооткрыватели курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Вып. I. Предпосылки и становление региональной историографии; Вып. II. «Золотой век» губернского краеведения: 1860-1910-е годы. Курск, 1997; Он же. Первооткрыватели курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Вып. 3. Советское краеведение в провинции: взлет и разгром (1920-е-1950-е гг.). Курск, 2002 и др.
4 Лебедев Г.А. История отечественной археологии. 1700-1917. СПб., 1992; Тункина И.В. Русская наука о классических древностях Юга России (ХУШ - серединка XIX в.). СПб., 2002; Тихонов И.Л. Археология в Санкт-Петербургском университете. Историографические очерки. СПб., 2003.
5 Смирнов А.С. Власть и организация археологической науки в Российс кой империи (Очерки институциональной истории науки XIX - начала XX века. М., 2011; Тихонов И.Л. История российской археологии: формирование
ственно научного развития со второй половины XIX в. и вплоть до старта периода советского6.
Указанные моменты историографии так или иначе затронуты и в этом клейновском двухтомнике, в самом его начале, но бегло, на десятке, другом страниц. Впрочем, автор и не скрывает своего замысла представить в новом двухтомнике главным образом основной, с его точки зрения, раздел истории науки - ее персоналии, биографии. Что ж, эта сверхзадача им вполне успешно решена. По широте набора биографических очерков, причем так или иначе перекликающихся между собой по разным аспектам истории науки и практики в археологии, этот двухтомник не имеет себе равных. Многие крупные фигуры нашего древлеведения за последние двести с лишним лет его развития здесь обрисованы по сути монографически, в объеме отдельных глав, в среднем по печатному листу каждая. А именно: Д.Г. Мессершмидт, Г.Ф. Миллер, П. Дю-брюкс, З. Доленга-Ходаковский, А.Н. Оленин, К.М. Бэр, С.Г. Строганов, А.С. Уваров, Д.Я. Самоквасов, Н.Е. Бранденбург, А.А. Бобрин-ский, Д.Н. Анучин, А.А. Иностранцев, И.Е. Забелин, Н.И. Веселов-ский, И.С. Поляков, В.В. Хвойко, Н.Е. Макаренко, Н.П. Кондаков,
A.А. Спицын, В.А. Городцов, М.И. Ростовцев, Н.К. Рерих, К.С. Мережковский (в томе первом); Ф.К. Волков, А.А. Миллер, Б.С. Жуков, Б.В. Фармаковский, П.П. Ефименко, Т.С. Пассек, Н.Я. Марр,
B.И. Равдоникас, А.В. Арциховский, С.А. Семенов, Б.Н. Граков, Б.А. Рыбаков, М.И. Артамонов, П.Н. Третьяков, А.Я. Брюсов, С.П. Толстов,
C.И. Руденко, Б.А. Куфтин, А.П. Окладников, О.Н. Бадер, Б.Б. Пиотровский, С.В. Киселев, М.Е. и В.М. Масоны, А.А. Иессен, В.Д. Бла-ватский, И.И. Ляпушкин, М.П. Грязнов, В.Ф. Генинг, Г.А. Бонч-Осмоловский, С.Н. Замятнин, А.Н. Рогачев, А.Л. Монгайт, Г.Б. Федоров, А.А. Формозов (в томе втором).
Все перечисленные лица сгруппированы по нескольку с учетом хронологии их жизни и вклада в науку. Группы названы броско, эффектно. Такая крупная периодизация / типология помогает читателю уяснить основные этапы, переломные моменты истории русской археологии. Только вот заведомую условность почти всех заголовков автор забыл оговорить. В первом томе это
организационной структуры и деятельность научных центров в Санкт-Петербурге (XVIII - первая четверть XX века). Автореф. дис. ... докт. ист. н. СПб., 2013.
6 Платонова Н. И. История археологической мысли в России. Вторая половина XIX - первая треть XX века. СПб., 2010.
«Пионеры», «Основатели», «Корифеи», «Открыватели», «Классики», «Спорные фигуры». Если не любое, то большинство рассматриваемых там имен без всякой натяжки можно переместить из одной рубрики в другую. Ведь каждый из добросовестных (по меркам своего времени) раскопщиков XIX - начала XX в. пролагал свою тропу в неведомое (по материальным источникам прошлое); основывал отечественную археологию; стал авторитетом для преемников; вызывал споры среди них.
Еще условнее структура тома второго. Кого же из состоявшихся в науке ветеранов нельзя поместить в группу «Мастера», «Раздвигатели горизонтов», «Передатчики традиций»? В раздел «Искатели национальных корней» попали, наоборот, диаметрально противоположные (по стилю работы и целям в науке) фигуры: коньюнктурнейшего Б.А. Рыбакова и благороднейшего М.И. Артамонова, склонного к научным сенсациям А.Я. Брюсова и честно пересматривающего свои выводы в свете новых фактов П.Н. Третьякова. Последний раздел двухтомника «Нонконформисты» в свою очередь микширует разницу характеров - громкого (в быту и в науке) Г.А. Бонч-Осмоловского и тихого А.Н. Рогачева, «придворного» (в академической дирекции) А.Л. Монгайта и добровольного изгоя А.А. Формозова.
Более точны в своем большинстве индивидуальные эпитеты, придуманные автором к каждому биографическому эскизу. Например, «патриарх палеолитоведения» П.П. Ефименко или «королева Триполья» Т.С. Пасек, «красный демон археологии» В.И. Равдо-никас или же «историк с лопатой» А.В. Арциховский, «охотник за памятниками и культурами» О.Н. Бадер или «рыцарь археологии» А.А. Иессен; и т. п. Хотя в отдельных случаях и с индивидуальными ярлыками можно поспорить. Так, И.И. Ляпушкин обозван «победительным педантом» (в другом месте еще менее точно: «отчаянный»). Значит, Б.А. Рыбаков, не оставивший ни одного мало-мальски подробного отчета о своих многочисленных рас-копках7, будет у нас «воевода советской археологии», а И.И. Ля-
7 Мне довелось обнаружить в Государственном архиве Курской области (ГАКО) и впервые опубликовать «Отчет о раскопах городища "Крутой курган" близ села Гочева Курской области в 1937 г.» и «Отчет о раскопках городища "Царев дворец"» там же за 1939 г. Б.А. Рыбакова. Вместе с перечнем негативов этой Гочевской экспедиции отчетные материалы занимают 15 машинописных страничек (см.: Щавелёв С.П. Первооткрыватели курских древностей. Очерки истории археологического изучения южнорусского края. Вып. 3. Советское крае-
пушкин, первым и до сих пор единственным разведавший и раскопавший полностью и, главное, документировано, монографически опубликовавший эталонные памятники опорных для славянского этногенеза культур Восточной Европы - «педантом»?.. А весь его «педантизм», как явствует из соответствующей главки Л.С. Клейна, состоял в том, что он в корне пресекал пьяный разгул на раскопках и требовал от всех сотрудников экспедиции (включая «десант» ленинградцев, учеников Л.С. Клейна) работать по общему графику.
Каждый из биографических очерков вбирает в себя все самое основное об этом персонаже: канву его личной жизни и служебной биографии; вехи на пути в науку; достижения и просчеты на раскопках; важнейшие открытия и публикации; круг идейного общения; судьбы творческого наследия; даже личные причуды, черты и странности характера.
Следует приветствовать стремление автора учесть национальные и даже гендерные особенности своих персонажей. Обычно, национальность, пол, темперамент, жизненные пристрастия ученых полагаются большинством историографов чем-то если не лишним, то внешним по отношению к их исследованиям. Между тем современная теория и методология научного познания (эпистемология) стремится разобраться и в этих факторах поиска истины8. Соответствующие наблюдения, конечно, чаще всего спорны, деликатны, а порой и скандальны, но Л.С. Клейн соблюдает меру и такт, разбираясь в богатом спектре академических индивидуальностей и характеров. Всегда правдиво рисуя эпоху, которая властно вторгалась в судьбы ученых.
Самой же главной заслугой автора я считаю преодоление па-негиризма, который буквально пропитывает большинство биографий ученых. Ю.М. Лотман имел все основания известную книгоиздательскую серию ЖЗЛ ехидно называть «Жизнь замечательных святых». Под пером историографов, особенно провинциальных, региональных, все их герои получаются рыцарями без
ведение в провинции: взлет и разгром (1920-е-1950-е гг.). Курск, 2002. С. 163172). Заметка об этих раскопках опубликована в газете «Вечерняя Москва», отдельные находки упомянуты в «Ремесле Древней Руси». Половина находок поступила в Краеведческий музей Курской области и была там депас-партизирована и разрознена. Другая половина, по договору, должна была быть передана в ГИМ.
8 Щавелёв С.П. Практическое познание. Философско-методологические очерки. Воронеж, 1994; Касавин И.Т. Социальная эпистемология. Фундаментальные и прикладные проблемы. М., 2013.
страха и упрека, великими исследователями, мудрыми и добрыми людьми. Попытки отметить не только положительные, но и отрицательные черты характера, как мужественные, так и подлые поступки одних и тех же лиц чаще всего почитаются клеветой, наговором. У Клейна же все его персонажи показаны живыми людьми -разной степени благородства и стойкости в науке и жизни. Похвалы практически каждому персонажу двухтомника взвешены; критические замечания аргументированы. Баланс плюсов и минусов в деятельности наших предшественников почти всегда выглядит обоснованным.
Впрочем, в отдельных случаях усматривается перебор с критицизмом. Так, недостатки раскопок Н.Я. Марра расписаны подробно цитатами из А.В. Арциховского, его учебника 1953 г., когда развенчание марризма было злобой дня. Реабилитирующие же Марра-археолога архивные находки Н.И. Платоновой упомянуты бегло, одним абзацем.
Научную прозу Л.С. Клейна, тем более историографическую, читать увлекательно и познавательно. Начав листать каждый новый очерк, трудно оторваться: рассказ о перипетиях жизни в науке любого из героев двухтомника воспринимается как беллетристика в лучшем смысле этого слова (изящная словесность); местами -как интеллектуальный детектив. Авторские оценки пропорциональны приводимым цитатам - из произведений персонажей, документов об их жизни и деятельности, имеющихся уже историографических работ о них. Рецензент приветствует редкие в нашей теперешней историографии страстные и принципиальные оценки и выводы автора. Вроде такового вот: «Многое удалось сталинским палачам - они убили сотни тысяч и сгноили миллионы в лагерях, но всех запугать и свести к подлой и дрожащей твари не вышло. По крайней мере в археологии» (II, 39). Что и подтверждается в тексте клейновской книги многими фактами.
В итоге надо признать: этот двухтомник достигает поставленной автором масштабной цели, то есть дает читателям соразмерную панораму становления и развития археологии в нашей стране. Отечественная наука о древностях глубоко и широко представлена и как особое направление гуманитарного знания, и как практика по его выработке и популяризации, и как необходимая часть русской культуры, и как сфера интересов российского государства. Богатый набор биографических очерков раскрывает на разные лады (в соответствии с индивидуальностями ученых, особенностями
периодов их жизни и деятельности) все эти аспекты археологической историографии.
Дальнейшие замечания отнюдь не ставят под сомнение общую высокую оценку новой работы известного археолога.
С учетом ее биографического жанра прежде всего возникает вопрос: чем руководствовался автор, отбирая одних персонажей и игнорируя других, ничуть не менее, а то и более значимых для истории нашей науки? Во вступлении ко второму тому Л.С. Клейн пытается этот вопрос парировать: «Мне важно не полноту списка соблюсти, а как можно полнее охарактеризовать личный состав советской археологии» (II, 7). Противоречивая формулировка. «Полнее» - это как? По типам? (А каковы они?). По вершинам археологического познания? (Где критерии рекордов?) По научным школам? (Понятие размытое) Точнее было бы автору написать: наши портретные очерки далеко не претендуют исчерпать весь первый ряд русских, а тем более советских археологов. Так, применительно только к послевоенному периоду ничуть не меньшими по вкладу в науку видятся сегодня Л.В. Алексеев (1921-2008), А.А. Бобринский (1930-2010), М.В. Воеводский (1903-1948), Г.К. Вагнер (1908-1995), Н.Н. Воронин (1904-1976), М.М. Герасимов (19071970), Е.И. Горюнова (1902-1995), Н.Н. Диков (1925-1996), Я.В. До-манский (1928-2004), И.С. Каменецкий (1930-2014), В.В. Кропоткин (1922-1993), Л.Р. Кызласов (1924-2007), А.В. Куза (1939-1984), Н.Я. Мерперт (1922-2012), С.А. Плетнева (1926-2008), М.Г. Рабинович (1916-2000), Т.В. Равдина (1919-1991), П.А. Раппопорт (19131988), И.П. Русанова (1929-1998), А.С. Смирнов (1949-2015), Э.А. Сы-монович (1919-1983), Б.А. Тимощук (1919-2003), М.Е. Фосс (18991955), А.С. Хорошев (1941-2007), В.Н. Чернецов (1905-1970), Д.Б. Ше-лов (1919-1993), (1920), П.Н. Шульц (1900-1983), М.Б. Щукин (19372008), еще кое-кто из советских и российских археологов.
Включая тех, кто не защитил докторских, а то и кандидатских диссертаций, но след в науке оставил заметный. Как, например,
A.А. Узянов (1947-2007), один из первооткрывателей действительного масштаба роменской археологической культуры (Вместе с кандидатом наук А.В. Кашкиным и лаборантом А.В. Григорьевым).
А, скажем, из «ныне живущего поколения» Л.С. Клейн полагает еще бы «недурным осветить Ковалевскую, Черных, Шера и др.» (II, 7). В это самое «и др.» помещаются, надо полагать, и академики
B.В. Седов, В.Л. Янин, А.П. Деревянко, Н.А. Макаров, В.И. Мо-лодин; члены-корреспонденты РАН П.Г. Гайдуков, Г.А. Кошеленко,
Р.М. Мунчаев, Х.А. Амирханов, Е.Н. Носов; доктора и кандидаты наук Л.В. Алексеев, Г.Е. Афанасьев, С.В. Белецкий, Л.А. Беляев, В.А. Буров, А.З. Винников, Л.Б. Вишняцкий, В.П. Даркевич, Диков, А.А. За-войкин, А.Н. Кирпичников, В.П. Коваленко, В.Ю. Коваль, В.И. Ко-зепникова, Н.А. Кренке, В.И. Кулаков, А.Е. Леонтьев, В.П. Любин, А.П. Медведев, А.А. Медынцева, Ю.Ю. Моргунов, А.П. Моця, А.Е. Мусин, А.М. Обломский, С.А. Плетнева, А.Д. Пряхин, А.Т. Синюк, О.Б. Сухобоков, П.П. Толочко, В.С. Флеров, Н.В. Хвощинская, Е.А. Ши-наковл Е.А. Шмидт, О.А. Щеглова, Л.Т. Яблонский; а также многие, многие другие лидеры крупных направлений раскопок и приоритетных публикаций древностей.
Неудачен, даже странен и сам критерий «ныне живущие». Надо ли пояснять почему? Пока писалась и печаталась эта книга несколько явных корифеев российской археологии ушли из жизни. Так что же, исключить их из современного «личного состава археологии»? На каком, собственно, основании?
Просто, думается мне, московскую школу автор знает хуже, писать о ней ему рискованнее, тем более в принятом стиле - «как живых людей, с их страстями, достоинствами и недостатками». На более широком персоналистическом фоне собственное место Л.С. Клейна именно как археолога (а не теоретика да историографа археологии) умалилось бы до рядового уровня. Между тем, каким-то из своих учеников Лев Самуилович представлялся «главным археологом СССР»...
К тому же, именно за постсоветский период ярко заявили о себе региональные центры археологии. Практически в каждом субъекте Российской Федерации активно действуют группы охраны и изучения памятников старины - на базах университетов, музеев, администраций, не говоря уже про отделения РАН. Не ограничиваясь своими областями, регионалы подпитывают кадрами высокой квалификации столичные экспедиции, составляют большинство на новостроечных, охранных раскопках. Многие фигуры в археологической провинции сегодня ничем не уступят московским да петербургским главам археологических школ. Л.С. Клейну стоило хотя бы упомянуть про все это.
Так что жаль, что целый ряд фигур явно первого разряда автором вольно или невольно пропущен. Ведь на фоне этой новой работы Л.С. Клейна вряд ли кто еще возьмется в обозримой перспективе писать сводную историю отечественной науки о древностях, тем более в биографическом ключе. Если, конечно, не иметь
в виду прочие возможные жанры такой истории. Во введении автор походя осуждает знакомые ему попытки составить биографические словари русских археологов9. Ему кажется, что «нужны более развернутые биографии вроде работ Д.Н. Анучина» (с. 28). Но ведь одно не отменяет другого: биографии биографиями (кроме двух, трех анучинских некрологов их за сто лет после того подготовлено по истории археологии и смежных с ней наук уже десятки, если не сотни, и Клейн на многие из них опирается в своих очерках), а словари - словарями. Те издания, на которые ссылается Клейн, это не полноценные словари, а просто справочники, подготовительные материалы к словарям. Последний по времени и весьма информативный такой словарик (под видом «именного указателя»)10; образчик регионального словаря (с учетом всех столичных специалистов, в этом крае работавших) постарался выполнить автор этих строк11.
Попутно заметим такую стилистическую особенность клейновского двухтомника, как нередкое упоминание фамилий ученых без инициалов. Чаще всего эти авторы и так, конечно, узнаваемы большинством читателей. Но среди последних могут быть и неофиты, и представители других наук и вообще сфер деятельности, для которых различить, например, о каком из Кызла-совых или из Бадеров, из Седовых или из Белецких, из Григорьевых или из Толстых, а в особенности из нескольких Смирновых в том или ином месте текста ведется речь, не всегда будет легко. Как видно, в этих случаях завидная легкость пера нашего автора переходит уже границы жанров - из письменного, печатного в устный - в лекционный, диктофонный (привычка делать доклады, давать интервью, вести «живой журнал»).
Вообще жанр двухтомника определить нелегко. Он несет черты и монографии (библиографический аппарат, продуманная структура текста с разделами и подразделами, аналитические контуры всей работы, претензии на новые исследовательские выводы), и учебного пособия (популярный пересказ многих общих для ис-
9 Монгайт В.Л. Археология в СССР. М., 1956; Генинг В.Ф. Очерки по истории советской археологии. Киев, 1982; добавим: Мезенцева Г.Г. Дослщники археологи Енциклопедичний словник-довщник. ЧернМв, 1997.
10 Смирнов А.С. Власть и организация археологической науки в Российской империи (Очерки институциональной истории науки XIX - начала XX века. М., 2011. С. 392-535.
11 Щавелёв С.П. Историки Курского края. Биогр. словарь. Курск, 2009.
тории науки ее мест, назидания для молодого читателя), и даже мемуаров (частые ссылки на личный опыт, далеко не всегда верифицируемый свидетелями; предельно откровенные и крайне субъективные оценки достоинств и недостатков как предшественников, так и современников автора на ниве науки и жизни). Жанровый эклектизм, на мой взгляд, это, скорее, достоинство клейновских текстов: так расширяется их читательская аудитория. Эти книги интересно и поучительно будет читать и студенту, и профессору; и полевому археологу, и кабинетному исследователю; и гуманитарию, и естественнику, и технарю с широким кругозором - каждый оценит то, что ему интересно.
Однако для учебника вышло слишком велико по объему и подробно (под 100 печатных листов), а для монографии чересчур много пересказов чужих текстов (когда со ссылками на них, а когда и без оных). По большинству персоналий, удостоенных в двухтомнике отдельных очерков, Л.С. Клейн использовал монографии или обстоятельные статьи своих предшественников по истории археологии. Большинство своих источников информации автор упоминает в начале каждой главки. Кроме того, он подстраховался и в предисловии к двухтомнику перечислил тех, кто его любезно консультировал и предоставил иллюстрации. Среди этих лиц практически все те коллеги, кто занимался историей археологии мало-мальски аналитически. Однако же, как именно автор воспользовался их замечаниями и предложениями, и воспользовался ли вообще, нам неизвестно. Это касается прежде всего научного редактора - нынешнего лидера самой представительной, московской группы историков археологии Сергея Владимировича Кузьминых, чье имя как редактора появляется в библиографических данных только второго тома. Я, грешным делом, не уверен, что все пометы и предложения редактора патриарх нашей историографии Л.С. Клейн учел при доработке рукописи (электронного набора) двухтомника. Однако консультанты консультантами, редактор (одного тома из двух) редактором, но на прямые текстовые включения из чужих статей и книг стоило бы ссылаться более систематически, уж коли порой такие ссылки даются. Сужу хотя бы по очерку о Д.Я. Самоквасове, где не все цитаты из моих книжек и статей о нем, впервые опубликованные мной фотографии к ним отосланы к первоисточникам. Похожая ситуация с работами А.А. Формозовым о П.П. Ефименко и других; И.В. Тункиной про Баламберга; и др. Фотоиллюстрации из работ Б.Б. Пиотровского,
И.Л. Тихонова и других петербургских авторов приведены со ссылкой на них, а все остальные «картинки» в двухтомнике анонимные.
Впрочем, это упрек внутрицехового размера, для более широкого читателя несущественный. Жаль только, что издательство не предложило никому из специалистов написать предисловие или послесловие к этому труду. Именно так можно было бы не только похвалить и поздравить автора, но и отметить спорные, сомнительные его же тезисы и оценки, устранить допущенные им фактические ошибки. Остановимся на некоторых из них.
Красной нитью через почти все биографические очерки проходит тема любительства / профессионализма. Что вполне понятно для картины становления археологии, науки, как известно, довольно молодой по сравнению с прочими фундаментальными дисциплинами. Теоретически эта сторона истории науки отрефлектирова-на слабо. Так, у Л.С. Клейна сугубым любителем объявляется Н.Я. Марр (II, 103).
Про Ф.К. Волкова пишется, что «в течение почти всего советского времени (с 1930 г.) имя его считалось неудобным упоминать (буржуазный украинский националист!), разве что критически. Даже в работах Формозова 60-80-х гг. он полностью отсутствует» (II, 13). Ан, нет. Будь у книги знающий редактор, он бы предложил написать: «Только А.А. Формозов рискнул, пусть и бегло, упомянуть имя опального украйнофила в своей первой книжке по истории русской археологии». Упомянул в «группе археологов, примыкавших к демократическому крылу русской интеллигенции. Черский, Поляков, Мережковский, Волков, в той или иной степени причастные к демократическому движению.»12.
Убежденный демократ и либерал Л.С. Клейн плохо ладит с имперскими реалиями. Потомственное дворянство, достижимое соответствующими чинами военной и гражданской службы согласно «Табели о рангах», у него возможно «получить за общественную деятельность» (II, 40)13. Путает последовательность присвоения, игнорирует разные степени орденов: «За свою деятельность Миллер был на[г]ражден орденами Анны, Станислава и Владимира разных степеней». А ордена-то были «святых Станислава, Анны, Владимира». Умиляет стремление автора пояснить читателю, каким нынешним реалиям соответствовали дореволюционные чины и должности.
12 Формозов А.А. Очерки по истории русской археологии. М., 1961. С. 114.
13 За нее, прежде всего в сфере благотворительности, давали обычно почетное гражданство.
Иногда хромает «просто» стилистика. Скажем, такой оборот: «Фигура экзотическая и странная» (II, 13). Тавтология: «экзотический», согласно любому «Словарю иностранных слов», - «необычный для данной местности, не свойственный и чуждый ей». То есть странный.
Нередки авторские неологизмы: «эмпирист» вместо «эмпирик», «стажирование» вместо «стажировка» (II, 154; 101).
Масса нелепых орфографических опечаток: «в скорости», «узко локальные» (II, 46; 47), и т. д.
Допущена путаница в летописях: А.В. Арциховский анализировал не Кенигсбергскую, а так называемую Радзивиловскую из них; не Никоновский, а Лицевой свод.
Одной из ярких сторон исследовательского таланта Льва Самуиловича является его неравнодушное, вдумчивое отношение к современности. Не только положение в гуманитарной науке, но и в остальной культуре, в политике и международных отношениях служат предметами его размышлений и оценок. Даже свои мемуары он завершает разделом «Диагноз», где обстоятельно обсуждает все эти проблемы14. Даже в итоге своей капитальной истории мировой археологии он постулирует главнейшие уроки, которые считает нужным всем читателям из нее извлечь15. Он же - популярный колумнист электронно-бумажной газеты для ученых «Троицкий вариант», где ярко откликается на некоторые спорные темы текущих дней. Тем удивительнее может показаться, что разбираемый здесь двухтомник по истории археологии родной, российской завершается очерками пусть недавних, но все же уже вчерашних дней, ушедших ее фигур. Ни намека на эскиз нынешнего состояния и каких-то перспектив археологии в Российской Федерации и в так называемом ближнем зарубежье на этот раз читателю от Клейна не дано.
Он не упоминает о многих столичных и провинциальных группах, центрах археологии, которые за последние четверть века подняли на качественно новый, мировой уровень и полевые, и камеральные, и музейные, и публикационные свои работы. Читатель из книги Л.С. Клейна не узнает, что не так давно в состав Академии наук были избраны сразу несколько археологов, причем не преклонного, как раньше, а молодого возраста, и профессиональное сообщество приняло их как настоящих лидеров своей науки. «За кадром» двухтомника оказались такие масштабные про-
14 Клейн Л.С. Трудно быть Клейном. СПб., 2010. С. 650-669.
15 Он же. История археологической мысли. СПб., 2011. Т. 2. С. 489-491.
екты, как Старая Ладога, Новгород Великий (включая Рюриково городище), Пор-Бажын, причерноморские центры античной археологии (включая подводные изыскания); работы на Куликовом поле; довольно многие другие - однопорядковые по сенсационным результатам и перспективам изыскания древностей. Настоящее, как известно, моментально становится историей, и очертить победы и трудности российской археологии сегодня было бы в заключение двухтомника более чем уместно.
В издательской аннотации, повторенной на задней стороне обложки в рекламных целях, автор именуется «выдающимся петербургским ученым». Двухтомная история русской археологии, написанная Львом Самуиловичем Клейном, в очередной раз подтверждает столь высокую оценку.
С.П. Щавелёв,
доктор философских наук, доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой философии Курского государственного медицинского университета
