CC BY
167
6. Лосев А. Ф. История античной эстетики. Итоги тысячелетнего развитиям 2 кн. Кн. 1. / Худож.-офор. Б.Ф. Бублик. Харьков: Фолио; М.: ООО «Издательство АСТ», 2000. 832 с.
7. Ориген. О началах. СПб.: Амфора, 2007. 458 с.
8. Рассел Б. История западной философии. Ростов н/Д: Феникс, 2002.992 с.
9. Серёгин А. В. Гипотеза множественности миров в трактате Ори-гена «О началах». М.: ИФ РАН, 2005. 201 с.
A. Eremina
THE PROBLEM OF THE HUMAN CORPORAL IN TREATISE «ON FIRST PRINCIPLES» OF ORIGEN ALEXANDRINE
The subject under consideration is Origene’s doctrine of a man’s body based on the material containing in his treatise «On First Principles». The peculiarity of the topic (subject) is highlighted in connection with a changeable being of a man.
Key words: body, substance.
Получено 27.10.2011 г.
УДК 130.2
М.А. Загибалова, канд. филос. наук, доц., (4872) 35-74-37, mista79@mail.ru (Россия, Тула, ТГПУ им. Л.Н. Толстого)
ОСОБЕННОСТИ КУЛЬТУРНОГО РАЗВИТИЯ СОВРЕМЕННОСТИ: ФЕНОМЕН ГРАНИЦЫ
Обозначена актуальность анализа феномена границы в современной культуре, выделены отдельные аспекты в осмыслении феномена границы в культурном пространстве современности.
Ключевые слова: современная культура, постмодерн, граница, трансгрессия, синергетика, смех.
Множество явлений и процессов, происходящих в современной жизни, указывают на актуальность осмысления феномена границы в культурном пространстве современности. Динамично развивающийся современный мир и тот системный кризис, в котором находится мировое сообщество, - все это те факторы, которые актуализируют проблемное поле границы и создают особые условия для его философского исследования.
Актуальность осмысления феномена границы на сегодняшнем этапе обусловлена следующими факторами. Во-первых, наблюдается общий ан-тиномичный характер всей современной эпохи, в связи с чем появляется дефицит «культуры границ» [8, с. 2], проявляющийся в неопределенности различного рода норм (культурных, моральных и прочих). Об этом свидетельствует множество фактов современной действительности, связанных, в
том числе, с частыми проявлениями мета-нормативного поведения в общественной жизни, что, в свою очередь, направлено на «перекраивание» привычных границ во всех сферах человеческой жизнедеятельности (экономика, политика, наука, культура, искусство, образование и т.д.). Во-вторых, наблюдается амбивалентность тенденций, связанных с процессами культурной глобализации. Интенсификация межкультурных контактов и взаимодействий ,с одной стороны, сближает различные культуры, что приводит к росту творческого потенциала личности, а, с другой стороны, стирание культурных границ и массовое распространение усредненных культурных образцов, не имеющих отношение ни к одной национальной культуре, обуславливает тотальное снижение творческого потенциала личности [15]. В-третьих, современная культура - культура постмодернизма, которую М. Эпштейн рассматривает как первый этап в грядущей эпохе постмодерна, оказывается, согласно концепции М. Эпштейна, хронологически «вдвойне переходной (пограничной) эпохой», т. к. модернизм, которым завершается эпоха Нового времени (Модерность) переходит в постмодернизм, которым открывается эпоха Постмодерности («наше сознание по существу переходное и пограничное» (H.A. Бердяев)). Поэтому так важен тот радикальный сдвиг в самосознании культуры, который намечается на рубеже XX-XXI веков: переход от «пост» к «прото». «Приставка «прото», которой я предлагаю обозначить очередной назревший сдвиг в «пост-пост-модернистской» культуре есть радикальный переход от конечности к начальности как модусу мышления» [13, с. 466].
В целом же проблема границы лежит в области отношений человека с окружающим миром. И в ситуации, когда в этой области происходят глубокие преобразования, связанные с актуализацией социальных и гуманитарных смыслов, проблема границы приобретает особую значимость, а задача выявления потенциала подобного состояния культуры в переходную (пограничную) эпоху представляет особый интерес и актуальность.
Рассматривая исторические аспекты осмысления феномена границы, следует отметить, что понятие границы первоначально рассматривалось в значении меры, предела. Позднее на основе некоей концептуальной идеи границы сформировался ряд философских школ и направлений (философия жизни, феноменология, экзистенциальная философия, философская герменевтика, философская антропология). В современной философии преобладает антропологический аспект в осмыслении феномена границы (преодоление границ субъектом), хотя при этом также имеют место феноменологический и эпистемологический подходы.
На феноменологическом и эпистемологическом подходах в рассмотрении феномена границы сосредотачивает свое внимание Т.В. Куликова в работе «Философия границы: феноменологический и эпистемологический подходы» [8]. Для раскрытия философского смысла границы в рамках данных подходов исследователь рассматривает такие понятия, как
«обратная перспектива», «обратное мышление», «отрицательная онтология», «творческое отрицание», «культурно-исторический горизонт», «пограничная точка». При этом особого внимания в данной работе заслуживает выявление позитивного смысла отрицания, который заключается, по мнению ее автора, в отрицании неопределенности, бесформенности, борьбе с хаосом за существование смысла. Относительно вопроса рассмотрения феномена границы в контексте развития культуры и значения данного феномена для культуры автор данного исследования отмечает, что «идея границы входит в определение бытия человека и культуры в целом», человек в данном случае мыслится как носитель сознания культуры, объединяющий разные планы бытия (конечный и бесконечный, возможный и невозможный) [8, с. 7].
Также одним из интересных исследований, посвященных современной культуре в контексте феномена границы, является работа С.Е. Ячина «Метакультура - место творчества личности на границе культурных сред» [15]. Автор данной работы, исходя из антиномичных тенденций современной эпохи, приходит к выводу о том, что одной из результирующих тенденций является формирующееся состояние культуры. Подобное состояние культуры рассматривается как «метакультура» (термин Д. Андреева из произведения «Роза мира»). Ячиным предлагается следующая формула: метакультура - это состояние культуры, возникающее на границе культурных сред, при котором рефлексивно проясняется зависимость развития культуры от творческого потенциала личности. «Мета» - указывает на источник развития культуры, который находится за пределами самой культуры в творческом потенциале личности. При этом под метакультурой автор понимает ту вертикаль, которая позволяет человеку творить и создавать культурные произведения, тиражируемые далее в горизонтали обычной культуры. Кроме того, автор статьи считает возможным определять подобным образом лишь особое стояние культуры в современную эпоху, а не любое состояние динамично развивающейся культуры.
Таким образом, выход за пределы культурной формы становится необходимым условием ее творческого развития, а принцип рефлексивности как основание метакультуры дополняется идеей границы. В свете эвристики теоретико-системного подхода Н. Лумана [10] ключевой является идея различения (дифференциации), где различение обозначено в качестве границы сред (внутренней и внешней среды некоторой формы) и где граница существует только как предложение себя пересечь. Поэтому фактор границы является принципиально важным для рефлексивного конструирования творческих коллективов и зон соразвития мировых культур.
Термин «метакультура» выступает как синоним «транскультуры». Это созвучно идее трансгрессии в философии постмодернизма. Согласно идее трансгрессии, «мир налично данного, очерчивая сферу привычного для человека возможного, замыкает людей в своих границах, пресекая для
них какую бы то ни было перспективу новизны. Это привычный индивидам отрезок истории лишь длит и множит уже известное; трансгрессия в таком ракурсе являет собой невозможный (в данной системе отсчета) выход за его пределы, прорыв вовне того, что принадлежит наличному» [4, с. 665].
В целом в философии постмодернизма преимущественно разрабатывается понятие трансгрессии (перехода) в качестве частного случая взаимодействия с границей, а сам феномен границы остается несколько «в тени» в постмодернистской философии. Несмотря на это, при помощи анализа таких философских категорий философии постмодернизма, как событие, событийность, симулякр, складка, следи т. д., возможно появление «веера новых смыслов» в рассмотрении феномена границы, в выявлении ее роли для современного культурного развития.
Так, например, событие представляет определенность не в плане завершенности, а в плане у становления границ, в которых можно говорить о становящемся смысле. Здесь важен тот факт, что проблема границы находит свое воплощение в философской категории диалога. Онтологический смысл границы как особой гуманитарной реальности «между» связан именно с диалогом, в процессе которого осуществляется событие.
Значимость события состоит в устремлении за пределы: мысль предстоит себе самой как интенсивность усилия созерцания. В этом случае максимально значим интенсифицирующий факт повтора. Повтор обращен одновременно к разным полюсам смыслообразования - энергия созидания смысла пульсирует в смысловом пространстве «между». В целом же событие постоянно подрывает проективность мышления [5].Кроме того, граница оказывается тем открытым пространством («между»), где соединяются разные горизонты смысла, «на границе совершается событие мысли, ... граница и есть это со-бытие, со-мышление, со-творчество» [8, с. 7].
Философия постмодернизма ставит знак равенства между такими явлениями, как трансгрессия и ирония. Ирония же выступает как частный случай феномена смеха. Таким образом, смех можно рассматривать как некий пограничный элемент в культуре, элемент, который позволяет осуществить переход (трансгрессию). В этом контексте важными оказываются идеи М.М. Бахтина, связанные с исследованием народной смеховой культуры и феномена карнавализации. Смеховое начало выступает в качестве «стержневой» категории карнавальности. Оно создает особое мироощущение, которое характеризуется тесной связью с природой смеха. Все это определяет характерные особенности образной сферы карнавала, воплощающейся посредством системы символов. Подобная система символов может выступать в качестве маркера границы [12]. Граница же, в свою очередь, выступает как средство маркирования социального пространства [1].
Также одним из продуктивных аспектов при решении задачи осмысления феномена границы в современной культуре является привлечение идей и данных синергетики. Синергетика устанавливает мостики между «мертвой» и живой природой, между целеподобностью поведения природных систем и разумностью человека, между процессом рождения нового в природе, творчеством природы и креативностью человека [7]. Синергетика дает общее понимание характера эволюции социальных организаций, взгляд на историю и вероятные сценарии будущего развития. Используя синергетические модели, можно понять, чего в принципе не может быть, какие запреты, обусловленные самой природой сложных социальных организаций, накладываются на способы управляющего социального воздействия. Синергетика становится методологической основой современных исследований будущего [6].
Современному состоянию и пониманию культуры более всего созвучна динамическая модель культуры, трактуемая с позиций синергетики как открытая динамическая - антропо-социо-культурная система, функционирующая в сложном сопряжении процессов самоорганизации и организации. Таким образом, культура как самоорганизующаяся система не исключает влияния внешних обстоятельств и воздействия катастрофических случайностей на ее развитие, однако «детерминанты» культуры все-таки заключаются в ней самой, и внутренние потенции культуры, связанные, прежде всего, преобразовывающей деятельностью человека, поистине неисчерпаемы.
Синергетика исходит из того, что все новое в мире возникает в критических условиях. Акцентирование внимания на периодах между изменчивостью и устойчивостью представляет собой суть синергетического анализа. Именно в эти периоды неустойчивости (ситуации хаоса) складывается новая смысловая целостность культуры, выкристаллизовывается ее новая парадигма. Синергетический подход утверждает идею кризиса как периода самопознания культуры, периода активизации ее внутренних потенций, а состояние хаоса рассматривает как сложную, но креативную, по своей сути, фазу выбора пути дальнейшего развития. При этом сущность кризиса в этом случае может быть понята как переоценка слагаемых духовно-смыслового ядра культуры.
Одним из ключевых утверждений синергетики является мысль о том, что всякое развитие происходит на границе. С этим утверждением тесно связаны два принципа действий, формулируемых Ячиным: познавательный (видите интенсивные и качественные изменения - ищите порождающие их границы) и проектный (хотите качественных изменений - конструируйте границы) [15].
С позиций синергетики феномен границы получает свое осмысление через понятие фрактала или аттрактора, т.к. граница может быть представлена в качестве подобного явления. Фракталами с точки зрения синер-
гетики являются странные аттракторы, т.е. аттракторы, не являющиеся регулярными. Под аттрактором обычно понимают множество точек в фазовом пространстве динамической системы, к которым стремятся траектории системы. Такого рода множества с точки зрения синергетики представляют собой относительно устойчивые состояния системы, притягивающие к себе множество «линий» развития, возможных после точки бифуркации («разветвления»), т.е. кризисного момента, представляющего собой состояние неустойчивости.
Структуры-аттракторы представляют собой наиболее устойчивые образования, к которым эволюционируют нелинейные процессы в самоорганизующихся системах. При этом структуры-аттракторы предданы, потенциально заложены в среде (системе) и представляют собой «дух становления» системы. Здесь результаты синергетики возвращают нас к идеям Платона (эйдос) и Аристотеля (энтелехия), а также к восточному образу Небытия, представленному в Ицзин - китайской «Книге перемен». «Вещи скрываются от самих себя» (Гадамер), и сплошная открытая и нелинейная среда наряду с несовершенными проявленными формами «наполнена» потенциальными, еще не реализовавшимися формами, т.е. структурами-аттракторами, в которых содержится потенциальное бытие, идеальные структуры.
Структуры-аттракторы описываются инвариантно-групповыми решениями, где пространство и время не свободны, а определенным образом увязаны друг с другом. Отсюда возникает возможность извлекать информацию о прошлом развитии и будущих тенденциях сложной структуры из синхронического среза структуры-аттрактора.
В целом смена состояний устойчивости и неустойчивости образует динамические циклы в развитии любой культуры. Эти циклы определяются изменением траектории развития, его новым уровнем. При этом крайне трудно, а в подавляющих случаях невозможно заранее предсказать качественное состояние культурной системы после прохождения ею «порогового» значения (точки бифуркации), т.к. ее будущее состояние представлено рядом возможных вариантов, реализация которых оказывается зависимой от воздействия всей совокупности факторов, определяющих состояние культурной системы в критической точке.
В процессе самоорганизации основополагающую роль играет «хаос», т.е. нерациональное, бессознательное начало. Конструктивную роль такого начала и его значение в целом в рамках эволюции, посредством проявления данного начала в деятельности конкретных индивидов, рассматривает Ф.А. Хайек: «Большинство шагов в эволюции культуры было сделано индивидами, которые порывали с традиционными правилами и вводили новые формы поведения. Они делали это не потому, что понимали преимущества нового. На самом деле новые формы закреплялись лишь в том случае, если принявшие их группы преуспевали и росли, опережая
прочие. Цивилизация оказывается возможной в основном благодаря подчинению врожденных животных инстинктов нерациональным (подчёркнуто Хайеком) обычаям (то есть культурным образцам), в результате чего складываются упорядоченные человеческие группы всё больших размеров» [11].
Подобное поведение, называемое антинормативным или мета-нормативным, имело место в различные исторические периоды в различных культурных ситуациях и было всегда связано с определенными обновлениями в развитии общества [14], будь то скоморохи, юродивые, нигилисты или представители Системы (хиппи, панки, скинхэды, рэперы и проч.).
Д.С. Лихачев отмечал, что «...Смех созидает мир антикультуры. Но мир антикультуры противостоит не всякой культуре, а только данной... Тем самым он готовит фундамент для новой культуры... В этом великое созидательное начало смехового мира» [9]. Смеховые социальные действия, по мнению А.Г. Асмолова, «словно заботятся о том, чтобы культура не зашла в своем развитии в тупик, не достигла состояния равновесия, равносильного неподвижности и смерти. Они создают неустойчивый нелепый мир «спутанной знаковой системы», в котором царят небылицы, небывальщины, а герои его совершают неожиданные, непредвиденные поступки» [2]. Раскрывая историко-культурный эволюционный смысл феномена «дурака», Д.С. Лихачев замечает: «Что такое древнерусский дурак? Это часто человек очень умный, но делающий то, что не положено, нарушающий обычай, приличие, принятое поведение, обнажающий себя и мир от всех церемониальных форм...» [9]. Таким образом, социальные смеховые действия шутов, по мнению А.Г. Асмолова, вносят неопределенность в культуру, лишают ее устойчивости и тем самым дают прорваться тенденции к изменению социальной общности, а следовательно к изменению границ в социокультурном пространстве.
И все же, пожалуй, основной идеей, которая позволяет наиболее отчетливо осмыслить роль феномена границы в развитии культуры, является идея М.М. Бахтина о том, что культура «вся расположена на границах» и «каждый культурный акт существенно живет на границах: в этом его серьезность и значительность; отвлеченный от границ он теряет почву, становится пустым, заносчивым, вырождается и умирает» [3, с. 282]. Данные идеи еще предстоит осмыслить в контексте развития современной культуры и развития культуры в целом.
Таким образом, в настоящей работе были очерчены лишь контуры проблемы, а также выделены только некоторые аспекты в осмыслении феномена границы в культурном пространстве современности, что в дальнейшем может привести к созданию модели, в которой была бы более полно осмыслена и определена роль феномена границы в механизме культурного развития.
Список литературы
1. Анохин А.М. Социальная адаптация в контексте феномена границы. URL:
http://www.ecsocman.edu.ru/data/2010/12/02/1214824599/2bAnohin.pdf (дата обращения: 11.08.2011).
2. Асмолов А.Г. Историко-эволюционный подход к пониманию
личности: проблемы и перспективы исследования //
Критика и семиотика. 1-2/2000. URL:
http://www.voppsy.ru/issues/1986/861/861028.htm (дата обращения:
05.06.2011).
3. Бахтин М.М. К вопросам методологии эстетики словесного творчества //Собр. соч. Т. 1. М: Русские словари; Языки славянской культуры,
2003. 957 с.
4. Грицанов A.A. Трансгрессия // Новейший философский словарь. Постмодернизм / глав. науч. ред. и сост. A.A. Грицанов. Минск, 2007. С. 1048.
5. Грякалов A.A. Событие и символ (опыт сопоставления) // СОФИЯ: Альманах. Вып. 1: А. Ф. Лосев: ойкумена мысли. Уфа: Издательство «Здравоохранение Башкортостана», 2005. С. 72-78.
6. Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. М.: УРСС, 2003. 288 с.
7. Князева Е.Н., Курдюмов С.П.Жизнь неживого с точки зрения синергетики// Синергетика: тр. семинара. Т. 3. М.: Издательство МГУ, 2000. С. 39-61.
8. Куликова Т.В. Философия границы: феноменологический и эпистемологический подходы: автореф. дис... д-ра. филос. наук. Н. Новгород, 2011. 44 с.
9. Лихачев Д.С., Панченко А.М. «Смеховой мир» Древней Руси. Л., 1976. 204 с.
10. Луман Н. Дифференциация. М.: Логос, 2006. 320 с.
11. Хайек Ф. А. Общество свободных. Лондон: OPI, 1990. 309 с.
12. Щепанская Т.Б. Система: тексты и традиции субкультуры. М.: ОГИ, 2004. 288 с.
13. Эпштейн М.Н. Постмодерн в русской литературе. М., 2005.
495 с.
14. Юрков С.Е. Эстетика мета-нормативного поведения в русской культуре XI - начала XX веков: автореф. дис. д-ра. филос. наук. СПб.,
2004. 40 с.
15. Ячин С.Е. Метакультура - место творчества личности на границе культурных сред // Личность. Культура. Общество. 2010. Т XII. Вып.1. № 53-54. С. 111-116.
M.A. Zagibalova
FEATURES OF THE CULTURAL DEVELOPMENT OF OUR TIME: THE PHENOMENON OF BOUNDARY
This article marks actuality of the analysis of the discontinuity phenomenon in modern culture, some aspects in the conceptualization of discontinuity phenomenon in the modern cultural sphere are distinguished.
Key words: contemporary culture, postmodern, boundary transgression, Synergy, laughing.
Получено 17.10.2011 г.
УДК 316.462
М.М. Кожаев, аспирант, (4872) 23-24-18, erarot@rambler.ru (Россия, Тула, ТулГУ)
ПРОБЛЕМА ВОСПРИЯТИЯ ВЛАСТИ В РУССКОЙ КУЛЬТУРЕ И МЕНТАЛЬНОСТИ XI - XVI ВВ.
Рассматривается проблема перцепции власти и её толковании в русской культуре и ментальности XI - XVI вв. Анализируются представления о властных полномочиях и личной ответственности правителя в картине мира русского средневекового человека.
Ключевые слова: власть, правитель, социальная ответственность властителя, «симфония» властей, церковно-государственные отношения, самодержавие, ментальность.
Проблеме идеального и реального измерения власти, «симфонии» Церкви и государства в рамках синергии в Древней Руси посвящены различные религиозно-философские трактаты, которые более подробно будут проанализированы в следующих параграфах. Пока же важно подчеркнуть, что само понятие «симфонии» является теоретическим идеалом, к которому возможно приближение, но достичь которого на земле невозможно. Это понимал и создатель теории император Юстиниан. Однако как данность это не отрицает необходимости стремления к осуществлению этого идеала. Тем не менее «симфония» в Древней Руси, как и в Византии, проводилась в жизнь не всем народом, а только высшими представителями государственной и церковной власти. Поэтому для многих исследователей в стороне оставался вопрос, на наш взгляд, важный и принципиальный: как воспринималась государственная власть и её союз с Церковью в среде народа, в рамках культурной картины мира, свойственной той или иной эпохе. Важное место здесь занимает не теоретическая, идеологическая основа церковно-государственных отношений, а именно преломление власти и правителя в культуре древнерусского народа.
Если говорить о восприятии власти русским средневековым сознанием в XI в., то обращает на себя внимание тот факт, что Киевская Русь
