CC BY
97
Суицидология и аддиктология
Примером реабилитационных мероприятий, направленных на формирование нового жизненного сценария, может выступать опыт работы с лицами, имеющими аддиктивную модель поведения.
Во-первых, нами [1] установлено, что первый прием наркотического вещества - это конец долгого и запутанного пути, следствие складывания и развития психотравмирующих моделей поведения, что подтверждается установленным фактом о наличии у трех четвертей наркоманов невротических моделей поведения.
При индивидуальных беседах с мамами наркозависимых было выяснено, что чаще всего эти дети либо нежеланные, либо “случайные”. Отсюда вторая серьезная проблема - установление доверительных отношений с миром и нереализованная потребность в любви. Причем энергии у аддиктов на удовлетворение этой потребности нет, т.к. основная модель поведения, зафиксированная с помощью психодиагностических методов - пассивная.
Употребление наркотиков провоцирует страх быть наказанным, стыд и чувство вины. Поэтому наркозависимый в “трезвом” состоянии постоянно пребывает в “заблокированном” состоянии. Он всегда «сам по себе», что отвергает распространенную на обыденном уровне сознания точку зрения о частом употреблении наркотиков “за компанию”. Избегаются любые, кроме связанных с наркотиками формы активности, тем самым блокируется внутреннее беспокойство и страх.
Третья большая проблема - это отсутствие ответственности за свои поступки у большинства наркозависимых, что является следствием стиля воспитания в семье. Наиболее частая модель воспитания, по материалам наших исследований - это гиперопека. Причем родителям не свойственно даже интересоваться, чего на самом деле желает их ребенок. Результат такого воспитания - “полупридушенный” любовью родителей человек, не ориентирующийся в своих желаниях, но страстно желающий вырваться из родительских «объятий».
На последнем этапе реабилитации актуальной проблемой выступает частый «срыв» реабилитационного процесса, когда наркозависимый, по разным причинам, принимает наркотическое вещество. Главное на этом этапе - оказать поддержку «сорвавшемуся» пациенту, проанализировать причины срыва реабилитационного процесса и совместно выработать адекватную тактику поведения при возможности возникновения компульсии в будущем.
Коррекция моделей поведения наркотически зависимых лиц, формирование у них ответственности за свою жизнь - вот, на наш взгляд, основные направления психологической реабилитации наркозависимых, без которых невозможно формирование нового жизненного сценария, поиск новых смыслов, в том числе и жизни. Причем осуществление этих мероприятий невозможно без адекватной грамотной медицинской помощи.
Литература:
1. Рогачева Т.В. Феноменология болезни: психологические механизмы динамики и процессуальности смысла. - Екб.: Из-во УрО РАН, 2002. - 223 с.
ОТ ПОДАВЛЕННОЙ К АККУМУЛИРОВАННОЙ АГРЕССИИ: КАК ОСУЖДЕННЫЕ К ПОЖИЗНЕННОМУ ЛИШЕНИЮ СВОБОДЫ ОЦЕНИВАЮТ СВОЮ АГРЕССИВНОСТЬ
Н.Д. Узлов, Е.А. Сайдали
Березниковский ф-л Пермского ГНИУ, г. Березники E-mail авторов: knots51@mail.ru, saidali_dasha@mail.ru
В статье приводятся данные о различиях в декларируемой самооценке агрессивности осужденными с пожизненным сроком лишения свободы. Сделано предположение, что у преступников, отбывших наказание 5-10 лет, она подавляется, а свыше этого срока - нарастает.
Ключевые слова: пожизненное лишение свободы, агрессивность, подавленная агрессия, аккумулированная агрессия.
В последнее время отмечается повышенный интерес исследователей к изучению психологических характеристик личности преступников, осужденных на пожизненное лишение свободы (ПЛС) [1, 2, 8, 9 и др.], число которых медленно, но неуклонно растет. Согласно статистике, на 1 ноября 2013 г. в учреждениях уголовноисполнительной системы содержалось 1844 осужденных к ПЛС [6]. Увеличение количества осужденных к ПЛС составляет 25-27 человек в год. Анализ литературы показывает, что имеются противоречивые сведения об особенностях проявления агрессии у этих категорий осужденных. Остается не выясненным, имеются ли различия в параметрах проявления агрессивности у лиц, прошедших адаптационный период и выдержавших условия строго пребывания (первые 5-10 лет), и тех, кто отбывает оставшийся пожизненный срок уже в смягченных условиях (свыше 10 лет). Все это определило проблему настоящего исследования. В своей работе мы исходили из предположения, что таковые различия у осужденных на ПЛС высоко вероятны, однако агрессивные реакции у них подавлены, носят неявный характер.
С целью проверки выдвинутой гипотезы было проведено эмпирическое исследование на контингенте осужденных к ПЛС в количестве 60 человек на базе ФКУ ИК-5 УФСИН России по Вологодской области, расположенной на острове Огненном (пос. Новоозеро Белозерского района). Предварительно были изучены все доступные материалы по пожизненно осужденным, условиям их пребывания в исправительной колонии на сайтах Интернета. Нас интересовали также мнения о них инспекторов, непосредственно осуществляющих надзор, использовались возможности наблюдать за поведением осужденных на ПЛС во время беседы, проведения психодиагностического исследования, в других возникших ситуациях. Следует отметить, что все факты, касающиеся описания крайне жестких условий пребывания в колонии, имеющиеся в открытом доступе [3], подтвердились. Большинство заключенных имели судимость по 35 статьям, самые распространенные из них 105,126, 127, 131, 132, 135, 158, 161, 168 и 228 УК РФ.
Первая группа респондентов (n=30) была сформирована из уже отбывших срок наказания в течение 510 лет, вторая (n=30) - из тех, кто отбыл наказание свыше 10 лет. Средний возраст обследованных составлял соответственно 28,0±6,1 и 42,2±5,1 лет.
Том 16, № 1, 2014 Тюменский медицинский журнал
47
Суицидология и аддиктология
Беседа и психодиагностическое обследование осуществлялось в специально отведенном помещении, оснащенном «тревожной кнопкой», под тщательным надзором младшего инспектора. Испытуемым предъявлялись тексты опросников, бланки для заполнения, в которых осужденные делали отметки карандашом. Вопросы также дублировались устно. Наблюдение за испытуемыми осуществлялось в процессе выполнения ими предложенных заданий, а также в иных ситуациях, когда для этого предоставлялась возможность. По своему характеру наблюдение являлось выборочным, не включенным, обобщенным, неформализованным.
Психодиагностическое исследование проводилось с помощью опросника диагностики показателей и форм агрессии А. Басса и А. Дарки в модификации А.К. Осницкого [5]. Подсчет данных по шкалам опросника Басса-Дарки осуществлялся в «сырых» баллах, что позволило сопоставить их с результатами аналогичных исследований, выполненных в том же ключе. Дополнительно определялся уровень агрессивной мотивации (УАМ), представляющий сумму показателей по шкалам «физическая агрессия», «вербальная агрессия» и «раздражение». Считается, что если УАМ>ИА (индекса агрессивности, представляющего сумму показателей физической, вербальной и косвенной агрессии), то это свидетельствует о потенциале агрессии, а если УАМ<ИА, то это говорит о подавлении личности. В оценке результатов осужденных мы ориентировались на «нормы», представленные М.Е. Сандомирским с соавт. (2000) для преступников, отбывавших наказание в колонии общего режима [7].
Результаты и обсуждение. Из бесед с инспекторами, осуществляющими надзор, было выяснено, что для этой категории преступников агрессивность носит кратковременный, импульсивный характер, которая проявляется чаще всего по отношению к сокамернику. Вспышки агрессии у осужденных бывают нечасто, но они могут проявляться грубым физическим насилием вплоть до попыток убийства своего напарника. Однако этого никогда не происходит ввиду немедленного пресечения таких действий с последующим применением репрессивных мер со стороны администрации.
Беседуя с осужденными на ПЛС, мы не обнаружили у них внешних проявлений агрессии. В целом их поведение соответствовало описаниям, данным в литературе [1, 4, 10].
Результаты психодиагностического исследования, полученные с помощью опросника Басса-Дарки, показали, что осужденные, отбывшие пожизненный срок 510 лет, демонстрируют низкие показатели агрессии, сопоставимые с нормами для законопослушных субъектов [5], и значительно более низкие значения, чем у обычных преступников [7]. Объяснение этому факту можно дать, интерпретируя его с позиций «подавленной агрессивности»: в условиях строгой изоляции и отсутствия каких-либо послаблений режима такие осужденные сконцентрированы лишь на выживании, т.к. любые проявления агрессии не только строго пресекаются, но и служат основанием для немедленного применения санкций. Наши наблюдения, как и данные литературных описаний личности этой категории преступников [1, 4, 10 и др.], говорят о скорее депрессив-
ном статусе этих респондентов. Послушное поведение служит для них также слабой, но все надеждой, на последующее условно-досрочно освобождение или президентское помилование, или, хотя бы, послабление условий пребывания. Индексы агрессивности и враждебности у них невысокие - 9,46 и 6,06 (нормой считаются величины равные 21,0±4,0 и 6,5-7,0±3,0 соответственно), уровень агрессивной мотивации равен 9,7 (потенциал агрессии имеется, но незначительный).
У преступников, уже отбывших 10 и более лет из пожизненного срока, все самооценочные параметры, а также интегральные показатели агрессивности и враждебности увеличиваются в 2-3 раза (статистически значимые различия установлены на уровне p<0,001 для физической, косвенной агрессии, раздражения, подозрительности, чувства вины, индексов агрессссивности и враждебности, уровня агрессивной мотивации, и p<0,01 для вербальной агрессии и негативизма). Что происходит реально в психике осужденного в этот период, сказать трудно, однако можно предположить, что пройдя значительный путь адаптации к жестким тюремным требованиям и заслужив тем самым небольшое послабление режима, они, показывают «истинное лицо», свой агрессивный статус, когда «терять уже нечего». Потенциал агрессии у них становится еще более высоким (уровень агрессивной мотивации достигает значения 20,33, т.е. возрастает в 2,1 раза).
Интерпретируя полученные нами результаты исследования осужденных на ПЛС, можно сделать вывод о том, что их агрессивность в первые 5-10 лет отбывания наказания подавляется условиями режима, что также субъективно ими осознается. У преступников, адаптировавшихся к условиям пребывания, отбывших наказание более 10 лет, отмечается угнетение доминантных гетероагрессивных реакций, но происходит аккумулирование затаенной внутренней агрессии, явно или смутно осознаваемой ими, и стремящейся к разрядке. В свете вышесказанного закономерным встает вопрос о введении в действие ч.5 ст.79 УК РФ, предусматривающей, что лицо, отбывающее ПЛС, может быть освобождено условно-досрочно, если фактически отбыло не менее 25 лет лишения свободы, при отсутствии злостных нарушений установленного порядка отбывания наказания в течение предшествующих трех лет. У некоторых осужденных такой дедлайн уже приближается. Но если уровень агрессивной мотивации через 10 лет пребывания в колонии строгого режима возрастает как минимум в 2 раза (как у наших испытуемых) при внешне «благопристойном» поведении, должны быть даны полные и научно обоснованные гарантии при их освобождении, что преступного рецидива больше не произойдет.
Литература:
1. Антонян Ю.М., Могачев М.И., Смирнов В.В. Убийцы, отбывающие пожизненное лишение свободы // Общество и право. -2010. - № 2. - С. 148-153.
2. Бовин Б.Г., Славянская Ю.В. Криминологические и психологические характеристики лиц, осужденных к пожизненному лишению свободы // Прикладная юридическая психология. - 2011. -№ 1. - С. 98-107.
3. Лурье О. Пожизненно осужденные лица. Где и как... [Электронный ресурс] - URL: http://www.echomsk.spb.ru/blogs/lurye/16404.php. -[Дата обращения 24.06.2013].
48
Тюменский медицинский журнал Том 16, № 1, 2014
Суицидология и аддиктология
4. Мухина B.C. Отчужденные: Абсолют отчуждения. - М.: Прометей, 2009. - 704 с.
5. Осницкий А.К. Психология самостоятельности. Методы исследования и диагностики. - М.- Нальчик, 1996. - С.51-56.
6. Пожизненное лишение свободы в России [Электронный ресурс].
- URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/ - [Дата обращения
28.02.2014].
7. Сандомирский М.Е., Гизатуллин Р.Х., Аминев Г.А., Еникеев Д.А. Психологическая диагностика лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы: методические рекомендации. - Уфа,
2000. - 25 с.
8. Славинская Ю.В. Психические состояния лиц, отбывающих пожизненное лишение свободы: Автореф. дис. ... канд. психол. наук: 19.00.06. - Рязань, 2002. - 24 с.
9. Третьяк Е.С. Изучение личности осужденных к пожизненному лишению свободы как основа проведения социально-психологической работы // Вестник института: преступление, наказание, исправление.
- Вологда, 2013. - № 4 (24). - С. 55-60.
10. Шиханцов Г.Г. Юридическая психология. Учебник для ВУЗов. -М.: Зерцало, 1998. - 341 с.
ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОМПОНЕНТА ГЕСТАЦИОННОЙ ДОМИНАНТЫ БЕРЕМЕННОСТИ У ЖЕНЩИН С РАЗЛИЧНЫМ АЛКОГОЛЬНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ
Т.Н. Ульяновская, А.Г. Соловьев
Северный ГМУ, г. Архангельск
E-mail авторов: ulyanovskayatn@ya.ru
Проанализированы особенности восприятия беременности у женщин с различным алкогольным поведением в гестационный период. Показано, что с увеличением частоты и количества потребления спиртных напитков чаще наблюдается гипогестогнозический тип психологического компонента гестационной доминанты в сфере восприятия себя и отношений с близкими, реже - депрессивный - в сфере отношений с окружающими.
Ключевые слова: психологический компонент гестационной доминанты беременности, употребление алкоголя.
В настоящее время одной из интенсивно развивающихся областей профилактической наркологии является девиантное материнство, проявлением которого можно считать употребление алкоголя во время беременности. Согласно статистическим данным в РФ отмечается рост женщин с данной аддикцией в период гестации [3]. Такое поведение оказывает не только негативное влияние на плод, но и искажает восприятие беременности, которое в дальнейшем определяет отношение матери к ребенку [4]. Особую важность приобретают исследования, позволяющие прогнозировать успешность материнства, в связи с чем, целью настоящей работы явилось изучение психологического восприятия беременности у женщин с различным алкогольным поведением в период гестации.
Материал и методы. Объектом исследования явились 152 беременные женщины. В зависимости от характера потребления алкоголя выборка была разделена на группы: I - контрольная - женщины, не употребляющие (n=48), II - умеренно потребляющие (n=58), III - систематически потребляющие (n=46) спиртные напитки в гестационный период. Формирование групп основывалось на критериях донозологического употребления спиртного [1]. Для изучения ад-
диктивного поведения использовали разработанную нами анкету, изучающую характер и частоту потребления спиртного в период беременности; тест AUDIT, направленный на диагностику нарушений, связанных с алкоголем; для выявления совокупности механизмов психической саморегуляции, включающихся у женщины при возникновении беременности, направленных на сохранение гестации и создание условий для развития будущего ребенка - тест «Психологический компонент гестационной доминанты беременности» (ПКГД), состоящий из трех блоков: А - отражающий отношение женщины к себе беременной, Б - к диаде "мать-дитя", В - отношение женщины с окружающими. Статистическая обработка номинальных независимых данных проводилась с использованием критерия хи-квадрат. Значимыми считали данные, если ожидаемые числа были не меньше 1, и доля клеток с числами меньше 5 не превышала 20%.
Результаты и обсуждение. Выделяют пять типов ПКГД: оптимальный, гипогестогнозический, эйфорический, тревожный и депрессивный [2]. При исследовании общего ПКГД беременности нами были получены различия в частоте встречаемости по оптимальному типу (х=9,72, р=0,08). Радость от ситуации будущего материнства чаще наблюдается у женщин контрольной группы (95,8%) по сравнению с употребляющими алкоголь (II - 87,9%; III - 73,9%). Этот вариант формируется преимущественно у хорошо социально адаптированных личностей, когда ситуация беременности не заставляет женщин существенно изменять образ жизни, так как гестация и рождение ребенка входят в ее жизненные планы.
С увеличением потребления алкоголя у женщин уменьшалось чувство ответственности за беременность, будущие матери реже адекватно реагировали на возникающие проблемы: снижалась частота своевременной постановки на учет в женскую консультацию, выполнения рекомендаций врачей.
У более, чем половины респондентов, употребляющих алкоголь (II группа - 60,3%; III - 71,7%), отмечен гипогестогнозический вариант ПКГД (х=16,78; р=0,001), что отмечалось в два раза чаще по сравнению с контролем (31,3%). Данный тип характеризуется явным или, чаще, скрытым, бессознательным непринятием своей беременности; расспросы женщин по поводу состояния здоровья и предложения помощи вызывают у них раздражение; с увеличением потребления алкоголя женщины не меняют свой образ жизни, а в будущем у них высок риск ущемления интересов ребенка. Для данного типа ПКГД характерно специфическое поведение еще до беременности: склонность к посещению развлекательных мероприятий, употребление сигарет и спиртного; гестация воспринимается женщинами, как досадная помеха, которая не должна нарушать жизненные планы.
Анализ структуры восприятия беременности выявил различия в подсистемах ПКГД. Частота оптимального отношения к себе, как к беременной, снижалась в зависимости от увеличения потребления спиртного (х=12,92; р=0,002, группы: I - 93,8%; II - 75,9%; III - 63,0%). Распространенность отношений в системе «мать-дитя» значимо реже встречалась по оптимально-
Том 16, № 1, 2014 Тюменский медицинский журнал
49
