CC BY
69
4. Организация производства и управление предприятием: Учебник / О.Г. Туровец, М.И. Бухалков, В.Б. Родионов и др.; Под ред. О.Г. Туровца. 3-е изд. М.: ИНФРА-М, 2011. 506 с. (Высшее образование)
V.M. Tihobaev
POLITICAL COMPETITION AND ECONOMIC POLICY
Different approaches to the problem of political competition and economic policy interaction are considered.
Key words: political competition, economic policy, welfare state, market economy.
Получено 25.01.2012г.
УДК [316.422:94(47).05]:321.013
И.Н. Юркин, д-р истор. наук, проф., (4872) 33-23-52,
ig-yurkin @y andex .ru (Россия, Москва, Институт истории, естествознания и
техники им. С.И. Вавилова РАН)
О ЦИКЛИЧНОСТИ МОДЕРНИЗАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ (НА МАТЕРИАЛЕ ИСТОРИИ «ПЕТРОВСКОЙ» МОДЕРНИЗАЦИИ)
Рассматривается явление модернизации, понимаемой в нескольких значениях этого термина. Вначале речь идет о модернизации в узком смысле слова - процессе перехода индустриального производства к состоянию, все более совершенному в технико-технологическом отношении. В заключительной части работы пытаемся показать, что сделанные при этом наблюдения представляют интерес и для других, весьма разнообразных, вплоть до политических, изменений модернизационного характера, составляющих и сопровождающих межстадиальные переходы. Исследование выполнено на материале экономической и политической истории России первой четверти XVIII века.
Ключевые слова: модернизация, политические изменения, политическая история.
1. Модернизация: развитие как ответ на ресурсный кризис
Необходимость решения важных задач в сфере международной политики, ориентация власти на все более активные формы влияния на состояние международных отношений требовали укрепления военной мощи страны. С началом Северной войны увеличилась потребность русской армии в оружии, в том числе - ручном огнестрельном [1]. Если в 1697/971698/98 гг. от кузнецов Тульской оружейной слободы (основного производственного центра его производства) требовалось выпускать по 2 тыс. фузей в год, то в начале 1712 г. предписано было обеспечить изготовление уже 15 тысяч [2].
Добиться этого без решительной модернизации казенной оружейной промышленности было невозможно. Поскольку внутренние резервы существовавших центров его производства были в значительной степени исчерпаны, основным направлением ее обновления представлялось создание новых центров - современных по уровню технического оснащения
и организации производственного цикла специализированных металлообрабатывающих заводов-мануфактур. Появление таковых подразумевало преодоление немалых организационно-технических и финансовых трудностей. Выработка конкретной программы требовала предварительного решения ряда вопросов:
1. Модернизировать существующие производства или создавать новые? Оснований и аргументов для уверенного выбора ответа не хватало, и правительство, определяясь в своем отношении к этому вопросу, как будет показано ниже, длительное время испытывало колебания.
2. Как пространственно разместить производства, чтобы на длительное время минимизировать влияние на их развитие внешних ограничений? Основными факторами, определявшими выбор места, являлись наличие квалифицированной рабочей силы и ресурсный потенциал территории. Для каждого из вариантов они сочетались в разной степени. Следует учесть и то, что реализация вариантов всегда в большей или меньшей степени затрагивала отношения власть и общество. Человек при решении этой, внешне далекой от политики задачи мог рассматриваться и как лишенный свобод объект политической воли (фактически - как составная часть одного из ресурсов), и как ее субъект, обладавший собственной волей и правами.
Еще один вопрос, весьма актуальный для других промышленных отраслей - на какую форму собственности и, следовательно, на чьи капиталы в их развитии ориентироваться - в данном случае, по-видимому, затруднений не вызывал. Ситуация отсутствия рынка сбыта (потребителем продукции выступало, фактически, одно государство) настораживала предпринимателей-промышленников даже из числа кузнецов-оружейников, предпочитавших этой отрасли более надежную металлургию. В деле обновления оружейной промышленности казне приходилось рассчитывать преимущественно на собственные возможности.
В конце XVII в. роль оружейной столицы России играла Тула: здесь больше столетия существовала, непрерывно развиваясь (увеличиваясь численно и наращивая производство) казенная Оружейная слобода, здесь - в городе и окрестностях - действовали металлургические производства мануфактурного типа (среди них - вододействующий завод Н.Д. Демидова), обеспечивавшие оружейников металлом. Но при наличии этих ресурсов все более остро вставал вопрос обеспечения казенных кузнецов топливом -древесным углем.
Основным конкурентом оружейного производства в качестве его потребителя выступала местная металлургия, со второй половины XVII столетия сокращавшая запасы древесины все возраставшими темпами. Важно отметить: при том, что металлургия на этой территории получила распространение достаточно давно (в форме крестьянской железоделательной промышленности), недостаток леса, по-видимому,
довольно долго здесь не ощущался. В переписной книге по Тульским (Городищенским) заводам и Соломенской волости, составленной в конце 1647 г., отмечено, что «угольные токи и дрова на лесу» отстоят «от железного дела верст с 6 и больши», [3]. Из факта отсутствия более близких площадок для углежжения делаем вывод, что за первые 12 лет эксплуатации Городищенские заводы истребили подходящий для переработки на уголь лес на площади более 50 кв. верст [4].
По данным переписной книги, составленной 15 лет спустя, для Городищенских заводов «дрова секут и уголья жгут» в трех местех на расстоянии от завода до 15 верст. При этом ближайшие площадки, на которых производили углежжение, несколько приблизились. Лес секли на наемных пустошах; ресурс этих, разрабатывавшихся на момент описания площадок оценивался в три года. Кроме того, была присмотрена пустошь в 10 верстах от заводов, которая, по прикадке, могла обеспечить их углем на две зимы. Довольно отчетливо просматривалась и дальнейшая перспектива: считалось, что леса хватит по меньшей мере еще на десять лет [5].
Итак, в первой половине XVII в. применительно к Городищенским заводам вопрос о состоянии лесных ресурсов не возникал - во всяком случае, полное равнодушие к нему демонстрируют лицо, осуществлявшее перепись, и составители данного ему наказа. 15 лет спустя эта тема при переписи уже затронута, что само по себе показательно. Управляющий персонал завода имел в это время план, рассчитанный на следующие 15 лет: ближайшие три года завод рассчитывал продержаться без найма новых участков, еще два года - перенеся заготовки на новую пустошь (предварительное согласие хозяина которой, по-видимому, было уже получено), еще 10 лет - заготавливая уголь на вотчинных и поместных пустошах, расположенных на расстоянии от заводов от 4 до 15 верст. Реализация этих планов должна была означать, что к концу 1677 г. заводы в основном уничтожат годный для зжения строевой лес в радиусе 15 верст, то есть, на площади приблизительно 350 кв. версты. Неизбежный в дальнейшем выход за границу 15-верстной зоны для заводчиков, вероятно, был настолько неудобен, что на данном этапе даже не рассматривается.
Итак, за 30 лет (с конца 1647 по конец 1677 г.) одни только Городищенские заводы, по расчету, должны были исчерпать запасы пригодного для них леса на площади приблизительно 300 кв. верст -участке, заметном в масштабе уезда. В начале XVIII в. заводов, следовательно, домен и других потреблявших уголь производств, стало больше (к Городищенским прибавились Каширские на Скниге, Алексинский на р. Вепрее, демидовский на Тулице, позже еще один демидовский на р. Дугне) - соответственно возросло и потребление угля. Одновременно с этим непрерывно возрастало его потребление тульскими казенными оружейниками - численность кузнецов, записанных в их слободу, на протяжении всего XVII столетия устойчиво увеличивалась.
2. Модернизация: выбор стратегии
Между тем в окрестностях заводов существовал реальный резерв древесины, причем резерв значительный. Таковым являлись леса, некогда входившие в систему Тульской засечной черты, в районе Тулы - собственно казенные Тульские засеки. Оборонительное значение этот комплекс уже потерял, но леса от пережога сохранялись из-за наличия в них древесных пород, ценных для судостроения. Указом от 2 января 1701 г. Петр было разрешил Демидову пережигать на уголь древесину в казенной Щегловской засеке, но уже через полгода (21 июня) это право у него отнял [6]. Потребителем угля - как металлургам, так и оружейникам - по-прежнему приходилось рассчитывать исключительно на владельческие леса.
Не решаясь пожертвовать для углежжения даже частью засечных лесов, государство предпринимает акцию, направленную на сужение круга его потребителей: поршло на уничтожение крестьянских домниц. Царь знал об этом: в письме к Петру от 28 июля 1703 г. о ней писал Ф.М. Апраксин, упомянувший, в частности, о своей просьбе Ф.А. Головину подробнее проинформировать государя по данному вопросу [7]. Цель, которую преследовали эти действия - задержать сведение лесов, ощутимый вклад в уничтожение которых вносила, по мнению властей, крестьянская железоделательная промышленность.
Именно в это время был взят в казну с намерением его ликвидировать и демидовский завод на реке Тулице.
При таком положении с ресурсами расширять в Туле "огнедействующие" производства представлялось рискованным. Неудивительно, что попытки модернизации оружейной промышленности в период с начала века до 1712 г. характеризуются непоследовательностью действий правительства, выявляющей отсутствие у него продуманного плана действий. Демидовский завод, взятый в казну при передаче Демидову завода Невьянского, остановлен так и не был. Что заставило отказаться от шага, несомненно снижавшего нагрузку на скудеющие источники топлива? Изменение первоначального намерения трудно не связать со строительством в Туле в 1705 г. Оружейного двора и попыткой перевести в него мастеров из частных мастерских кузнецкой слободы - для обновленного металлообрабатывающего производства требовалась надежная металлургическая база, каковой на данном этапе, по-видимому, решено было сделать демидовский завод. Но собрать под одну крышу казенных оружейников, испокон веку сообщавшихся между собой в формах, свойственных рассеянной мануфактуре, так и не удалось. К тому же построенный Оружейный двор (деревянный) через несколько лет сильно пострадал от пожара, а позже вообще был продан. Первая попытка модернизировать оружейные мощности Тулы потерпела неудачу.
Тем не менее в 1709 г. казна выплатила Демидову остаток суммы за взятый у него Тульский завод. Завершение затянувшегося на 6 лет расчета
свидетельствует, что некий выбор в это время был ею сделан. Вскоре становится ясно, какой: новый курс состоял в отказе от малоперспективной (в сырьевом отношении) Тулы и новом строительстве в богатом лесами Ярославском крае. Для обеспечения создаваемого производства квалифицированными кадрами намечалось переселение в Ярославль оружейников из Тулы. Завершение расчетов, связанных с Тульским заводом Демидова, означало в этой ситуации возвращение к решению о его ликвидации.
Строительство Оружейного двора в Ярославле было начато 19 июня
1710 г. Дело было поставлено с размахом: под его постройку отвели площадь 66 х 63 сажени - почти втрое больше, чем пятью годами прежде для той же цели в Туле. Согласно доношению ярославского коменданта Коровина, в 1710 г. на этой площадке уже стояли 10 изб для отделки ружья (2 из них остававшиеся недостроенными), 4 чулана для хранения оружейных инструментов, 4 амбара для хранения ружья, 2 сарая для их сверления, 4 кузницы общего назначения, 2 большие, длиной 20 саж., кузницы для заварки стволов, 2 сарая для ссыпки угля [8]. Менее, чем за год, двор вчерне был построен.
Тульское оружейное дело было спасено не без участия печальной случайности. Подготовка к приему тулян в Ярославле шла полным ходом: на специально отведенном для их размещения месте было поставлено 205 домов [9]. Но в 1711 г. во время большого городского пожара новый двор сгорел [10]. Восстанавливать его не стали. Поставленные для рабочих дома велено было продать, а определенных к переселению кузнецов оставить в Туле. В книге записи мирских расходов тульских оружейников за 1712 г. это решение отметила запись: "Да как солдаты князя Григорья Ивановича (Волконского. - И.Ю.) сказали нам, что слышали подлинно государев указ нам не быть в Ярославле, в то число дано им на попойку и на калачи 6 алтын 4 деньги " [11].
Можно предположить, что восстанавливать Ярославский оружейный двор не стали потому, что быстро сделать это было невозможно (людские и материальные ресурсы разошлись по другим объектам пострадавшего города), а медленно - ненужно. В условиях продолжающейся войны решение искали, оптимизируя систему не только по параметрам эффективности, но и по времени, в течении которого мог быть достигнут ожидаемый результат. В этих условиях весьма привлекательным должно было показаться возвращение к тульскому варианту, а именно, к варианту модернизации производств, уже существовавших в Туле.
Изложенное убедительно свидетельствует о том, что в рождении Тульского оружейного завода (событии, исключительно важном для дальнейшей судьбы Тулы как центра производства оружия) не было ни неизбежности, ни предопределенности. В литературе подчеркивается связь этого события с природно-географическими условиями и местными
традициями в сфере металлоиндустрии. Далее эти предпосылки без специальных доказательств, сами собой, из категории необходимых переводятся в разряд достаточных. Но районы, где оружейное дело можно было бы развивать с неменьшим успехом, чем в Туле, в центре Европейской России несомненно существовали. Больше того, в Петровское время уже осознавалась, хотя пока еще в качестве тревожащей перспективы, ахиллесова пята тульской индустрии: прогрессирующее уменьшение лесов в районе, и без того давно не изобиловавшем ими. Петра I она беспокоила в плане, прежде всего, обеспечения материалом корабельных верфей. Но тульский кузнец Никита, построивший здесь в сер. 90-х гг. XVII в. частный металлозавод, быстро и верно оценил соответствующую перспективу для металлургии и, несмотря на очевидный риск, обгоняя других промышленников, устремился на далекий и не слишком гостеприимный Урал, где не только выстоял, но и превратился из безвестного Антюфеева в Демидова.
Промышленная же Тула, энергоемким металлургическим производствам которой петровское правительство (не без участия, разумеется, царя) несколько раз выносило смертный приговор, выжила. Указом от 15 февраля 1712 г. объявляется решение о развертывании работ, направленных на коренную модернизацию существовавшего здесь оружейного производства [12]. Они включали строительство вододействующих оружейных заводов и нового Оружейного двора. Общее руководство работами было поручено сенатору кн. Г.И. Волконскому, перед тем занимавшемуся организацией строительства оружейного двора в Ярославле. Показательно содержание обращенного к нему письма Петра от 30 июня 1712 г. Петр начинает его с напоминания о разговоре с Волконским, состоявшемся «при отъезде нашем из Москвы» (т. е. еще в
1711 г.). Царь говорил, «что в полках весьма нам нужны мастеровые, яко то ствольному, а паче замочному и ложному делу, фузеям и пистолетам выученные, и о прочем, что до тульских оружейных заводов касается» [13]. За время после разговора позиция царя, судя по письму, сложилась окончательно, причем в содержательном отношении оставаясь в русле идей февральского указа. Письмо лишь развивает и дополняет его положения (в частности, в отношении путей решения кадровой проблемы).
3. Модернизация оружейной промышленности и перспективы развития демидовского промышленного хозяйства
В контексте проблем, связанных со строительством оружейных заводов, вновь встает вопрос о судьбе демидовского металлургического завода на Тулице, уже десятилетие находившегося в казенном управлении. Рассматривается, в частности, вариант размещения в его помещениях оружейного производства без строительства для последнего новых зданий. Отказ от этой идеи обычно объясняют опасением недостаточной мощности водотока Тулицы. Но была и другая, на наш взгляд, не менее важная
причина. Для казны все более очевидной становилась польза сохранения в Туле именно металлургического завода. В этой ситуации - ситуации, когда главным потребителем его продукции выступало государство, когда объем и номенклатуру производства определял жесткий заказ - вопросы себестоимости продукции отходили на второй план. Вместе с этим Тульский завод приобретал все больший интерес и для Демидовых, в своей деятельности всегда тесно связанных с казенным заказом. Казна, учитывая это, а также трудности с комплектованием аппарата управления принадлежащими ей мануфактурами, приняла наконец решение о возвращении Тульского завода Демидову и о восстановлении на нем профильного (металлургического) производства.
В результате в январе 1713 г. к Демидовым возвращается первый из построенных ими заводов. Судьба его с этого времени особенно тесно связана с казенным металлообрабатывающим комплексом. Примечательно, для сам Демидов предлагал для его размещения место на Тулице немногим выше своего завода [14], не опасаясь того, что окажется в зависимости от чужой гидросистемы - напротив, как бы публично демонстрируя связь двух крупнейших промышленных производств оружейно-металлургической Тулы.
Возвращение Демидову Тульского доменного и железоделательного завода завершило формирование схемы территориального размещения его хозяйства, которая останется неизменной фактически до смерти основателя династии. С этого времени она будет включать два основных звена: уральское, приносящее основной доход и обладающее гигантской перспективой для развития, и тульское, малодоходное (производившееся здесь железо было более дорогим) и не имевшее перспективы развития, но, в силу своего местоположения, позволявшее выполнять заказы максимально быстро и по этой причине весьма полезное во взаимоотношениях с казной. И не случайно, что только после окончательного сложения этой схемы Демидов сконцентрирует усилия на формированном развитии уральской части своего хозяйства, первым успехом чего явится пуск в 1716 г. Шуралинского молотового завода [15], расширившего возможность переработки чугуна, выплавлявшегося домнами Невьянского завода [16].
Ключевым событием в выработке стратегии модернизации отечественной оружейной промышленности уместно считать, таким образом, упоминавшийся указ от 15 февраля 1712 г. С этого времени метания в выборе пути прекращаются и дальнейшее движение осуществляется в четких границах того плана, который обрисован в данном указе. Все обозначенные в нем элементы этого плана будут осуществлены, хотя и не все окажутся жизнеспособными. Удаление от этого события, делает все более гадательной оценку целесообразности альтернативных вариантов. А после того, как был ликвидирован главный недостаток утвержденного сценария (нехватку лесов компенсировали, наконец
решившись приписать к оружейным заводам казенные засеки), возможность сравнительной оценки окончательно отпала. Следует, однако, отметить, что выбор в качестве базы развития Тулы с ее имевшей столетнюю историю Оружейной слободой позволил законсервироваться идущим из средневековья формам организации производства и тому весьма своеобразному социальному феномену, каковым являлась сама слобода. Как результат, вплоть до 1864 г. сословная группа оружейников сохраняла многие полученные еще от первых Романовых права привилегии и обязанности, отнюдь не способствовавшие модернизации оружейной промышленности России на новом ее этапе.
4. К вопросу о закономерностях динамики модернизационных процессов
Сделанные наблюдения, как нам кажется, могут представлять интерес не только в плане изучения закономерностей технико-технологической эволюции и сопряженных с нею процессов в экономической и социальной сферах. Рассмотренные процессы, как и сходные по содержанию явления в других промышленных отраслях, объединяет наличие у них изменяющейся во времени вероятностной характеристики.
Процесс изменения многих нелинейно развивающихся социальных, экономических, даже политических феноменов, объектов и их групп может быть охарактеризован, помимо прочего, с точки зрения сопровождающего развитие изменения степени свободы системы. Поясним на примере. Система, каковой являлось казенное оружейное производство, в период с 1703 по 1712 г. обладала высокой пластичностью, содержала в себе несколько вариантов развития, каждый из которых мог реализоваться с вероятностью, зависящей от осознанного выбора или действия случайных факторов. Такое состояние системы характеризуется расширенным полем выбора при ее регулировании, но, одновременно, большей вероятностью допустить при выборе ошибку и потерять время в связи с необходимостью возврата в исходную точку. Повышенная пластичность сохранялась до указа от 15 февраля 1712 г., после публикации которого развитие входит в более узкие рамки, но, одновременно, приобретает большую скорость. Сходный характер носило развитие другой системы - промышленного хозяйства Демидовых. До 1702 г. она развивалась фактически безальтернативно. Переключение Демидова с Тульского завода на Невьянский первоначально означало всего лишь смену одной определенности другой. Но на протяжении ближайшего десятилетия (до 1713 г.) в системе постепенно нарастает вариативность развития, с выделением, как минимум, двух перспективных вариантов, различающихся числом центров, на базе которых могло развиваться производство (два или один). Возвращение Демидову Тульского завода сужает выбор, но, как и в первом случае, ускоряет движение, частным проявлением чего является
активизация развития уральского звена демидовского промышленного хозяйства.
Историками, разрабатывающими теоретические аспекты модернизации, уже отмечалась необходимость внимания к динамике составляющих ее процессов. Один из представителей и разработчиков т. н. «новой версии» теории модернизации Э. Тириакян, обратил внимание на циклическую их природу. Он выделял периоды «расширенной деятельности» и другие, для которых характерны «удовлетворенность и усталость». Периоды второго типа могут быть как эпохами упадка, так и временем «вызревания инноваций» [17]. Нам это наблюдение представляется весьма интересным, хотя структуру циклов, которые мы наблюдали, уместнее описать несколько иным образом.
У Э. Тириакяна каждый цикл состоит из двух фаз - взлета и падения, различающихся интенсивностью деятельности по изменению социальных структур и институтов. Но деятельность является результатом совокупного влияния ряда переменных по величине факторов, циклирующих весьма сложным образом. Модернизация, какой она предстает при анализе этих факторов - также циклический процесс, но формы кривых, описывающих изменение конкретных параметров, могут одна от другой существенно отличаться.
Оставаясь в рамках подходов и терминологии теории модернизации, циклы процесса можно попытаться описать приблизительно следующим образом. Каждая в принципе способная к развитию система начинает развиваться после получения некоторого модернизационного импульса, источником которого являются социальные акторы - индивиды или коллективы. Если к моменту воздействия импульса система уже «созрела», вскоре после него трансформационные процессы в ней достигают максимальной скорости. По мере исчерпания энергии импульса скорость изменения уменьшается. По достижении системой в ходе трансформации некоторого критического состояния, в ней возникает зародыш (или зародыши) нового, реализация которого в данном состоянии системы пока невозможна. Зародыши развиваются скрытно, но при определенных эвристических усилиях могут выявлены и проанализированы. Зародыши -варианты программ (как стратегических, так и более низкого уровня), некоторым из которых предстоит реализоваться на новом этапе развития объекта (системы). Одновременное «вызревание» нескольких в принципе несовместимых друг с другом программ развития и является физическим эквивалентом того, что на другом языке именуется увеличением степеней свободы системы. Социальные акторы могут в предварительном порядке опробовать эти программы - тогда создается впечатление, что имеет место диверсификация развития. Но несовместимость вариантов будущего требует окончательного выбора. Когда таковой, наконец, происходит, пластичность системы резко снижается. Из вероятностей остается
единственная - та, которая превратилась в реальность. Одновременно достигает максимума скорость модернизационных процессов. Цикл повторяется.
Мы не утверждаем, что всякий модернизационный процесс развивается именно по такой схеме. Но материал, описанный нами выше, описывается ею достаточно хорошо. Таким образом, можно утверждать существование, как минимум, некой группы систем, для которой такое описание является адекватным.
Список литературы
1. См., например, данные, приведенные на с. 110-111 в работе: Бескровный Л.Г. Производство вооружения и боеприпасов на русских заводах в первой половине XVIII в. // Исторические записки. Т. 36. М., 1951.
2. Тульские оружейники: Сб-к документов / Отв. ред. И.Н. Юркин, отв. сост. Н.К. Фомин. М., 2003. С. 152, 161.
3. Крепостная мануфактура в России. Ч. 1: Тульские и Каширские железные заводы. Л., 1930. С. 11.
4. Автор вполне осознает, что, во-первых, при определении места рубки играло роль не только расстояние от заводов, но и согласие владельца продать тот или иной участок, во-вторых, что лес - ресурс возобновляемый и со временем может восстанавливаться. Но тот факт (упоминаемый ниже), что через 15 лет ни одной площадки углежжения ближе 5 верст от завода не было, свидетельствует о том, что лишившиеся леса земли в своем большинстве, по-видимому, вовлекались в другой хозяйственный оборот. Но именно в большинстве, а не полностью - иначе в обзоре перспективы, какой она виделась заводскому приказчику в 1662 г., не были бы упомянуты, наряду с прочими, намеченные для вырубки леса поместные и вотчинные земли, находившиеся от завода в 4 и 5 верстах. На отдельных участках лес, таким образом, действительно восстанавливался.
5. Крепостная мануфактура... С. 28.
6. Юркин И.Н. Тульский завод Демидовых. 1695-1782: Из истории становления и развития доменной металлургии России. М., 1996. С. 19-20.
7. Письма и бумаги императора Петра Великого (далее ПиБ). Т. 2. СПб., 1887. С. 582. Обращаясь к царю, автор письма, между прочим, упоминает, что Ф. Тютчев «послан по твоему государеву указу». Поскольку письмо адресовано непосредственно царю, нам представляется маловероятным, чтобы Апраксин стал подчеркивать это обстоятельство, если бы указ (естественно, написанный от имени Петра) не являлся отражением прямого его распоряжения.
8. Ярославль: История города в документах и материалах от первых упоминаний до 1917 года. Ярославль, 1990. С. 172.
9. Трутнева Н.Ф. Тульские казенные оружейники (1712-1864). Дисс. ...
канд. ист. наук. Тула, 1987. С. 29.
10. Вероятно, в пожар, случившийся в Ярославле 3 мая 1711 г., уничтоживший 1283 двора и еще 229 изб без дворов. "И осталось от того пожару за городом дворов малое число" (Ярославль. С. 162).
11. Гамель И.Х. Описание Тульского оружейного завода в историческом и техническом отношении. М., 1826. С. 44-45.
12. Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е. Т. 4. СПб., 1830. № 2486. Новейшую публикацию (по архивному подлиннику) см. в сб. Тульские оружейники. С. 161-162.
13. ПиБ. Т. 12. Вып. 1. М., 1975. № 5327.
14. Вероятно, приблизительно там, где вскоре будет построен доменный завод И.Т. Баташева. Последнему ранее принадлежала находившаяся здесь мельница. Не было ли предложение Демидова, касавшееся места размещения Оружейного завода, одновременно упреждающим шагом, направленным против потенциального конкурента? Ведь известно, что в дальнейшем отношения основателей двух предпринимательских династий складывались весьма напряженно.
15. Кафенгауз Б.Б. История хозяйства Демидовых в XVIII-XIX вв.: Опыт исследования по истории уральской металлургии. Т. 1. М.; Л., 1949. С. 186, 259.
16. Гаврилов Д.В. Шуралинский железоделательный завод // Металлургические заводы Урала. Екатеринбург, 2001. С. 520.
17. Конденсированное изложение и анализ концепции Э. Тириакяна
см. в статье: Алексеев В.В., Побережников И.В. Школа модернизации: эволюция теоретических основ // Уральский исторический вестник. № 5-6: Модернизация: факторы, модели развития, последствия изменений.
Екатеринбург, 2000. С. 42-44.
I.N. Urkin
ON THE RECURRENCE OF MODERNISATION PROCESSES (BASED ON THE HISTORY OF PETER THE GREAT’S MODERNIZATION)
Modernization phenomenon with several meanings of the term is considered. First, modernization in its narrow sense - as a process of industrial production transition to more and more technically and technologically perfect state - is discussed. In the concluding part, we will try to prove that the observations made for our work are of interest for other, rather diverse, even political modernization changes that make up and attend stage transitions. The research is based on Russian economic and political history in the first quarter of XVIII century.
Key words: modernization, political changes, political history.
Получено 24.01.2012 г.
