CC BY
48
Кукиль Н.В.
Оценка российским руководством военно-политической ситуации в кайзеровской Германии конца XIX - начала XX вв.
Рассмотрение внутриполитической и военной обстановки в кайзеровской Германии на рубеже Х1Х-ХХ вв. является одним из важнейших аспектов комплексного изучения факторов, оказывавших непосредственное влияние на разработку политики Российской империи в отношении этого государства. При относительно полном научном освещении данной проблематики, с использованием имеющейся в распоряжении историков обширной источниковой базы, по-прежнему существуют нераскрытые аспекты, касающиеся истории российско-германских взаимоотношений, нуждающиеся в дополнительном изучении с привлечением источников из архивохранилищ, в перечне которых особое место занимают документы, содержащиеся в Личных фондах Государственного архива Российской Федерации.
Российское руководство и военная элита обращали особо пристальное внимание на процессы, протекавшие в Германской империи на рубеже Х1Х-ХХ вв.: выдвижение проектов реформ в политико-правовой, национальной, социальноэкономической и культурной сферах с их последующей реализацией на практике, активное военное строительство, пропорциональное росту профессионализма среди представителей кайзеровского офицерского корпуса, вместе с увеличением государственных военных заказов, преследующим цель максимальной милитаризации Германии. При глубоком исследовании истинных причин поэтапного ухудшения взаимоотношений между Россией и Германией в указанный исторический период актуальным представляется более подробный анализ результатов интеллектуальной деятельности военных теоретиков, которые принадлежали к высшему офицерскому составу и к экспертному мнению которых прислушивался последний российский император Николай II, принимая очередное политическое решение, связанное с германской направленностью. Среди военных экспертов, на донесения и аналитические данные которых необходимо опираться, изучая характер оценивания российской правящей элитой состояния внутренних дел в кайзеровской Германии и ее динамично растущего военного потенциала в конце Х1Х - начале ХХ вв., нужно выделить генералов А.Н. Куропаткина, М.В. Алексеева и И.Л. Татищева, биографии которых частично представлены в публикации С.В. Волкова «Офицеры российской гвардии в
Белом движении»1. Многие приводимые ими сведения содержатся в обработанном виде преимущественно в литературе военного характера, но в настоящей работе они будут приводиться автором в контексте осмысления эволюции взглядов на Германию со стороны высшего российского руководства и лиц, приближенных к вершинам государственной власти.
Официальная позиция в отношении Германии формировалась в указанное время при наличии такого значительного фактора, как личные связи российского и германского императоров. Взаимная внешняя лояльность двух монархов оказывала серьезное воздействие на внутриполитическую обстановку в обоих государствах. Вильгельм II в своей приветственной речи на приёме у Николая II от 27 июля 1897 г. выразил благодарность русскому императору за «... новое, Меня так поразившее отличие, которое Мне оказано Вашим Величеством зачислением Меня в списки доблестного флота Вашего Величества»2. Германский кайзер демонстративно стремился сохранить и подкрепить доверие со стороны Николая II на их официальных встречах, а также в беседах при неформальной обстановке. Однако с учетом военных приготовлений Германии, увеличением ассигнований в её военный бюджет, можно утверждать, что Вильгельм II проявлял лицемерие, мотивом которого был рациональный и обоснованный политический подход, и это подтверждается его высказываниями: «Эта особая почесть оценивается Мною во всём её значении и является в то же время особым отличием Моему флоту. Я вижу в назначении Меня русским адмиралом не только почесть, оказанную Моей особе, но и новое доказательство Наших традиционных и искренних, основанных на непоколебимой почве, отношений, как личных, так и Наших государств. Бесповоротное решение Вашего Величества сохранять по-прежнему мир на благо Вашего народа, находит и во мне самый радостный отклик»3. Кайзер Вильгельм II выстраивал отношения с Николаем II, исходя из стратегических интересов Германии.
К ценным источникам по указанной тематике допустимо отнести доклад военного министра генерала П.С. Ванновского Николаю II, подготовленный в 1898 г., который отражает состояние русской армии и ее предполагаемые боевые характеристики на случай прямого военного столкновения, причем вероятными сухопутным противником являлась тогда Германская империя, с которой Россия имела общую границу. Согласно обозначенному всеподданнейшему докладу, «.к концу
1 Волков С.В. Офицеры российской гвардии в Белом движении. М., 2002. С. 24-26.
2 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 710. Л. 1.
3 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 710. Л. 1-2.
1897 г. численность регулярных войск, по штатам мирного времени, выражалась в следующих цифрах: генералов, штаб- и обер-офицеров - 38 068 чел., классных чиновников - 9 599 чел., нижних чинов - 980 447 чел., лошадей - 116 167. Сравнительно с предшествующим годом, численность увеличилась на 1 411 офицеров, 167 чиновников, 34 448 нижних чинов и 6 238 лошадей»4. При этом военный министр делает важный, на наш взгляд, прогноз: «В текущем году состав армии должен быть увеличен на 345 офицеров и 15 000 нижних чинов»5.
Стоит выделить доклад военного министра генерал-лейтенанта А.Н. Куропаткина от 14 марта 1900 г., в котором содержатся сведения о наращивании Германией военной мощи, которая, исходя из особенностей развертывания немецких армий, напрямую угрожала безопасности западных российских границ. Куропаткин приводит информацию о том, что «... в русской армии имеется 43 000 офицеров действительной службы и 11 000 офицеров запаса, в Германии - соотношение 1:1 (23 000 офицеров на действительной службе и 23 000 - запас)»6. Далее он докладывает о недостатках русской армии, которые не были полностью преодолены к началу Первой мировой войны и негативно отразились на тактическом и стратегическом положении русских войск в прямом военном столкновении с кайзеровской Германией: «Сравнительная медленность нашего сосредоточения на западной границе, предоставляя противнику все выгоды предупреждения в боевой готовности, принуждает нас в начале войны держаться оборонительного образа действий.»7.
О состоянии внутренних дел в Германии с декабря 1905 г. по февраль 1914 г. докладывал Николаю II из Берлина Свиты генерал-майор И.Л. Татищев, сведениям которого есть основание доверять, так как Илья Леонидович был не только военным специалистом, но и знатоком политической конъюнктуры, имевшей место между Россией и Германией в указанное время. Граф С.С. Ольденбург, вслед за Татищевым, в своей монографии упоминает о так называемой монархической солидарности России и Германии, которая уступала место соперничеству при отстаивании ими своих жизненных интересов8.
В преддверии Первой мировой войны, коренным образом изменившей облик европейской цивилизации, Германская империя активно привлекала на свою сторону
4 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 442. Л. 10.
5 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 442. Л. 11.
6 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 445. Л. 129.
7 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 445. Л. 130.
8 Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. Белград, 1939. С. 140.
младотурок, а кайзер Вильгельм II демонстративно провозгласил себя «защитником всех мусульман», чтобы была гарантирована безусловная лояльность Османской империи при строительстве Багдадской железной дороги, которая должна была связать Германию и Турцию как в экономическом, так и в военном отношении9.
Главной целью сооружения Багдадской железной дороги стоит назвать возможность для Германии парализовать проект Англии, желавшей посредством железного пути соединить с Египтом сначала Персидский залив, а со временем и Индию10. И.Л. Татищев доносил в 3 (16) января 1914 г.: «.начальник Германской военной миссии в Турции Лиман фон Сандерс произведен в генералы от кавалерии и, как я слышал, император Вильгельм лично по телеграфу в очень сердечных выражениях сообщил ему об этом производстве. В немецкую военную миссию выбраны вообще выдающиеся офицеры.»11. Данное положение находит подтверждение в работах А.С. Ерусалимского12, Л.М. Лещинского13, Е.В.Тарле14, В.И.Бовыкина15 и означает антирусскую направленность германской военной доктрины. Зависимость Германии от поставок продовольствия из России постепенно снижалась в указанный период, что отражено в публикации Ю.Ф. Субботина, исследовавшего торговые отношения двух монархий16.
Некоторые подробности данного процесса с их аргументацией приводил в своих донесениях генерал-майор Татищев: «Германское городское управление
назначило 600 000 марок на покупку русского мяса и 7 (20) октября 1912 г. прибыл в Берлин первый его транспорт в количестве около 6 000 судов по отзыву экспертов отличного качества.»17. Однако в том же документе упоминается, что «.в соответствии с вывозом из Германии находится ввоз в Германию сырья из Южной Америки. В этом отношении на первом месте стоит Аргентина, которая в год ввозит в Германию на 145 млн. марок одной пшеницы, всего же из Аргентины было ввезено в Германию сырья в 1908 г. на 446 млн. марок. при необыкновенно быстром развитии культуры Аргентинской республики эта страна в скором времени может оказаться
9 Силин А.С. Экспансия германского империализма на Ближнем Востоке в конце Х!Х века. М., 1971. С. 35.
10 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 63.
11 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 126.
12 Ерусалимский А.С. Германский империализм: история и современность. М., 1964. С. 74.
13 Лещинский Л.М. Банкротство военной идеологии германских империалистов. М., 1951. С. 25.
14 Тарле Е.В. Европа в эпоху империализма. 1871-1919 гг. М., 1958. С. 50-51.
15 Бовыкин В.И. Очерки истории внешней политики России. Конец Х!Х в.-1917 г. М., 1960. С. 28.
16 Субботин Ю.Ф. Россия и Германия: партнеры и противники (торговые отношения в конце Х!Х в.-1914 г.). М., 1996. С. 72.
17 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 103.
опасной соперницей для нашей торговли с Германией, так как предметы ее вывоза приблизительно те же, что и наши пшеница, овес, отруби, лес, шерсть и кожи»18.
Данное сравнение свидетельствует об обеспокоенности российского руководства судьбой торгово-экономических связей с кайзеровской Германией, которые определяли подавляющую часть русского экспорта, и их ухудшение было более опасно для России, чем для Германии. Николай II был осведомлен о пребывании при дворе Вильгельма II некоторых представителей Франции, которые имели возможность повлиять на мнение кайзера о характере и смысле русско-французских отношений. Принятие императором Вильгельмом с особыми почестями бывшего французского министра, экономиста и финансиста Роше, который был ярым сторонником франко-германского сближения, означало то, что французские деньги потенциально могут обслуживать германские интересы19. С учетом огромных жертв, требуемых его сооружению, в общественном мнении Германии утвердилось убеждение в необходимости могущественного флота для охраны германской мировой торговли, поддержания достоинства Германии. В 1911 г. рейхстаг утвердил военную программу, рассчитанную на 5 лет вперед, причем до этого в Германии в ряды армии попадало около 50 % от всего числа признанных годными к военной службе молодых людей, во Франции аналогичный показатель был выше 70 % 20. Проблематика роста военного потенциала кайзеровской Германии и увеличения мощи ее флота, осуществленного в ходе принятия 4 морских программ (1898, 1900, 1906 и 1908 гг.) по инициативе адмирала А. фон Тирпица, затронута в работе С.П. Шилова21.
Генерал-майор И. Л. Татищев, выполняя задание Николая II, пристально следил за тем, как реагировал император Вильгельм на события, протекавшие внутри Российской империи, хотя его внешняя солидарность с русским народом далеко не всегда отражала его реальные внешнеполитические устремления. Так, например, кайзер выражал от имени всей немецкой нации соболезнования Татищеву, как российскому представителю, в связи с убийством премьер-министра П.А. Столыпина, но это наблюдалось при явном ухудшении взаимоотношений на высшем уровне и росте недоверия между Германией и Россией. В своём донесении из Берлина от 15 (28) сентября 1911 г. Татищев прямо указывает, что «...Его Величество выразило сердечное
18 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 54.
19 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 46-47.
20 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 86.
21 Шилов С.П. Кайзеровский военно-морской флот и Россия: от идеи германо-русского союза к конфронтации в 1897-1914 гг. Тюмень, 2004. С. 34-38.
огорчение по поводу смерти Петра Аркадьевича Столыпина, об уважении к которому он мне неоднократно говорит. С негодованием отзывался император о революционном комитете, восседающем в Париже и руководящем политическими убийствами. Император очень интересовался преемником Столыпина, тогда ещё не назначенном»22. Также из данного документа очевидно следует, что Вильгельм II опасался того, что революционеры потенциально представляют угрозу для спокойствия и монархических порядков в Германии, которые, по мнению императора, испытывали исключительную нужду в охранительных мерах.
Либеральные тенденции, имевшие место в кайзеровской Германии, встречали подозрительность и враждебность со стороны монархических кругов, которые пользовались открытой поддержкой Вильгельма, считавшего либерализм гибельным путём развития, особенно для консервативной Германии. И.Л.Татищев, разделяя монархические взгляды, позволяет себе применение уничижительного термина «либеральные элементы», которым он, в частности, отказывает в праве брать на себя ответственность за судьбу обновленной России. В его донесении обозначено: «Его Величество озабочен тем брожением, которое в настоящее время охватило всю Пруссию из-за нового правительственного проекта избирательного закона. Этот проект не удовлетворяет широкие слои населения, которые желают от выборов в прусскую нижнюю палату тот же избирательный закон, какой существует для выборов в имперский рейхстаг. По этому поводу в здании цирка по воскресеньям бывают многолюдные собрания либеральных элементов Берлина. На этих собраниях в числе ораторов выступают некоторые профессора и депутаты рейхстага и произносят речи о необходимости добиться Пруссии прямой и тайной подачи голосов»23. Данные из источника позволяют предположить, что нормы и принципы германской конституции, которая была принята 16 апреля 1871 г., или нарушались, или соблюдались не в полном объеме, и это, несомненно, совершалось в интересах милитаризации Германской империи. Приблизительно такие же методы полицейского режима были апробированы в России, так как Николай II с апреля 1906 г. перестал титуловаться «монархом самодержавным и неограниченным»; что касается издания Основных законов Российской империи, то он вынужден был публично выражать свое уважение к ним.
Подавление революции 1905-1907 гг. наглядно демонстрирует игнорирование в России со стороны центральной власти принятых законов, призванных внести
22 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 80.
23 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 48-49.
успокоение в общество24. Согласно сведениям генерал-майора Татищева, в марте 1910 г. всем офицерам Берлинского гарнизона приказано было находиться в казармах при своих частях в ожидании вызова войск на случай могущих произойти более крупных беспорядков, которых не было25. Российское руководство также не жалело средств на усмирение национальных движений и политической активности населения, стремясь при помощи военной силы и репрессий водворить порядок. Николай II писал в августе 1906 г. в Тифлис генерал-адъютанту Воронцову-Дашкову: «Признаю настоятельно необходимым теперь-то вернуть 33-ю дивизию с артиллерией в Киевский округ как для восстановления состава войск этого округа, так и для сохранения в рядах дивизии прежнего отличного состава офицеров и сверхсрочных унтер-офицеров. Не сомневаюсь, что при дальнейшем правильном употреблении войск, остающихся сил будет достаточно для восстановления порядка»26. Это означает, что в указанное время внутриполитическая обстановка в Германии с её сложностью и противоречивостью имела значительное сходство с ситуацией в России, где резко обострились отношения между властью и народом.
На основании всего вышеизложенного следует сформулировать ряд выводов и положений. Во-первых, политическое развитие кайзеровской Германии на рубеже ХЕХ-ХХ веков было предметом повышенного интереса со стороны российской власти. Во-вторых, личные связи императоров Вильгельма II и Николая II оказывали прямое влияние, как на внешнюю, так и на внутреннюю политику обеих монархий. В-третьих, российское руководство было достаточно осведомлено об активном развитии военной сферы в Германии, предпринимая необходимые действия для сдерживания потенциальной угрозы немецкого вторжения. В-четвертых, торгово-экономические отношения с Германией целесообразно считать своеобразным индикатором политической линии России, в которой в преддверии I мировой войны прослеживались явные антигерманские черты. В-пятых, на оценку российскими правящими кругами политической ситуации в Германской империи в указанный исторический период влияли финансовые и экономические круги государств, с которыми Россия находилась в союзных отношениях, и, в первую очередь, здесь речь идет о Франции, которая была центром сосредоточения финансовых ресурсов и являлась главным кредитором Российской империи, что основывалось на серии договоров 1891-1893 гг. В-шестых, подавление либеральных проявлений в кайзеровской Германии в обозначенный период
24 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1116. Л. 56-57.
25 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 746. Л. 49.
26 ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1116. Л. 56.
находило поддержку в лице российского руководства и привилегированной элиты, опасавшихся свободных демократических выборов и возможности построения гражданского общества, поэтому для решения этих проблем требовалось сохранить монархическую солидарность с германскими антидемократическими силами. Данный факт свидетельствует о том, что общее ухудшение российско-германских взаимоотношений оставляло за правящими кругами этих держав право действовать совместно при возникновении угрозы незыблемым основам монархического строя.
Список литературы:
1. Бовыкин В.И. Очерки истории внешней политики России. Конец XIX в. - 1917 г. М., 1960.
2. Волков С.В. Офицеры российской гвардии в Белом движении. М., 2002.
3. Ерусалимский А.С. Германский империализм: история и современность. М., 1964.
4. Лещинский Л.М. Банкротство военной идеологии германских империалистов. М., 1951.
5. Ольденбург С.С. Царствование императора Николая II. Белград, 1939.
6. Силин А.С. Экспансия германского империализма на Ближнем Востоке в конце XIX века. М., 1971.
7. Субботин Ю.Ф. Россия и Германия: партнеры и противники (торговые отношения в конце XIX в. - 1914 г.). М., 1996.
8. Тарле Е.В. Европа в эпоху империализма. 1871-1919 гг. М., 1958.
9. Шилов С.П. Кайзеровский военно-морской флот и Россия: от идеи германо-русского союза к конфронтации в 1897-1914 гг. Тюмень, 2004.
