CC BY
94
УДК 32: 159.9
Т. В. Евгеньева
ОБРАЗНО-СИМВОЛИЧЕСКИЕ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ СОВЕТСКОГО ПРОШЛОГО В СОВРЕМЕННОЙ ПОЛИТИКЕ
В статье рассматриваются психологические основания использования образов и символов советского прошлого в современной политической рекламе. Объектом исследования является политическая реклама государственных институтов, политических партий и общественных организаций Российской Федерации. Анализ опирается на политико-психологические подходы к изучению символа. По итогам исследования делается вывод о том, что массовое сознание, с одной стороны, и отдельные политические акторы, в том числе государственные институты, с другой — все чаще обращаются к отдельным символам советского прошлого, лишенным, однако, мифологической составляющей. Это объясняется тем, что символическое пространство новой российской идентичности до настоящего времени остается относительно бедным.
Ключевые слова: образ, символ, символическая политика, советский миф, идентификация, переворачивание стереотипа.
Одной из относительно новых и все более заметных характеристик политического процесса в современной России является интерес к образам и символам советского прошлого в документах и агитационных материалах как на уровне государственной политики, так и в деятельности ряда политических партий. Одновременно образы, казалось бы, давно забытых старшими и вообще не известных молодому поколению российских граждан товаров из советской обыденной жизни занимают место в коммерческой рекламе. И если в 1990-е и в начале 2000-х гг. футболки с надписью «СССР» и советскими символами предназначались в первую очередь для иностранных туристов (что, впрочем, заметно и сегодня), то в последние годы их с удовольствием покупают и российские граждане. Этот интерес, представляющийся нелогичным некоторым критикам, помнящим, с каким энтузиазмом в 1990-е гг. не только представители власти и различных демократических партий и движений, но и обычные граждане уничтожали все, напоминающее об СССР (памятники, имена, названия и т. д.)1, может быть понят и объяснен, если рассматривать его с точки зрения политико-психологического подхода, способного выявить более глубокие, не всегда осознаваемые самим человеком мотивы тех или иных предпочтений.
Актуальность анализа проблемы места советских образов и символов в современной политике связана также с множественностью смыслов категории
1 Показательна в этом смысле реакция москвичей на предложение о переименовании станции метро «Войковская», против которого проголосовало большинство участников на портале «Активный Гражданин», что вызвало недоумение у представителей Русской православной церкви.
© Евгеньева Т. В., 2015
«символ» и непосредственно связанной с ним категории «ценность», что может приводить к существенным разночтениям в интерпретации указанных категорий.
В связи с этим анализ причин актуализации символов советского прошлого, как и понимание ценностных оснований указанного процесса, предполагает уточнение понятий, используемых при его интерпретации. Такое уточнение представляется необходимым в связи с тем, что в современной политической публицистике категории «символ» и «ценность» используются в значении инструментов манипулирования, используемых для продвижения либо, наоборот, дискредитации того или иного политического субъекта. Кроме того, многие символы советского прошлого были неотъемлемой частью советского политического мифа, а саму категорию «миф» те же авторы часто трактуют лишь как злонамеренную (реже позитивно мотивированную) выдумку, также связанную с целями манипулирования массовым сознанием и поведением.
Существует несколько подходов к изучению роли символов в восприятии и интерпретации реальности, в том числе политической, массовым сознанием. В нашем исследовании мы будем обращаться прежде всего к тем из них, которые сформировались в рамках психологической науки и были связаны с задачей интерпретации роли символов в формировании представлений человека и мотивации его поведения.
Одним из первых к психологическому изучению символических компонентов культуры обратился основатель аналитической психологии К. Г. Юнг С его точки зрения, символ представляет собой «термин, название или даже образ, обладающий помимо своего общеупотребительного еще и особым дополнительным значением, несущим нечто неопределенное, неизвестное» (Юнг и др., 2006, с. 14). По его мнению, в ходе исторического развития основанные на архе-типических образах естественные символы, подвергаясь многократной сознательной обработке и воздействию социокультурной среды и общественно-политических реалий, трансформировались и усложнялись, формируя культурные символы, активно используемые современными институтами в коммуникации.
Последователем символической концепции Юнга стал специалист в области мифологии М. Элиаде (2005), выявивший ключевую роль символов в процессах формирования и трансляции мифа.
Говоря о психологических подходах к исследованию символов, необходимо рассмотреть теорию, которую разрабатывали Г. Блумер (1984), Дж. Г. Мид (2009) и другие представители символического интеракционизма. Сторонники данной теории утверждали, что социальная реальность изначально имеет символическую природу: индивид конструирует свой образ мира посредством присвоения определенных значений действиям и событиям и затем обменивается этими значениями с другими. Таким образом, любая информация о социальной реальности проходит символическую обработку и в дальнейшем превращается в индивидуальные и групповые интерпретации символов.
Для процесса символической коммуникации чрезвычайно важно, чтобы участники понимали друг друга — одинаково трактовали используемые символы. Соответственно, для успешного функционирования общества необходимо, чтобы все его члены наполняли основные символы, используемые в массовой
коммуникации, сходным содержанием. С этой точки зрения необходимо отметить такое свойство символов, как преемственность, возможность их передачи от поколения к поколению: существующие в обществе символы и принятые трактовки человек усваивает в процессе социализации и на основе этого формирует свое социальное поведение.
Собственный подход к исследованию символов предложил отечественный ученый А. Ф. Лосев. Под символом он понимал идейную, образную или идейно-образную структуру, содержащую в себе указания на те или иные, отличные от нее предметы, для которых она является обобщением и неразвернутым знаком (Лосев, 1965, с. 10).
В структуре символа А. Ф. Лосев выделяет две составляющие: символизируемое и символизирующее. Символизируемым выступает какой-либо элемент действительности (будь то объект, свойство или явление), а символизирующим — слово (как в графической, так и в звуковой форме) или предмет, визуальный образ, отсылающий к специфическому содержанию. Сущность символа при этом раскрывается с трех сторон: 1) он является отражением реальности; 2) он подвергается сознательной обработке со стороны человека; 3) он сам может становиться орудием преобразования действительности.
Совокупность выделенных подходов к пониманию символов, подчеркивающих их роль в познавательных и коммуникативных процессах, дает возможность анализировать актуализацию символов прошлого в качестве одного из элементов не только познания и интерпретации политических явлений настоящего, но и управления социальным и политическим поведением современных российских граждан.
Образно-символическое пространство менталитета советского человека основывалось на складывавшейся в течение длительного времени системе социокультурных и политических мифов, определяющих представления личности как об окружающей ее природной и социальной реальности, так и о своем собственном месте в ней. Это пространство, будучи мифологическим по своей природе, тем не менее, достаточно успешно стабилизировало сознание и поведение большинства граждан СССР.
Разрушение данного пространства, начатое в годы перестройки и особенно активно продолженное после 1991 г., привело к дестабилизации всей системы представлений значительной части общества. Образы и смволы, определявшие процесс самоидентификации личности, неожиданно изменили свое значение, а общепринятые цели деятельности оказались лишенными смысла. Разрушение советского образно-символического пространства при отсутствии адекватной компенсации актуализировало обращение к поискам новых образов, воспринимаемых чаще всего в виде набора простых символов, придающих, однако, внешнюю осмысленность ежедневному существованию.
Наиболее ярким примером символа такого типа стала «демократия», воспринимаемая то как «западная демократия» — особый образ жизни, выступающий в качестве идеала, к которому следует стремиться России, то как сообщество «демократов», выступающих против многочисленных «врагов демократии» (коммунистов, фашистов и т. д.), то, наконец, как символ реформ, сформировавших
первоначально в массовом сознании завышенные ожидания, способствовавшие впоследствии еще большему разочарованию.
Для понимания и интерпретации данного явления российский политический психолог А. П. Назаретян предложил концепцию «переворачивания стереотипа»: «Попав в поле диссонирующей информации, стереотип имеет тенденцию не разрушаться, а переворачиваться, т. е. он сохраняется, сменив только валентность (эмоциональный знак); безусловно хорошее превращается в безусловно плохое и наоборот» (Назаретян, 2008, с. 108).
Анализируя выявленную тенденцию, А. П. Назаретян отмечал: «Открытые шлюзы "гласности", потоки новой информации и неожиданных интерпретаций затопили обыденное сознание, и всего через несколько лет массы наших соотечественников были склонны считать себя, свой народ и родную страну худшими в мире, а каждого западного политика — средоточием всех мыслимых и немыслимых добродетелей. Многие готовы были утверждать, что "на самом деле" и Великую Отечественную войну мы не выиграли, а просто "забросали противника трупами", и на космос зря только деньги тратили, и нации в СССР всегда друг друга ненавидели, и вообще вся наша история не содержит в себе ничего кроме беззаконий и безобразий... Это был настоящий триумф стереотипов-перевертышей. Шаблонные картины прошлого, настоящего и будущего оказались настолько ригидными, что не поддавались разрушающему воздействию, под давлением информационного урагана они только опрокидывались вверх дном» (Назаретян, 2001, с. 109).
Данный процесс не мог быть не замечен политическими технологами, использовавшими символы советского прошлого, приобретшие негативную интерпретацию, в политических кампаниях первой половины 1990-х гг.
В референдуме 1991 г. и в избирательной кампании 1995 г. такие негативные символы были одиночными и скорее локальными. Однако уже в них наметилась тенденция формировать образ советского прошлого через символику репрессий и сталинских лагерей (рис. 1).
ОБРАТНО В ПРОШЛОЕ?
Рис. 1. Плакаты 1991 и 1995 гг.
Однако уже к выборам Президента РФ, возможно, оценив удачные находки, разработчики кампании «Голосуй или проиграешь» объединили и систематизировали символы, интерпретирующие советскую историю как историю репрессий, ассоциирующихся с образом коммуниста Г А. Зюганова, намеревающегося вернуть Россию в прошлое. Этому ряду символов противопоставлялся другой ряд, в котором были представлены образы, символизировавшие свободу и ассоциирующиеся с демократом Б. Н. Ельциным. Кроме того, в дополнение к данному ряду (а также для тех, кого не волновала тема репрессий) появились символы, репрезентирующие совсем недавнее прошлое, период конца 1980-х гг. — полное отсутствие продуктов питания на полках магазинов (рис. 2).
гпппг.чй ^ * гпппгчй
Рис. 2. Плакаты 1996 г.
Интересно, что попытка повторить успех кампании 1996 г., сделанная Союзом правых сил в 1999 г, не увенчалась успехом. Можно предположить, что наряду с другими факторами сыграло свою роль своеобразное обратное переворачивание некоторых образов советского прошлого, когда «застой» конца 1970-х — 1980-х гг. с пустыми полками магазинов, очередями и талонами начинал восприниматься как меньшее зло по сравнению с хаосом 1990-х гг. и особенно с недавним дефолтом 1998 г.
Именно в этот период ряд опросов общественного мнения указывает на популярность фигуры Л. И. Брежнева в качестве символа «стабильности» (перевернутый символ «застоя»).
Вторая попытка, предпринятая СПС в 2007 г., была рассчитана на ассоциацию словосочетания «Они придут за тобой» с сохранившимися в коллективной памяти образами арестов 1930-х гг.2, но она также не добавила партии значимого количества голосов на фоне экономического подъема и настроения удовлетворенности, ассоциировавшегося с символической личностью В. В. Путина (рис. 3).
Рис. 3. Листовки СПС 1999 и 2007 гг.
С начала 2000-х гг. (в так называемые нулевые) можно наблюдать отдельные примеры появления символов советского прошлого в коммерческой рекламе. Эта реклама не ставит перед собой политических задач, она предлагает то, что продается; казалось бы, давно забытые советские бренды оказываются востребованными массовым покупателем не как напоминание о репрессиях и «застое», а как ассоциация со стабильностью и покоем.
Подобные ассоциации возникают на неосознаваемом уровне и никак не связаны с рациональной оценкой реальных продуктов, таких как советские пельмени или индийский чай со слоном, качество которых в тот период было очень низким (рис. 4).
2 Возможно, расчет был также на еще одну ассоциацию со словами немецкого протестантского пастора Мартина Нимёллера: «Когда Гитлер начал преследовать евреев, это меня не касалось, ведь я не был евреем. И когда Гитлер начал преследовать католиков, это меня не касалось, ведь я не был католиком. И когда Гитлер начал преследовать профсоюзы, это меня не касалось, ведь я не был членом профсоюза. А когда Гитлер начал преследовать меня и евангелическую церковь, не осталось уже никого, кого бы это касалось». Часто это высказывание цитируется в форме: «Когда пришли за коммунистами, я промолчал...» (цит. по: Душенко, 2006, с. 179).
Рис. 4. Упаковки современных товаров, имитирующие советские бренды
В разных городах России появляются «Советские» пельменные и чебуречные, а герои известных советских плакатов предлагают самые разнообразные товары и услуги (рис. 5).
Рис. 5. Вход в пельменную и чебуречную в Москве
Особенно не повезло в этом смысле плакатам «Родина-мать зовет!» и «Ты записался добровольцем?», рекламировавшим самые разные предметы: от кредитов и скидок до услуг по дезинфекции помещений (рис. 6).
ФГУЗ Пермский краевой центр ^ЯШ дезинфектологии
^ А
Ц дератизация -■^ИР^ дезинсекция дезинфекция и прочие «дезы»...
обращался
Рис. 6. Рекламные плакаты разных лет
Популярностью неизменно пользуется персонаж советского мультфильма Чебурашка, часто выступающий в качестве символа совершенно противоположных идей и ценностей (рис. 7).
Рис. 7. Плакат Дамира Муратова из сети Интернет и популярный плакат массовых акций конца 2011 — начала 2012 гг.
В качестве узнаваемого символа Чебурашка был выбран талисманом российской команды на Олимпийских играх 2006, 2008 и 2010 гг. Этот символ напоминал о спортивных победах прошлого и одновременно никак не ассоциировался с советской идеологией (рис. 8).
Рис. 8. Олимпийский талисман 2006, 2008, 2010
Данный пример демонстрирует основную тенденцию российских государственных институтов нынешнего периода в отношении к символам советского прошлого: использовать их в государственной символической политике, избегая возможных идеологических ассоциаций.
Так, на плакате, посвященном 50-летию первого полета человека в космос, на шлеме Юрия Гагарина уже не оказалось привычной надписи СССР3, а с юби-
3 Надпись «СССР» не была удалена в фотошопе, как предположили в своих комментариях некоторые блогеры. Была использована реальная фотография с одной из рабочих тренировок, на которой действительно надписи не было.
лейного плаката 70-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг. исчезли все символы, напоминающие о Советском Союзе, в том числе привычный красный цвет. С этой позиции удачной находкой стала георгиевская ленточка, которая приобрела массовую популярность в качестве символа памяти о войне, не ассоциирующегося напрямую с советским прошлым (рис. 9).
я
ПОБЕДА!
70 ЛЕТ
Официальная Шчема празднования 70-летия Победы в Великой Отечественной войне 1941 -1945 годов
Рис. 9. Официальные плакаты 2011 и 2015 гг.
В последние годы в рамках государственной символической политики были актуализированы такие явления советского прошлого, как звание «Герой труда»4, комплекс «Готов к труду и обороне» (ГТО)5, а в октябре 2015 г. создано Российское движение школьников6.
Востребованность символов советского прошлого массовым сознанием оказывает существенное влияние на символическую политику политических партий и общественных организаций.
4 В марте 2014 г. Президент РФ Владимир Путин подписал Указ «Об установлении звания Героя Труда Российской Федерации», в котором подробно описано, как будет выглядеть золотая медаль Героя Труда; особо отмечается, что эта награда будет цениться наравне со званием Героя России (http://kremlin.ru/events/president/news/17769).
5 В марте 2014 г. после окончания Олимпиады Президент РФ Владимир Путин подписал Указ о Всероссийском физкультурно-спортивном комплексе «Готов к труду и обороне». Прежнее советское название «Готов к труду и обороне» решено оставить «как дань традициям нашей национальной истории» (http://kremlin.ru/events/president/news/20636).
6 Указ «О создании Общероссийской общественно-государственной детско-юношеской организации "Российское движение школьников"» Владимир Путин подписал 29 октября 2015 г. День основания организации совпал с годовщиной учреждения коммунистического союза молодежи (http://kremlin.ru/acts/news/50590).
В начале 2000-х гг. использование этих символов в политической рекламе еще не носит систематического характера. Они прослеживаются, скорее, в стилистике листовок и плакатов (рис. 10).
Рис. 10. Плакаты КПРФ и Единой России 2003, 2005, 2008 гг.
В агитационных материалах ряда общественных организаций в этот период можно встретить известных героев советской истории, которым присваивались самые различные символические характеристики. Так, изображение Юрия Гагарина используется одновременно молодежным движением «Наши», Ленинским Коммунистическим Союзом Молодежи и рядом православных организаций в рамках проекта «Они родились третьими», продвигавшего образ успешного ребенка из многодетной семьи (рис. 11).
Рис. 11. Плакаты 2007, 2009 и 2013 гг.
В избирательной кампании 2011 г. КПРФ полностью перестроила свою символическую политику на активное продвижение советской символики в политической рекламе. Символы советского прошлого используются в их непосредственном значении как символы возврата к этому прошлому в самых разных его аспектах: от напоминания о достижениях СССР в различных областях до характерных для советской пропаганды символических образов трудящихся и капиталистов в контексте борьбы за социальную справедливость (рис. 12).
НАРОАНЫИ ОТВЕТ
ВМЕСТЕ С КПРФ -
ПРОТИВ РАЗРУШИТЕЛЕЙ И ГРАБИТЕЛЕЙ СТРАНЫ !
Рис. 12. Плакаты КПРФ 2011 г.
Особенно серьезное противостояние происходит в этот период в связи с образом И. В. Сталина и его символическим значением для истории России. КПРФ, а также некоторые общественные организации и региональные институты начинают обращаться к образу Сталина в качестве символа достижений Советского Союза в социальной сфере (рис. 13).
Рис. 13. Плакаты 2011 и 2013 гг.
Помимо Сталина в рекламе КПРФ в качестве символов появляются Георгий Жуков, Михаил Калашников и снова Юрий Гагарин (рис. 14).
Рис. 14. Плакаты КПРФ 2011 г. в Тольятти и 2013 г. в Екатеринбурге
Первая попытка разместить плакаты с изображением Сталина в Москве была сделана в 2010 г в связи с празднованием 65-летия Победы. Дискуссия по той же проблеме разгорелась и в 2015 г, когда было принято решение разместить на улицах Москвы серию плакатов «Маршалы Победы», одним из которых был
Сталин. Плакаты не были размещены официально, хотя не некоторых улицах они появлялись стихийно. Популярностью пользовались и календари с похожей тематикой.
К 2015 г. появляется большое число примеров размещения изображений Сталина как символа Победы в регионах России. Иногда это происходит на фоне серьезного сопротивления со стороны региональной и городской власти (рис. 15).
«Ветер Истории» силу набрал -СТАЛИНА чтит трудовой наш Урал!
Ч.г! _
Рис. 15. Плакаты 2015 г. в городах Киров, Пермь и Миасс (Челябинская обл.)
Позже Сталин становится символом возвращения Крыма и Севастополя в состав России и ответа на санкции Запада (рис. 16).
ВЕЧНАЯ СААВА ПОБЕДИТЕЛЯМ!
ПОБЕДЫ!
Рис. 16. Плакаты 2015 г. в Севастополе и 2013 г. в Махачкале
Как было сказано выше, символы советского прошлого в ряде случаев использовались в рекламе не только КПРФ, но и других политических партий
и движений. Так, движение «Суть времени» в своих рекламных материалах опирается на советскую символику и даже сделало СССР своим символом (рис. 17).
Суть Времени
* Мы отиотим на иызоо нашего иремсни! *
Рис. 17. Логотип и агитационные материалы движения «Суть времени» 2011-2014 гг.
В качестве неудачного примера обращения в символам советского прошлого можно назвать кампанию партии «Единая Россия» при подготовке к выборам депутатов Государственной Думы ФС РФ в 2011 г. Региональное отделение партии в Санкт-Петербурге предложило жителям целую серию плакатов «С днем рождения, Петербург!», на которых были изображены популярные исторические личности — уроженцы города. И если с выбором большинства из них можно согласиться, то выбор некоторых персонажей советского прошлого вызвал определенное недоумение. М. В. Ломоносов и даже, возможно, А. С. Пушкин могли стать символами для партии, позиционирующей себя в качестве партии власти, однако Анна Ахматова, Виктор Цой и Иосиф Бродский (как и их поклонники среди петербуржцев) вряд ли согласились бы с таким символическим использованием своего образа (рис. 18).
Рис. 18. Плакаты партии «Единая Россия» 2011 г. в Санкт-Петербурге
Выводы. Опрос, проведенный ВЦИОМ 1-2 мая 2015 г., показал, что советские символы пользуются значительной популярностью у граждан России. К серпу и молоту относятся: скорее положительно — 73 % россиян; скорее отрицательно — 11 %; не знают, что значат серп и молот, — 6 %. К красной пятиконечной звезде относятся: скорее положительно — 66 % россиян; скорее отрицательно — 11 %; не знают, что означает, — 10 %.
Отвечая на вопрос о причинах актуализации интереса к символам советского прошлого, следует вернуться в высказанному в начале статьи тезису об их месте в советском мифе. Советский миф не только выступал в качестве способа познания окружающей природной и социальной действительности, давая возможность члену социальной общности систематизировать получаемую информацию на основе простых и неизменных моделей, но и был способом
самоидентификации каждого члена общности в качестве одного из элементов предлагаемых моделей. По выражению А. Ф. Лосева, он был «самой жизнью». А. Ф. Лосев подчеркивал, что «для мифического субъекта это есть подлинная жизнь со всеми ее надеждами и страхами, ожиданиями и отчаянием, со всей ее реальной повседневностью и чисто личной заинтересованностью. Миф не есть бытие идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая, вещественная реальность и телесная, до животности телесная, действительность» (Лосев, 1991, с. 27). В этом качестве он поддерживался целой системой символов и ритуалов, каждый раз заново актуализируя с их помощью идентичность советского общества.
Разрушение советского мифа подорвало и всю систему образов и символов, не предложив адекватной замены. До какого-то момента потребность общества в идентификации с национально-государственной общностью компенсировалась идентификацией этнической, региональной, политико-идеологической и т. д. Однако уже к началу 2000-х гг. указанная потребность, своеобразный «запрос на идентичность», начинает проявляться в стихийном поиске новых символов, одним из которых на долгое время стал образ Президента РФ В. В. Путина. (Можно предположить, что именно символические характеристики В. В. Путина наряду с другими факторами стали препятствием для восприятия значительной частью граждан России Д. А. Медведева в качестве самостоятельного политического субъекта.)
При этом в целом символическое пространство новой российской идентичности оставалось относительно бедным. Постепенно массовое сознание, с одной стороны, и отдельные политические акторы, в том числе государственные институты, — с другой, начинают все чаще обращаться к отдельным символам советского прошлого, лишенным, однако, их мифологической составляющей.
Литература
Блумер Г. Общество как символическая интеракция II Современная зарубежная социальная психология: тексты I под ред. Т. М. Андреевой, Н. Н. Богомоловой, Л. А. Петровской. М.: Изд-во МГУ, 1984. С. 173-179 (Blumer H. Society as Symbolic Interaction II Modern Foreign Social Psychology: Texts I ed. T. M. Andreeva, N. N. Bogomolova, L. A. Petrovskaya. M.: MGU, 1984. P. 173-179).
Душенко К. Словарь современных цитат. М.: Эксмо, 2006. 233 с. (Dushenko K. Dictionary of Modern Quotations. M.: Eksmo, 2006. 233 p.).
Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. 525 c. (Losev A. F. Philosophy. Mythology. Culture. M., 1991. 525 p.).
Лосев А. Ф. Символ II Философская энциклопедия. М.: Советская энциклопедия, 1965. Т. 5. С. 10-11 (Losev A. F. Symbol II Philosophical Encyclopedia. M.: Soviet encyclopedia, 1965, Vol. 5. P. 10-11).
Мид Дж. Г. Избранное: сб. переводов I РАН. ИНИОН. Центр социал. научн.-информ. исследований; сост. и пер. В. Г. Николаев; отв. ред. Д. В. Ефременко. М., 2009. 290 с. (Mead G. H. Favorites: Coll. of Translations I Russian Academy of Sciences. INION. Social Center for scientific inform. studies; Comp. and translator V. Nikolaev; ed. D. V. Efremenko. M., 2009. 290 p.).
Назаретян А. П. Психология стихийного массового поведения. Лекции. М.: ПЕР СЭ, 2001. 112 c. (Nazaretyan A. P. The Psychology of Mass Spontaneous Behavior. Lectures. M.: PER SE, 2001. 112 p.).
Элиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проект, Парадигма, 2005. 224 с. (Eliade M. Aspects of the Myth. M.: Academic Project, Paradigm, 2005. 224 p.).
Юнг К. Г. и др. Человек и его символы. М.: Медков С. Б.; Серебряные нити, 2006. 352 c. (Yung K. G. et al. Man and His Symbols. M.: Medkov S. B.; Silver Threads, 2006. 352 p.).
