CC BY
231
Вестник Московского университета. Сер. 22. Теория перевода. 2009. № 2
МЕТОДОЛОГИЯ ПЕРЕВОДА И.Ю. Шабага,
канд. ист. наук, доцент, преподаватель факультета Высшая школа
перевода и исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова.
E-mail: shabag@land.ru
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА С ДРЕВНИХ ЯЗЫКОВ (от подстрочника к переводу)
Методика перевода с античных (древнегреческого и латинского) языков значительно отличается от методики перевода с современных западноевропейских языков. Основное отличие заключается в том, что герменевтический этап переводческой работы требует расшифровки и толкования не только оригинального текста, но и (в подавляющем большинстве случаев) дословного перевода. Это объясняется наличием в греческом и латинском языках синтаксических конст-рукций (оборотов Nominativus/Accusativus cum infinitivo, Nominativus/Accusativus cum participio, Genetivus/Ablativus absolutus, особая причастная конструкция), прямых соответствий которым в современном русском языке нет, а также широким употреблением периодической речи и особым, не характерным для русского языка способом связи между словами.
В статье на примере отрывков из пяти различных по характеру произведений (биографического, естественно-научного, публицистического: речи увещевательные и панегирические, — и эпистолярного) подробно анализируется, как работает мысль переводчика и каким образом рождается точный по смыслу и отвечающий нормам литературного русского языка перевод античного текста.
Ключевые слова: древнегреческий, латынь, методика перевода, подстрочник, переводческие трансформации.
I.Y. Shabaga,
Cand. Sc. (History), Ass. Professor, Teacher at the Higher School of Translation and Interpretation and Department of History (Lomonosov MSU)
Translating Ancient Languages: from Literal to Leterary Translation
The methods of translation from Ancient Greek and Latin into Russian are considerably different from those of the translation from modern Western European languages. In the former case, the hermeneutical stage of translation does not consist in interpretation of the source text only, but in its literal translation as well. Besides, there are many peculiar syntactic constructions not present in modern Russian language (such as Nomi-nativus/ Accusativus cum infinitivo, Nominativus/Accusativus cum participio, Genetivus/Ablativus absolutus) but typical for the periodic speech in the ancient languages.
Based on the analysis of five different works (biographic, on natural science, publicis-tic (exhortatory and eulogistic speeches), and epistolary) the process of proper translation from the above mentioned languages is shown.
Key words: ancient Greek, Latin, methods of translation, literal translation, transla-tional transformations.
Методика перевода с древнегреческого и латинского языков на русский значительно отличается от методики перевода с языков современных1. Это отличие обусловлено прежде всего, как представляется, разницей в мировосприятии античного и современного человека, что проявляется в несколько ином, по сравнению с современным, мышлении и в ином способе грамматического оформления понятийного аппарата2.
В частности, грамматические связи внутри предложения в греческом языке и в латыни часто выражаются особыми синтаксическими конструкциями, утраченными (совершенно или в значительной степени) современным русским языком: Nominativus/ Accusativus cum infinitivo, Ablativus absolutus в латинском языке; Nominativus/Accusativus cum infinitivo/participio, Genetivus absolutus и особая причастная конструкция в греческом, и т.д. Глагольное управление и категория переходности/непереходности может изменять семантическое значение одного и того же глагола. Так, например, глагол épyáZo^ai в непереходном значении означает «работать, трудиться», в переходном — «обрабатывать, создавать, делать», причём глагольное управление у сходных и даже тождественных по семантике глаголов в греческом/латинском и в русском языках может различаться. Например, русский глагол «помнить» сочитается с предложным падежом (помню о тебе), а латинский глагол meminisse с тем же значением — с родительным или винительным падежами (memini tui/te). Напротив, если при глаголе meminisse стоит косвенное дополнение в Ablativus с предлогом, что соответствует русскому предложному падежу, то этот глагол имеет значение «упоминать» (de te memini).
Ввиду указанных и множества других особенностей греческого/ латинского языков, при работе с античным текстом необходимо следовать особой методике его анализа и перевода, которая предполагает жёсткое и последовательное выполнение целого ряда операций с целью получения дословного перевода3. Такой перевод с точки зрения русской литературной нормы является, как правило, очень «корявым», поскольку сохраняет нехарактерную для рус-
1 Имеются в виду современные западноевропейские языки.
2 Ср. с лингвистической гипотезой Сепира—Уорфа, согласно которой, напротив, именно структура языка определяет структуру мышления и способ познания внешнего мира — Кузнецов А.М. Сепира—Уорфа гипотеза // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. С. 443.
3 Количество таких последовательных операций, в зависимости от структуры латинского предложения, может доходить до пятнадцати. См.: И.Ю. Шабага. Латинский язык в таблицах: Учеб. пособие. М., 2001. § 85.
ского языка структуру греческого/латинского предложения. В то же время он позволяет предельно ясно понять не только общий смысл высказывания, но и его малейшие нюансы, которые на заключительном этапе переводческой работы передаются средствами литературного русского языка.
Ниже на примере отрывков из пяти произведений разного рода, написанных древнегреческими и латинскими авторами, показывается, как в результате осмысления подстрочника переводчик получает адекватный по смыслу и построенный в соответствии с нормами литературного русского языка окончательный вариант перевода. В качестве примера используются те отрывки, которые ярко иллюстрируют основные особенности перевода с греческого4 и латинского языков.
Пример № 15 представляет собой отрывок из биографии знаменитого афинского политического деятеля и поэта Солона (конец VI—V вв. до н.э.), принадлежащей перу древ-негреческого писателя Плутарха (46—119 гг. до н.э.). Произведения Плутарха очень информативны и увлекательны, однако его язык и стиль небезупречны: конец предложения часто не соответствует его началу, тяжёлые периоды6 прерываются различными вставками, одно понятие часто выражается двумя синонимичными словами, разницу между которыми уловить очень трудно. Иллюстрацией этого служит приводимый ниже отрывок.
(1) ysvso'Öai Ss ^sr' ä^kwv ev Ts АеХфоТ? o^ou XsyovTai Kai nakiv ev KopivÖw, nspiavSpou au^oyöv Tiva Koivöv aÜTwv Kai
au^nöaiov KUTaaKsvaaavToq eTi SS ^a^ov ei? ätyapa Kai Sö|av
avTobq KaTeaT^^sv ^ Tou TpinoSo? nspioSoq Kai Sia navTwv avaKvKXn^i^ Kai avQvnsi^iq ^st' zv^svsiaq ф^оп^ои ysvo^sv^. (2) Kwwv y&p, фат, KaTayövTwv aay^v^v, Kai |evwv ек mix^tou npia^evwv töv ßökov ounw фavspöv ovto, xpuaovq ефavn Tpinovq ekKo^svoq, ov keyouaiv'Ekev^v nXeouaav ек Tpoia<; aÜTÖÖi KaÖsivai Xp^a^ou Tivo? äva^v^aGsiaav naXaiou7.
4 Здесь и далее имеется в виду древнегреческий язык.
5 Цит. по книге: Плутарх. Избранные жизнеописания: В 2 т. Т. 1. М., 1987. С. 160.
6 «Периодом» называется такая форма сложноподчинённого предложения, когда придаточное или ставится впереди главного, или одно или несколько придаточных вводятся в состав главного предложения.
7 Текст приводится по изданию: Plutarchus. Vitae parallelae: In 4 vol. Vol. 1. Rec. C. Sintenis. Lipsiae, 1877. P. 157—158.
Дословный перевод Перевод С.И. Соболевского8
1. Говорят, что сошлись друг с другом в том же месте/в то же время в Дельфах и опять/снова — в Коринфе, так как Периандр устроил какое-то общее собрание для них и выпивку/пирушку, а ещё больше к почёту/уважению и к славе поставил их треножника обход/круговращение и через всех круговращение/круговой обход и взаимная уступка, с ревностной/ честолюбивой доброжелательностью сделанная. 2. Ведь, как говорят, в то время как косцы (жители острова Кос) вытаскивали невод и пришельцы/чужеземцы из Милета купили сеть, ещё не бывшую ясной/очевидной, <они> явно/очевидно вытянули/вытащили золотой/великолепный треножник, который, как говорят, Елена, плывущая из Трои, здесь бросила, о каком-то предсказании оракула вспомнившая древнем. 1. Рассказывают, что эти учёные$ сошлись однажды в Дельфах, а потом в Коринфе, где Периандр устроил какое-то пиршество. Но ещё больше уважения и славы доставила им история с треножником, который обошёл их всех, как по кругу, и который они уступали друг другу с благожелательным соревнованием. 2. Косские рыбаки (так гласит молва) закидывали сеть, и приезжие из Милета купили улов, ещё не зная, каков он будет. Оказалось, что они вытащили треножник, который, по преданию, Елена, плывя из Трои, бросила тут, вспомнив какое-то старинное предсказание оракула.
Сразу скажем, что С.И. Соболевский совершенно адекватно передал смысл греческого текста. Однако, чтобы добиться этого, ему пришлось произвести целый ряд переводческих трансформаций (грамматических и лингвистических). Так, С.И. Соболевский значительно перестроил структуру греческого предложения, содержащего синтаксические конструкции, не характерные для современного русского языка: обороты Nominativus cum infinitivo, Genetivus absolutus, особую причастную конструкцию и Accusativus cum infinitivo.
Посмотрим подробнее, как работает мысль переводчика. В предложении примера 110 он упрощает две пары синонимов: сочетания avXkoyoq и ov^nóoiov («собрание» и «пирушка с возлияниями») и nepíoboq и avaKÚKknoic, («обход/круговращение» и «круговра-
8 Перевод выполнен выдающимся русским филологом, блестящим знатоком античности и автором учебников по грамматике древнегреческого и латинского языков С.И. Соболевским.
9 Все добавленные переводчиком слова здесь и далее выделены курсивом.
10 Это сложносочинённое греческое предложение состоит из двух простых предложений со сказуемыми \гyovTai и катаст^О^; в составе первого из них присутствует оборот Nominativus cum infinitivo (при пропущенном имени оборота), соответствующий русскому придаточному дополнительному, и оборот Geneti-vus absolutus causae, соответствующий русскому придаточному причины.
щение/круговой обход»): первую пару С.И. Соболевский передаёт одним словом «пиршество», которое включает в себя оба греческих понятия, а вторую — оборотом «обошёл... как по кругу». Кроме того, в переводе меняется сама структура предложения в той его части, где в греческом тексте субъектами действия являются «треножник» и «взаимная уступка»: с точки зрения русского языка это звучит нелепо.
Структура греческого предложения в примере 211 изменена полностью, поскольку смысл главного предложения, простого по структуре в оригинальном тексте, на русский язык адекватно возможно передать лишь при помощи сложноподчинённого предложения с двумя придаточными. Поэтому, чтобы избежать нагромождения придаточных, С.И. Соболевский разбил большое и неуклюжее в дословном варианте русское предложение на два самостоятельных.
Далее. Как было указано выше, в греческом тексте, присутствует так называемая особая причастная конструкция, т.е. причастие, употреблённое в предикативной функции в составе сказуемого при субъекте действия. В нашем случае причастие e^Kó^evo? (par-ticipium praesentis medii) соединено с глаголом фа^ю^а1 (в форме 3 s. aoristus II indicativi activi). На русский язык греческое предикативное причастие переводится, как правило, глаголом в личной форме, а греческий глагол — наречием. Однако сделанный по всем правилам дословный перевод не удовлетворителен с точки зрения русского языка, и С.И. Соболевский адекватно передаёт смысл греческого оригинала при помощи русского придаточного изъяснительного <оказалось,> «что они вытащили». Налицо и такой переводческий приём, как добавление отсутствующих в оригинале слов, взятых из контекста.12
Пример № 2 — это отрывок из девятнадцатой речи греческого ритора Либания (IV век н.э.), перу которого принадлежит огромное количество увещевательных и хвалебных речей и писем. Речи Либания написаны хорошим языком, основанным на являвшемся литературной нормой аттическом диалекте; в то же время для ри-
11 Сложноподчинённое греческое предложение состоит из (1) главного, включающего особую причастную конструкцию, и двух оборотов Genetivus absolutus temporis, соответствующих русским придаточным предложениям времени; (2) вводного предложения фас1 и (3) придаточного относительного 0v \iyovoiv 'Elév^v nkéovcav ёк Tpoíaq avTóBi ка0гТш1 Tivoq üvay.vqovzíoav naXaiOV, в состав которого входит оборот Accusativus cum infinitivo, соответствующий русскому придаточному дополнительному.
12 С другой стороны, непонятно, почему С.И. Соболевский снял в переводе определение cpucoíj («золотой» или «великолепный»): как представляется, оно употреблено Плутархом не случайно, а чтобы показать, что Елена во исполнение оракула бросила не обычный, бронзовый, а очень дорогой золотой треножник.
тора характерны не-ожиданные скачки мысли, большие, зачастую путаные периоды, а также вычурность и некоторая искусственность языка. Особенность стиля Либания видна и в приводимом отрывке.
(22) ...01 то^оу Екоб^ "пш отра-пыт^ атабеута Т1 еп! ^е^ §1каот^рюу оик ауаубуте?, еп! т^у баХаттау ^ета т^у ¿V т^ афау^у проаапоатерооуте? ка! таф^? еХиппоау ^еу о!? етбХ^по"ау кгуооуте? то Еко91к6у, е^еюау т^у ору^у ка! ои§£ 6Хпу ^ерау, а^' еХп^оауте? пег^аегу ^оау ¿V арты паХгу пара тыу
Дословный перевод Перевод С. Шестакова14
Итак, те, кто скифа какого-то, воина, обвинённого в чём-то, не в суд привели, а в/на море, после убийства на суше и погребения лишая, с одной стороны, раздразнили/огорчили, каковым/чем осмелились, тревожа/беспокоя скифство/ скифский мир, с другой — испугались гнева/негодования и притом не в течении целого дня, но, ожидая/опасаясь голодать, были при хлебе снова/опять от/благодаря примирения. ...итак те15, кто некоего воина, скифа, обвинённого в чём-то, в суде не представили, а вывезли в море, после убийства на суше лишая его, сверх того, и погребения, оскорбили тем, что дерзостью этою раздражили скифов, но страшились гнева даже не целый день, но после опасений, что придётся голодать, снова, благодаря примирению, получали хлеб.
Греческий период состоит из (1) главного предложения и (2) придаточного относительного oi; eroX^naav, причём структура главного предложения, с точки зрения греческой грамматики, довольно проста: оно состоит из группы подлежащего (само подлежащее — субстантивированное выражение oi roivuv SKuGnv Tiva arpaTiwrnv amaGsvra Ti enl pv SiKaar^piov оик ayayovrs;, enl Ss r^v GaXarrav — и определений к нему, выраженных причастными оборотами npoaanoarspouvrs; ка1 тафЯ;, Kivoovrs; to SkuGlkov и eXniaavrs; nsiv^asiv) и трёх сказуемых eXonnaav, eSsiaav и ^aav ev aprw.
С. Шестаков практически полностью сохранил структуру греческого предложения, однако именно это сделало его перевод
13 Текст приводится по изданию: Libanii Opera: In 2 vol. / Rec. R. Foerster. Vol. 2. Orationes 12—25. Lipsiae, 1904. P. 395.
14 Перевод даётся по книге: Речи Либания / Пер. с прим. С. Шестакова: В 2 т. Т. 2. Казань, 1916. С. 293. Этот перевод является единственным полным переводом речей Либания на русский язык..
15 Речь в этом отрывке идёт о жителях города Антиохии-на-Оронте (совр. г. Антакия в Сирии).
крайне неудовлетворительным. Во-первых, перед нами, строго говоря, не перевод, а подстрочник. Во-вторых, этот подстрочник не точен16: в результате буквального следования греческому порядку слов получилось, будто антиохийцы оскорбили воина-скифа тем, что раздражили скифский народ, в то время как в оригинале сказано, что, напротив, как раз оскорбление воина-скифа послужило причиной волнений всего скифского мира: о1 тoívov Хкиб^^ Т1Ш атропыт^ агпа0£ута Т1 еп! Slкаа'т^рюv оик ауауоутг<;... гкбпп^ау... к^о^уте? то 2кu9lк6v. Иначе говоря, слепое следование греческой конструкции извратило в русском переводе смысл оригинального предложения.
Для того, чтобы адекватно передать смысл греческого текста, необходимо сделать целый ряд переводческих преобразований, и прежде всего — разбить большой период Либания на две самостоятельные фразы. Кроме того, структуру ряда мест в греческом периоде следует изменить в соответствии с требованиями русского синтаксиса, а также добавить целый ряд слов, отсутствующих в оригинале, но совершенно понятных из контекста и необходимых в русской версии.
В итоге всех этих преобразований получается следующий перевод.
В самом деле, они17 некоего воина-скифа, обвинённого в каком-то преступлении, не отвели, как положено, в суд, а вывезли в море, предварительно убив его на суше и таким образом лишив возможности быть погребённым: тем самым они осмелились встревожить скифский мир. И тем не менее скифского гнева они боялись даже не целый день, а, после одних лишь опасений, что им придётся испытывать голод, снова стали получать хлеб благодаря подписанию мирного договора.
Пример № 3 — отрывок из восьмой книги энциклопедического труда римского писателя Плиния Старшего (I век н.э.), посвящён-ной описанию наземных животных. Сочинение Плиния представляет собой компилятивное изложение материала, почерпнутого, по его собственным словам, из более чем двух тысяч книг древнегреческих и латинских авторов. Главным критерием отбора была занимательность и необычность материала. Слог Плиния неровный — одни места написаны стилистически очень хорошо, другие же из-за искусственной сжатости языка довольно темны и трудны для понимания. Образец последнего представлен ниже.
16 В подавляющем большинстве случаев русский текст С. Шестакова адекватно, хотя и в устаревшей форме, передаёт смысл речей Либания.
17 Жители Антиохи.
(214) ...sunt ibices pernicitatis mirandae, quamquam onerato capite vastis cornibus gladiorum ceu vaginis; in haec se librat ut tormento aliquo rotatus, in petris potissimum e monte alio in alium transilire quaerens, atque recusu pernicius quo libuerit exultat18.
Дословный перевод19 Перевод И.Ю. Шабага
...существуют ибиксы, удивительные быстротой/ловкостью, хотя голова отягощена огромными рогами, словно ножнами для мечей; в них он себя мечет/бросает с размаху как какой-то катапультой/метательной машиной закрученный, на скалах особенно с утёса/ скалы одного на другой перепрыгнуть стремящийся, а также благодаря отскакиванию/обратному толчку быстрее/ проворнее, куда захотел, прыгает/выпрыгивает. ...существуют альпийские козероги (ибиксы)20 — животные удивительно проворные, хотя их головы увенчаны огромными тяжёлыми рогами, напоминающими ножны для меча: их туловище устремляется за этими рогами как вращающийся снаряд, выпущенный из какой-то катапульты, особенно когда ибиксы стремятся перепрыгнуть с одного крутого утёса на другой; отталкиваясь от поверхности, они добираются до нужного места всего в несколько быстрых прыжков.
Латинский отрывок представляет собой, по существу, два самостоятельных предложения, (1) первое из которых — простое (sunt ibices pernicitatis mirandae), включающее оборот Ablativus Absolutus "quamquam onerato capite vastis cornibus gladiorum ceu vaginis", соответствующий русскому придаточному уступительному. Второе предложение — это период, в котором в состав (1) главного предложения in haec se librat ut tormento aliquo rotatus, in petris potissimum e monte alio in alium transilire quaerens, atque recusu pernicius exultat вставлено (2) придаточное относительное с оттенком причины quo libuerit.
Как мы видим, дословный перевод латинского текста требует глубокого осмысления. Основная трудность заключается в том, что в латинском тексте связи слов не характерны для русского языка, вследствие чего приходится значительно изменять структуру латинского предложения. Так, с точки зрения русского языка совершенно недопустима такая, например, конструкция, как
18 Текст приводится по изданию: Pliny. Natural History: In 10 vol. / With an Engl. transl. by H. Rackham, M.A. Vol. 8. Lnd., 1947. P. 148.
19 Не указанное авторство дословного и/или окончательного перевода означает, что перевод выполнен И.Ю. Шабага.
20 Латинское название этого животного — capra ibix (Брэм А. Э. Жизнь животных: В 3 т. Т. 1. М., 1992. С. 426).
«ибикс с размаху бросает себя в рога» или «как какой-то катапультой/метательной машиной закрученный». Точно так же пришлось заменить латинское существительное recusus «отскакивание/обратный толчок» на русское деепричастие «отталкиваясь <от поверхности>», а латинский оборот Ablativus absolutus concessivus (onerato capite), соответствующий русскому уступительному предложению «хотя голова отягощена огромными рогами», заменить словами «их головы увенчаны огромными тяжёлыми (наличие этого слова обусловлено содержащимся в латинском тексте причастии onerato) рогами», что адекватно и в соответствии с нормами русской речи передаёт содержание латинского предложения.
Точно так же пришлось поступить и со словами in petris... e monte «на скалах/ горах... со скалы/утёса»: употребление синонимов понято здесь как усиление понятия, и потому переведено выражением «крутая скала». Что касается латинского наречия в сравнительной степени pernicius при глаголе-сказуемом exultat «прыгает быстрее» (без объекта сравнения), то, чтобы добиться адекватности перевода, структуру последней части предложения пришлось значительно переделать.
Пример № 4 — отрывок из хвалебной речи (панегирика) римского ритора Назария, произнесённой в 321 году в честь победы императора Константина I над его политическим противником императором Максенцием (Pan. Lat. X 4. 4—5). В приведённом отрывке описывается решающая битва императоров около Муль-вийского моста через Тибр. Панегирик написан хорошим отточенным латинским языком, следующим классическим канонам; в то же время характерная для речи Назария краткость создаёт определённые (иногда значительные) трудности для её понимания и перевода.
(4) Apud Tiberim igitur suos instruit sic ripae locatos ut ultimorum vestigia praesagio quodam eventurae cladis unda fatalis allueret, ita vero multitudine suppeditante ut ultra quam visus agi posset extenta acies pertineret, (5) non quo frons imbecilla tractu invalido duceretur, sed tanta subsidiorum atque ordinum confirmatione ut acies non porrectior quam robustior mirum utrumque praeberet, quod eam nec constipatio contraxisset nec longitudo tenuaret21.
21 Текст приводится по изданию: Panégyriques Lanins: In 3 vol. / Texte établi et trad. par Ed. Galletier. Vol. 2. P., 1952. P. 189.
Дословный перевод Перевод И.Ю. Шабага
4. Итак, у Тибра он своих выстроил таким образом расположенных/расставленных на речном берегу, что ступни самых дальних/последних, так как существовало какое-то предсказание о несчастьи/бедствии, которому предстояло случиться, роковая/гибельная волна/вода омывала, с другой стороны, так как численность/многочисленная армия была столь обильна/имелась в таком изобилии, что далее, на каковую взгляд мог направляться, протяжённая/обширная боевая линия/боевой строй тянулась, 5. не каковым бессильным/слабосильным растягиванием/протяжённостью бессильная/немощная передняя линия/ передовая тянулась/вытягивалась, но благодаря такому укреплению/упрочению резервов/вспомогательных отрядов, а также шеренг/боевого строя, что боевая линия/боевой строй не более протяжённая/обширная, чем более сильная/мощная, и то и другое/оба чудо доставляла/поставляла, так как её и скопление/нагромождение не стягивало/сжимало/суживало, и длина/протяжённость не истончала/ослабляла. 4. Итак, он22 выстроил своих воинов у Тибра, расположив их на берегу таким образом, что, согласно некоему предсказанию о грядущей катастрофе, ноги стоящих в последней шеренге воинов омывали оказавшиеся роковыми для них волны реки. При этом численность его армии была столь велика, что взглядом невозможно было охватить то пространство, на котором она была развёрнута. 5. К тому же передний край его войска не был ослаблен тем, что растянулся на огромное расстояние; напротив, его поддерживали такие мощные резервы и такое множество воинов в тыловых шеренгах, что боевой строй был столь же крепким, сколь и протяжённым, являя собой двойное чудо: он и не сократился ввиду концентрации сил в одном месте, и не истончился ввиду своей протяжённости.
Как видно из дословного перевода, связи между словами в тексте оригинала и сам строй огромного латинского периода очень своеобразны. Это и обусловило главную трудность при переводе данного отрывка, поскольку, чтобы получить текст, отвечающий литературным нормам русского языка, пришлось коренным образом переосмыслить и изменить всю структуру латинского предложения.
Итак, латинский период состоит из (1) главного предложения apud Tiberim igitur suos instruit sic ripae locatos («у Тибра он своих выстроил таким образом расположенных/расставленных на речном берегу») и шести придаточных предложений: трёх предложений следствия, в первое из которых (2) вставлено два оборота Ab-lativus Absolutus23 "ut ultimorum vestigia praesagio quodam eventurae cladis unda fatalis allueret, ita vero multitudine suppeditante", соответствующих русским придаточным причины, причём от второго оборота Ablativus Absolutus зависит (3) придаточное следствия ut ultra extenta acies pertineret, в которое, в свою очередь, вставлено (4) придаточное определительное с оттенком причины quam visus
22 Император Максенций.
23 Выделены курсивом.
30
Император Максенций.
agi posset; (5) придаточного предложения относительного с оттенком следствия non quo frons imbecilla tractu invalido duceretur sed tanta subsidiorum atque ordinum confirmatione и зависящего от него (6) придаточного следствия ut acies non porrectior quam robustior mirum utrumque praeberet, от которого зависит (7) придаточное причины quod eam nec constipatio contraxisset nec longitudo tenuaret.
В русском переводе латинский период пришлось разбить на три самостоятельных сложноподчинённых предложения. В то же время в окончательном варианте были сняты два придаточных предложения причины, соответствующих латинским оборотам Ablati-vus Absolutus causae: «так как существовало какое-то предсказание <о несчастьи/бедствии, которому предстояло случиться>» и «так как численность/многочисленная армия была столь изобильна/ имелась в таком изобилии», а также придаточное относительное «на что взгляд мог направляться». Кроме того, participium futuri ac-tivi24 "eventurae <cladis>", переданное в дословном переводе придаточным предложением определительным «...которому предстояло случиться», было заменено выражением «<согласно некоему предсказанию> о грядущей катастрофе».
Текст примера 5, являющийся второй частью латинского периода, передан, как было отмечено выше, самостоятельным русским предложением. При этом вместо присутствующего в оригинале косвенного дополнения tractu invalido (Abl. s. causae) «бессильным/ слабосильным растягиванием/протяжённостью») введено придаточное предложение следствия «<тем,> что растянулся на огромное расстояние», а слова «благодаря такому укреплению/упрочению резервов/вспомогательных отрядов, а также шеренг/боевого строя» (tanta subsidiorum atque ordinum confirmatione), по-русски звучащие очень тяжеловесно, переведены как «такие мощные резервы и такое множество воинов в тыловых шеренгах».
В целом этот отрывок из речи Назария служит наглядной иллюстрацией того, что, дабы передать в русском переводе красоту, уравновешенность и изящество латинской фразы, следующей высоким классическим образцам, приходится значительно перерабатывать текст оригинала, добиваясь столь же полного соответствия перевода нормам литературного русского языка.
Пример № 5 — отрывок из письма императора Константина I, в котором он благодарит ритора Публилия Оптациана Порфирия за посвящённый ему панегирик (326 год). Вряд ли император сам написал это послание — скорее всего оно было создано в недрах его канцелярии и является образчиком официальной императорской переписки. Стиль письма лаконичен и в то же время витиеват.
24 Причастие будущего времени действительного залога, прямого соответствия которому в русском языке нет.
(9) Gratum mihi est studiorum tuorum felicitatem in illud exisse, ut in pangendis versibus dum antiqua servaret etiam nova iura sibi conderet. (10) Vix hoc custoditum a pluribus fuit, ut nodis quibusdam artis innexi citra interventum vitii inculpatum carmen effunderet. (11) Tibi nomi-num difficultate opposita, numero litterarum, distinctionibus versuum (qui ita medium corpus propositi operis intermeant, ut oculorum sensus interstincta colorum pigmenta delectent) hoc tenere propositum contigit, ut haesitantiam carmini multiplex legis observantia non pareret25.
Дословный перевод
9. Приятно мне, что успех/удача трудов твоих в том/до того состоялся/ поднялся, что в сложении/сочинении стихов, в то время как оно старые соблюдает/сохраняет, оно также новые предоставленные законом права/возможности для себя пишет/составляет.
10. Едва/навряд ли то соблюдено/сохранено многими было, что/чтобы они, так как существуют трудности/ препятствия/помехи какие-то/ некие для занятия/искусства, вплетённого/ привязанного без появления/вмешательства недостатка/погрешности безупречную/безукоризненную песнь/ стих(отворение) произносили/производили в изобилии.
11. Что касается тебя, хотя слов/терминов затруднительность/капризность/своенравие противостоит, хотя налицо обилие букв, хотя налицо различия/отличительные признаки стихотворных строк (которые так срединное/существенное тело/корпус выставленого/открытого произведения/творения насквозь проходят, что глаз ощущения/восприятия разделённые/разобщённые цветов/красок/ оттенков краски/красящие вещества услаждают), так <тебе> достичь/ овладеть намерения/замысла выпало на долю/ случилось, что запинку/замешательство для песни/стиха сложное/многообразное закона/ правила/ порядка соблюдение/почитание не создавало/производило.
Перевод И.Ю. Шабага26
9. Меня радует, что твоё профессиональное мастерство достигло таких высот, что при сочинении стихов ты пользуешься и уже известными способами стихосложения, и изобретаешь новые.
10. Едва ли большинству поэтов было под силу — ввиду известных трудностей этого замысловатого вида искусства — создать безупречные стихи, совершенно свободные от недостатков.
11. Тебе же, несмотря на то, что из множества слов с трудом приходилось выбирать лишь нужные; несмотря на огромное количество букв, составляющих твои стихи; несмотря на то, что ты использовал при их написании различные стихотворные размеры, а эти ключевые фразы, выделенные различными цветами, пронизывают массив основного текста таким образом, что восхищают взор, — несмотря на всё это тебе удалось создать стихи, не нарушив при этом сложных и многообразных законов стихосложения.
25 Текст приводится по изданию: Optatianus Porfyrius P. Opera / Rec. L. Müller. Leipzig, 1877. S. 9.
26 Цит. по: Шабага И.Ю. Публилий Оптациан Порфирий: Панегирик императору Константину / Кентавр — Centaurus. Studia classica et medievalia. М., 2008. С. 56.
Наибольшая трудность при переводе этого отрывка состояла в том, чтобы подобрать соответствующие русские эквиваленты, поскольку способ выражения мысли и связь между словами в латинском тексте, с чем мы уже сталкивались при анализе латинского текста в Примере № 4, совершенно не свойственны русскому языку. Ясно, например, что в переводе невозможно сохранить естественные для языка оригинала выражения «удача твоих трудов», или «оно <сочинение стихов> пишет для себя новые законы», или «разобщённые краски оттенков»: эти и подобные дословно переведённые выражения требуют осмысления с тем, чтобы адекватно передать их средствами литературного русского языка.
Достаточно сложна и структура латинских предложений. Так, первое из них (9) состоит из главного предложения (1) Gratum mihi est studiorum tuorum felicitatem in illud exisse, в состав которого включён оборот Accusativus cum infinitivo (выделен курсивом), соответствующий русскому придаточному дополнительному «что успех/удача трудов твоих в том/до того состоялся/поднялся», с зависящим от него (2) придаточным следствия ut in pangendis versibus etiam nova iura sibi conderet, в которое, в свою очередь, вставлено (3) придаточное времени dum antiqua servaret. Второе латинское предложение (10) имеет на удивление простую структуру: оно состоит из (1) главного предложения Vix hoc customditum a pluribus fuit и (2) придаточного изъяснительного ut nodis quibusdam artis in-nexi citra interventum vitii inculpatum carmen effunderet, включающего в себя оборот Ablativus Absolutus causae, который соответствует русскому придаточному причины: в окончательном переводе это придаточное заменено вводным предложением «ввиду известных трудностей этого замысловатого вида искусства».
Наибольшего осмысления потребовало третье предложение (11), тяжеловесное с точки зрения русского языка, но вполне уравновешенное и гармоничное с точки зрения латыни. Предложение это представляет собой большой период, состоящий из (1) главного предложения Tibi nominum difïîcultate opposita, numero litterar-um, distinctionibus versuum hoc tenere propositum contigit и зависящего от него придаточного следствия (2) ut haesitantiam carmini multiplex legis observantia non pareret. В свою очередь главное предложение включает в себя три оборота Ablativus Absolutus concessi-vus (nominum difficultate opposita, numero litterarum, distinctionibus versuum), соответствующих русским придаточным уступительным предложениям, от третьего из которых зависит (3) придаточное определительное с оттенком причины qui ita medium corpus prop-
3 ВМУ, теория перевода, № 2
33
ositi operis intermeant, а от него, в свою очередь, — (4) придаточное следствия ut oculorum sensus interstincta colorum pigmenta delectent.
Как видно из сопоставления дословного и окончательного переводов, в целом структуру латинского предложения сохранить удалось, за исключением того, что зависящее от главного предложения придаточное следствия ut haesitantiam carmini multiplex legis observantia non pareret было заменено деепричастным оборотом «не нарушив при этом сложных и многообразных законов стихосложения».
Наибольшая же трудность, как уже было отмечено, заключалась в подборе русских эквивалентов для тех латинских выражений, которые в дословном переводе зачастую просто непонятны. Кроме того, на примере этого отрывка хорошо видно, что для получения максимально точного перевода в тех случаях, когда смысл латинского текста не прозрачен, для уяснения семантики того или иного слова необходимо использовать синонимичные ряды. Так, например, в окончательном варианте для дословно переведённых выражений «успех/удача твоих трудов» подобран приемлемый с точки зрения литературного русского языка эквивалент «профессиональное мастерство»; «противостоит затруднительность/капризность/своенравие слов/терминов» — «из множества слов с трудом приходилось выбирать лишь нужные», и т.д.
В заключение подведём итоги.
Как было сказано выше, для анализа нами были отобраны отрывки из пяти произведений разного рода: биографического, естественно-научного27, публицистического (речи увещевательные и панегирические) и эпистолярного. Это сделано для того, чтобы показать те присущие греческому/латинскому тексту особенности, которые, вне зависимости от его жанровой принадлежности, определяют специфику работы с любым античным текстом.
К этим особенностям относится, прежде всего, являющаяся практически литературной нормой периодическая речь и разного рода синтаксические конструкции, не имеющие прямых аналогов в современном русском языке, а также своеобразный характер связей между словами в греческом/латинском предложении. В результате получаемый дословный перевод подчас нуждается почти в таком же осмыслении, как и сам оригинальный текст. Это обусловливает самую важную особенность герменевтического этапа
27 Следует оговориться, что цитируемый труд Плиния не является «научным» в полном смысле слова. В нём бессистемно и некритично изложены как вполне научные факты, почерпнутые из произведений серьёзных греческих и латинских исследователей, так и совершенно фантастические истории.
работы с античным текстом: расшифровке и толкованию подлежит не только оригинал, но и его дословный перевод. В ряде случаев, как было показано выше28, подстрочник бывает попросту непонятен, и потому, прежде чем приступать к лингвистическому и собственно переводческому этапу работы, подчас приходится долго и мучительно думать над тем, что же хотел сказать античный автор.
Итак, основные переводческие преобразования, которые необходимо проводить при работе с греческим/латинским текстом, таковы:
1. Греческий/латинский периоды, как правило, дробятся на несколько отдельных предложений. Более того, подчас приходится дробить и простые предложения, особенно когда в их состав входят синтаксические конструкции, передаваемые в русском языке при помощи придаточных предложений.
2. Часто необходимо упрощать или даже изменять всю конструкцию античного предложения, поскольку буквальное воспроизведение его структуры может привести к извращению смысла оригинала.
Что касается латинского языка, то необходимость изменения структуры оригинального текста часто бывает вызвана тем, что в латинском языке, по сравнению с русским (и древнегреческим), очень широко используются пассивные конструкции. Грамматически это объясняется тем, что в русском языке страдательные формы могут быть образованы только от переходных глаголов (за рядом исключений типа «перейти, (по)целовать, уколоть, слышать» и др.)29, в то время как в латыни они могут быть образованы не только от всех переходных, но и от ряда непереходных глаголов (но только в форме 3-го лица единственного числа в безличном значении)30. Во втором случае дословный перевод попросту невозможен. Например, латинскую пассивную форму dormitur (3 s. praes. ind. pass.) нельзя перевести русским непереходным глаголом с постфиксом -ся «спится», поскольку русская форма имеет значение, не присущее оригиналу («спится» = «хочется спать»): адекватный перевод формы dormitur — «спят». Более того, в зависимости от контекста латинский пассив можно перевести на русский язык семью различными способами31.
28 См. текст примера № 5.
29 Шемякин М.А. Справочник по русской грамматике. М., 1993. С. 168—170.
30 Соболевский С.И. Грамматика латинского языка. Часть теоретическая. Морфология. Синтаксис. М., 1999. § 190, 425, 669.
31 Шабага И.Ю. Указ. соч. § 79.
С другой стороны, одной из особенностей древнегреческого языка является очень широкое использование субстантивации. При этом в отличие, скажем, от русского языка, где субстантивация применяется ограниченно, в греческом языке субстантивируются не только все части речи, но и выражения с предлогами, и обороты Nominativus и Accusativus cum infinitivo, и целые предложения, причём во всех падежах, числах и родах (по большей части в мужском и среднем). Это, конечно же, создаёт определённые трудности при переводе. Так, в примере 2 подлежащее выражено субстантивированным причастным оборотом oí roívuv skug^v riva arpariwrnv airiaGsvra ti enl ^sv SiKaar^piov oúk ayaYovrsi;, enl Ss r^v GáXarrav: при переводе на русский язык эту часть предложения пришлось существенно переработать ввиду отсутствия в русском языке конструкции, аналогичной греческой.
3. Необычный с точки зрения русского языка характер связи между словами (сочетаемость слов) в древнегреческом/латинском предложении часто требует добавления в переводе слов, отсутствующих в оригинале, но вполне понятных из контекста. Более того, без добавления этих слов смысл античного предложения может быть непонятен32, и потому обычно (но отнюдь не всегда) русский перевод на треть превышает объём античного текста.
4. Для уяснения точного смысла авторского текста очень часто приходится вы-страивать синонимические ряды.
В целом приходится признать, что те трудности, с которыми переводчик сталкивается при работе с текстом, написанным на любом современном западноевропейском языке, многократно увеличиваются при работе с античным текстом.
Список литературы
Брэм А.Э. Жизнь животных: В 3 т. Т. 1. М., 1992.
Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
Плутарх. Избранные жизнеописания: В 2 т. Т. 1. М., 1987.
Речи Либания / Пер. с прим. С. Шестакова: В 2 т. Т. 2. Казань, 1916.
Соболевский С.И. Грамматика латинского языка. Часть теоретическая.
Морфология. Синтаксис. М., 1999. Славься, император! Латинские панегирики от Диоклетиана до Феодосия (монография). М., 1997; Pan. Lat. III, VI, IX / Вступит. статья, пер. с лат., коммент. // Вестн. древней истории. 1996 № 3; 1997. № 1—2; Латинский язык в таблицах: Учеб. пособие. М., 2001. Шабага И.Ю. Латинский язык в таблицах: Учеб. пособие. М., 2001. Шабага И.Ю. Публилий Оптациан Порфирий: Панегирик императору Константину. М., 2008.
32 Например, см. пример № 5.
Шелякин М.А. Справочник по русской грамматике. М., 1993. Libanii Opera: In 2 vol. / Rec. R. Foerster. Vol. 2. Orationes 12—25. Lipsiae, 1904.
Panégyriques Lanins: In 3 vol. Texte établi et trad. par Ed. Galletier. Vol. 2. P., 1952.
Pliny. Natural History: In 10 vol. With an engl. transl. by H. Rackham, M.A.
Vol. 8. Lnd., 1947. Optatianus Porfyrius P. Opera / Rec. L. Müller. Leipzig, 1877. Plutarchus. Vitae parallelae: In 4 vol. Vol. 1. Rec / C. Sintenis. Lipsiae, 1877.
