CC BY
162
УДК 316.334.3 С427
Скворцов Игорь Петрович
кандидат философских наук, доцент, декан факультета рекламы и социально-культурной деятельности Краснодарского государственного университета культуры и искусств
igskvorcov@yandex.ru
О ЦИВИЛИЗАЦИОННО-КУЛЬТУРНЫХ ФАКТОРАХ ФОРМИРОВАНИЯ МОДЕЛИ СОЦИАЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Аннотация:
В статье рассматривается тема влияния цивилизационной принадлежности России на перспективы ее социальной политики, общественного развития и модернизации. Автор также поднимает вопрос основ цивилизационной идентичности России. По мнению автора, исторические традиции и современное состояние социальной культуры российского общества требуют весомого участия государства в социальной политике.
Ключевые слова: российская цивилизация, цивилизационная идентичность, социальная политика, социальная культура.
В содержании механизма социальной политики социокультурные элементы оказывают влияние на все стадии процесса ее формирования и реализации, придают ей определенность и качество. Социальная культура общества воздействует на процессы социальной политики, определяя желательное и нежелательное в действиях субъектов, оказывая влияние на выбор предлагаемых ими способов действий , формируемых институтов и моделей [1].
В то же время формирование того или иного типа социальной культуры общества связано с его цивилизационными особенностями. В связи с этим дадим краткую оценку исторически сложившихся представлений о культурных и цивилизационных характеристиках российского общества.
В социогуманитарной науке существует несколько различных подходов к интерпретации цивилизационной идентичности России. Ряд авторов считает Россию государством-цивилизацией, подобной Китаю, Индии и Японии, и ведут речь о «российской» либо «русской» цивилизации, которая имеет устойчивые традиции, «константы» [2; 3]. В известном сравнительном исследовании политических и социальных культур разных стран отмечается, что Россия, о чем ясно свидетельствуют результаты проведенного кластерного анализа, не входит ни в одно из европейских культурных семейств, поскольку она сама по себе - семейство культур, уникальная цивилизация [4, с. 324].
К числу российских особенностей, определяющих специфику реформирования России, в различных источниках отнесены: вторичность материально-экономических факторов, высокая роль неэкономических факторов успеха, моральных, духовных стимулов к труду; сакральное отношение к государству и его интересам как к высшей ценности; традиции отношения к богатству, собственности в духе коллективизма и общинности, равенства и социальной справедливости; приоритет идеи ответственности каждого не только за себя, но и других, - ответственности, не юридической, а моральной; потребность в патерналистском государстве, осуществляющем эффективное регулирование экономики, проводящем сильную социальную политику, заботящемся о наименее обеспеченных слоях населения [5, с. 73; 6; 7, с.18-24; 8, с. 37].
Важной чертой российского общества признается наличие социокультурных расколов разных уровней и измерений, опосредующих ее своеобразие и внутренний драматизм: цивилизационный раскол на Запад и Восток, территориальный раскол на Центр и Периферию, стратификационный социокультурный раскол на элиту и простонародье [9], мировоззренческий раскол на Правду и Кривду, искание Добра в мире Зла [10, с. 120]. Подчеркнем, что раскол охватывает не только отношения власти и общества, но и все сферы — правовую, экономическую, социальную, нравственную, то есть весь социокультурный комплекс [11]. Его наличие обусловливает трудности выработки не то что национальной идеи, но хотя бы согласованной повестки дня национального развития, отсутствие консенсуса по важнейшим вопросам общественной жизни, в том числе по приоритетам, механизмам и моделям социальной политики государства.
Другие авторы считают, что Россия относится к «православной», «славяноправославной», «славянской», «евразийской» цивилизации [12; 13, с. 338-344].
Третьи говорят о России как о недостаточно развитой, но части западной цивилизации, в силу географических, геополитических, исторических обстоятельств, «сбившейся с верного пути». Особость России, с их точки зрения, есть отсталость в развитии от Европы, последовательно экстенсивная державническая модель развития, не подкрепляемая в последнее время военными победами и территориальными приобретениями. Проект ориентации России на Запад достаточно артикулирован и логически выстроен, постоянно присутствует в историческом выборе России, подкрепляется ресурсами политическими, личностными, идеологическими [14].
С точки зрения современных западников, обращение России к западному проекту в 1990-е (на примере Конституции страны) и заимствование его базовых принципов - верховенства закона и признание первичности прав и свобод граждан по отношению к государству - свидетельствуют о глубоком кризисе самой идеи самодостаточной и альтернативной Западу цивилизации [15, с. 445].
Ввиду неспособности России предложить миру свой цивилизационный проект и модель развития, единственная ее альтернатива - вхождение в западную цивилизацию, которое, как полагают сторонники такой позиции, не затронет присущие стране религиозную идентичность, статус крупной державы, природно-ресурсную обеспеченность возможности самостоятельного развития.
По мнению В. Цымбургского, бесконечный спор о цивилизационных отношениях между Евро-Атлантикой и Россией может быть по-новому осмыслен с признанием того положения, что Россия последних трех веков выступает «цивилизацией-спутником» Запада так же, как Япония в отношении Китая. Обладая особой географической нишей и собственным этническим ядром, освященными специфической, хотя и обновляемой во временах сакральной вертикалью, Россия восприняла гигантский массив западных заимствований, адаптировав их к своей матрице социофункциональных предпочтений и к своей исторической ритмике. Причем распря с Западом не спасет от географически неизбежной «работы» на него, а безоглядная на него ориентация сама по себе не гарантирует России ни устойчивости, ни выживания, ни будущего [16, с. 68, 75].
Несмотря на столь различные взгляды на цивилизационную природу России, существует согласие большинства отечественных ученых относительно наличия специфики социокультурного развития России, указываются и факторы различного характера, ее определяющие. Среди, например, природно-географических чаще всего упоминаются следующие: характеристика России как сухопутной страны, что формирует иной, чем западный, характер экономики; холодный российский климат, что ведет к особому участию государства в распределительных отношениях, мобилизационному типу деятельности русского работника, государственному покровительству и патернализму в отношении экономики; огромная территория и высокая распыленность российского населения. Отсюда особый тип социальных инфраструктур в России, имманентная предрасположенность к социально-патерналистским формам жизнедеятельности общества [17, с. 120-122].
Факторы политического порядка состоят в том, что в силу своей историко-генетической обусловленности политическая организация России представляет собой сильную централизованную власть, олицетворением которой выступает верховный правитель-самодержец (Царь или Президент). Для нее характерна жесткая вертикаль власти, четкая ее иерархия, регулируемая центром и приоритет исполнительной власти над законодательной [18, с. 44]. Как отмечает Ю. Ирхин, Россия неоднократно воссоздавалась как централизованное государство. Это заложено в ее генетическом коде, в традициях, в менталитете людей [19, с. 292].
Подданнический тип политической культуры, закономерно вытекающий из подобной цивилизационной матрицы, характеризуется отношениями однородной зависимости индивида от власти, ожиданиями политики патернализма, заботы о материальном и социальном благополучии и обеспечения безопасности, сильной социальной политики и социальных гарантий [20, с. 42].
Социальная и политическая культура России формировалась также под большим влиянием господствующей религии. Современные исследования показывают взаимосвязь конфессиональных особенностей стран и проводимой в них социально-экономической политики. Характерно, что среди рыночноориентированных государств явно доминируют страны протестантского культурного ареала. Напротив, все государства православной традиции оказались в группе госпатернализма [21, с. 32].
На основании предыдущего анализа выделим социальные, культурные, политические особенности российского общества и российской цивилизации.
Во-первых, автосубъектность и моноцентризм власти и государства;
во-вторых, признание обществом ведущей роли государства в определении путей развития страны и консолидации необходимых для этого ресурсов;
в-третьих, преимущественно экстенсивный, а не интенсивный тип социально-экономического развития;
в-четвертых, традиционно ведущие позиции ценностей и установок справедливости по отношению к законности и праву в поведении людей и функционировании общественных институтов;
в-пятых, приоритет механизмов кооперации и солидарности в сравнении с индивидуализмом и конкуренцией, важная роль сотрудничества в самоутверждении личности;
в-шестых, имеющийся позитивный опыт взаимодействия различных наций, религий, культур, позволивший создать большое территориально и значимое культурно государство; в-седьмых, подверженность общества различным социокультурным расколам и др. Очевидно, что перечисленные черты на данный момент далеки от сходства с признаками западной цивилизации, выступающей для российского общества в качестве значимого образца. Российский тип социальной культуры (который мы выделяем в зависимости от уровня и характера реализации социальной солидарности, может быть охарактеризован как общинный, после октября 1917 г. - коллективистский, а в настоящее время - атомизированный) существенно отличается от западного, индивидуалистического. В силу указанных причин механическая реализация западных моделей социальной политики в нашей стране принесет больше издержек, чем позитивных результатов.
Согласно оценке ректора РГСУ В.И. Жукова, в РФ в социальной политике идет процесс перехода от патерналистской к субсидиарной модели. Это означает доступность и бесплатность для всех граждан базовых социальных услуг, прежде всего образования и здравоохранения; перераспределение социальных расходов государства в пользу самых уязвимых групп населения при одновременном сокращении помощи обеспеченным семьям; сокращение социального неравенства; предоставление гражданам возможностей более высокого уровня социального потребления за счет собственных доходов [22, с. 488].
Насколько данная модель социальной политики соотносится со взглядами населения, менталитетом и социальной культурой граждан современной России?
Ведь вопросы о распространенности в ней ценностей коллективизма, справедливости, солидарности и нравственности достаточно дискуссионны. По некоторым оценкам, для современной генерации россиян ранее перечисленные характеристики могут быть отнесены достаточно условно. По своей социально-культурной составляющей Россия является сегодня страной, ориентированной на индивидуализм и во многом вестернизированной, скорее, по американскому, чем европейскому, образцу. «Восток» с его культом «коллектива», подавлением личности, патриархальной семьей и культурно, и социально чужд современному россиянину [23, с. 74].
Другие же авторы не менее убедительно полагают, что и в настоящее время русский народ упорно придерживается своих собственных, вековых, тысячелетних ценностей. Приводятся различные данные на сей счет: только 10 % населения смогли приспособиться к новым условиям и выиграли от реформ; россияне дружно отмечают снижение моральных устоев общества в результате перемен; отношения «патернализма» в русском сознании доминируют по-прежнему; в России сторонников сильного социального государства гораздо больше, чем сторонников его либеральной модели; изучение социополитических ориентаций в рамках «капитализм - социализм» показывает, что в массовом сознании присутствует значительный массив ценностей, которые лежат в основе социализма и социалистического образа жизни (коллективизм, порядок, патриотизм, справедливость, народовластие, нравственность) [24, с. 82].
Как показали крупномасштабные социологические замеры состояния российского общества, проведенные в 1998 и 2004 гг., а также данные трех десятков общероссийских мониторинговых и тематических опросов, осуществленных ИС РАН с 1993 г., есть веские основания считать, что степень глубины и темпы изменения российского национального самосознания под воздействием трансформационных процессов не столь велики, как об этом принято зачастую говорить и писать [25, с. 10].
Результаты исследований подтверждают правомерность отнесения к числу бесспорных доминант массового сознания россиян их представления о роли и функциях государства не только как политико-правового, но и как социального института и непосредственного участника экономических отношений [26, с. 68].
По данным опросов, доминирующая в сознании россиян в настоящее время социокультурная модель исключает успешные попытки реализовать в России неолиберальную социальную политику и формулирование государством в качестве сверхзадачи социальной политики «адресной помощи» наиболее нуждающимся с одновременным снятием с себя ответственности за всех остальных [27, с. 28].
Россия самоопределяется в очередной раз. «Само» - так как имеет длительную традицию суверенного развития, что хорошо, «в очередной раз» - что плохо. Имеющийся негативный опыт предыдущих потерь и поисков идентичности не учитывается и не срабатывает. Если только демографически, социокультурно, экономически страна в ближайшее время не «определит-
ся», очень вероятно, ее судьбу будут определять иные центры силы, не испытывающие проблем с самоидентификацией и выяснением своего места в мире.
Задачи сохранения самостоятельности и субъектности российского общества требуют формирования собственной солидарной модели социальной политики, основанной на совместном участии в решении задач социального развития основных его субъектов: государства, социально-ориентированного бизнеса и самих граждан, а также широкого комплекса мер в различных сферах, в том числе:
- оздоровления духовной атмосферы, реального и решительного снижения коррупции, преступности;
- широких социальных программ выхода из демографического тупика, явственных перспектив деградации человеческого потенциала;
- изменения информационной, образовательной политики, направления ее на восстановление нравственного вектора в развитии культуры;
- обеспечения внутриэлитного консенсуса относительно пути развития России и распространения в информационном, культурном, образовательном пространствах концепта ее цивилизационно-культурной состоятельности, что может создать основы органичной социальной сплоченности общества;
- провозглашения и реализации мобилизующих общество жизнеутверждающих задач развития, привносящих смысл жизни отдельного человека и общества в целом, решение которых будет способствовать общественному согласию и ускоренному развитию российского общества и государства [28]. Объективно эти меры, особенно на первых этапах, ведут к усилению роли государства в общественной жизни, относятся в значительной степени к мобилизационной модели, реализация которой в силу объективных и субъективных причин не предусмотрена в каких-либо концепциях, программах социального развития.
Вместе с тем провозглашаемая привлекательная альтернатива - постепенное формирование необходимых условий органического развития, когда вышеобозначенные задачи решаются не столько усилиями государства, сколько системой принципов, стандартов социальной культуры, социальных, политических институтов, - потребует для своего осуществления длительного времени. В этой ситуации без серьезных позиций государства в реализации социальной политики в настоящее и ближайшее время не обойтись, что показала, в том числе, и практика преодоления последствий финансово-экономического кризиса последних лет.
Ссылки и примечания:
1. Заметим, что в широком смысле социальная культура выступает как культура общественных отношений, взаимодействий индивидов, социальных групп. Такой подход преимущественно используется в отечественной научной литературе при рассмотрении данного понятия. См. об этом, например (Мерзлякова И.В. Социальная культура как основа обеспечения социального благополучия человека и общества // Образование и социальное развитие региона. 2006. № 3-4. С. 84-89). В узком аспекте социальную культуру можно представить как культуру социальности (солидарности) - приоритета в сознании и поведении человека, групп, функционировании общественных институтов социальных ценностей, построения оснований жизни общества на их базе, ведущей роли социальных мотивов в поведении человека, способности людей действовать сообща, соотносить индивидуальный успех с результатами жизнедеятельности социальных групп и общества в целом, учитывать общественные, групповые, государственные интересы при реализации интересов частных. См. подробнее: Скворцов И.П. Социальная культура российского общества и проблемы его развития // Россия: Тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Вып. 4. Часть II. М., 2009. С. 74 - 77.
2. Россия и Запад: что разделяет? Материалы научного семинара. Выпуск № 7 (16). М., 2009.
3. Российское государство в системе религиозных и светских ценностей. Материалы научного семинара. Выпуск № 8. М., 2008.
4. Рукавишников В.О., Лук Халман Питер Эстер. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. М., 1998.
5. Базовые ценности россиян: Социальные установки. Жизненные стратегии. Символы. Мифы / отв. ред. Рябов А.В., Курбангалеева Е.Ш. М., 2003.
6. Межуев В.В. Русская национальная идея как цивилизационный выбор России // Национальная идея и жизнеспособность государства. Постановка задачи. Материалы научного семинара. Выпуск № 2. М., 2009. С. 72-91.
7. Россия: тенденции и перспективы развития. Ежегодник. Вып. 3. Часть I. М., 2008.
8. Пантин В.И. Политическая и цивилизационная самоидентификация современного российского общества в условиях глобализации // Полис. 2008. №3. С. 29-39.
9. Так, А.Г. Дугин говорит о том, что существует Россия масс, которая, скорее всего, цивилизация, и Россия элит, которая, скорее, часть Запада. Соответственно, и в этом вопросе с двумя или тремя Западами соотносится отнюдь не одна Россия, а, как минимум, две. См.: [2, с. 66].
10. Территориальное поведение россиян (историко-социологический анализ). М., 2006.
11. Патрушев С.В., Хлопин А.Д. Социокультурный раскол и проблемы политической трансформации России // Россия реформирующаяся. Ежегодник / отв. ред. М.К. Горшков. Вып. 6. М., С.301-318.
12. Цивилизационные активы и цивилизационные рамки национальной российской политики. Материалы научного семинара. Выпуск № 6 (15). М., 2008.
13. Стратегии России в историческом и мировом пространствах / Материалы Всероссийской научной конференции (Москва, 5 июня 2009 г.). М., 2009.
14. Ахиезер А., Клямкин И., Яковенко И. История России: конец или новое начало? М., 2008.
15. Там же.
16. Цымбургский В.Л. «Европа - Россия»: «Третья осень» системы цивилизаций // Полис. 1997. № 2. С. 56-76.
17. Альтернатива современной геостратегии России: выбор между Западом и Востоком. Материалы научного семинара. Вып. 5(35). М., 2010.
18. Россия: тенденции и перспективы развития...
19. Стратегии России в историческом.
20. Россия: тенденции и перспективы развития.
21. Якунин В.И., Багдасарян В.Э., Сулакшин С.С. Цивилизационно-ценностные основания экономических решений. Монография. М., 2008.
22. Жуков В.И. Российские преобразования: социология, экономика, политика. 1985-2001 годы. М., 2002.
23. Базовые ценности россиян.
24. Россия: тенденции и перспективы развития.
25. Там же.
26. Российская идентичность в социологическом измерении. Аналитический доклад // Полис. 2008. № 1. С. 67-90.
27. Тихонова Н.Е. Оптимальная социальная политика: ожидания россиян // Социальная модель государства: выбор современной России и опыт стран Европы: Аналитический вестник Совета Федерации Федерального Собрания РФ. М., 2006. № 6. С. 24-34.
28. В конечном счете, как отмечают отечественные авторы, жизнеспособность восточнохристианской и относящейся к ней, по их мнению, российской цивилизации, зависит от креативного потенциала и способности генерировать инновации в масштабе всей мир-системы, а не быть лишь реципиентом чужих влияний. Необходима формулировка, конструирование и популяризация универсального сверхмодернизационного миростроительного проекта, соизмеримого по масштабу с Большим Модерном или коммунизмом как проектом альтернативной модернизации. И уникальность подобного проекта может заключаться в специфической новой антропологии, в новой онтологии, в попытках формулировать новый дискурс социальности (Цивилизационные активы и цивилизационные рамки национальной российской политики. Материалы научного семинара. Выпуск № 6 (15). М., 2008. С. 41-43).
