CC BY
49
ДРЕВНИЙ МИР
2013.02.003. ДЖИНО Д. ИЛЛИРИК В РИМСКОЙ ПОЛИТИКЕ, 229 г. до н.э. - 68 г. н.э.
DZINO D. Illyricum in Roman politics, 229 BC - AD 68. - Cambridge etc.: Cambridge univ. press, 2010. - XVII, 223 p. - Bibliogr.: p. 185218.
Ключевые слова: Римская империя; внутренняя политика; римский средиземноморский мир; Иллирик.
Монография хорватского историка Д. Джино посвящена изучению политики Рима в отношении Иллирика - стратегически важного для него региона на западе Балканского полуострова. Книга, состоящая из девяти глав и заключения, хронологически охватывает период от первого появления римских войск на восточном берегу Адриатики в 229 г. до н.э. и до конца эпохи принципата Юлиев - Клавдиев, когда завершается установление контроля Рима над дунайской границей, а сам Иллирик окончательно интегрируется в «глобальную» систему римского средиземноморского мира.
В первой главе автор кратко излагает свой подход к проблеме римской внешней политики в целом, а также дает обзор источников и литературы по изучаемой теме. Крайне сомнительно, пишет он, чтобы римляне могли выработать некую «глобальную стратегию», которая была бы чем-то иным, кроме весьма расплывчатой и неопределенной идеи «завоевания мира». Нет также оснований говорить о «внешней политике» в современном смысле, которая предполагает какой-то уровень осознанного и последовательного планирования на длительный период времени. Однако римская стратегия на региональном уровне предстает гораздо более ясной и определенной. Письменные источники показывают, что римляне обладали способностью мыслить стратегически, планировать и осуществлять сложные военные операции в тех или иных регионах, особенно в эпоху Поздней республики и Ранней империи.
В течение I в. до н.э. и I в. н.э. усилиями римских полководцев власть Рима распространилась до Дуная, что позволило ему контролировать обширную зону, ставшую буферной между границей Империи и ее центром - Италией. В геостратегическом плане завоевание Иллирика обеспечивало устойчивые сухопутные связи
между западными и восточными провинциями римского государства. Кроме того, этот регион давал хороших солдат для римской армии и поставлял металлы (золото, серебро, железо) для римских мастерских. Однако римский «империализм», как подчеркивает Д. Джино, отнюдь не обязательно руководствовался экономическими или стратегическими мотивами. Определяющее воздействие на политику Рима, с его точки зрения, оказывали морально-этические принципы римской элиты, а также ее представления о географическом пространстве, обусловленные, в свою очередь, часто ошибочными оценками расстояний, поверхностными этнографическими знаниями и комплексом имперской идеологии (с. 2).
Римское восприятие пространства, отмечает автор, было прямо связано с тем, каким образом политическая и военная власть римлян к этому пространству прилагалась и как оно (пространство) было организовано. В своей политической географии они рассматривали пространство двояко: с одной стороны, как территорию, которая была определена в своих границах, измерена, организована и управляема, с другой стороны, - как территорию, которая находилась еще вне сферы формального администрирования и господство над которой состояло только в политическом контроле. Это нашло выражение в двойственности термина provincia, обозначавшего и управляемую римским магистратом территорию, и зону военного командования, над которой магистрат имел военную и политическую власть. Соответственно, как подчеркивает автор, до римского завоевания Иллирик не существовал как определенный географический регион, населенный «иллирийцами». Он был создан римлянами в результате установления власти Рима над пространством между Адриатическим побережьем и Дунаем и между Восточными Альпами и Фракией (с. 18-20).
Во второй главе рассматриваются инструменты римской внешней политики (роль дипломатии, армии, системы зависимых и союзных государств), а также механизмы интеграции присоединяемых территорий в римское государство. Специфика Иллирика в геополитическом ландшафте античного Средиземноморья определялась его географическим положением между «эллинистическим» Востоком и «варварским» Западом. В период Поздней республики основными принципами римской политики на Востоке были гегемонизм и непрямое управление на базе договорных отношений с
«союзниками», находящимися под постоянной угрозой военных акций со стороны Рима. При этом, однако, римляне, как правило, старались как можно дольше избегать прямой аннексии зависимых государств.
В отношении западных регионов, таких как Испания или Галлия, политика Республики была более разнообразной. В ряде случаев римляне устанавливали здесь свое непосредственное управление, прибегая к использованию силы и подавляя всякое сопротивление. В других случаях они оставляли «замиренные» таким способом территории формально независимыми. Таким образом, пишет Д. Джино, вряд ли можно видеть в аннексии доминирующий метод римского республиканского империализма. И в целом, полагает он, у римлян, очевидно, не было веских оснований стремиться к расширению сферы своего влияния за пределы привычной для них средиземноморской зоны (с. 26-27).
Значительное внимание в главе уделено географии, этнографии и политической структуре доримского Иллирика. Организация населения региона в целом базировалась на родоплеменной структуре. Однако ряд общин Адриатического побережья (такие, как ли-бурны, ардиеи, даорсы, тавлантии и др.), находившиеся под сильным эллинистическим влиянием и втянутые в морскую торговлю, экономически и политически были более развиты, чем племена внутренних областей региона. Предметом дискуссий в литературе остается вопрос о характере и структуре так называемого «Иллирийского царства». Наиболее аргументированной, с точки зрения автора, в настоящее время выглядит трактовка его как союза культурно близких племенных сообществ, в котором доминировало сильнейшее из них. Вождь этого сообщества обозначался как «царь» в сочинениях греческих писателей, но он, по-видимому, с трудом мог контролировать лидеров остальных общин, лишь номинально подчинявшихся его власти. Только на последнем этапе существования этого объединения (230-168 гг. до н.э.) в нем распознаются черты «царства», строящегося по модели эллинистических монархий (с. 38-39).
Третья глава посвящена начальной фазе римской трансадриатической экспансии (229-168 гг. до н.э.). Согласно источникам, причиной активизации политики Рима на данном направлении было эндемическое пиратство, которым промышляли прибрежные
иллирийцы. Пиратство наносило большой ущерб торговле италийских и греческих союзников Рима. Более того, незадолго до Второй иллирийской войны, в 220 г. до н.э., иллирийскими пиратами были даже прерваны поставки морским путем сицилийского зерна в Цизальпинскую Галлию для римских армий, сражавшихся там с кельтами. Однако, с точки зрения автора, более важным фактором, чем пиратство, побудившим римлян к военным действиям на юго-востоке Адриатики, был рост влияния Иллирийского царства на общую политическую ситуацию в Македонии и Греции. Не исключено, что Рим был озабочен возможностью возникновения антиримского иллирийско-македонского союза. Разумеется, пишет Д. Джино, этот фактор вряд ли был главным во время первых римских трансадриатических интервенций в 229 и 220-219 гг. до н.э., но его значение, несомненно, возрастало по мере развития конфликта между Римом и Македонией (с. 44-45).
Третья иллирийская война (168-167 гг. до н.э.) фактически была не самостоятельным конфликтом, а побочным событием третьей войны Рима с Македонским царством (171-168 гг. до н.э.). Трудно сказать, что заставило иллирийского царя Гентия встать на сторону Македонии, если не считать стимулом взятку в 300 талантов серебра, обещанную царем Персеем. Но он сделал неправильный выбор и был разгромлен. Римляне разделили Иллирийское царство на три части, а общины даорсов, тавлантиев и пирустов, поддержавшие во время войны Рим, были освобождены от уплаты трибута и формально сохранили независимость (с. 56-57).
В целом, полагает исследователь, в рассматриваемый период Иллирик не являлся самостоятельным направлением в политике Рима, и действия римлян в этом регионе определялись главным образом взаимоотношениями с Македонией и греческими государствами. Вмешательство Рима в иллирийские дела происходило против его воли и было вызвано действиями македонского царя Филиппа V, попытка которого заключить союз с Ганнибалом создавала угрозу римским интересам в самой Италии и тем самым повышала ставки в борьбе за контроль над восточным побережьем Адриатики (с. 59-60).
В период Поздней республики, как показывает автор в четвертой главе, Иллирик оставался на периферии римской политики в Балкано-Дунайском регионе. Отсутствие реальной угрозы инте-
ресам Рима со стороны племен внутренних областей Иллирика делало излишним создание здесь провинциальной инфраструктуры. Основная задача римлян заключалась в поддержании контроля над главным морским транспортным коридором, проходившим вдоль восточного побережья Адриатики.
В 59 г. до н.э. по закону Ватиния (lex Vatinia de imperio Cae-saris) Гай Юлий Цезарь был назначен проконсулом Цизальпинской Галлии и получил также командование в Иллирике. По мнению некоторых исследователей, это означало превращение его в особую провинцию либо незадолго до проконсульства Цезаря, во второй половине 60-х годов, либо провинциальный статус Иллирика был оформлен законом 59 г. до н.э. Однако, как подчеркивает Д. Джи-но, имеющиеся источники (при всем различии в некоторых деталях) дают основание заключить, что Иллирик стал лишь придатком к провинции Цезаря - Цизальпинской Галлии, ее частью, а не отдельной провинцией. Тем не менее расширение провинции Цезаря на Иллирик означало, по его мнению, определенный сдвиг в римском стратегическом мышлении: римляне наконец признали, что восточное побережье Адриатики готово к тому, чтобы быть политически включенным в состав Империи (с. 96).
Проявлением нового подхода к данному региону стало создание на побережье италийских поселений. Ко второй половине I в. до н.э. относятся данные о существовании далматинского conventus civium Romanorum (конвента римских граждан). Письма Цицерона свидетельствуют об экономических интересах римлян в этой зоне и, вероятно, о значительной численности их общин в таких городских центрах, как Салона, Нарона, Лисс и Эпидавр (с. 89). Укрепление римских позиций в прибрежной полосе Иллирика создавало условия для дальнейшего военного и политического продвижения в глубь континентальной зоны.
В шестой главе реконструируется ход военной кампании Ок-тавиана Августа в Иллирике в 35-33 гг. до н.э. - крупнейшей операции за всю историю Республики в данном регионе, в которой было задействовано от 8 до 12 легионов (40-60 тыс. солдат). Результатом кампании стало распространение римской власти в сторону Савы и создание буферной зоны, облегчавшей оборону Северной Италии и Норика на случай возникновения угрозы со
стороны Дакии, значительно усилившейся при царе Буребисте и его наследниках (с. 106).
В эпоху принципата Августа реализуется обширная программа расселения италийцев в прибрежных иллирийских городах. Ряд центров (Ядер, Салона, Нарона и, возможно, также Сения и Эпидавр) получают высокий статус colonia Romana. Другие города, такие как Скодра, Лисс, Исса, становятся муниципиями. Примечательно, пишет автор, что в отличие от Галлии или Испании, основанные в Иллирике колонии были гражданскими, а не колониями ветеранов. Отсутствие необходимости в расселении здесь демобилизованных легионеров, по его мнению, можно рассматривать как свидетельство безопасности этой территории (с. 121).
Границы провинции Иллирик в первые годы принципата не поддаются точному определению. Фактически, полагает Д. Джино, Иллириком в то время была полоса Далматинского побережья и ближайшие прилегающие к ней внутренние районы. Возможно, римляне считали территорию вплоть до реки Савы частью, по крайней мере номинально, imperium Romanum, но прямой их контроль не проникал в глубь континента дальше, чем в эпоху Поздней республики (с. 125).
Решающим этапом расширения и окончательного территориального оформления римского Иллирика стала Паннонская война (Bellum Pannonicum) 13-9 гг. до н.э., ход и результаты которой рассматриваются в седьмой главе. Полное завоевание Иллирика, с точки зрения автора, определенно было частью «новой западной политики» Августа и «новой стратегии», означавшей разрыв с традиционным подходом, предполагавшим непрямой контроль над континентальной зоной. Новый режим нуждался в военных успехах, чтобы утвердиться более прочно.
В связи с военными действиями был изменен статус Иллири-ка: из сенатской провинции он в 11 г. до н.э. стал императорской, расширив свою территорию до Дуная. Выход римских армий на дунайскую границу придал стратегическую глубину обороне Империи. Впрочем, пишет автор, трудно сказать, было ли это осуществлением заранее разработанного плана или случайным результатом римской экспансии (с. 134).
Восьмая глава посвящена восстанию племен Паннонии против римского владычества в 6-9 гг. н.э., известному по античным
источникам как Bellum Batonianum, названному так по имени одного из руководителей восстания - Батона. Значение этого события, как отмечает Д. Джино, выходит далеко за рамки локальной провинциальной истории. Как и разгром римских легионов в Тевтобургском лесу в 9 г. н.э., это восстание, несмотря на его подавление, имело серьезные последствия для раннего принципата, вызвав «внезапную» остановку римской экспансии в Центральной Европе (с. 137).
Грандиозные масштабы восстания были обусловлены рядом причин. Среди них обычно называют непомерные размеры трибу-та, произвол римской администрации, жадность negotiatores и pub-licani, желание местного населения вернуть утраченную свободу. Большое значение, по мнению автора, имело слишком быстрое вступление северных областей региона в систему Средиземноморского мира и, как следствие, явная неготовность населения к столь радикальным переменам. Однако сама конструкция римского Ил-лирика как искусственно созданного этнически гетерогенного пространства позволяла римлянам использовать реально существовавшие различия между общинами и племенными группами. Вместе с тем первоначальный успех восстания показал неэффективность существования единого командования в рамках столь обширного региона, поскольку реакция на кризис оказывалась запоздалой. В результате «Большой Иллирик» был разделен на две провинции - Illyricum inferius («Нижний Иллирик», позднее названный Паннонией) и Illiricum superius («Верхний», позднее -Далмация). В каждой из них был размещен сильный гарнизон: три легиона - в Паннонии, на дунайской границе, и два - в Далмации в качестве стратегического резерва и для наблюдения за местным населением. Кроме того, была создана мощная система фортов во внутренних районах Далмации. Массированное дорожное строительство обеспечивало систему коммуникаций (с. 154-155).
В эпоху Юлиев - Клавдиев (девятая глава) Иллирик становится важной частью Империи, медленно, но уверенно идущей по пути романизации. Если Август и его преемник Тиберий, проводившие консервативную италоцентристскую политику, сдерживали процесс распространения римского гражданства среди провинциалов, то позиция Клавдия в этом вопросе выглядит гораздо более либеральной. Впрочем, и она кажется достаточно умеренной в сравнении с подходом к нему императоров династий Флавиев и
Антонинов. Прибрежные городские общины, населенные в значительной степени италийскими иммигрантами, были организованы как municipia и coloniae и пользовались существенной автономией внутри провинции. Подобно салонитанской res publica, некоторые из них имели ius italicum и другие привилегии. Во внутренних районах римляне опирались на систему перегринских civitates, в целом характерную для менее урбанизированных западных провинций. В такие общины назначались praefecti civitatum либо римляне осуществляли контроль посредством представителей местной элиты, principes и praepositi, как правило, обладавших римским гражданством. На практике римляне почти не вмешивались в дела общин перегринов. Все, за исключением внешней политики, налогов и военных вопросов, оставалось в ведении местных элит, как это было и до прихода римлян (с. 165).
В целом, заключает автор, эпоха Юлиев - Клавдиев была для народов Иллирика периодом восприятия новых реальностей. Постепенно они становились «римлянами», селективно инкорпорируя и по-своему интерпретируя элементы римской материальной и духовной культуры и римской идентичности. Гетерогенность населения Иллирика способствовала многообразию путей, посредством которых обитатели региона, становясь римлянами, конструировали свои идентичности между «глобальной» и «локальной» культурными матрицами. Археологические материалы из Паннонии показывают, как элементы глобального «романства» сосуществовали и взаимодействовали с местными латенскими культурными формами в рассматриваемый период (с. 175-176).
А.Е. Медовичев
СРЕДНИЕ ВЕКА И РАННЕЕ НОВОЕ ВРЕМЯ
2013.02.004. ЛАЙКЕНС Т. ОТШЕЛЬНИКИ И ЗАТВОРНИКИ В ОБЩЕСТВЕННОЙ ЖИЗНИ АНГЛИИ, 950-1200. LICENCE T. Hermits and Recluses in English Society, 950-1200. -Oxford: Oxford univ. press, 2011. - 240 p.
Ключевые слова: Англия, 950-1200 гг., отшельничество.
Книга английского исследователя, преподавателя Оксфордского университета Т. Лайкенса представляет собой «исследование
