CC BY
10
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2005. № 1
К 250-ЛЕТИЮ
МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА ИМ. М.В. ЛОМОНОСОВА
В.И.Коваленко
ПОЛИТОЛОГИЧЕСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ И РОССИИ: НОВЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ
Московский университет — первый университет в России — отмечает свое 250-летие. За эти годы в его стенах получили образование тысячи и тысячи людей, многие из которых по праву заняли свое место в ряду блестящих представителей российской интеллектуальной элиты. С самого начала университет утверждал себя как мультиобра-зовательное учреждение. В его истории есть страницы, связанные со становлением и политической науки.
Примечательно то, что 250-летний юбилей МГУ — это и 200-летие институционализации в нем того направления, которое мы сегодня называем политологией. Первоначально (в ноябре 1804 г.) оно было конституировано как отделение (факультет) морально-политических наук. Такой симбиоз морали и политики соответствовал духовному строю российской интеллигенции, всегда отстаивавшей чувства высочайшей гражданственности и ответственности перед страной и народом. И хотя впоследствии имели место многочисленные структурные перестройки, такие настроения в Московском университете не прерывались, равно как не было прервано и развитие здесь политической мысли.
В современном смысле политологии в России как самостоятельному направлению университетского знания — 15 лет. За эти годы в Московском университете созданы развернутые политологические структуры. Проблемы социологии политики (российской и мировой) активно разрабатываются на социологическом факультете; уверенно вошли в политологическое сообщество соответствующие кафедры факультета государственного управления. Плодотворную деятельность осуществляют в течение многих лет политологи ИППК, в пограничных своих выражениях политологический поиск ведется на факультете журналистики, на историческом и юридическом факультетах, в Институте стран Азии и Африки. Недавно создан факультет мировой политики. Специализированная подготовка политологов осуществляется и на отделении политологии философского факультета.
Отделение политологии одним из первых приступило к подготовке политологических кадров в стране. На настоящий момент — это самая развернутая образовательная структура в России. В составе отделения 6 кафедр — теоретической политологии, истории социально-политических учений, мировой и российской политики, политической психологии, государственной политики, экономической политики. В штате отделения 19 профессоров и докторов наук, более 30 доцентов и кандидатов наук. В осуществлении учебного процесса активное участие принимают также политологи из других ведущих вузов и аналитических центров. На кафедрах отделения ежегодно обучаются около 300 студентов из России и зарубежный стран; кандидатские диссертации готовят более 100 аспирантов и соискателей. Кроме того, в последние годы утверждается практика обучения по специальным образовательным программам ("Политический менеджмент и связи с общественностью", "Экономическая политика", "Экологическая политика", второе высшее образование). В перспективе — это еще около 300 студентов. Отделение в научном мире представлено двумя диссертационными советами (по защите докторских и кандидатских диссертаций), оно входит в число безусловных лидеров по подготовке кадров высшей квалификации в России. На отделении издается журнал "Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки".
Политологи отделения разрабатывают широкий круг вопросов, которые связаны с осмыслением специфических черт политической среды и "человека политического", их влияния на развитие общества и его отдельных компонентов; с анализом основных тенденций современного мирового политического процесса и перспектив глобальных социально-политических изменений; с совершенствованием понятийно-категориального аппарата и методологического инструментария политической науки; с развитием техники эмпирических политических исследований, способов и методов политической мобилизации.
Научные заслуги ученыгх отделения широко признаны. Это звания и Действительного члена Российской Академии Наук, и Заслуженного деятеля науки Российской Федерации, и Заслуженного работника высшей школы России, и Заслуженный профессоров и преподавателей Московского университета. Кафедры отделения имеют тесные партнерские связи со многими ведущими университетами мира, с крупнейшими научными и аналитическими центрами России.
Отделение — стремительно развивающаяся структура. В наших планах — создание новых кафедр, разработка новых образовательных программ. Вместе с тем мы отлично осознаем свою ответственность за подготовку политологов в стране в целом, свою причастность к разработке основополагающих документов, которые определяют направления и содержание политологического образования в России.
Эта ответственность обусловливается и самим статусом Московского университета, и той особой ролью, которая вытекает из факта руководства Учебно-методическим объединением (УМО) по классическому университетскому образованию.
Центральной проблемой, которая стоит сегодня перед университетским сообществом, является проблема разработки Государственного образовательного стандарта по политологии нового поколения. Предыдущие два стандарта, безусловно, сыграли позитивную, а может быть, и решающую роль в квалифицированном утверждении предметного поля политической науки в высшей школе, в консолидации политологического сообщества в целом. Нужно признать, однако, что они во многом были опытными образцами, которые могли соответствовать лишь первым шагам университетской науки о политике. Сегодня перед нами стоят новые задачи, требующие своего выверенного решения.
Какими, с точки зрения УМО, видятся параметры нового Госстандарта?
Непременное требование — обеспечение фундаментальности университетского образования. Нам нужно осознать, наконец, что определение "политолог" в нашем обществе основательно подмочено. Подмочено многими "авторитетными" заявлениями, звучащими от имени политологического сообщества на телевидении, зафиксированными на страницах периодической печати. Возможности политики очень часто, к сожалению, сводятся у нас к возможностям политических технологий, фактически — к умению манипулировать общественным мнением. Начинают даже звучать ноты о "хорошем" и "плохом" манипулировании. Необходимо все же помнить о том, что инструмент манипулирования имманентно противопоставлен требованиям демократического развития; он замыкает индивида, социальные слои, народ в рамках объекта, но уж никак не субъекта политического процесса. Элите также нужно задуматься о смысле формулы: "Политик мыслит категориями выборов, государственный деятель — категориями государственных интересов". Залог успешного развития любого общества, входящего в свои стабильные рамки, — в сфере реализации системы национально-государственных интересов. Вне понимания этой задачи и любой политолог — эксперт, аналитик, консультант — очень скоро сможет продемонстрировать свою профессиональную несостоятельность.
Вместе с тем данная проблема далеко не одномерна. В отличие от ряда научных направлений — философии, истории и т.п. — политология включает в себя мощную инструментальную составляющую. В этом смысле профессия политолога сродни профессии юриста. Автору настоящих строк довелось слышать фразу, высказанную очень крупным работником Министерства юстиции СССР: "Если нам
нужны специалисты в области теории государства и права, конституционного права, мы обращаем свой взор на выпускников Московского университета; если же нам нужны толковые следователи прокуратуры, дознаватели, мы выбираем их из числа выпускников Саратовского юридического института". Адресаты, понятно, можно поменять: речь о том, что следователю, очевидно, допустимо не так уж досконально разбираться в теоретическом наследии Гроция, Пуфендорфа или Беккариа, но умело владеть квалифицированными навыками допроса; для юриста-теоретика приоритетными выглядят совершенно иные задачи.
Какой путь решения этой проблемы предлагает УМО?
Мне довелось быть соруководителем секции по политологическому образованию на III Всероссийском политологическом конгрессе и Всероссийском совещании руководителей кафедр социально-экономических и гуманитарныгх дисциплин (ноябрь 2003 г.). На этих форумах прежде всего руководителями региональных структур крайне настойчиво продвигалась идея необходимости введения Госстандарта модульного типа. Такой вариант Госстандарта позволил бы (на необходимой единой базе) осуществлять (на старших курсах) подготовку политологов академического и инструментального профиля. На Совещании заведующих кафедрами эта идея была даже зафиксирована в рекомендациях секции. Позднее (апрель 2004 г.) она быта оформлена соответствующим решением расширенного заседания Президиума УМО по классическому университетскому образованию.
Следовательно, УМО намерено последовательно добиваться воплощения модульного принципа преподавания в вузах страны. Любой университет, таким образом (если позиция УМО получит свое законодательное закрепление), будет вправе избирать соответствующий модуль или оба из них. Так, на отделении политологии философского факультета МГУ есть все возможности воплотить обе эти позиции. В любом случае — и это как принципиальное положение — задачей является не "разведение" систем подготовки, а лишь нахождение необходимого оптимума в преподавании теоретических и прикладных аспектов политической науки.
Обобщая критические замечания в адрес действующего Госстандарта и характер острейших, надо сказать, дискуссий по этому вопросу в политологическом сообществе России, можно отметить, что острие этих замечаний направлено против негибкости стандарта. Проблема также достаточно непростая. Госстандарт, в жестком своем выражении, необходим для сохранения единого предметного поля. Для становящихся политологических структур в региональных вузах он служит той необходимой планкой, которая единственно и может задавать необходимые требования. Если при этом вспомнить о ситуации (мягко говоря, совсем не благополучной) с негосударственными
образовательными учреждениями, то именно соблюдение Госстандарта здесь — реальная гарантия от полной профанации диплома политолога. Совсем другое дело — жесткость Госстандарта, скажем, для МГИМО, где он просто-таки взрывает систему десятилетиями оправдавшей себя подготовки специалистов (стоит вспомнить хотя бы о традиционном для этого вуза углубленном преподавании иностран-ныгх языков). Схожие трудности испытывают МГУ, СПбГУ, РАГС и некоторые другие ведущие вузы.
Строго говоря, эта и схожие проблемы не входят прямо в компетенцию УМО, которое правомочно решать лишь вопросы о составляющих профессионального образования. Нужно отметить, однако, что и в вышестоящих инстанциях, определяющих общие параметры госстандартов, в последнее время заметны достаточно позитивные подвижки. Так, если ранее вузы были вправе осуществлять вариации в учебных планах в пределах 5% от определенный для той или иной дисциплины часов, то сегодня предложения Координационного совета по циклу общих гуманитарныгх и социально-экономических дисциплин государственный образовательный стандартов высшего профессионального образования включают следующее положение: "При разработке основной образовательной программы вуз имеет право изменять объем часов, отводимыгх на освоение учебного материала для циклов дисциплин в пределах 10%, для дисциплин, входящих в цикл, — в пределах 20%". УМО будет настаивать (формального решения, правда, пока нет) о расширении данного положения (для Госстандарта по политологии) пунктом: "По представлению ведущих вузов, активно осуществляющих инновационные проекты в образовательной практике, УМО по классическому университетскому образованию имеет право изменять объем часов, отводимых на освоение учебного плана для циклов дисциплин в пределах 30%, для дисциплин, входящих в цикл, — в пределах 50%".
Несколько слов о главной — профильной — составляющей нового Госстандарта по политологии.
Основной проблемой, по моему мнению, здесь выступает вопрос о необходимости соответствия политологических дисциплин лучшим мировым образцам. Это важная и сложная задача, и над ее решением все университетское сообщество должно работать слаженно и напряженно. Однако встает вопрос: а что, собственно, понимать под таким соответствием?
Вспоминаю анекдот из своих студенческих 60-х: "Что является предметом советской социологии? — Американская социология!"
Слов нет: мы должны много и серьезно трудиться, чтобы основательно осмыслить и освоить опыгт, накопленный нашими коллегами, тем более, что преподавание политологии в западных вузах (в отличие от России) насчитывает многие десятилетия. Но дело, собственно,
не только и не столько в этом. Мы не можем позволить сегодня ссылками на уникальную неповторимость России вытеснять себя на периферию научного знания. Наша страна подчиняется тем же принципам и закономерностям политического процесса и организации политической жизни, что и другие государства. Но она и глубоко своеобразна, и не учитывать это своеобразие также будет не меньшим, а может быть, еще большим просчетом. В общем плане можно заключить, что требуется отход от логики линейного мышления; напротив, нам необходимо глубоко и объемно осмыслить принципы и механизмы взаимосвязей всего того, что диктуется непреложной логикой исторических императивов и всем тем, что вытекает из оснований отечественной политической традиции.
Чем в этом смысле может помочь Госстандарт? Прежде всего тем, что дидактические единицы входящих в него дисциплин должны быть тщательно выписаны с точки зрения необходимости преодоления плоской дихотомии между "западничеством" и "почвенничеством", должны воплотить возможности и единство в анализе институционального и социокультурного подходов.
Если говорить о соответствии мировым образцам, то надо, скорее, обратить внимание на целесообразность включения в перечень общепрофессиональных дисциплин такого предмета, как, например, политэкономия, имеющую свой классический статус практически во всех ведущих университетах мира.
Вспоминаю совсем не смешной случай. Ядро разработчиков первого поколения Госстандарта по политологии состояло из четырех человек (А.С. Панарин — руководитель, К.С. Гаджиев, В.И. Коваленко, П.А. Цыганков). Это было в 1992 г., и, естественно, к работе группы (в сменном составе, но постоянно) были привлечены зарубежные эксперты. Наш коллега из Соединенных Штатов был прямо-таки поражен, что политическая экономия, несмотря на все наши настояния, не была включена Минвузом в перечень обязательных дисциплин, и как специалист именно в этой области знания достаточно демонстративно выехал из России. Решение о статусе политэкономии, конечно же, было продиктовано вполне вненауч-ными соображениями. Полагаю, настала пора исправить это досадное упущение.
В принципе, думается, есть необходимость усилить и правовую составляющую политологического образования. УМО будет рекомендовать для цикла ГСЭ изучение таких дисциплин, как конституционное право, международное право и т.д. (в зависимости от специализации). Более того, представляется целесообразным рассмотреть вопрос о включении в число общепрофессиональных дисциплин предмета "Правовые основы политики", тем более, что уже не один вуз настойчиво ставит вопрос не просто о соответствующей специализации, но даже и о квалификации.
И наконец, последнее. Насколько информирован автор настоящей статьи, разработкой нового Госстандарта по политологии было занято три группы ученык. И это только по заданию вышестоящих инстанций, поскольку есть еще и инициативные проекты. Такой подход и правомерен, и плодотворен, ибо никто не обладает монополией на истину, и многоаспектное, открыгтое и широкое обсуждение разработанных проектов в профессиональной среде, несомненно, будет способствовать повышению качества этого основополагающего для университетского политологического сообщества документа. Есть, однако, крайне тревожащие обстоятельства, и связаны они с полной неясностью механизма обсуждения, возможного согласования и тем более принятия окончательного варианта.
Надежды на оптимальное решение — в самом корпоративном сообществе. Здесь не должно быть места личным амбициям: к моменту принятия нового Госстандарта мы должны стать умнее, сплоченнее и сильнее.
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2005. № 1
