CC BY
37
ПАМЯТИ ЮЛИИ КОНСТАНТИНОВНЫ КОЛОСОВСКОЙ
(1920-2002)
Ю. К. Колосовская родилась 7 августа 1920 г. в городе Наро-Фоминске в семье военнослужащего. В 1934 г семья переехала в Москву. С тех пор Юлия Константиновна до конца своих дней оставалась преданной своему любимому городу. В 1938 г она окончила школу и поступила в ИФЛИ на исторический факультет. Свою научную деятельность Ю. К. Колосовская начала под руководством известного ученого Николая Александровича Машкина, и это не могло не повлиять на становление Юлии Константиновны как историка.
Когда в 1941 г. ИФЛИ был слит с МГУ, Юлия Константиновна стала студенткой кафедры древней истории истфака университета, где работал В. Н. Дьяков. По окончании МГУ она более пяти лет проработала политредактором (цензором) в Московском областном и городском управлении по делам литературы и издательства. И только в 1949 г. Юлия Константиновна Колосовская поступила в аспирантуру МГПИ им. В. И. Ленина. Ее научным руководителем стал заведующий кафедрой истории древнего мира и средних веков профессор В. Н. Дьяков, который оценивал Юлию Константиновну как одного из талантливейших и перспективных молодых ученых. Под руководством этого выдающегося ученого Ю. К. Колосовская написала и успешно защитила в 1953 г. кандидатскую диссертацию «Дакия в период кризиса III в. н. э.». Эта диссертация стала не просто научным прорывом, но и заложила фундамент исследованиям римских провинций Подунавья на последующие десятилетия.
В том же 1953 г. Ю. К. Колосовская была принята на работу в Институт истории АН СССР младшим научным сотрудником в сектор истории древнего мира. Сразу же Юлия Константиновна была направлена редактором в журнал «Вестник Древней Истории», где начала работу должности редактора отдела критики и библиографии. Сотрудничество с этим журналом продолжалось до конца ее дней. В 1955 г. Ю. К. Колосовская была назначена редактором отдела докладов и сообщений, в 1958 г. — редактором отдела истории древнего Рима. С 1963 г. она уже состояла в должности ответственного секретаря Вестника Древней Истории. В 1976 г. Юлия Константиновна была назначена заместителем главного редактора Вестника Древней Истории, а с 1989 г. и до последних своих дней являлась членом редакционного совета.
Юлия Константиновна Колосовская была человеком, преданным своему делу. Коллеги отмечают ее отзывчивость и трудолюбие. Она не считала часов, потраченных на редактирование, организационную работу или переписку с авторами в процессе редактирования1.
И, несмотря на такую загруженность в Вестнике древней истории, Ю. К. Колосовская вела активнейшую научную работу, продолжая разработку той проблематики, начало которой было намечено еще в аспирантские годы, — изучение истории римских провинций Подунавья.
Прежде всего хотелось бы подчеркнуть многоплановость Ю. К. Колосовской в исследовании римских провинций. Следует выделить следующие основные направления: 1) социальная структура общества провинций, которое стало определяющим в ее трудах, сузившись до изучения рабства и рабовладения в провинциях; 2) этнический состав населения провинций, который наиболее интересовал Ю. К. Колосовскую, поскольку напрямую затрагивал еще одну проблему — 3) особенности землевладения в провинциях; 4) завоевание провинций Римом; 5) романизация и падение римского владычества; 6) провинциальный город, его идеология и религиозная жизнь; 7) Рим и варвары.
1 б/а. 2002. Юлия Константиновна Колосовская: Некролог // ВДИ. 2, 241-243.
По итогам своих исследований в кандидатской диссертации Ю. К. Колосовская опубликовала две статьи: «К истории падения римского господства в Дакии»2 и «О романизации Дакии»3. В них отмечалось, что приток римского населения на постоянное жительство в Дакию было одним из решающих фактором романизации этой провинции, — эпоха романизации в период римского господства в Дакии была важным этапом в формировании румынского народа.
С 60-х гг. прошлого века Ю. К. Колосовская начала исследование другой римской провинции Подунавья — Паннонии. Участие в раскопках городов Подунавья, работа с археологическим материалом привели к публикации ряда научных статей, посвященных различным аспектам истории этого региона периода римского владычества.
Так, в работе о ветеранском землевладении4 Ю. К. Колосовская отмечает, что в период раннего принципата более широкое распространение, чем создание ветеранских колоний, приобретает наделение ветеранов землей в приграничных муниципиях, в том числе в Дакии, на Рейне и Дунае. В жизни близлежащих городов ветераны, за редким исключением, активного участия не принимали. Они, видимо, продолжали воспринимать себя как часть армии. Ветераны сохраняли корпоративную солидарность, создавая ветеранские коллегии.
Пока в легионах было много потомков италийских переселенцев из внутренних провинций Империи, широко распространено было возвращение таких ветеранов после службы домой, где они приобретали на денежный пенсион земельный участок или становились хозяевами ремесленной мастерской либо торговой лавки. В I в. н. э. ветераны и их семьи не имели тесных связей с местным населением провинции, поскольку женитьба на женщине перегринского права определяла статус будущих детей.
Ю. К. Колосовская указывала, что ветеранское землевладение, особенно, в провинциях соответствовало основным чертам античной формы собственности на землю. Но во 2-й половине III в. легионное ветеранство все более превращается в сельское население, отрываясь от городской жизни.
В статье, посвященной вопросу о роли италийских отпущенников в романизации Паннонии5, Ю. К. Колосовская отмечает, что италийские отпущенники самым действенным образом содействовали социальной романизации провинции и экономическому освоению их богатств. Именно Ю. К. Колосовская способствовала утверждению этой точки зрения в современной науке, как и многих других, являющихся до сих пор ведущими в отечественной науке.
Творческому влиянию Ю. К. Колосовской наша наука обязана разработкой проблем завоевания регионов Подунавья Римом и их романизации. Дакия, полагает Юлия Константиновна, явилась последним и экономически необходимым приобретением Римской империи6. Золотоносные рудники сразу же стали подконтрольными исключительно императору. В период правления Адриана надзор осуществлялся путем системы двойного контроля всадниками. Время, когда рудники были переданы под контроль сразу двух прокураторов, не совсем ясно. Известно, что в период правления Ка-ракаллы один из прокураторов поставил в Ампеле алтарь за здоровье, победу и безопасность императрицы Юлии Домны. Безусловно, влияние римских институтов и римской культуры на жизнь завоеванных провинций было очень велико. Однако, считает Ю. К. Колосовская, судить о степени культурного влияния Рима в той или иной провинции можно только на основании дифференцированного рассмотрения материала применительно к различным слоям ее населения, причем необходимо понимать, что за латинскими именами и названиями скрываются местные традиции7.
Именно Ю. К. Колосовская способствовала утверждению в исторической науке того факта, что Дакия была оставлена римлянами не сразу, а постепенно, начиная со времени Гордиана III.8 И сами причины оставления Дакии кроются не только в тяжелом военном положении империи на Дунае, но и в опасном географическом положении провинции: ее границы, далеко выдвинутые на
2 Колосовская 1955а.
3 Колосовская 1957.
4 Колосовская 1963, 96-115.
5 Колосовская 1971, 55-70.
6 Колосовская 1987, 87-99.
7 Колосовская 1957, 81-101.
8 Колосовская 1955, 61-84.
север, были с трех сторон доступны для вторжения варварских племен. Эти племена в большинстве своем были этнически близки дакам и вследствие этого оказывали немалую поддержку внутренним мятежам. По мнению ученого, именно этот фактор способствовал успеху варварских вторжений.
Ю. К. Колосовскую интересовали разнообразные вопросы провинциальной жизни. Так, она рассматривает римский торговый капитал в Норике рубежа веков9, где отмечает, что в сфере экономики и торговли интересы всадников и сенаторов совпадали. Предпринимательская деятельность не была преимущественно занятием всадников, к ней обращались и представители сенаторского сословия. До сих пор нет ни одного серьезного исследования в отечественной науке, посвященного этой проблематике.
Кроме того, Ю. К. Колосовская была знакома с зарубежной историографией. Результатом стали рецензии на монографии А. Мочи10, А. Альфельди11, Э. Томас12 и др13, а также ряда исследований отечественных ученых14, к которым она относилась с особым вниманием.
Итогом многолетних работ на археологических раскопках в Румынии и Венгрии, изучения новых эпиграфических данных15, анализа зарубежной историографии стало монографическое исследование Ю. К. Колосовской «Паннония в I-III вв.»16. В 1973 г. Юлия Константиновна защищает ее в качестве докторской диссертации. Книга получила высокую оценку в России17 (тогда СССР) и за рубежом. Монография и в настоящее время не утратила своей актуальности и поражает масштабностью изучения римской провинции Паннония.
Ю. К. Колосовская выдвинула ряд основополагающих выводов. В частности, она отмечает, что Паннония развивалась иным путем, а судьба паннонского города отличается от истории города в восточных провинциях Римской империи. В Паннонии не существовало тех исторических условий, которые могли бы определить ее развитие в таком направлении, в каком оно протекало в Малой Азии и Африке. Паннония была заселена кельто-иллирийскими племенами, и к моменту завоевания римляне были наиболее осведомлены об ее южных областях, где в основном и обитали эти племена.
Ю. К. Колосовская в своем труде затрагивает многие вопросы, касающиеся развития Паннонии до и после римского завоевания. Она пишет, что те племена Паннонии, которые дальше продвинулись в своем развитии и подверглись некоторому воздействию греко-римской цивилизации, оказались более расположенными признать римское владычество. Колебания знати в своих симпатиях Риму, соперничество крупных племен друг с другом, общая разобщенность сил варварского мира способствовали завоеванию Римом областей Среднего Дуная. Когда в I в. до н.э. римляне проникли в области Паннонии, ни один из союзов племен не был достаточно сильным, чтобы противостоять Риму. Неоднородность этнической и общественной структуры Паннонии сказывалась в римский период в постепенной социальной и культурной романизации отдельных племен и областей. И тем не менее, пережитки родоплеменной организации у паннонских народов не были ликвидированы полностью. Социальная структура племенных общин Паннонии была далеко не однородной, и ее не всегда можно уподобить общепринятой общинной организации, считает Ю. К. Колосовская. После завоевания этого региона Римом на территории Паннонии стали действовать римские законы, но именно особенности социальной структуры паннонских племен ограничивало взаимодействие римских институтов и, напротив, содействовало известной консервации старых доримских общественных отношений. Завоевание Паннонии является, по мнению Ю. К. Колосовской, важнейшей частью внешней политики Рима, поскольку открыло выход к Среднему Дунаю18. В результате присоединения к Империи Норика, покорения ретийско-винделикских племен, завоевания Паннонии
9 Колосовская 1974б, 44-55.
10 Колосовская 1965,173-180; 1970а, 183-188; 1974, 201.
11 Колосовская 1967, 185-192.
12 Колосовская 1966а, 113-118.
13 Колосовская 1968, 199-208; 1969а, 194-198; 1973а, 221-223.
14 Колосовская 1957б, 176-182; 1959, 160-170.
15 Колосовская 1978, 165-183.
16 Колосовская 1973в.
17 Мурыгина 1975, 244-248.
18 Колосовская 1961, 60-83.
и Мезии вся северная граница империи была продвинута до Дуная, ставшего римской границей на всем своем протяжении.
Касаясь в своем монографии вопроса о сопротивлении паннонских племен римскому владычеству, Юлия Константиновна приходит к выводу, что причины поражения восстания коренились именно в уровне общественного развития панноно-далматских племен, которые были не в состоянии противостоять мощной военной и государственной организации Рима.
Особо Ю. К. Колосовская отделяет вопросы развития городского строя и структуры земельной собственности. И хотя ранее эти вопросы были затронуты в многочисленных публикациях, тем не менее Юлия Константиновна сумела полностью раскрыть особенности и выделить характерные черты городского строя. Она подчеркивает, что развитие муниципального землевладения в Паннонии было непосредственно связано с поселением ветеранов. И хотя муниципальное землевладение I-III вв. было определяющим для структуры земельной собственности в провинции, его развитие не было однозначным и прямолинейным и зависело от внутренних и внешних условий в самой провинции и от общей политики императорской власти в отношении городов. А города возникали на юге и западе провинции на основе преобразования лагерных поселений ветеранов паннонских легионов. Собрав все имеющиеся на тот момент источники, Ю. К. Колосовская с сожалением вынуждена была констатировать, что невозможно определить ни состав населения прилегающих к городам сел, ни их внутреннюю организацию. Несомненно, считает она, что эти сельские общины, находясь вдали от городов и военных лагерей, должны были сохранять черты доримского периода развития.
Отдельной главой рассматриваются аспекты развития рабства, в том числе этнический состав рабов и их градация. Автор приходит к заключению, что именно развитие городов способствовало распространению рабства и что рабство как форма эксплуатации должно было найти применение в провинции уже вследствие самого акта завоевания, в результате чего Паннония оказалась в рабовладельческой системе и стала частью этой системы. Она приходит к выводу, что в этой провинции рабство пронизывало все сферы жизни. Вся совокупность свидетельств о рабах и отпущенниках из Паннонии убеждает, считает автор, в том, что мы имеет дело с римским провинциальным рабовладельческим обществом, развитие которого следовало общим закономерностям римского мира, но которое в то же время имело свою специфику, в частности, здесь не нашел своего отражения и проявления кризис рабства как института в III в. н. э.
Вопросам социальной структуры римского общества19 и развития рабства Юлия Константиновна в своих исследованиях отводила особое место20, акцентируя внимание на значимости ветеранских поселений и коллегий в провинциях. Собранный материал лег в основу главы «Рабство в Дунайских провинциях» в коллективной монографии, созданной вместе с такими известными исследователями, как Е. М. Штаерман, В. М. Смирин, Н. Н. Белова21.
Рассматривая материал трех провинций: Далмации, Норика и Дакии, Ю. К. Колосовская приходит к выводу, что представления о динамике рабства на Дунае и его специфике существенны для понимания характера римского провинциального рабовладельческого общества. Однако она отмечает также, что надписи, хотя и дают нам массовый материал, но оставляют в стороне многие вопросы, важные для суждения о производственной стороне рабства. Некоторые конкретные особенности развития рабства в провинциях, обусловленные характером их колонизации, спецификой экономической жизни в каждой из них, воздействием местной этнической среды, в значительной степени зависели от той большой роли, которую играли императорские рабы и отпущенники в социальной и культурной романизации провинций и в распространении самой системы римского рабства. Так, рабство в Далмации отличалось некоторой спецификой, неся на себе отпечаток влияния Италии, а сам институт рабства получил не одинаковое распространение в отдельных областях провинции. Эволюция рабства в Далмации, по мнению Ю. К. Колосовской, привела к тому, что меняется метод использования труда рабов, которых стали реже отпускать на волю, но чаще — предоставлять пекулий. Мирное присоединение Норика к империи, близость к Италии, италийская колонизация способствовали социальной и культурной романизации провинции и распространению самого института рабства. В этой провинции труд рабов постепенно охватывает все отрасли ее экономики,
19 Колосовская 1969б, 122-129.
20 Колосовская 1962, 186-198.
21 Штаерман 1977.
в том числе и чисто специфическое для Норика звероловство. Особое влияние на характер рабства в этом регионе оказал и тот факт, что институт рабства был известен кельто-иллирийскому населению провинции. В Дакии, замечает Ю. К. Колосовская, мы не наблюдает такой роли отпущенников в экономике провинции, как в Далмации и в первый период истории Норика. При этом о распространении рабского труда в хозяйствах дакийских крестьян нет никаких сведений, однако некоторые данные позволяют предполагать, что рабство могло быть распространено и местной, сельской да-кийской среде. Надписи, имевшиеся в распоряжении Юлии Константиновны, позволили ей сделать вывод о том, что до кризиса III в. рабовладельческое общество этой провинции еще находилось в состоянии расцвета. Ю. К. Колосовская отмечает также особое положение императорских рабов и отпущенников в Далмации, Норике и Дакии. Она приходит к заключению, что рабы и отпущенники императоров были ответственны за многие финансовые и административные ведомства в городах, а нередко и по всей провинции, что приближало их к положению высших сословий городов — де-курионов и августалов. И, в сущности, многообразную жизнь провинциальных городов невозможно представить без непосредственного участия императорских рабов и отпущенников. Это социальный слой, правовое и материальное положение которого столь не похоже на все, что последующие века прочно связали с представлениями о рабстве.
Вопросу развития города как центра общественной, культурной и религиозной жизни Юлия Константиновна Колосовская посвятила несколько своих исследований. Отдельная глава в монографии «Паннония I-III вв.» затрагивает вопросы социальной и культурной романизации и значении городов в этой связи. Автор считает, что, несмотря на то, что гражданская община в Паннонии возникает вначале на основе италийской колонизации и по образцу италийских колоний, в дальнейшем урбанизации провинции происходит главным образом на основе римского муниципия. Подробно останавливаясь на внутренней организации римского провинциального города, Юлия Константиновна отмечает, что преимущественно италийская колонизация юго-западных и южных городов имела своим следствием, что общественная муниципальная, культовая деятельность здесь оказалась в руках переселенцев из Италии, в числе которых были во множестве ветераны и италийские отпущенники. Отмечая существование, деятельности и типы коллегий, Ю. К. Колосовская пишет о существовании в Паннонии Великой коллегии императорских лавров и изображений, которая имеет древние италийские корни. Вообще, замечает она, прославление императора в Паннонии выражалось в самых различных формах. Объяснение этому лежит, считает Юлия Константиновна, не только в том, что это была пограничная области Империи, где находилось большое количество войск и императорских служащих, но и в том, что в провинции постоянно возникали слои населения, обязанные своим возвышением римской власти.
Интересный факт, на котором останавливается автор, что муниципальные и жреческие должности в коллегиях с общественным культовым содержанием нередко занимали представители одних и тех же богатых семейств, продвигающихся от одной магистратуры к другой, более высокой.
Особый интерес для Юлии Константиновны представляла религиозная жизнь городов, в частности городов Паннонии. Так, особо отмечено в монографии распространение культа Сильвана, а также культа синкретического божества, именуемого Дунайским всадником. Распространение последнего культа характерно для территорий Паннонии, Дакии и Верхней Мезии.
Ю. К. Колосовская приходит к заключению, что религиозная жизнь римского провинциально города в III в. н. э. представляется не только многообразной, но даже в некоторых моментах противоречивой. С одной стороны, происходит возрождение местных верований, которые были связаны преимущественно с сельскими слоями населения, указывает на желание отрешиться от поддерживаемых императорским правительством богов. С другой стороны, не только общественно-политическая, но и религиозная жизнь оказывается под контролем императорской власти, что отчетливо проступает в религиозной политике Северов. Особо автор касается вопроса о проникновении и распространении христианства. Проанализировав данные, Юлия Константиновна приходит к выводу, что христианство распространялось в провинции из южных городов, а самые ранние свидетельства о существовании христианских общин в городах Паннонии можно отнести к IV в. н. э.
Вопроса идеологии Ю. К. Колосовская коснется в своих трудах не раз. Так, в статье «Из истории идеологии позднеримского общества Паннонии»22 она также отмечает, что процесс христи-
22 Колосовская 1988а, 29-41.
анизации провинции продолжался и после крушения римской власти. Те народы, которые заняли Паннонии с уходом римских войск и римской администрации — гепиды и лангобарды, — узнали христианство в его арианской форме.
История позднеантичных городов была той темой, которая, что называется, красной нитью проходит сквозь все исследования Ю. К. Колосовской. Изучая “Commemoratorium” Евгриппия23 в качестве источника, Юлия Константиновна рассматривает различные аспекты развития городов Норика, в том числе и взаимоотношения римлян и местного населения, в частности ругиев. Она приходит к выводу, что условия существования ряда провинциальных городов Норика всецело зависели от варваров, вследствие чего возрастало значение города как места убежища для сельского населения. Все это, по ее мнению, позволяет сближать позднеантичный город с городом раннесредневековым. Кстати, Ю. К. Колосовская не раз обращалась к уникальным и редким источникам. Так, историю Паннонии она попыталась рассмотреть сквозь призму агиографического источника «Мученическое страдание четырех святых венценосцев»24.
В статье «О структуре провинцильных городов на Дунае» Юлия Константиновна не только рассматривает социальную и этническую составляющую города этого региона, она представляет картину жизни на примере жизни и карьеры конкретных исторических лиц из разных слоев, в частности Квинта Марция Турбона, который был единственным представителем всаднического сословия, которому после смерти была декретирована сенатом статуя в Риме25.
Итогом многолетних исследований по данной теме стало участие в коллективной двухтомной монографии «Культура древнего Рима»26, в которой Ю. К. Колосовская написала раздел «Римский провинциальный город, его идеология и культура». Кроме того, Юлия Константиновна выступила в качестве члена редколлегии монографии.
В своей работе Ю. К. Колосовская отмечает, что римский провинциальный город, его культура и идеология возникали и развивались в различных областях римского мира не одновременно. Это было обусловлено тем, считает автор, когда именно так или иная провинция вола в состав римского государства и на каком уровне общественного развития находилось ее население накануне римского завоевания. Ю. К. Колосовская приходит к основополагающему выводу, что все многообразие культурно-идеологической жизни римского провинциального общества, о котором позволяют судить памятники I-III вв., связано не только с самим процессом развития римского рабовладельческого общества, но и с многоэтничным составом населения империи, различные области которой отличали свои культурно-исторические традиции. В то же время идеология и культура римского провинциального города оставались идеологией и культурой всей Римской империи. Однако в период поздней империи римский город как община граждан начинает, по сути дела, распадаться на отдельные религиозные секты и братства, этнические группы, возникавшие на основе религиозных или хозяйственных связей. Именно религиозная жизнь занимает большое место в общественной жизни горожан, начиная с III в. н. э. Императорский культ, который был единственной связующей политической идеей Римской империи, постепенно теряет свое значение. Ему на смену приходит христианство, ставшее благодаря эдиктам императора Константина государственной религией. И уже вместе с христианством, считает Ю. К. Колосовская, варварский мир пограничных регионов знакомился с культурой римского провинциального общества и римского провинциального города.
Большое место в истории провинциальных городов Римской империи занимали женщины, полагает Юлия Константиновна. Этот вывод исходит из того факта, что женщины сыграли немалую роль в становлении римского общества и римского образа жизни: римские гражданки принимали деятельное участие в жизни гражданских общин, образующихся на территории Паннонии27. Именно римские женщины внесли особый вклад в культуру и уровень нравственности в городах. Но в то же время паннонские женщины, жрицы культа Солнца, сохраняя местные традиции и религиозные верования, способствовали восприятию культуры Паннонии римлянками.
23 Колосовская 1977а, 44-53.
24 Колосовская 1990, 45-61.
25 Колосовская 1988б, 85-93.
26 Колосовская 1985.
27 Колосовская 1995, 142-155.
Вопроса власти Ю. К. Колосовская коснулась в своем докладе на конференции Института Всеобщей Истории РАН28. Она отметила, что царская власть была первой формой власти древности и именно о ней писали древние. Борьба за царскую власть могла разобщать племена, но если царская власть принимала законные и наследственные формы, то это означало некую стабильность и мир.
Исследованию этнической принадлежности, области расселения и этимологии племени ага-фирсов Юлия Константиновна посвятила ряд публикаций29. Она приходит к выводу, что господство этого племени в карпатских землях держалось до прихода на Дунай бастарнов и до возвышения даков. Враждебные отношения между собой пришлых племен способствовали сохранению влияния агафирсов в Карпато-Днестровском бассейне, но к I в. н. э. агафирсы утратили господствующее положение в этом регионе.
Затрагивая в своих работах вопросы этнического состава населения Дунайских провинций, Ю. К. Колосовская подробно изучала эпиграфические данные. Одна из ее работ посвящена фракийскому населению в Паннонии30, где она отмечает, что упоминания о лицах фракийского происхождения именно в надписях Паннонии появляются начиная со II в., когда с завоеванием Дакии установились многосторонние контакты Паннонии с восточнобалканскими областями империи и зоной Нижнего Дуная. Именно с этого времени, полагает исследователь, прослеживается влияние Фракии в области культуры. Эпиграфические данные показывают, что фракийское влияние было незначительным и исходило главным образом от тех воинских соединений, которые были сформированы из фракийцев и которые стояли в Паннонии во II-III вв. В это отношении картина, наблюдаемая в Паннонии, была сходна с тем, что отличало другие западные области империи, сам город Рим и Италию, где фракийцы в подавляющем большинстве случаев также были военными, а какая-то часть — рабами. Ю. К. Колосовская отмечает, что в Паннонии неместные племена образовывали собственные коллегии и ассоциации, сохраняя приверженность своему местному божеству. Тем не менее, и это характерно для всей римской армии, среди фракийцев, служивших в легионах, был широко распространен культ Митры и культы римских богов. Во многом благодаря римским легионам в провинции стали проникать традиционные римские культы, впрочем, как и местные культы, становились почитаемы среди военных, осевших на данной территории. Юлия Константиновна как раз и отмечает, что в религиозной сфере очевидны взаимовлияния и взаимопроникновения римских культов и культов, которые были отличительными для той или иной римской провинции и были привнесены на Дунай колонистами или военными из других областей империи. Так, уже в I в. н. э. в Паннонию проникает культ Исиды, египетской богини, и получает достаточно широкое распространение в провинциях и городах «янтарного пути»31. Проникнув из Италии, культ богини Исиды был распространен среди италийских колонистов Паннонии, среди которых имелось множество отпущенников, колонизировавших ее юго-западные города. Самые ранние свидетельства о почитании Исиды в Паннонии происходят из Саварии с конца I в. н. э. Именно в Саварии, которая до разделения Паннонии при Траяне была столицей провинции, был обнаружено существование Исеума, священного храмового округа Исиды и самого святилища. В коллегии богини Исиды находились рабы частных лиц с правом римского гражданства, а также перегринского статуса, входили рабы, находящиеся в собственности всей колонии Саварии, отпущенники, а также лица, судя по именам, паннон-ского происхождения. Господа и их рабы могли состоять в одной курии, а человек перегринского статуса мог занимать жреческие должности. Во второй половине II в. н. э. культ Исиды, занявшей прочное место в римском пантеоне, получивший признание в различных социальных слоях, оказывается связанным с почитанием императора. Ю. К. Колосовская отмечает, что Паннонская надпись времени Коммода и рельефы святитища Исиды свидетельствуют, что официальная идеология Римской империи, находившая свое наиболее яркое выражение в императорском культе, накладывала ощутимый отпечаток на самые различные формы религиозной жизни в провинции32. На территории Империи общественно-политическая деятельность во всех ее аспектах была связана с прославлением императора и упрочением существующего режима. Пропаганда императорского культа носила
28 Колосовская 1997б, 48-60.
29 Колосовская 1982, 47-69.
30 Колосовская 1989, 31-36
31 Колосовская 1977б, 74-77.
32 Колосовская 1966б, 99-107.
государственный характер и самым действенным образом влияла на общественные политические взгляды. В колониях и муниципиях дунайских провинций была организована самая древняя из италийских коллегий, почитавших императора — со1^шт8 шуепит. Ю. К. Колосовская, изучив историографию этого вопроса, эпиграфические данные и свидетельства античных авторов, привлекая памятники изобразительного искусства, в частности рельеф времен Траяна, приходит к выводу, что основным в деятельности этой коллегии являлось воспитание молодого поколения граждан городов в духе преданности императорской власти. Подобные коллегии были широко распространены в городах Паннонии и могли объединять значительное число молодежи. Ю. К. Колосовская отмечает также существование Коллегии, заботившейся о почитании императорских лавров и сохранении изображений императора и членов его семьи. По примеру старых коллегий италийского происхождения возникали другие подобные объединения, почитавшие божественную судьбу, надежды и победы императора. Деятельность таких коллегий заключалась обычно в установлении статуй императорам и членам их семей, в сохранении в надлежащем порядке императорских изображений, совершении в их честь жертвоприношений, в праздновании торжественных и памятных дат всей династии, когда все коллегии со своими знаменами проходили по улицам города. В Дакии и Пан-нонии существовала со1^шш8 у1с1»папогат, члены которой обязаны были не только почитать богиню Победу и торжественно прославлять военные победы императора, но и постоянно выражать уверенность в этих победах, что являлось, вероятно, свидетельством благонадежности коллегии. Руководили коллегиями в основном богатые провинциалы местного происхождения. Вершиной карьеры для них являлось занятие должности жреца алтаря богини Ромы или алтаря Августа. Для тех слоев провинциального общества, которые своим возвышением были обязаны императорской власти, их обязанности в коллегии не всегда были тягостными и фальшивыми. Наоборот, эти обязанности имели для них реальное значение: участие в коллегиях утверждало их общественное положение как среди римских граждан, теперь уже потомков колонистов, так и среди своих соплеменников, до эдикта Каракаллы в значительной массе остававшихся на перегринском праве. Именно поэтому, считает Юлия Константиновна, деятельность коллегий императорского культа оказывалась на Дунае активной и разнообразной и, кроме коллегий обязательных и давно учрежденных государством, здесь встречались объединения, возникавшие по инициативе частных лиц.
Ю. К. Колосовской был сделан огромный вклад в изучение дунайских провинций. Личное участие в археологических раскопках позволило пополнить мировую науку новыми сведениями о развитии общества Дунайских провинций и его структуре и взаимоотношениях с соседями. Кроме того, именно ею были определены основные направления отечественной науки в вопросах изучения взаимоотношений Рима и варваров. Именно она акцентировала внимание на четком разграничении античными авторами на эллинов и варваров. Хотя, как заметила сама Юлия Константиновна, у Гомера подобного противопоставления еще нет. В одной из своих статей она пишет, что генеты вместе с пафлагонцами, ликийцами, мезийцами и пеонами могут быть отнесены к гиперборейцам33. Венеты — генеты получили свое наименование от имени родителя, Аполлона-Генетора. Она заключает, что сами гиперборейцы понимались древними авторами как люди, живущие на севере, т. е. в районе Рипейских гор (Урал), Карпат или Альп. Но являлись ли эти венеты, отождествленные Ю. К. Колосовской с генетами, т.е. с троянцами, праславянами? Тщательно анализируя сведения античных авторов, а также филологические аспекты этнонимов и топонимов, она приходит к выводу, что венеты были одним из значительных племен Пафлагонии, а затем некоторые из их городов вошли во владение тиранов Гераклеи Понтийской. Это были родственные племена, к которым Страбон применил характерное для этого деление на филы. Античные авторы порой сами путали этническую принадлежность венетов. Северная Франция, Бельгия, Голландия, Германия обнаруживают сходство с топонимикой Северной Италии в отношении венетов. Ю. К. Колосовская утверждает, что это были племена, пользовавшиеся одним или несколькими дочерними языками индогерманского происхождения, сходными с языком венетов Северной Италии. Распространение имени венетов на территории Центральной и Северной Европы, а также на южном побережье Понта свидетельствует о длительном проживании этого народа и там, и там. Так, в Италии была известна община УепеШ-1аш, в Галлии во времена Цезаря существовала область, занятая племенем венетов — Уепейа, главный город Бретани назывался Уепе1ае, озеро, лежащее в центре Европы — Боденское — именова-
33 Колосовская 1997а, 104-113.
лось Venetus lacus и т. д. Тем не менее, несмотря на столь яркие примеры, хотелось бы отметить, что выводы эти достаточно поспешны. В частности, последние исследования признают существование по крайней мере двух племен, носящих одно и то же имя, так, как их называли античные авторы. Но вопрос об их происхождении еще не решен окончательно.
Ю. К. Колосовская была тонким знатоком конкретного материала источников. Трактовка Ю. К. Колосовской отношений в Паннонии и Дакии, а также особенности взаимоотношений Рима и племен на Дунае стало классическим примером исторического исследования. Ее отличает последовательность взглядов, осторожность в интерпретациях и крайняя осмотрительность в выводах. Прежде чем сформировать общую картину конкретной проблематики, Ю. К. Колосовская всегда тщательно, скрупулезно исследует малые частицы. Так, формирование концепции о взаимоотношениях племен на Дунае было начато с исследования отдельных аспектов каждого конкретного региона, постепенно перерастая в ведущую проблему, ставшую основополагающей в исследованиях Ю. К. Колосовской. В результате вопрос о взаимоотношениях Рима и варварских племен34 на Дунае лег в основу монографии, ставшую последним трудом этого видного ученого35.
До сих пор проблема взаимоотношений Рима и варваров является одной из ведущих проблем древней истории. В своем докладе на Международном симпозиуме в Чехословакии36 Ю. К. Коло-совская отметила, что отношения римского мира и варварского начали складываться еще в период Республики, когда завоеванные римлянами царства и народы в качестве римских провинций вошли в сферу господства и влияния Рима. Такие понятия, как «дружба» между царями и Римским народом, отправка детей и заложников в Рим для получения образования, предоставление царю или вождю римского гражданства были средством влияния и удержания во власти Рима того или иного племени и народа, инструментами римской внешней политики. Именно торговля являлась тем основополагающим фактором, который определял взаимоотношения Рима и варварских племен37.
Одним из действенных институтов взаимоотношений стал институт гостеприимства, который развился из института римской общины, став одним из правовых институтов ius gentium. Вместе с «дружбой» гостеприимство явилось основой для внешней политики Рима, в том числе и в отношении варварских племен, внутри которых отношения как раз и строились на основе гостеприим-ства38.
Юлия Константиновна отмечает, что изначально агрессивная политика Рима была направлена не только на захват территорий. Стремясь обеспечить безопасность дунайских провинций, римляне не только возводили укрепления на лимесе, но и проводили политику натравливания одних племен на другие и создания зависимых от Рима государств. В то же время особую роль во взаимоотношениях провинции и варварских племен, а соответственно, и Рима играла торговля на дунайской границе. К III в. н. э., считает Юлия Константиновна, стало ясно, что Римская империя более не может вести агрессивную политику в отношении своих соседей. Изменилось соотношение сил варварского и римского мира, изменилось и развитие варварских племен. Кроме того, на историческую арену выступили новые народы, и Римская империя все более вынуждена была не только считаться с существованием своих разноплеменных соседей, но и порой отступать под и давлением. Ю. К. Колосовская считает, что взаимоотношения Империи с варварским миром на Дунае составляют едва ли не всю внешнеполитическую историю ее последних столетий. Она приходит также к выводу, что ошибочным было считать, что в период кризиса и узурпаций власти середины III в. дунайские войска оставались неизменной опорой центральной императорской власти. Напротив, считает она, этот комплекс провинций был далеко не надежен, а войска и гражданское население этих провинций преследовали свои собственные политические цели. И хотя достигнутая усилиями иллирийских императоров реставрация Империи объясняется в историографии особыми моральными качествами иллирийцев, Юлия Константиновна уверена, что причины этому следует видеть в аграрной и социальной структуре населения дунайских провинций, где сохранялись значительные массы крестьянского населения, способствовавшего экономической устойчивости и жизнеспособ-
34 Колосовская 1980б, 180-192; 1996, 146-166.
35 Колосовская 2000.
36 Колосовская 1980а, 224-229.
37 Колосовская 1997в, 100-106.
38 Колосовская 1(4), 1999, 86-98.
ности этих провинций в войнах III-IV вв. Смешение старого романизированного населения происходило посредством браков, хотя правительство пыталось этому противодействовать. Это население выступало в отношении готам и гуннам, занявшим Паннонию в нач. V в. н. э., в известной мере преемником и носителем античных культурных традиций и производственных навыков. В то же время сами римские формы политической и военной организации были разрушены теми же варварами.
Монография «Рим и мир племен на Дунае I-IV вв. н. э.»39 стала завершением исследований Ю. К. Колосовской. Фактически в нее легли все накопленные за предыдущие годы наработки и выводы. Книга охватывает историю племен и народов на Дунайском лимесе в указанный период и ход формирования социально-экономической структуры римских провинций, возникших в результате взаимодействия Рима и мира племен на территориях, примыкавших к Дунаю. Автор приходит к выводу, что отношения Империи с варварским миром охватывали все сферы жизни этого мира. В племенном мире постоянно происходило движение в виде военных конфликтов, дипломатических соглашений, торговых и культурных контактов. Основное противоречие Ю. К. Колосовская усматривала в том, что между торговлей и войной существовала прямая связь. Но в то же время главным и основным условием для развития торговли было наличие мира на границах Империи. Римляне использовали этот фактор, используя торговлю как средство поработить страну. Лимес, являясь зоной военных конфликтов, одновременно был центром торговли между Римом и варварским миром. Торговля на границе происходила постоянно, и только со временем менялся ее характер и объем. Даже в эпоху Поздней империи рынки и места для торговли на лимесе оставались главной потребностью для мира и римского, и племенного. И порой именно варварским миром определялась политика и ситуация в Римской империи, ведь наместники, преследуя свои собственные политические цели, часто оказывались неверны императорской власти40. Ю. К. Колосовская, завершая свою монографию, написала, что проблема «Рим и варвары» является настолько всеобъемлющей, что для ее раскрытия и полного понимания требуются усилия многих ученых. Эти слова могут быть восприняты как своеобразное напутствие молодым исследователям.
Наряду с углубленной исследовательской работой Юлия Константиновна активно участвовала в создании коллективных трудов. Помимо уже рассмотренной главы из монографии «Рабство в западных провинциях Римской империи», она написала главы для 1-го тома истории Венгрии, разделы по истории Карпато-дунайских земель в период римских завоеваний для 1-го тома «Истории Молдавской ССР», ряд параграфов для 1-го тома Истории Европы. Также следует упомянуть ее вклад в создание 1-го тома истории Всемирной литературы и Истории Румынии.
Особое значение для нашей страны и науки было участие и выступление Ю. К. Колосовской в многочисленных симпозиумах и конференциях, начиная с 1958 года — в Венгрии, Румынии (1968 г.), Югославии (1974 г.), Австрии (1980 г.), Чехословакии (1982 г.). Не оставляла она без внимания конференции отечественных антиковедов. Ряд работ Юлии Константиновны переведены и изданы за рубежом. Она по праву считается одним из ведущих специалистов по истории римских провинций и народов Подунавья.
Как исследователь Ю. К. Колосовская была вдумчивым и требовательным к себе работником. Ее трудолюбие и скромность отмечают все, кто знал Юлию Константиновну. Интересы ее научной деятельности были разносторонними и многогранными. Ю. К. Константиновна обладала широким кругозором, умением работать с источниками и анализировать их. И. Л. Маяк отметила, что про таких исследователей, как Ю. К. Колосовская, и говорят: честный ученый. По натуре Ю. К. Колосов-ская была оптимистом, и этот оптимистический настрой, надежду в успех дела, уверенность в своих творческих силах стремилась передать всем, с кем встречалась. Она верила, что ни время, ни политические указания не властны над настоящими историческими исследованиями.
39 Колосовская 2000.
40 Колосовская 1988в, 20-37.
Основные печатные работы Ю. К. Колосовской
1. Колосовская Ю. К. 1955: К истории падения римского господства в Дакии // ВДИ. 3, 61-84.
2. Колосовская Ю. К. 1955: А. М. Ременников, Борьба племен Северного Причерноморья с Римом в III веке, «Причерноморье в античную эпоху» [Рецензия] // ВДИ. 4, 72-77
3. Колосовская Ю. К. 1957: К вопросу о романизации Дакии // ВДИ. 1, 81-101.
4. Колосовская Ю. К. 1959: О. В. Кудрявцев, Исследования по истории балкано-дунайских областей в период Римской империи и статьи по общим проблемам древней истории: [Рецензия] // ВДИ. 1, 160-170.
5. Колосовская Ю. К. 1961: Завоевание Паннонии Римом // ВДИ. 1, 60-83
6. Колосовская Ю. К. 1962: Рабство в Дунайских провинциях Римской империи (обзор новейших памятников) // ВДИ. 3, 186-198.
7. Колосовская Ю. К. 1963: Ветеранское землевладение в Паннонии // ВДИ. 4, 96-115.
8. Колосовская Ю. К. 1965: M6сsy, Pannonia, RE, Supplbd. IX, 1962. [Рецензия] // ВДИ. 3, 173180
9. Колосовская Ю. К. 1966: Edit B.Thomas, Romische Villen in Pannonien. Budapest, 1964. [Рецензия] // ВДИ. 1, 113-116.
10. Колосовская Ю. К. 1966: Коллегии императорского культа в дунайских провинциях (по надписям Норика, Дакии и Паннонии) // Культура античного мира: сб. М., 99-107.
11. Колосовская Ю. К. 1967: Geza Alfoldi, Bevolkerung und Gesellschaft der romischen Provinz Dalmatien. Budapest, 1965. [Рецензия] // ВДИ. 1, 185-192.
12. Колосовская Ю. К. 1968: Les Empereurs Romains d’Espagne. P., 1965. [Рецензия] // ВДИ. 3, 199-208.
13. Колосовская Ю. К. 1969: D. Tudor, Sucidava. Une cite daco-romaine et byzantine en Dacie. Bruxelles — Berchem, 1965. [Рецензия] // ВДИ. 1, 194-198.
14. Колосовская Ю. К. 1969: К вопросу о социальной структуре римского общества в I-III вв. // ВДИ. 4, 122-129.
15. Колосовская Ю. К. 1970: А. М6сsу, Gesellschaft und Romanisation in der romischen Provinz Moesia Superior. Budapest, 1970. [Рецензия] // ВДИ. 4, 183-188.
16. Колосовская Ю. К. 1970: «Вестник древней истории» и развитие советской историографической науки в древнем мире // Институт Всеобщей Истории. Бюллетень научной информации. Вып. 1. М., 55-70.
17. Колосовская Ю. К. 1971: Роль италийских отпущенников в романизации Паннонии // ВДИ.
2, 57-70.
18. Колосовская Ю.К.,Маринович Л.П. 1971: Всесоюзная научная сессия, посвященная итогам полевых археологических и этнографических исследований в 1970 г. // ВДИ. 4, 241-244
19. Колосовская Ю. К. 1972: Древности римской Паннонии в Москве // ВДИ. 4, 189-194.
20. Колосовская Ю. К. 1973: Claustra Alpium Juliarum I. Fontes, Ljubljana, 1971. [Рецензия] // ВДИ. 2, 166-167.
21. Колосовская Ю. К. 1973: L. Balla, Т. Р. Buocz, Z. Kadar, A. Mосsy, T. Szenleleky, Die romischen Steindenkmaler von Savaria. Budapest, 1971. [Рецензия] // ВДИ. 1, 221-223.
22. Колосовская Ю. К. 1973: Паннония в I-III вв.: моногр. М.
23. Колосовская Ю. К. 1974: L. Barkoczi — А. Mocsy, Die romischen Inschriften Ungams (RIU, I), Budapest, 1972. [Рецензия] // ВДИ. 3, 201-202.
24. Колосовская Ю. К. 1974: Римский торговый капитал в Норике в I в. до н.э. — I в. н. э. // ВДИ. 4, 44-55.
25. Колосовская Ю. К. 1977: Commemoratorium Евгриппия как источник по истории позднеантичного города // ВДИ. 1, 44-53.
26. Колосовская Ю. К. 1977: Коллегия почитателей Исиды из Паннонии // История и культура античного мира. М., 74-77.
27. Колосовская Ю. К., Штаерман Е. М. и др. 1977: Рабство в западных провинций Римской империи I-III вв. / Е. М. Штаерман, В. М. Смирин, Н. Н. Белова, Ю. К. Колосовская. М., 1977.
28. Колосовская Ю. К. 1978: Новые публикации эпиграфических памятников по истории дунайских провинции // ВДИ. 4, 165-183.
29. Колосовская Ю. К. 1980: Международный симпозиум в Чехословакии по проблеме «Римляне и варвары в Среднем Подунавье» // ВДИ. 4, 224-229.
30. Колосовская Ю. К. 1980: Проблема «Рим и варвары» в советской историографии античности последних десятилетий // ВДИ. 3, 180-192.
31. Колосовская Ю. К. 1982: Агафирсы и их место в истории племен Юго-Восточной Европы // ВДИ. 4, 47-69.
32. Колосовская Ю. К. (соавт.) 1983: История Всемирной Литературы. Т. 1. М.
33. Колосовская Ю. К. 1984: К вопросу об агафирсах // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. М., 181-193.
34. Колосовская Ю. К. 1985: Позднеримский город на Дунае и варвары // From Late Antiquity to early Byzantium. Praha, 117-121.
35. Колосовская Ю.К. (соавт.) 1985: Культура древнего Рима: в 2 т. / Е. С. Голубцова (ред). М.
36. Колосовская Ю. К. 1986: О фракийском населении в Паннонии / Проблемы античной культуры: сб. М., 31-36.
37. Колосовская Ю. К. 1987: Муниципализация рудничного округа Дакия // ВДИ. 4, 87-99.
38. Колосовская Ю. К. 1988: Из истории идеологии позднеримского общества Паннонии // Культурная и общественная мысль: Античность. Средние века. Эпоха Возрождения / Л. С. Чиколин (ред.). М., 29-41.
39. Колосовская Ю. К. 1988: О структуре провинциальных городов на Дунае / Античность и средневековье Европы: межвуз. сб. Вып.4. / И. Л. Маяк (ред.). Пермь, 85-93.
40. Колосовская Ю. К. 1988: Римский наместник и его роль во внешнеполитической истории Дакии // ВДИ. 4. 20-37.
41. Колосовская Ю.К. (соавт.) 1988: История Европы. Т. 1. / Е. С. Голубцова (ред.). М.
42. КолосовскаяЮ. К. (соавт.) 1988: История Молдавской ССР с древнейших времен и до наших дней. Т. 1. Кишинев.
43. Колосовская Ю. К. 1990: Агиографический источник по истории Паннонии // ВДИ. 4, 45-61
44. Колосовская Ю. К. (пер. и коммент.) 1992: Мученичество четырех святых венценосных, написанное Порфирием; Мученичество святого Квирина, епископа Сискии в Паннонии; Мученичество святого Флориана // ВДИ. 2, 229.
45. Колосовская Ю. К. 1993: Римский наместник в агиографический легендах / Социальная структура и социальная психология античного мира: доклады конференции. М., 120-130.
46. Колосовская Ю. К. 1995: Образ римской женщины в Паннонии / Женщина в античном мире: сб.ст. / Л. П. Маринович (отв.ред.). М., 142-155.
47. Колосовская Ю. К. 1996: Некоторые вопросы истории взаимоотношений Римской империи с варварским миром // ВДИ. 2, 146-166.
48. Колосовская Ю. К. 1997: Народ венетов в свидетельствах древних // Античный мир. Византия. К 70-летию проф. В. И. Кадеева: сб. Харьков, 104-113.
49. Колосовская Ю. К. 1997: О царской власти в варварских обществах // Власть, человек и общество в античном мире. М.,.48-60.
50. Колосовская Ю. К. 1997: Правовые основы торговли римлян с варварами // Торговля и торговец в античном мире: сб. М., 100-106.
51. Колосовская Ю. К. 1998: О структуре провинциального города на Дунае // Античность и средневековье Европы. Вып.4. Пермь, 85-93.
52. Колосовская Ю. К. 1998: Христианские общины позднеримского города на Дунае // Человек и общество в античном мире. М., 224-266.
53. Колосовская Ю. К. 1999: Гостеприимство в системе ius gentium древнего Рима // Ius Antiquum. 1, 81-98.
54. Колосовская Ю.К. 2000: Рим и мир племен на Дунае: моногр. М..
Публикации о Ю. К. Колосовской и ее трудах:
1. Мурыгина Н. Ф. 1975: Колосовская Ю. К. Паннония в I-III вв. М., 1973 // Советская археология. 3, 244-248
2. Ременников А. М. 1978: Е. М. Штаерман, В. М. Смирин, Н. Н. Белова, Ю. К. Колосовская, Рабство в западных провинциях Римской империи в I—III вв., М., 1977. [Рецензия] // ВДИ. 2, 198-203.
3. К 70-летию Юлии Константиновны Колосовской // ВДИ. 4, 192
4. Юлия Константиновна Колосовская. Некролог // ВДИ. 2, 241-243.
Ю. В. Куликова, кандидат исторических наук, ст. преподаватель кафедры истории древнего мира и средних веков МПГУ
